Сбежать и спрятаться (гет)

Посещение Норы для Гарри оказалось крайне полезным. Глубоко внутри он и до прихода туда знал, что теперь все будет по-другому, но все же не осознавал этого целиком и полностью, поскольку только посетив Нору, он понял, насколько его мир переменился.

Он всегда будет считать Уизли семьей, а их дом — убежищем, одним из первых. Но теперь все это не было центром его Вселенной, как он считал раньше. Нет. Теперь его мир вращался вокруг Гермионы и семьи, которой они собирались построить вместе. Однако он не до конца осознавал сей факт, и лишь посещение Норы впервые за долгие месяцы окончательно укоренило это в его разуме.

Когда он только познакомился с Уизли, то был грустным, напуганным мальчишкой, отчаянно ищущим тепла и заботы, и нашел все это в Норе. И он будет вечно благодарен им за приют, который подарило ему рыжеволосое семейство. Но задолго до этого он познакомился с пышноволосой маленькой девочкой, которая последовала за ним прямиком в череду опасностей, вопреки своему здравому смыслу, и продолжала так делать снова и снова.

Позже Гермиона расскажет ему, что в тот момент, стоя в Норе, она задавалась вопросом, наказывает ли Вселенная ее за трусость. Потому что в тот момент, когда он открыл рот, чтобы объяснить Уизли, что они с Гермионой окончательно перебираются в Соединенные Штаты, вернулись Рон и Лаванда. Казалось бы, их присутствие должно было вселить уверенность, но дело в том, что вслед за ними в комнату вошла Джинни.

Рон выглядел смущенным. Лаванда выглядела крайне раздраженной. Джинни выглядела до ужаса решительной.

При ее появлении раздалось несколько удивленных возгласов, и, естественно, текущая тема разговора на время была забыта. Джинни выглядела ужасно довольной собой, когда вошла в дом и уставилась на Гарри, почти бросая ему вызов в желании узнать, будет ли он возражать против ее присутствия. Это выглядело подло и мелочно, и ему было приятно думать, что он удержался бы от того, чтобы огрызнуться на нее, даже если бы Гермиона не сжимала его пальцы в судорожной хватке, говоря ему не делать этого.

Это было самой уродливой чертой характера Джинни. Будучи самым младшим ребенком в семье и к тому же единственной девочкой, она была обожаема и избалована, даже несмотря на ограниченные средства Уизли. И поэтому, когда она не добивалась своего, то устраивала невероятные истерики. Меньше всего Гарри хотел доставлять ей подобное удовольствие, опускаясь до такого поведения.

Чтобы избежать некоторого напряжения в воздухе, все поспешили устроиться за столом.

В течение многих долгих минут все было тихо. Гарри был даже удивлен, что Молли не вернулась к расспросам об их планах на будущее немедленно, но отсрочка была им даже на руку, пока он пытался разгадать, какую же игру ведет Джинни. Все-таки он был следователем, и это была его работа, его инстинкт. Потому что ее появление никак не могло быть случайным совпадением.

Внезапно он заметил, что Гермиона нервно крутит свои обручальное и помолвочное кольца на безымянном пальце большим пальцем левой руки. Эта нервная привычка, которую она выработала у себя вместо того, чтобы дергать себя за волосы. Он взял ее за руку, чтобы остановить все это, чем нечаянно привлек к их рукам внимание всех.

— Милое колечко, Гермиона, — заметила Джинни.

Это было первой вещью, которую она сказала им обоим.

Гарри почувствовал, как Гермиона глубоко вздохнула, но не позволила своему голосу выдать ее внутреннее напряжение.

— Спасибо, мне тоже нравится.

Джинни усмехнулась. Это было просто ужасное зрелище.

— С другой стороны, это ведь само собой разумеется. У Гарри была своеобразная практика в выборе.

— Полагаю, что так, — ответила Гермиона, выпрямляя спину, а Гарри быстро терял решимость не опуститься до уровня Джинни.

— Как тебе Поттер-мэнор, замечательный, не так ли? — продолжила Джинни, доедая остатки своего тоста.

Казалось, от ее тона масло во рту должно было снова замерзнуть.

Гарри подавил желание фыркнуть. Как бы она ни пыталась это выразить, Гарри знал, что Джинни не слишком любила особняк. Это был типичный английский загородный дом, а вкусы Джинни были более куда-более современными и грандиозными, и она никогда не проводила там дольше нескольких часов.

Гермиона даже бровью не повела.

— Да, он просто потрясающий. А библиотека невероятно живописна. Хотя и собрание устарело как минимум на столетие, Лили планировала обновить ее. И это дело я собираюсь завершить в ее честь.

Гарри подавил громкий вздох. Ох уж эта его умная ведьма. Она задала высокую планку, а также выбила опору из-под ног Джинни: сделать какое-нибудь ехидное замечание о покойной матери Гарри младшая Уизли просто не осмелилась бы.

— Звучит просто замечательно, Гермиона, — произнесла Флер в надежде продолжить разговор.

— Да, — прочистил горло ее супруг. — Дай мне знать, если понадобится какая-либо помощь. У гоблинов есть связи.

Гермиона прикусила губу, и Гарри понял, что она что-то обдумывает и, похоже, пришла к какому-то решению, когда мило улыбнулась Биллу.

— Не будь таким скромным, Билл.

— Прошу прощения?

— Ты думаешь, я не следила за твоей карьерой? Ты один из лучших людей в европейском отделении банка. У тебя есть и свои контакты, хотя я очень ценю твое предложение.

Он смущенно пожал плечами, но в его позе читалась гордость, и он подмигнул ей. Флер, с другой стороны, просто расцвела.

— А вы, мисс Грейнджер, совершили великие дела там, в Америке. Я бы хотел позже поговорить с тобой о твоих исследованиях.

— Только если и я смогу порыться в твоей работе.

— Конечно.

— Великие дела? Что за дела такие? — влез Перси. — И теперь это леди Поттер, Билл, — поправил он брата, оживившись, когда услышал, что Гермиона зарабатывает себе имя в профессиональном плане.

И Гарри буквально видел, как тот уже обдумывает варианты использования ее способностей на благо своей карьеры.

— Гермиона является одним из ведущих специалистов в области исследований и разработок защитной магии, в первую очередь, предназначенной для использования правоохранительными органами в этой области. Даже понятия не имею, что ее вдохновило на это, — Билл ухмыльнулся и перевел взгляд на Гарри.

Гермиона покраснела от шеи до линии волос.

— После всех этих лет это было практически рефлексом, я просто пошла по накатанной.

Билл рассмеялся.

— А разве ты не подала заявление на работу в Министерство? Мне кажется, с высоты своей должности я бы уже услышал об этом? — осведомился Перси в своей обычной самодовольной манере.

Артур усмехнулся.

— Ты прав, Перси. Кингсли определенно обрадовался бы возможности включить тебя в платежную ведомость. Он был очень расстроен, когда ты ушла.

— Ну, — Гермиона взглянула на Гарри, и тот потянулся и взял ее за руку.

— Вообще-то, — встрял Гарри, — есть кое-что, что мы хотим вам сказать. Гермиона не будет поступать на службу в Министерство, а я буду увольняться со своей.

— Что? Почему? — раздалось со всех сторон.

— Я принял предложение МАКУСА о полноценной службе. У нас все еще есть дом здесь, естественно, это Поттер-мэнор, но мы также купили дом в Нью-Йорке, в который и планируем окончательно переехать после ремонта.

— Что?! — взвизгнула Молли.

Джинни с явным отвращением бросила вилку на тарелку и, прищурившись, посмотрела в сторону Гермионы. Гарри машинально повернулся к жене, потому что знал выражение лица Джинни, и она явно не собиралась сдерживаться.

— Господи, Гермиона, как ты можешь быть такой эгоистичной?

— Прошу прощения?

— Сперва сбегаешь в Америку как последняя трусиха, оставляя нас разгребать тут все после войны. Потом даже не в состоянии поддерживать с нами контакт. Сходишься с Гарри, о чем мы узнаем через Рона. Быстро женитесь, не приглашая никого из нас. А теперь еще и крадешь его у нашей семьи, разбивая моей матери сердце? Я знала, что ты логична до невозможности, и я видела, что ты всегда готова на все, лишь бы получить то, что захочешь, но я не думала, что ты зайдешь настолько далеко.

И это стало последней каплей на чаше весов терпения Гарри. Все то, что бурлило буквально на поверхности, внезапно вырвалось наружу.

— Если кто-то здесь и эгоистичен, так это я. Это была моя идея о маленькой тихой свадьбе, о том, чтобы остаться в Америке, и если быть совсем честным, если бы я был смелее, я бы тоже уехал из Британии еще много лет назад. Так что опять же, если кто и трус, так это я.

Молли всхлипнула, и Гарри почувствовал укол вины, но постарался отогнать от себя это чувство. Он делал это все не для того, чтобы причинить ей боль. Это было наилучшим решением для него самого и его будущей семьи.

— Думаю, нас всех просто интересует, почему, Гарри? — осторожно поинтересовался Артур.

Гарри посмотрел на него и внезапно, даже для самого себя, произнес:

— Потому, что я ненавижу жить в Британии, Артур. Моя жизнь здесь — одно разочарование за другим. И я не вижу, как это может измениться в ближайшее время. И я наконец-то нашел в себе силы признаться самому себе, что я устал от этого. И это не то, чему я бы хотел подвергать свою семью.

— Мы твоя семья, — возразила Молли.

— Да, — он произнес так спокойно, как только мог. — Но кроме вас и Поттер-мэнора, который я очень люблю, но это просто здание, у меня здесь ничего нет.

— Я думаю, ты слишком драматизируешь, — выпалила Джинни, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.

— Серьезно? — он уже чувствовал, как магия буквально закипает в нем, Гермиона положила руку ему на бедро и постаралась успокоить его, и поскольку это была Гермиона, то это сработало. — Я провел первые одиннадцать лет жизни в доме, в котором меня никто терпеть не мог и определенно даже не пытался скрыть сей факт; отказывая мне в любой информации не только о моем магическом наследии, так и просто о моей семье. А когда я пошел в Хогвартс? Тебе нужно повторять о обо всем, что там со мной происходило? А затем целая страна решила, что в пятнадцать лет — это моя обязанность: справиться с одним из самых ужаснейших темных магов в истории, тем самым, что, оказывается, убил моих родителей.

Тишину в комнате можно было разрезать ножом. А затем Гермиона взяла слово. Он понимал, что она должно быть шокирована его вспышкой, учитывая, что эту тему он никогда охотно не обсуждал.

— Он ведь даже пройти по Косому переулку не может, не будучи окруженным толпой. Как ты думаешь, почему он выбрал работу, которая требует столько путешествий?

Гарри кивнул, соглашаясь с ее словами.

— У нас с Гермионой отличная жизнь в Нью-Йорке. Я не поступаю так, чтобы причинить тебе боль, Молли, и мне жаль, что в итоге это значит такой дальний переезд, но я просто хочу пожить в мире.

— Но что будет, когда у вас появятся дети?

— А что насчет этого? — нахмурился Гарри.

— Кто будет за ними присматривать?

Гермиона переглянулась с Гарри.

— Мы еще не обсуждали этот вопрос настолько глубоко, — начала она. — Но вариантов достаточно много: один из нас — или оба — сократит рабочие часы или уйдет в длительный отпуск. К тому же есть большое количество детских садиков, или же можем нанять няню, в конце концов.

— Они должны быть с семьей, — продолжала настаивать на своем Молли.

Гарри вздохнул. Это не доставляло ему удовольствия, но чем дальше, тем больше росло его раздражение.

Гермиона взяла его за руку, но он покачал головой.

— У нас тоже есть семья в Нью-Йорке, семья, которую мы создали точно так же, как создали семью здесь, и ни Гермиона, ни я не являемся кровными родственниками ни с кем в этой комнате. Пожалуйста, не оскорбляйте нас, пренебрегая отношениями, которые мы построили с другими, — ответил он как можно мягче. — И вам всегда будут рады в нашем доме. Я думаю, что будет лучше, если мы сейчас уйдем, но спасибо, что пригласили нас, — он встал и протянул руку Гермионе, которая посмотрела на него заплаканными глазами и лишь на мгновение заколебалась, прежде чем принять ее.