Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

В сырой тишине, нарушаемой только их натужным дыханием, двое друзей приступили к следующему этапу своей трудной задачи. Отыскав участок более-менее целой кожи, они сдирали её и очищали от остатков плоти, сухожилий, мышц и костей. Эта задача стала бы поистине невыполнимой, если бы кровь всё ещё текла по венам этой гигантской волшебной рептилии, но с жизнью, которая уже давно покинула короля змей, ушла и значительная часть его невосприимчивости к магическим манипуляциям, так что серия режущих, очищающих и осушающих заклинаний помогла получить достаточное количество гладкой, бесценной кожи.

Гермиона с сомнением посмотрела на результат их трудов, гадая, сможет ли такой материал обеспечить ей должную защиту. Труп василиска пролежал в своей подземной гробнице слишком долго, чтобы природные свойства его кожи сохранились в полной мере. Она взглянула на Гарри и по его довольно неуверенному выражению лица поняла, что у него в голове вертятся те же самые мысли.

— Лучше всë равно ничего нет, — пробормотала она.

Изначально у Гермионы была мысль попросить Молли Уизли сшить ей одежду из добытых кусков кожи, но времени оставалось крайне мало, так как первое задание было назначено уже на следующий вторник.

Гарри предложил довольно неожиданное решение, которое Гермиона ранее в расчет не брала. Осознание того, что еë принципы стоят на еë пути к выживанию, заставило Гермиону пойти на компромисс с самой собой и неохотно согласиться с предложением Гарри.

— Добби!

Гарри знал от Дамблдора, что Добби и Винки присоединились к остальным домовым эльфам Хогвартса. Ещё один чересчур рьяный защитник Гарри с хлопком возник посреди мрачной пещеры.

— Гарри Поттер, сэр! — Добби нисколько не утратил энтузиазма и был готов во всём услужить молодому человеку. К радости Гермионы, на нём была довольно странная, даже по меркам Добби, одежда. Она знала, как трудно свободному домашнему эльфу найти работу, к тому же Гарри рассказал ей один маленький секрет.

Добби потребовал плату за свои услуги!

Внезапно идеалы, которые побудили её основать Гражданскую Ассоциацию Возвращения Независимости Эльфов, перестали казаться такими нелепыми, какими видели их почти все остальные.

Гарри опустился на колени, и Добби преданно посмотрел на него своими выпуклыми глазами.

— Добби может что-то сделать для великого Гарри Поттера, сэра? — спросил он.

Казалась, домовой эльф испытывал почти благоговение от такой возможности.

— Добби сделает всё для Гарри Поттера, сэра! — воскликнул он. — Добби даже не попросит, чтобы Гарри Поттер, сэр, платил ему!

Гарри бросил быстрый взгляд на подругу, чтобы оценить её реакцию, и усмехнулся, заметив явное неодобрение.

— Нет, Добби, — не успел Гарри произнести эти слова, как уши Добби опустились, а глаза размером с теннисные мячики наполнились влагой. Он снял свою крошечную вязаную шапочку и принялся крутить её в своих огромных пальцах.

— Гарри Поттер недоволен Добби? — захныкал эльф.

Гермиона знала, что Добби может сильно навредить себе, если решит, что в чëм-то провинился.

— Нет-нет! — поспешил Гарри успокоить своего маленького друга. Он сунул руку в карман и вытащил несколько блестящих монет. — Я прошу об одолжении для моей подруги Гермионы.

Добби в мучительной нерешительности посмотрел на деньги. Гермиона опустилась на колени рядом с Гарри и положила руку ему на предплечье, отводя его руку с монетами от эльфа. Она достала из правого кармана джинсов свой маленький кошель и открыла его.

— Добби, — мягко начала она. — Мне нужна твоя помощь, и я настаиваю на том, чтобы заплатить за твою работу.

Не нужно, чтобы Гарри улаживал за нее всë.

Глаза Добби метались от Гарри к Гермионе и обратно, на его чрезмерно выразительных чертах аршинными буквами была написана нерешительность. Гарри кивнул.

Добби переступил с ноги на ногу.

— Добби с гордостью выполнит работу для Герми Гарри Поттера, сэра! — заявил он с новым приливом энтузиазма.

Затем последовал довольно странный, вывернутый на изнанку торг. Гермиона пыталась предложить слишком много, Добби настаивал на слишком малом. Но, в конце концов, условия оплаты были согласованы. Даже приняв деньги, эльф, казалось, всë ещë боялся навлечь на себя гнев Гарри. Гарри постарался заверить домовика, что именно этого от него и хотел, и особенно подчеркнул, что ни при каких обстоятельствах Добби не должен наказывать себя за то, что взял деньги у «Герми».

Как только Добби исчез, унося с собой плоды их трудов, оставаться в Тайной Комнате больше не имело смысла. Гермиона не хотела задерживаться, так как разлагающийся василиск начал издавать явно гнилостное и нездоровое зловоние. Ледяная вода больше не покрывала его, и ни Гарри, ни Гермиона не собирались тащить его тушу обратно. Всё вокруг было словно пропитано древним злом, и теперь непрерывный звук капающей воды действовал ей на нервы.

Гермиона уже собралась уходить, но удивлённо остановилась, когда увидела довольно серьёзное выражение лица Гарри.

— В чём дело? — спросила она.

Гарри хотел было что-то сказать, но передумал и опустил глаза.

— Гарри? — голос Гермионы прозвучал слишком резко даже для её собственных ушей.

Глубоко вздохнув, Гарри произнес одно слово:

— Рон.

Это была единственная тема, без которой Гермиона с радостью бы обошлась, тем более в этой тягостной обстановке. Вместо того чтобы огрызнуться, она глубоко вздохнула успокаивающего, хотя и дурно пахнущего воздуха.

— Что с ним?

Гарри рассеянно пнул ногой маленький камешек. Тот отлетел в темноту и с лёгким всплеском потонул в одном из водных каналов.

— Знаешь, он сожалеет.

У Гермионы волосы на голове встали дыбом.

— Сожалеет?! — повторила она. — О чём сожалеет? — она невольно повысила голос, когда вспомнила о лживом поведении бывшего друга. — О том, что не сказал мне, что я могу попасть на обед к дракону?

— Он пытался тебе сказать, — по-прежнему спокойным голосом сообщил Гарри.

— Чушь собачья! — Гермиона уже начала злиться. — Он ничего мне не говорил! — Она топнула ногой. — Подумать только, я считала его своим другом, а он! Предатель. Лживый, никчемный…

— В общей гостиной. — Спокойный ответ Гарри прервал тираду оскорблений прежде, чем Гермиона смогла выговориться. — В тот вечер, когда МакГонагалл объявила о Святочном бале.

— Нет, ничего он мне не говорил, — возразила Гермиона. — В тот вечер он вообще со мной не разговаривал. Как ты, наверное, заметил, мы не разговариваем с тех пор, как он решил, что я эгоистичная лгунья.

Гарри тяжело вздохнул.

— Он сказал мне, что хотел рассказать тебе об этом тем вечером, но ты отвернулась и ушла раньше, чем он успел добраться до тебя.

— Я… я не… — Гермиона слегка покраснела, прокрутив в голове события того вечера. Рон вёл себя так, словно хотел поговорить с ней, но она испугалась, что он хочет пригласить её на бал. Да, она тогда намеренно отвернулась от него и поспешила покинуть гостиную.

Гермионе нечего было возразить.

— Почему ты ему веришь? — наконец спросила она.

Гарри пожал плечами.

— Рон мой друг, — просто ответил он, заставив Гермиону ещё больше покраснеть. — Порой он может вести себя как настоящий придурок, но он никогда не лгал мне.

— Мне он не был хорошим другом, если ты не заметил, — огрызнулась Гермиона с гораздо большей злобой, чем намеревалась. Предательство Рона глубоко ранило её.

— Я заметил, — не стал возражать Гарри. — Послушай, это не снимает с него вины за всë то, что он наговорил и сделал с тех пор, как твоё имя выпало из Кубка, — удручëнный, Гарри снова сел на замшелую ногу Салазара Слизерина, — но он правда пытался.

Гнев Гермионы на бывшего друга немного утих, но никуда не пропал.

— У него было более чем достаточно возможностей меня предупредить, — заметила она.

Гарри поднял ладони, признавая поражение.

— Да, я знаю, — ответил он. — Я не защищаю его, но как бы там ни было, я чувствовал, что обязан сказать тебе это.

— Почему? — тихо спросила Гермиона, стоя в нескольких шагах от Гарри.

— Он был первым другом в моей жизни, — признался Гарри с горькой улыбкой. — Дружба кое-что да значит.

Гермиона слишком хорошо знала, что имел в виду Гарри. У неё самой никогда не было настоящих друзей до того, как она попала сюда. За три года Гарри ни разу не упоминал каких-то своих приятелей из жизни до Хогвартса, так что она не думала, что он преувеличивает. На самом деле она и раньше подозревала о том, в чём он только что признался. Она знала, каким одиноким он себя чувствовал.

Когда Гермиона впервые встретила Гарри, он уже вовсю болтал и обменивался сладостями с этим долговязым рыжеволосым мальчиком. Почти два месяца прошло, прежде чем Гермиона стала третьей частью Трио, которое теперь распалось на части.

— С тех пор он мог бы что-нибудь сказать, — резонно заметила она. — Он вполне способен говорить за себя сам.

Гарри кивнул, и его лицо озарилось той его своеобразной улыбкой, от которой Гермиона ощутила в груди легкий трепет.

— Возможно, он все ещё опасается правого хука Гермионы Грейнджер. — Выражение лица Гермионы нисколько не смягчилось, поэтому Гарри немного изменил тактику. — Из его слов я понял, что Рон хотел сказать тебе это лично, без свидетелей, в качестве первого шага к примирению. Я думаю, именно поэтому он даже братьям ничего не сказал… Он хотел, чтобы ты услышала это именно от него.

Похоже, Гарри чувствовал себя довольно неловко, говоря ей это.

Гермиона молчала, обдумывая слова Гарри, а также тот факт, что Рон уже частично поплатился за своë молчание, испробовав на себе своеобразное внутрисемейное возмездие собственных братьев.

— Ладно… — неохотно согласилась она. — Допустим, я поверю в благородные намерения Рона Уизли, — её глаза опасно сверкнули на Гарри, который предусмотрительно постарался стереть с лица все следы облегчения, — но это не отменяет всего остального, что он сделал. Не жди, что я стану извиняться перед ним, но если он сам захочет извиниться передо мной, я выслушаю.

Гарри благоразумно помотал головой, показывая, что ничего такого и не ждет, но вместо улыбки его лицо приняло ещë более серьёзное выражение.

— Ну что на этот раз? — раздражëнно спросила Гермиона. Обстановка всë сильнее действовала ей на нервы, тема была неприятна, так что она очень хотела поскорее покинуть это место. А кое-кто пусть вынет язык из задницы и попытается говорить сам за себя…

Гарри уставился на неё решительным взглядом, словно видел снитч и шёл прямо к цели.

— Я знаю, что ты не бросала своё имя в Кубок Огня, и понимаю, почему ты не отказалась от участия, но что ты думаешь о том, почему это произошло?

Гермиона на мгновение лишилась дара речи. У неë была всего одна гипотеза на этот счёт.

Вопрос Гарри попал прямо в самую суть дилеммы. Никаких более правдоподобных версий у неë не было. Эта гипотеза оставалась единственным объяснением, имеющим хоть какой-то смысл, с чем согласились и МакГонагалл, и Дамблдор. Но не Грюм. Могло ли довольно безобидное предостерегающее заклинание вмешаться таким образом в чей-то заговор против Гарри?

Но она обещала — и директору, и прежде всего себе, — что не станет обременять Гарри таким объяснением.

— Я… я… я не знаю, — запинаясь, ответила она.

Взгляд Гарри выражал откровенное неверие. Гермиона Грейнджер, которую он знал, уже составила бы в голове список из всех возможных вариантов, распределённых в порядке убывания вероятности. Он поднялся со своего насеста на ноге Слизерина и встал перед ней. Она испугалась, что он сейчас потребует сказать ему правду.

Но он не стал настаивать.

— Знаешь, если ты захочешь поговорить об этом, я всегда готов выслушать. В конце концов, именно это ты и сделала для меня в прошлом году.

Гермиона замерла под его пронзительным взглядом. Он был так деликатен с ней, даже когда она этого не заслуживала. Но один этот взгляд грозил вытянуть из неё всю печальную историю.

— Я… я не могу, — пробормотала она, отворачиваясь, чтобы не лгать этим изумрудно-зелëным глазам.

Она вздрогнула, почувствовав, как пальцы Гарри мягко скользнули под её подбородок и медленно приподняли его. Он, должно быть, почувствовал еë смятение, но не собирался позволить ей так легко сбежать.

— Если это секрет, то я понимаю, — сказал он терпеливо и с лёгким оттенком нежности. — Просто… — рука Гарри переместилась с её подбородка на плечо. — Ну, я беспокоюсь о тебе, и я говорю не только о драконе!

Гермиона вздрогнула, не столько от напоминания о первом задании, сколько от искренней заботы, лежащей в основе этих слов. А ещë она чувствовала, что находится сейчас слишком близко к нему, как в тот раз, когда вмешались близнецы. Если он…

Вместо этого Гарри упомянул то же самое место, если не событие.

— Вчера вечером я разговаривал с Сириусом через камин в гостиной.

Тёплое, неопределённое чувство, владевшее ею, мгновенно исчезло.

— Что ты сделал? — вскрикнула Гермиона с неприкрытой тревогой в голосе. — Гарри, это слишком опасно. Вас могли поймать!

Гарри покачал головой, выражение его лица снова стало серьёзным.

— Не важно. — Другая его рука поднялась и легла на её прежде свободное плечо. — Он сказал мне, что Каркаров когда-то был Пожирателем Смерти.

— Директор Дурмстранга?

— Да! — кивнул Гарри. — Сириус сказал, что он избежал Азкабана только потому, что назвал Министерству имена других Пожирателей. — Его взгляд был полон яростной сосредоточенности. — Разве ты не понимаешь, Гермиона? Возможно, это он всë подстроил!

На секунду Гермиона почувствовала облегчение оттого, что Гарри не предполагал, что целью мог быть он сам. Потом она покачала головой.

— Нет… — пробормотала она. — В этом нет никакого смысла.

Гарри убрал руки с её плеч и отступил на шаг назад.

— Что ты имеешь в виду? — удивлëнно спросил он.

— Когда это случилось, Каркаров настаивал, что мне нельзя участвовать в состязании. — Гермиона слишком хорошо помнила тот Хэллоуин. — Даже больше, чем другие… — Она замолчала. Что, если Каркаров просто был разочарован, когда на месте Гарри Поттера оказалась Гермиона Грейнджер?

Нет, он был возмущен тем, что у Хогвартса оказалось два чемпиона. Ничто из того, что сказал или сделал директор Дурмстранга, не указывало на его недовольство личностью лишнего участника, только на сам факт наличия четвёртого чемпиона.

— И вообще, что кому-то от меня может быть нужно? — продолжила Гермиона, прежде чем спохватилась.

Услышав это замечание, Гарри сделал паузу, как будто сомневался. Она могла прочесть это в его глазах. Он собирался что-то сказать? Неужели она выдала свою гипотезу?

— Я… не недооценивай себя, Гермиона, — сказал он не особо убедительно. — Ты уверена?

Гермиона попыталась успокоить их обоих.

— Люциус Малфой хотел, чтобы меня исключили или отменили состязание, — пробормотала она. — Значит, в этом нет никакого смысла. Не может быть никакого плана, чтобы втянуть меня в Турнир Трёх Волшебников, так как наиболее вероятные виновники фактически исключили себя из списка подозреваемых своими собственными словами и действиями.

А ещë, если намеченной жертвой был Гарри, то никто не предпринял других попыток после первой неудачи. Она помотала головой, скорее, чтобы избавиться от этих противоречивых мыслей, чем чтобы выразить несогласие с другом. Как раз в этом и заключалась одна из причин, по которой она решила всë-таки принять участие в Турнире, — выяснить правду.

— Пойдём, — сказала она с чувством. — Это место воняет.

Они покинули Тайную Комнату, и Гермиона искренне надеялась, что им никогда не придётся возвращаться сюда. Даже если от Тома Риддла не осталось и следа, призрак его личности все равно сумел запятнать атмосферу, как и гниющий василиск.

Если соскользнуть вниз по жёлобу из женского туалета было легко, то пробраться наверх самостоятельно было сложнее. Оба вылезли грязными и совершенно обессиленными. Гермиона наложила сначала на себя, а потом и на Гарри очищающие заклинания. Она старалась не обращать внимания на хихиканье, доносившееся из труб, в которых жила Плакса Миртл.

Эта призрачная девчонка что, подглядывает за ними?

Приведя их обоих в относительный порядок, она остановилась и посмотрела на друга, прежде чем идти.

— Спасибо, Гарри!

Он выглядел несколько смущëнным. Гарри вообще как-то неуверенно принимал благодарность или похвалу в свой адрес, и Гермиона в очередной раз задумалась, какую роль в этом сыграли Дурсли. Что-то ей подсказывало, что самую непосредственную. Она вспомнила о том, каким замкнутым был Гарри, когда только прибыл в Хогвартс. Разозлившись, она представила, во что бы могла превратить этих недолюдей. Флоббер-черви казались довольно привлекательным вариантом…

— Эм-м… Гермиона? — голос Гарри прервал этот непрактичный ход мыслей.

Он старательно отводил взгляд, смотрел себе под ноги, на умывальники, на краны — куда угодно, только не на неё.

— Да? — Он видел, как она хмурится?

Когда он поднял голову, она увидела, что он покраснел.

— Я хотел тебя кое о чём спросить… Это про Святочный бал.

Сердце Гермионы внезапно замерло в груди. Неужели он?..

— Я никогда никого не приглашал… — сказал Гарри крайне неуверенно. Сердце Гермионы больше не стояло на месте, оно пустились вскачь.

— Ну, в общем… есть одна девушка, которую я хочу пригласить на бал, но она на другом факультете…

Сердце Гермионы налилось свинцом и рухнуло куда-то в район живота.

— Джоу Чанг, — пробормотала она с горечью и отвернулась, чтобы взять себя в руки. «Глупая Гермиона», — ругала она себя за свои разбушевавшиеся эмоции.

Глаза Гарри стали почти такими же большими, как у Добби.

— От… откуда ты знаешь? — спросил он, запинаясь.

Гермиона глубоко вздохнула и пожала плечами.

— Женская интуиция, — ответила она нарочито беспечно. — Она счастливая девушка, Гарри. Просто подойди и спроси её. Теперь ты не мог бы выйти? Мне бы очень хотелось воспользоваться этими удобствами.

Она вдруг поняла, что больше не хочет его видеть. В этот момент она чувствовала себя совершенно опустошëнной.

— Спасибо! Увидимся позже, — воодушевлëнно сказал он, поворачиваясь к выходу. Его внезапный энтузиазм задел её и без того оголенные чувства. Он потянулся к ручке двери, но остановился. — Кстати, а кто твой партнёр?

Гермиона мрачно посмотрела на него.

— Я ещё не решила, — пробормотала она, войдя в ближайшую кабинку и захлопнув за собой дверь. Нет, честно?! Мальчики!

Странно, как этот факт мог причинить ей такую боль, когда в самое ближайшее время под сомнением окажется вопрос еë физического выживания.

Текст переведён JulsDo