Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

За ужином новость о назначенной Гермионе Грейнджер отработке распространилась по Большому залу с неумолимостью Адского пламени. И то, что она победила Рона на дуэли, по сравнению с этим было сущей мелочью. Ни один гриффиндорец, кроме непосредственных свидетелей происшествия, не мог в это поверить. Те, кто хорошо её знал, справедливо сомневались в правдивости этого слуха, а потому искали подтверждения у четверокурсников, присутствовавших на злополучном уроке защиты.

Профессор МакГонагалл держалась довольно холодно, когда подходила к столу своего факультета. Она даже подумать не могла, что её лучшая ученица способна сказать учителю что-то такое, что принесло бы наказание, а не начисление поощрительных баллов. В глубоком разочаровании она отмахнулась от попыток других гриффиндорцев защитить Гермиону.

В кои-то веки Гермиона боялась идти в класс. Она искренне считала, что её поведение и близко не заслуживает порицания, не говоря уже о наказании. Учитывая прошлое профессора Грюма и его почти шизоидные наклонности, на этой отработке с ней могло случиться всё что угодно. Но профессор Дамблдор же не допустит, чтобы ученик пострадал во время отработки?

Только вот после событий последних нескольких месяцев Гермиона с тревогой обнаружила, что её прежняя всеобъемлющая вера в директора значительно ослабела.

— Ты в порядке?

Гермиона оторвала взгляд от тарелки, к которой едва притронулась, но которую уже некоторое время сверлила взглядом. Гарри вопросительно смотрел на неё из-за очков.

Она едва заметно тряхнула головой, пытаясь рассеять свои сомнения и страхи.

— Да, всё нормально, — тихо ответила она. — Просто задумалась.

— Ну, для тебя это и правда нормально, — усмехнулся Гарри. Затем его улыбка исчезла. — Беспокоишься насчёт сегодняшнего вечера?

Гермиона кивнула.

— Я просто… не знаю, чего ожидать.

Гарри несколько мгновений молчал, а потом, очевидно, принял решение.

— Я пойду с тобой, — заявил он.

— В этом нет необходимости, Гарри, — вяло запротестовала она. — Это мне назначено наказание.

— Если в произошедшем и была чья-то вина, то моя. Мерлин знает, почему он не назначил отработку мне.

На этот раз Гермиона помолчала несколько секунд. Гарри только что фактически признал, что не сражался в полную силу во время их так называемой «дуэли».

— Почему ты пытался позволить мне победить?

Гарри отвёл взгляд.

— Я не пытался, — пробормотал он.

Это был неправильный вопрос.

— Хорошо, Гарри. Тогда почему ты не пытался победить сам?

Она заметила, что лицо Гарри слегка покраснело.

— Если честно, Гермиона, — наконец ответил он, — я не мог придумать, как покончить с этим, не навредив тебе. Я не такой умный.

— Чепуха, Гарри! — резко выпалила Гермиона. — Есть много заклинаний, которые ты мог бы применить, то же Ватноножное или Подножку. Рон их использовал. И я тоже.

Она могла с уверенностью сказать, что Гарри прекрасно это знал, как знал и о том, что Гермиона знала, что он знал, поскольку кончики его ушей пылали алым.

— Я не хотел этого делать… Не хотел, и всё. Просто оставь это, ладно, Гермиона?

Гермиона фыркнула.

— Не нужно излишне оберегать меня, Гарри. Если бы ты этого не делал, тогда, возможно…

— А я о чём! — выпалил Гарри. — Говорю же, это моя вина.

Прикрыв рот ладошкой, Гермиона пожалела, что вообще задала такой вопрос.

— Извини, Гарри! Я не это имела в виду.

Теперь Гарри решительно смотрел вниз. Гермиона надеялась, что не обидела его. Учитывая его комплекс вины, с её стороны было глупо даже намекать, что Гарри несёт ответственность за её наказание.

Наконец Гарри пошевелился.

— Ладно, пошли, — устало сказал он. — Я провожу тебя до класса Грозного Глаза.

Их путешествие завершилось в неловком молчании. Гарри явно обдумывал ситуацию, и на этот раз Гермиона решила, что выпытывать что-то из него будет не самым мудрым решением.

Они остановились перед закрытой дверью класса защиты от тёмных искусств. Гермиона замешкалась на пороге, искренне опасаясь того, что может ждать её внутри.

Почувствовав её растущую тревогу, Гарри заговорил:

— Я подожду здесь… просто на всякий случай.

— Тебе не нужно этого делать.

Пожав плечами, Гарри прислонился к противоположной стене.

— Так мне будет спокойнее, — сказал он, небрежно вынимая палочку из мантии и пристально рассматривая древесный рисунок.

Как ни странно, намерение Гарри остаться рядом, чтобы иметь возможность её защитить, только усилило чувство надвигающейся угрозы. Она постучала в дверь, услышала приглушённый ответ, открыла её и вошла.

Грюм неловко стоял у своего стола, его искривлённая поза отбрасывала тень на остальную часть комнаты под странным углом.

— Как раз вовремя, Грейнджер, — одобрительно пробормотал он. — Садись. — Грюм указал ей на стул в первом ряду. Его синий магический глаз повернулся вокруг своей оси и остановился на закрытой двери.

— Поттер! — неожиданно громыхнул он, отчего Гермиона невольно подпрыгнула. — Нечего тут торчать. Ничего с твоей девчонкой не случится. Даю слово.

Если Гарри и ответил, то Гермиона этого не услышала.

— Иди, парень, — крикнул Грюм. — Если хочешь забрать её, когда она закончит, я дам тебе знать.

Седой экс-аврор снова обратил внимание на свою провинившуюся ученицу. Когда оба его глаза — живой и искусственный — уставились на неё, Гермиона вздрогнула.

— Во всяком случае, приятно видеть, что вы хоть что-то извлекли из моих уроков.

Гермиона посмотрела вниз и обнаружила, что наполовину вытащила свою собственную палочку. Несколько смущённая таким явным недоверием к учителю, Гермиона осторожно вернула её на место.

Грюм проковылял до своего места за учительским столом.

— Что я только о тебе ни слышал, Грейнджер, — начал он непринуждённо. — И лестного, и не очень. — Он остановился и снова уставился на неё обоими глазами. — Но вот уж чего я никак не ожидал услышать, — добавил он, повышая голос, — так это того, что ты трусиха! — буквально выплюнул он последнее слово, как будто это была непристойность.

— Что? — растерялась Гермиона. У неё голова шла кругом. О чём говорит Грюм? Какое отношение это имеет к её отработке?

— Трусиха! — повторил Грюм, стукнув по столу тяжёлым кулаком, и Гермиона снова невольно подпрыгнула. — Хотя у тебя больше мужества, чем ты показываешь!

Собравшись с мыслями, Гермиона попыталась ответить.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, профессор.

— Чёрта с два ты не понимаешь… — Грюм неровно подошёл к одному из маленьких окошек. — Единственное, чего я никогда не делал, это не бросал коллегу… друга.

Он повернулся, и Гермиона увидела на его лице смесь разочарования и глубокого неудовольствия.

— Поговаривают, — продолжил Грюм уже более сдержанно, — что ты собираешься бросить учёбу.

Бросить учёбу? Да о чём он говорит?

— Сняться с Турнира, а значит, и уйти из школы. Не думай, что я не знаю таких вещей.

Почувствовав внезапную потребность защищаться, Гермиона слегка выпрямилась в кресле.

— Пусть так! Это моё дело, пострадаю только я, а моя репутация не может стать хуже после той статьи в «Пророке».

— К Мордреду твою репутацию!

— Что? — Гермиона не могла поверить своим ушам.

— Мне глубоко плевать, что думает о тебе весь мир, Грейнджер, и что напачкано в этой пародии на газету, — с леденящей ясностью произнёс Грюм.

Гермиона аж вскочила на ноги от возмущения.

— Вы не можете говорить это всерьёз! — воскликнула она, повысив голос. — После того, что вы говорили сегодня обо мне и Роне? Едва ли вы цените доброе имя Хогвартса больше, чем…

— Сядь и помолчи хоть раз, — с отчётливой угрозой в голосе перебил её Грюм.

Лицо Гермионы пылало. Она взглянула на учителя и медленно села обратно.

На его изрытом шрамами лице были написаны решимость и беспощадность. Это напомнило Гермионе о том, что пережил этот человек за свою жизнь. Такое количество ран и ударов, моральных и физических, уничтожили бы каждого, кто был хоть немногим слабее. Аврор, заслуживший звание величайшего борца с тёмными магами. Тот, кто стоял в авангарде борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

И теперь этот человек не моргая смотрел на неё таким взглядом, что на секунду Гермиона поверила, что он без угрызений совести уничтожит её прямо на том месте, где она сейчас сидела. Остался ли Гарри стоять за дверью?

— А теперь слушай меня внимательно, Грейнджер, — пророкотал Грюм. — Мне совершенно плевать на твое доброе имя, как и на имя Хогвартса, Дамблдора или даже моё, если уж на то пошло. — Гермиона непонимающе уставилась на него. — Я говорю о верности, о готовности делать то, что правильно. Эта болтовня на сегодняшнем уроке была нужна только для того, чтобы как следует тебя расшевелить. Ты понимаешь меня, девочка?

— Н-нет, боюсь, что нет.

Грюм покачал головой.

— И тебя ещё называют одной из самых умных здесь, — сказал он с откровенным презрением в голосе. — Да помилует нас всех Мерлин! — Он развёл руками в насмешливом призыве к высшим сущностям.

Повернувшись, Грюм вышел из-за стола и снова встал перед Гермионой.

— Я сказал всё это только для того, чтобы заставить тебя драться, — пояснил он. — Сейчас же я говорю серьёзно. Ты думаешь о том, чтобы бросить своего друга.

Гермиона всё ещё смотрела на него в замешательстве. Она никак не могла ухватить главную мысль обличительной речи Грозного Глаза.

— Поттер, — произнёс Грюм после паузы. — Я же сказал, даже не думай, что я не знаю таких вещей. Ты собираешься бросить всё и сбежать, оставив Поттера разбираться самому.

Ещё больше путаницы.

— Гарри? Какое отношение ко всему этому имеет Гарри?

— Мерлиновы яйца! — выругался Грюм. — Тебе что, всё по буквам объяснять надо? — Он прислонился спиной к столу, снимая вес с деревянной ноги.

— Помнишь, был разговор про то, что твоё маленькое заклинание могло помешать какой-то тёмной магии, направленной на Поттера?

Гермиона медленно кивнула. Конечно, она помнила.

— И поэтому Кубок выбросил твоё имя, так? Ну, так вот, я проверил по своим каналам, как легальным, так и не очень, и пришёл к выводу, что, скорее всего, так и есть. Кто-то действительно хотел впихнуть в Турнир Поттера, и не с самыми благими намерениями.

— Но… но… — Гермиона начала протестовать. — Вы же сами… вы сказали директору, что этого не может быть! Дамблдор… он сказал мне, что вы посчитали нелепым такое предположение…

— Значит, я ошибся! — взревел Грюм, внезапно приходя в ярость. — Да, и такое бывает! Я ошибся, а ты нет. Как бы мне ни противно было это говорить, но против истины не попрёшь. А я предпочитаю признавать свои ошибки. — Он пристально посмотрел на неё, чувствуя её неуверенность. — Что? Ждёшь извинений?

Внезапно повернувшись, он выхватил палочку, и содержимое его стола с грохотом упало на пол. Потрясённая, Гермиона попыталась отодвинуться подальше от теперь уже хорошо знакомого ей Грозного Глаза, но получилось лишь опрокинуть стул и себя вместе с ним.

— Гениальная Гермиона Грейнджер была права с самого начала! — насмешливо проорал Грюм, хромая до своего места за учительским столом и опускаясь на стул. — Чокнутый Грюм опять всё перепутал, этот старый пень уже ни на что не годится! Так тебе больше нравится?

Он снова повернулся к Гермионе и уставился на барахтающуюся на полу в довольно неэлегантной позе девушку.

— Эу… вставай, девочка, — сказал он с явным отвращением.

Морщась от боли в ушибленном затылке и спине, смущённая Гермиона продолжила свой неуклюжий подъём, безуспешно пытаясь заодно починить опрокинутый стул.

— Как, во имя Мерлина, ты оказалась на Гриффиндоре, мне никогда не понять, — продолжил Грюм уже более сдержанно. — Сядь уже, девочка, — велел он, нетерпеливо указывая на другой стул, — и постарайся на этот раз не ломать мебель.

С пылающим от смущения лицом Гермиона сдалась и взяла соседний с перевёрнутым стул.

— Да, ты была на правильном пути. Источники нашептали мне, что это имя Поттера должно было вылететь из Кубка на Хэллоуин. Думаю, твоё маленькое заклинание разрушило чей-то не очень хорошо продуманный план.

Откинувшись на спинку стула, он одарил Гермиону одобрительным подобием улыбки на своём изуродованном лице.

— Только весьма могущественный волшебник способен осуществить что-то подобное. Теперь те, кто имел планы на Поттера, пытаются разобраться в том бардаке, в котором оказались. Но если ты выйдешь из Турнира… — Грюм намеренно не стал договаривать.

— Тогда мы упустим шанс узнать, кто они такие! — закончила Гермиона с лёгким чувством тревожного ликования от того, что её прежние предположения оказались верными.

— Точно, Грейнджер, — одобрительно добавил Грюм. — Они просто растворятся там, откуда выползли. И мы их потеряем. И знаешь, что это значит?

— Они предпримут другую попытку. — На этот раз она не испытывала удовлетворения от своей правоты. Гермиона чувствовала, как все части головоломки встают на свои места.

— И в следующий раз мы не будем иметь ни малейшего представления о том, откуда они будут целиться, — добавил Грюм. Если Гермиона была задумчива, то он говорил уверенно. — Поттер снова окажется под прицелом, и на этот раз ты ничего не сможешь с этим поделать. Пребывая в целости и сохранности в твоей маггловской семье, — едко добавил он.

— Всё не настолько ясно, как вы говорите, — парировала Гермиона, прежде чем добавить: — Профессор.

— Всё предельно ясно с моей точки зрения, — ответил Грюм. — Твоя шкура тебе гораздо дороже, чем шкура твоего друга. Не могу винить…

Это заставило Гермиону снова вскочить на ноги, на этот раз её лицо пылало от негодования.

— Это неправда! — горячо возразила она. — Будь это так, я бы никогда не произнесла того заклинания… И главная причина, по которой я решила не отступать, заключается именно в том, чтобы вывести злоумышленников на чистую воду и отвести Гарри от удара. Профессор Дамблдор и профессор МакГонагалл с самого начала считали мою версию вполне вероятной… в отличие от вас, — добавила она.

— Может, так и было, — согласился Грюм. — Но теперь ты поёшь совсем другую песню.

Гермиона покачала головой, чувствуя себя побежденной.

— Дело не в этом, — сказала она и снова села, с удивлением обнаружив, что слегка дрожит. — Вы сказали, могущественный волшебник. Просто… ну, после дракона… я поняла, что оказалась не в своей лиге.

— Может, и так, а может, и нет, — ответил Грюм. — Все считали, что у тебя кишка тонка выйти против дракона, но ты вышла. И справилась. Теперь же ты собираешься бежать, поджав хвост.

— Да, вышла. Но чуть меньше удачи, и моя «кишка» оказалась бы распределена тонким слоем по всей арене. — Гермиона была расстроена тем, что никак не могла донести свою мысль до Грюма. — Если остальные задания будут не легче первого, то я просто не смогу продолжать, даже если захочу. Я никому не смогу помочь, если умру. — Она начала расхаживать взад и вперёд от волнения. — А что будет, когда я провалю следующее задание и буду дисквалифицирована? Или погибну? — риторически спросила она. — Гарри погубит чувство вины. А все планы вылетят в трубу. Вы вернётесь туда, откуда начали, и будете снова гоняться за тенями. И потеря магии — это лучшее из того, что меня ждёт в таком случае.

Грюм оценивающе посмотрел на неё.

— Всё верно. Так как же мы можем избежать этого, Грейнджер?

Гермиона перестала метаться и повернулась к учителю, широко раскрыв глаза.

— Вы хотите сказать?..

Грюм кивнул.

— Оставить всё как есть. И попытаться понять, зачем вообще понадобилось использовать Турнир.

Это уже было больше по её части: конкретный вопрос и поиск возможных ответов. Отбросив удивление, вызванное появлением столь неожиданного союзника, она принялась строить теории.

— Ну, предположим, цель была в том, чтобы как-то навредить Гарри. Если они, кем бы они ни были, хотят его смерти… — она вздрогнула, — то для этого существуют гораздо более простые способы, чем тащить его в Турнир и пытаться скормить дракону…

Грюм внимательно наблюдал за ней.

— Продолжай, — подбодрил он её.

— Значит… дело в самом состязании, — продолжала Гермиона, говоря вслух больше для себя, чем для Грюма. — Что-то связанное с Турниром Трёх Волшебников… но что? — Она взглянула на Грюма, но он только жестом велел ей продолжать.

— А теперь, когда вместо Гарри в Турнир попала я, они как-то адаптируют свои планы… — Она покачала головой. — Я знаю недостаточно, слишком много переменных, чтобы прийти к однозначным выводам. Разве что… если дело не в участии… Что происходит с победителем?

Грюм пожал плечами.

— Тысяча галлеонов и вечная слава. — Грюм чуть не сплюнул от отвращения. — Преходяще, тускнеет, но тем не менее оно есть.

— Всё это ничего не значит для Гарри, — отрезала она. — Они должны это знать.

— Возможно, — задумчиво произнёс Грюм. — А может, они не так хорошо знают Поттера. Меряют по себе.

Гермиона напряжённо думала.

— Министерству отчаянно нужно, чтобы Турнир продолжался. Если бы могли, они выпнули бы меня с самого начала. И я охотно пошла бы им навстречу, если бы это не означало, что меня лишат магии. От удачного проведения Турнира напрямую зависит политическая репутация министра.

— Фадж — идиот, — заметил Грюм. — Его заботит только то, что приносит ему голоса или деньги.

— Возможно, Гарри не является главной целью? — подумала Гермиона вслух. — Возможно, всё это направлено на дискредитацию Министерства.

— Или Дамблдора, — добавил Грюм. — У Альбуса достаточно могущественных недоброжелателей. — Он встал и заковылял к своему месту, лениво взмахивая палочкой и возвращая стол в прежний порядок. — Только это не то, что я слышал. Кто-то имеет зуб именно на Поттера.

Гермиона откинулась на спинку стула.

— Значит, мы вернулись к тому, с чего начали. Гарри не попал в Турнир, так что им даёт моё участие?

— Понятия не имею, но, как я слышал, твоё участие в Турнире Трёх Волшебников для них очень важно.

Гермиона вздохнула.

— Тогда, может, мне действительно лучше уйти? Если дело в самом Турнире… и моё участие всё равно вовлекает Гарри. Он не станет делать глупости, если…

— Это та чушь, с которой ты начала, — снова сердито прорычал Грюм, нависая над ней. — Мы уже всё это обсуждали. Ты знаешь и я знаю, что Поттер будет раздавлен и в следующий раз станет лёгкой добычей. И не обольщайся, если они попытались один раз, попытаются и второй.

— Но кто «они»?

— Волшебники из числа недовольных, кто-то из тех, кто верит во всё это дерьмо с превосходством крови, кто знает? В Поттере видят инструмент Дамблдора, так что это могут быть как враги одного, так и враги другого. По Лютному ходят кое-какие слухи, но пока они не находят подтверждения, так что ничего нельзя сказать с уверенностью. Но в тот момент, когда ты выйдешь из игры, они растают в тени, и мы потеряем любой шанс поймать их со спущенными штанами. Я знаю это, потому что занимаюсь этим делом дольше, чем живут на свете твои родители.

— А что по этому поводу говорит профессор Дамблдор?

Грюм покачал головой.

— Я ему не говорил. — Гермиона резко втянула в себя воздух от удивления, но, прежде чем она успела что-то сказать, Грюм поднял скрюченный палец, предупреждая возражения. — У Альбуса и так достаточно забот, и кроме того, чем меньше людей будет знать, тем лучше. — Он искривил губы в подобии улыбки. — Держи свои карты поближе к груди. Так что и ты помалкивай.

— Что? Даже Гарри ничего не говорить?

— Особенно Поттеру с его привычкой брать всё на себя. Парень считает, что может защитить всех своих друзей. Ты знаешь это лучше меня. — Гермиона кивнула в молчаливом согласии на этот счёт. — Поттер скажет Уизли, а тот не умеет держать язык за зубами, и мы не успеем моргнуть, как вся эта история окажется на первой полосе «Пророка».

— Не думаю, что нам следует держать эту информацию при себе, — высказала Гермиона своё мнение после некоторого размышления.

Грюм пристально посмотрел на неё.

— Так уж случилось, что у меня немного больше опыта в таких делах, чем у тебя, — едко заметил он. — Я прошёл всю прошлую войну и остался цел... ну, почти. Поверь, девочка, чем меньше людей знают, тем меньше шансов, что что-то просочится, куда не следует. Потому что, если это произойдёт, мы вернёмся к исходной точке.

Гермиона знала, что у Грюма репутация параноика, но не могла отрицать, что в его словах был смысл. Ей было неприятно скрывать новости от Гарри, тем более что она обещала не хранить от него секретов. Но это обещание она уже нарушила, скрывая от него самую вероятную причину появления своего имени из Кубка. В этом смысле ситуация не изменится. Кроме того, именно этот секрет ей не принадлежал. Да и мнение Грюма о реакции Гарри совпадало не только с её собственным, но и с мнением Дамблдора и МакГонагалл.

А вот скрывать от Дамблдора и МакГонагалл… Гермиона не совсем это одобряла, но тем не менее понимала, что в данном случае это не ей решать, да и Грюм действительно смыслил в этом деле больше, чем школьные профессора.

— Но у нас всё ещё остаётся одна проблема, профессор.

Грюм понимающе посмотрел на неё.

— Всё это предполагает, что я смогу успешно выполнить второе задание, — сказала Гермиона, подразумевая, что она продолжит участвовать в Турнире. — Я думаю, что шансы на это ничтожны.

— Ты недооцениваешь себя, Грейнджер. Может, в чём-то с драконом тебе и повезло, но у тебя был план, и ты его выполнила.

Гермиона покачала головой.

— Мне не просто повезло, а невероятно повезло, и я это хорошо понимаю.

— Ты же в курсе, что никто из персонала Хогвартса не может тебе помогать? — спросил Грюм.

Глаза Гермионы снова расширились.

— Но…

В голосе профессора послышался намёк на усмешку.

— Официально, — многозначительно добавил он. — Всё ещё думаешь, что это наказание?

Гермиона склонила голову набок и немного расслабилась.

— Есть кое-что, чему я могу тебя научить, что поможет тебе оставаться в игре и может оказаться ещё более полезным, когда мы выйдем на этих заговорщиков. — Он неторопливо двинулся вперёд, подходя ближе к своей ученице. — Для всех остальных — ты только что заработала себе еженедельные отработки.

— Еженедельные? — запротестовала Гермиона.

— Ты хочешь остаться здесь и помочь Поттеру? — отозвался Грюм. — Или ты предпочла бы покинуть Хогвартс с позором? Или, может, в гробу?

Гермиона сглотнула, переваривая услышанное. И снова её возможности сузились. Грозный Глаз предлагал ей тайное обучение у одного из лучших практиков своего предмета в стране, что, несомненно, увеличило бы её шансы пройти через всю эту нелепую историю относительно невредимой.

Помощь Грюма также давала ей основание полагать, что она действительно сможет справиться, а значит, ей не придётся идти на конфликт с собственной совестью и открыто обманывать своих родителей. В конце концов, теперь, когда ей предложили квалифицированное обучение, она могла честно заявить, что не выходит за пределы своих возможностей. А если она будет повторять это достаточно часто, то, возможно, и сама в это поверит.

Кроме того, у неё появился реальный шанс помочь в поимке тех, кто угрожает её Гарри!

— Хорошо, профессор, я останусь и приму ваше предложение.

Грюм выглядел довольным таким исходом.

— Но я бы хотела попросить вас об одном одолжении.

— Хм-м?

— Не могли бы вы… ну, сказать профессору МакГонагалл, что это ненастоящее наказание? Не для протокола? — Ещё не договорив, она увидела, как выражение лица Грюма стало жёстче, и ответила сама себе: — Конечно, нет. Глупая идея, Гермиона.

— Верно. А теперь встань. — Грюм взмахнул палочкой, и стулья разошлись по периметру класса. — Сегодняшний урок — дуэль.

— Дуэль? О, нет, только не опять!

— Поверь, до конца соревнования тебе почти наверняка придётся сразиться с одним из твоих противников, даже если дуэль формально больше не является частью состязания, — сообщил Грюм. После его слов у Гермионы появилось очень нехорошее предчувствие. Видимо, Грозный Глаз это заметил. — После сегодняшнего фарса это будет непросто, но я могу гарантировать, что тебе больше не придётся летать в шкафы — ни из-за меня, ни из-за кого-то другого. Понимаешь?

Гермиона мрачно кивнула и подумала о том, что может случиться, если она снова столкнётся с Малфоем в пустынном коридоре.

* * *

— Ну и как всё прошло? Мне не понравились звуки, которые я услышал ближе к концу.

Гермиона устало прислонилась к стене коридора, когда за ней закрылась дверь класса.

— На самом деле не так плохо, как я ожидала, — ответила она и обратила внимание, что Гарри заметно расслабился после её слов. Хотя у неё всё болело, её урок с Грюмом оказался отнюдь не таким катастрофическим, как их первая дуэль.

— Слава Мерлину. Я боялся, что этот псих оправдает своё имя.

Гарри ждал её, поэтому Гермиона выпрямилась и пошла рядом с ним по направлению к гриффиндорской гостиной.

— И всё-таки хорошо, что тебе больше не нужно ходить к нему на отработки, — добавил Гарри.

— Ах, да… — Гермиона остановилась. Гарри сделал ещё пару шагов, прежде чем понял, что его спутница больше не идёт рядом.

— Я… ну… у меня назначена ещё одна отработка, — призналась Гермиона. Гарри удивлённо поднял брови. — За то, что снова сказала лишнее учителю, — пробормотала она.

Глаза Гарри на мгновение сузились.

— Вот старый…

Гермиона покачала головой.

— Нет, профессор Грюм был прав. Мне нужно быть более… дисциплинированной, особенно в защите.

Гарри недоверчиво посмотрел на неё.

— Что за чушь, — сказал он. — Я не знаю никого более дисциплинированного, чем… — Он вдруг замолчал.

— Что, Гарри?

Он покачал головой.

— Нет, ничего.

Гермиона недоумевала, что происходит. Было очень похоже на то, что они оба скрывают что-то друг от друга.

Текст переведён JulsDo