Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

«Мой последний завтрак в Хогвартсе», — подумала Гермиона, когда снова села за стол в Большом зале двенадцать часов спустя. Для того щедрого изобилия, что было доступно взгляду, она чувствовала удивительно мало аппетита.

Гарри — её Гарри — сидел рядом и намазывал маслом тост, прежде чем взяться за гору бекона, пока голодный Рон полностью её не уничтожил. В то утро Гарри был на удивление воодушевлён и с радостью объяснил почему. Накануне поздняя сова принесла новости от Сириуса. Его крёстный собирался посетить Министерство, чтобы получить условно-досрочное освобождение, и выражал надежду, что Гарри захочет провести лето с ним.

Она была рада, что её другу — у неё до сих пор перехватывало дыхание, когда она мысленно называла его своим «парнем» — не придётся снова испытывать на себе «заботу» Дурслей.

Появление профессора МакГонагалл прогнало эти приятные мысли.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер.

— Да, профессор?

— Директор просит просит вас посетить его кабинет, прежде чем вы отправитесь на Хогвартс-экспресс.

— Хорошо, профессор, мы обязательно к нему зайдём, — заверила Гермиона и подумала, не возражает ли Гарри, что она говорит за него, но с полным ртом копчёного бекона он в любом случае не мог ничего сказать.

После завтрака, убедившись, что все вещи собраны, они направились по переполненным коридорам к кабинету директора.

Гермиона гадала, когда же новизна их отношений пройдёт и им надоест держаться за руки. Самой себе она бы ответила, что на это может потребоваться лет пятьдесят, не меньше.

— А, доброе утро, мисс Грейнджер, мистер Поттер, — приветствовал их Дамблдор, жестом приглашая занять пару удобных лёгких кресел, стоящих перед его столом. — Лимонную дольку?

Гермиона вежливо отказалась и, неохотно отпустив руку Гарри, заняла одно из кресел. Гарри и Дамблдор тоже сели.

— Прежде всего речь пойдет о вашем выигрыше, мисс Грейнджер. — Директор указал на мешочек с золотыми галлеонами, который по-простецки лежал на ближайшем шкафу. — Тысяча галлеонов.

Гермиона никогда раньше не задумывалась о реальной стоимости этой награды. Без всякой сознательной мысли её мозг немедленно конвертировал волшебную валюту в по-прежнему более привычные для неё маггловские деньги. Пять тысяч фунтов!

— Я не хочу его брать, — повторила она. — Эта награда незаслуженная. Даже само моё участие в этом соревновании было незаслуженным. Но я понимаю, что мне могут очень понадобиться эти деньги, если родители запретят мне возвращаться в Хогвартс, — добавила она покорно.

Гарри слегка напрягся.

— Ты же вернёшься в следующем году? — обеспокоенно спросил он, боясь потерять то, что только что обрёл.

— Я хочу. — Гермиона почувствовала злость на себя за то, что так и не начала и теперь уже упустила шанс провести этот тяжёлый разговор с Гарри наедине.

Гарри подался вперёд.

— Директор, вы же не допустите, чтобы…

— Гарри, не надо, — попыталась остановить его Гермиона. — Это моя проблема.

— Гермиона, твои проблемы…

— Мисс Грейнджер, могу я кое-что вам предложить? — прервал их Дамблдор. — С победой в Турнире вы получили определённый статус в нашем маленьком мире… — Гермиона скорчила кислую гримасу. — Воистину, для многих из нас вы героиня, ведьма, подавшая смелый пример всему волшебному сообществу.

— Для моих родителей это ничего не изменит, — заметила Гермиона. — Они своими глазами видели, как… с такими, как я, обращаются в нашем мире, не говоря уже о том пренебрежении, с которым относилась к ним эта министерская ведьма. — Мама и папа не привыкли, чтобы с ними так обращались… нет, хуже того — полностью игнорировали. Уверена, если бы не миссис Уизли, к этому времени меня бы уже забрали из Хогвартса.

Дамблдор встретил ее твёрдый взгляд с лёгкой улыбкой.

— Они говорили мне почти то же самое. Однако в то же время они были впечатлены реакцией ваших защитников и их готовностью отстаивать то, что правильно. Думаю, Долорес надолго запомнит мисс Бут.

— Это мне не поможет, — пробормотала Гермиона. — Да, мои родители видели, что есть и другая сторона. Но как это помешает им запретить мне возвращаться сюда?

— Никак, — признал Дамблдор, — но этот пример наглядно показал, что у вас есть поддержка. И эта поддержка даже многочисленнее, чем вы можете себе представить, мисс Грейнджер.

Гермиона на мгновение растерялась.

— Видите ли, — продолжал Дамблдор, — в своём лице вы дали Министерству мощный символ в борьбе с силами тьмы. Не забывайте, что Корнелиус Фадж — прежде всего политик, и очень скоро он осознает, что ваша история станет большим подспорьем в его неожиданно опасном положении.

— Я не понимаю, с чего ради я должна играть роль глашатая партии для этого человека.

Дамблдор слегка откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком.

— Думаю, я не ошибусь, если предположу, что именно ваши родители стали для вас сильным моральным компасом. Если станет ясно, что именно ваш пример стал объединяющим призывом к противостоянию Волдеморту, уверен, они поймут, что удаление вас из этого мира лишит это послание большей доли убедительности. — Он слегка наклонился вперёд. — В самом скором времени Корнелиус поймёт, что уход победителя Турнира Трёх Волшебников из волшебного мира подорвёт все наши усилия в этом году.

— Кроме того, стоит добавить, что вы уже произвели большое впечатление на Амелию и Кингсли, которые редко ошибаются в оценке ситуации. Уверен, по моей просьбе они с готовностью разъяснят вашим родителям особенности вашего текущего положения в волшебном обществе.

Гермиона покачала головой.

— Мне бы очень хотелось, чтобы это сработало, правда, но я просто не вижу, что это изменит.

— Департамент магического правопорядка и корпус авроров — сильные союзники и ещё более сильные противники. Амелия и Кингсли, учитывая их ведущую роль в противостоянии силам Волдеморта, могли бы убедительно объяснить вашим родителям, что после того, что вы ему сделали, вы, как и Гарри, стали для Пожирателей Смерти первоочередной целью, независимо от того, в каком мире вы будете жить и как далеко уедете…

Не то чтобы это стало для неё полной неожиданностью: они с Гарри уже предполагали что-то подобное, но всё же услышать подтверждение из уст кого-то столь авторитетного, как директор…

— Есть ещё одно важное обстоятельство: вы являетесь одним из ключевых свидетелей на грядущих судебных процессах. Ваши показания станут краеугольным камнем в делах Пожирателей Смерти. Только вы с Гарри видели, кто присутствовал на кладбище в Литтл-Хэнглтоне. — Дамблдор секунду колебался. — Несмотря на возможность просмотреть ваши воспоминания, нет ничего более надёжного, чем личное свидетельство. Если возникнет вероятность, что вы окажетесь недоступны, вашим родителям просто не разрешат удалить вас из волшебного мира.

— Это, скорее, побудит их бороться, — ответила Гермиона. — Вы не знаете их так хорошо, как я.

— Верно, — задумчиво произнёс Дамблдор. — Были прецеденты… конечно, это были крайние случаи… когда магглы пытались совершить действия, которые, будучи законными, считались слишком неблагоприятными для нашего мира, чтобы их можно было допустить. Мисс Бут могла бы объяснить, каковы возможные последствия игнорирования повестки в Визенгамот. В конце концов они могут оказаться без юридической защиты.

Гермиона внезапно напряглась.

— Но… что, если я захочу остаться, а мама и папа продолжат упорствовать? Что, если они попытаются вынести этот вопрос за пределы волшебного мира? Что с ними будет?

Директор посмотрел ей прямо в глаза.

— Конечно, решение остаётся за вами, но в конечном счёте им не позволят раскрыть существование этого мира. Если выбора не останется…

— Неужели на них наложат Империус? — воскликнула Гермиона.

— Конечно нет, — заверил её Дамблдор. — В худшем случае это будет простой Обливиэйт.

— Им сотрут память? — ужаснулась Гермиона. — О чём?

— Они потеряют все свои воспоминания о вас, — ответил он. — Не навсегда, лишь до тех пор, пока вы не достигнете совершеннолетия в обоих мирах и не сможете сами распоряжаться собственным будущим.

— Я… я не знаю… смогу ли так поступить с мамой и папой, — почти простонала Гермиона.

— Гермиона, не надо. Я… я знаю, каково это — не иметь родителей, — вмешался Гарри. Поднявшись, он подошёл к ней и неловко погладил Гермиону по спине. — Я очень надеюсь, что ты сможешь их убедить… Ты не можешь от них отказаться. Уж точно не ради меня. Я этого не стою…

Его последние слова возымели обратный эффект.

— Не говори глупостей, Гарри. Конечно, я постараюсь убедить их всеми возможными способами, но я не оставлю тебя, — Гермиона почувствовала в себе решимость. Она взяла его за руку. — Ни сейчас, ни когда-либо. Не после всего, что случилось. — Она повернулась к Дамблдору, не выпуская руки Гарри. — Но я не позволю им потерять меня… или себе потерять их.

Директор улыбнулся.

— Что ж, как говорится, давайте решать проблемы по мере их поступления. Единственное, что вам нужно решить прямо сейчас, так это что делать с вашим выигрышем. — Дамблдор откинулся на спинку стула. — Конечно, в вашей воле поступить с ним так, как вы пожелаете, но я хотел бы призвать вас к осторожности и хорошо подумать, прежде чем отказываться от такой суммы. Никогда не знаешь, что может случиться.

«Что может случиться»? Что-то в этой фразе сильно беспокоило Гермиону.

— С вашей стороны было бы гораздо благоразумнее принять эти деньги. Я охотно возьму на себя заботы по открытию для вас хранилища в Гринготтсе и переведу туда всю сумму, — тем временем продолжал директор. — По меньшей мере это избавит вашу семью от необходимости платить банковскую комиссию при обмене маггловской валюты.

— А? — внимание Гермионы снова переключилось на дискуссию.

— Только представь, — тихо добавил Гарри, — сколько книг ты могла бы купить.

Книги! А что, если…

— Если в конечном счёте всё сложится удачно и средства вам не понадобятся, то всегда есть возможность пожертвовать их на те цели, которые вы сочтёте достойными.

Что, если использовать эти деньги на финансирование её Гражданской ассоциации восстановления независимости эльфов? Это же совершенно новый уровень!

— Мне заняться этим вопросом, мисс Грейнджер?.. Мисс Грейнджер!

— Что? — Гермиона с ужасом обнаружила, что совершенно выпала из разговора. — Ах да… да, конечно, — поспешила она согласиться с предложением директора.

Взмах палочки — и мешок с деньгами исчез. Через несколько секунд на столе директора появились банковская выписка, контракт и ключ от сейфа. Ещё одно лёгкое движение — и бумаги и ключ оказались перед Гермионой.

— Вам придётся уколоть палец, чтобы скрепить контракт своей кровью, — добавил директор, прежде чем вернуться к более мрачному тону.

— Боюсь, что мы привели в движение цепочку событий, которые далее будут развиваться по нарастающей. Как я уже упоминал ранее, вы оба рискуете стать мишенями Пожирателей Смерти.

Гарри и Гермиона переглянулись; они и сами это понимали.

— Мисс Грейнджер, как и обещал, я поговорил с вашими родителями и дал несколько советов в преддверии любого решения, к которому вы с ними придёте, — продолжил Дамблдор.

— Как бы то ни было, мисс Грейнджер, по моей просьбе Министерство уже установило охрану вокруг вашего дома. Я сомневаюсь, что в настоящее время последователи Волдеморта знают, где вы живете или чем занимаются ваши родители, но после произошедшего на кладбище это вполне может измениться, так что охрана — всего лишь разумная мера предосторожности. Я также сказал вашим родителям, что, по моему мнению, самым лучшим для вас было бы остаться в Хогвартсе. Как я уже сказал, в случае необходимости я готов изложить эту точку зрения значительно более убедительно.

— Благодарю вас, профессор. — Слова директора немного успокоили Гермиону; оставалось надеяться, что этого окажется достаточно для её родителей.

— Я также считаю, что Хогвартс не будет прежним без вашего присутствия, — добавил Дамблдор, — и я уверен, что в этом мистер Поттер со мной согласен.

— Да! — закивал Гарри. — Определённо.

— Кроме того, я бы предложил организовать вам двоим дополнительное обучение, когда вы вернётесь в сентябре в школу. Уверен, настоящий Аластор Грюм охотно докажет, что его методы гораздо лучше, чем у того самозванца, что заменял его весь этот учебный год.

«Настоящий Аластор Грюм». В голове Гермионы снова закрутились тревожные мысли.

— Гарри, боюсь, мне придётся попросить тебя вернуться на Тисовую улицу.

Гермиона вынырнула из своих мыслей и неверяще уставилась на директора. Она почувствовала, как Гарри убрал руку, и оглянулась на него, готовая поддержать его протест.

Гарри явно расстроился.

— Я надеялся провести лето с Сириусом, — упавшим голосом признался он.

— Учитывая обстоятельства, — напомнил ему Дамблдор, — будет гораздо безопаснее, если ты вернёшься к своим родственникам.

— Нет!

Гермиона неожиданно для себя обнаружила, что вскочила на ноги, отбросив своё кресло на фут назад. Её подорванная вера в авторитет директора окончательно треснула.

Дамблдор озадаченно посмотрел на неё.

— Простите, мисс Грейнджер?

Покраснев от гнева, Гермиона почти забыла, к кому обращается.

— Вы не можете всерьёз говорить о том, чтобы Гарри вернулся к этим… этим… — она попыталась найти подходящее слово, но с треском провалилась, — людям! — запинаясь, закончила она.

— Боюсь, я говорю серьёзно. Смертельно серьёзно, если уж быть предельно точным.

Гарри дёрнул её за мантию и умоляюще посмотрел на неё.

— Не надо… — произнёс он одними губами. — Это не так важно.

Гермиона покачала головой, а затем сердито посмотрела на Директора.

— Не могу поверить, что вы отправите Гарри обратно, — заявила она. — После всего, что они ему сделали — и не сделали!

— Я хотел бы напомнить вам, мисс Грейнджер, что я посетил Дурслей и предупредил их, что любое дальнейшее плохое обращение будет иметь серьёзные последствия, — сказал Дамблдор, явно не ожидавший порицания от собственной студентки, особенно от той, от имени которой он предложил ходатайствовать перед высшими эшелонами Министерства.

— И вы верите, что они вас послушают? — парировала Гермиона и, прежде чем Дамблдор успел ответить, рванулась вперёд. — А даже если и так, любить Гарри вы их не заставите. Почему вы не позволяете ему провести нормальное лето с людьми, которые о нём искренне заботятся?

Она подразумевала Сириуса, даже Уизли… но в основном, конечно, себя.

— Есть обстоятельства, о которых вы не знаете, мисс Грейнджер, — с непривычной холодностью ответил директор.

— Кровная защита, — смело заявила она, доказывая, что тут Дамблдор ошибается. — Держу пари, та же Нора защищена ничуть не хуже. И дом Сириуса, где бы он ни находился.

— Кровная защита, о которой вы говорите, оберегает не только Гарри, — возразил Дамблдор. Гермиона снова отметила, что он назвал Гарри по имени.

Она почувствовала, как Гарри мягко потянул её за руку.

— Гермиона, — тихо сказал он. — В конце концов, они моя семья. Мама не хотела бы, чтобы что-нибудь случилось с тётей Петунией или Дадли. — И снова Гермиона обратила внимание на произнесённые имена: имя Вернона Дурсля Гарри не упомянул.

— Ладно, — сдалась она. — Но ведь это не значит, что он должен оставаться там всё лето?

Дамблдор задумался. Гарри с надеждой смотрел на него.

— Пожалуйста, профессор, — тихо попросил он.

— Что ж, — согласился Дамблдор, — полагаю, более короткое пребывание не нанесёт заметного ущерба защите.

Гермиона заметила растущую надежду на лице Гарри.

— Допустим, Гарри останется там только до конца июля, — предложил Дамблдор.

— Я могу уехать в свой день рождения? Провести тридцать первое с Сириусом? — спросил Гарри.

Дамблдор кивнул.

— Это приемлемо, мисс Грейнджер?

Гермиона понимала, что вряд ли стоит ожидать большего послабления.

— Если так Гарри считает; это его решение, в конце концов.

— Тогда будем читать, что мы договорились, — закрыл вопрос Дамблдор. — Гарри, я думаю, летом тебе не помешают дополнительные занятия. Что ты знаешь об окклюменции?

— Ничего? — обескураженно ответил он и повернулся к Гермионе.

— Искусство предотвращения чтения мыслей? — спросила она.

— Совершенно верно, мисс Грейнджер. Это способ защититься от легилименции. Учитывая необычную связь между разумом мистера Поттера и разумом Волдеморта, дополнительное обучение этому навыку кажется мне весьма целесообразным. Этот предмет не входит в официальную программу Министерства, но в нашем штате есть сотрудник с требуемым практическим опытом. Я договорюсь с профессором Снейпом…

— Нет! — вновь перебила директора Гермиона, на этот раз почти выкрикнула свой протест. Брови Дамблдора поползли вверх, когда она снова вскочила на ноги, но быстро пришла в себя.

— Это вас не касается, мисс Грейнджер, — сказал он почти пренебрежительно.

Она отказалась снова сесть.

— Всё, что касается Гарри, касается и меня! — Год сдерживаемого негодования дал о себе знать. — Вы предлагаете, чтобы Гарри доверился тому, кто открыто признаёт, что презирает его? Судя по тому, что я читала об окклюменции, доверие является одним из самых важных аспектов обучения.

Раздражение Дамблдора росло.

— Мисс Грейнджер, не все навыки могут быть приобретены со страниц книг. Профессор Снейп…

— Вы действительно верите, что Гарри будет доверять Снейпу…

— Профессору Снейпу, — тихонько сказал Гарри, меняясь с ней ролями.

— … и тому, что Снейп ему говорит? — Гермиона уперла кулаки в бёдра. — Сколько учителей уже пытались убить Гарри?

— Прошу прощения? — пролепетал Дамблдор.

— Сначала Квиррелл, одержимый Волдемортом. — Гермиона поколебалась. — Как он вообще оставался нераскрытым весь год?

— Потом Локхарт, — Гермиона начала загибать пальцы, — этот откровенный мошенник.

— Гилдерой был навязан Хогвартсу Министерством, — вставил Дамблдор, но это не возымело видимого эффекта.

— И, наконец, Крауч, — продолжила она, пропустив профессора Люпина, всё же Ремус вредить Гарри действительно не хотел, — весь год скрывавшийся под личиной профессора Грюма.

— Я признаю, что были некоторые упущения… — Дамблдор вздрогнул, но Гермиона, чей запас уважения к авторитету был полностью исчерпан, проехала прямо над директором.

— Я не позволю очередному вашему «упущению» убить Гарри! Грюм был одним из ваших самых близких друзей! Вы знали его много лет, и всё же Барти Крауч каким-то образом сумел вас обмануть, что едва не стоило нам обоим жизни. Сколько раз вы давали ему презумпцию невиновности? — окончательно разошлась Гермиона. — Уроки, оставляющие учеников полумёртвыми? Вам никогда не приходило в голову использовать легилименцию на Грозном Глазе?

Дамблдор, казалось, не находил слов.

— Аластор — один из самых… осторожных… волшебников, — деликатно заменил Дамблдор слово «параноик», — которых я знаю, — сказал он, возвращая себе привычную невозмутимость. — Это было бы бесполезно; Аластор — ещё и один из лучших окклюментов, которых я знаю.

— Может быть, гораздо лучше, чем Барти Крауч, — ответила Гермиона. — Бедняга Грюм провёл большую часть года в сундуке Крауча. Кстати, про этот год. Несовершеннолетняя ведьма вынуждена участвовать в смертельно опасном Турнире! Меня трижды чуть не убили! И ладно бы только это! Вы же с самого начала знали, что это заговор, чтобы добраться до Гарри. И что вы сделали? Определили нам в помощь того, кто оказался самым верным последователем Волдеморта! Двое подростков против Волдеморта и толпы Пожирателей Смерти. То, что мы выжили, результат невероятно удачного стечения обстоятельств!

Тяжело дыша, Гермиона закончила свою пламенную речь и только в этот момент до неё дошло, что, а главное — кому она только что сказала. Она начала мелко дрожать от накатившего осознания. Почувствовав, как Гарри обнял её за плечи, она повернулась и уткнулась носом ему в плечо.

— О Мерлин! Меня так скоро исключат, — прошептала она. Её родителям даже не придётся беспокоиться о том, как забрать её из Хогвартса.

Она услышала дипломатичное покашливание, затем Дамблдор встал.

— Я совершил много ошибок, — начал он с раскаянием в голосе, — за которые могу только просить у вас прощения. Если бы у меня была способность предсказывать будущее, то я, конечно, принял бы другие решения.

«Предсказывать будущее».

В голове Гермионы вспыхнуло воспоминание. Она оттолкнулась от защитных объятий Гарри и развернулась обратно к Дамблдору.

— Пророчество! — выпалила она.

— Что? — не понял Гарри.

— Что, мисс Грейнджер? — Гермиона должным образом отметила лёгкий намек на тревогу на лице Дамблдора.

— Пророчество, — повторила она. — Пророчество о Гарри. Крауч упомянул об этом на кладбище. Я только что вспомнила.

— Вряд ли это важно, — пожал плечами Дамблдор.

Это пренебрежение только убедило Гермиону в том, что она права.

— Нет, это важно. Крауч сказал, что именно поэтому им нужен был Гарри. Они могли бы использовать для ритуала меня, но Крауч сказал Петтигрю, что им нужен именно Гарри.

— Им нужна была мужская кровь, — возразил Дамблдор.

Упорное нежелание директора развивать эту тему привело Гермиону к ещё одному ошеломляющему осознанию.

— Вы! Вы знаете об этом пророчестве, — сказала она хриплым шёпотом. Это обвинение не требовало крика.

Дамблдор поднял глаза, но ничего не сказал.

— Вы знаете, — повторила Гермиона смертельно монотонным голосом. — Держу пари, вы точно знаете, о чём говориться в этом пророчестве.

Дамблдор проницательно посмотрел на неё.

— Я думал, что вы отказались от изучения Прорицаний, мисс Грейнджер.

Абсолютно уверенная в своей правоте, Гермиона выдержала его взгляд.

— Не важно, что об этом думаю я, — ответила она. — Или вы, или Гарри. Важно, что думает об этом Волдеморт.

В кабинете воцарилась неловкая тишина.

Наконец Дамблдор заговорил.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Существует пророчество, касающееся Гарри и Волдеморта, — подтвердил он напряжённым голосом. За последние несколько минут он словно постарел и, несомненно, не был доволен тем, что ему приходится делиться такой информацией. — Оно было сделано профессором Трелони, — Гермиона не смогла удержаться от насмешливого фырканья, — но Волдеморт знает только его часть.

— Почему? — впервые за долгое время подал голос Гарри. — Почему не всё?

— Хороший вопрос, — прошептала Гермиона, вызвав еще один страдальческий взгляд Директора.

— Оригинал записи хранится в Отделе Тайн Министерства, — решительно заявил Дамблдор. — Доступ к нему могут получить только те два человека, о которых в нём говорится. Гарри и сам Волдеморт. — Дамблдор помолчал. — До сих пор Волдеморт не имел возможности завладеть им… Осмелюсь предположить, что одной из его целей при штурме Министерства было получить пророчество.

— Вы сказали «оригинальная запись», директор, — заметила Гермиона. — Значит, есть и копия. Поскольку вы только что заявили, что версия, которую слышал Волдеморт, была неполной, полагаю, у вас есть полная версия.

Гермионе показалось, что Дамблдор предпочёл бы удалять зубы у её родителей, чем отвечать на её вопросы. Она понимала, что ступает по тонкому льду. Дамблдор вполне мог сделать вывод, что столь несговорчивую и въедливую особу лучше держать подальше от Гарри.

— Да, копия находится у меня, — нехотя признался он. — Я надеялся отложить этот разговор, Гарри, чтобы дать тебе возможность пожить нормальной жизнью, прежде чем на тебя ляжет ещё одно бремя.

— Если вы ещё не заметили, жизнь Гарри никак нельзя назвать нормальной, даже по магическим меркам, — возразила Гермиона. — Он заслуживает услышать то, что о нём предсказано.

— Согласен, мисс Грейнджер, — ответил Дамблдор. — Я открою содержание пророчества, раз уж меня к этому вынудили. — И, стрельнув победным взглядом в её сторону, добавил: — Но только мистеру Поттеру.

— Что? — ошеломлённо переспросила Гермиона.

— Думаю, тут всё предельно ясно, — сказал Дамблдор с притворным дружелюбием. — Пророчество касается мистера Поттера. Не вас. Я не собираюсь открывать его содержание никому, кроме мистера Поттера.

— О! — Гермиона почувствовала, как ветер покидает её паруса. Она взглянула на Гарри в поисках поддержки, но он пристально смотрел в пол, глубоко задумавшись. — Ладно… Тогда я, наверное, подожду снаружи? — Она знала, как это важно для Гарри, и не собиралась протестовать.

— Пожалуйста, убедитесь, что дверь за вами плотно закрыта, мисс Грейнджер, — многозначительно попросил Дамблдор.

Почувствов, как щёки заливает краска, Гермиона повернулась и направилась к выходу.

— Нет, — сказал Гарри. Его голос был спокойным и сдержанным. — Подожди.

Гермиона развернулась и осталась на месте.

Гарри спокойно посмотрел на Директора.

— Гермиона права. То, что касается меня, касается и её. А с тех пор как она оторвала руку Волдеморту, её вовлечённость во всё это едва ли не сравнилась с моей… Учитывая, через что ей пришлось пройти, Гермиона заслуживает знать, что происходит.

— Гарри… — начал было спорить Дамблдор, но Гарри сделал вид, что не расслышал.

— В конце концов, — добавил он, — мы все знаем, что первое, что я сделаю, выйдя из этой комнаты, — это расскажу всё ей. — Он пожал плечами и застенчиво посмотрел на Гермиону. — Так лучше пусть услышит всё из первых рук, тогда не будет места недоразумениям.

— Гарри, я не думаю, что это разумно… — снова попытался возразить Дамблдор, но Гарри его не слушал.

— Гермиона остается, — твёрдо сказал он, после чего посмотрел в глаза Гермионе и улыбнулся. — Больше никаких секретов, верно?

Она могла бы расцеловать его прямо здесь и сейчас.

— В таком случае мисс Грейнджер также понадобятся уроки окклюменции, — сдался Дамблдор. Через несколько секунд его Омут оказался на столе. Теперь Гермиона поняла, что он имел в виду под «записью».

Отделив воспоминание, Дамблдор коснулся палочкой поверхности белёсой жидкости и откинулся на спинку стула с выражением, которое явно означало: «Вы сами этого хотели».

Из облака появилась призрачная фигура. По очкам с огромными линзами Гермиона узнала в ней Сивиллу Трелони ещё до того, как услышала знакомый голос профессора Прорицаний.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…

* * *

Гермиона была обеспокоена.

Гарри не произнёс и дюжины слов с тех пор, как услышал ту чушь, что изрыгнула из себя старая поддатая мошенница, носившая гордое звание учителя Прорицаний. Сейчас он молча сидел в купе, уставившись куда-то между полом и подушкой противоположного сиденья, пока Хогвартс-экспресс стремительно мчался на юг.

Он даже не обратил внимания на фестралов, хотя Гермиона точно знала, что теперь Гарри их видел.

Гермиона винила себя. Именно она настояла, чтобы Гарри услышал пророчество, и теперь он, как обычно, взвалил всю тяжесть на свою спину.

Рон, Джинни, Невилл и Луна поначалу разместились в том же купе, но Рону не потребовалось много времени, чтобы предложить оставить этих двоих наедине.

Драко Малфой пытался наведаться к ним в купе, чтобы напоследок высказать своё сверхважное мнение, но имел несчастье столкнуться с Фредом и Джорджем, которые со всей ответственностью взялись оберегать личную жизнь Гарри и Гермионы. Близнецы не упустили шанс как следует пошутить в последний раз в этом школьном году.

Учитывая настроение Гарри и то, что он недавно узнал про Малфоев, Гермиона решила, что Драко сильно повезло.

— Это ничего не значит, — в сотый раз повторила Гермиона. — Это же Трелони. Шансы на то, что её пророчество сбудется, бесконечно малы.

Гарри пошевелился, но только для того, чтобы устремить отсутствующий взгляд на зелёные поля за окном. Время от времени в поле зрения появлялись авроры, сопровождавшие поезд верхом на мётлах. Хогвартс-экспресс охранялся так, словно в нём ехали не школьники, а самые отъявленные преступники волшебного мира.

То, что она думала, не имело никакого значения, Гермиона и сама хорошо это понимала. Гарри мог отбросить всю эту историю как нелепую чушь, но он всё равно оставался связан этим пророчеством.

Как совсем недавно сказала Гермиона в кабинете Дамблдора, главным было то, что в истинность предсказанного верил Волдеморт.

Именно эта вера запустила цепочку событий, положивших начало исполнению пророчества.

Гермиона обхватила его руки, безвольно лежавшие на коленях. Она отчаянно хотела донести до него, что он не один.

Её уважение к Дамблдору, значительно подорванное за год, окончательно рухнуло.

Рациональный ум Гермионы с трудом воспринимал методы директора. Все эти недомолвки, граничащие с ложью. Но даже не это было самым обидным.

По сути, Гарри был предан, и что ещё хуже, человеком, на которого они оба смотрели снизу вверх.

Дамблдор с самого начала знал, почему погибли родители Гарри и почему Волдеморт и его Пожиратели Смерти выбрали своей целью малолетнего сироту. Неудивительно, что Гарри замкнулся в себе.

Наконец, сразу после Бервика, Гарри заговорил.

— Это я, Гермиона. Мы оба знаем, что речь идёт обо мне и о нём.

— Это может быть Невилл, — попыталась возразить она.

— «Рождённый на исходе седьмого месяца». Мой день рождения, помнишь?

— И всё равно это может быть Невилл, — в отчаянии повторила Гермиона, хватаясь за соломинку. — А если считать по римскому календарю, это могу быть даже я.

— Ни тебя, ни его никакие Тёмные Лорды не «отмечали»…

— Я почти удостоилась этой чести… — Гермиона в отчаянии откинулась назад и перестала спорить. В глубине души она тоже знала, что пророчество было о Гарри.

— Моя судьба, — отрешённо произнёс Гарри. — Либо убит, либо убийца. — Он наклонился вперёд, упершись локтями в колени, и низко опустил голову. Он выглядел почти больным. — Возможно, было бы лучше, если бы ты послушалась своих родителей. Оставь Хогвартс, не связывайся со мной, Гермиона. Так ты будешь в большей безопасности.

— Гарри Поттер! — возмутилась Гермиона. — Если ты думаешь, что я тебя сейчас отпущу, то ты меня явно не знаешь. Мы уже доказали, что нас гораздо труднее убить вместе, чем по отдельности.

Гарри отказывался прислушиваться к логике. Он просто откинулся назад, положил голову на подголовник и закрыл глаза.

Даже когда Гермиона попыталась вывести его из мрачной летаргии, пригрозив начать переодеваться в маггловскую одежду, ответа не последовало.

Ступив на платформу Кингс-Кросс, Гермиона была почти в отчаянии. Через пару минут она будет с родителями, а Гарри снова попадёт в лапы этих мерзких Дурслей. Не исключено, что она никогда больше не увидит Гарри. И он так подавлен…

Пока Гарри выносил их чемоданы, Гермиона поискала в толпе знакомые лица. Яркие головы семейства Уизли трудно было пропустить. Гермиона скользнула взглядом дальше и, к собственному стыду, почувствовала, как упало сердце, когда она увидела своих родителей. Не такие чувства она должна была испытывать при встрече с мамой и папой.

Они заметили её и направились мимо защитного кордона авроров.

Гарри спустился на платформу с последними вещами — дорожными клетками Хедвиг и Живоглота. Гермиона знала, что через несколько минут они с родителями будут уже на пути в Паддингтон, а затем в Оксфорд.

Она искоса взглянула на Гарри.

Гарри выглядел абсолютно раздавленным, когда повернулся к ней лицом. Тогда Гермиона подошла к нему так близко, что, встав на цыпочки, задела носом его подбородок.

— Ты поцелуешь меня, Гарри?

Похоже, ей всё-таки удалось пробить его раковину. Гарри явно не ожидал от неё такого.

— Пожалуйста, Гарри, всего один поцелуй? — жалобно попросила Гермиона и сложила бровки домиком, старательно отыгрывая маленькую потерянную девочку.

Она уловила едва заметный намёк на улыбку, прежде чем он наклонился вперёд и…

…невинно чмокнул её в лоб.

Гермиона разочарованно фыркнула.

— Это был не поцелуй, Гарри Поттер, — высказала она свою критику.

Всем, включая Гарри, давно пора было узнать, что она чувствует.

Гермиона решительно подняла руки и обвила их вокруг его шеи, набирая лишний дюйм роста. Сначала её нос столкнулся с его носом, но она чуть наклонила голову, чтобы мягко накрыть его губы своими. Её язык осторожно касался подрагивающих губ Гарри в ожидании ответа, и он наконец ответил: она почувствовала, как его руки обвились вокруг её спины, притягивая ближе. Губы раскрылись, языки соприкоснулись. Руки Гермионы скользнули вверх и запутались в его волосах. Гарри поднял Гермиону с земли и, как и она, отдал всего себя поцелую.

Вечность спустя Гарри неохотно ослабил объятия и поставил её обратно. Они открыли свои сияющие глаза, видя только друг друга.

— Ух ты! — потрясённо выдохнул Гарри.

— Действительно ух! — согласилась Гермиона, пытаясь восстановить дыхание.

— И что это было? — спросил Гарри.

— Победительница Турнира Трёх Волшебников предъявила права на свой настоящий приз, — пафосно ответила Гермиона и тут же хихикнула, испортив весь образ.

— И это всё, что я собой представляю, мисс Грейнджер? Приз?

— Ты мой, и я тебя не отпущу! Но ты гораздо больше, чем приз.

Она улыбнулась, заметив, что во взгляд Гарри всё-таки вернулась жизнь.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где они находились, что они только что сделали и перед кем. Гермиона услышала за спиной дипломатичный кашель.

— Думаю, нам лучше отпустить друг друга, — тихо предложила она.

Как Гермиона и предполагала, её родители видели всё шоу. Эмма Грейнджер смотрела на них оценивающим взглядом, слегка прищурившись. Взгляд её мужа на Гарри был гораздо более грозным.

В числе зрителей случайно оказалась и семья Уизли. Артур сиял, в отличие от Молли, оскорблённо бормочущей что-то о нарушении приличий и о неуместности публичного проявления подобной привязанности.

Джинни пронзила Гермиону горящим взглядом и резко отвернулась.

Рон, скрестив руки на груди, только поднял бровь, пожал плечами и пожелал им обоим счастливых каникул.

Руки Гермионы соскользнули с плеч Гарри, в то время как его руки продолжали легко обнимать её за талию.

— Если ты думаешь, что я тебя отпущу, когда только нашёл, Гермиона Грейнджер, то ты не самая умная ведьма в Хогвартсе.

— Помни, ты не один, — настойчиво сказала Гермиона. — Я приеду к тебе, как только смогу. Ни Дурсли, ни мама с папой не смогут заставить меня держаться от тебя подальше.

— Обещаешь?

— Обещаю. — Теперь её звала мать. — В сентябре мне исполнится шестнадцать. — Она указала на родителей. — Они не смогут меня удержать. Я всегда буду рядом с тобой.

Гарри наконец отпустил её.

— Тебе пора, — сказал он и после секундного колебания добавил мягким голосом: — Люблю тебя.

Гарри коротко извинился перед её родителями и отправился на поиски Дурслей. Гермиона с болью в сердце смотрела ему вслед.

— Хотите что-нибудь сказать, юная леди? — лукаво спросил отец.

Они видели достаточно, чтобы понять, как она относится к Гарри. Пусть попробуют удержать её от такой любви…

Гермиона покачала головой. Впереди было много разговоров о её будущем, в Хогвартсе или нет. Но сейчас она сказала всё, что требовалось сказать, и сделала это от чистого сердца.

Текст переведён JulsDo