Жемчужина (гет)

Звонкий удар пощечины раздался в холодных стенах замка.

— Если ты еще раз поднимешь руку на мою дочь, я сама лично убью тебя! — лицо Нарциссы было искажено яростью.

Аделин давно не видела маму в таком состоянии. Она рефлекторно коснулась горла. Небольшая ранка оставила несколько капелек крови на пальцах.

— Если бы не я, твою ненаглядную дочь, да и всех нас сегодня уже бы не было! — с холодным спокойствием ответила ей Беллатриса.

Красный след от пощечины алел на ее щеке.

— Верные слова, Белла.

Аделин едва сдержалась, чтобы тут же не закричать от вмиг настигшего ее страха, пробравшего до самого нутра. Этот пронизывающий льдом голос нельзя было ни с чем спутать. В комнате словно вмиг стало холоднее, ей даже показалось, что под ногами треснул лед. Она в ужасе посмотрела на пол, где, раскинув в разные стороны руки, лежал Гарри. Черные волосы растрепались, закрывая глаза, неподвижное тело выглядело совсем безжизненным.

— Я смотрю, вы наконец позвали меня для чего-то стоящего, — торжественность, колоколами звеневшая в его голосе, напугала еще больше.

— Господин мой, мы сделали это! — в восторге, словно ребенок, увидевший Санту, подбежала к нему Беллатриса. — Мы поймали Поттера! — Она радостно расхохоталась, и гром ее голоса плетью прошелся по ушам Аделин. — Можете избавиться от этой проблемы прямо сейчас раз и навсегда!

Раз и навсегда… Эти слова эхом отдались в ее сознании.

— Мне нравится твое воодушевление, Белла.

Темный Лорд неспешно, словно змея, подошел к Гарри, ногой повернув к себе его лицо.

Аделин рефлекторно дернулась вперед. Черный вихрь волос Гарри обнажил шрам на бледном лбу. Резкая боль в локте заставила ее остановиться. Повернув голову, она увидела бледное лицо мамы, что с силой держала ее за руку. С тревогой глядя на нее, та коротко мотнула головой.

— Пойдем, Лин, — она потянула ее в сторону выхода из залы.

«Нет!» — хотела закричать Аделин, но не издала ни звука.

Она обернулась, столкнувшись со взглядом черных глаз Снейпа. Тот строго смотрел на нее, держа наготове палочку. Он наложил заклятие Силенцио?

— Пойдем, дорогая, все будет хорошо, — мама настойчиво вела ее к выходу. Пройдя мимо Люциуса, та крепко сжала рукой его предплечье.

По длинному коридору с редкими факелами на стенах Аделин шла, словно в тумане. Казалось, пол плавился под ногами, превращаясь в вязкую жижу, где застревали ее ноги; любой звук, шорох, треск казались в десять раз громче обычного. Дойдя до комнаты, мама почти насильно влила в нее зелье, укладывая в постель. Сознание Аделин погрузилось в черную мглу.

Она проснулась от того, что кто-то настойчиво теребил ее за плечо. Все тело ныло от непонятной боли, осевшей иглами в районе груди. Аделин открыла глаза, с трудом различая что-либо.

— Просыпайся, Лин. Хозяин хочет тебя видеть, — возбужденный голос Беллатрисы заставил ее окончательно проснуться. — Ты и так дрыхла полдня, вставай!

— Оставь меня! — почувствовав небывалое раздражение, грубо толкнула ее Аделин.

Беллатриса выдохнула. Спокойно откинув за спину тяжелую шевелюру, кинула настороженный взгляд на племянницу.

— Злишься на меня за вчера? — тихо спросила она. — Ну прости, я спасала нашу семью.

Аделин молчала.

— Приводи себя в порядок и иди в малую гостиную. Господин ожидает тебя, — быстро сменившись в лице, благоговейно добавила Белла.

— Спасала она, как же, — ворчала Малфой по пути в ванную.

Плеснув в лицо воду, посмотрела на отражение в зеркале.

Бледное лицо с тусклыми серо-голубыми глазами посмотрело на нее с ненавистью. Воспоминания о вчерашнем иголками воткнулись в сердце, усиливая ту самую неприятную боль, но лучик надежды на то, что Гарри еще жив, давал ей возможность двигаться. С трудом переодевшись, она вышла из комнаты. Массивные стены собственного замка страшно давили на сознание. Казалось, мозг резко расширился в размерах, давя на черепную коробку.

Подойдя к высоким дубовым дверям, Аделин постучалась.

— Добро пожаловать, дорогая мисс Малфой, — ледяной голос, наполненный чем-то непривычно благосклонным, приветствовал ее. — Подойди.

Казалось, ноги налились свинцом, когда она выполнила то, что от нее просят. В гостиной, кроме нее и господина, никого не было. Лишь огромная змея Нагайна свернулась калачиком неподалеку от его ног.

— Я хочу познакомить тебя кое с кем, — длинные пальцы коснулись ободка диадемы, что лежала на небольшом столике. — Коснись.

Аделин послушно дотронулась до диадемы. Воспоминания о том, как они с Гарри соревновались в ее поисках, о жгучей боли в ладонях, успокаивающем шепоте Поттера, пока тот нес ее, нахлынули снежной лавиной, снося ее с ног. Малфой схватилась за деревянную столешницу.

— Поттер… — выдавила она. — Он уже мертв?

Красные глаза посмотрели насмешливо.

— Пока нет. Сегодня будет торжественная церемония, когда мы раз и навсегда избавимся от этого недоразумения.

Слово отдалось эхом в сознании, словно звон огромного колокола. Недоразумения… Это так он говорил о чужой жизни? Аделин горько усмехнулась, иголки в области сердца кольнули с новой силой.

— Ну здравствуй, юная леди.

Чужой женский голос заставил чуть ли не подпрыгнуть. Девушка в недоумении огляделась по сторонам, заметив фигуру статной женщины в длинном старинном платье с корсетом, подчеркивающем стройность фигуры, что стояла напротив нее и Лорда.

— Том наконец решил нас познакомить?

— Т-том?..

Женщина кивнула, с интересом глядя на нее.

— Неужели и ты не знаешь, кто я? — высокомерно спросила она, вызвав короткий смешок со стороны Лорда.

Аделин задумалась, глядя на нее.

«Елена говорила, что в этой диадеме сохранился отпечаток души ее матери», — резко вспомнились слова Луны. Тогда она не восприняла их всерьез.

— Вы… Мать Елены Когтевран? Кандида Когтевран?

— Очень хорошо, — одобрительно кивнула женщина. — Еще не все потеряно для нынешнего поколения, — добавила она строгим тоном.

— О нем я позабочусь, можешь не беспокоится.

— Уж не сомневаюсь, — ехидно заметила та, кинув высокомерный взгляд на Лорда. — Не хочешь слушать меня, несносный мальчишка, поэтому я не могу не переживать. Ох и наворотишь ты дел, если окончательно придешь к власти!

— Перестань, Кандида, мне это уже надоело, — он устало откинулся на спинку кресла. — Я не для этого привел сюда нашу драгоценную мисс Малфой.

В голубых глазах Аделин удивление смешалось с недоумением. Еще никто не смел так разговаривать с Темным Лордом, а уж тем более критиковать его. Смерть в таком случае была лучшим выходом для несчастного. Она мотнула головой. Все это было нереально, походило на ужасный сон, в который она, словно муха в паутине, путалась и погружалась все больше… Аделин попыталась сосредоточиться.

— Ваша дочь... — хрипло начала она, отчего пришлось прочистить горло. — Елена. Она просила передать, что ей жаль.

— Что-что? — с недоумением спросила Кандида. Гром ее голоса прозвенел разбитым о камень бокалом. — Елена и вправду сказала тебе это?

— Не мне, — мотнула головой Аделин. — Одной моей знакомой. Я тогда подумала, что это бред, честно говоря.

— И за что же ей жаль?

Аделин пожала плечами.

— Этого мне не сказали.

— Елена всегда отличалась излишней эмоциональностью, — задумчиво проговорила миссис Когтевран, подходя к ней. — Этим и воспользовался Том, — кивнула она в сторону Лорда.

— Почему вы называете его так? — тихо спросила Аделин, с опаской взглянув на него, что с легкой улыбкой наблюдал за всем происходящим.

— Хочешь, чтобы я величала его Волдемортом? — приподняла одну бровь Кандида. — Или уж, прости Мерлин, Темным Лордом?

Она звонко рассмеялась.

— Было бы неплохо, — невозмутимо заявил Лорд. Его поразительное спокойствие немало удивляло Аделин. — Я привел сюда эту юную леди, чтобы ты в очередной раз посмотрела на ту, кто преподнес мне на блюдечке победу, — заявил он вмиг ставшим торжественным голосом. — Ты была не права, пророчество сбывается.

— Потому что ты в очередной раз глупо веришь тому, что тебе напророчили, — холодно ответила Кандида, высокомерно приподняв подбородок.

— П-пророчество?

— Видишь ли, дорогая моя Аделин, в позапрошлом году, когда твой отец чуть не провалил важную операцию, Беллатриса все же сумела принести то, что я требовал, — Лорд взмахнул странной формы волшебной палочкой, которую Аделин видела впервые.

Толстое шишковатое древко привлекло ее внимание.

Перед глазами возник жемчужно-серый сгусток, откуда раздался очень знакомый ей голос. С загадочной манерой изложения, пропитанной эхом назревающего ужаса, он грозно звенел в стенах комнаты:

Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…

Голос заглох, но спустя секунду громом настиг вновь:

Дочь предателя найдет жемчужину и принесет победу!

Аделин напряженно вслушивалась в произносимые громовым голосом слова, но не могла толком понять, о чем идет речь. Паутина событий или же ее странного сна становилась все более вязкой, она путалась в ней, безуспешно пытаясь вырваться из плена.

— Я объясню тебе, дорогая Аделин, — с благосклонной улыбкой проговорил Темный Лорд. — Поттер оказался тем самым ребенком, родители которого трижды бросали мне вызов. По нелепой случайности он не погиб, тем самым оказался якобы признанным мной, — он ехидно усмехнулся, отчего его глаза превратились в зиявшие темным бархатом щелки. — Теперь же, чтобы завершить дело, мне осталось убить его. Ты же, — взгляд красных глаз впился в лицо Аделин. — Стала той, кто принес жемчужину, а значит, и победу.

— Но… — Аделин переваривала сказанное, не веря собственным ушам.

Слухи об избранности Поттера были ей известны, но чтобы все было так… Она не понимала.

Паук плел свою паутину, стягивая нитки, путая ее еще больше. Но при чем здесь была она?

— Мой отец не предатель, он верно служит вам! И… И о какой жемчужине идет речь?

— Об этой самой, — миссис Когтевран подошла к небольшому столику, где лежала диадема, и указала пальцем на небольшую белоснежную выпуклость под крупным сапфиром. — Том думает, раз ты принесла ее, то являешься той, о ком говорится в пророчестве.

— Но мой отец не предатель! — воскликнула Аделин, умоляюще глядя на Лорда.

— Он чуть не предал меня, когда провалил операцию. Благодари свою тетку, иначе уже тогда вашей семье могло бы не поздоровиться, — жестко, словно кинжалом, отрезал он. — Но сейчас, — тон его голоса вновь стал благосклонным. — Сегодня вечером все окончательно изменится.

Аделин тяжело сглотнула, впиваясь ногтями в ладони, стараясь всеми силами воли подавить подходившие к горлу слезы.

— Зачем… Вы мне это рассказываете? — выдавила она очень тихо.

— Том у нас любит церемонии, — насмешливо ответила миссис Когтевран. — Он хочет сделать тебя символом своей победы.

Нитки в паутине зазвенели от натяжения, паук начал подкрадываться к своей жертве.

— Символом? — в непонимании спросила Малфой.

— Мне известно о твой слабости, драгоценная Аделин, — он пригнулся ближе к ней. — Любовь, я всегда знал, что она бесполезна, а порой и опасна.

Все внутренности сковало льдом, комната будто превратилась в пустынную горную расщелину, упав в которую, никто не выживал. Ноги словно вмиг оледенели.

— Беллатриса схватила тебя, а он остался. Как мило, — усмехнулся Лорд, расслабленно растянувшись в кресле. — Он был символом их борьбы со мной, — едко добавил он. — Сейчас же вместе с тобой станет символом моей победы.

Аделин невольно сделала шаг назад.

— Я помогу тебе победить твою слабость, юная наследница дома Малфой. Сегодня вечером все закончится.

* * *

Стук каблучков, удар капель о холодный пол. Она шла, не разбирая дороги, не замечая ничего вокруг от опустившегося на душу груза предстоящего вечера. Паук стянул нитки на ее шее, но с садистским удовольствием оставил ей возможность двигать конечностями. С трудом уговорив тетку Беллу пустить ее на несколько минут к пленнику, которого тщательно охраняли Пожиратели, сменяясь каждый час, Аделин была на пути к нему. Без волшебной палочки и какого-либо оружия.

— Не злись, племянница, это все во благо нашей семьи, — не переставала твердить Белла, тщательно обыскивая ее.

Аделин уже было все равно. Сейчас же Белла сопровождала ее до двери темницы.

— Пустите ее, я прослежу, — бросила она парочке Пожирателей, что с недоумением взглянули на пришедших.

— Господин велел не отходить отсюда, — резко бросил Яксли, скривив губы, отчего те стали похожими на двух толстых червячков.

— А ты и не отходи, сладкий, — елейно проговорила Белла таким тоном, что стало жутко. — Просто впусти ее, а потом выпусти. Ну же.

Металлический скрежет двери, кто-то толкнул ее в спину.

— Я буду неподалеку, так что без глупостей, — бросила ей Белла, прежде чем дверь со стуком захлопнулась.

Аделин подняла глаза. Тусклый свет факела едва доставал до сюда, оставляя кружок света в центре темницы. Пыль и грязь были четко видны в этом оазисе света, стук капель и… Его дыхание. Она увидела его. Бледное лицо, зеленые глаза, что резко вскинулись на нее. Решительный боевой огонек еще не погас в них, скорее даже разгорелся с еще большей силой. Руки Гарри были прикованы цепями к стене, из одежды остался лишь старый потрепанный свитер, сквозь который виднелась серая футболка, да магловские джинсы.

«Ну хотя бы не голышом», — подумала Аделин и тут же поразилась собственному ходу мыслей.

Она застыла на месте, не решаясь подойти ближе.

— Охрана у меня, как у самого ужасного преступника, — первым нарушил тишину Гарри.

Уголки губ Аделин дрогнули в слабой улыбке. Он все такой же.

— Не смотри так, словно стоишь у моего гроба, — недовольно проговорил он. — Подойди, раз уж пришла.

Аделин сделала пару шагов вперед, вновь остановившись.

— Я пыталась…

— Знаю, — Гарри ласково улыбнулся.

— Это из-за меня ты здесь, — голубые глаза наполнились слезами. — Я не хотела…

— Подойди ближе, Эли, — прошептал Гарри.

Аделин приблизилась вплотную к нему. Гарри закрыл глаза, с силой вдохнув воздух.

— Я скучал по твоему аромату.

Аделин подняла взгляд. Пару секунд она, не отрываясь, смотрела в его изможденное худое лицо. Казалось, он стал еще взрослее, старше за все время скитаний. Волосы отросли, вот, кажется, даже появились едва заметные морщинки на лбу, линия скул и подбородка стали еще четче, острее. Аделин смотрела неотрывно, только сейчас ощутив, как сильно она соскучилась по внимательному взгляду зеленых глаз, тоска же, отразившаяся в них, болезненно кольнула ей сердце. Он скучал так же, как и она. Не проходило и вечера, чтобы Аделин не думала о нем, о том, где он был, чем был занят, жив ли… Подавшись порыву, она просунула руки под плечи и крепко обняла. Гарри уронил голову на ее плечо.

— У меня на шее весит мешочек, — прошептал он ей на ухо.

— Что?

— Мешочек. Сними его.

Аделин обернулась назад, проверяя, не следят ли за ними. Беллатриса, видимо, из тактичности к племяннице отошла на некоторое расстояние от клетки.

— Я передаю данный мешочек в собственность Аделин Драко Малфой. Другими словами, прощальный подарок, — улыбнулся он. — Никто, кроме владельца, не может открыть его. Там есть осколок зеркала, он помог мне вызвать Добби. Но важно не это. Найди клык василиска, им можно убить змею.

— Змею? — прошептала Аделин.

— Да. Узнай все, что сможешь, о крестражах. Это поможет убить его.

Аделин вздрогнула.

— Ты все еще веришь, что это возможно? Гарри, сегодня вечером он собирается убить тебя! Все ходы из замка тщательно охраняются, отец поставил блок на любые виды аппарации, даже для домовиков, за пределы замка. Он убьет тебя!

— Знаю.

Аделин отстранилась от него.

— Как ты можешь быть так спокоен? — слезы брызнули из голубых глаз, проложив дорожки на бледных щеках.

— Сделай то, что я сказал тебе. Клык, меч Гриффиндора и Адское пламя — это то, что убивает крестражи. Их осталось не так много. Нужно уничтожить их, чтобы убить его окончательно.

— Я не понимаю…

— Диадема, что ты нашла. Помнишь, как больно тебе было?

Аделин кивнула. Такое невозможно забыть.

— Это был крестраж. Часть души Волдеморта, что он заточил туда. Некогда объяснять… — заметив ее недоуменный взгляд, добавил он. — Он уничтожен. Как и несколько других. Змея — это тоже крестраж.

— Хорошо, я запомню, — Аделин спрятала мешочек в складках домашней мантии.

— Умница. А теперь обними меня напоследок.

Аделин послушно прижалась к его груди. Гарри начал целовать ее волосы. Губы коснулись влажных щек. Аделин повернула голову, столкнувшись губами с его, целовавшими с такой страстью и тоской, что ее сердце болезненно сжалось.

— Не вини себя. Я не жалею о том, что сделал.

— Время, Аделин, — голос Беллатрисы прорезал тишину темницы кинжалом.

Аделин схватила ладонями его лицо, стараясь запомнить каждую черту, каждую деталь. Гарри смотрел на нее с улыбкой, с той самой, какой встречал ее в первый год их тайных отношений. Она еле сдерживала новую порцию слез, не желая оплакивать его сейчас, пока сердце Гарри еще билось в грудной клетке.

Дверь открылась, явив на пороге Беллатрису. Коснувшись губами лба Гарри, Аделин быстрым шагом прошла мимо тетки.

Вечер неумолимо приближался. Миссис Малфой занималась приготовлением к приему гостей, раздавая указания эльфам, мистер Малфой отправился по делам в Министерство. Аделин с любопытством рассматривала содержимое мешочка. Золотой снитч с дребезжащими крылышками вызвал улыбку. Она вспомнила, как Гарри едва не вывернуло, когда он впервые поймал его, вспомнила также, как успешен он был в большинстве последующих игр в квиддич, и она часто ловила себя на мысли, что команде ее факультета очень не хватает такого ловца. Осколок зеркала не особо впечатлил, ибо она ничего в нем не обнаружила.

А вот и тот самый клык, который мог убить эту ужасную змею. Аделин не верилось, что столь маленькое оружие способно победить эту махину, но попробовать стоило. Только бы представился случай…

Аделин мотнула головой, стараясь оттеснить тревожные мысли. Убив змею, она обречет себя на верную смерть. Паутина обвивалась вокруг нее все сильнее, становясь второй кожей. Аделин мотнула головой.

Гарри хотел оставить ей ниточку, надежду на то, что это чудовище еще можно победить. Все это время он, судя по всему, занимался поиском этих самых крестражей, хоть она пока толком не могла понять, что это такое. Рисковал жизнью и все же попался. Беллатриса так взъелась, когда увидела меч Гриффиндора, и сейчас Аделин понимала, почему. Судя по всему, тетка была больше всех посвящена в тайны своего обожаемого Господина. Аделин пообещала себе, что обязательно узнает все возможное об этих самых крестражах. Засунув руку поглубже в мешочек и вытащив наружу, она с удивлением осмотрела деревянные кусочки, бывшие, судя по всему, частями волшебной палочки. Палочка Гарри была сломана?

Волшебная палочка была всем для волшебника, а Гарри лишился и этого. Сердце Аделин сжалось. Сможет ли она жить дальше после сегодняшнего вечера? Ей до последнего не верилось, что все это происходит в реальности, казалось, вот-вот, и она проснется от кошмара и вздохнет с счастливым облегчением. Выберется из паутины, которая едва давала дышать…

«Сон, это был сон…»

Аделин вновь взглянула на обломки палочки в руках. Она готова была подарить ему собственную палочку, лишь бы был хоть малейший шанс, что он выживет. Гарри столько раз сталкивался лицом к лицу со смертью и выживал, сегодня тоже должен. Ведь должен?

В дверь постучали. Аделин лихорадочно собрала все обратно в мешочек, стянув веревки. Гарри носил его на шее, ей это тоже не помешает.

— Милая, ты готова? — войдя в комнату, заботливо спросила миссис Малфой. — Через полчаса спускайся, будем встречать гостей.

— Я могу не идти?

— Ты знаешь ответ, — тут же строго отрезала мама. — Через полчаса жду тебя внизу.

Ничего другого она и не ожидала. Приведя в порядок волосы и облачившись в черное вечернее платье с серебристыми блестками на юбке и в тон ей серебристо-черную мантию, она вышла наружу. Сердце тут же сдавило от ужасного предчувствия. Она попытается помочь ему, и ей плевать, что будет потом. С этими мыслями Аделин твердой походкой начала спускаться по каменным ступеням.

Бесконечное количество гостей в форменных мантиях Пожирателей начали наполнять замок. Аделин механически улыбалась, встречая их, мечтая о том, чтобы все они сгинули в пучины Ада и горели там в муках, настолько ей это осточертело. Как смели они радоваться и улыбаться, когда ей так гадко на душе?

— Добрый вечер, Аделин.

Тео чмокнул ее руку, глядя самодовольным взглядом, отчего Аделин едва не дернулась от отвращения.

Следом за ним шла Панси, которая, едва представилась возможность, повисла на руке Нотта. Губы Аделин даже слегка дрогнули в ухмылке, хоть что-то в этом мире оставалось неизменным.

— Слышала, сегодня будет весело, — кокетливо бросила Панси, тут же оценивая реакцию Тео.

Аделин захотелось хорошенько приложить ее по голове.

Мама периодически сжимала ее руку, напоминая о правилах приличия. Сама миссис Малфой держалась как всегда безупречно, с высоко поднятой головой встречая гостей. Длинные волосы были собраны в высокую прическу, что возвышались короной на ее голове, вся ее фигура, жесты говорили об уверенности и превосходстве, лишь где-то в глубине голубых глаз мелькала тревога, когда та обращалась к Аделин. Отец же, стоя со своей любимой тростью в одной руке и приобнимая Нарциссу другой, светился от счастья. Еще бы, их семья наконец получила шанс на возвращение былой славы и уважения, ведь они поймали самого Поттера! Аделин презрительно фыркнула. Она вспомнила слова пророчества, в которое так верил Лорд.

«Прости, папа, но предателем в этот вечер буду я».

— Здравствуй, моя красавица, — послышался голос миссис Забини.

— Тетя Рикки, — Аделин впервые за все это время искренне улыбнулась, встречая маму друга, но даже эта улыбка далась ей с трудом.

Высокая и статная Риккарда, облаченная в форменную мантию пожирателей, приобняла ее, поцеловав в щеку. Встретившись с проницательным взглядом карих глаз, она не могла отделаться от чувства, что миссис Забини обо всем знала и, в отличие от многих других, не разделяла всеобщей радости и торжества.

— Увидимся позже, дорогая, — сказала она, коснувшись ее плеча и проходя внутрь.

Темный Лорд вошел самым последним, когда все гости расселись вдоль огромного стола, уставленного дорогим сервизом с золотыми росписями по краям на накрахмаленных кружевных салфетках. Огоньки огромного количества свечей на хрустальной люстре освещали просторное помещение.

— Рад приветствовать вас, друзья! — тожественно начал он, стоя во главе стола. — В один из подобных вечеров мы с вами праздновали победу над Министерством, прогнившим до самого основания, ведущим политику, что годами уничтожало магическое сообщество.

Вокруг послышался одобрительный гул.

— Но до этого самого момента у волшебников, что не примкнули к нашим рядам, оставалась надежда, — красные глаза прошлись по лицам гостей. — Надежда на мальчишку, которого они считали избранным и превратили в символ своей борьбы. Но не смешно ли?

Сторонники дружно рассмеялись, кивая головой.

— Что ж, господа, сегодня мы поставим окончательную точку в этом вопросе. Ешьте и пейте, а на десерт я приготовил для вас нечто интересное, — с этими словами Лорд сел во главе стола, на котором тут же появилась еда, как она появлялась некогда в Хогвартсе.

Миссис Малфой пришлось организовать для этого точно такой же стол на кухне, куда эльфы таким же образом поставляли еду.

По правую руку от Лорда сидел Снейп, слева гордо, словно на троне, восседала Беллатриса, за ней усадили саму Аделин, далее маму и отца.

— Нет аппетита, дорогая? — ласково обратился к ней Темный Лорд, отчего Аделин вздрогнула.

Ей действительно кусок в горло не лез; мысли о том, чтобы каким-то образом подкинуть Гарри палочку, не оставляли ее. Правда, как он мог бы справиться один против толпы Пожирателей, она не знала. Но эта единственная мысль давала надежду, грея душу светом угасающей свечи. Беллатриса слегка толкнула ее локтем.

— Нет, господин. Я не голодна.

— Отчего же? — издевательски спросил он. — Уж не ждешь ли десерта?

Тонкие нитки паутины зазвенели на ее шее от натяжения. Паук издевательски дергал за них, играя со своей жертвой.

Впервые за всю жизнь в голубых глазах не отразилось страха, когда они коснулись змеиного лица с щелками вместо носа. Ненависть полыхала в них, отчего усмешка Лорда стала еще шире.

— Аделин, — зашипела миссис Малфой, заметив это, и взяла ее за руку.

Аделин отвела взгляд.

На столе появилось горячее. Множество блюд с запеченными с пряными травами утками, от которых исходил сильный аромат, индейками, курицей и черт знает чем. Гости наедались до отвала, весело переговариваясь, хохоча так, что в ушах звенело от ужасного звука, наполняя животы. Аделин еле заставила себя проглотить кусочек курицы, который положила мама, да и тот норовил тут же вернуться на тарелку.

— Тебе плохо? — встревоженно спросила Нарцисса, заметив, как сильно побледнела дочь.

Аделин мотнула головой. Миссис Малфой вновь сжала ладонь дочери, в ее голубых глазах отразилось все то, что она так редко позволяла себе воплотить в слова. Поддержка, боль, тревога, а также несгибаемая воля и любовь будто обволокли Аделин в теплый защитный кокон. Натяжение ниток ослабло. Она тяжело выдохнула.

— Ну что ж, господа, — холодный голос вмиг заставил всех замолкнуть. Темный Лорд встал, торжественно оглядывая залу. — Вот и обещанный десерт. Для этого прошу всех пройти в следующую комнату.

Послышался стук вилок, отброшенных на стол, отодвигались со крипом стулья, глухой стук шагов отдавался эхом. Все послушно встали, толпой направившись в соседнюю залу. Темный Лорд любил устраивать шоу со своей персоной в главной роли. Уж в сегодняшний вечер он должен был отличиться по полной.

Гости расположились полукругом вдоль стен соседней залы, оставив место в центре, где прямо напротив камина, бывшего в этой комнате самым ярким источником света, и остановился Лорд. Когда все расположились, замерев в предвкушении, тот хлопнул в ладоши. Задняя дверь раскрылась, два человека в мантиях и длинных масках Пожирателей ввели закованного в цепи Гарри. Аделин стояла ближе всех, так как вошла в эту комнату в первых рядах. Звон цепей ударял колоколом по ее барабанным перепонкам, Гарри шел, гордо подняв голову, грубо подталкиваемый в спину. Вот он остановился прямо возле Лорда, бесстрашно глядя тому прямо в красные глаза. Лорд кровожадно усмехнулся. Самая крупная муха угодила в его паутину, превратившуюся в металлические цепи. Пожиратели с почтительным поклоном отошли в сторону.

Аделин сжала в руках палочку, готовая в любой момент кинуть ее ему в руки. Только что делать с цепями, стянувшими его запястья тугим узлом? Неужели они убьют его прямо так? Ужас и страх холодной водой окатили ее с головы до ног.

— Посмотрите на него! — Волдеморт начал обходить Гарри, порхая вокруг, словно коршун. — Мальчик, который выжил, надежда всего магического мира стоит тут, закованный в цепи, словно преступник! Сколько раз по глупому стечению обстоятельств ему удавалось сбегать от нас? Сколько он прятался за чужими спинами вместо того, что самому прийти ко мне и сразиться в честном бою?

Вся толпа одобрительно загудела, звонкий голос Беллатрисы был слышен громче всех.

— Раз уж ты отказался самостоятельно встретиться со мной, Гарри Поттер, — Лорд начал отходить от Гарри, вставая прямо напротив него. — Ты будешь лишен возможности умереть, как полагается герою.

Он сделал еще несколько шагов назад, улучшая обзор для всех свидетелей разыгрывающегося спектакля.

Света свечей здесь хватало лишь на то, чтобы освещать центр залы, словно на импровизированной сцене. Аделин невольно вспомнила островок света в темнице, полный жизни взгляд Гарри и улыбку…

— Ты умрешь так же жалко, как умерли твои родители, — бросил он, поднимая палочку.

Аделин замерла, не веря своим глазам. Она не думала, что он собирался убить его прямо так, закованным, без единой возможности пошевелиться.

Паук выпустил яд, наблюдая за тем, как умирает его жертва, без единой возможности спастись.

Гарри стоял, высоко подняв голову, и смотрел прямо, не единой тени страха или же мольбы не промелькнуло в зеленых глазах. Словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел на нее. Теплота его глаз солнечными лучиками осветила ее душу. Аделин дернулась вперед, но крепкая хватка рук матери не дала ей сделать и шага.

«Я люблю тебя», — произнес Гарри одними губами и улыбнулся.

— Авада Кедавра!

Улыбка померкла упавшей в ночи звездой. Аделин замерла статуей, глядя на то, как его тело грудой повалилось на пол, больше не двигаясь. Душераздирающий крик раненой птицей сорвался с губ, но ее голос потонул в реве толпы, громом раздавшейся в стенах залы. Аделин вырывалась что есть сил. Она хотела подбежать к нему, она не верила! Он не умер!

— Господин! Господин, что с вами! — послышался крик Беллатрисы, ринувшейся в середину залы.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Аделин оторвалась от рук матери и побежала к Гарри. Высокая темная фигура преградила ей дорогу. Вне себя от ярости она вытащила палочку, направив ее в сторону противника.

— Отойди, крестный!

— Не делай глупости, Аделин, — прошипел он.

— Отойди, или я убью тебя! — отчаянно закричала она.

— Он мертв.

— НЕТ!!! — она ткнула палочкой в грудь Снейпа.

— Люциус, уведи ее, — бросил он за спину Аделин.

Та сделала попытку обойти крестного, но тот с силой схватил ее за руку, а потом и вовсе оттолкнул в руки отца.

— Мне не нужна твоя помощь! — холодный голос Лорда ударил по ушам, Аделин с ненавистью посмотрела на него, поднимавшегося с пола под оханье Беллатрисы.

Аделин готова была броситься на него с голыми руками, с силой расцарапать змеиное лицо, уничтожить! Все это время она не верила в реальность происходящего, до последнего надеялась на чудо. А сейчас безжизненное тело Гарри лежало на полу, все так же закованное в цепи. Как низко убивать беззащитного!

— Мальчишка мертв?

Снейп, что стоял ближе всех к Гарри, кивнул. Темный Лорд разразился безумным смехом, пальнув заклинанием в безжизненное тело, отчего то поднялось над полом и упало с глухим стуком обратно.

— Уводи ее, Люциус, — взволнованное лицо миссис Малфой загородило Аделин обзор. — Уводи же!

— Я займусь телом, господин, — послышался голос Снейпа, когда Аделин наконец вывели из залы.

— Отпусти! Отпусти меня, папа! — кричала Аделин, пока мистер Малфой буквально тащил ее в сторону коридора.

— Возьми себя в руки, Лин! Да что это на тебя нашло? — недоуменно спрашивал мистер Малфой.

Услышав это, Аделин разразилась безумным смехом, даже перестав брыкаться.

— Ты, наверное, счастлив, отец? Теперь наша семья будет в почете? — злобно воскликнула она, с ненавистью глядя в его лицо. — Ты же ничего не знаешь! Ничего!

Она вновь рассмеялась, с силой схватившись за голову.

— Люциус, позволь мне, — Риккарда положила руку на его плечо, с тревогой глядя на Аделин. Затем подошла к Аделин. — Пойдем, дорогая, я провожу тебя в комнату.

— Погоди, Риккарда, я вызову домовика, — слабым голосом проговорил Люциус, с болью в глазах глядя на дочь.

Спустя мгновение они оказались в ее комнате.

— Присядь, дорогая, — Риккарда повела ее к кровати, но Аделин не смогла дойти, ноги вмиг ослабели, после чего она рухнула на пол.

— Я не верю, тетя Рикки! — она подняла голову, голубые глаза острыми льдинками впились в смуглое лицо миссис Забини. — Вы тоже это видели?

— Видела, милая, — она опустилась на пол рядом с ней.

— Мне так больно, — тихим голосом проговорила Аделин. Она начала судорожно дышать, стуча кулаком по груди. Казалось, что нитки на ее горле стянулись тугим узлом. — Так… больно… словно… — стук, — словно… я сейчас… умру, — рыдания комком застряли в горле, она вновь с силой ударила себя.

Риккарда схватила ее за руку, отводя ту от грудной клетки, Аделин принялась колотить себя другой, но та тоже была перехвачена.

— Отпусти! — с силой закричала Аделин, яростно пытаясь вырваться. — У меня сердце разрывается на части, ты понимаешь это? — звук ее голоса колоколом ударил в стены.

Рыдания наконец начали выплескиваться наружу, слезы градом хлынули из глаз.

— Да отпусти же, тетя, будь человеком! — вновь закричала Аделин.

Боль — страшная, яростная — вонзилась кинжалами в душу, разрывая ее на части. Словно кто-то специально втыкал их в грудную клетку и крутил, крутил, не переставая, причиняя как можно больше страданий.

— Это все неправда! Он не мог! Не мог… — горло сдавило шелковой нитью. — Нет! — непонятно откуда возникшая сила вмиг помогла встать. Аденин решительно посмотрела на Риккарду. — Этого не может быть, — она решительно двинулась в сторону двери. — Снейп не дал мне посмотреть, я не верю…

— Остановись, Аделин, — Риккарда преградила ей путь.

— Я сама должна убедиться…

— Он умер.

— НЕТ!

Она попыталась оттолкнуть тетю и проскользнуть мимо, но та оказалась быстрее. Риккарда железным захватом сцепила руки на предплечьях Аделин, не давая ей возможности двинуться.

Аделин вырывалась, словно загнанный в ловушку тигренок, пытаясь вывернуть руки.

— Пусти!!! — яростный, наполненный отчаянием крик сорвался с горла раненой птицей.

Она кричала вновь и вновь, не оставляя попыток высвободиться, но Риккарда держала крепко, с каждым разом усиливая захват, словно пытаясь привести в чувство.

Душераздирающие крики ударялись о стены, словно яростные волны разбушевавшегося океана. Она кричала вновь и вновь, надрывая связки, раздирая горло, не оставляя попыток освободиться. Риккарда не отпускала, с болью в глазах наблюдая за ней.

Наконец выбившись из сил и перестав вырываться, Аделин тихо зарыдала, опустив голову. Риккарда отпустила ее руки, с силой притянув к своей груди. Некоторое время они стояли так, пока Аделин, трясясь всем телом, изливала все те слезы, что жгли огнем израненную душу. Казалось, это полыхающее пламя никогда не погаснет, сжирая ее, убивая все живое. Казалось, паук задушил в ней все то хорошее, что еще оставалось, готовый поглотить добычу.

— Я знаю, что ты чувствуешь, милая, — прошептала ей на ухо Риккарда. — Столько раз переживала это. Твое сердце рвется на части, боль не дает дышать, — она погладила ее по спине. — Плачь, кричи, сколько тебе хочется. Твоя тетя рядом с тобой. Я не дам тебе утонуть, милая, — шептала, погладив ее волосы. Аделин начала затихать, лишь дрожь все еще сотрясала ее ослабшее тело. — Мы все переживем, малышка Лин. Переживем…

* * *

Риккарда вернулась домой далеко за полночь. Люциус предлагал ей остаться, но она, поблагодарив за гостеприимство, отказалась. Крики Аделин до сих пор отдавались в ушах, ее искаженное болью лицо стояло перед глазами. Риккарда не понаслышке знала, что именно чувствовало юное дитя, столкнувшееся со смертью. И не абы кого, а любимого, ведь так убиваться могло только сильно любящее сердце.

Она попросила Нарциссу сообщать ей о состоянии Аделин, в случае чего готова была забрать ее в Италию на какое-то время. За все годы их дружбы с Блейзом эта девочка действительно стала ей родной, они вместе с сыном росли у нее на глазах. И если будет необходимо, она применит все свои способности, чтобы помочь Аделин продолжить жить дальше.

— Цилли! — позвала она, присев на скамейку террасы. — Бутылку вина, да покрепче.

Первый бокал она выпил залпом. Затем, выдохнув, все же взяла себя в руки. Еще не хватало заливать горе алкоголем! Риккарде было хорошо известно, что значит переживать потерю. Все ее мужья погибали спустя сколько-то месяцев после свадьбы, где-то больше, где-то меньше, она уже сбилась со счета. После мерзавца Крассо, обобравшего собственного кузена, череда несчастий свалилась на ее вдовью голову с легкой подачи его матушки. Дар предков, чтоб его! То ли дар, то ли проклятье, Риккарда до сих пор так и не определилась.

Она с рождения способна была работать с тонкими структурами и материями посредством рук, без использования волшебной палочки. Способна была увидеть состояние ауры волшебника, если того хотела, исцелить от темного проклятья или же… Убить. Она была способна заставлять людей делать то, что хотела от них, стоило только продемонстрировать лишь часть своей силы. Мощная темная энергия, словно демоническая суть, порой способна была уничтожить все на своем пути. Словно злой пес на цепи, что мог укусить врага и защитить семью хозяина. Если она хотела убедить кого-то в своей правоте, включала особое зрение, проникая в структуру человеческого мозга, подавляя его волю так, что тот сам был рад услужить ей как угодно.

Слабые духом люди поддавались влиянию без особых усилий. С волевыми приходилось поработать подольше, но и они шли ей на уступки. Особенно, когда Риккарда в два счета была способна избавить от какой-нибудь черной пакости, коими в Лютном разбрасывались направо и налево. Благодаря дару она смогла обзавестись множеством полезных связей, зная обо всем, что происходило в самых недрах магической Англии. Зачем ей это было нужно?

Риккарда отпила глоток полусладкого белого вина десятилетней выдержки.

После смерти Франческо Крассо, к которой она приложила руку, идея счастливой личной жизни не оставляла молодую красивую девушку. К итальянцам, которые влюблялись в нее, она не использовала силу своего дара, у Риккарды было строгое правило: не применять его во вред семье и тем, кто ей дружен. Красивая, темпераментная, с острым языком девушка без проблем влюбляла в себя и сама так же легко позволяла себе влюбляться. Сандро, Винченсо, Нанни... она до сих пор с теплой улыбкой вспоминала о них. Каждый отличался своим особым талантом, привнося в ее с Блейзом жизнь новые краски. Сандро души не чаял в музыке, имея прекрасный голос, прекрасно рисовал, искусно копировал известные шедевры, что висели в художественной галерее их виллы. Он подарил ей лучшее в мире сокровище — любимого сына, которому передались лучшие черты его характера.

Винченсо был талантливым танцором, он обожал раз в месяц устраивать балы, каждый из которых надолго запоминался гостям, ведь не был похож на привычные аристократические приемы. Для каждого он придумывал свою тематику, требовал определенные виды нарядов и танцев. Если же находились те, кто не знал танца, он тут же организовывал обучение. Ни один человек не должен был выходить с этого праздника жизни обделенным. Но этот же праздник жизни длился для самой Риккарды совсем недолго. Винченсо резко заболел и увял буквально за месяц, точно так же, как это было с Франческо. Всегда выносливый молодой муж не показывал ей, что что-то не так. Риккарда верила и, верная своему принципу не использовать дар на семье, жила, ничего не ведая. Лишь когда уже стало слишком поздно, она все же позволила себе заглянуть в структуру ауры Винченсо. Понимание молнией ударило тогда по сознанию. Темное проклятье, умело вплетенное в магическое ядро, такое могла сделать только одаренная ведьма. Нина Крассо, мать Франческо, только она была способна на подобное.

Так Риккарда потеряла третьего мужа.

Она не любила унывать, плавая в океане горестных эмоций. Позволила себе погоревать пару месяцев, затем же продолжила жить дальше. Винченсо подарил ей пять месяцев счастья, хоть его семья и считала, что именно она, проклятая богом женщина, погубила его. Что ж, отчасти они были правы. Наследство, что он частично отписал на жену, она отдала членам его семьи. Просто молча написала бумажку и никогда больше с ними не виделась. Денег, что достались от Франческо, было достаточно для безбедного существования, даже его родная мать осталась на обочине, подобранная другими членами семьи Крассо, а теперь мстила ей за свои несчастья. Но Риккарда была уверена в своих силах, поэтому знала, что в следующий раз не допустит подобного.

Нани появился в ее жизни совершенно внезапно. Однажды на прогулке по улицам Рима Блейз куда-то убежал и затерялся в толпе. Риккарда кинулась его искать, готовая, в случае чего, применить родовые чары. Услышав крики, она обернулась, обнаружив сына на вершине одной из статуй, возвышавшейся над фонтаном. Магический выброс, чтоб его! Риккарда уже готова была вытащить волшебную палочку, наплевав на толпу, как один из мужчин кинулся в воды фонтана и полез на статую. Гибкий и ловкий, он добрался до замершего в ужасе Блейза и зацепил его веревкой. Если бы Риккарда не была волшебницей, она ничего бы не заподозрила. Веревка была волшебной, с помощью магического зрения она заметила едва видимое свечение. В случае ошибки она не дала бы упасть ни спасающему, ни ребенку.

— Чей молодец?! — с ослепительной улыбкой крикнул парень, держа на руках мальчика. Толпа рукоплескала, пока Риккарда пробиралась вперед. — Ваш? — он передал ей на руки Блейза.

— Риккарда Забини, — она протянула руку. — Благодарю вас.

— Нани Сильвесто, — он с улыбкой поцеловал тыльную часть ее ладони. — Судя по всему, ваш будущий муж.

Риккарда тогда так звонко рассмеялась, что заразила смехом толпу. Не прошло и двух недель с момента знакомства, как они поженились. Нани увлекался архитектурой, поэтому активно занялся улучшением виллы Забини, она всегда предупреждала перед замужеством, что не будет менять ни дом, ни фамилию. Поэтому Нани поселился в вилле, занимаясь обустройством сада, что и по сей день радовал глаз.

Риккарда на этот раз внимательно следила за состоянием ауры Нани, чтобы в случае чего вовремя вытащить гадость, присланную от Нины. Все было в порядке на протяжении трех месяцев. На четвертый она заметила нечто странное. Она решила тут же убрать черную сущность, но стоило только коснуться ее, как та начала разрастаться с чудовищной скоростью. Казалось, каждое ее прикосновение лишь усиливало ее вредоносное действие. Нани умер всего через месяц, тем самым пробыв с ней в браке всего четыре. Впервые в жизни Риккарда почувствовала свою уязвимость. Ее дар не помог ей спасти любимого, более того, вмешавшись, она только усилила проклятье.

— Что ты сделала? — спросила она, едва появилась на пороге дома Нины.

— Явилась наконец, — седовласая женщина в длинном сине-белом платье в цветочек с ажурной белоснежной накидкой на плечах отпила глоток из фарфоровой кружки. — Заходи, будь гостем, Рикки.

— Ты еще молодая, зачем одеваешься как бабка? — Риккарда резво вошла внутрь, не слишком изящно усевшись в кресло.

— За все нужно платить, Риккарда, — низким голосом проговорила Нина.

— Ты мстишь мне за смерть сына, я могу понять это. Но только вот загвоздка, — Риккарда пригнулась над столом, чтобы быть ближе к женщине. — Твой Франческо свел в могилу моего Сандро. И, думаю, тут не обошлось без твоей помощи. Как ты могла поднять руку на собственного племянника?

— Могла, — Нина отставила чашку. Морщинистое лицо исказилось от треснувшей в уголках губ улыбки. — Глупый малыш Сандро сначала доверился ему, а когда почуял подвох, хотел раскрыть схему, тем самым подставив очень много уважаемых людей. От Франческо в таком случае просто бы избавились.

— Уважаемых, как же. Мафиозные группировки, в которые Франческо хотел вовлечь и Сандро. Знаешь, он был талантливым манипулятором, обобрал нас до нитки, едва не лишив меня и Блейза дома. Только я оказалась хитрее.

— Ты применила наш дар, погубив моего сына, — горько проговорила Нина. — Я применила свой, пытаясь спасти его. Знаешь, а он ведь действительно любил тебя.

Риккарда фыркнула.

— Что ты сделала с моими мужьями? Какую гадость наслала?

Нина загадочно улыбнулась. Риккарда с удивлением обнаружила, что та очень сильно постарела с их последней встречи, состоявшейся два года назад.

— Лернейская гидра, знаешь о такой?

Риккарда на миг замерла.

— Змееподобная многоголовая тварь, — карие глаза кинжалами впились в лицо госпожи Крассо. — Так вот почему я не смогла достать ее. Думаешь, я не найду способ ее победить?

— Найдешь, как же, — Нина кашлянула. — Только вот сколько твоих мужей еще должно умереть, пока будешь искать? — спросила ехидно. — Понимаешь, в чем дело, Рикки, — она расправила складки юбки. — Я наслала ее на тебя.

В карих глазах миссис Забини отразилось недоумение.

— Но так как ты девочка одаренная, она на тебя не действует, а передается тем, кого ты так сильно любишь. Сама знаешь как, уже не маленькая.

— Ты…

— Прекрасно осведомлена, кто я, — прервала ее Нина. — Я плачу за свои деяния тем, что стремительно старею. Наслать что-то на такую сильную ведьму, как ты, не так-то просто, да и гидре нужно время, чтобы напитаться энергией жертвы и стать видимой. Ты не сможешь ее вытащить, ибо ты же являешься источником заразы. Все просто, Рикки.

— Ты же можешь вытащить ее и остановить то, что происходит с тобой? — подняв бровь, спросила Риккарда.

— Могу, — кивнула Нина. — Но не буду, — добавила она ледяным тоном. — Снять ее сможет только такой же одаренный волшебник, как мы с тобой. А так как это явление редкое, — она едко усмехнулась, — ты всю оставшуюся жизнь будешь расплачиваться за то, что лишила меня единственного ребенка!

Риккарда чувствовала себя потерянной. В свои двадцать пять лет она узнала, что теперь навечно обречена быть вдовой. Она не сомневалась в словах Нины, чтобы решиться применить такого рода проклятье, нужно было всерьез чем-то пожертвовать. Госпожа Крассо отдала молодость и здоровье, напитав гидру, тем самым сократив себе жизнь. И все лишь для того, чтобы вдова Забини больше никогда не смогла быть счастлива с мужчиной.

Но сдаваться было не в характере миссис Забини. Она искала всю доступную информацию, погружалась в глубины собственного сознания, блуждая по лабиринтам, построенным из переплетений магических нитей. Гидра была там, она возвращалась к ней каждый раз после охоты, словно пес в родное пристанище. Древнегреческий миф стал личным кошмаром, вызывая приступы отчаяния и столь неприятных уколов жалости к себе. Она ненавидела это чувство, пыталась самостоятельно вытащить черную тварь из своей ауры, отгородить ее в некое подобие магической капсулы. И надо сказать, у нее иногда получалось. Гидра покрывалась оболочкой, запертая в недрах магической ауры миссис Забини, как в ловушке. Но не проходило и пары недель, как та выбиралась вновь. Риккарда замечала это по неожиданным всплескам энергии в собственном магическом фоне.

После многочисленных попыток справиться самостоятельно она начала искать помощь на стороне. Египет, Китай, Индия, Африка, древние культы и ставшие аскетами волшебники, овладевшие особыми разделами магической науки, стали ее целью. Некоторые из них пугались вида ее темной ауры, будучи не способными даже прикоснуться к ней. Кто-то же восхищался, изучая переплетения магических нитей в ее теле, но все было тщетно. Сила родового дара не давала чужакам пробраться к магическому ядру хозяйки. Гидра убила бы ее, не будь Риккарда под столь мощной родовой защитой, но, став частью ее ауры, эта же самая тварь была недоступна для остальных. Нина сделала привязку на собственной крови, чтобы добиться столь необратимого эффекта. Глупая-глупая Нина. Риккарда ни за что в жизни не стала бы мстить кому бы то ни было ценой собственной. Ведь их с Ниной дар открывал столько возможностей, а она так просто растратила собственный потенциал на месть женщине. Уж кого ей действительно было жалко, так это обезумевшую от горя миссис Крассо. Но за все в этой жизни нужно платить.

Один из магов Африки посоветовал Риккарде кое-что весьма непознанное и запретное. Существовал радикальный способ избавления от мифической твари, нужно было всего лишь отделить ее с кусочком собственной души.

Крестраж.

Гидра убивала ее любимых, питаясь их энергией, но потом вновь возвращалась к хозяйке, проведя же специальный ритуал, она могла навсегда избавиться от нее, при этом получив бессмертие. Идея была заманчивой, только Риккарда была далеко не глупой женщиной. Часть души — часть магического потенциала, что придется отдать в обмен на свободу, да еще и ценой чьей-то жизни. Смерть как таковая не пугала Риккарду, знакомую с ней с детства. Ее собственные родители погибли во время войны, попав не в то время не в то место. Бабушка воспитывала ее, обучая всему тому, что знала сама, радуясь, что дар предков, обойдя стороной матушку Риккарды, передался хотя бы внучке. С детства юная Рикки обучалась умению пользоваться столь мощной силой, проводила ритуалы, читала книги из семейной библиотеки. Уже тогда бабушка объясняла ей важность баланса сил и последствия его нарушения.

— Страшно не убийство как таковое, каждый из нас найдет свою смерть в нужный час, — говорила она, сидя перед камином в одной из гостиной родного дома. — Страшна несправедливая смерть, Рикки. Какой бы сильной ведьмой ты ни была, не мни себя богом, — она ткнула морщинистым пальцем в потолок. — Береги дар как драгоценность, не растрачивай впустую. Используй с умом. Я в года своей молодости наворотила дел, поэтому родители твои и умерли столь молодыми. Думаешь, несправедливо? — она внимательно посмотрела на внучку. — В чем-то ты права. Но у Высших свои правила и понимание о справедливости. Жаль, я поняла это столь поздно. Ты же осознай сейчас и не делай глупостей.

Поэтому идея убийства хоть и не пугала, но и совсем не привлекала Риккарду, после потери четырех мужей смерть словно ходила за ней по пятам. Да, Франческо умер по ее вине, но это была справедливая расплата за жизнь Сандро. Было ли проклятье Нины справедливой расплатой за смерть сына? Тот погубил брата, она отомстила за это, но в итоге расплатилась за свою месть. И продолжит расплачиваться, если не остановится. Но Риккарда не винила себя. Если Высшие считали, что так должно быть, она смирится с этим, но надевать монашескую робу и идти замаливать грехи не станет. Она продолжит жить и наслаждаться. Ради себя и Блейза.

Первый муж был ее первой любовью и подарил самое ценное в мире сокровище — сына. Лишь мысль о нем помогала молодой вдове, что рисковала остаться в нищете, начать активно действовать. Жажда же мести лишь стимулировала процесс, Риккарда слишком хорошо понимала, кто был виновен во всех ее несчастьях. Франческо стал легкой мишенью, как оказалось, он давно положил глаз на красавицу жену кузена. Как и на богатое наследство, которое отец Франческо бездарно прокутил, связавшись не с теми людьми, с которыми по глупости решил связаться и его сын. Смерть же Винченсо и Нани нанесла ей еще один серьезный удар, лишь жажда жизни и активные действия в поисках избавления от гидры не давали Риккарде упасть в болото тоски, бесконечной скорби и жалости к себе. Поэтому рвать на части душу, рискуя еще больше навредить себе, она категорически отказалась.

Жрец из Египта навел ее на другую интересную мысль.

— Не можешь победить, возглавь, — спокойно заявил он.

До этого он повел ее в одну из пирамид, куда не допускались даже многие талантливые волшебники.

Риккарда же чувствовала себя там, как дома. Родная темная энергия служила проводником в паутине проклятий гробницы. Особым зрением она наблюдала переплетения их нитей, перебирала их, любуясь сложнейшими плетениями. Мерлин упаси попасть сюда человеку. Тут же, как муха, попадет в паутину и сгинет, не оставив и следа.

Гидра, почувствовав родную энергию, вышла на волю, блуждая по лабиринтам. Риккарда настолько увлеклась изучением переплетений, что совершенно забыла следить за дорогой, оказавшись в глубине пирамиды. Когда же очнулась, не могла понять толком, как ей выбираться. Именно тогда гидра, словно почувствовав тревогу хозяйки, поплыла перед ней, словно указывая дорогу. Решив, что ничего не теряет, Риккарда двинулась за ней, с удивлением обнаружив, что мифическая тварь действительно вывела ее к выходу.

— Она не навредит тебе, ибо считает своей хозяйкой, — подтвердил ее мысли жрец.

— Можно ли сделать так, чтобы она перестала убивать?

Жрец задумчиво посмотрел на нее.

— В ее сущности заложена жажда поглощения энергии. Отрубишь одну голову, появится две, отрубишь две, будет четыре…

— Не утруждайтесь, я знаю легенду о подвигах Геракла.

Жрец улыбнулся.

— Твоей мощи ей достаточно для жизни, тех же, кто получает твою энергию, она считает угрозой и уничтожает. Посланная, чтобы стать палачом, она стала твоим защитником.

— Только нужен ли мне этот защитник, — усмехнувшись, с горечью в голосе проговорила Риккарда. — Она ведь не угрожает моему сыну?

— Она не может быть угрозой для носителей вашей крови и крови той, кто послала ее. И только одаренные члены рода могут обезвредить эту энергию.

Риккарда задумалась. Нина сразу отпадала, бабушка скончалась за год до ее свадьбы с Сандро, а Блейз… «Его ночные кошмары, а также случай со змеей, упавшей замертво лишь от одного его взгляда», — эти воспоминания птицами пронеслись в голове.

Детский организм не справлялся со столь мощными потоками энергии, она наблюдала за тем, как ему было тяжело, вспоминая себя в детстве. Дар или проклятье, две стороны медали. Его предстояло обучить справляться с этой энергией, держать ее под контролем. Сможет ли он? Бабушка говорила, что дар передается только достойным носить его, способным совладать с его мощью. Мать Риккарды оказалась слаба, не смогла стать носителем дара. Мощные всплески энергии едва не сделали ее сквибом, магическое ядро оказалось слишком мало для подобной силы, и если бы не бабушка, та могла бы погибнуть еще в раннем детстве. Риккарда же смогла справиться, хоть и далось ей это с большим трудом. Детство проходило в бесконечных медитациях, работе с потоками энергии, она училась контролировать всплески и не выпускать их на волю, дабы не навредить ни себе, ни окружающим. Пока обычные дети резвились на улице, маленькая Рикки сидела в четырех стенах, читая книги и занимаясь с бабушкой. Та опасалась выпускать ее, пока Риккарда не могла хотя бы частично контролировать себя.

Зная все это, она очень не хотела, чтобы Блейз перенес все это. Ее собственный организм и воля были сильными, Риккарда все способна была выдержать, но Блейз… Он был слишком похож на Сандро, этот чувствительный прекрасный цветок, муж смотрел на нее с такой любовью и нежностью, что сердце сжималось. Риккарда боялась, что Блейз не выдержит, не сумеет. Она упорно занималась с ним, но пока о результатах говорить было рано. А уж о том, чтобы подпустить его к гидре, и речи не шло. Сын должен был вырасти здоровым и прожить долгую счастливую жизнь, а не заниматься лечением матери. Хоть жрец и сказал, что гидра для него не опасна, в случае опасности для себя та могла повести себя непредсказуемо. Она видела это, когда залезла в структуру Нани, видела, как эта тварь сопротивляется при ее собственных попытках убрать ее уже у себя.

Она нашла способ не запирать сына дома, дать ему возможность жить полноценной жизнью. Одну из подаренных жрецом побрякушек использовала для постановки ограничителя темной энергии сына. Летом они занимались, она постепенно обучала его тому, чему училась сама, но не слишком спешила с этим. Бабушка вкладывалась в маленькую Рикки по максимуму, ибо боялась собственной скорой кончины и того, что внучка останется одна с огромной силой в руках и полным неумением с нею обращаться. Сама Риккарда была молода и полна сил, поэтому и к обучению подходила более снисходительно. Блейз учился справляться с приливами темной энергии, внутренней мощью, что, необузданная, являлась кошмарами во сне, пугала его своей тьмой в самые критические моменты, когда малышу было особенно страшно. Он учился упорядочивать свои мысли, чувствовать изменения в собственном магическом фоне и контролировать их. Сам по себе замкнутый, мальчик еще больше замыкался в себе, пугаясь темноты, что сидела внутри него. Риккарда переживала, что он будет одинок, станет изгоем, запирая себя в ловушке из собственных страхов. Она всячески наставляла его, настраивала на работу с собой, рассказывала о преимуществах их дара и возможностях, что откроются ему со временем.

— Отец поэтому умер? — спросил он в один летний день, сидя в позе лотоса в облачной комнате.

Вопрос ударил громом среди ясного неба.

— Мы не единственные носители дара, сынок. Таких людей мало, но они есть и вне нашей семьи, — коротко ответила она.

— Но почему…

— Закрой глаза и представь длинную лестницу в виде спирали. Мысленно ступай на каждую ступеньку, пока не дойдешь до конца. Сегодня поработаем с концентрацией, — прервала его миссис Забини. — Сосредоточься, сынок.

Блейз тогда тяжело вздохнул, но все же послушался. Он не был упертым бараном, коим являлась сама Риккарда, не стал давить на нее и требовать то, что мог знать по праву. Она видела маячок упрямства, что промелькнул во взгляде сына, прежде чем тот закрыл глаза. Он совершенно точно узнает обо всем, сейчас же все свое упорство он решил направить на занятия. Сандро был таким же. Мягкие и покладистый снаружи, но упорный, с несгибаемой волей внутри. Он был слишком добр и доверчив, не ожидая подставы от члена семьи. А то, как он любил эту жизнь, как сильно отдавал себя всему тому, что любит… Риккарда никогда этого не забудет.

Блейз всегда был спокойным ребенком, прилежным и тихим. Он усердно занимался и много читал, практиковался в ментальных практиках, научившись контролировать силу. Был умен, многое видел и понимал, в отличие от своих сверстников, что к своему возрасту хвастали тем, что сумели сделать финт на метле. Риккарда с гордостью наблюдала его прогресс, но не стремилась убирать ограничитель. Слишком пугало ее то, что могло случиться, перед глазами всплывал безжизненный образ Сандро, что даже перед смертью смотрел на нее с улыбкой. Она слишком часто сравнивала его с Блейзом.

— Наш сын очень похож на тебя, — как-то сказал ей портрет мистера Забини, когда Риккарда зашла в кабинет первого мужа.

Риккарда приподняла бровь.

— Он вышел твоей копией, дорогой. Не знаю, хорошо это или плохо, — вздохнула она.

— Доброта — не слабость, Рикки.

— А доверчивость — еще какая слабость, милый, — проговорила она ехидно.

— Тем, что пытаешься оградить его от всего, ты делаешь его слабым, — с непривычной твердостью в голосе проговорил Сандро. — Я не смог защитить вас, оказался слаб, — со вздохом добавил он. — Но Блейз не такой. Не подавляй его.

Риккарде хотелось верить в это, очень хотелось. Но она упорно не видела в сыне отпечатка собственного огненного темперамента. Там, где она спокойно могла применить силу, подавить, Блейз предпочитал использовать переговоры, драка — это было последнее, что он мог применить по отношению к противнику. Тот раз, когда он едва не убил ее мужа, посмевшего поднять на нее руку, очень напугал мальчика. И она очень боялась, что темная мощь дара, проявившись в полной мере после того, как она уберет ограничитель, напугает его, заставит ненавидеть себя и погубит. Да что уж говорить, она готова была до конца жизни напитывать ограничитель, лишь бы не подвергать сына опасности.

Но начиная лет с четырнадцати, Блейз стал удивлять ее. Аделин рассказала ей, как на нее напал тот парень, сын Нотта, и Блейз чуть не кинулся в драку, но она его остановила. Только вот малышка Лин не знала, что Блейз вызвал Нотта на разговор, и тот тоже едва не стоил тому жизни. Она хорошо помнила день, когда сын пришел к ней с потухшим взглядом, как он медленно опустился в кресло, сжав руки в кулаки и в отчаянии опустив их на колени.

— Я вновь едва не убил, мама, — тихо проговорил он.

Риккарда вмиг оживилась.

— Я решил поговорить с Тео один на один, чтобы тот больше не трогал Лин, — он поднял голову и решительно посмотрел на нее. — Тот начал отнекиваться, что ничего плохого не сделал. Он разозлил меня, мама. Так сильно разозлил, что я не сдержался.

Риккарда молчала, внимательно слушая его.

— Он начал падать и задыхаться. Знаешь, в какой-то момент я даже почувствовал, что наслаждаюсь этим. Лин так плакала, а он… — он тяжело вздохнул. — Только когда он упал на пол, я понял, что зашел слишком далеко, и сумел остановиться. Еще чуть-чуть, и я бы убил его! — он с отчаянием в глазах посмотрел на мать.

— Аделин знает?

Блейз мотнул головой.

— И не узнает, — сказал с нажимом. — Я стер Нотту память. Когда тот пришел в себя, сказал ему, чтобы не подходил к ней, иначе дам в морду.

— И все правильно сделал, сынок, — выдохнув с облегчением, заявила Риккарда. — А этот Нотт получил по заслугам. Сам он, может, и не вспомнит, но тело помнит все.

Блейз тогда горько усмехнулся. Судя по рассказам Лин, тот парень на какое-то время оставил ее в покое. Потом же начал попытки ухаживания вновь. Блейз же в его присутствии оставался спокоен и даже мог поддерживать приятельскую беседу, одной Риккарде было известно, каких усилий ему это стоило. Блейз не был злопамятен, если кто-то причинял вред ему, но когда же речь шла о ком-то из ближнего круга… За годы практик он научился контролировать свое эмоциональное состояние настолько, что она сама порой терялась в догадках, что именно чувствовал ее сын. Его вторая «неудачная» попытка убийства очень мотивировала Блейза учиться усерднее, как бы сильно он ни презирал Нотта, все же не желал ему смерти. Видимо, поэтому смог даже спокойно выносить его присутствие, в случае чего защищая от его притязаний Аделин.

Аделин… Риккарда тяжело вздохнула. Она знала о том, что ее друг одарен сильной магией, но не представляла ее масштаба. Даже сам Блейз не представлял. Именно эта сила защитила его от угрозы стать клейменным темной меткой. Та просто не ложилась на его кожу, как бы упорно ни пытался сделать это Темный Лорд. А собственное нежелание Блейза получить ее лишь усилило защиту. Риккарда же позволила древней магии на время отступить, получив метку взамен сына, чья особенность очень сильно впечатлила Темного Лорда.

— Не тронешь сына, и я во многом смогу помочь тебе, — перестав контролировать магический фон, проговорила Риккарда, демонстрируя силу, параллельно магическим зрением сканируя его ауру.

Оборванный кусочек магического ядра вызвал любопытство. Как и вся структура ауры, которая была словно неполной, неполноценной, да и сам внешний вид, явно не очень похожий на человеческий, наводил на определенные мысли.

— Я впечатлен, госпожа Забини, — с едкой улыбкой проговорил Темный Лорд. — И что же вы можете предложить мне?

Убить его она не сможет, это стало очевидно, когда Риккарда увидела змею, что сияла тем же светом, что и кусочек возле магического ядра. Крестраж… Умрет сейчас и вновь возродится, как это и случилось после случая с Гарри Поттером. У него была своя армия, что увеличивалась, а судя по тому, что она слышала от своего потенциального жениха, в Министерстве тоже становилось неспокойно. Если Лорд прикажет своим псам напасть на Блейза, всей мощи дара не хватит, чтобы противостоять им всем. Для убийства с помощью их дара необходим был серьезный магический всплеск, концентрация на одной цели, та же Авада Кедавра была гораздо менее энергозатратна, поэтому вариант открытого противостояния Лорду отпадал. Не можешь предотвратить, возглавь. Риккарда была верна этому принципу.

— Смотря что ты хочешь получить, — с улыбкой проговорила она Лорду.

Блейз после того случая стал сам не свой. Он потребовал, чтобы мать перестала ограничивать его и научила всему, что знает. Впервые он почувствовал полную ответственность перед родом Забини, когда лицом к лицу столкнулся с тем, кто с такой легкостью обрывал чужие жизни, клеймил людей, делая их собственными рабами.

— Он ведь не тронул тебя? — с тревогой спросил он, когда они вернулись в тот день домой. — О чем вы так долго говорили, когда я вышел?

— Переговоры — твоя излюбленная тактика, Блейз. Мама сегодня решила поучиться у своего сына.

— Что он хочет от нас?

Риккарда вздохнула.

— Тебе не о чем переживать, милый. Все под контролем.

Мятежные огоньки зажглись в карих глазах.

— Я уже не маленький, мама. Темный Лорд — не тот, с кем можно торговаться. Что ты предложила ему взамен?

Риккарда улыбнулась уголками губ.

— Дар, сынок. И все те преимущества, что он дает. Мне предстоит серьезная работа в Министерстве. А учитывая мои связи, это не составит труда.

Блейз посмотрел недоверчиво.

— Ты правда собираешься помогать ему подминать под себя правительство?

Усмешка змейкой расползлась на пухлых губах миссис Забини.

— Это уже зависит от его поведения, — произнесла загадочно. — Ты хотел овладеть всей мощью нашего дара? Ты уверен, что готов к этому? Я рассказывала, как твоя бабушка…

— Я готов, мама, — твердо заявил Блейз. — И я не боюсь.

Риккарда внимательно посмотрела на него, словно проверяя.

— Хорошо. Во вторую малую гостиную шагом марш!

Блейз уже обладал навыком сканирования ауры, но только пока что тратил на это немало сил и делал это слишком заметно, вызывая недоумение у окружающих. Поэтому в школе пытаться экспериментировать не спешил, обучаясь способности контроля магического фона и незаметного сканирования, которым в совершенстве обладала миссис Забини. Та же все больше убеждалась в том, что мягкость и творческий талант Сандро вместе с ее упертостью и страстью передались их сыну, смешавшись в причудливый коктейль. Его спокойствие, замкнутость и внешняя безмятежность, которые Риккарда поначалу восприняла за слабость, в совокупности с тем, что действительно происходило у него внутри, приобрели для Риккарды новое значение. Она хорошо помнила себя в детстве. Как устраивала скандалы, швыряя тарелки, желая погулять с ребятами на улице, а не сидеть в четырех стенах. Как рвала и крушила мебель, когда что-то не получалось, а внутренняя мощь давила на сознание, выходя в кошмарах. Она думала, что ее темпераментность и упертость помогли ей не соскочить с дорожки, а бабушка, умело играя на чувстве гордости и беря ее на слабо, смогла направить ее в нужное русло.

Блейз же был другим. Все бури он проживал глубоко внутри, не жалуясь, не круша все вокруг, лишь во времена особенно страшных ночей тихо плача в своей комнате. Ей было больно и страшно видеть его таким, и лишь по мере взросления сына она поняла, какой внутренней силой и выдержкой он обладал. Летом, когда он уверенно заявил, что Джинни Уизли, разыскиваемая Темным Лордом, будет проживать в их доме, она еще сильнее убедилась в этом. Тот разговор с Сандро состоялся как раз перед тем, как сын уверенной походкой зашел в одну из комнат, где она читала, сообщив ей чудесную новость о будущей невестке.

— Я хочу, чтобы она стала моей женой, но сначала необходимо спасти ее жизнь, — уверенно заявил он.

— Ты понимаешь, какому риску ты подвергнешь нас, милый? — с безмятежностью в голосе спросила Риккарда.

Блейз кивнул.

— Ты многому научила меня, мама, — он поднял руку с браслетом-ограничителем вверх. — Я уже пробовал жить без него и вполне успешно. С этого дня, — он порезал палец, капнув на браслет, и тот со звоном упал на пол, — я буду обходиться без него. Я сделаю все, чтобы защитить нашу семью.

Риккарда покачала головой, тяжело вздохнув. Затем гордо вскинула подбородок, прямо посмотрев на сына.

— Уверена, твой отец будет гордиться тобой.

Блейз улыбнулся.

— А как насчет тебя?

Риккарда подошла ближе, положив руки ему на плечи.

— Я уже горжусь, сынок.

Блейз рассказал ей про Джинни, ее состояния и терзания, про то, как он занимался с ней ментальными практиками и как-то даже просканировал ауру.

— Я знал, что у нее серьёзная проблема еще тогда, когда ее положили в лазарет с истощением. Но на тот момент ничего не мог сделать, она никого к себе и близко не подпускала. А еще все ее вопросы и разговоры… — Блейз усмехнулся. — В какой-то момент мне показалось, что она проживает то же, что и я.

— И ты по доброте душевной решил помочь ей, сынок? — с улыбкой спросила Риккарда.

Блейз усмехнулся.

— Так же, как по доброте душевной мистер Уискэт, нынешний глава Отдела тайн, помогает тебе, мама.

Брови миссис Забини поползли вверх.

— Ты мне никогда не рассказывала, почему все мои отчимы так или иначе умирали. Дело в нашем даре, не так ли? Но убивать мы можем, только если целенаправленно направим поток энергии на объект. Сомневаюсь, что ты занимаешься подобным, мама, что бы кто ни говорил. Так в чем же дело?

— То, что ты старательно обходишь стороной самые тёмные стороны применения нашего дара, концентрируясь на более мирных его проявлениях, не значит, что я занимаюсь подобным, — тяжело вздохнув, ответила миссис Забини.

— Мама, я знаю, что ты любила Нани, помню, как он был добр по отношению ко мне. Ни за что не поверю, что ты целенаправленно поспособствовала его скорой смерти. Касательно следующих двух отчимов, — Блейз издевательски усмехнулся, — таких подонков еще поискать, об их смерти никто не будет горевать. Но даже тогда, когда я мог это сделать, ты не дала мне убить одного из них.

— Я знала, что ты не перенесешь быть убийцей.

Блейз покачал головой.

— Тут есть что-то другое. Я чувствую это, мама, — он строго посмотрел на нее.

Совсем как Сандро, когда тот однажды вечером повелел ей не лезть в дела семьи Крассо. Эта мысль молнией озарила ее сознание. Тогда она думала, что дело в сильном доверии Сандро к Франческо, поэтому он ответил ей столь непривычно твердо, тоном, не терпящим возражений. Но сейчас… Этот строгий уверенный взгляд мужа, который словно что-то знал, отразился в глазах сына и приобрел новый смысл. Знал ли Сандро о том, что за ловушку готовил для него кузен? Все счета оказались в собственности Франческо, но вот вилла… Франческо не мог войти в нее после смерти Сандро, хоть и являлся владельцем всего состояния Забини. Она была тогда так занята планом мести, что даже не подумала об этом. За два месяца до смерти Сандро написал свой портрет и вызвал мастера, что наложил чары оживления, активирующиеся после смерти изображённого. Тогда он шутил, что хочет запечатлеть себя молодым и таким же остаться для предков. Потом и вовсе пропал в поместье Крассо, а в последние два дня своей жизни ввалился в родную виллу совершенно без сил и умер у нее на руках.

— Я виноват, Рикки. Он обманул меня, — хрипло проговорил тогда он. — Но тебя он не тронет, я знаю, — он из последних сил выдавил из себя улыбку. — Прости меня, любимая…

Ее собственный дар в тот момент оказался бессилен, ибо слишком поздно Риккарда увидела весь ужас, что случился с аурой мужа за время его отсутствия. Он писал ей письма из поместья Крассо, говорил, что все в порядке, а потом ввалился домой и… Риккарда мотнула головой. Но отпечаток знакомой магии она не могла спутать ни с чем, как бы старательно Нина ни старалась замаскировать внезапную кончину под притаившуюся болезнь собственного племянника. В завещании же говорилось, что опекуном ее сына Сандро назначил Франческо, как и наследником всего их состояния. Ни слова о молодой жене там ни значилось. А мистер Крассо, не став сильно медлить, любезно предложил юной вдове свою защиту и опеку, будучи почему-то не способным войти в поместье Забини вплоть до обряда бракосочетания. Неужели родовая магия дома Забини оказалась настолько сильна…

— Мама?

Миссис Забини вздрогнула. В глазах сына решительность перемешалась с легкой тревожностью.

— О чем ты думала?

Та отрицательно покачала головой. Блейз подошёл ближе, взяв ее за руки.

— О чем ты думала, мама? Я хочу это услышать, — добавил он настойчиво.

Риккарда окинула его внимательными взглядом. Маленький мальчик, каким она видела его все это время, вырос, став одним с ней ростом, норовя явно обогнать еще на пару сантиметров. Сейчас он стоял рядом с ней, требуя тех самых ответов, что косвенно пытался узнать все это время. Он наверняка о чем-то догадывался, подозревал, но никогда не оскорблял ее этими самыми подозрениями. Лишь терпеливо ждал, когда мама решится, осмелится сказать.

— Я убивала, сынок, и к святым леди никогда себя не причисляла, — она тяжело вздохнула, сложив руки на груди. — Твой отец умер, оказавшись объектом применения такого же дара, как наш с тобой. Знаю, ты не фанат подобных действий, но за это лето наших занятий должен понимать весь предел наших возможностей. Первый отчим, ты его не помнишь, умер с моей помощью. Также случилось и с некоторыми представителями мафии, с которыми тот имел дело, и пытался вовлечь в это твоего отца. Сандро в последний момент пошел на попятную, но было поздно. Они уничтожили его, — она тряхнула головой, в карих глазах зажглись яростные огни, когда она посмотрела прямо в глаза Блейза. — А я уничтожила их.

Тот стойко выдержал ее взгляд, сосредоточенно о чем-то думая.

— Что случилось с остальными?

— Винченсо и Нани умерли не по моему желанию. Кое-кто отомстил мне за смерть Франческо Крассо, поэтому все мужья обречены на скоропостижную смерть.

— Кто? Это проклятье?

Риккарда кивнула.

— Когда-нибудь я тебе все расскажу, сынок.

Блейз нахмурился.

— Я уже достаточно взрослый, чтобы понять, мама.

Та весело усмехнулась. Шагнула к сыну, положив руки ему на плечи.

— Я не сомневаюсь в тебе, милый, но сейчас нам хватает других проблем. Поверь, — она нежно взяла в руки его лицо. — Я научилась жить и с этой заразой, сила нашего дара открывает много возможностей для адаптации ко всему в этой жизни.

Она действительно научилась. Гидра как губка впитывала в себя любые виды энергии. Когда к Риккарде обращались за излечением от особого вида проклятий, она начала выпускать ее на прогулку. Она научилась использовать ее в целях уничтожения самых вредоносных проклятий, на которые без гидры потратила бы гораздо больше времени и сил. Когда Риккарда проникала в ауру больного, то выпускала гидру, что под ее контролем впитывала всю ту дрянь, что была той словно кость для собаки. Все действие длилось не более получаса, зато плату за подобные услуги она брала вполне приличную. Где деньги, где редкие артефакты, а где связи. Все ей было на руку, а образ сильной и в то же время весьма опасной ведьмы закрепился за миссис Забини по всей магической Англии. В Лютном ее знали и уважали, позволяя легкими путями получать то, что для других было порой недоступно. В Министерстве закрепились прочные связи, позволявшие миссис Забини быть в курсе всего происходящего изнутри.

— Кто это сделал? Кто посмел отравить твою жизнь после всего, что они сделали с отцом? — в голосе Блейза послышались яростные нотки, заставив очнуться от дум.

— Этот человек уже получил свое наказание.

Блейз положил свои ладони поверх рук матери.

— Тебе это проклятье точно никак не вредит? — спросил с тревогой в голосе.

— Я тебе больше скажу, с помощью него мне стало легче проворачивать кое-какие дела.

Блейз выдохнул, прикрыв на мгновение глаза.

— Мне никогда не нравилась та темнота, что я чувствовал там, внутри, — он тронул рукой грудную клетку. — Всегда знал, что если захочу, то способен всерьёз навредить тому, кому захочу. Еще с того момента, как чуть не пришиб того подонка, а потом и Нотта, — Блейз вздохнул. — Я признаю, что долгое время избегал этого, стараясь просто держать свою суть под контролем. Но всю жизнь убегать от себя я не собираюсь. И не потерплю, если кто-либо попытается навредить моей семье.

Риккарда ласково улыбнулась. Приблизившись к задумчивому лицу сына, поцеловала того в лоб.

— Ты точно собираешься замуж за Уискэта? Он вроде как славный малый.

Риккарда весело рассмеялась.

— Поэтому пока его статус не переходит границу «жених».

Блейз застыл на месте, нахмурившись.

— Он не похож на прошлых подонков, что пытались обидеть тебя, — проговорил он задумчиво. — И явно хорошо к тебе относится, — в карих глазах зажглись решительные огоньки. — Я могу помочь снять проклятье?

Риккарда покачала головой.

— Не ври, мама. Проклятье наложил тот, кто обладает схожим с нами даром, так?

— Так.

— Значит, и снять теоретически должен человек с даром. Ты явно этого сделать не смогла, учитывая, сколько прошло лет, — Блейз мысленно прикинул цифры. — Значит, это может быть человек, что его наложил или же… — он вскинул глаза на мать. — Я.

Риккарда усмехнулась.

— А если не справишься? — спросила она жестко. В комнате словно вмиг все заледенело от звука ее голоса. — Готов пережить смерть матери, сынок?

Ее слова ударили хлыстом, Блейз сжал кулаки.

— Ты сказала, что наш дар дает много возможностей для адаптации. Настолько не веришь в меня, мама?

Он испытующе посмотрел на нее.

В комнате повисла глухая тишина, взгляды скрестились шпагами.

— Ты боишься, что я закончу, как отец? — первым нарушив тишину, хрипло спросил Блейз.

Риккарда моргнула, выдохнув.

— Ты винишь его в том, что он умер, оставив нас, мама? Я слышал, как ты говорила с портретом. Отец все время извинялся.

— Блейз…

— Я справлюсь, просто укажи, что мне делать, — твердым голосом заявил он, прерывая ее. — Ты всю жизнь тянула все на себе, но ты не одна, пойми это. Позволь мне помочь тебе.

Впервые за долгое время ее подбородок задрожал, в горле неизвестно откуда появился тугой комок. Миг, она тряхнула головой и с огромным усилием воли попыталась взять себя в руки. Она вскинула подбородок и кратко кивнула.

— Завтра приступим к самому сложному — ты попробуешь себя в деле. Фундамент мы заложили прочный, осталось проверить, действительно ли ты способен управлять всей мощью дара.

Блейз улыбнулся, радостно кивнув и поцеловав ее в щеку.

— Спасибо, — сказал он, прежде чем выйти за дверь.

Риккарда вновь наполнила бокал, отпив пару глотков. Дар помог Блейзу успешно перенести Джинни к ним в поместье даже на территории Хогвартса. Теперь она занималась с ней, убирая все те нити и узлы, что успел навязать кусок души темного подонка. Она даже умудрилась увидеть его как-то раз, когда погружалась с Джинни в парную медитацию. Молодой и красивый паршивец пытался вести с ней переговоры. И, судя по всему, явно прикипел к девочке, структура узлов была направлена на закрепление в структуре, а не на ее уничтожение. Явные попытки захватить сознание юной мисс Уизли обернулись крахом благодаря защите жемчужины, что тщательно оберегала магическое ядро. Но, надо признать, сама воля Джинни упорно противилась порабощению, что явно подкупило юного Лорда. Он всегда ценил силу и тех, кто обладал ею, и стремился привлечь на свою сторону. И сейчас он яростно сопротивлялся, явно пытаясь всеми силами задержаться в структуре ауры девочки.

Она запустила гидру. Та с радостью поглотила ту энергию, что высвободилась из развязанных Риккардой узлов. Все блоки, ловушки, зажимы, что этот искусный мальчишка навязал за годы сосуществования в теле Джинни. Она видела, как та расцветала с каждым днём, как звонче становился ее смех и радостнее улыбка. Но это исключая моменты, когда осколок все же вновь завладевал ее сознанием, заставляя ту ходить во сне. Чем интенсивнее Риккарда проникала в структуру ауры, тем яростнее становились его попытки задержаться в ней.

— Он заставил меня вспомнить все то, что я пережила на первом году обучения в школе. Все, от момента нашего знакомства до Тайной комнаты, — сообщила Джинни в один из дней их занятий. — Я очнулась, стоя на террасе.

— Пытается закрепиться за многолетнюю связь, — задумчиво проговорила миссис Забини.

«Еще и пользуется высвободившейся энергией, — подумала уже про себя. — Умен, гаденыш».

Миссис Забини после первого резкого проникновения в структуру и болезненной реакции Джинни старалась действовать более деликатно, отчего удаляла все лишнее постепенно. Развязывала узлы аккуратно, не разрывая их, а давая распутаться, а потом выпускала гидру для поглощения. Но осколок, будь он неладен, пользовался этими временными задержками в свою пользу, отчего процесс усложнялся и замедлялся еще сильнее. С проклятьями в этом плане работать было гораздо проще, ведь они не обладали собственным разумом. Благо, энергетический запас тела девушки и сила ее ядра позволяли той стойко выдерживать весь процесс. То, как та без жалоб сносила все, не могло не восхитить Риккарду. Будущая невестка ей нравилась.

— Удивительно, что при наличии печати предателей крови на вашей семье тебе достался столь мощный потенциал, — в один из дней после очередного занятия озвучила свою мысль Риккарда.

— Разве эта печать — не миф? Отец говорил, что чистокровные клеймят так тех, кто отказывается поддерживать идею чистоты крови.

Риккарда усмехнулась уголками губ.

— Так-то оно так, девочка, да в мире магии все имеет свое значение и вес, — она отпила глоток чая из фарфоровой чашки. — Предателями называют тех, кто отрекся от традиций рода, что изначально даёт мощную подпитку для всех своих членов. Твоя матушка происходила из рода Пруэттов?

Джинни кивнула.

— Сильный был род, жаль, оборвался столь печально.

— Мама никогда не любила говорить о своей первой семье, — задумчиво заметила Джинни. — Лишь упоминала, что ее братья-близнецы погибли в Первую Магическую войну.

— Могу ее понять, — кивнула миссис Забини. — Ты мне скажи, дорогая, — она внимательно посмотрела на девушку. — Твои родители пытались помочь тебе с помощью родовой магии? Потенциал у тебя изначально большой, подозреваю, что это все же больше заслуга маминой линии.

— Отец не признает ритуалы на родовом камне с кровью и жертвоприношениями, — резко ответила Джинни. — Моя семья против черной магии! — добавила она с гордостью.

Риккарда весело рассмеялась.

— Очень зря.

Джинни недоуменно посмотрела на нее.

— Детка, раскрою тебе секрет: в черной магии нет ничего плохого, если уметь правильно с ней обращаться. Думаешь, то, чем мы с тобой тут занимаемся — не черная магия? Вынуждена тебя разочаровать.

— Но ведь крестражи — это черная магия.

— Ярчайшее ее проявление. Но конкретно этот раздел относится к разряду запрещенных, тех, что выходят за грань. В любом деле есть свои правила и ограничения, закон баланса неумолим, запомни это! Нарушишь хоть чуть-чуть, получай ответ. Волдеморт является хорошим примером волшебника, что эту грань перешёл, посмотри на него сейчас. От человека там мало что осталось. По крайней мере, от того, что ты видишь в осколке внутри себя. Талантливый красавец превратился в монстра, решив, что ему позволено большее, чем остальным. А ведь мог стать действительно великим политиком.

— Он ведь вас слышит, — с насмешкой заметила Джинни.

— Пока у него есть такая возможность, пусть слышит, — с улыбкой проговорила Риккарда. — Жаль, никто ему этого не сказал тогда, во времена молодости. Но мы отвлеклись, — она откинулась на спинку стула. — То есть магией рода помогать тебе не пытались?

Джинни мотнула головой.

— Тебе повезло, детка, что от рождения была одарена, так бы ты вряд ли продержалась столько времени. Ну или твои родители умалчивают и все же что-то делали тайком для поддержания твоих сил. Попробуй вспомнить, мама тебе не давала никаких амулетов, ничего не подкладывала под подушку?

Джинни нахмурилась, напрягая память. Пару минут она сидела молча, застыв взглядом в одной точке, отчего на лбу пролегла волной складка.

— Тетя Мюриэль как-то подарила серьги, сказала, что они из особого родового камня, и посовеовала обязательно надевать хотя бы раз в месяц, — наконец подала голос она. — А еще я слышала, как она советовала маме съездить на место, где находилось родовое поместье Пруэттов. Мы даже вроде и были там… — Джинни резко застыла, глаза ее словно заволокло туманом. — Но… Мне очень трудно вспомнить, словно это был сон…

— Так-так, — оживилась Риккарда, приподнимаясь на локтях. — А вот это уже интересно. Завтра, пожалуй, с этого и начнем.

Риккарда допила второй бокал, отставив его в сторону. Мать Джинни догадалась дать подпитку дочери от девичьего рода, тогда было понятно, как та не свалилась от болезней за столько времени борьбы с крестражем и не повредилась в уме. Да и жемчужина не подвела, все же жрецы Египта знали свое дело. Хоть и советы порой давали специфичные.

Да и вообще, почему ребенок из семьи волшебников не знал, что к посторонним предметам прикасаться просто так нельзя? Аделин тоже молодец, сделала ритуал на крови, совершенно не задумываясь о последствиях, а потом еще и руки обожгла, коснувшись какой-то дряни. Хороши детки, нечего сказать. А точнее, хороши родители. Миссис Забини тяжело вздохнула. Она и сама не была белой и пушистой, долгое время пыталась отгородить сына от тяжестей этого мира и суровой реальности. Кто знает, если бы тот самостоятельно не настоял на том, что хочет полностью погрузится в овладение даром, стала бы она сама настаивать на этом? Джинни — единственная дочь в семье Уизли, ее явно берегли как зеницу ока, держа в стороне от любого намека на черную магию, да вот только об опасностях мира магов предупредить забыли. Или не посчитали нужным, учитывая, что отец семейства не являлся сторонником древних традиций, а больше увлекался миром магглов.

Аделин… Единственная дочь дома Малфой, ее тоже берегли и лелеяли как могли, растили как принцессу, а потом суровая реальность в виде последствий решений родителей обрушилась на ее непутевую белокурую голову. Боль за девочку осела в районе сердца, и новый бокал вина нисколько не помогал заглушить ее. Столь юный ребенок, что столкнулся с такой бедой. Риккарда запустила руки в волосы, массируя виски. Ничего, она и не такое переживала. И Аделин научится, она девочка сильная. Да и взрослая. Она все время забывала, что и Блейз, и Аделин уже не были теми детишками, обнимавшими друг друга в грозу. Она улыбнулась, вспомнив, как малышка Лин уже тогда ругалась на Блейза, крича и топая ножкой от злости и страха. Хотелось верить, что эти двое, как и тогда, со всем справятся. Как и Джинни. Ох, как и не вовремя она запустила в действие один ритуал, чтобы ускорить процесс очистки ауры! Ей удалось вытащить воспоминания, где Джинни отвели на место, где когда-то находилось поместье Пруэттов. Миссис Уизли дала ей зелье, после чего девочка просто уснула. Поэтому и вспоминала она это с трудом. Что уж там делала в это время ее матушка, оставалось загадкой. Но эффект явно присутствовал.

Родовая магия — сильнейший инструмент для исцеления и подпитки. Дети, происходившие из мощнейших древних родов, с рождения были защищены от множества недугов, но при условии, что их родители проводили все необходимые ритуалы. Когда к власти в Министерстве стали приходить представители из мира магглов, множество подобных ритуалов стали считаться незаконными, репутация семей очернялась, происходило изъятие из свободного доступа определенной литературы. Нелюбовь чистокровных к магглорожденным понять можно, да только проблемы это не решало. Сами нынешние представители древних родов, судя по всему, стали забывать элементарные вещи, зациклившись лишь на чистоте крови, на чем так удачно сыграл Лорд. Риккарда усмехнулась.

У них было несколько встреч один на один, где миссис Забини даже дали возможность высказать свои мысли о том, как она видела положение вещей на данный момент. Связи в Министерстве и Лютном давали ей возможность увидеть картину целиком. В первом пропихивались все более лояльные к представителям маглов законы, при этом по-тихому притеснялись интересы тех же чистокровных, хоть те все же еще держали позиции, лоббируя особо неприятные проекты. Недовольство нарастало с двух сторон, недопонимание и нежелание услышать только усугубляли ситуацию. Но Риккарда была кардинально против уничтожения старых традиций в угоду прогрессу, ибо уже видела последствия. Темные недуги и проклятья, что раньше спокойно лечились врачами в Мунго, теперь перекочевали на лечение в Лютный с контрабандными артефактами и зельями, что далеко не всегда давали нужный эффект. Конечно, благодаря этому ее услуги пользовались огромным спросом, как и услуги многих других подпольных «темных» магов, но в целом картина была безрадостная. Лорд слушал внимательно, вставляя свои замечания и умозаключения. В такие моменты он казался вполне адекватным, если при этом не обращать внимание на змееподобную личину и красные глаза. Он действительно мог стать выдающимся политиком, учитывая, каким он был еще в молодости. Кусочек крестража в Джинни дал ей некоторые представления о юном Лорде, что пошел явно не по тому пути. Безумие от разрыва души одолевало его при изначально мощных данных. Как и в случае Джинни, сила родовой магии долго не давала ему совсем сдать позиции, но даже она бессильна, когда баланс сил настолько грубо нарушен. Что уж говорить, если сделанные раннее крестражи стали распадаться на осколки при любой возможности.

Этот самый осколок она почти вытащила из Джинни. Оставался последний, самый сложный этап, на которой она ни за что бы не пошла, если бы не считала девушку будущим членом семьи. Магия рода, только теперь уже рода Забини, что Риккарда через собственную кровь, проведя особый ритуал, передала Джинни. Подобное действие являлось мощной энергетической подпиткой, а также явилась щитом от гидры. Гидра не должна была навредить членам семьи Риккарды, поэтому та пошла на рискованный шаг. Приказала той на время влиться в структуру ауры Джинни и помочь ей избавиться от чужака. То бишь, защитить. Только проблема была в том, что аура в эти дни была крайне нестабильна, внутри Джинни буквально шла борьба между осколком и древним чудовищем, поэтому любое эмоциональное потрясение могло вызвать ненужные всплески в магическом фоне и сбить всю тонкую настройку ее кропотливой работы. Риккарда уже приказала домовикам оградить мисс Уизли от корреспонденции, а также обеспечить на каждодневной основе прием успокаивающих зелий и травяных чаев. Большую часть времени девушка спала, и процесс шел хорошо. Оставалось надеяться, что новость о смерти Гарри Поттера не просочится в стены их виллы. Хотя бы до поры ее выздоровления.

* * *

Джинни проснулась, когда за окном сгустились сумерки, первые проблески звезд маленькими фонариками зажигались на небе. В последнее время она только и делала, что ела и спала, лишь изредка выходя за пределы комнаты. Ведь стоило ей переступить порог, как расторопный домовик подсовывал зелье, а потом переносил засыпающую Джинни обратно. Миссис Забини предупреждала, что придется потерпеть какое-то время после ритуала.

— На крови? — с ужасом переспросила Джинни. — Но разве ритуалы на крови не являются одними из наиболее опасных? И с чего вы решили поделиться со мной своей кровью?

— Не только своей, но и кровью Блейза, — спокойно заметила миссис Забини. — Кровь рода Забини придаст тебе сил для последнего этапа нашей работы. Ты же хочешь окончательно освободиться?

Джинни кивнула.

— Делясь своей кровью, вы фактически делаете меня вашей родственницей.

Риккарда усмехнулась.

— А пробел в твоем образовании не настолько велик, как я предполагала. Кровь действительно даст родство, а также необходимую подпитку от рода Забини. Так как родового камня твоей семьи здесь не имеется, я иду на этот шаг. А почему именно я иду на все это, тебе объяснит Блейз.

— Он никогда ничего не объясняет! — досадливо воскликнула Джинни, сложив руки на груди.

Риккарда весело усмехнулась уголками губ.

— Мой скрытный сынок когда-нибудь расколется, не переживай, детка. Он ведь в любви тебе уже признавался?

Щеки Джинни порозовели.

— Вот и подумай, дорогая. Я не стану мучить тебя вопросами о твоих чувствах к моему сыну, с этим мы разберемся после. А сейчас, если ты готова, пошли работать.

Риккарда решительно встала, позвав домовика.

— После ритуала будешь много спать и отдыхать, чтобы восстановить силы. Никаких эмоциональных и физических нагрузок, а также газет. Ты поняла меня?

Джинни молча кивнула.

— Вот и умница. Сейчас ничего не бойся, ляг и расслабься. И, Джинни, — Риккарда внимательно посмотрела в глаза девушки. — Позволь себе освободиться. Просто позволь случиться тому, что случится.

Та сглотнула.

— Я ждала этого все эти годы. Поэтому не отступлю!

— Умница, — улыбнулась миссис Забини. — А теперь за дело.

Ощущения после ритуала были такими, словно в раннем детстве, когда просыпаешься по утрам со множеством сил и энергии и хочется бегать по полям и лугам целый день. Правда, затем миссис Забини провела еще одну манипуляцию, после которой Джинни резко захотелось спать. С тех пор недели две она жила в режиме спящей красавицы. Блейз навещал ее, сопроводив на прогулку по саду.

— Твоя мама сказала спросить у тебя, почему вы решились поделиться со мной своей кровью.

Блейз остановился, внимательно оглядев ее с головы до ног.

— Мама, как всегда, в своем репертуаре.

— Мы теперь с тобой родственники.

Блейз кинул взгляд на ее лицо, после чего, запрокинув голову, весело рассмеялся.

— Это лучшая новость за последнее время, Джинни.

Та фыркнула. Резкий хлопок заставил ее подпрыгнуть.

— Госпоже пора пить чай. Цилли накрыл для госпожи Джинни и хозяина Блейза в беседке.

— Спасибо, Цилли, — Блейз подмигнул домовику.

— От этого чая так клонит в сон, — недовольно проговорила Джинни, допив последний глоток. — Я в последнее время только и делаю, что сплю.

— Мама предупреждала, что так будет. Не переживай, скоро это пройдет. — Блейз расслабленно откинулся на спинку скамейки.

Джинни зевнула, ощущая привычное чувство тяжести, что разлилось по всему телу.

— Рассказать сказку на ночь? — насмешливо спросил Забини.

Джинни окинула его сонным взглядом.

— А ты расскажи, — буркнула она, снова зевая. — У тебя минут десять, пока я окончательно не засну, — и прислонилась спиной к скамейке.

— Ну тогда слушай. Жила-была одна рыжая принцесса…

Джинни не заметила, как начала сползать со скамейки. Теплое прикосновение ладоней Блейза, и она оказалась головой на его коленях.

— Она была вечно всем недовольна и капризничала, а по ворчанию могла соревноваться с гномами, что разбегались, стоило принцессе ступить в сад, — его пальцы мягко прошлись по ее волосам, заправив пару прядок за ушко, отчего по телу Джинни пробежались мурашки. — Только один особо сварливый гоблин мог выдерживать ее характер или, правильнее сказать, именно общаясь с этим гоблином, принцесса словно забывала про свои капризы, а слуги выдыхали, получая возможность отдохнуть и поболтать за чаем…

Мягкие прикосновения его пальцев, что массировали голову, спокойный бархатистый голос заставили Джинни окончательно погрузиться в сладкий сон.

Она проснулась, ощущая, что лежит на чем-то твердом. Резко вскинув голову, едва не врезалась в острый подбородок. Ее глаза удивленно расширились при виде безмятежно смотревшего на нее Блейза.

— Ты так вцепилась в меня, когда принес тебя в комнату, что не смог никак уйти.

— Не может такого быть, — упрямо тряхнула головой Джинни.

Блейз усмехнулся, не став спорить.

— Выспалась?

Джинни покачала головой.

— После того, как ты это спросил, спать захотелось с новой силой.

Она широко зевнула, прикрыв рот рукой. Легла обратно, устроившись на подушке.

— Что ж, не буду мешать. — Блейз взял книгу, что читал до этого, вставая с кровати.

— Останься, — неожиданно для самой себя проговорила Джинни.

Блейз удивленно посмотрел на нее, словно не веря. Джинни вновь открыла глаза.

— Я не дослушала сказку.

Он весело усмехнулся, возвращаясь на кровать.

— А на чем я остановился, прежде чем ты заснула?

Джинни улеглась поудобнее, пока Блейз помог ей накрыться одеялом.

— На моменте с гоблином, — она наблюдала за тем, как он удобно устроился на второй половине кровати.

— Ну слушай…

* * *

Дни протекали ручейком, следуя друг за другом единым монотонным потоком. Сил с каждым днем словно становилось больше, кошмары больше не мучили Джинни, она начала отвыкать просыпаться с ноющим чувством тревоги в области груди.

Встав утром и умывшись, она облачилась в легкое домашнее платье из тех, что висели ровным строем в шкафу. Присев за туалетный столик, задумчиво взглянула на свое отражение. Здоровый цвет лица сменил мертвенную бледность, веснушки рассыпались по щекам, даже волосы, казалось, стали ярче. Джинни отодвинула миниатюрный ящичек и вытащила оттуда подарок Фреда и Джорджа. Зеркальце в виде створок ракушки было с ней в момент, когда Блейз перенес ее в свое поместье. Это же зеркальце она использовала, чтобы иногда одним глазком взглянуть на родных. Положив палец на одну из створок, загадывала комнату в Норе и, притаившись, наблюдала. Кухня, где суетилась миссис Уизли, часы, где все стрелки указывали на «смертельно опасно», кроме одной. Единственная, что указывала на Джинни, находилась в положение «безопасно». Она как-то поймала момент, как миссис Уизли поглаживала указательным пальцем стрелку дочери, словно успокаивая себя. Она надеялась, что хотя бы мысль о том, что она в безопасности, хоть немного успокоит родных. Успокоит боль в груди от чувства вины, что тонкими острыми иголочками кололо ее в сердце. Заглядывала она также в магазин Фреда и Джорджа, который продолжал свою работу даже в самые темные времена. Неизменно радовалась, видя их суетливые, но все такие же озорные лица. В Хогвартс заглядывать она опасалась, а какие-то места и вовсе покрывались туманом и не показывались, обладая хорошей защитой от посторонних глаз.

Так она однажды из любопытства решила посмотреть комнату в Малфой-мэноре. Поверхность зеркала на долгое время покрылась рябью, после чего вернулось в изначальное состояние, явив Джинни ее собственное отражение. После второй попытки, когда она просто произнесла название поместья, перед глазами возник вид на огромный замок, защищенный острый забором. Красивый, высокий, но такой холодный и грозный, что Джинни поежилась.

Вилла Блейза в этом плане выглядела гораздо более дружелюбно. Он как-то водил ее на берег моря, откуда хорошо просматривалась вилла во всей своей величественной красоте. Разумеется, только для волшебников, для взора магглов открывался лишь вид на высокую одинокую скалу на берегу моря.

Блейз вообще часто водил ее куда-то в пределах Италии, когда появлялся дома. Музеи, где самостоятельно проводил ей экскурсии, древние города с остатками былой величественной архитектуры, кафе с особенно вкусными итальянскими десертами, рецепты которых передавались из поколение в поколение. Особенно запомнились ей канноли — трубочки из поджаренного теста со сладкой сырной начинкой. Ей настолько понравился этот десерт, что Блейз приказал Цилли приносить ей их на завтрак. Блейз вообще делал все, чтобы угодить ей, отчего порой становилось неловко. Замечал малейшие детали и неудобства, стараясь тут же устранить их. Только она начинала замерзать, накидывал поверх плеч плащ, стоило устать, предлагал посидеть в красивом месте, стоило ей загрустить и уйти в свои мысли, смешил или же рассказывал какую-нибудь увлекательную историю.

Его редкие посещения виллы помогали ей отвлечься от рутины их с Риккардой занятий, что порой давались ей нелегко. Том буйствовал и уступать не желал, но она чувствовала, как с каждым днем его влияние ослабевает, отчего занималась с еще большим усердием.

Зима вступала в свои права, хотя в теплой Сицилии это было не особо заметно. Дни шли, сменяя друг друга, легкий пушок снега периодически ложился на лужайки сада, но тут же таял. Джинни вспоминала о том, как они праздновали Рождество в Норе всей их обширной семьей. Мысль о родных очень беспокоила Джинни, мамины часы с пометкой «смертельно опасно» часто представали перед ее глазами.

— Я хочу повидаться с мамой, — как-то заявила она Блейзу, не в силах больше сидеть на месте.

— Нет, — тоном, не терпящим возражений, ответил он, отчего внутри Джинни все вспыхнуло.

— Я больше не могу…

— Нет, Джинни. Этим ты только подвергнешь их еще большей опасности. Твоя основная задача сейчас — выздороветь. Сосредоточься на ней, — он твердо посмотрел на нее. — Не злись, — Блейз взял ее за руки. — Когда-нибудь все это закончится.

— Они могут не пережить эту войну! — Джинни хотела высвободить руки, но Блейз лишь крепче сжал их в своих.

— Сосредоточься на выздоровлении. Об остальном поговорим после, — он мягко улыбнулся, но взгляд его остался таким же твердым. — Пойдем в дом, ты замерзла.

В такие моменты с ним действительно бесполезно было спорить. Как бы Джинни ни пыталась, Блейз мягко, но настойчиво уводил ее от темы, давая понять, что не намерен отступать. Он рассказывал ей новости о школе, о том, что происходило, чтобы держать в курсе, так как иначе Джинни становилось совсем не по себе, но стоило зайти речи о том, чтобы вернуться в Англию, тут же становился непоколебим. В такие моменты Джинни хотелось по-детски топнуть ножкой и сделать по-своему, но холодный разум тут же приводил в чувство. Чем она поможет, будучи девушкой с нестабильным магическим фоном, на которую к тому же объявили охоту? Как ей ни хотелось это признавать, но Блейз был прав, своим желанием увидеться с семьей она могла навлечь на них беду.

Джинни тяжело вздохнула, раскрыв зеркало. Все эти дни она, находясь в вечно полусонном состоянии, совсем забыла про свою ракушку. Назвав привычное место «Нора, кухня», Джинни с некоторым волнением начала наблюдать за картинкой в кругляшке зеркала. Вот перед взором возникла мама, обычно суетливая, сейчас она неподвижно сидела за столом. Плечи ее периодически вздрагивали, отчего Джинни стало не по себе. Она присмотрелась внимательнее, заметив что-то на столе. В глазах резко потемнело, словно в нее ударило молнией. В голове зашумело ударами колоколов, мир резко окрасился в бело-серые краски.

На столе перед мамой стояла фотография улыбающегося Гарри в траурной черной рамке. Зеленые глаза светились жизнью, что совсем не сочеталось с шелковой черной лентой в уголке. Сердце ускорило свой темп, с каждым ударом впечатывая в сознании лишь одно слово: «Гарри…»