Легион (гет)

Сан-Франциско. 11:33

Дождь. Такое чувство, что наверху забыли выключить кран и ушли из дому. Целую неделю льет как из ведра. А за окном мое любимое время года — лето. Летом я родилась, летом окончила школу, поступила в университет, о котором мечтала, летом устроилась на работу своей мечты, летом встретила настоящую любовь. Люблю лето. Любила… С недавних пор я ненавижу это проклятое лето, как и все остальные времена года. Летом закончилась моя прежняя жизнь. Летом я потеряла свою любовь. Сегодня похороны моего милого, любимого Фредди. Сегодня я прощаюсь со своим смыслом жизни. Я не хочу его отпускать. Почему так устроена жизнь? Еще неделю назад мы с ним планировали совместное будущее, собирались сыграть свадьбу, которой мир еще не видел. А сегодня — пустота и неизвестность впереди.

— Милая, нам пора, — из моих нерадостных мыслей меня вывела мама.

— Я сейчас спущусь, — надев черный пиджак, я еще раз глянула в окно и улыбнулась своим мыслям. — Фредди любил дождь, — с этой мыслью я покинула комнату.

Внизу меня ждали родители и старший брат со своей женой. Зачем он привез ее? Ей нужен покой, ведь она носит у себя под сердцем новою жизнь. Жизнь… Что это вообще такое? От начала и до конца своих дней ты не видишь ничего, только одни страдания. А если к тебе и приходят светлые дни, то они коротки настолько, что даже слово не успеешь сказать. И тогда белый день становится темнее самой темной ночи. Вот что есть жизнь. Я знала это уже давно. Почему же я так поражена всем тем, что происходит с человечеством каждый день и со мной в частности? Хотя то, что произошло со мной семь дней назад, перевернуло все с ног на голову. Ровно семь дней назад я была двадцатипятилетней журналисткой местного телеканала и счастливой невестой. Как легко всего один джип, за рулем которого был обкуренный и пьяный мальчик-мажор, может все изменить.

Мы с Фредди возвращались домой от его родителей. Ехать всего ничего. Два часа и мы были бы в своей уютной квартире. Видимо, в тот день судьба и сами Небеса решили от нас отвернуться. Нам оставалось ехать минут двадцать, как вдруг… ужасная боль и пустота. Очнулась я в машине скорой помощи в окружении врачей. Я на них смотрела с непониманием. Но, когда они начали суматошиться возле меня и повторять «Она пришла в себя. Ее жизнь вне опасности. Она отделалась парочкой ушибов и легким сотрясением», до меня дошло, что случилось. Я хотела у них спросить, где Фредди, но они мне не позволили этого сделать. Вкололи, скорее либо успокоительное, либо снотворное. Не знаю. Снова я пришла в себя уже в больнице. Возле меня сидела мама, а на диване напротив моей кровати, спал мой отец и брат. Мама все мне рассказала. Сказала, что я спала два дня. Сказала, что жизнь Фредди в большой опасности и врачи уже два дня борются за него. Но пока безрезультатно. В ожидании и молитвах я провела два дня. На третий день я пошла к Фредди. Если бы не аппарат искусственной вентиляции легких он умер бы почти сразу. Я сидела и рассказывала ему все, что чувствовала к нему. Говорила, как нам будет хорошо вместе, какие детки у нас родятся. Умоляла его вернуться ко мне. Но вдруг вся техника завизжала. В палату ворвались медсестры и врачи. Они оттолкнули меня и начали снова бороться за жизнь моего любимого. На этот раз они проиграли бой. Аппарат в последний раз запищал. Тонкая прямая линия прошлась по экрану. Конец. Время смерти — 10:41.

— Джесс, мы уже приехали. Выходи, — брат открыл заднюю дверь машины и подал мне руку.

— Что? — переспросила я.

— Мы на месте. Выходи.

— Да, спасибо, — я подала руку и вышла из машины.

Вот мы и на кладбище. На том месте, где в последний раз я увижу свою любовь. Как много людей пришло попрощаться с Фредди. Это и не удивительно. Он был очень добрым человеком, всегда помогал людям. Я подняла голову вверх. Когда уже прекратится этот дождь. Даже природа напоминает мне о Фредди. Это невыносимо!

— Добрый день. Вы Джессика Стивенсон?

— Да. А вы кто?

— Меня зовут Трой Мэдисон. А это Макс. Он был за рулем джипа, который в вас врезался. Вот, возьмите, — мужчина протянул Джессике чек. — Вам просто нужно вписать сумму, которая вам необходима. Это компенсация за то, что случилось. И еще, Макс хочет Вам кое-что сказать. Давай.

— Мне очень жаль, что все так случилось. Простите меня. Я не знаю, как это произошло.

— ЧТО?! Вы издеваетесь?! Тебе жаль?! Ты не знаешь, как это случилось. Хочешь, я тебе расскажу? Ты думаешь, что нереально крут и весь мир у твоих ног. На самом деле, ты избалованный урод, которому папочка купил все, кроме мозгов!

— Девушка, я вас попрошу…

— А ты! Ты еще смеешь мне вручать этот кусок бумаги?! Засунь его себе в одно место. А если бы это твой сын умер, а я пришла к тебе и вручила деньги? Убирайтесь! Иначе я вам обоих в порошок сотру, — Джесс отвернулась от мужчины.

— Вам лучше уйти, — посоветовал мой брат визитерам. — И больше не попадайтесь ей на глаза.

Вот и все. Я одна в квартире. Тишина, которая давит на уши. Ненавижу тишину. Возможно, все это потому, что я боюсь остаться один на один со своими мыслями.

Я переоделась, приняла душ и легла спать. Увы, Морфей явно не хотел ко мне приходить. Так прошел первый день моего одиночества. На следующий день все тоже. Только разница в том, что мой телефон не умолкал. Недолго думая, я его выключила, заперла на все замки дверь, зашторила окна и принялась смотреть наши с Фредди фотографии. Боль, которая поселилась в моей душе, только усилилась. Мне не хотелось ни есть, ни спать, ни жить. Спустя четыре дня я нашла решение своим проблемам. Взяв чистый листок бумаги, я начала писать предсмертное письмо. Я попросила лишь об одном: не винить в моей смерти никого, кроме меня. И вот, найдя свои таблетки, я выпила все. Опять пустота заполняет меня, как тогда, при аварии. Только разница в том, что теперь нет боли. Вот и все. Жизнь закончена. Больше не будет страданий.

— Она в порядке. Можете пройти к ней, — услышала я голос мужчины.

— Спасибо, доктор, — в палату вошли две женщины. Одна из них была беременна. — Джессика, милая, с тобой все хорошо. Как я рада, что ты пришла в себя.

— Что случилось? Где я?

— Ты в больнице. Я понимаю, что ты сейчас в очень плохом состоянии, но скажи, зачем ты это сделала? Если бы тот мужчина выбил дверь в твою квартиру на полчаса позже, ты не лежала бы здесь. Ты лежала бы на кладбище.

— Так не надо было меня спасать. Я не хочу жить.