Золотые искры, или Приключения Гарри Поттера (джен)

Давным-давно в маленьком городке Литтл Уингинг в чулане под лестницей жил мальчик по имени Гарри Поттер. У мальчика этого было неприятное прозвище "Ненормальный", но золотые руки и доброе сердце. Впрочем, это были две лишние причины называть его "Ненормальным": большинство его знакомых не имело ни того, ни другого. Его двоюродный брат Дадли в руки не брал инструмента. Его тётя хорошо готовила и любила убираться, но часто заставляла Гарри делать домашнюю работу вместо неё, а сама устраивалась перед телевизором или отправлялась на чаепитие с соседями. А его дядя Вернон под сценическим псевдонимом "Карабас-Барабас" был очень жестоким человеком: за кулисами своего кукольного театра, главного развлечения всего Литтл Уингинга, он не раз пользовался семихвостой плёткой для своих кукол, чтобы научить их хорошо себя вести. Куклы боялись плётки и Карабаса-Барабаса, потому что они были живыми куклами, и это была главная тайна Гарри и его родственников.

История про живые куклы была такой. Однажды в руки Гарри попала небольшая щепка. Отвалилась ли она от лестницы, когда по ней с грацией слонёнка прыгал Дадли, или же Гарри нашёл её на улице? Боюсь, что этого мы не узнаем. Но точно известно: Гарри было грустно и одиноко, и поэтому он решил сделать из этой куклы девочку, которая была бы похожа на его маму. Маму Гарри давно не видел, она умерла вместе с папой, когда маленькому Гарри был всего один год. Его родственники переехали к нему в дом и взяли на себя заботу и о доме, и о Гарри, и только поэтому Гарри ещё не умер от голода. Но родителей дядя и тётя заменить ему не могли, да и не особо пытались.

Гарри крутил в руках щепку и думал: здесь будут глазки, здесь — шарнирные руки и ноги. Ему стало мало света, и тогда он сказал тайные волшебные слова, которые помнил ещё с детства:

— Инсен-дио-чаки-чак,

Ты гори, родной очаг!

И нарисованный очаг на стене чулана засветился, нарисованные языки пламени задвигались, заплясали весело, и, напевая детскую песенку, малыш Гарри принялся за работу.

Маленьким ножичком он вырезал голову, длинные кудрявые волосы, аккуратный носик и ротик и глаза с пушистыми ресницами и с удивлением увидел, что ресницы дрогнули и чуть погодя глаза открылись.

— Здравствуй, мастер, — тихо прошептала щепка с головой девочки.

— Привет, ты кто? — спросил Гарри.

— Я — твоё творение. Спасибо, что воплощаешь меня в жизнь! Закончи же мое создание побыстрее!

Гарри продолжил работать ножиком, но теперь был вдвойне аккуратнее. Очень ему не хотелось навредить живому существу.

— Я буду называть тебя Мальвина, — сказал он, оглядывая хорошенькую куколку.

Куколка изящно запрыгала и захлопала в ладоши.

— Мне нравится! Мне нравится! — закивала она. — А... ты меня раскрасишь? Я хочу себе голубенькое платьице... и посмотри, какие бесцветные у меня волосы!

Гарри кивнул. У него было немного красок, которые выкинул Дадли. Он раскрасил руки бежевым цветом, глаза сделал зелёными, как у него самого, а ресницы чёрными. Но когда он красил платье, его рука вдруг дрогнула и он раскрасил голубым и волосы.

— Прости, пожалуйста, — повинился Гарри. — Я сейчас придумаю, как это исправить.

— Нет, нет, — защебетала Мальвина. — Мне очень нравятся голубые волосы. Очень!

Так у него появилась Мальвина. Чуть позже он добыл ещё щепку и сделал из неё человечка Пьеро в рубашке с длинными рукавами. У него были чёрные волосы и очки, как и у Гарри. А из бруска дерева он сделал настоящую собаку по имени Артемон. Собака была очень крупной, и он раскрасил её в чёрный цвет, потому что ему казалось, что такую собаку он когда-то видел.

Гарри любил играть со своими куклами, они устраивали такие замечательные представления, что он громко смеялся. И однажды его смех был таким громким, что к нему зашёл дядя Вернон.

— Быстро иди в гостиную, ненормальный! — заревел он. — И игрушки свои тоже бери с собой!

В гостиной сидел какой-то мрачный человек в чёрном фраке. Гарри знал, кто это: это был Северус Снейп под врачебным псевдонимом Дуремар. Когда-то он был дружен с мамой и тётей Петунией, но сейчас он был в большей степенью другом дяди, чем кем бы то ни было.

— Представляешь, — жаловался дядя Дуремару. — Я его кормлю, пою, даю крышу над головой, а он...

— Это вообще-то мой дом, — попытался возмутиться Гарри.

— Вопиющая неблагодарность! — крикнул дядя.

— Я знавал его отца, — смерил его уничижительном взглядом Дуремар. — Он тоже был таким... неблагодарным и безответственным. Что же, мистер Поттер, вы решили сделать себе его фигурку, чтобы лишний раз не забывать, с кого берете пример?

Игрушки, которые держал на руках Гарри, попытались спрятаться в рукава его растянутой рубашки.

— Так ненормальный сделал их сам... Они ещё и живые... — выдохнул дядя. — Глаза бы мои его не видели.

Дядя вздохнул и снова обратился к Гарри:

— Быстро выкинь эти чудовищные фигурки, пока я их не уничтожил или не выкинул из дома тебя самого!

— Погоди, Карабас Барабас, — холодно произнёс Дуремар. — Не нервничай, а то мне снова придётся потратить на тебя весь запас пиявок, чтобы не допустить апоплексии... Игрушки не так уж и омерзительны. Ты можешь использовать их в своём театре, надо только объяснить им, что и как делать. И тогда ты сможешь уволить тех недоучек, которые не умеют даже правильно дергать за верёвочки и каждый раз портят твои представления.

Дядя задумался.

— Ты отдашь мне свои игрушки, — сказал он. — И я дам тебе ещё дерева и красок, и ты сделаешь мне ещё. И тогда я не уничтожу твоих кукол.

Гарри торопливо закивал. Он тогда ещё не знал, что дядя любил пускать в ход семихвостую плеть, и просто хотел спасти жизнь своим любимцам.

Так и повелось: Гарри делал для дяди кукол, его стали лучше кормить и меньше загружать домашней работой. И даже всё чаще называли его "Гарри", а не ненормальным. Жизнь теперь казалась вполне сносной, но однажды...