Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Дни шли, складываясь в недели. Мой домашний арест подошел к концу, и я снова мог посещать друзей и гулять по городу. Однако это не приносило мне былой радости. Я старался унять боль потери любимого дела. Выходило плохо. Любое, даже самое незначительное упоминание о нем, приводило меня в отчаяние. Разумеется, я много раз разговаривал с отцом, умоляя его отменить свое решение, заверяя, что я усвоил урок и впредь не повторю того, что сделал. Я даже извинялся. Но он был непреклонен. Он смотрел на меня грустным взглядом и всегда говорил одно и то же. О том, конечно же, что он не хочет чтобы я пострадал. А все мои слова, что я все понял, не возымели никакого действа.

И будто специально, чтобы окончательно добить меня, именно в то время у нас в школе начался блок «Введения в зельеварение».

На самом деле, предмет назывался «Введение в магические науки», который предназначался для освоения теоретических основ магии, которую мы начнем изучать уже со следующего года. Мы изучали его блоками, то есть сначала часть, посвященную, например, чарам. Затем еще что-нибудь. И только в конце второго триместра у нас началось «Введение в зельеварение».

Наш преподаватель, мисс Белл была осведомлена о том, что я изучал его под руководством отца; но поскольку, я старательно скрывал, что больше не практикую данную науку, она постоянно поручала мне составить какой-нибудь доклад на тему моей практики. Конечно, у меня было огромное количество записей с занятий, так как еще в самом начале отец советовал мне все записывать. Не только рецепты, но и свои наблюдения. Так что я располагал достаточно большим объемом информации, которая помогала мне составить далеко не один доклад. Я видел, что мои постоянные выступления и похвала мисс Белл злят Стива, но, к своему удивлению, не почувствовал от этого ровным счетом ничего.

Эти выступления бередили мне душу, но я изо всех сил старался не показывать что мне тяжело. Безмятежная улыбка, которую я специально тренировал, выходила идеально, и мало кто мог бы понять, что что-то не так. Кроме моих друзей, разумеется. Они были в курсе.

Однако мне было нелегко. И однажды я, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, спешно запросился в туалет. Добежав до уборной стрелой, я закрылся в кабинке и уж там дал волю слезам. Я рыдал как ребенок. Я провел в туалете больше времени, чем было нужно для того чтобы избежать каких-либо вопросов. Потому, вернувшись в класс, я сказал учителю, что мне стало плохо. Она посочувствовала мне. На мое счастье, урок скоро закончился. Он был последним, и я мог отправляться домой.

В тот день из школы меня забирала мама. Она сразу заметила мое состояние. И как только мы вернулись домой, я не выдержал и снова расплакался. Мама бросилась обнимать меня. Она сжимала меня в объятиях, целуя, поглаживая спину и пытаясь успокоить, но я все равно рыдал. И когда я немного успокоился, то подробно рассказал ей о причине моих слез. Она попыталась ободрить меня, но в тот вечер у нее ничего не вышло.

Когда позже отец вернулся с работы, мама утянула его наверх. Они закрылись в его кабинете и что-то долго обсуждали. Я не смог подслушать, хотя пытался.

Утром за завтраком мама и папа предложили мне заняться еще какими-нибудь магическими науками, например чарами или трансфигурацией. Мама сказала, что с удовольствием возьмется за трансфигурацию и чары. Отец же сказал, что научит меня некоторым атакующим заклинаниям. На что я грустно пожал плечами без особенного энтузиазма. Они в недоумении переглянулись.

— Атакующие и защитные заклинания — очень интересная штука, — сказал отец. — И чары тоже.

Я кивнул. Я хотел сказать им, что мне, к черту не сдались, их чары, трансфигурация и защитные заклинания.

"Верните мне мои зелья!" — вот что мне хотелось прокричать, но я сдержался, сказав, что поищу время для новых занятий.

Со временем я принял решение, что буду изучать рецепты зелий, — это мне не запрещалось, — и составлять краткие конспекты для того времени, когда снова смогу вернуться к зельеварению. Я знал, что в средней школе буду изучать зельеварение; однако, во-первых, я хотел это делать с отцом, а во-вторых, до следующей ступени обучения было более полутора лет, что, конечно же, казалось мне вечностью.

Я все еще пытался занять себя разными вещами, чтобы отвлечься. Старался учиться, но тоска по урокам зельеварения с отцом никак не проходила. Я даже начал потихоньку проект к Большой Научной выставке в конце апреля. Родители согласились помочь мне и в этот год, но, очевидно памятуя прошлый опыт, заранее предупредили, что все решения и ответственность полностью на мне.

Что же касается истории моей семьи, то мы с друзьями на время отложили ее. Хотя я время от времени возвращался к первому составу Ордена Феникса. Несколько раз снова брал тот справочник и перечитывал его. Мне казалось, что я вот-вот найду что-то.

И вот в одну из ночей, когда я снова думал о человеке по имени Сириус Блэк, я ворочался и не мог заснуть. И вдруг ни с того, ни с сего меня осенило. Это было похоже на внезапное озарение, будто вспышка молнии. Я быстро вскочил с кровати, достал свой атлас звездного неба и, посмотрев внимательно, все понял.

Конечно же! Сириус — это созвездие!

И это означает, что Сириус Блэк был родственником бабушки и папы, а не однофамильцем. Интересно, знал ли его отец лично? И прав ли Дэн, утверждая, что Сириус Блэк мог убить моего деда? Но если это так, тогда понятно, отчего тема семьи у нас под запретом. Мои отец и мать очевидно считают меня маленьким ребенком, не способным понять неприглядную истину. Вечно они меня недооценивают! Когда только они поймут, что я могу все понять и что скрывать от меня что-то — неверный путь.

* * *

Приближался мой десятый день рождения. Я ждал его. Не только потому, что это мой праздник, но еще и потому, что мне будет можно иметь палочку. По американским законам юным волшебникам разрешено иметь свою палочку уже с десяти лет.

За несколько дней до торжества к нам в гости зашел дядя Джо. В тот день мама ушла куда-то с Кассией, а дома были только мы с отцом и брат.

Дядя Джо сидел в библиотеке с отцом, они над чем-то смеялись. Папа, завидев меня, расплылся в улыбке и жестом пригласил войти.

— Иди сюда, посиди с нами.

Дядя Джо тоже широко улыбнулся мне, едва я только вошел в помещение.

Я был рад его видеть.

— А вот и именинная Звездочка! — довольно протянул он.

— Привет, ты ведь придешь на праздник?

— Конечно, я не пропускаю такое.

— Ну, несколько раз все же пропустил.

— Ну, в этот раз я буду.

— Здорово!

Я хотел его видеть на дне рождении. В предвкушении праздника я даже забыл о своей тоске по зельям. Дядя Джо знал, что случилось. И ранее я даже просил его повлиять на отца. Он посочувствовал мне, но сказал, что лезть в эту ситуацию не будет. И что мне правда нужно быть более осторожным и осмотрительным. Я любил его, но когда услышал это, немного обиделся.

Тем не менее я очень хотел увидеть его на своем празднике. А еще, конечно же, ожидались Том и Дэн, как, впрочем, и в прошлом году.

— Твои друзья будут? — словно прочитав мои мысли, спросил меня крестный.

— Да, конечно, они…

Тут артефакт в виде массивного браслета в руках отца замерцал красным светом; и папа, поднявшись, извинившись и сказав, что ему надо к младшему брату, вышел из библиотеки.

Мы с дядей Джо остались одни.

— Мои друзья придут, — сказал я. — А в мае я иду на день рождения к Дэну, у него будет большой торт и большая игра.

— Так у тебя тоже, наверное, будет большой торт.

— У меня будет торт поменьше, так как гостей не так уж много, — ответил я. — А к Дэну придут дяди, тети и кузены. У меня вроде как есть один кузен, который живет далеко, но я с ним никогда не встречался. А теток и дядьев у меня и вовсе нет, — произнес я последнее, наверное, немного грустно, потому что дядя Джо сочувственно посмотрел на меня.

— Так бывает, — сказал он. — Но ничего ведь страшно в этом нет?

— Нет, в общем-то, — согласился я. — А у тебя есть дядя?

Крестный странно посмотрел на меня.

— Да, у меня был дядя, брат моего отца. К сожалению, умер. Хотя я почти его не знал, общался с ним совсем мало. Я тогда был ребенком, чуть старше тебя.

— Сколько тебе было?

— Лет одиннадцать-двенадцать. Тогда я впервые встретился с ним, а потом он погиб.

— Очень жаль, — разочарованно протянул я.

— Да.

— Он был таким же необычным как ты?

Дядя Джо задумался.

— Не знаю даже. Но то, что он был эксцентричным типом, заводящимся с пол-оборота, — это точно. Отец говорил про своего брата, что тот идет на поводу у эмоций и сначала делает, потом думает, а затем разгребает то, что сделал.

Я улыбнулся.

— А почему ты первый раз увиделся с ним, когда был уже взрослым?

Дядя Джо усмехнулся, а затем продолжил:

— Они с отцом долгое время не общались. Насколько я знаю, их вражда началась еще в юности. И это плохо, нельзя отказываться от родных братьев и сестер, — он пристально посмотрел на меня. — Береги Морти и Кассию, не отворачивайся от них, что бы ни случилось. Даже если между вами не будет понимания, никогда не оставляй свою семью.

Его последние слова прозвучали серьезно, и я кивнул. Затем я спросил, повинуясь ни то интуиции, ни то любопытству:

— Твой отец переживал из-за смерти брата?

— Да, — глухо ответил он мне. — Он был очень подавлен и расстроен, когда пришло известие о смерти дяди.

— Понятно, — только и мог сказать я.

— Знаешь, когда раньше я уезжал куда-нибудь далеко по делу, мой отец недовольно ворчал на меня и говорил, что бесшабашный характер я унаследовал от его брата. По его словам, того тоже постоянно тянуло на приключения.

— Вот это да! — мне стало интересно. — Так твой отец тоже ворчал на тебя?

— Да, — улыбнулся он. — Все отцы такие, они все время от времени ворчат и поучают своих детей. И все они страшно переживают за них.

Мы замолчали, затем крестный сказал мне с улыбкой:

— Знаешь, я могу быть твоим дядей или кем-то вроде того. Что скажешь?

— Конечно, но ведь ты и так наш родственник, — сказал я, внезапно отвлекаясь на птицу, что едва не залетела к нам в библиотеку. — Ну, я имею ввиду, ты ведь крестный отец для всех нас, — я закончил свою мысль, снова повернувшись к собеседнику и посмотрев в его лицо.

Оно было невероятно спокойным, я бы сказал даже слишком спокойным.

— Ты прав, — ровным тоном ответил дядя Джо.

— Полагаю, этот день рождения будет особенным?

— Да! — не сдержал я восторга. — У меня будет своя палочка! Жду не дождусь. Так любопытно узнать какой она будет.

— Очевидно, скоро ты узнаешь.

— Хочешь побиться об заклад?

Дядя Джо расхохотался.

— Да вы азартны, мистер Малфой! А на что и по поводу чего будем спорить?

— Поспорим на интерес; по поводу того, из какого дерева моя палочка будет сделана?

— Можно, — его глаза сверкнули. — Я ставлю на то, что на она будет из секвойи. А ты? — он протянул руку.

— Я думаю, что сосна, — я пожал его руку.

— Принято! — весело сказал дядя Джо, отпуская меня. — Палочки — дело серьезное, Скорпиус!

За этим нас застал вернувшийся в библиотеку отец. Я еще немного времени провел с ними, прежде чем вернуться к себе и зачеркнуть еще один день в календаре. Я стал на день ближе к моей заветной мечте — иметь, наконец-то, свою палочку.