Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Приближался мой день рождения, а это означало то, чего я так сильно жаждал и о чем мечтал уже много лет.

Покупка моей собственной палочки.

Некоторые мои одноклассники уже имели свои палочки, и я, конечно же, сильно завидовал им. К моему облегчению, в списке счастливчиков не было Стива. Его день рождения приходился вроде как на лето и своя палочка у него появится только после меня.

Я зачеркивал дни в календаре, с трепетом отмечая, что стал еще на день ближе к заветной мечте. Как только у меня появится своя собственная палочка, я стану полноправным волшебником. Эта мысль будоражила меня необыкновенным воодушевлением. Меня сжигало любопытство: какой будет моя палочка? Какой корпус, какая сердцевина? Под час я даже не мог ни о чем другом думать, как только гадать об этом. Мы поспорили с дядей Джо, и я до смерти хотел знать о том, кто из нас окажется прав.

О предстоящей покупке я болтал без умолку, и сестра, понятное дело, завидовала мне, обиженно дуясь и говоря о том, что сама уже вполне взрослая для собственной палочки. Родители слушали все это с улыбкой. Последнее время они тоже казались расслабленнее и спокойнее.

В те дни даже привычная тоска по урокам зельеварения изволила меня покинуть.

Все мое существо было сосредоточено на ожидании.

И вот этот день настал.

Мой день рождения.

Мы с родителями условились, что пятнадцатого апреля сразу же с утра отправимся в магазин волшебных палочек. Так что я пулей вылетел из кровати, едва разлепив глаза. Выбежав в коридор, я заколотил в дверь спальни родителей с возгласом:

— Нам пора! Скорее идёмте!

Из-за двери послышались смешки и заверения отца и матери, что они сейчас встанут и мы пойдем. А я аж подпрыгивал от нетерпения. Я не стал спускаться вниз на завтрак, оставаясь ждать родителей у их комнаты. Через некоторое время дверь отворилась, и за ней показался отец. Он усмехнулся, расплывшись в ироничной улыбке.

— Где Конец света?

— Давайте скорее! — нетерпеливо ответил я.

— Так, притормози-ка. Сначала позавтракаем, а затем пойдем. И, кстати, ты почему еще сам не одет?

Только тут я сообразил, что стою в пижаме. Я пулей бросился обратно к себе в спальную, чтобы умыться и одеться.

За завтраком я также не давал никому покоя. Родители смотрели на меня с широкими улыбками, посмеиваясь время от времени. В дверь позвонили, и отец ушел открывать. Это пришла няня — миссис Голдберг. Вчера я отправил ей несколько писем, слезно умоляя не опаздывать. И она не опоздала.

Теперь мы могли идти.

* * *

Лучший, по уверениям моих родителей, магазин волшебных палочек располагался в одном из самых живописных и атмосферных мест Волшебного Нью-Йорка — Файергейт-плейс. Тот, кто заведывал им был и мастером палочек, и хозяином магазина, и продавцом в одном лице. Его звали мистер Бато, и мои родители отзывались о его работе крайне положительно. Когда мы оказались у двери лавки, мое сердце пропустило удар.

Вот оно.

Мы вошли, колокольчик на двери гостеприимно звякнул.

— О, какой сюрприз, миссис и мистер Малфой! — услышали мы добродушный голос, как только переступили порог.

— Здравствуйте, мистер Бато, — улыбнулась мать.

— Неужели уже? — добродушно усмехнулся он, посмотрев на меня. — Как время летит!

— Да, этому юному джентельмену сегодня исполнилось десять, и ему нужна палочка.

— Великолепно! С днем рождения вас, молодой человек! — воодушевленно ответил он. — Подбирать для юных волшебников палочки — что может быть прекраснее!

Он протараторил свои слова так быстро, что я не успел сказать "Спасибо", наблюдая за ним немного ошеломленно. Мама при этом улыбнулась чуть шире, и на спокойное лицо отца тоже выплыла улыбка, сам же он при этом посмотрел в пол.

Я осматривался. На самом деле, было бы правильнее назвать это помещение лавкой, а не магазином, так как она была небольшой, но уютной. Отделанной деревом светлых тонов, с картинами и разными диковинами, развешенными по стенам.

Я крутил головой, с любопытством осматривая помещение, а тем временем мистер Бато, мастер палочек, повернулся спиной к нам, вытаскивая из шкафов палочки с бирками. Родители приглашающе посмотрели на меня, и я подошел к стойке.

Хозяин лавки широко улыбнулся мне, и я заметил, что ему, должно быть, лет сорок-пятьдесят.

Он был человеком среднего роста и комплекции, с ясными голубыми глазами и добродушной улыбкой.

— Итак, давайте начнем с этой, — деловито произнес он. — Ель и жила китайского дракона.

Он подал мне палочку, и я взмахнул ей. Никакого видимого эффекта не последовало.

— Хм, — выдохнул мистер Бато. — Тогда, может быть, эта? Береза и волос вейлы.

Я снова сделал взмах и опять никакого эффекта.

— Однако, — заинтересованно проговорил он, потирая руки и с большим интересом вглядываясь в меня. — Эта?

Я сделал уже привычное движение рукой. Это вызвало водопад, образовавший небольшую лужу на полу. Я непроизвольно сморщил нос, и мистер Бато все понял без слов, протягивая руку за палочкой.

Дальше в течение какого-то времени я пробовал разные палочки: из тиса, тополя, ивы. Все они были с разными сердцевинами и совершенно не подходили мне.

Отец и мать поначалу с живостью наблюдавшие за мной, стали проявлять все больше признаков любопытства. Тот самый наклон головы матери, горящие глаза отца.

— Может быть, попробуем палочки из виноградной лозы и боярышника? — с улыбкой спросила мама, когда очередной шедевр мистера Бато был возвращен на полку.

Мистер Бато посмотрел ей в глаза, на что она ответила:

— Да, я знаю, что из виноградной лозы на самом деле не делают палочек, просто оно так называется.

Мистер Бато улыбнулся.

— Я и не сомневался в вас, миссис Малфой. Сейчас принесу.

Он ушел в смежное помещение, расположенное сразу за лавкой, которое, должно быть, было подсобным.

— Не волнуйся, милый, твоя палочка обязательно найдет тебя, — шепнула мне мать.

Да я и не волновался, мне просто было очень интересно.

— Виноградная лоза? — заинтересованно спросил я маму.

— Дорогой, это не та виноградная лоза, о которой ты думаешь. Существует такое дерево, его могут видеть только волшебники. Оно называется "Виноградная лоза". И из него иногда делают палочки.

— Виноградная лоза и сердечная жила дракона! — провозгласил мистер Бато, выскакивая из подсобки и подмигивая матери.

Под мышкой он удерживал еще две палочки.

Я взял в руки палочку. Взмахнул ей и внезапно ощутил толчок снизу. Я вернул палочку мастеру.

— Не сработало, — улыбаясь матери, сказал мистер Бато. — Тогда эта, — он протянул мне еще одну, — боярышник и жила дракона.

Палочка выпустила ветер, который сильно ударил в окно.

— Хорошо, тогда этот вариант, — и мистер Бато хитро глянул на отца, протягивая мне очередную палочку. — Боярышник и волос единорога.

Я взмахнул палочкой, в моей руке потеплело, а из самой палочки посыпались искры. Но ощущение было не совсем правильное, и я вернул ее мистеру Бато.

— И тут мимо, — пожал он плечами.

— Но должно же быть что-то подходящее, — раздался спокойный голос отца, в котором я услышал едва уловимую тревогу.

— Есть кое-что, — ответил ему мастер и снова скрылся в подсобке.

— Почему ни одна палочка не хочет быть моей? — спросил я, уже немного сбитый с толку и смущенный.

— Родной, не переживай, мы найдем для тебя палочку, — тепло ответила мать.

— Да, все будет хорошо, — поддакнул ей отец, дотронувшись до моего плеча.

Конечно. Но я ожидал немного другого. Я хотел сказать родителям, что мне не нравится, что все палочки будто отказываются от меня, но тут появился мистер Бато с узкой деревянной коробочкой. Он извлек оттуда палочку темного цвета и протянул мне.

Она была на порядок тяжелее, чем все другие палочки.

Я сначала немного повертел ее в руках, рассматривая. Она не была самой шикарной и вычурной палочкой из тех, что сегодня мне удалось подержать в руках, но я все равно находил ее невероятно прекрасной. Самой прекрасной палочкой, что мне довелось видеть. Корпус глубокого, насыщенного темного оттенка с едва заметным фиолетовым отливом, бронзовая рукоять, чуть выше кольца — серебряное и медное.

Внутри меня возникло странное чувство, которое сложно полностью описать, но если упрощенно, то оно бы звучало как: «Вот оно!»

Я взмахнул ей и мне показалось, что дерево запело для меня песнь; неизвестную, но прекрасную. В большей степени ощутив, чем увидев, я понял, что из палочки вырвался воздушный поток, который игриво пронесся по всей лавке и весело осел где-то в районе стойки.

Я был потрясен.

— Оно! — радостно закричал я.

— Ну и славно! — раздался голос мастера. — Одиннадцать и тринадцать сотых дюймов.

Я взглянул на него. От его былого веселья не осталось и следа, он смотрел задумчиво.

— Мореный дуб, бронза, серебро, медь и волос единорога, — проговорил он, затем, помешкав секунды две, добавил: — Верхняя часть опалена дыханием фестрала, металл закален горным огнем.

Я посмотрел на родителей, торжествуя.

Я нашел! Нашел! Нашел свою палочку! Или это она нашла меня? В общем, не важно.

— Мореный дуб и волос единорога? — задумчиво спросила мама.

— Это немного старая и очень редкая модель, — пояснил мистер Бато. — Древесину мне привезли из Ирландии и, если верить поставщику, это дерево находилось в воде от четырех до семи тысяч лет.

Дерево в воде? Чего? А, ладно, потом все прочту. Главное — я нашел ее.

Я ликовал, а до моей, ошалевшей от радости, головы каким-то образом донесся голос матери:

— Что это, по-вашему, может значить?

— Ничего, миссис Малфой, — пожал плечами мастер палочек. — Только то, что вашему сыну досталась палочка из мореного дуба с волосом единорога.

— Не знал, что палочки чем-то опаляют, — вставил свое отец.

Я посмотрел на него, и от меня не укрылось что в глазах явственно поступала задумчивость, хотя он пытался скрыть ее за напускным спокойствием и даже холодностью.

— Да, мистер Малфой, в редких случаях мы так делаем.

Родители переглянулись. Их лица просто кричали новыми вопросами, и я был уверен, что сейчас они спросят что-нибудь еще, но я ошибся. Вопрос так и не последовал. А мистер Бато продолжил:

— Около двадцати лет назад я изготовил таких три. Они не идентичны, в двух других иные сердцевины. Две первые из этой партии разошлись разом, ну а третья лежала двадцать лет и вот сегодня у нее появился хозяин.

— А часто вы работаете с мореным дубом?

— За всю свою жизнь я изготовил только три палочки из подобного материала. Знаете, обычно юные волшебники хорошо ладят с ивой, дубом, кленом или березой, иногда даже секвойей. Но мореный дуб… Я и сам не верил, что им найдется применение когда-нибудь. Представьте себе мое удивление, когда в первый же год две из трех палочек нашли своих хозяев с разницей всего в тринадцать дней.

— Но зачем же вы их изготовили, если даже не надеялись реализовать? — спросила мама. — И материал-то ведь не дешевый, и достать его, вероятно, не так уж просто.

— Совсем непросто, — ответил мистер Бато. — Я изготовил их из любви к искусству. Знаете, вот бывает так, что у тебя внутри сверлит что-то и ты просто не можешь не сделать то, что это что-то требует от тебя. Ты работаешь над этим днями и ночами, и тебя даже не волнует вопрос о том, получится ли на этом заработать. То озарение двадцать лет назад было самым сильным в моей жизни, и я изготовил три палочки из мореного дуба.

— И что это, по-вашему, значит? — повторил отец вопрос матери.

— Ничего, — развел руками мистер Бато, натянув на себя улыбку. — Палочка для вашего сына нашлась. Поздравляю вас!

— Спасибо! — поблагодарила мать. — Но, понимаете, в Англии, где мы родились и выросли, там считалось, что палочки сами выбирают себе владельцев.

— Даже не могу представить, что именно имели ввиду англичане, — пожал плечами мастер палочек.

— Очевидно то, — ровным голосом продолжил отец мысль матери, — что с палочками не все так просто. На нашей родине считалось, что это является указанием на личность волшебника или на его способности. Хотя, честно признаться, я в это не особенно верю.

Мистер Бато рассмеялся.

— Палочки никак не показывают нам личность волшебника. И уж тем более, они не могут влиять на нее. Палочка — это просто инструмент. Только ты сам, — тут он обратился ко мне, — можешь сделать себя хорошим или плохим, порядочным или нет. Твоя палочка здесь вообще никакой роли не играет.

— Мы и не говорили именно про моральные качества, — добавила мама. — Но ведь существуют еще и нейтральные качества личности.

— Все равно, — пожал плечами мастер. — Думаю, нет никакого смысла искать здесь какую-либо подоплеку.

— В таком случае, — ответил отец, — юным волшебникам, впервые выбирающим себе палочку, должна подходить любая. А, как мы только что видели, это не так. И сочетание материалов и компонентов весьма важно.

— Важно, — согласился мистер Бато. — Однако сама по себе палочка не говорит ничего именно о личности волшебника. Я думаю, что материалы влияют на контакт волшебника и палочки. С какой-то палочкой он устанавливается сразу, а для каких-то нужно больше времени. Возможно, именно сочетание материалов устанавливает контакт. Также и с природными способностями мага. Но это лишь теория, господа. И, к сожалению, ее никак не проверить и не доказать на практике.

Однако нам, людям, всему нужно найти объяснение, вот мы и ищем.

— И все же, мистер Бато, — не сдавалась мама, — ведь именно палочки сами выбирают себе волшебника.

— Вы так думаете? Что именно палочка выбирает волшебника, а не наоборот?

— На самом деле мы не знаем, — выдохнула мать. — Это тот вопрос над которым и я, и Драко уже давно думали, но к определенному мнению так и не пришли.

— Я полагаю, сегодня мы видели как юный волшебник выбрал себе палочку, а не наоборот, — улыбнулся мистер Бато. — По крайней мере это то, что увидел я.

Отец и мать с сомнением поджали губы. Я же слушал все, что они говорят с восторженнным интересом. О волшебных палочках обычно так не пишут. Сведения, содержащиеся в книгах, как правило, сообщают о размерах палочек, материалах из которых те изготовлены, но не более того. Странно, что в нашем мире, изобилующим разного рода исследованиями, так мало уделено вниманию главному инструменту волшебника.

— Миссис и мистер Малфой, у палочек нет своего разума, — между тем продолжал мистер Бато, — или воли, или эмоций — они не домашние животные и не люди. Я полагаю, что утверждение «сами себе выбирают волшебника» является, скорее, поэтической фигурой речи или просто суеверием. Выбор вашего сына весьма любопытен, особенно еще и потому, что волос единорога крайне интересный компонент. Из всех ингридиентов, которые мы, мастера, выбираем для создания сердца палочки, этот изучен менее всего. И, надо заметить, не так уж часто волос единорога оказывается в руке юного волшебника.

— Это потому что единороги таинственные создания, которые мало кого к себе подпускают, — проговорила мама.

— Да, единороги пугливы и поймать их не представляется возможным. Они существуют, но их мало кто видел, тем более общался с ними. Потому раздобыть волос такого существа крайне непросто. А уж изучение и вовсе становится трудным. Многие века волшебники хотели узнать свойства волоса единорога, но мало в чем смогли продвинуться. Об этом компоненте столько всяких мифов и легенд, но вот проверенной информации почти что нет.

— Интересно почему? — спросила мама.

— Потому что при любом воздействиии извне, волос единорога не дает никакой реакции. Ее просто невозможно отследить и сделать какие-либо обоснованные научные выводы, — вдруг сказал отец.

Мама обратила на него свой оздаченный взгляд, будто что-то вспоминая.

Мистер Бато смотрел на отца вопрошающе.

— Какое-то время назад я исследовал этот вопрос, проводил различные опыты над волосом единорога. Но ни одно зелье или химический состав никак не повлияли на него. Волос единорога как будто вообще отказывался вступать в какое-либо взаимодействие с другими веществами.

Мистер Бато хмыкнул.

— Не знал, что вы занимались этим вопросом, мистер Малфой.

— Занимался, — кивнул отец. — Вы пришлете нам счет или предпочтете наличными?

— Пришлю счет, мистер Малфой.

— Договорились, — деловито ответил отец мастеру палочек, затем посмотрел на нас с матерью. — Ну что, идем?

— Да, пойдёмте, — ответила мать и нежно улыбнулась мне.

Мы вышли из лавки. Я все еще не верил в происходящее. Я сжимал в руках свою собственную палочку, самую лучшую в мире. Да и вообще, теперь я настоящий волшебник и могу практиковать магию сколько захочу.

Мы шли по Файергейт-плейс, я рассматривал прекрасную архтектуру, вдыхая теплый запах весны. Мы не спешили домой.

— Давайте зайдем и выпьем по чашечке чего-нибудь, — предложил отец, когда мы остановились у одного из причудливых кафе.

Мама улыбнулась, и мы вошли внутрь. Атмосфера и убранство заведения было экзотичным. На стенах висели причудливые восточные предметы искусства. Мебель была отделана пестрым биссером и стеклярусами, на полу — нарядные ковры.

Мы сели за столик у окна. Отец и мать устроились на красном диванчике слева, я же занял точно такой же диван справа. Я заметил, что мать наклонилась к отцу, и он, не долго думая, поцеловал ее в уголок рта. Она одарила его нежной улыбкой. Затем отец раскрыл меню и спросил меня:

— Что ты будешь?

— Я бы выпил горячего шоколада, — ответил я. — Если, конечно, они его правильно готовят.

Он кивнул.

— А ты? — спросил он маму.

— Кофе, — задумчиво ответила она.

Он внимательно посмотрел ей в лицо, затем быстро чмокнул в щеку и подозвал официанта.

Мне принесли чашку горячего шоколада вместе со стаканом воды. Я попробовал его, убедившись, что шоколад здесь правильный. Вязкий, тягучий и плотный.

На улице играло солнце, шоколад был вкусным, а на коленях у меня лежала моя собственная волшебная палочка.

Определенно, этот день рождения станет лучшим из всех.