Колесо Рёна. Гнездо Гарпии (джен)

Жазон не испытывал столько эмоций за всю свою не самую долгую жизнь. Этот вечер и эта ночь попросту не давали ему покоя, заставляли терзать себя за всё совершённое. Он прекрасно понимал, что поддался своим эмоциям, как обычно, не самым позитивным, и что это было зря. Да, возможно, Герс его предал. С кем не бывает. Прощать совсем, конечно, такое не следует, но не кричать же? Может, ему угрожали, или были другие причины, всякое случается. Нужно было просто промолчать, послушать чужие оправдания.

А принц Эдмунд? Наверное, уже похоронил своего слугу, ему наняли временного, из дворцовых. Какого-нибудь ребёнка, чтобы суметь воспитать хотя бы за несколько лет. А решения будут принимать король и министры, другие члены Союза, что ему беспокоиться.

Король Драфлор. Вот уж кто знал, что за сыном нужен глаз да глаз. Но не успел вовремя об этом вспомнить. Если учитывать их последний разговор, тот, возможно, возлагал большие надежды на Жазона. Но, увы, судьба распорядилась иначе.

Кстати о судьбе. Жазон очень жалел, что ему не дали дослушать россказни бродяги. Уж очень подозрительно они походили на его сон после заклятия того незнакомца. Но опять нужно всё решать самому. Хотя смысла уже не было — сон почти полностью стёрся из памяти. Однако саму суть он всё же помнил: не бояться, это событие запустит череду других.

Слуга хмыкнул и перевернулся на другой бок. Похищение простого слуги неким прославленным пиратом, очень важное событие. Жазон уже обдумывал, что этот человек может с ним сделать. Просто пытать? Слишком нелогично, даже если поверить слухам про его безумие. Попытается переманить на свою сторону, добыть информацию? Жазон рассматривал такой вариант для себя, но искренне не понимал, кому могут сдаться его познания, например, какими духами закупается Эдмунд. Выкуп? Возможно, но опять же… Хотя да, изначально пытались похитить принца. Значит ли это, что Жазон нарушил все их планы? Тогда почему он всё ещё жив?

Заснуть он смог только к предполагаемому рассвету, когда серебристое сияние туч чуть осветило камеру.

Вскочил он от резкого лязга металла. В камеру к Жазону, громко гремя решёткой, вошёл мужчина откровенно бандитской наружности и широко заулыбался. Неприятная улыбка. Мало того, что искривлённая сразу несколькими шрамами, так ещё и какая-то пошлая, да и взгляд слишком масляный. Жазон сразу заподозрил неладное и напряг руки.

— Смотри-ка, какой симпатяга, — дикий акцент заставил Жазона поморщиться. Зря он это сделал. Мужчина теперь смотрел зло. — Чё куксишься, служанка? Привык к слащавым рожам…

И резко, с неожиданной силой схватил Жазона за грудки и скинул на пол с кушетки, а затем вцепился в волосы. Жазон не выдержал и заскулил, слабо взбрыкнув, но в результате повалился на пол. Раздался хриплый смех, до него дошёл запах перегара. Он зарычал.

— Давай-давай, псина.

Жазон не выдержал и, пока мужчина смеялся и лез за ножом, резко замахнулся ногами, заехав ему по коленям. Раздался хруст и вопль, хватка на волосах ослабла, Жазон подскочил и с размаху пнул мужчину под рёбра. Теперь несостоявшийся мастер пыток корчился на земле, а пленник сбежал через до сих пор открытую решётку. Однако за пределами камеры он наткнулся на других стражников в простых куртках, без брони, только подошедших. Они довольно вяло, хоть и не менее угрожающе, возвели копья на Жазона. Один из них проскользнул к камере, но должных злых криков не последовало. Тот, что следил за Жазоном, что-то рокочуще ответил и провёл рукой по горлу. Вид у него был донельзя довольный.

Пока стражники злорадствовали над нелюбимым коллегой, Жазон резко поспешил в другую сторону и, хотя его с лёгкостью поймали, некоторое время ещё сопротивлялся. Да и то не похоже было, что эти люди подобного не ожидали.

* * *

Мужчина в клетчатом костюме усадил Жазона в кресло напротив пустого камина и поспешно удалился, что-то неразборчиво бормоча. Теперь Жазон был один на один со странным мужчиной, а именно Акварисом, которого было просто невозможно представить капитаном на пиратском корабле. Слишком уж этот сероглазый — или голубоглазый, из-за освещения было непонятно — человек с нездорово белой кожей казался воздушным. Не слащавым, а именно воздушным, лёгким. Таких обычно редко воспринимали как командиров, большее на кого он походил — взбалмошный рядовой. Только вот взбалмошные рядовые не ходят в шёлковых одеждах и не предлагают отпить прямо из бутылки определённо дорогого вина. Жазон демонстративно опустил взгляд и замотал головой. После сна на новом не самом удобном месте он был растрёпан и помят, а чувствовал себя ещё хуже. Однако настроение после своеобразной перебранки умудрилось выровняться.

— Зря, — Акварис осоловевшим выражением лица проиллюстрировал своё мнение. — Сейчас не та ситуация, когда стоит сохранять трезвость ума, особенно тебе, мальчик мой. Жазон, верно?

— Да, сэр, — отозвался Жазон, ни капли не удивившись. Герса наверняка могли расспросить на его счёт. Всё честно, его вчера тоже стражники обрадовали.

Акварис радостно растянул слишком широкий рот в улыбке, демонстрируя зубы, и красноречиво щёлкнул языком. После этого он подошёл к нему поближе и сел на корточки, заглядывая в лицо, по-птичьи склонив голову. Получилось довольно забавно: по-старинному благородный, орлиный профиль и такое птичье поведение. Непропорционально огромные глаза ярко сияли. Жазон не мог поверить, что этому забавному человеку лет сорока приписана практически половина всех бед Союза Дракур за последние несколько десятилетий.

Однако тут же ему в голову закрались подозрения. Жазон помнил, что пирату Акварису, в прошлом адмиралу флота архипелага Луна-суб-Понте, было далеко за пятьдесят. Какова вероятность того, что это его тёзка-сын? Слухи разные ходят, но чтобы его замещал его собственный отпрыск — никогда.

Однако от дальнейших размышлений его благополучно отвлекли. Акварис, непонятно когда успевший оказаться за креслом, теперь игриво обнял Жазона со спины, положив острый подбородок ему на плечо. От неожиданно холодного дыхания Жазон вздрогнул и не сдержал ехидного комментария:

— Интересные у вас пытки, однако!

— А я ещё даже не начал, — прошептал Акварис и прикусил мочку его уха, тут же отпуская и словно перелетая в кресло напротив. Повисло неловкое молчание.

Жазон без тени эмоций на лице утёр ухо и замер. Буря в душе подозрительно притихла в ожидании дальнейших действий окружающих его людей. Акварис явно мало походил на человека, но всё же оставался им, хотя бы только внешне.

Сам же Акварис ожидал от него хоть какой-то реакции. Он недооценил выдержку слуги принца. Однако, по остро очерченному лицу было видно, что и такой ответ ему подходит. Задрав голову, оголяя длинную и как будто хрупкую шею, он с озорством продолжил пилить Жазона взглядом. Это могло означать что угодно и заметно нагнетало атмосферу. Жазон ждал всё из возможного: вопросов о короле, принце, положении в стране, в высшем круге. Он успел так зациклиться, что слова Аквариса застали его врасплох:

— Как тебе острова?

Внезапно где-то прямо за окнами прогремел гром, заставляя их обоих чуть ли не подскочить на месте. Но кое-что испугало Жазона ещё больше — окаменевшее, серьёзное лицо напротив, со странным образом горящими глазами. Словно в серых омутах застыли искры той самой молнии. Но уже спустя мгновение это наваждение исчезло. Акварис ждал ответа на вопрос. Жазон дёрнул уголками губ, не сильно осознавая собственную реакцию.

— Извините, не могу ничего сказать. Не успел ещё в полной мере увидеть. Однако дисциплина среди охраны оставляет желать лучшего.

И тут же прикусил язык. Он не мог знать, как отреагирует на подобное замечание этот человек. Он вполне мог среагировать как начальник охраны в имении Эдмунда. Но тогда Жазон имел возможность быстро убежать, пока до того доходило, и доставалось только солдатам. Однако Акварис даже не посмеялся над подобным замечанием. Он махнул рукой, откидываясь на спинку кресла.

— Тут уже ничем не помочь. Разбойники, что с них взять, горячие сердца! Моли Игвес, чтобы ни один из них не вступил в сан. Одной компанией еретиков раз в пять лет не отделаемся…

И вдруг Акварис помрачнел, а в комнате стал сгущаться пасмурный мрак. Жазон кожей ощутил, как воздух потяжелел. Он присмотрелся к Акварису, молча смотрящему куда-то в пустоту, не шевелясь. Вывод напрашивался один. Акварис что-то потерял из-за дел церкви. Это объясняло, почему Жазон за половину суток ни разу не слышал колокольного звона, хотя и осознал это только сейчас. Продолжать разговор по накатанной не стоило, это было ясно. Немного потянувшись, чтобы дотронуться до тонкой ладони Аквариса, Жазон начал бессвязно что-то бормотать про другой воздух, постоянный шум моря, в общем, про всё то, что говорят обычно люди, которым довелось побывать на побережье. Он не заметил, с какой благодарностью на него посмотрел Акварис и быстро отошёл. Он вновь производил впечатление ветреного типа. Бессмысленная светская беседа завязалась как-то сама. Принесли завтрак, и хотя Жазон не привык говорить за едой, хмельной собеседник не располагал к соблюдению этикета. Да и как бы невзначай подлитое вино развязывало язык, заставляя на краткое мгновение забыть, где он находится.

— Хинери народ самобытный, — Акварис незаметно переходил от одного к другому. — Легенды гласят, что они появились из прибрежного янтаря. А он, в свою очередь, подарок морю от огня. Хотя это глупости. Просто попытка объяснить, почему приморский народ поголовно рыжий.

— И Герс? — Жазон с сомнением посмотрел на кружку. Хотелось пить, но если он выпьет, то либо совсем разболтается, либо опять заснёт.

— И Герс, и мой помощник, и часть охраны, большинство прислуги и абсолютно все торговцы и деловики. Милые люди, если не лезть в их дела. Останешься без металла в кошеле. Хуже только хаг, эти странноватые бродяги, хинери хоть законно это всё делают, и понятно зачем, — внезапно адмирал прервался. Видимо, заметил недовольство внезапно возникшей дилеммой у Жазона. — Что-то не так? Что хочешь, только скажи.

Такая щедрость напрягала. Жазон неопределенно покачал головой. Жуткая погода за окном, начавшийся ливень, собственные подозрения, вино и в целом ситуация давили на него, при этом вгоняя в сон. Акварис невесомо встал и зачем-то сел на ковёр рядом с креслом своего пленника. Это было слишком непонятно и нелогично для юноши, поэтому он нахмурился.

— Расскажи о себе, — свершилось. Хоть какой-то более-менее вопрос для допроса. — Как живётся слуге младшего наследника престола?

— Напряжённо, — честно ответил Жазон, уже начиная вновь разочаровываться. — Эдмунд ведёт себя как ребенок, жизни не знает, а бросить его не могу. Пропадёт же.  Да и это… Не положено идти наперекор судьбе. Где поставили, там и стой, как говорится. Да и вообще, грех жаловаться. Считай, я и есть принц, хоть и не всеми любимый. Вот только оно мне нужно? Я что, так сильно жаловался на судьбу слуги младшего принца, что мои молитвы были услышаны? Я же просто ныл, как и все люди. Покажите мне довольных судьбой, я посмеюсь… Что-то мне не того.

И закрыл лицо руками, опустив голову. Самочувствие ухудшилось, возможно, из-за долгого сна или от избытка алкоголя. Акварис искренне ему посочувствовал. Он встал с пола и приобнял Жазона за плечи, помогая встать.

— Да, определённо, вино с утра пораньше было не лучшей идеей. Идём, аккуратно… Тамир! Быстро сюда!

Жазон неразборчиво что-то промычал, морщась от резкого крика, прозвучавшего неожиданно высоко. Словно хищная птица кричала. Помощник-хинери в момент оказался под дверью, ожидая указаний. И они довольно сильно удивили его.

— В Верхнюю комнату. Пусть нормально, по-человечески, поспит.

Аквариса наградили странным, очень красноречивым взглядом. Так, возможно, смотрят на вроде бы умирающего деда, который вдруг, не без помощи друзей, отправился в бордель. Вроде и радость за старика, и веселье над абсурдом ситуации, но слишком неожиданно, разбивающе все шаблоны.

Акварис явно этого не заметил, аккуратно придерживая пленника и передавая его под опеку Тамира.

— Выполнять!

Тамир покорно опустил глаза и наконец увёл Жазона, пряча улыбку.

* * *

Как только Акварис остался один, он устало обхватил себя за плечи и резко приложился головой об стену.

— Идиот. Самодовольный старый хрен.

Он ничего толком не смог выяснить. Пустые разговоры — это всё, что он смог вытянуть из мальчишки. «Он сам-то хоть что-то знает? А если нет?» — сомнения закрались незаметно, заставляя мужчину разочаровано рычать. Однако он держался.

И тут он сообразил. У Жазона был какой-то знакомый взгляд. Цвет, застывшее и немного жуткое в некоем всезнании выражение. Акварис ясно помнил, что ему это было знакомо. Только вот лица или хотя бы имени вспомнить не мог. Только факт, что зеленоглазая зараза точно не делил или делила с ним ложе. Тогда бы всё же хоть что-то да запомнилось бы ещё.

Акварис быстро пожалел, что напился с утра. Оставался риск того, что если он опять полезет насильно выбивать свою голову из обычного для человека состояния. Но была одна оговорка: несмотря на сожаление и осознание риска, Акварис это делал. Спустя несколько минут по всему замку раздался яростный крик и уже начавший было затихать шторм нагрянул с новой силой.

* * *

Тем временем один человек на берегу континента к северу от Белого Пика с удивлением смотрел на бушующие вдали отголоски бури. Он так увлёкся этим обыденным зрелищем, что инстинктивно приоткрыл рот. Стой рядом с ним кто-то посторонний, то в ужасе заметил бы небольшие клыки, какие бывали только у Чёрных Магов и вампиров. Совершенно идентичные понятия, разница незначительна. Но это был именно маг.

— Бен! Высочество опять замерло?

Он дернулся и даже приосанился, улыбаясь по-доброму и одновременно величественно.

— Ты опять забыл, что сказал твой отец? — строго причитала жилистая женщина, поправляя дорожную сумку. — Если будешь так замирать, мы не успеем до осени. Какое там, до зимы!

— Нам некуда спешить, — мягко парировал тот. — У нас жизнь впереди. Не злись.