Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну (джен)

Это было похоже на Геную. Они точно так же сидели вдвоём в незнакомой маленькой комнате, Джима точно так же хотели убить. И он точно так же не отрывал взгляда от ноутбука и колотил по клавишам, время от времени отпуская едкие замечания, пытаясь заставить Себа разозлиться.

Так же бесполезно.

Себ не собирался реагировать, отлично понимая, что все эти потоки яда — ничто иное, как попытки скрыть страх. Пусть ругается.

Сам он сидел возле стены на полу — единственный стул оккупировал Джим.

В комнатушке не было окон, так что следить за тем, что происходило снаружи, он не мог, да и винтовка лежала разобранной в чехле, который принёс Дарелл.

На теплоходе они прошли до барьера Темзы, развернулись и высадились в Гринвиче — к этому моменту Себ неплохо выспался и прикончил остатки припасов из холодильника, так что чувствовал себя вполне готовым к любым неожиданностям и опасностям. Их не последовало.

Выйдя с причала, Джим, который переоделся в джинсы и футболку и надвинул на глаза бейсболку, уверенно прошёл мимо толп туристов к одному из красных экскурсионных автобусов (1). Открыл своим ключом, предложил Себ располагаться, а сам уверенно забрался на водительское место и, несколько лихача, как все водители экскурсионных автобусов, поехал в сторону центра.

Остановились они в районе Мэрилебон, Джим неаккуратно запарковал автобус и поманил Себа за собой — в неприметную дверь с надписью «Только для персонала». Там их встретил Дарелл.

И теперь они сидели где-то в подвальной подсобке Лондонской клиники и ждали непонятно чего. Точнее, Себ ждал непонятно чего, а Джим явно занимался делом.

Дарелл, передав Джиму ноутбук, а Себу — сумку с вещами и винтовку, взятую из его же домашнего сейфа, удалился, и Джим тут же ушёл с головой в работу.

Себ перебрал и почистил винтовку, которая совершенно в этом не нуждалась. Немного подремал, хотя спать не хотелось — но так, на всякий случай. Кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем у него снова появится возможность закрыть глаза. Полистал фотоальбом Сьюзен. Проигнорировал два звонка от Джоан — хотел бы ответить, но понимал, что это будет слишком большой риск. Потом перезвонит и объяснит, что был занят.

Не сказать, чтобы ему было очень скучно, скорее напрягало то, что не было никаких внятных указаний и пояснений, чего они ждут. Но он догадывался, что Джим, по всей видимости, готовит свою ловушку.

— Нет… — вдруг прошептал Джим. Тон, которым он это сказал, сильно отличался от ёрнического. В нём было и неверие, и шок, и даже как будто восторг. — Ты не можешь…

Себ повернул голову в его сторону.

Джим нагнулся к ноутбуку очень близко, почти касаясь носом экрана, и нервно облизывал губы.

Почувствовав взгляд, он бросил:

— Выйди.

Себ нахмурился, а Джим, повернув голову, рявкнул:

— ПОШЁЛ ВОН! — в глазах у него сверкнула знакомая безумная ярость, и Себ не стал ни о чём спрашивать.

Подхватил винтовку — и вышел из комнаты. Закрыл дверь — и услышал звук бьющегося стекла позади. Джим остался либо без ноутбука, либо без чашки с кофе.

Подсобка, в которой они сидели, была совершенно пустой и мало используемой. А вот вышел Себ в лабораторию — не очень большую, но светлую и даже не больничную, а научную. Не то, чтобы он был знатоком лабораторий, но все эти шкафчики, микроскопы на длинных столах, колбы на высоких штативах навевали мысли о школьном кабинете химии, только больше и чище.

За одним из столов сидел Дарелл с сегодняшней «Таймс» в руках. Увидев Себа, он свернул газету и отложил её на стол, поднялся и сделал приглашающий жест:

— Присаживайтесь, мистер Моран. Чаю? Кофе?

— Не надо, спасибо, — буркнул Себ и расположился чуть в стороне от доктора, через два стула.

— Он не в духе? — уточнил Дарелл таким тоном, словно спрашивал про погоду, типа, идёт ли дождь, и снова сел на место.

Себ пожал плечами. Чёрт его разберёт.

— Он напуган, — произнёс Дарелл негромко и задумчиво.

Себ глянул на него: доктор соединил ладони домиком перед грудью и постукивал указательными пальцами друг о друга.

— Вы знаете, что он собирается делать?

— Нет.

Доктор замолчал ненадолго, а потом проговорил осторожно:

— Мистер Мюррей… видите ли, очень немногие знают, кто он такой. Мориарти никогда не был человеком в полном смысле слова. Он — голос в телефоне, инструкция на электронной почте, записка на обеденном столе. Но он не получил бы такой безграничной власти, если бы не пользовался… — Дарелл поднял глаза к потолку, потом посмотрел куда-то Себу за плечо, — некоторой помощью. Мы с вами — его руки. Врачи, убийцы, водители-лихачи, программисты, актёры. А те, другие, его лица.

Себ не знал, зачем Дарелл всё это говорит ему. По сути, обо всём этом можно было бы и догадаться. И всё-таки какая-то мысль, вернее, тень мысли, неприятно кольнула. Он не мог уловить её, зато Дарелл, кажется, угадал и сказал:

— О, не переживайте… Вы на особом положении.

— Я не переживаю, — сухо ответил Себ.

Точно нет.

— Немного, — улыбнулся ему Дарелл. — Я тоже. Когда вы появились…

Себ не хотел об этом думать и говорить. Но Дарелл был другого мнения, поэтому продолжил:

— Впрочем, вы не заняли моего места. Я никогда не интересовал его в такой мере. Он доверяет вам, вы знаете?

Где-то в глубине души он бы хотел продолжить этот разговор. В конце концов, о Джиме он знает слишком мало, и поговорить о нём с тем, кто знает его так долго, было бы интересно. Но здравый смысл подсказывал: не нужна ему эта информация. Не должен он этого всего знать. Джим и так умудряется рушить его нормальный мир и ставить всё с ног на голову.

— Нет, — сказал он. — И не хочу об этом думать.

— Когда я впервые услышал о вас, — проигнорировав его слова, продолжил доктор, — то подумал, что вы, должно быть, его любовник. В словам мистера Мюррея было так много интимного… Но потом я вас увидел и понял, что ошибся.

— Очень рад, — вздохнул Себ.

— Вас это не задело?

— Не особо. Что-то мне лень бегать по Лондону с транспарантами о своей ориентации. И… — он фыркну, — мне не особо важно, что там думаете об этом вы.

Дарелл тихо рассмеялся, показывая свои ослепительно-белые зубы, и Себ, чтобы сменить эту идиотскую тему, спросил:

— Что там вы говорили про… лица?

В конце концов, это было бы полезнее обсудить. Если он хоть что-то понял, то именно кто-то из «лиц» задумал покушение.

— О, лица. Иногда они играют Мориарти. Отдают приказы от его имени, держат в руках множество контактов. Лично я знаю только двоих, — Дарелл снова стал серьёзным. — Один владеет медиахолдингом, мерзкий иностранец.

Что-то мелькнуло в памяти. Себ спросил:

— Противный тип в с дурацкой бородкой?

— О, вы его тоже встречали? — Дарелл поморщился. — Мне хватило двух минут в его обществе, чтобы забыть о клятве Гиппократа и задуматься о его убийстве.

Себ не настолько хорошо его помнил, чтобы согласиться или поспорить с этим утверждением. Собственно, он запомнил его только потому что на встрече с ним прозвучало якобы настоящее имя Джима Брука. Ну, и потому что следить за ним из каморки под потолком было крайне неудобно.

— Второй — бизнесмен, владеет каким-то аграрным предприятием. Пузатый такой, добродушный.

Себ показал головой — не видел. Зато подумалось, что, возможно, он способен угадать третьего. Возможно, это торговец оружием «Дики». Джим упоминал его не раз и, похоже, вёл с ним дела давно и серьёзно. Но говорить о своей догадке Дареллу не стал. Толку?

— Кто-то из них решил, что и сам может быть Мориарти. И мистера Мюррея это напугало. Он… — Дарелл поджал губы, — почувствовал, что может потерять контроль. А когда он теряет контроль…

— Происходит «бум», — хмыкнул Себ.

Он не сомневался, что Джим вычислит эту крысу. Поставит ловушку, поймает — и Себ спокойно всадит ей в голову пулю.

— Вы даже не представляете, какой… — вздохнул Дарелл.

Они опять замолчали. Себ не стремился продолжать разговор с доктором, поэтому рассматривал оборудование. Химия в школе навевала на него смертельную скуку. Он мог без особого труда заучить периодическую систему и неплохо справлялся с уравнениями, но задачи не давались никак, а в опытах он не видел особого смысла. Но сейчас было интересно рассматривать всё это оборудование и играть с самим собой в угадайку: придумать назначение того или иного прибора.

— Мне интересно, — снова нарушил тишину доктор, — что такого сказал вам обо мне мистер Мюррей, что вы преисполнились столь сильным отвращением?

Этот вопрос заставил Себа перевести взгляд с микроскопа обратно на Дарелла. От его доброжелательной улыбки стало неуютно. Но доктор не понравился ему с первого взгляда, а характеристика Джима закрепила это впечатление окончательно.

— Ничего. И я не испытываю отвращения, — ответил он, но Дарелл не поверил. Чуть приподняв бровь, он сказал вдруг с пониманием:

— О, я, кажется, понимаю… — засмеялся, — разрешите объясниться?

Чёрт.

Нет, спасибо, он переживёт без объяснений.

— Мистер Мюррей бывает резок. И возможно, у вас сложилось превратное представление, будто бы я ночами пробираюсь с морги и на кладбища, чтобы вступить в… — на лице доктора появилось выражение омерзения, — интимные сношения с мёртвыми телами.

Не то, чтобы Себ об этом думал. Он вообще предпочёл бы не иметь никаких представлений о некрофилии.

— Поверьте, это не так.

Себ потёр переносицу.

Разговор у них с доктором и до этого момента был странный.

— Я верю, — быстро произнёс он.

— Однако я испытываю эстетическое удовольствие, соприкасаясь со смертью, — почти беззвучно прибавил доктор. — Видя смерть, я начинаю больше ценить жизнь. Вы… вы отнимали жизнь многократно, но я не думаю, что вы наблюдали за своими жертвами с такой точки зрения. Я же всякий раз поражаюсь тому, как один миг меняет суть. Живой человек и его же труп удивительно различны.

У Себа был очень крепкий желудок, трупы его совершенно не напрягали. Но вот от слов доктора почему-то становилось не по себе.

— Нигде так хорошо не узнаешь человека, как в больнице и в морге.

Доктор чуть прикрыл веки, а Себ сказал твёрдо:

— Мне плевать на ваши предпочтения. Меня сейчас больше волнует…

Он хотел сказать: «тот парень, который решил убить Джима», — но не успел. Потому что сам Джим вышел из подсобки и присвистнул.

— Оу, мальчики, я, кажется, прервал интересный разговор, — манерно протянул он. — Себастиан, детка, отдых окончен, мы идём гулять. И будь хорошим мальчиком, захвати свою игрушку.

Дареллу он не сказал ничего и уверенно пошёл насквозь через лабораторию. Закинув на плечо чехол с винтовкой, Себ последовал за ним, ощущая внутри лёгкий азарт перед предстоящим делом. И огромную радость от того, что появилась возможность закончить беседу с доктором.