Глава 6

Когда Иккинга поставили перед фактом, что теперь ему придётся учиться у недавно появившегося на Олухе чужака, он буквально оторопел от подобной бесцеремонности со стороны отца — то ему совершенно плевать на судьбу сына, то он решает причинять добро и наносить справедливость, почему-то забыв при этом спросить мнения жертвы этого произвола.

Спорить с отцом, когда он уже принял какое-то решение, было совершенно бесполезно, то юноша прекрасно знал по наблюдению. Просто как-то не доводилось испытывать на себе упрямство их Вождя.

Нет, это точно фамильная черта! Иначе объяснить это сходство в них Иккинг не мог. Ведь он сам был таким же…

Так что делать было нечего — пришлось подчиниться.

Даже если это и значило то, что ему придётся меньше проводить времени со своим Хранителем, который уже сумел дать ему больше знаний, чем все книги Олуха вместе взятые. Так же придётся сократить время своего пребывания в кузне, а Плеваке — взять новых подмастерий.

Впрочем, стоило ему только в первый раз прийти на тренировку, парень сразу же понял, насколько ошибся. Что же… Признавать собственную неправоту и усмирять свою гордыню Иккинг умел.

Это был для него просто жизненно необходимый навык — в отличие от многих, он прекрасно понимал, что гордецы долго не жили.

В общем, он ошибся.

Чужак с внешностью южанина и говором человека Огня оказался бесценной находкой, в которую надо было вцепиться обеими руками и не отпускать, пока он не передаст Иккингу абсолютно все свои знания и ещё чуточку сверх того. А может и не чуточку… Мастер Армис же такому энтузиазму, которым парень заразил и остальных учеников, был только рад.

Он был именно тем наставником, который был нужен лишённым дара детям, ведь, будучи сам простым человеком, он был прекрасным примером, что это не помеха тем, кто по-настоящему хотел учиться и развиваться, кто стремился к постоянному совершенствованию.

Мастер Армис, под насмешки коренных жителей Олуха, невозмутимо согласился взять на обучение всех лишённых магии детей, если те сами хотели у него учиться.

Впрочем, он утверждал, что, на сама деле, ничему научить не мог, только указать путь. Лишь сам ученик мог научиться, и если такового желания не было, то всё было совершенно бесполезно, бессмысленно.

Тем, кто не жалел учиться, он не жалел называться наставником.

И это в Мастере Армисе особенно нравилось Иккингу — этот человек сумел сплотить ребят, которых доселе ждала незавидная судьба. Он показал им, что и они могут быть силой, если захотят. И если будут трудиться ради осуществления этого…

Всего таких жалеющих набралось чуть больше пятидесяти, в том числе даже несколько девчонок, которыми сразу же занялась супруга Мастера. А после чужак снова всех удивил — не стал хвататься за всё и сразу, а разделил ребят на три группы: тех, кому было младше десяти лет, тех, кто был старше пятнадцати и всех, кто остался.

В последнюю категорию попал и Иккинг. А спустя несколько недель он сам понял, почему это было сделано — не в количестве учеников было дело, их наставник и с сотней бы справился.

Дело же было в том, что у ребят разного возраста по совершенно объективным причинам были разные умения и способности. Собирать их в одну кучу было глупо. И к каждой из этих групп у Мастера был свой подход, свои методы обучения.

Это оказалось настолько эффективно, что учителя ребят-магов казались теперь такими нелепыми в своей хаотичности, бессистемности.

За это Мастера Армиса не любили маги, за это его обожали его ученики, и даже Иккинг, хранивший внутри себя громадную силу. Ведь он под руководством Мастера Армиса по-настоящему научился контролировать энергию внутри себя, и это крайне благоприятно сказалось на его магии. Особенно на огне, как ни странно.

Даже после четырёх лет наставничества для детей олуховцев, их Мастера продолжали звать за спиной чужаком. И даже сами его ученики звали его так, пусть у них были другие причины, другой смысл они вкладывали в это слово.

Он был островком другого мира, он относился к ним и как их учитель, и как равный, словно бы говоря, что однажды они смогут стать по-настоящему равными.

Он давал ранее обделённым детям то, чего им не хватало, взращивая в них амбициозность и гордость, раздувая из искры таланта ветром тренировок и постоянной практики в неукротимое пламя искусности, мастерства.

Талант не стоил ничего, если его не развивать.

Талант не стоил ничего, если его не удобрять постоянным трудом, без которого он просто завянет.

Мастера Армиса звали его ученики Чужаком не за его непохожесть на местных, не за то, что он каждым своим вздохом нарушал древние устои острова, вызывая презрение в глазах олуховцев и шепотки за спиной, а за то, что он принёс с собой другой мир и сумел показать им другую жизнь.

За то, что сплотил их, ребят без будущего, и показал, что, в отличие от всех остальных, у них были все дороги, они могли пойти куда угодно и где угодно они бы не пропали.

Ведь людей без магии люди огня не трогали, считая это не рациональным. Они не несли в себе одним своим существованием культуру какого-то народа, не подрывали теорию превосходства огня над всеми остальными стихиями.

Да, Вату, в рядах армии Огненной Империи были десятки тысяч солдат, в которых не было и намёка на магию, и это было прекрасно.

У чужака были какие-то хищные, странные, янтарного оттенка глаза, словно бы волчьи. У него были длинные угольно-чёрные волосы, заплетённые в тугую косу, выступающие скулы и вытянутое лицо. Его кожа была смуглой, а сам он был невысок и на вид лет тридцати-пяти, но волчьи его глаза словно бы прибавляли ему лет десять, пусть и внутренне. Он говорил с южным акцентом и ходил в одеждах, свойственным людям огня, чем ещё больше раздражал магов, вызывал в них неприятие. У него на шее висел медальон, на котором был изображён чёрный драконий силуэт, кого-то напоминавший Иккингу.

Он был протестом против всех традиций и устоев Олуха.

Он был полной противоположностью того, каким должен быть человек, по мнению северян.

О, он стал кумиром Иккинга.

И за эти так стремительно промчавшиеся четыре года он, в благодарность наставнику, стал лучшим его учеником, примером и лидером всем остальным.

Самым прекрасным было и то, что в их тесный круг товарищей, сплотившихся вокруг близких им идей, не допускались те, в ком была магия — людей с даром Чужак не брал в ученики чисто принципиально.

Конечно, официально Мастер Армис учил их лишь фехтованию и рукопашному бою, но на деле за каждым движением скрывалась своя философия, и ребята впитывали её подобно губкам, жадно, с искренним интересом.

Они внимали чужим рассказам, меняясь на глазах, преображаясь, становясь чем-то более совершенным.

Становясь силой.

И то, что, по словам Мастера Армиса, лучшим поединком из всех всегда был тот, которого не случилось, им совершенно не мешало — нужно было быть, по мнению ребят, таким аргументом, при появлении которого всякий бой становился бы заведомо проигрышным.

И Чужак это одобрял… Оговорка здесь, недосказанность там, проверка на лояльность и ни одно слово, не покинувшее их ряды учеников — и новые, новые знания, легенды о древних орденах и история этого мира.

Чужая идеология, особые точки на теле человека, которые могли отключить его способность шевелиться или его магию, его сознание или дыхание…

(…На деле тут всё было просто — эти точки были пересечениями энергетических каналов, и нажатие на них эти каналы блокировало или же разблокировало, и оба варианта могли привести к весьма любопытным результатам, вплоть до смерти несчастного!)

Теперь, когда самые старшие их них были готовы и сами назваться Мастерами, когда желающих учиться становилось всё больше, и их количество подошло под сотню, когда появились переселенцы-не-маги с других островов, жаждавшие знаний, уже бывшие ученики помогали своему наставнику.

А Мастер Армис был лишь доволен своей специфической известностью.

Она явно шла бок о бок с его непонятными целями.

О, Иккинг прекрасно понимал, что не по доброте душевной Чужак с ними возился. Хотя, очевидно было и то, что сам по себе процесс обучения, наблюдение за подрастающей, набирающей мощь под его руководством сменой Мастеру Армису по-настоящему нравились.

Просто этот человек совмещать приятное с полезным, и это тоже было великолепной чертой в нём.

Да, у Чужака были свои цели, и однажды, наверняка, он позовёт своих учеников за собой, или отправит по всему миру их, создавать подобные школы и учить всему, что он им дал, но это не вызывало в Иккинге, почему-то, никакого опасения или отторжения — это было нормально, это было правильно. И когда Мастер попросит о помощи, он придёт и поможет, чего бы ему это не стоило.

Ведь человек, оказавшийся способным приручить монстра в лице юного Аватара, превратить озлобленного на весь мир подростка в знающего себе цену, умелого и хитрого молодого воина, был достоин безграничного восхищения.

На преданность Иккинга Чужак мог рассчитывать.

И на преданность всех остальных своих учеников. Ведь те, кто из пустого места стал силой, никогда не захотят терпеть обращение к себе, как ко второму сорту.

* * *

Когда Орден отправил его на этот ничем не примечательный с первого взгляда остров, Армис недоумевал — что ему было делать в этом рассаднике самодовольства, гордыни и идей превосходства тех, кого есть магия. Но приказы выполняли, а не обсуждали, потому пришлось со смирением принять свою участь, собраться в долгий путь и отправиться на север.

Этот Свободный Остров оказался ещё хуже, чем в слухах — ребятишки без дара здесь были совсем забитыми, озлобленными и запуганными.

Они совершенно не верили в себя, в то, что что-то могло измениться, что они могли стать чем-то большим, чем пастухами для овец, и это было ужасно. А ещё это было вызовом ему, его талантам и терпению, а вызовы Армис любил.

Первые несколько месяцев он с Ивэ, своей супругой, которая уже двадцать лет следовала за ним никем не замечаемой тенью, был белой вороной для жителей Олуха, которые, закостеневшие, зашоренные, любые перемены воспринимали в штыки.

Приучать их к себе и своим странностям приходилось постепенно, создавая репутацию чудака, но искусного воина и терпеливого человека, было несколько утомительно, но оно того стоило.

Правда, то, что кузнец, человек на острове очень уважаемый хотя бы за то, что без страха мог осадить разъярившегося Вождя, которому приходился лучшим другом, однажды пригласит его на кружечку эля, чтобы за ней незаметно расспросить и, после непродолжительной дискуссии, предложил собственную помощь в создании Школы Боевых Искусств для ребят, лишённых магии. А точнее, пообещал не просто заставить вождя одобрить и поддержать эту идею, а вывернуть всё так, словно бы это изначально была идея Стоика Хеддока, а свои начинания, как известно, он никогда не бросил на половине, и если уж делал что-то, то на века.

На закономерный вопрос о том, какая кузнецу от того выгода, тот с добродушной улыбкой говорящего непонятливому ребёнку элементарную ответил, что выгода его была в том, чтобы в рядах учеников этой Школы оказался его подмастерье, мальчик неимоверно талантливый, но замкнутый.

— Я не учу магов, — покачал он тогда головой, с разочарованием ощущая, как лёгкое решение проблем ускользало.

Ведь ну не мог же маг земли, умелый требовательный к другим и самому себе кузнец взять в подмастерье человека без такого же дара?! Или… Или мог?

Улыбка с губ кузнеца не исчезла, и Армис с затаённой паникой понял, что, кажется, несколько недооценил местных, считая их недалёкими в своей гордыне и глупости. Не собрал достаточно информации о ключевых фигурах, ведь там, на юге, уж точно таковой не мог являться Мастер-Оружейник, будь он хоть самым искусным в мире.

Видимо, он опять забыл сделать скидку на то, что у северян всё было иначе, и статус здесь, всё же, значил меньше. Или, вернее, статус зависел от способностей и личных заслуг, а не только знатности имени.

— Зря вы так, — сказал, наконец, тогда кузнец. — Хоть Иккинг парень необыкновенного ума и упорства, магии всё же лишён.

Необычное имя зацепило — где-то его Армис уже слышал, причём связано оно было с чем-то безмерно интересным, важным. Вот только сходу, как это всегда бывает, он вспомнить не мог.

— Иккинг…? — решил он уточнить.

— Иккинг Хеддок — сын Стоика и ваш главный ключ к созданию Школы, — с довольной усмешкой ответил кузнец тихо. — Он умён не по годам, хитёр, осторожен, рассудителен, крайне скрытен и недоверчив. А ещё саркастичен и желчен как ядовитая змея.

— Это вызов? — рассмеялся тогда Армис, понимая, что, Вату, да, это самое то, что ему было нужно.

Ведь если он показательно из стеснительного юноши вылепит молодого мастера, то многие пути станут для него открыты, а также наличие сына правителя Олуха в учениках должно было добавить ему лояльности местных.

— Если хотите, то — да.

— Я согласен.

На том и порешили.

Всё же, наверное, зная о том, что этот пока неизвестный, ни разу не виденный Армисом за эти месяцы Иккинг являлся сыном Вождя, он ожидал заносчивого и горделивого юношу, эдакого непонятого гения, а не мальчишку двенадцати лет с глазами древнего чудовища.

В то, что мальчик не являлся магом, он не поверил ни на секунду — такая походка, такие повадки, такие привычки и движения не могли быть у человека, не способного разобраться с энергией внутри собственного тела, а, будь мальчик сколь угодно гениальным, без хорошего наставника научиться всему этому, не будучи магом, было невозможно.

Что же… Это обещало быть интересным, ведь мальчишка казался намного мышлением своим старше ровесников, правда, в некоторых моментах оставаясь подростком.

Да, мальчик точно был магом (правда, какой стихии было непонятно), но об этом явно никто не знал, и, раз он не хотел рассказывать об этом своим соплеменником, то кто такой Армис, чтобы рассказывать другим чужие тайны…?

Мальчик пришёл к нему, пусть и с некоторой долей недоверия, испытываемого, впрочем, ко всем людям в принципе, судя по всему, пусть его заставили учиться, и это противоречило правилам их Ордена, но он с такой жадностью бросился на новые знания, с таким смирением и упорством повторял и повторял всё до тех пор, пока не становилось великолепно, что Армис понял — даже если его спросят напрямую, он солжёт.

Этот Иккинг ему доверился, о том, что его наставник догадался об этой маленькой тайне мальчика, Армис понял по его глазам — они были очень красноречивы, и по ним можно было, при желании, прочитать всё, что было на душе у него, даже несмотря на его необыкновенную для столь юного возраста неразговорчивость.

И противоречивые чувства по поводу этого мальчика были вызваны ощущением того, что он что-то упускал из виду, что-то не понимал в этой загадке по имени Иккинг, не тем, что он, Армис, нарушил свой собственный принцип не брать магов в ученики.

Неприятие Армисом магов строилось не на том, что они, якобы, превосходили людей, магии лишённых. Вернее, не совсем на этом. Просто маги, придерживающиеся этого мнения, в своём мнимом превосходстве упускали из виду тот факт, что гордыня всегда лечилась унижением. Эти глупцы не понимали, что все люди равны, и кичиться тем, что дано тебе от природы, было бессмысленно. Нужно было уметь молчать и слушать, а маги, когда дело касалось простых людей, умели только хвастливо и высокомерно говорить.

Это, и только это раздражало Армиса. И всего этого в Иккинге не было.

Да, он не скрывал того, что считал себя сильнее своих товарищей, но не потому, что хранил эту свою тайну, а лишь потому, что это действительно было так.

И вместо того, чтобы кичиться своими успехами, он помогал тем, у кого что-то не получалось, объясняя и показывая им, служа наглядным примером, что всё возможно, было бы только упорство и трудолюбие.

Он вдохновлял ребят, подбадривал и поддерживал их, сплочая, объединяя вокруг себя.

Да, это не было предусмотрено планом, которому следовал Армис, попав по заданию Ордена на Вольный Остров, но такое развитие событий было даже лучше. Его ученики любили Иккинга, были зачарованы им, и юноша во всё поддерживал своего наставника, пусть явно и по своим причинам.

То, что парень догадался о непростой роли своего учителя, сомневаться не приходилось — ещё когда на самых ранних порах он по крупицам внушал тогда ещё совсем детишкам философию Ордена и ловил острый, цепкий, слишком внимательный взгляд этих зелёных глаз. Их обладатель был проницателен не меньше кузнеца, благодаря которому всё случилось, и не меньше самого Армиса.

А может — даже больше.

Так или иначе, пусть и незнание мотивов юноши помогать своему наставнику нервировало, смотреть, как тот становился самым лучшим, в точности по плану, было приятно.

Мальчик был его рекламой, примером того, как забитый ребёнок мог измениться под его руководством, и слухи об этом разлетелись по всему архипелагу, что стало причиной того, что теперь, четыре с половиной года спустя его прибытия в этот духами забытый край со всех окрестных островов ему набрали ещё несколько групп учеников.

Ордену нужны были новые люди, и эти люди должны были верить в идеи ордена так же сильно, как верил в них сам Армис.

Иначе всё было обречено на провал.

А Иккинг… Он, при всей своей неразговорчивости, оказался великолепным оратором, и этот контраст обычной нелюдимости и внезапного красноречия дополнительно выбивал ребят из колеи, позволяя взять их тёпленькими и посеять в их души и сердца семена идей Ордена, чтобы потом пожинать их всходы — преданность и готовность идти до конца. И ему, чужаку, было бы трудно разжигать это пламя в ребятишках, но парень, которого все знали, который говорил с остальными, как один из них, справляю с этой задачей великолепно, облегчая своему наставнику задачу многократно.

— Неужели вы хотите продолжать сидеть в грязи? Хотите молчать и терпеть? — говорил он новому набору учеников, своим пока ещё необученным ровесникам и тем, кто чуть младше. — Вы правда не понимаете, что это наш реальный шанс? Неужели вы правда не видите, насколько вы лучше, насколько у вас больше возможностей? Ведь вы можете стать свободными от постоянного страха, который не отпускает этих самодовольных индюков!

— Да кому мы нужны… — выдохнул кто-то из небольшой толпы тихо и как-то обречённо.

Да, до этого ребёнка ещё не дошла речь Иккинга, но Армис знал — нужно лишь подождать. Играть словами, правильно их подбирать, вселяя в людей нужные ему чувства и мысли юноша умел мастерски.

(Но вот откуда…? И чем это всем им грозило?)

— Всем! — рявкнул Хеддок будто бы даже зло и несколько оскорблённо, пусть это и было не совсем искренне, на самом деле. — Перед вами открыты все пути! Вам не нужно сидеть на этом проклятом острове, вы всегда можете уйти, найти свой настоящий дом, свою дорогу!

— Разве это возможно?

— Конечно! Взгляните на Мастера Армиса! Ведь он попал на Олух из очень далёких краёв, но всё равно прижился здесь, любим и почитаем многими вашими товарищами. Если смог он, то что мешает вам? Учитесь! Совершенствуйтесь! Ваша судьба, ваше будущее, ваша жизнь зависит только от вас самих…!

* * *

Магнус испытывал странную, ни на секунду не покидавшую его тревогу.

Это отвлекало его от привычных дел, тренировок, учёбы, изучения древних фолиантов и от всего вообще, не давая нормально есть, спать, жить или даже просто существовать.

Не сказать, чтобы он был совсем уж параноиком, но сейчас интуиция орала так громкой, что, казалось, сердце выпрыгнет из груди и, даже само того не заметит, поскачет в сторону дверей, выхода из лабиринта бесконечных коридоров, куда-нибудь туда, где было тихо, спокойно и гарантированно безопасно.

После встречи с Фурией он стал со страхом поглядывать в сторону теней, и в принципе до крайности неуютно чувствовал себя в темноте, ведь так его паранойя донимала его ещё сильнее, словно бы ему и так проблем было мало.

Он так и не понял, что это было, но оставалось понятно одно, и за это Магнус боялся даже собственных мыслей — он решился.

Он решился и теперь просто выжидал.

* * *

Когда Стоику докладывали об успехах Иккинга, сплотившего вокруг себя всех таких же, как и он ребят, он не мог нарадоваться — сын наконец-то показывал себя тем, кем он должен был быть по праву рождения — лидером, а не простым безродным мальчишкой.

И ради этого он был готов закрывать глаза и на шепотки за спиной (когда это на островах не было абсурдных сплетен?), и на все странности этого чужака, только бы он терпел и продолжал учить его сына.

Идея со Школой для детей, лишённых магии оказалась на редкость удачной — хорошо, что они всё же была воплощена, а не осталась на бумаге и в воздухе замечательной, но так и оставшейся в чужих умах задумкой, которой не суждено было стать частью реальности. А, увы, такая судьба ждала большинство всех планов, ибо они, как известно, никогда не переживали столкновения с реальностью.

Теперь осталось только, чтобы другая его идея — совместные тренировки учеников Мастера Армиса и ребят-магов, оказалась успешной, ведь если так оно и случится, то многолетние предрассудки могут кануть в небытие, и это было бы прекрасно.

Но почему же ему так тревожно…?

Примечания:

Внезапно глава!

И я не с пустыми руками! С иллюстрациями! (правда, сделаны они после долгого перерыва, и там я ещё не разрисовалась....)

Иккинг:

https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_355%2Fall

https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_353%2Fall

https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_352%2Fall

Астрид:

https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_354%2Fall

Мастер Армис:

https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_356%2Fall