Металлическая шкура (джен)

— Внимание! Рабочая зона переведена в режим готовности, персоналу предписано покинуть капсулу.

Многочисленные рабочие, завинтив все открытые крышки и панели, побросали инструменты в ящики и без толкотни покинули круглое белое помещение с вращающимся креслом по центру.

Сергей заглянул внутрь и вздохнул; последнее время опыты проходили не лучшим образом для его самочувствия: ощущение бесконечного падения в пустоту пугало до одури, и это не выдерживала тренированная психика военного пилота, а гражданские подопытные отсеялись еще на третьей стадии. Остались только он да Макс; бравому майору разведки все было нипочем, неизвестно, где на просторах нашей необъятной родина откопали такой кадр, но Макс обладал железным сознанием. Прочным, как противоатомный бункер, и непреклонным, как вахтерша, приставленная бдеть за женским общежитием. Сергей Ржавин улыбнулся пришедшему в голову сравнению, сейчас оптимизм был как нельзя кстати.

— Держи мухомор, Серый, — Макс слегка толкнул задумавшегося напарника в плечо и протянул шлем, шутливо названный испытателями мухомором из-за схожей с грибной шляпкой формой и красно-белой раскраской. — Может, откажешься, нечего себя ломать, я и один справлюсь.

— Не, Макс. Партия сказала — надо, для чистоты эксперимента нужен двойной успех.

— Ты когда с насеста слезаешь, такое ощущение, что по тебе стадо буйволов потопталось.

— Переживу, сердце у меня крепкое, не скопычусь. По крайней мере, врачи так сказали.

— Не верь нашим эскулапам, я видел, как эти маньяки курицу из отдела биологии распиливали — нет бы как нормальные люди: голову долой, ощипать и в суп. Они с ней полчаса возились, оперировали на спор, — Макс ободряюще улыбнулся и хлопнул Сергея по спине. — Прорвемся.

— Куда я денусь с космической-то станции, — Ржавин вернул напарнику немного кислую улыбку и полез внутрь капсулы.

Расположившись на сидении, он защелкнул все положенные ремни и принялся ждать. Сейчас умники из комнаты управления будут подстраивать и перенастраивать систему под его тушку, которая в принципе с прошлого раза не сильно изменилась, но перестраховка в этом деле — благо.

Система "Присутствие" не много не мало должна была отослать его сознание на автоматическую станцию на Марсе. Что за яйцеголовый придумал эту фантастику, им из соображений секретности не сообщали, однако Россия и Китай вцепились в проект мертвой хваткой, не жалея средств на его реализацию. Наши, от греха подальше, переместили разработку в космос, на станцию Рассвет, Китайцы отгрохали огромный комплекс на земле, не слабо напугав американцев. КНР так густо заставила территорию войсками и оборонными системами, что у кое-кого возникли подозрения, что там хранится чудо-ракета системы Китай-чья-та-звездно-полосатая-задница. Страны НАТО расщедрились на все виды санкций и в результате возбухли не слабо, но наши желтые друзья пока упрямо игнорировали все нападки, твердя, что построили обычную военную базу. России в этом случае повезло чуть больше: излишний трафик на Рассвет удалось мало-мальски обосновать, и, хотя подозрения не исчезли полностью, на фоне Китая нас, можно сказать, не трогали.

Ради справедливости, следовало заметить, на этот раз кооперация двух стран была не просто показухой — китайские специалисты в количестве пяти голов активно участвовали в испытании "Присутствия" на станции, а наши — у китайцев на земле. Между двумя объектами даже какую-то супер шифрованную связь наладили. Китай значительно вложился финансово, оплатив около двух третей всех ракетных запусков, необходимых для монтирования оборудования, а мы вложились мозгами, отправив в командировку к товарищам сто пятьдесят восемь ученых. На Рассвете один фиг — места немного, сорок человек — ее потолок.

Макс предположил, что такая жаркая взаимная любовь между странами возникла из-за того, что яйцеголовых изобретателей было двое: один нашенский, другой их. И эти Эйнштейны, накинув по стопке, изобрели вундервафлю на брудершафт. Оттого великая дружба против США, чтобы не раздавили поодиночке, переросла в нечто большее.

Проект" Присут"ствие — это наш шанс на полноценное освоение космоса, который до сих пор оставался закрытым в тесных рамках научных исследований и орбитальных спутников связи. Да, со времен Гагарина человечество сделало значительный шаг вперед: была основана лунная международная база, такая же три года назад появилась на Марсе; новые технологии позволили строить полноценные космические корабли; тот же путь на Марс теперь занимал всего четыре месяца, но, несмотря на все достижения, не удавалось добиться главного — сделать космос прибыльным. Каждый запуск только тратил, не принося ничего взамен, научные знания и спутники — дело хорошее, однако пока не появится экономическая выгода, о массовом освоении Солнечной системы не может быть и речи. Камень преткновения оставался тем же: преодоление силы притяжения Земли все еще сильно ограничивало полезный вес ракет и шатлов. Конструирование на орбите требовало астрономических затрат, особенно когда дело касалось внутрисистемных кораблей, которых сделали всего два. Первый осилила Америка в одиночку, Энтерпрайз, названный так на радость всем фанатам фантастики, сейчас висел на орбите луны третий день, разгружая трюм. Второй — Восход — находился на пути к Марсу; этого красавца общими усилиями сконструировали наши с китайцами плюс финансовые вливания Евросоюза. США зажала Энтерпрайз даже для собственных союзников, потому те вынуждены были немного вложиться в русско-китайский проект в обмен на места в экипаже.

Содержание обоих кораблей жрало деньги миллиардами: требовалась постоянная заправка, пополнение припасов, бесконечный ремонт ломающегося оборудования, смена экипажа. Огромная дыра в бюджете, притом, что Россия по затратам была далеко не первая в списке.

Все эксперты как один пророчили переход космических программ на самообеспечение, путем разработки минералов в космосе и строительство производящих оборудование заводов на Луне и Марсе. И этому сияющему будущему мешала только потребность в человеке. Нейросети, сложнейшие программы, наработки искусственного интеллекта — всего этого не хватало. Машины не справлялись с космическими путешествиями и автономным производством, в экстремальных условиях эксплуатации сложные компьютеры постоянно садились в лужу. Что-то ломалось, происходил форс-мажор или просто непредвиденная ситуация; задержка связи с Земли и неспособность системы принять нужное, а не запрограммированное решение угробило уже три дорогущих объекта.

Проект астероидного добытчика превратился в пыль из-за неожиданного изменения направления вращения стадвадцатимиллиардотонного булыжника. Вспышка радиации угробила автоматическую станцию направляющуюся к Плутону — два мелких разведчика пролетели без проблем, а сверхнавороченная станция зависла в вакууме с выжженными мозгами. И, наконец, американский космический завод разбился при посадке на Марс.

Неудачи в таком деле — норма, сколько было угроблено ракет, пока человечество научилось без проблем покидать поверхность своей планеты, не сосчитать, однако по стоимости одна станция дальнего космоса обходилась в несколько сотен Союзов или шатлов НАСА. Учитывая не самую радужную экономическую ситуацию в мире, каждый провал с кучей нулей в денежном выражении сильно нервировал народ, смотрящий в свой кошелек, а не вверх, на звезды.

Программа космической инфраструктуры была разработана и у нас, и у США, требовались только гарантии что вложения не улетят в трубу, а кто мог дать эти гарантии? Разве что господь бог.

И вот наконец появился свет в конце туннеля, Присутствие решало все проблемы; с ним можно было посылать в космос автоматические станции с людьми и без людей одновременно. Освоение космоса с дивана, никаких задержек связи, никаких уязвимостей, никакого стресса для космонавтов вынужденных торчать по четыре месяца в тесных каютах и по возвращении отлеживаться в больницах, восстанавливая полуатрофировавшиеся мышцы. Одна роботизированная платформа и десяток операторов могли работать по двадцать четыре часа в сутки, хоть на постройке заводов, хоть шахт, кораблей, станций, всего что угодно. Без необходимости забивать место едой: система жизнеобеспечения с аварийными капсулами предполагала, что даже сортир не нужен.

Если Присутствие заработает, можно считать, что они победили в этой гонке, и космос со временем откроется для человечества.

Ржавин это понимал, как и Макс, и все ученые, инженеры, военные, работающие над проектом. Сергею очень хотелось, чтобы у них все получилось; хотелось оставить свой след в истории, или, как говорил Макс: «С разбега пнуть этих обленившихся балбесов прямо в светлое будущее».

Потому он не мог опустить руки и сдаться.

«Для чистоты эксперимента нужны два сработавших канала».

Ржавин перещелкнул тумблер на подлокотнике и закрыл его крышкой; в ушах слышался обратный отсчет оператора.

Начальные ощущения были даже приятными, его будто выталкивало прочь из станции, и перед глазами представала величественная чернота космоса. Бестелесное сознание зависало в вакууме, любуясь видом земных материков под ногами — белые как крем тучи закрывали часть планеты, утаивая под собой узнаваемые очертания морей и океанов. Ломаная прибрежная линия переходила от зеленоватых массивов джунглей и лесов к синевато-черным глубинам, выделяя светлые пятна архипелагов.

Когда-то, давным давно, люди мечтали о полетах; они грезили о крыльях, которые вознесут любого человека над облаками, но реальность оказалась иной. Большинство никогда не ощутят настоящее небо за пределами железных коробок самолетов, а те, кто смог преодолеть этот барьер, все равно останутся привязанными к суррогатным заменителям, устройствам, придуманным для кратковременной эйфории, но истинная мечта человечества останетсяя недосягаемой до этого дня. Ржавин скользнул вниз, операторы не успели даже заметить его проступка: время тут и там несоизмеримо. Отделенное от тела сознание проживет час, когда тело — только долю секунды. Ворвавшись в атмосферу как реактивный снаряд, он рухнул в глубины бушующего океана; для реального мира Сергея не существовало, чистый разум парил, не задевая реальность.

Заложив дугу в водной толще, Ржавин вырвался наверх, ради веселья уклоняясь от ревущих волн. Небольшое усилие, и он мчался над засыпанной снегом тайгой, дождливыми джунглями Амазонки, небоскребами Токио, ленивыми каналами Венеции. Быть вездесущим — слишком большое испытание для человека, слава богу. Присутствие не давало возможности взаимодействия с этим миром напрямую, но, похоже, если проект заработает в чьих-то высоких кабинетах, объявятся незримые наблюдатели.

На Ржавина в очередной раз нахлынула тоска из-за того, что это чудо человеческой мысли будет использоваться подобным образом, но делать нечего «с волками жить — по волчьи выть». Может быть, далеко в будущем что-то изменится в нашей природе, а может, и нет.

Вздохнув, Сергей развернулся и покинул атмосферу, пора было заняться делом. Присутствие связывало испытуемого с конечной точкой пути, и ориентироваться было совсем не сложно: достаточно покрутить головой и яркая красная точка среди звезд укажет направление. Треть пути до Марса пройдет спокойно, сложности начнутся со второй трети... Удаление от физического тела угнетающе действовало на мозг, хотя самому оборудованию было плевать, Присутствие покрывало всю Солнечную систему до самого Нептуна.

Мимо проносились тысячи километров за секунду, можно было и быстрее, но тогда компьютеры не успевали отслеживать состояние испытуемого, потому приходилось притормаживать. Первые симптомы были вполне безобидными: ощущение легкого голода, небольшой морозец, зуд в несуществующем теле. Вторая стадия заметно усугублялась: паранойя, постоянно казалось будто за тобой кто-то наблюдает; давление в висках; мерещившиеся свистящие звуки; накатывающий страх.

Цвет путеводной звезды изменился на черно-бордовый, значит, он добрался до границы третьей стадии. Ржавин остановился; для последнего броска ему требовалось набраться смелости. Было бы чем, Сергей еще бы перекрестился, и пофиг, что он атеист, а вдруг поможет.

— Ну, Серый, давай, жги!

Метафорически выдохнув, он бросился вперед как в прорубь, авось, пронесет. Мелкое беспокойство и страх тут же переросли в нечто большее, сердце сжала ледяная хватка, а беспокойный разум заметался в панике. Титаническими усилиями Ржавин заставлял себя лететь вперед, игнорируя предательскую дрожь и боль.

«Это всего-навсего твой глупый разум, пугливый донельзя и мнительный до паранойи. Все в пределах ожидаемого, все в преде...»

Перехватило дыхание, ледяная пустота пронзила все его существо насквозь, будто он в своем реальном теле оказался выброшен в открытый космос. Ледяное крошево проникло в горло и начало нещадно полосовать промерзшую гортань. Глаза замерли, превратившись в ледяные кристаллы, Сергей ничего не видел ничего, не слышал, только ощущал, как гигантское черное нечто сжимает его разум в кулаке, по капле выдавливая жизнь.

— Вам было дано слишком много попыток, еще одних мы не допустим, — разрывающий голову шипящий голос ворвался в черепную коробку, и Ржавин почувствовал, как рвется его связь с телом. — Увидишь себе подобных, такая смерть тебе подойдет, первый.

Последняя соединяющая его с реальностью нить лопнула, и Ржавин потерял сознание.

* * *

Станция Рассвет

— Отключай, отключай его!

— Показатели падают, доктор, мы его теряем!

— Переключайте режим системы!

— Вырубай, вырубай!

Один из ученых дернул рубильник, и в комнате наблюдения воцарилась тишина.

— Доктор?

— Он мертв, Арсений Петрович, все напрасно.

Седой мужчина лет шестидесяти снял очки и начал дрожащей рукой протирать запотевшие стекла; пластик в его ладонях хрустнул, одна из дужек переломилась пополам; не заметив этого, он попытался приладить очки обратно, но только расцарапал щеку.

— Зафиксируйте время смерти, отчет системы мне, запись тоже, и, Олег Николаевич, оформите все как положено. Мне надо связаться с Землей.

Отбросив сломанные очки, мужчина вытащил из компьютера чип, забрал протянутый коллегой накопитель и вышел из комнаты, негнущимися руками цепляясь за проложенные вдоль коридора перила.

— Что теперь, Олег Николаевич? — спросил оставшегося ученого один из системщиков.

— Упакуйте тело для отправки на Землю и сообщите капитану. Все остальные — расходитесь, я пойду во вторую наблюдательную, у нас остался еще один испытатель.

Арсений Петрович Полоцкий, один из ведущих специалистов проекта Присутствие, добрался до своей каюты и наглухо заперся. В тесной комнатушке было только самое необходимое: кровать, ящик с личными вещами, рабочий компьютер, стол и терминал секретной связи. Именно к нему он обратился в первую очередь. Небольшой экранчик прибора засветился зеленоватым светом сразу, как профессор набрал нужный код, теперь надо было подождать, пока система создаст защищенный канал связи.

Спустя десять минут экранчик мигнул, и на нем появился силуэт человека в военной форме.

— Генерал, один из испытателей сегодня погиб.

— Ржавин?

— Да.

— Как это ни печально, мы этого ожидали, профессор, постарайтесь держать себя в руках.

— Я пытаюсь, генерал, но я не военный.

— Сейчас мы все военные, Арсений Петрович, мы воюем за нашу страну, и шанс для нее в мире будущего — все, кто занимается проектом Присутствие, все уже на войне. Докладывайте.

— Тень, его сожрала тень. Мы тщательно ее наблюдали, она как-то влияла на испытателей, не двигаясь с места, но сегодня Сергей, похоже, забрался слишком далеко, и Тень переместилась прямо на траекторию перемещения. Через полминуты его тело умерло, сознание так и не вернулось.

— Понятно, второй?

— Прошел штатно, на него реакции нет.

— Значит, теория, что она не пропускает только людей, подтвердилась?

— Однозначно говорить после одного опыта нельзя, но вполне вероятно, что да.

— Больше попыток не будет, мы все усвоили с первого раза. Со следующего пуска примете тройку новых испытателей: все искусственные; людей больше не используем, пока не разберемся с этой чертовой кляксой.

— А как же...

— Никак, профессор, никак! Несчастные случаи иногда происходят, помните вы, как и все, находитесь под подпиской, — голос военного смягчился. — Поймите, Арсений Петрович Ржавин был военным, отдать жизнь за Россию — был его долг. И пусть родные не узнают настоящих причин гибели Сергея, одно остается неизменным — он погиб на службе, на опасной службе, погиб как герой. Мы присвоим ему звание посмертно, а семья получит денежное содержание, просто придумайте правдивую историю. Пусть он погибнет, исправляя какую-нибудь критическую поломку на станции, что-то в этом роде, а мы уж позаботимся об остальном.

— Хорошо, я понял.

— Успокойтесь, профессор, денек отдохните от работы или погрузитесь в нее полностью, это уж что вам больше помогает. Эта трагедия будет первой и последней, так что сосредоточьтесь и доведите все до конца. Конец связи.

Экран терминала погас, старый профессор еще некоторое время смотрел на черный квадрат монитора, а потом вздохнул и, установив изъятые накопители в ячейки сейфа, прилег на кровать, застегнув ремни, чтобы не плавать по каюте в невесомости. Он попробует немного поспать, а потом вернется к работе, надо работать: надо завершить испытания, вся страна на них надеется, вся... Профессор незаметно для себя погрузился в беспокойный сон, и снилось ему, как гигантское черное пятно тянется к нему извивающимися щупальцами, но каждый раз на их пути оказывается молодой парень Сергей Ржавин, он улыбается и отдает профессору честь перед тем, как черная бездна засасывает его в себя.