Сибириада (джен)

Примечания:

В данную главу вставлен отзыв **Барбидокской**, который просто идеально вписался в канву фанфика. Спасибо автору отзыва!

Проводив взглядом Поттера, окрепшего и заметно подросшего за какой-то месяц, Северус устало откинулся на спинку стула и уныло обвис на нем тряпичной куклой. Угу… Сначала черт на его уроках торчал, сверлил тут всех колючими зенками. Потом директриса сибирская с делегацией заявилась, оглядела класс, самого Снейпа прощупала своими рентгенами почище Дамблдора и сообщила:

— Товарищ Снейп, вы знаете, что ваше обращение со студентами предосудительно? У нас таких некомпетентных преподавателей увольняют с волчьим билетом или вообще не берут на работу после вступительных экзаменов и испытательных сроков.

— Не понял ваших претензий! — по инерции огрызнулся Снейп. — Какое вам дело до моих студентов?

— Как раз есть дело. Учтите, что у вас учится мой чемпион, и это в моих интересах, чтобы он дожил до конца года, исправно учась и участвуя в турнире. Вы не могли бы сбавить свой энтузиазм? Иначе в противном случае я буду вынуждена послать жалобу в вышестоящие инстанции и просить о вашем увольнении.

Северус разозлился — чтобы какая-то толстая иностранная баба ему тут мораль читала?! Взбеленившись, он бешено пролаял:

— Слушайте, гражданка, вы меня не пугайте, пожалуйста, и так вдоль и поперек пуганый целым классом обормотов, порывающихся ежечасно взорвать котлы с опасными зельями! Вы куда-то шли? Вот и идите себе мимо, меня вы не достанете!

— Вас я, конечно, не достану, товарищ Снейп, но мне крайне легко будет добыть и переслать воспоминания студентов Гарри Поттера и Невилла Долгопупса о ваших методах преподавания Зелий в Международную Коллегию Зельеваров. Будет любопытно посмотреть, как они отреагируют на вашу неадекватность, товарищ Снейп.

Так что ему не пришлось прикладывать особых усилий для того, чтобы не взбеситься при виде Поттера, когда тот остался со своими благодарностями. Хотя, признаться, мальчишка его удивил. Вырос, окреп, осмелел. Но всё равно он ненавистный щенок, за которого погибла Лили.

Северус нападал на Гарри не из-за его «раздолбайства», его горькие мотивы были продиктованы обидой и завистью. Ведь Лили не только выбрала Джеймса, но и отдала жизнь за сына, что на фоне безразличия Эйлин к нему, Северусу, не может вызвать теплых чувств к спасенному такой ценой ребенку. А то, что Эйлин была довольно равнодушной матерью, это было видно хотя бы потому, каким Северус был неухоженным. Вот кто ей мешал с помощью магии «облагородить» его одежду и вообще внешний вид, привести в порядок дом и приготовить еду? Даже если Тобиас злился, когда она колдовала, то он ведь не постоянно был дома, а значит, не мог и видеть, зато получил бы приятный глазу, носу и желудку результат. Да и от пьянства могла «закодировать», чтоб мужу просто не хотелось много пить. Именно поэтому, когда Северус просил Волан-де-Морта пощадить Лили, он не сомневался, что она отойдет в сторону и позволит убить своего сына, но та предпочла заключить с Темным Лордом договор — её жизнь в обмен на жизнь Гарри. Лорд этот договор сразу же нарушил, за что его и развеяло. А Снейп теперь вынужден беситься от неразрешимого вопроса: чем Гарри лучше, почему ради него погибла его подруга, когда до него никому, в том числе матери, не было дела. И злобствовал теперь, видя треклятого очкарика на своих уроках. Сучонок! Ну почему он жив?! Почему Лили должна была умереть за этого засранца???

Идя по коридорам, Косолапкина тормознула стайку первокурсников, заинтересовавшись их яркими зелено-желтыми значками, которые мигали и меняли картинку.

— Что это, молодые люди?

Самый храбрый из них, Дэннис Криви, отважно выступил вперед, в то время как Малкольм Бэддок, Стюарт Акерли, Оуэн Колдуэлл и Кевин Уитби с Грэхемом Причардом и Эмма Ноббс с Орлой Свирк и Норой Брэнстоун остались на месте, пугливо моргая на высокую суровую мадам.

— Это акция протеста против незаконного чемпиона! — звонко пропищал малютка Криви.

— Вот как, — подняла брови мадам Косолапкина. — Это где же он незаконный, если выступает под знаменем моей школы?

— А… не знаю, — сбился с толку мелкий патриот. Но тут его озарило, и он вдохновенно затарахтел: — А это гаррин друг так решил, Рон Уизли. Это он всё придумал, кричал, что это неправильно, что Гарри Поттер лижет жопу иностранной державе. И в знак протеста он с друзьями придумал вот эти значки, видите, мэм, они умеют переключаться… вот смотрите.

И пацанчик показал, как значок меняет картинку и надпись: с «Седрика Диггори мы поддержим — он настоящий чемпион!» на «Гарри Поттер, ты смердяк, задавала и дурак!»

— А рисовал Дин, круто, правда?! — счастливо пропищал наивный малец. Косолапкина растроганно погладила малыша по головке и мягко пожурила:

— Круто, да… А слово «жопа» лучше не говори, не нужно так ругаться. Договорились?

— Ладно, — покладисто закивал малыш. И уточнил с детской непосредственностью: — А разве это плохое слово? — похлопал себя по заду и сообщил: — Мы же на ней сидим!

— Мы сидим на стуле, а по попе обычно наказывают, — внесла коррективы в воспитание иностранцев Косолапкина. После чего удалилась. Дэннис смотрел ей вслед и задумчиво почесывал пятую точку, по которой дома неоднократно прогуливался папин ремень. И значок вдруг стал ему противен, зачем он его носит? Ведь Гарри Поттер его кумир!

Высмотрев ближайшую урну, крошка Дэннис решительно подошел к ней и выкинул значок, остро пожалев, что вообще поддался волне общего психоза старшекурсников. Остальные его однокашники последовали его примеру — тоже подошли и повыкидывали свои значки.

Косолапкина тем временем дошла до кабинета Минервы и теперь сверлила её совесть дрелью справедливости, занудливо жужжа в шотландские глухие уши:

— Товарищ МакГонагалл, ну куда вы смотрите? Вы же декан Гриффиндора, почему же вы не видите, как стаи гриффиндорцев травят гриффиндорца же? Десятки ребят окружили и унижают насмешками одного своего товарища, а вы ничего этого не замечаете. Ну как так можно? А если мальчик обидится? Ведь у подростков в такое время гормоны зашкаливают, и они становятся такими мнительными… А из школы-интерната и сбежать-то некуда, разве только в петлю или вниз с самой высокой башни сигануть.

— Зачем сбегать? — не въехала сушеная вобла. Косолапкина внимательно оглядела Минерву и попробовала другую тактику.

— Минерва МакГонагалл, потрудитесь исполнять обязанности декана строго по инструкции в соответствии с правилами! Проверьте здоровье ваших студентов, проведите инспекцию их общаг и осмотр их вещей в целях изъятия незаконных предметов, таких как спиртные напитки, табачные изделия и запрещенные в употреблении зелья, опасные для здоровья и жизни.

По мере перечисления того, что она должна делать, Минерва наливалась злобой, краснела-бурела и, достигнув точки кипения, заклокотала:

— Да кто вы такая, чтобы мне тут указывать, что и как мне делать?!

— Что делать, я вам уже сказала, а кто я такая… — тут Косолапкина ненадолго задумалась, потом договорила: — Скажем так, вас оно не должно волновать, но если это поможет вам взяться за ум, то загляните в архивы Питерского Хранилища и поищите имя директора Брянской школы «Кощеевка». Всего хорошего.

С чем и удалилась товарищ Косолапкина, оставив Минерву растерянно хлопать глазами.

Следующие пару дней Минерва отмахивалась от своих мысленных вопросов, но потом неуемное кошачье любопытство её догрызло, и она послала запрос в вышеупомянутое Хранилище. Ещё пара дней ожидания, и её терпение было вознаграждено… или наказано? В её окно влетела сова и принесла тонкую папочку, в которой лежал всего один гербовый листок, но вот содержимое сего документа…

В общем, после его детального изучения Минерва кардинально переменилась. Пронеслась по Хогвартсу с рупором и рявкающими приказами велела всем гриффиндорцам выкинуть значки протеста. С ослушников сняла штрафы. Провела шмон по всем старшим курсам, от третьего до седьмого, и изъяла всё найденное: порножурналы, огневиски, пиво, курительные трубки, кисеты с табаком, нелегальные зелья, амортенции-привороты и всё остальное, что входило в список Филча, мне лень перечислять, сами ищите и читайте, если кому интересно. И нет, не скажу, при чем тут имя директора Кощеевки.

Скажу лишь только, что это имя оказалось не по зубам даже Рите Скитер. После его упоминания Рита стала просто шелковой и милой-послушной, как самая настоящая лапочка, написала в «Ежедневном Пророке» опровергающую статью насчет нелегального вступления Гарри Поттера в Турнир и принесла самые горячие и искреннейшие извинения.

А двадцать второго ноября, за два дня до первого тура, прибыли драконы. Привезли их глухой ночью, прочно усыпленных, так, во всяком случае, наивно полагали драконоводы. Но увы и нет, самые убойные снотворные не помогут при смене климата и тряске. Древние рептилии заснули в теплом здании драконария, гигантской оранжерее, где держали самочек, несушек и наседок, и где для них поддерживали комфортную для размножения температуру. А тут ни с того ни с сего тряска и зимний холод. Разумеется, драконицы проснулись и устроили массовую истерику.

Восторженно ахал Хагрид, бродя вдоль клеток, заталкивая за спину мадам Максим, оберегая ту от огненных плевков ревущих зверей, спотыкался вслед за ними Гарри под мантией-невидимкой… Распевал оды драконьей мощи Чарли Уизли. Ругались и уворачивались от огня драконоводы, рычали и бесновались драконы, сходя с ума от холода и отсутствия драгоценных яиц. Послушав разговор Хагрида и Чарли о том, для чего привезли драконов, Гарри решил, что можно уходить. Возвращаясь к замку, он напряженно думал об увиденном и услышанном. Интересно… Чем учредители турнира таким забористым обкурились, раз решили, что один недоученный волшебник справится с многотонным огнеметом? Сами-то они по семь-восемь на каждую тварь скопом кидаются.

Гарри так глубоко погрузился в размышления, что чуть не столкнулся с Каркаровым, крадущемся в сторону отдаленного рева, но, к счастью, успел вовремя свернуть. Придя в замок, Гарри с неохотой поднялся в башню, где Сириус назначил ему встречу в камине. А вот и он. Отъевшийся, подстриженный, гладковыбритый…

Равнодушно отмахнувшись от драконов, Сириус с полчаса подробно вруливал Гарри о том, что Игорь Каркаров — это бывший Пожиратель Смерти. Потом так же долго разливался о глупой Берте Джоркинс, а начав говорить про то, как победить драконов, зачастил, как нерадивый студент на экзамене, спеша вывалить ненужную ему информацию… да и то не договорил — был спугнут Роном. С Роном Гарри доругался вконец и ушел в глубоком расстройстве. Бредя по двору к избушке, Гарри грустно вспоминал слова Невилла, сопоставлял их с только что увиденным Сириусом и всё больше понимал — прав Невилл. Совсем никудышный у него крестный, всё, что он успел сказать, было: против драконов есть оружие. Усыпляющее заклятие не при­меняй. Драконы очень сильны, их волшебная мощь огромна. Одному волшебнику не справиться, нужно одно­временное заклятие нескольких волшебников. Но ты можешь справиться с драконом один. Есть простое заклятие. Все, что требуется…

Вот и всё, что успел протараторить после получасовых бредней о Каркарове и незнакомой Берте Джоркинс. Вздохнув, Гарри вошел в горницу и горестно поздоровался с Василием. Тот сидел за столом перед самоваром и попивал чаек из блюдечка, виртуозно держа его на кончиках пальцев. Кивнув Гарри, черт спросил:

— Чего такой смурной, а, малец?

— Хагрид только что показал мне драконов, — подумав, решил поделиться своим горем Гарри. — С ними у нас будет первый тур.

«Дзынь, бряк, бэм-с» — черт выронил блюдечко, пролил на себя горячий чай, обжегся, вскочил, опрокидывая самовар. В следующий миг горница напоминала баню: из-за белого пара ничего не стало видно — чай выплеснулся на раскаленные угли на подносе под самоваром.

— Д-др-раконы? — прозаикался невидимый в паровой завесе Василий. — Сынок, это они тебя так убить решили, да? Таким изощренным и жестоким способом?

Гарри поспешно вытер навернувшиеся слезы — вот с кого Сириусу пример надо брать! Посторонний, чужой и вообще черт беспокоится о нем больше родного крестного. Тут раздался раздраженный хлопок, и пар исчез по велению магии, и стал виден черт, злой и бешеный. Красные глаза метали молнии, а руки сжимались в кулаки, казалось, им не терпелось кое-кому глотку разодрать. Грозно пыхтя, Василий начал поносить недоумков, выставляющих против ребёнка всяких неубиваемых монстров. Из потока этих ругательств Гарри вычленил «зеленых ползучих гадов» и понял — Василий знает про василиска. А черт тем временем замолчал и начал очень внимательно рассматривать Гарри. Тот занервничал, пощупал грудь, проверяя одежду, и опасливо спросил:

— Что?..

— Да вот, думаю, что легче: тобой на время стать или тебя в дракона превратить?

У Гарри челюсть так и отвисла. Ну и ну!

Позднее в той же горнице собрали срочный совет, все участники его уселись вокруг стола и принялись решать проблему — как и чем помочь Гарри в борьбе с драконом. Думали, ломали головы, судили-рядили, спорили-переругивались, из спальни на шум пришла Косолапкина, послушала крики и вопли, понаблюдала, как некоторые в ажиотаже грохают кулаками об стол, и негромко кашлянула. Вмиг настала тишина — все повернули головы в её сторону, и четырнадцать пар глаз (включая кошачьи) вопросительно уставились на директрису.

Косолапкина любовно погладила стену и мягко спросила:

— Вы не забыли, на чем мы сюда приехали?

Тринадцать пар глаз обвели взглядом стены и пол избушки, и на их лицах расплылись тринадцать понимающих коварных улыбок, особенно кошмарно выглядел кошачий оскал — ни дать ни взять, лыба Чеширского котяры… один Гарри тупо моргал, ничего не понимая.

В назначенный день, когда начался Турнир, Гарри был готов. Спокойно выслушал радостную истерику Бэгмена, с нордическим спокойствием высидел всех своих соперников, дожидаясь своего часа, и после сигнала вышел к хвостороге. Дракониха, рыча, уставилась на противника, Гарри, не делая резких движений, аккуратно прошел на середину каменной площадки и встал очень прямо, как стойкий оловянный солдатик. И засвистел тоненькую мелодию на манер: «аты-баты, шли солдаты…», которую он за два дня вполне успел выучить.

Под тяжелыми шагами загудела и затряслась земля, это на гаррин посвист спешила избушка. Всё ближе и гульче шаги, всё громче и громче топот огромных ног, и вот из-за камней выступила ОНА, кошмарное порождение детской фантазии — дочь скворечника и Змея-Горыныча. Разумеется, ранимая психика дракона не выдержала такого нереального зрелища. Обреченно съежившись, хвосторога распласталась на камнях и крепко зажмурилась, не в силах смотреть на эдакого запредельного, невообразимого, совершенно кошмарного монстра, последнего венца человеческого издевательства.

Неслышно ступая, Гарри подошел и взял золотое яйцо из кучи, потом так же осторожно, не делая лишних телодвижений, вернулся к Избушке, и они вместе покинули арену.

Зрители недоуменно косились на судей, те на своих коллег, беззвучно вопрошая — а что это было? Что это за деревянная тварь на курьих ногах, которую, как только что выяснилось, боятся даже свирепые драконы, самые неустрашимые и опасные существа на свете? И не нарушены ли при этом правила Турнира? Ведь чемпион должен полагаться только на себя и на свою волшебную палочку… Но с другой-то стороны, избушка является предметом неодушевленным, а значит, не может считаться живым существом. И вообще, использовал же Седрик собаку, создав её из камня при помощи трансфигурации.

Избушка проводила Гарри до палатки и ушла, по-солдатски печатая шаг. Не успел Гарри сесть на лавку по просьбе мадам Помфри, малость озадаченной тем, что Поттер вернулся от дракона без единой царапинки, как в палатку влетели Рон и Гермиона.

— Гарри, ты был великолепен! — зазвенел голос Гер­мионы. Видно, она очень нервничала, на щеках — следы от ногтей. — Потрясающе, Гарри! Честное слово!

Но Гарри смотрел на Рона, который был очень бле­ден и таращился на Гарри, как на призрак.

— Гарри, — на редкость серьезно сказал он, — кто бы ни положил твое имя в Кубок, я понял: он хочет тебя убить!

— Додумался? — холодно ответил на это Гарри. — Долго же до тебя доходило.

— Нет… как я мог? — продолжал запоздало убиваться Рон.

— Ничего, — равнодушно хмыкнул Гарри. — Спокойно смог и как-то прожил без меня полтора месяца.

И отвернулся — прощать рыжего предателя Гарри не собирался. Не нужен ему такой жадный и завистливый друг. Такой же безголовый и ветреный, как Сириус. К сожалению, Рон очень походил на него.