Эликсир памяти (гет)

Гермиона аппарировала в квартиру Драко. Он сидел у стены на полу — там, где планки паркета уже отходили от старости.

— Святые гриффиндорцы, — протянул он, растягивая гласные, как делал это в школе, — святые гриффиндорцы, которые святы настолько, что частная собственность и чужая приватность для них — пустой звук.

— Я принесла твои документы, — сказала Гермиона, кладя бумаги на стол. — Ты можешь вернуться в магическую Англию.

— С чего ты взяла, что я собираюсь туда возвращаться?

Он прикрыл глаза, и Гермиона заметила, что его веки были красными, а сам он был бледнее обычного. Не спасал даже аргентинский загар.

— Ты должен вернуться, Драко, — сказала она тихо.

— Кому я должен?

Правда, кому?

— Себе, Драко.

— Брось, Грейнджер, я знаю, что ты тут только ради зелья, но не думай, что все будет так просто…

— Я знаю, что это непросто…

— Ты ничего не знаешь, Грейнджер, — отрезал он. Его глаза были сужены и он смотрел куда-то перед собой, куда она не могла заглянуть.

— Др…

— …а может, было бы лучше, если бы я продолжал не помнить? — он усмехнулся. — Здесь меня никто не знает. Здесь никто не считает меня уродом. Здесь смотрят на меня, а не судят меня по моим прошлым поступкам.

— Люди всегда будут судить тебя, меня или кого-то другого. Даже если ты святой, они будут тебя судить…

Она села с ним рядом.

— Я не сужу, Драко, — выдохнула она. — Я не сужу тебя.

Разве этого недостаточно?

Драко впервые, с тех пор как Гермиона аппарировала в его квартире, посмотрел на нее. Вперил в нее затуманенный взгляд красных воспаленных глаз и отвел взгляд.

— Ты не можешь так все бросить, — начала она горячо, — это бессмысленно! Драко! У тебя есть знания, у тебя есть возможности… возможности помочь многим людям. Ты не можешь вот так сидеть тут и не использовать то, что тебе дано. Ты могущественный волшебник!

Он беззвучно рассмеялся.

— … который впустил Пожирателей в Хогвартс, — докончил он ее фразу.

— Ну и что? — воскликнула она. — Это был ужасный поступок. Но ты… Ты хороший человек.

Кто бы мог подумать, что она однажды скажет ему это?

Он скривился.

— Ты прекрасно знаешь, какой я человек, — ответил он холодно.

— Все совершают ошибки, Драко, — продолжала она. — Ошибки для того и даны, чтобы мы чему-то научились и не повторяли их снова.

— Грейнджер, выключи заучку.

— Я знаю одного мальчика, которому пришлось защищать свою семью, когда ему было всего шестнадцать. Я знаю мальчика, который не сдал своего школьного врага, когда у него была такая возможность. Я знаю мужчину, который остался один, без ничего, и он не сломался.

— Ты слишком хорошего мнения обо мне… — ответил он с горькой усмешкой.

Неужели он вот так собирается все потерять?

Гермиона встала и открыла окно. Драко не возражал. Аромат жасмина наполнил комнату, а с ним зашел жар с улицы.

— Ты приготовишь мате? — спросила она.

Но Драко продолжил сидеть на полу, будто не слышал ее, и ей пришлось пойти на кухню заваривать мате самой. Ей передавалось его мрачное безнадежное состояние, поэтому всё валилось из рук. Она просыпала щербу на стол, когда попыталась встряхнуть калабасу, бросила это дело и вернулась в гостиную. Драко сидел там же, прикрыв глаза.

— Драко, твои родители, — она вспомнила Люциуса и Нарциссу у дверей министерства в тот день, когда стерла ему память. — Они… они… — но она не могла подобрать слов. У него были родители, они ждали его, они боролись за него, а он не собирался возвращаться. — Они у тебя есть.

Драко открыл глаза и покосился на нее. В груди шевельнулась надежда, что наконец-то она нашла правильные слова.

— Я была бы так счастлива, если бы мои родители вспомнили меня, — сказала она. — Это как… как вернуться домой.

— Прекрати, Грейнджер.

— Когда я возвращалась из Хогвартса домой на каникулы и мама меня обнимала… — ее голос дрогнул, когда она вспомнила маму.

— Грейнджер, прекрати… просто прекрати. Ты зря стараешься, ты просто зря стараешься, — Драко теперь смотрел на нее в упор. — Эта формула нерабочая. Не трать свое время.

Гермиона не удивилась. Она догадывалась об этом, но почему-то верила, что Драко мог ей помочь.

— Твои документы, — она указала на стол, уходя.

Она уже никогда не обнимет маму, а Драко мог.

* * *

Гермиона давно ушла, но Драко казалось, что он всё еще чувствует ее запах. Аромат ее духов, которые он ей подарил, и которыми, как ему казалось, она пользовалась всегда. Но к вечеру ее запах вытеснили запахи с улицы: вонь от проезжающих мимо окон машин и открытых мусорных мешков.

Самая умная ведьма столетия, а слабости, как у всех людей. Обманывает себя, как и все остальные. Почему она не поняла сразу? Почему не догадалась, отчего никто не смог сварить это зелье? Снейп, который просчитывал каждый свой шаг, который всегда знал, что делает… Неужели она думала, что Снейп записал эту формулу правильно, зная, что она может попасть в руки к Волдеморту?

Почему она решила, что он, Драко, сможет сварить это зелье, когда намного более опытные зельевары не смогли?

В то время, когда Снейп экспериментировал с зельями, в том числе с зельем, которое возвращает память, Драко занимался тем, что резал компоненты и подавал их профессору. Домовые эльфы не допускались в комнату, где они работали, поэтому Драко убирал, мыл котелки и колбы и подметал пол. Руками.

Сначала это казалось ему ужасно унизительным. Не таким он представлял свое будущее. Но потом он втянулся, наблюдая, как работает профессор, и пытаясь что-то сварить сам. Это отвлекало от того, что творилось в его доме, от собраний Волдеморта и от пыток в подвале, в которых ему самому приходилось участвовать.

Драко ненавидел Волдеморта за то, что тот сделал с его домом и его семьей. Это было несправедливо, ведь отец был так предан ему! Это было несправедливо, как и то, что на первом курсе Поттера взяли в команду по квиддичу, а его, наоборот, наказали, хотя они оба были в воздухе на метле. Это было так же несправедливо, как то, что «золотая» троица вечно нарушала правила, и все об этом знали, и им никогда ничего за это не было. Зато когда нарушал он… Это было так же несправедливо, как то, что Поттер издевался над его матерью, когда посадили его отца: «…может, для вас подберут двухместную камеру в Азкабане, будете сидеть вместе со своим бездарным мужем!»

Но он ненавидел Волдеморта даже больше, чем Поттера. И этого было достаточно, чтобы желать победы стороны, которая называет себя светлой.

Снейп никогда не хвалил его. Но Нарцисса всегда считала его очень талантливым. И Драко однажды смог самостоятельно приготовить зелье, которое заставило маму сиять и смеяться весь день. Весь день, когда у отца уже не было палочки, а его самого и его родителей в любой момент могли лишить жизни.

Он смешал для этого зелья компоненты, которые вызывали приятные воспоминания, и именно воспоминания, почти забытые, но все ещё волнующие душу, заставили маму быть счастливой в тот день.

Драко улыбнулся. Мама… Он не мог оставить маму — Гермиона права.