Джон, прощаются не всегда перед смертью... (джен)

[Have we really strayed this far from love?]

Выстрелы звучат в глухой ночи, оставляя пронзительное эхо. Воздух пропитан порохом, а земля — кровью. Где-то за пеленой дыма я жду рассвета в облаках. В глазах напряженность, кровь закипает в жилах, нервы на пределе. Пока я слышу шаги врагов, сокрытых в тени, мне не сбежать с этой земли обетованной, потому что… даже бежать... некуда. Слышны голоса до взрыва, но это не так далеко, чтобы успеть повернуть назад. Дрожь перестанет ломать, как только я убью их. Хочется закричать во все горло, до синяков сжимая свои же плечи, впиваясь в них пальцами, точно оставляя не шрамы, но долго заживающие царапины.

Просто я знаю... все мы знаем... что на кону жизнь.

Жизнь продолжается, но я не чувствую ее такой, как раньше. Многое изменилось. Наверно, было бы стыдно признать это, но Шерлок заменил мне Мэри. В хорошем смысле. Он стал более человечным, понимающим и не таким высокомерным. Я правда не знаю, что с ним произошло, но он стал таким, каким я видел его, возможно, только у себя в голове. Думаю, все это влияние Эвр. Да, она не идеальная сестра… о Господи, она же всю свою жизнь провела взаперти… но именно она открыла Шерлоку чувства, дала понять, что это нормально и даже правильно.

О, нет, это не значит, что я люблю его… но может совсем немного… Это просто чувства, что-то вроде химии, но более личное. Как я уже и говорил.

Я решил написать очередную статью в блог, но прежде прибрался на столе. Шерлок совсем не любит убирать прочитанные книги или документы, а миссис Хадсон просто запрещено к ним прикасаться. Вот поэтому я и решил все убрать. Среди бумаг я нашел обрывок, это была часть письма.

«… и я пожертвовала собой, надеясь, что ты оценишь мою жертву, что когда-нибудь ты поймешь мою глубокую нежность к нему, которая независима ни от каких условий. Прошло с тех пор много времени: я проникла во все тайны души твоей… и убедилась, что даже ты заслуживаешь жить… живи моей жизнью, Шерлок… живи ради Джона Ватсона, которого я люблю…»

Я сразу узнал этот почерк. Мэри. Какой же ты подонок, Шерлок!

Это несправедливо, но я в ярости даже не от этого, а от того, что мне никто ничего не сказал. Ни сама Мэри, ни Шерлок, ни Майкрофт. Я уверен, что можно было бы избежать этого. Хоть как-нибудь… Но не ценой жизни моей жены! Какого черта здесь происходит?!

Я позвонил Майкрофту и попросил о встрече. Через двадцать минут за мной прислали машину, и я поехал в клуб «Диоген». Он тоже там был.

— Вы ничего не хотите мне рассказать?

— Присаживайтесь, доктор Ватсон. Разговор будет долгим.

— Ничего страшного. Я никуда не тороплюсь.

— Один из членов Британского правительства выяснил причины, по которым сорвалась операция четыре года назад. Мэри была исполнителем, а Шерлок узнал всю правду, было принято решение устранить их обоих, поскольку была нарушена конфиденциальность и неприкосновенность этого должностного лица. Шерлок нашел решение.

— Компрометация. Мы хотели выставить это за утечку информации. К сожалению, меня раскрыли.

— Все верно. Мой брат допустил ошибку. Назвал ваше имя, доктор Ватсон. Вы — его уязвимое место, в то время как ваше — Мэри Морстен. Вы понимаете, к чему я веду?

— Не совсем.

— Ваша смерть выгодна во многих аспектах. Для всех. Этого, конечно же, допустить нельзя. Шерлок был готов на такую жертву ради вас и вашей жены, но за день до этого Мэри сама сдалась им. Она отдала все данные, можно сказать, открыла свою личность, а после была убита. Мы сами не ожидали, что так выйдет. Впрочем мне так и не ясны мотивы ее поступка. Я сказал все, что должен был. Вы хотите высказаться, доктор Ватсон?

— Да. Шерлок, почему ты не остановил ее? Почему позволил умереть?

— Я не знал, Джон…

Я ударил его. Снова. И снова. Руки испачканы кровью, но я не могу остановиться. Не сейчас. Он едва мог говорить, возможно, я сломал ему пару ребер, он задыхался от боли, но продолжал смотреть мне в глаза. Словно дикий зверь пробудился внутри меня и пытается вырваться на свободу. Мне самому до боли знакомо это чувство, это неугасающее пламя, что невозможно остановить.

— Не надо, Майкрофт… Он имеет на это право, потому что я убил его жену.

— Да, убил.

— Но тем не менее, ты жив. Сейчас ты жив благодаря ей… ее смерть подарила нам с тобой… еще один день… Джон, я не жду твоего прощения… не за это… но пожалуйста, пойми, что это ее выбор…

— Заткнись, Шерлок! Ты мог ее спасти! Мог, но не стал!

В порыве гнева я даже не заметил, как направил пистолет на него и… выстрелил… Рука даже не дрогнула…

— Что я только что сделал..?

— Просто выстрелили в моего брата. Отдайте мне пистолет, доктор Ватсон, и звоните в скорую. Но прежде один вопрос, и будьте честны в ответе: «Вы ведь знали, куда нужно стрелять, не так ли?».

Сначала я даже не понял, что произошло. Все как в тумане. Шерлока повезли в больницу святого Варфоломея, он потерял много крови, потому что… Да! Да!!! Я знал, куда стрелять. Все, что угодно. Я готов простить все, но только не это… Я ненавижу тебя, потому что ты всегда играешь с жизнями других людей! Ты обесцениваешь их чувства! Но тогда почему я считаю тебя своим другом..?

- Кто вы? Вам нельзя здесь находиться!

— Ради бога, прошу, пропустите, там мой друг… Он умирает!

— Я не могу этого сделать. Мы никого не пускаем в реанимацию.

— Тогда я буду исключением.

— Пропустите его, иначе вы будете перед судом отвечать за проведение эксперимента с запрещенными психотропными препаратами».

— Конечно, мистер Холмс.

О, Шерлок… Ему больно, и я вижу, как он пытается схватиться за жизнь. У него огнестрельное ранение в живот. Наверняка задеты многие органы, и еще… прошло достаточно много времени… и я знаю, что он умрет от внутреннего кровотечения, не быстро, но мучительно…

— Знаю, что ты меня не слышишь, но я должен это сказать. Что-то вроде признания. Я наблюдал, как умирали мои друзья на когда-то цветущем поле, что изранено войной. Павшие, как и прежде мои братья по оружию, но даже их сердца и сердца всех отважных людей не могут возвратить меня к жизни… Нормальной жизни. Тебе удалось. Прости меня… Я никогда не желал твоей смерти, но эта правда сломила меня… вернула к тому, от чего я так пытался уйти…

— От судьбы не уйдешь, Джон… я предвидел такое… Ты жил с мерзавцем, что испортил тебе жизнь…

— Нет! Вовсе нет! Шерлок…

— Возможно это последние минуты… Побудь со мной до конца, прошу тебя… Джон, здесь нет твоей вины, ты поступил так, как чувствовал… и это лучшее, что в тебе есть, но чего нет у меня… чувства, в конце концов любовь… я понял это только сейчас, но уже поздно… И я все-таки любил… всех, кто был рядом… миссис Хадсон, Лестрейда и Молли, Майкрофта и Эвр, Мэри… и тебя…

Его не стало через четыре минуты. Все это время я смотрел на него так, как смотрел на Мэри. Со всей нежностью, но едва сдерживая слезы. Я убил его, и этому нет оправдания, как и нет прощения. Но все же…

Почему я теряю всех, кто мне дорог?!

Я снова смотрю на серое небо Лондона. Солнечные лучи пытаются пробиться сквозь густые тучи, но у них нет ни единого шанса. У неба своя сокровенная жизнь, что невидимыми нитями связывает всех на этой Земле. Холодная сталь реки слилась со сталью небес. Все притихло, погрузившись в воспоминания, и, кажется, не будет конца этой монотонности, потому что его сердце больше не бьется, погребенное в холодной земле.

— Что намерены делать дальше?

— Я не знаю. Вы так спокойно разговариваете со мной. После того, что случилось…

— Перестаньте. Это было неизбежно.

— А Эвр? Она знает?

— Да, завтра я привезу ее на могилу брата. А вы, не покидайте Лондон. Я настаиваю на продолжении наших отношений. Мы же все-таки семья.

— Майкрофт, я признателен, но правильно ли это?

— Разумеется. Уверен, он хотел бы, чтобы вы остались. Пообещайте мне, что будете приходить сюда и не оставите его в одиночестве. Мне пора уходить, но я буду рад, если вдруг решите навестить меня. Это не вежливость, это моя просьба.

— Скажите о нем что-нибудь.

— Глубокая вода, Шерлок, вся твоя жизнь, как и все твои мечты — глубокие воды…

— А что насчет меня?

Когда люди задают вопрос, то хотят услышать ответ. Я уже знал его. Мне просто нужно подтверждение. Зная истину, принимаешь ее и живешь дальше, не в силах что-то изменить. В глубине души я понимаю, что каждый из нас поступил так, как считал правильным. Ведь именно так поступают люди, когда любят кого-то; они жертвуют собой. Но я не смог бы стать жертвой, я тот, кому они нужны и ради кого они совершаются.

— Война все еще бьется в Вашем сердце, доктор Ватсон.