М (джен)

— Что такое «Серебряная полиция»? — спросила друга Люма, когда они отошли от места, где встретили Гюнтера.

— Особый департамент, занимающийся полумагическими преступлениями. — пожал плечами Рюм, — Есть ещё Бронзовая и Золотая. Золотая занимается магическими, Бронзовая наоборот. Серебряная же мечется там, где магия не очень сильная, но всё ж таки есть. Это чтобы Золотым на плечи дополнительные восемьдесят процентов работы не свалились.

— Ясно… Значит, Гюнтер из этой самой полиции?

— Ага, мой знакомый.

— И пришёл, потому что появились хроглины?

— Именно.

— А почему…

«Ты не должна знать».

Рюм промолчал, но его суровый голос непроизвольно пронёсся в голове Люмы. Та еле заметно вздрогнула, потому что и не думала читать его мысли.

Значит, Рюм сам захотел, чтобы эта его мысль была прочтена.

«Я знаю, что ты читаешь эти мысли. И тебе нельзя об этом знать. Чёрный Библиотекарь — моё тёмное прошлое. При завершении кое-каких личных дел это прозвище исчезнет. И, надеюсь, больше никогда не всплывёт наружу».

— Прости, — виновато опустила глаза Люма, осознав, что впервые в жизни сунула нос не туда, куда надо.

Наверное, Рюм теперь расхочет с ней дружить, совершенно по-детски подумалось ей.

Но вопреки её ожиданиям, Рюм беспечно улыбнулся, пряча угрюмые мысли, и Люме сразу же полегчало.

— Ничего. Любопытство не порок. Но всё же эту тему замнём. Идём лучше в то самое место, Трифа, надеюсь, ещё не ушла…

«Опять эта Трифа» — подумала Люма, ускоряя шаг вслед за Рюмом.

Как ни странно, Люму он привёл в библиотеку. Красивый одноэтажный домик, затесавшийся среди могучих высоток, словно ребёнок среди взрослых, назывался «Тихий Дом». Люме казалось, что если бы у этого домика были глаза, он бы робко поглядывал на соседние дома, про себя иногда думая «Вы тут стойте, пожалуйста, занимайтесь важными делами. Я не помешаю, просто книги разные похраню». Словом — в небольшом домишке Люма отчего-то узнала саму себя. Но тут же помотала головой, прогоняя глупые мысли.

«Дом» и правда был тихим. По углам читального зала расселись несколько человек, но в общей сумме их было немного. За высокой деревянной стойкой корпела над какими-то документами молодая женщина с аккуратной снежно-белой причёской.

— Доброго вам дня, — вдруг сказала она вошедшим ровным голосом, даже не подав вида, что вообще их заметила. — Доброго тебе дня, Люма Мидлерлайн.

Голос её не звучал холодно, как у автоответчика, а говорил скорее «сейчас я закончу свои дела и начну вам улыбаться».

Секунды две-три спустя женщина действительно подняла голову и приветливо улыбнулась.

— Люма, ты хотела бы здесь работать?

— Ээ?! — опешила та. — Но я-я-я-я ж-же…

— О, не беспокойся, я тебя научу всему, что знаю, и даже больше, — в один подъём женщина непостижимым образом успела оказаться рядом с Люмой и взять её под локоток, начисто игнорируя при этом существование Рюма. — Зовут меня Фика фон Фанерфон, можешь звать за глаза Трифой, только не в лицо, я этого не люблю. Ещё я Восьмая, как и ты, поэтому не удивляйся, что иногда я читаю мысли. Не обращай внимания, я тебя не вынуждаю, я просто ускорила процесс. На самом деле работа для тебя как раз подходящая…

— Н-н-но что я…

Но договорить Люме опять не дали.

— Идём, я тебе всё-всё-всё тебе покажу, и ты примерно столько же увидишь, — затараторила Трифа, ведя Люму куда-то в глубь библиотеки.

«Не бойся… — странным образом донеслись до сознания Люмы мысли Рюма, — Трифа хороший человек, хоть и болтлива. Ты справишься.»

Они вернулись в «Манхеттен» лишь в четыре дня. Рюм читал какую-то толстую книгу, ожидая, пока Трифа окончит свой миниатюрный обучающий курс по пока что одной Люме известной работе в библиотеке. Так как сама Трифа была той ещё болтуньей — а в библиотеке особо не наговоришься — то на тихой и скромной девчушке она, кажется, оторвалась по полной. Зато Люма осталась удовлетворена и работать согласилась.

…В Секторе царил какой-то приторный сиреневый туман, от которого слезились глаза. Посреди этого безобразия сидела, скрестив ноги, Ю. Перед ней стоял небольшой чёрный котелок, из которого и валил пёстрый пар.

В одном из кресел сидел в умирающей театральной позе (руки свешены вниз, голова поднята к потолку, глаза прикрыты) Хари, и периодически — раз в минуту — напоминал Ю, что он сейчас сдохнет от этого дурацкого запаха. Тем не менее, уходить почему-то не спешил.

— О, привет, — Ю как ни в чём не бывало помахала им ковшиком. — Вы где так долго пропадали?

— В «Тихом Доме»… — Рюм неуверенно оглядывался. — Что тут у вас? Сеанс народной медицины?

— Я сейчас точно сдохну…

— Да если бы… — Ю покосилась на Хари, и понизила голос. — У него опять чешуя проросла. Надо убрать, а он не хочет.

— Да, не хочу… — слабо возмутился Хари, кажется, желая встать, но не находя в своём подходящих ресурсов для невыполнимой задачи, — Сама пройдёт…

— А как ты на людях появишься, а?! — вспыхнула Ю. — Тебя посчитают опасным, ты же знаешь жителей.

— Да, Хари, нормальные люди с чешуёй не ходят, — серьёзно сказал Рюм.

— А что произошло? — тактично спросила Люма, делая махательные движения ладошкой.

— Сама глянь, — буркнула Ю, склоняясь над каким-то рецептом, лежащим рядом с котлом.

— Я сейчас правда сдохну… — не очень уверенно простонал Хари. Люма осторожно подошла к нему, и оглядела с ног до головы.

Результаты поисков показались, только когда она посмотрела на его лицо. От левого глаза почти по всей щеке проступили какие-то странные блестящие чешуйки, будто бы зачем-то налепленные на кожу.

— Тебе больно? — тихо спросила Люма.

— Неприятно, можно сказать… — ответил Хари, не глядя. — Не люблю эту штуку…

— А почему она появилась?

Объяснить Хари не успел, хотя уже открыл рот для ответа.

Откуда-то под рукой Люмы возникла Ю, и быстрым жестом мазнула по чешуе на коже бедняги какой-то кисточкой.

— АААА!!! — взвыл тот, мигом вскочив. Чешуя на щеке дымилась и шипела. — Больно-больно-больно-больно!!! БОЛЬНО!!!

Хари прыгал на месте, держась за щёку и воя, как раненый волчонок, обжигал ладони, снова пытался прикладывать к щеке, снова обжигал…

Резким движением захватив его, Ю резко прижалась к нему, и сжала в железной хватке его запястье, а другой рукой обхватила шею, и стала держать. Поначалу Хари дёргался, шипел и тихо матерился, но затем постепенно затих. Рука его, до сих пор напряжённая, медленно опустилась.

— Успокоился? — тихо и твёрдо спросила Ю, отпуская его.

Люма завороженно наблюдала за этими двумя, и вдруг покраснела. До неё дошло, что эти двое выглядят так, будто только что выпустили друг друга из объятий. Неизвестно, правда, какие это были объятия, но неужели Ю и правда помогла ему справиться с болью?..

— Вроде бы прошла, — она провела пальцами по щеке Хари. — Всё в порядке?

Моргнув в ответ, тот улыбнулся своей прежней улыбкой, показав небольшие клычки.

— В полном. Спасибо.

— А из-за чего она появилась? — поинтересовалась Люма, усевшись за стол вместе с Ю и Хари. Рюм позаботился о молокофе, налив каждому по дымящейся кружке.

— Эта штука появляется каждый раз, когда я получаю урон. — объяснил Хари, пуская Рюма на место рядом с собой, — А сегодня я нашёл хроглинов. Сотни.

Спустя секунды ошеломлённой тишины раздался звон кружки, выведший всех из оцепенения. Уронившая её Ю даже того не заметила.

— Сотни… чего?

— Хроглинов. — повторил Хари. — Ты всё верно расслышала. Большая куча хроглинов. В общем, я решил, что не всё так просто с производными звёзд, и так оно и оказалось… Мне вдруг подумалось, что рисовать их могут не просто так, а только на определённых домах. Так что я наведался в один из них. Три этажа были подчистую заполнены исключительно хроглинами. Только я поздно это заметил. Мне пришлось бежать. Интересно, что, бегая по улицам, хроглины используют какую-то маскировку, так что никто кроме преследуемого их не видит. И так вышло, что убегая я напоролся на ещё одну звезду. Из того дома тоже хроглины полетели, а там ещё и этажей больше было… Мне пришлось выстроить Огненный Барьер. А потом ещё и спасаться от агрессивной ДМ, которая маскировки не создавала, так что люди считали её роем разъярённых мух. Вот и… следствие. Впрочем, хвала светилам, что я не оказался весь в чешуе. В общем, вот что я вам скажу. — Он завершающе вздохнул, упёршись ладонями в колени. — Что бы это ни значило, но каждый дом, на котором нарисована производная звезды, доверху заполнен хроглинами. А так как в Рише этой ерунды выше крыши… я думаю, город в полной заднице.

С этими словами Хари выдохнул, и замолчал.

Рюм, Ю и Люма ошеломлённо глядели на него, не в силах поверить, и не зная, что и сказать.

— Но почему?.. — тихо спросила Люма. — Зачем они пришли? Почему напали на Хари?..

— Такова природа всей нечисти. — буркнула недовольная и ошарашенная Ю. — Они атакуют всё живое просто потому, что не могут не атаковать. Хроглины не приходят с миром. И если их и правда такая куча, как сказал Хари, то их срочно нужно вывести — всех до единого. Один хроглин даже обычного человека не убьёт, но когда их много, они весь Риш на уши поставят.

— Быть может, позвать Золотую Полицию? — робко предложила Люма, — И назвать им адреса.

— Нет, — отрицательно покачал головой Рюм, — Если хочешь что-то сделать, сделай это сам. К тому же, у нас одинаково плохие отношения с какой бы то ни было полицией. Так что единственное, что нам остаётся — провести зачистку самим. Позовём Милари и Генри, и точно справимся.

— Отлично! — обрадовалась Ю. — Зачистим один дом, возьмём пленников и точно узнаем, в чём дело!!!

— А… — Люма заговорила, но её быстро прервали.

— Слушай, сделай доброе дело. — деловито сказала Ю. — Мы втроём сейчас будем готовиться, сгоняй до номера 407? Там всего одна хозяйка. Сказала бы ты ей всего одно слово, она всё поняла бы…

— Что за слово? — удивилась Люма, поднимаясь, и всем видом показывая, что согласна пройтись.

— Ох, большущее спасибо! — обрадовалась Ю, — Скажи ей «Дело 504», замётано?

«Что нам всё-таки предстоит?..» — с замиранием сердца думала Люма, останавливаясь перед нужной дверью.

Город, полный хроглинов, производные звёзд, чешуя Хари — всё это произвело на неё такое сильное впечатление, что она даже не подумала о том, чтобы стесняться. Кажется, поход в номер 407 её телу казался простым делом, вроде выноски мусора. Ступор — как это обычно бывает — вернулся на прежнее место, когда перед Люмой возник другой человек.

Это была невысокая девушка с короткой чёрной взлохмаченной стрижкой, будто бы только что отошедшая ото сна. Она была одета в явно ей большой серый мягкий свитер, скрывающий ладошки, короткие шортики из жёсткой ткани, и красивые белые чулки. На аккуратном носике сидели квадратные очки, цвет оправы которых почти сливался с цветом волос.

Люма застопорилась. Открыла рот, собираясь что-то сказать, поняла, что это выглядит глупо, затем улыбнулась. Поняла, что все её предыдущие действия вкупе выглядят совсем уж глупо, так что поспешила извиниться, отведя глаза.

— Кошмар, — трагическим тоном прошептала девушка, не меняясь в лице, — Ты кто?

— Лю-лю-лома М-мидлерлайн… Я… послание принесла. Вот…

— Где оно? — девушка быстро-быстро захлопала ресницами, — Ты почтальон?

— Не-не-нет… — Люма яростно покачала головой. — «Дело 504». Меня п-просили. Вот.

— Кошмар, — повторила девушка, и исчезла где-то внутри квартиры, так и оставив дверь открытой.

Люма осторожно заглянула внутрь.

«Кошмар» можно было сказать скорее о квартире этой странной особы. Всё в прихожей было, вроде бы, на местах, но в то же время находилось в беспорядочном хаосе. На тумбочке были свалены мелкие принадлежности: расчёска, зубная щётка, пара носок, помада, шариковая ручка, мыльница и согнутая к концам желтоватая бумага. На вешалке рядом с дверью висели: длинное чёрное пальто, шарф, детские варежки на шнурке, мужской галстук, и крайне пикантная вещичка женского гардероба — и всё это на одном крючке. Около двери, ведущей в комнату, были свалены в кучу какие-то однородные жёлтые листы с намалёванными чёрной краской рунами, настолько удивительными, что Люма даже не решалась определить, к какому языку они относятся.

— Я готова… — хозяйка квартиры появилась в коридоре. В общем ничего в её одежде не изменилось, только за спиной теперь виднелась какая-то странная штука, напоминающая три длинные тубуса, слитые воедино.

— Идём, — кивнула хозяйка квартиры Люме, поправляя лямки своей непонятной ноши.

— Что там произошло? — спросила она, когда они шагали по коридору «Манхеттена».

— Там… с-сложно объяснить, — призналась Люма. — В-вы знаете, кто такие хроглины?

— Кошмар, — тихо пояснила девушка, давая понять, что отлично знает, кто такие хроглины.

— Вот, — завершила своё недлинное повествование Люма. — А ты знакома с…

— Конечно, — кивнула девушка. — Меня зовут Генри Тайлер. Приятно познакомиться, кстати… Как твоё имя, ещё раз можно?

— Люма Мидлерлайн.

— А, теперь запомню. Ты какой маг?

— Восьмая.

— Я свиточник. Шипокрылка часто зовёт меня помогать. И я не против, нужно же мне где-то проверять свитки… Так что я, можно сказать, тоже помощник Сектора.

— Скажите… — Люма немного подумала над вопросом, а затем наконец спросила, — А почему Ю многие называют Шипокрылкой?

— Старое прозвище ей весьма к лицу, — пояснила Генри, то и дело поправляя огромные тубусы за спиной — если, конечно, таинственный предмет ими и был. — Знаешь про орден Святых Гром-Птиц?

— Никогда не слышала. — призналась Люма.

— Лучше спроси её сама. Раскрывать чужие тайны не моя прерогатива…

В Секторе царила напряжённая атмосфера.

Первой вошла Генри. Прошедшая за ней Люма впервые увидела ребят столь серьёзно настроенными.

Ю, Рюм и Хари сидели по разные стороны от стола, на котором была разложена карта Риша. На карте уже было отмечено несколько красных точек — потенциальные дома, занятые хроглинами.

— И что вы решили? — спросила Генри, когда они с Люмой так же уселись у стола. Свою ненаглядную ношу она пристроила рядом с собой, будто бы ещё одного члена команды.

— Мы идём в самый небольшой дом из всех, на которых была нарисована производная звезды. — тихо прояснил Рюм. — Дом этот находится на улице 999-А, через четыре с половиной квартала отсюда.

— Не согласна! — неожиданно воскликнула Ю, — Ни за что не соглашусь! Давайте другой!

— Другого нет. — покачал головой Рюм. — Хватит. Оставь дурацкие предрассудки и идём. Чем дольше мы медлим, тем больше опасность. Нужно поскорее выдворить хроглинов из Риша.

— Вы с Ру связались? — осведомилась Генри.

— Да. Сейчас она сторожит тот самый дом, — ответил Хари. — Мы велели ей ждать.

— Помяните мои слова, Ру специально выбрала именно этот дом! — возмущалась Ю, — Она же знает, как я ненавижу… Выберем другой, пожалуйста!

— Нет, Ю, мы идём туда. — настойчиво проговорил Рюм.

— А в чём дело? — тихо поинтересовалась Люма, не понимая, почему Ю, такая смелая и решительная, теперь боится куда-то идти.

Та глянула ей прямо в глаза, и разразилась длиннющей речью:

— Видишь ли… Девятка — отвратительное число. Девятка ужасно вредное число. Все думают, что 666 — это знак Монтоза, да хренус там! На самом деле 999 — вот истинный его знак! Любая девятка, с которой я была связана, меня подводила, с любой девяткой связаны мои неудачи. Даже не так — все мои неудачи связаны именно с девятками, ни с чем иным! И теперь наша умничка Ру предложила просто гениальный план: очистить дом именно на улице 999-А! Люма, скажи хоть ты им, пожалуйста!..

Люма открыла, было, рот, чтобы сказать что-нибудь в защиту Ю, но её остановил Рюм.

— Нет. Не надо провоцировать на неверные решения кого-то вроде Люмы, Ю. Пожалуйста. Ты можешь даже стоять снаружи.

— Ты прекрасно знаешь, что я не смогу этого сделать!..

— Этот дом мы очистим быстро. Всего два этажа.

— И всё равно, если там буду я, там что-нибудь да случится, а я не могу НЕ быть с вами!..

— Ю, — спокойно сказал Рюм. — Всё будет хорошо. Пожалуйста, поверь мне хотя бы на этот раз.

Ю сердито засопела, взглянув себе под ноги.

За окнами сгущались сумерки.

— Идём уже… — проговорила она, почти не разжимая губ, — Пока я не передумала…

— А это ничего, что я с вами? — осторожно спросила Люма, когда компания обувалась около дверей.

Рюм улыбнулся ей.

— Неудивительно, что ты хочешь пойти.

— Ага, Люма у нас ещё тот любитель адреналина в крови, а? — весело засмеялся Хари. — Ничего, где наша не пропадала!

— Наша везде пропадала. — сказала Ю, — И везде выбиралась.

— Кошмар. — довершила всё Генри.

— В общем, держись поближе ко мне, и не суйся вперёд. — сказал Рюм Люме, — Тогда всё будет хорошо.

— С-спасибо.

Люма почувствовала, что опять краснеет.