Укрощение строптивых (Хорошее дело браком не назовут-2) (гет)

Предупреждение

Гетная глава, причем между R и NC. И нет, я не собираюсь этим увлекаться, у нас по жизни как-то другие проблемы. Но личная жизнь, тем более у молодоженов, не пробиться просто не имела права... Вот, пришлось поработать.

Белла разозлилась так, что готова была, кажется, изнасиловать муженька — недотепу и недотрогу, ведь не может быть, чтобы он ее — и не хотел! Она прекрасно знала, как на ее фигуру облизываются все, кто ее видел. Кроме Лорда. Повторение его холодности тем, кого тот назначил ей в мужья — это было уже чересчур… Но Лорд был сильней, и с ним она ничего не могла поделать. А вот с этим она точно не будет церемониться. Нет, Северус еще будет ее умолять!.. Но она никогда, ни за что… Она скрипнула зубами и вцепилась в его плечи, навалившись сверху всем телом так, что он выдохнул и не сразу смог вдохнуть. И вовсе не потому, что Белла много весила...

Если бы Северус не встретил недавно глубоко беременную Лили, да еще вместе с Поттером, его бы, наверное, не перемкнуло. Но сейчас, когда другая женщина, красивая, яркая, оказалась так близко… Так, как близка была Лили с Поттером, с негодяем Поттером! Нет, еще ближе! Она, значит, так… Эта мысль вызвала невольный зубовный скрежет, и… А он… он что? Он так не сможет? Еще как сможет. И… и плевать!

Тяжесть разгоряченного женского тела, близость, которой он себе даже не представлял, молодость, долгое воздержание, или, скорей, сублимация, причем у обоих, сработали — куда там детонатору! Шкаф, а с ним все его содержимое, отлетели далеко в сторону, точнее, в тот самый проход, а потом…

Это был не секс — это была борьба, это была месть, это был бой без правил, без пощады, но! Но — магия колец, но — разгорающееся все ярче желание, непривычное, неприличное, острое, жгучее, темным потоком смело все преграды и вылилось в сумасшедшую страсть. Только тогда Белла поняла, как ей не хватало — вот такого. Не поклонения, не нежности, не опасливо-бережных рук, а… ох! Да! Да! Так!

Она не церемонилась, вцепляясь в него ногтями, кусая, раздирая, выворачиваясь из-под него — он отвечал тем же, заворачивая ей руки за спину, впиваясь в кожу, в рот, оттягивая голову за волосы — и эта ярость была прекрасной — особенно когда…

Его хрипящий выдох и торжествующий женский стон слились в один звук, после которого оба обессиленно растянулись прямо на старом ковре, но Белла охнула и вытащила из-под себя…

— Некрономикон? — схватился за голову Северус, сел и захохотал.

— Это что же могло бы родиться? — рассмеялась Белла, тоже села и похлопала по книге.

— Знаешь, — мгновенно посерьезнел Северус, все еще тяжело дыша. — Я не представляю себя отцом. Ни великого некроманта, ни… никого вообще.

— Я вообще-то тоже, — фыркнула Белла. — Предки практиковали соитие в ритуальном зале ради каких-то довольно сомнительных бонусов в виде силы наследников, но… — она нахмурилась. — Наследником я обзаводиться не собираюсь. Эй, ты куда?

Северус вскочил, так что ее вопрос оказался адресован его быстро мелькнувшим в полумраке ягодицам, на которые уже по пути упала подхваченная им мантия. По пути в лабораторию, конечно, сложно было бы не догадаться… Она медленно встала, потянулась всем телом и отправилась за ним.

— Сн… Северус! — Белла оперлась на дверь, которая теперь пропустила ее без проблем. — Ты меня за дуру-то не держи.

Он посмотрел на нее непонимающе.

— Не родится никто. Чтобы я и не приняла меры? Я что, первый раз замужем?

Северус открыл было рот, но поперхнулся — то ли словами, то ли… Кровь бросилась ему — нет, не в лицо, хотя и собиралась, но другой орган оказался проворнее. Потому что одеваться Белла не стала. Совсем. Прохладный воздух приятно холодил разгоряченное тело, и вообще, что может быть веселее, чем эпатировать окружающих? Чувствовать, как тебя пожирают глазами, дрожа от желания — о, это она могла уловить, и это давно уже было одним из немногих доступных ей удовольствий.

Эпатировать Северуса, реакция которого вспыхивала быстрей Инсендио, оказалось еще приятней, чем она думала… но из лаборатории он ее благоразумно вынес, хорошо, что не вместе с дверью. Как они добрались до его спальни, потом не вспомнил никто из них. Напряжение, жажда, копившаяся годами, не давали поднять голову ни разуму, ни осознанию, словом, замутили рассудок обоих окончательно.

В конце концов ее тело охватила такая томная лень, что двигаться и даже говорить стало почти невозможно. Муж, теперь уже во всех смыслах настоящий, сопел орлиным носом рядом и выглядел удивительно мирно — в отличие от всего того, что они недавно творили. Белла все-таки хотела встать и уйти в свои комнаты, но душераздирающий зевок отключил остатки самоконтроля, и она упала на подушку, засыпая, кажется, еще по пути к ней.

Северус проснулся первым — привычка к самодисциплине взяла свое, но, увидев рядом лицо в обрамлении буйной и совершенно растрепанной глянцево-черной гривы, длинно выдохнул. Беллатрикс Лестрейндж… в его постели. Беллатрикс… Принц. Его жена. Его… женщина? Да впору было спятить или хотя бы не поверить, но память подсовывала такие подробности прошедшей ночи, одну за другой, что тело отреагировало само.

В голове стучали мысли о том, что это все невозможно, в конце концов, что она пошла на это только ради того, чтобы стать хозяйкой в доме… в его доме. А он делиться не хотел. И его снова обвели вокруг пальца. То есть вокруг… кхм. Как назло, вспомнилось, как Белла стояла тогда в лаборатории, и Северус почувствовал, как внизу все напряглось так, что начало неметь. Эй, ведь и одного раза было достаточно? Значит ли это, что она…

«Не попробуешь — не узнаешь», — шепнул внутренний голос. Терять было особо нечего.

Белла проснулась от того, что чья-то рука приятно сжала ее левую грудь, скользнула по животу, вниз, жаркое дыхание опалило плечо, а в бедро уткнулось нечто весьма твердое и значительное… Ах так? Она моментально извернулась, оседлав обалдевшего от этого маневра муженька. Восхищенный и жадный взгляд снизу вверх его черных, как и у нее, глаз, бодрил лучше любого зелья… Хотя она и так прекрасно знала, что хороша.

— Кто сказал, что утро добрым не бывает? — выдохнул он, когда она наконец обессиленно упала на его грудь, царапнула по ней ногтями, и, прижав ее к себе, быстро повернулся так, что оказался сверху.

* * *

— Темпус, — добрался наконец до палочки Северус и озадаченно замер, увидев в воздухе три четверки.

— М… — задумалась Белла. — Это мы рановато проснулись или поздновато? Неплохо бы узнать, — она гибким движением скользнула за своей палочкой и раздвинула плотные шторы.

Дневной свет проник в пару узких окон, и она огляделась.

— А ничего у тебя тут…

— Ничего лишнего, — буркнул супруг.

Белла одобрительно кивнула.

— Я думал, тебе нравятся, — он повертел кистью руки, — всякие такие…

— Я гораздо больше люблю темные тайны, чем яркую роскошь, — призналась она и прищурилась: — Расскажи-ка мне, где ты так… навострился?

— Чего? — непонимающе переспросил он.

— А, — махнула рукой она. — На самом деле все равно. Но… не ожидала от тебя. И это была приятная неожиданность.

Наконец догадавшийся, о чем речь, Северус расплылся было в улыбке, сделавшей его лицо совсем мальчишеским, но тут же вскочил и начал быстро одеваться, потом метнулся в умывальню, быстро выскочил из нее и понесся проверять… «сохранность библиотеки» — догадалась Белла и засобиралась следом. Как-никак она тоже была лицом заинтересованным.

* * *

Сброшенное напряжение, сытный обед, принесенный Скорзи, которая начала кланяться Северусу почти как собственной хозяйке, а главное, общие цели прекрасно успокоили обоих. Так что к общему решению просмотреть как следует все, что там затребовал Лорд, они пришли так же дружно, как и разделили, кто что будет читать, и закопались в пергаменты и гримуары.

Вынырнули они, как им показалось, довольно быстро — первой на сей раз стала Белла, наткнувшаяся на информацию о крестражах — не поделиться этим она просто не могла.

Северус взял из ее рук потрепанный свиток, быстро пробежал по нему глазами и нахмурился.

— Знаешь, мне эта гипотеза тоже кажется правдоподобной. И с хрониками вполне сочетается по крайней мере частично. Главное, сумасшествие, как следствие создания многочисленных слепков души или ее осколков — другие практики имеют последствия совсем другого вида… Похоже, даже очень.

— И красные глаза, как у активной нечисти, — подхватила Белла. — Сколько от настоящего Лорда осталось в нем сейчас?

— Зачем это тебе?

— Хочу понять, спасать его или… наоборот. Как ему будет хуже.

— Кстати, вот это все, — Северус обвел руками разложенные первоисточники, — я должен был ему отдать, кажется, вчера.

— Скажем, что долго искали, — пожала плечами Белла. — Все равно не заавадит, а от Круциатуса у нас есть теперь неплохое зелье.

— Отнесем вместе?

Северус вызвал Темпус и закашлялся. Увлеклись они, однако.

— Ну не среди ночи же!

— Почему бы и нет? Все ради его приказа…

— Думаешь?

— Знаю, — Белла нахмурилась. — Но отдавать совершенно не хочется, знаешь ли.

— Может, сделать копии… Если получится, конечно.

— У хозяина получиться должно. Но удастся ли вынести из дома?

— Знаешь, я бы предпочел отдать подлинники, чем приглашать сюда его.

— Чем приглашать сюда кого бы то ни было, — добавила Белла.

— Ты серьезно? — удивился Северус.

— В кои-то веки у меня есть шанс узнать, каково это — «мой дом — моя крепость», — заявила она. — Моя, а не родителей, не семьи мужа… Да я ни разу в жизни даже вдвоем ни с кем в доме не была, не то что одна — везде сплошные родственники!

— Меня в расчет не принимают? — в глазах Северуса мелькнуло что-то опасное.

«Надо же, как обнаглел, — подумала Белла. — Почти как я. А ведь… Я просто знаю, что он хочет того же, что и я!»

— Разве наши желания не совпадают? — удивилась она. — Или ты желаешь вращаться в свете? Устраивать званые обеды, ужины, рауты? — она рассмеялась, когда его передернуло от этих слов и продолжать не стала — все было ясно и так.

Но Беллатрикс не была бы собой, если бы не попыталась перегнуть палку:

— Так что, раз наши желания совпадают, да еще и родственников у тебя нет, так и быть, живи…

— Хочешь побыть одна? Построим тебе отдельный флигель… — почти одновременно с ней заявил Северус.

— Ч-ш-што? — прошипели они одновременно, и внезапно рассмеялись.

Все-таки у них оказалось куда больше общего, чем они сами могли предположить. Так что поход к Лорду опять немного задержался.

* * *

Волдеморт принял их подношение на удивление благосклонно, словно его в тот момент занимали совсем другие вопросы: забрал все, что они принесли, молча кивнул и выставил их прочь.

— Теперь только ждать, — заметил Северус. — Даже интересно, как быстро он разберется.

— Увидим, — Белла пожала плечами. — В любом случае у нас есть, с чем надо разобраться самим, — она постучала пальцем по кольцу и, подхватив Северуса под руку, развернула его к выходу.

По пути они никого не встретили — для большинства Пожирателей утро еще было слишком ранним — в шесть часов редко кто бодрствовал, разве что Лорд и те, кто ему был нужен.

* * *

Том разобрался.

Собственно, кое-что он по своему вопросу уже нашел, много думал, многое, если не все, понял, так что сокровища из библиотеки Принцев, которые ему притащили, лишь утвердили его в почти уже принятом решении. По утрам его разум был ясней всего, и адекватность удерживать было намного легче.

«Какого тухлого демона я должен идти на поводу у всего этого? — думал Том. — Раскаяние должно быть искренним? Так неужели раскаяние в собственной глупости, в том, как едва не погубил сам себя, пусть и с подачи кое-кого, может быть иным?»

Он смотрел на аккуратно разложенные перед ним предметы. Памятные, драгоценные, те, что стали частью его. Точнее, те, кому он по неосведомленности отдал часть себя. Нет уж, лучше наоборот! Он намертво запечатал проход к своим покоям и принялся за дело.

Восстановление шло с трудом — ну да ему было особо не привыкать. Ощущения были — мерзей не бывает, зато потом… Почувствовать себя цельным, — почти цельным, но это мелочи, право, — определенно стоило любых затрат.

Он ненадолго вышел, чтобы показаться последователям — и заодно проверить их в последний раз. Увиденное его не обрадовало. Как только потомки старинных семейств могли так быстро докатиться до того, чтобы стать угодливым, трясущимся перед ним стадом?

Омерзения не вызвал разве что Долохов, «лихой служака», вот только и у него Том не нашел всех качеств, которые хотел бы видеть в тех, с кем предпочел бы создать по-настоящему ближний круг.

Да, теперь он знал, как наказать этих болванов — и если они останутся таковыми, то пусть и получат, что получат. Заслужили. А если среди них найдется кто-то, кто использует единственный шанс, пусть так и будет. В любом случае теперь вряд ли кому придет в голову его искать, а это главное.

Том вышел в парк, примыкавший к Лестрейндж-холлу с южной стороны, сжал кольцо Гонтов, свой последний крестраж, и аппарировал в Литтл-Хэнглтон. Сразу на кладбище он не пошел — возникло еще несколько мыслей, так что сначала он посетил старый дом, потом лачугу родственничков — подумать только, до чего могли опуститься чистокровные, помешанные на том же, на чем едва не помешался он сам! А ведь поначалу только делал вид, чтобы обрести аристократов и просто представителей старинных семей в качестве своих сторонников. Да, крайности еще никого до добра не доводили. Как же он повелся-то тогда!

«Ты отомсти-и-иш-ш-шь», — шипел внутренний голос, но наконец-то он не имел решающего права — почти восстановившуюся личность ему было не перешипеть. Впрочем, Том вполне мог с ним согласиться. А что, вполне неплохая будет месть, когда в магической Британии начнет резвиться его голем! А сам он тем временем будет преспокойно заниматься тем, что ему действительно интересно — исследованиями. Благо о собственном сейфе он наконец-то позаботился. Как и о том, чтобы в него было переведено уже достаточно — не зря он гонял Малфоя и Лестрейнджа, неплохое «наследство» удалось получить от последователей, хоть на что-то полезное они сгодились.

Мелькнула было мысль предостеречь их — за принесенную пользу, но Том быстро отказался, даже удивившись собственной альтруистичности. Откуда это в нем вообще взялось? Нет-нет, он так же, как и раньше будет продолжать использовать людей в своих целях, вот только господство… какого черта сдалось ему это господство, ведь управлять стадом баранов и то может быть предпочтительней? Он что, научился испытывать благодарность? Вот еще не хватало!

Однако внутри продолжало свербеть, так что Том проделал несколько пассов над небольшой черной тетрадкой — если у Люциуса хватит ума догадаться, что к чему, то он без проблем выйдет сухим из воды. И даже без потерь. Что же до Лестрейнджа… И тут он вспомнил о новоявленных Принцах. Зельевар ему еще может пригодиться, но Белла… В качестве боевика она его всегда устраивала, но пока что ему не нужны были боевики. Избавиться же от нее самым радикальным способом ему всегда что-то мешало. Наверное, то же, что заставило заколдовать дневник для Малфоя.

Собственно, а что ему помешает войти в переписку с Принцем, тот, поди, заказы брать все же собирается — дом домом, но его еще надо на что-то содержать! Именно потому, кстати, сам Том ни разу не озаботился собственной резиденцией, предпочитая, чтобы о его быте заботились другие. Да и теперь его путь лежит… Нет уж, пока он не на месте, никто не узнает, куда, но как там все обустроить, он уже написал. И задаток оплатил. Так что ждать его будут с распахнутыми объятьями.

Да и свет не сошелся на одном-единственном зельеваре, найдутся другие. Что это он, в самом деле начал заботиться о ком-то? Нет уж, это надо задавить в зародыше, пока не проросло!

И Том Реддл — а теперь это был именно он, почти тот, кем был когда-то, только опытней и уравновешеннее, занялся долгой и сложной работой, для которой ему понадобилась, конечно, кость отца, старая записка матери — последнее, кстати, найти оказалось всего труднее — почти все вещи, которых она касалась когда-то, пропали либо истлели, еще некоторые довольно непростые компоненты и наконец его последний крестраж.

В Лестрейндж-холл он, точнее, они вернулись не скоро — прошла почти неделя. Впрочем, никто не озаботился особо — Том оставил записку-предупреждение хозяину. А едва вошел, разослал Сомнус максима по всем направлениям, так что голем, похожий на него как близнец, прошел совершенно спокойно. Да, собственно, это существо было не совсем големом…

Том собрал свои вещи — их было не так и много, в основном рукописи, заметки — то, что он не собирался никому оставлять, хотел было из вредности захватить пару книг и фамильный гримуар, но плюнул и вернулся в свои комнаты, посмотреть, как освоился Том-второй.

Усыпив «двойника», он задумчиво посмотрел в его лицо, пока еще так похожее на его собственное. Постепенно личина будет спадать, и монстр предстанет во всей красе. Странное чувство заставило Тома провести пальцами по его волосам.

— Спи, малыш, — усмехнулся он. — А когда проснешься, покажи все самое худшее, что во мне было. Покажи им… все то, кем они хотели сделать меня. И пусть каждый получит то, что заслуживает. Хм. Опять пафос…

Том вздохнул. Избавится ли он от этого хоть когда-нибудь?

Двойник бесшумно вздохнул и повернулся на бок.

— Пусть будет, как будет. Инструкции я тебе оставил исчерпывающие, все привязки по метке перекинул. Колечко для самого шустрого из моих последователей тоже на месте. Ну, вот и все, — Том поднялся. — Попросил бы тебя пафос забрать, но, видимо, не судьба. Да и не в твоих силах. Главное, покажи им меня — такого, какого они хотели. Это будет достойная месть. Прощай, мой шедевр… мое оружие.

Уйти незаметно для спящего хозяина было просто — чары, наброшенные на двойника, еще несколько дней должны были давать всем полную уверенность, что это именно он, Лорд Волдеморт. Впрочем, сам Том уже перестал ассоциировать себя с этим помпезным именем.

— Томас Рэдли, — представится он, пожимая руку незнакомому смуглокожему магу.

— Рад вас приветствовать, мистер Рэдли, — ответит тот и отведет Тома в его новые апартаменты — простые, но только внешне.

На Кейп-Пойнте волшебников уважают еще со времен постройки маяка. Интересное место. Настолько, что Том, узнав о том, что в небольшой общине магов-исследователей освободилось место, недолго колебался.

Он выйдет на мыс, в лицо ударит соленый ветер, а море… точнее, океан, даже два океана — разве где-то может быть такая синева? И никаких обязательств, никаких последователей, никого, кроме будущих коллег, знакомство с которыми ему еще предстоит, хотя двоих он уже знал по переписке больше года.

Свобода — слово придет как осознание, как награда — непонятно за что, но ему это покажется вполне заслуженным. Свобода. Какой замечательный вкус…