Дитя Дурмстранга (гет)

Глава 4.

Безумие.

Виктор Крам, лучший ловец последних десяти лет, сидел на подоконнике у открытого окна и смотрел на то, как умирает день. Полыхало небо, солнце красным яблоком висело над ровной линией горизонта, припозднившиеся продавцы Косого переулка торопливо накладывали на свои магазины запирающие заклинания. В доме напротив видно было, как старая волшебница завершала свой поздний ужин.

Мариса тихонько вошла в комнату. Увидев болгарина, она слегка улыбнулась и приложила кулак к груди в знак приветствия. Виктор ответил тем же. Мантия съехала на левый бок, черные волосы прилипли к взмокшему лицу. Она на полной скорости летела над городом, и когда крыши Лондона остались далеко позади и показались ровные квадраты зеленых полей, Мариса поняла, что от себя не убежишь. Она развернула «Нимбус» и прилетела в «Котел».

Крам уже ждал ее. Он был единственным из тех, кого Мариса не боялась. Хотя бы потому, что он был живым. По крайней мере, пока.

Они тихо заговорили на румынском.

— Как ты? — спросила Мариса. С каждым днем Виктор выглядел все хуже.

— Он мучает меня, Басти, — сказал Виктор, по-дружески сократив ее второе, ведьминское имя. — Если я умру, а я умру…

— Глупости, Вик, — Мариса попыталась быть небрежной. — Ты не умрешь.

— Врачи говорят, что мне осталось максимум пара месяцев. Дольше не вытяну. Вытащи меня.

— Вик, я двенадцать лет провела в Дурмстранге, изучая темную магию, заучивая наизусть книгу за книгой, переводя каждое заклинание и идя на все во имя этого.

— Но у тебя получилось. Ты смогла. Ты сможешь мне помочь, ведь я же еще живой.

— Вик, я пытаюсь тебе помочь. Но…второй раз не получится. У Грин-де-Вальда было ясно написано: «И это есть дар, опасный дар, дающийся чрез десять поколений, дар возвращать к жизни мертвых и даровать им часть души своей и править ими, и повелевать. Но раз чистокровный отвернется от темной миссии и вернет живого, порог не преступившего, или отберет душу у темных сил, навеки дар потеряет и проклят будет Темным Лордом и каждым другом его, и приспешником. И чистая кровь виновного станет хуже крови самого последнего грязнокровки…»

— Да к черту Грин-де-Вальда! — глаза болгарина сверкнули ненавистью. — Старикашка лгал! Я хочу жить! Жить! Жить…

Но время пришло, и Виктор Крам растаял в воздухе, и окно снова стало таким, как прежде — пустым.

Мариса сидела в углу, уставившись в одну точку. Она вспоминала.

Они с Виктором учились на одном курсе, играли за сборную Дурмстранга по квиддичу и никогда не дружили. Он, немногословный, простоватый, люто ненавидел все, связанное с Темными искусствами, которыми так была увлечена Мариса. Ее, вратаря сборной, он просто игнорировал, обращаясь к ней изредка и только как капитан — к своему игроку.

Все изменилось год назад, когда перед Последней Битвой Пожиратели убийственным смерчем пронеслись по Европе, не щадя никого. Крам, лучший выпускник Дурмстранга, спасавший свою семью, остался жить. Неделю врачи боролись за него: накладывали самые сильные заклинания, пичкали самыми лучшими зельями и даже применяли какие-то маггловские методы — но тщетно. Любимец публики, лучший ловец десятилетия впал в кому.

В первый раз это случилось через четыре дня после Победы — снедаемая своими демонами, Мариса бежала в мир магглов. Тогда прямо средь бела дня в московской квартире матери Марисы и ее мужа появился Виктор Крам. Он не выглядел привидением — совсем живой, вернее, КАК живой. Сначала он бухался девушке в ноги и молил о спасении, потом тихо сидел в углу, потом начал разговаривать.

Так началась их дружба, и год коротких разговоров сделал взрывную Марису и сурового Виктора ближе, чем самые близкие люди.

Мариса рыдала взахлеб. Безумие, копившееся в ней целый год, наконец-то выплеснулось наружу — оно крушило хлипкие стены «Котла», звенело разбитым оконным стеклом, глухим стуком обрушивалось на прикроватный столик и наконец завыло, тихо, надсадно, безысходно и жалко.

И это есть дар, опасный дар, дающийся чрез десять поколений, дар возвращать к жизни мертвых и даровать им часть души своей, и править ими, и повелевать. Но раз чистокровный отвернется от темной миссии и вернет живого, порог не преступившего, или отберет душу у темных сил, навеки дар потеряет и проклят будет Темным Лордом и каждым другом его, и приспешником. И чистая кровь виновного станет хуже крови самого последнего грязнокровки…

— Проклята и безумна. — Мариса сидела в разгромленном гостиничном номере и липкими пальцами пыталась собрать по карманам последний табак. — Безумна и проклята.

Сознание медленно возвращалось к ней, она огляделась вокруг и тяжело вздохнула.

— Надо написать МакГонагалл. Может, эта старая карга, пронюхав обо всех моих тайнах, сможет справиться с их последствиями? — Мариса устало покачала головой.

— Ядреный Мерлин! Ты запустила сюда десяток бладжеров?

Мариса подняла глаза. Фред Уизли в бежевой мантии и на новенькой, начищенной до блеска метле, завис у окна с тремя воздушными шариками в руке.

Мариса вздохнула, сходу сочинив оправдание:

— Нет, я пробовала одно запрещенное заклинаньице и промахнулась

— Так не пойдет, — рыжеволосый достал из внутреннего кармана мантии палочку. –Репаро!

Мигом комната приняла нормальный вид: починенная мебель встала на свои места и окно оказалось целым.

— У меня для тебя подарок, — Фред смущенно протянул воздушные шарики. — Я угадал?

Мариса чуть не поперхнулась от смеха. Она смеялась долго, как будто пытаясь изгнать этим смехом свои кошмары и сумасшествие.

— Нет, то, что я дала тебе сегодня, — не для этого. Это не воздушные шарики, — сказала она, вытирая слезы, собравшиеся в уголках глаз. — Это…

— Это был слишком толстый намек с твоей стороны, Бустаманте, десятый номер — Фред картинно качал головой. — Я даже решил, что ты на меня запала и хочешь затащить в постель. Но я же чист и невинен, как младенец! Поэтому из средств контрацепции я смастерил нечто прекрасное.

— Единственное, чего я сейчас хочу, — это нормальный табак.

— Так что тебе мешает? — Фред заговорщицки подмигнул девушке.

— Сигареты есть только у магглов, а МакГонагалл запретила мне к ним приближаться.

— Ты меня не поняла. Так что тебе мешает?

Мариса на секунду задумалась. А ведь и правда, что ей мешает? Кошмары, Виктор Крам, безумие, которое охватывало ее всякий раз при воспоминании о событиях прошлого года, те, другие, протягивающие к ней свои холодные руки из иного мира и молящие освободить их души? Фред Уизли, такой полный жизни, веселый, красивый и трогательный с шариками из презервативов, явно пытающийся произвести на нее впечатление. Лучше бы им вообще никогда не видеться, но законы подлости, которые вроде бы придумали магглы, работают и в волшебном мире тоже.

Все это мешает ей, а не запреты МакГонагалл.

— К черту! — Мариса вскочила на ноги. — Дальше катиться некуда!

При одном взгляде на «Нимбус» он тут же послушно лег в руку своей хозяйки. Фред даже не пытался скрыть изумление.

— К черту! — улыбнулся Фред.

И через секунду они уже неслись над крышами домом, отправив шарики в воздух двойным залпом «Вингардиум Левиосы»