Мы с Заясей (джен)

* * *

Ох уж эти беззаботные студенческие деньки! Хотя слово «беззаботные» является антонимом к слову «медицинский», но в каждой бочке дёгтя есть своя ложка мёда. И у нас с Заясей она тоже была.

Трудно сказать, когда мы начали пить вместе, почти так же трудно, как сказать, когда же мы вообще начали так тесно общаться. Мы как-то пытались вспомнить, но увы и ах, память девичья у обеих, так что постепенно смирились и забили. Крайне полезный навык, кстати говоря, берите на заметку! Но речь в этой истории пойдёт не о лайфхаках, а о суровой учёбе на третьем курсе медицинского университета и нашими с Заясей тщетными попытками как-то подсластить эту горькую пилюлю.

Учёба на третьем курсе меда действительно не сахар. Я бы даже сказала, что это квинтэссенция всей учёбы в целом и даже некий вызов природе: выживешь ты в медицине или нет? Многие действительно не выживают, на третьем курсе идёт самый большой отсев, но мы барахтались как могли и старались видеть во всём плюсы.

Немного пояснений для тех, кто не в курсе общей ситуации. В медицинских университетах есть две основополагающие вещи — семинары (по-русски, просто пара) и лекции. Семинары обязательны к посещению, пропуск нужно отрабатывать в любом случае, даже если причина уважительная. Лекции поначалу были блажью, но к третьему курсу и их посещение стало обязательным, а за пропуски — отработки. Правда, как сказал один преподаватель с кафедры физиологии: «Я не совсем понимаю, что значит отрабатывать лекции. Это мне придётся заново читать её пропустившему два часа? Так это получается наказание мне, а не вам, а за что я так провинился?» В целом, я с ним согласна, но вот остальные — нет, поэтому и лекции, и пары обязательны к посещению. Программа «сдохни или умри» отдыхает.

Опять же, на третьем курсе, в отличие от первых двух, концентрация предметов просто зашкаливает. Это вам не «Историю медицины» проходит вместе с физикой и биологией. Общая хирургия, патофизиология, патанатомия (о ней, пожалуй, выскажусь потом подробнее), пропедевтика, фармакология и топографическая анатомия. Те, кто немного шарит в теме, придут в ужас от этих слов, и у них перед глазами промелькнут собственные вьетнамские флешбэки, но я буду делиться своими. Пары с восьми до пяти, тонна важной информации, которую мы должны были втиснуть в крайне ограниченное пространство — мозги, и крайне мало свободного времени. Ужас? Ужас. Но студенты — народ крайне находчивый и изобретательный, поэтому способ выкрутиться всегда найдёт. И мы с Заясей тоже его нашли. Лекции.

Лекции обязательны к посещению, но чем мы на них занимаемся — вопрос совершенно другой. Пришли? Пришли. Сидим тихо? Молодцы. Лекции ещё нужно уметь читать, чтобы захватить внимание легкомысленного и строптивого студента, а не все преподаватели могут похвастаться подобным талантом. Я не сомневаюсь, что они всё прекрасно видят с трибун, но чаще всего закрывают на это глаза. И за это им отдельное спасибо. Всё-таки люди собрались взрослые, а учёба и успехи в ней исключительно на нашей совести.

Некоторые просто спят после бессонных ночей зубрёжки. Некоторые сидят в вк. Кто-то тихонько обсуждает насущные проблемы, а кто-то учит на следующую пару. Нет, не скажу, что мы поголовно филонили все лекции. Это не так. Многие писали, даже я, и после этого остались массивные тетради в качестве доказательств. Но были, были такие лекции, которые слушать было скучно и бесполезно. И вот они-то и были нашим лучом света в беспросветной тьме тягостной учёбы.

Особенно мы любили в этом плане лекции по двум предметам — общей хирургии и патофизиологии, и вовсе не потому, что они, чередуясь через неделю, были в пятницу после обеда и последним блоком, хотя и это тоже. Лекции по патфизу были все до одной в электронном виде в качестве методичек, так что читай не хочу в любое время, хоть за пять минут до пары. А по хирургии в большинстве своём читал заведующий кафедрой — человек крайне импозантный и харизматичный (спокойно, Заяц, это сарказм, я помню, что он нанёс нам смертельную обиду, и мы ему ещё отомстим здесь!) — и это было отдельное… шоу. Записывать их было бесполезно, разве что на диктофон для потомков, потому что пожилой, но весьма бодрый профессор Л. работал «на понимание». По крайней мере пытался. А мы пытались не помереть со смеху от его попыток быть с нами на одной волне. Вспомнить хоть его «чепчики», как он образно назвал предмет женского нижнего белья на лекции по маститу…

Здесь, наверно, стоит вспомнить фразу этого самого Л., которую я запомнила на всю свою жизнь. «Не люблю бывать в Москве. Вот соберутся там важные люди, обсуждают что-то… а я там кто? Мелкая рыбёшка. Зато здесь я важная персона, уважаемое лицо!» Эта фраза хорошо характеризует нашего профессора Л., причём по двум важным параметрам. Во-первых, он был самоуверен. А во-вторых, вытекающее из во-первых: он был настолько самоуверен, что считал, что студенты будут посещать его лекции в обязательном порядке без контроля… святая наивность!

Это были наши первые свободные окошки. Включая перерыв перед этой волшебной лекцией, у нас было свободно около трёх часов — перерыв два и сама лекция полтора часа. В середине дня, вы представляете? Вот и мы загадочно улыбались и планировали на это свои дела.

Чаще всего мы с Заясей сидели где-нибудь перед самой лекцией и набивали бездонные желудки, а потом невозмутимо сидели в аудитории и пытались абстрагироваться от пространных рассуждений нашего друга — профессора Л. Дважды за учебный год мы с ней в это время выбрались в кино в торговый центр неподалёку, причём по пути встретили немало знакомых лиц. Знакомых потому, что мы все вместе должны были находиться совсем в другом месте — лекционной аудитории. Ну да ладно. К слову сказать, мы всё-таки приходили на вторую половину после перерыва, так что в прогуле нас было трудно обвинить. Так сказать, совмещали приятное с полезным.

Лекции по патфизу хоть и были в электронном виде, но они железно отрабатывались, так что хочешь — не хочешь, но сиди. В эти пятницы приходить ко второй половине было опасно, ведь могли проверить после первой, но разве не в этом состоит тот неуловимый адреналиновый драйв? Но на большинстве лекций мы всё-таки отсидели честно, а вот ближе к Новому году и концу первого семестра возник вопрос, когда же отметить эти два далеко не последних события? Тем более что Заяц уезжала в пятницу вечером, и посидеть после учёбы никак не получится? И ответ всплыл сам собой: да у нас же почти три свободных часа в пятницу! Почти свободных, но кто на это обращает внимание?

И вот мы крадучись, с опаской, в последнюю пятницу декабря сели в такси и поехали отмечать в наш любимый ресторан японской кухни. Рыбку я люблю, а когда её хорошо готовят — тем более, а там готовили хорошо. И главное — ну неужели нам не хватит трёх часов, чтобы посидеть, поесть, обменяться подарками и ещё на лекцию успеть?! Должно было хватить, если бы Зайцу не пришла в голову замечательная мысль выпить немного вина. Ну, а я что? Я поддержу любую её идею!

Вообще, до третьего курса я была ярой трезвенницей. Ну вот как-то так получилось. Да и изначально у нас была группа ЗОЖников: никто не пил, не курил и не матерился. Сейчас я могу сказать, что к шестому курсу у нас никто не курит… тоже достижение, однако! Но стресс надо как-то снимать, верно? Так вот, моим увлекательным проводником в мир алкоголя стал не кто иной, как Заяц. Да она до сих пор умудряется чем-то меня удивлять!

Поскольку я человек до этого непьющий, то в вине абсолютно ничего не понимала. Но Заяся предложила чуть скрасить наш праздник… пятница, последний день учёбы, и от свободы нас отделяла одна несчастная лекция по патфизу! И как здесь отказаться?! В итоге взяли бутылку красного вина, которое ни она, ни уж тем более я не пробовали, и понеслась…

Посидели тогда прекрасно! Впрочем, когда было иначе? И в ходе нашего застолья нет-нет, да и промелькала фраза: «Ну что, Тина, пойдём на лекцию или нет?» Поймите меня правильно, мы тогда были ещё пугливыми, наивными. Сейчас передо мной такой вопрос и вовсе не стоял бы, только если староста не предупредила бы, что проверять будет лично декан и прямо в начале. А тогда совесть ещё опасливо булькала из глубины души, и поэтому ближе к окончанию банкета мы всё-таки решили: надо идти. Нехорошо как-то выходит.

Я отчётливо помню тот момент, когда я встала из-за стола, и мир покачнулся. Никогда такого не было и ни разу ещё такое не повторялось. Но тогда буквально на полминуты вся мебель вместе с полом, стенами и потолком наклонилась примерно на сорок пять градусов, и я, ошалев от такой картинки, осела на диванчик и с ужасом уставилась на Заясю. И в её глазах можно было увидеть всё ровно то же самое.

Но человек я консервативный — решили идти на лекцию, значит, пойдём. Когда голова немного отошла, было вызвано такси, и мы порхнули в приехавшую машинку и помчались навстречу знаниям… хотя если быть точнее, то скорее, убегали от наказания. Но сути это не меняет. И по пути мы решили, что нехорошо будет, если кто-то узнает, что мы хорошенько отметить Новый год, ведь у нас до этого была кристально чистая репутация, особенно у Заяси, а потому, решили скрываться…

С трудом выйдя из автомобиля, мы поползли ко входу, стараясь вести себя как обычно. Только вот под вином у нас немного изменились взгляды на наше обычное поведение, ну да ладно, как будто мы в обычные дни не ржём аки стадо жеребцов. Но у самого входа в главный корпус я, как старшая всё-таки (почти на пять месяцев, ага!), решила провести инструктаж.

— Так, Заяц, держим спину ровно и не подаём виду, что нам внутрь могло попасть что-то крепче клюквенного морса…

— Конечно! Мы только морс и пили, Тина, ты что?..

Отхихикав, словно ниндзя мы прокрались мимо вахтёрши и турникетов, хотя сейчас я понимаю, что не заметить двух девиц с кучей сумок в руках, подарочными пакетами и улыбкой до самых слуховых проходов очень проблематично.

— Бл… ин! Да что такое?!

По закону подлости мой пропуск почему-то не хотел срабатывать, и пусть за мной стояла весёленькая Заяся, которой уже было мягко говоря всё равно на происходящее, но за Зайцем начала скапливаться ещё не настолько довольная жизнью толпа, и это начало напрягать. Но как бы я ни прикладывала свой студенческий, в котором был пропуск, противная зелёная стрелочка всё никак не хотела загораться, и я, обречённо вздохнув, повернула голову влево и жалостливо уставилась на вахтёршу.

Мне кажется, на эту профессию есть отдельный конкурс, главным требованием которого является «как можно суровее относиться к наиболее уязвимому контингенту — студентам». Что в общагах, что здесь вахтёрши были закалёнными жизнью блюстительницами всевозможных правил общественного поведения, которые ни за что и никогда не пойдут на встречу твари дрожащей — пытающегося проникнуть домой или в обитель знаний студенту. Но я в тот момент тварью дрожащей себя не считала, а потому решила прибегнуть к помощи свыше.

Вахтёрша сурово оглядела меня с ног до головы, не забыв зацепиться взглядом за множество пакетов у меня в руках и особенно за большой, красивый яркий пакет, в котором лежал подарок мне от Заяси. Затем она оглядела и Зайца за моей спиной, и успевшую накопиться очередь, а мне тем временем пришла в голову гениальная мысль, и я распахнула студенческий и словно загранпаспорт на таможне выставила перед собой.

И надо же, сработало! Не знаю, почему мой пропуск не хотел выполнять свои обязанности, но студенческий уж точно подтверждал моё право присутствовать в обители формалина и слёз студентов, а потому на табло загорелась зелёная стрелочка, а на лице вахтёрши отчётливо читалось, что она этим самым сделала мне великое одолжение.

У Зайца проблем с пропуском не возникло, хотя может, и её пропустили «по блату», так как у неё в руках были такие же цветастые пакетики, а на лице — такая же блаженная улыбка, и ежу было понятно, что мы были вместе. Но вахтерша была мелким боссом, а впереди нас ждали и покрупнее: одногруппники, лектор и декан, который обитал неподалёку и мог случайно увидеть нас в приподнятом настроении.

— Тина, смотри, наши идут! — поднявшись на второй этаж, Заяц схватила меня за руку, и я мгновенно огляделась в поисках опасности. И действительно, навстречу шли наши одногруппники, что-то оживлённо обсуждая, и мы стояли как раз на их пути.

— Делаем серьёзное лицо и валим отсюда, — прошептала я новый план, и Заяц согласно кивнула, одобряя мою затею. И мы, стараясь держать «серьёзные» лица (ага, ага) почесали к лестнице на третий этаж.

Девочки, скорее всего, сразу поняли, что с нами было что-то не так, но виду не подали, а загадочно переглянулись и спросили:

— А вы где были? И что такие весёлые?..

Учитывая, что мы старались держаться «серьёзно», последний вопрос лично для меня был оскорблением моей тонкой актёрской натуры, которая сидела до этого где-то далеко в уголочке и не вякала, но да ладно. Только вот вместо обид мы не выдержали и громко рассмеялись, а потом Заяц проблеяла:

— Мы?.. Мы ели! Зашли с Тиной в перерыв перекусить в N, вот и всё.

— Да, это всё, — авторитетно поддакнула я, предприняв вторую попытку сделать серьёзное лицо, и одна из наших одногруппниц — Кискина — воскликнула:

— N?! Да вы решили пожировать напоследок?

— Дал бог новогоднюю стипендию, даст и роллы из N, — философски проговорила я и потащила Зайца наверх, пока мы окончательно не спалились.

В итоге мы кое-как дошли до лекционной аудитории, еле-еле сдерживая такой заразительный смех. Правда, мне всё равно представлялось, что мы два шпиона на задании, очень важном задании, и надо было вести себя соответствующе. Но запланированное загадочное выражение лица со стороны скорее всего выглядело ухмылкой девяностолетней энцефалопатной бабушки с деменцией, но кого хоть тогда это волновало? Не нас с Заясей точно.

Другим однокурсникам мы тоже всё-таки попались, но поскольку мы и так большую часть времени ржём, то странностей никто не заметил. Декан, наверное, уже уехал куда-нибудь отмечать приближающиеся праздники, а лектор — пожилой восьмидесятилетний дедушка — и вовсе не обращал на нас внимания, хотя мы сидели на самом первом ряду у него под носом и тихо давились от смеха. И надо было ещё постараться, чтобы не заметить этот крик двух умирающих в агонии чаек… как и то, что с двух потоков из трёхсот человек присутствовало дай бог четверть. Самая честная и боязливая четверть, включая перебравших и агонировавших чаек. Но всё это осталось без какой-либо реакции, и мы, успокоившись ближе к концу лекции, с чистой совестью разбрелись по домам.

Какие выводы последуют из этой истории? Их много, на самом деле. Например, всегда нужно находить время для отдыха. А ещё выполнять свои обещания и обязательства, если они у вас есть.Но ничего не помешает вам совместить приятное с полезным аки Юлий Цезарь. А если вы преподаватель, то читайте свои лекции так, чтобы студенты сидели на них с открытыми ртами и не отрывали ручек от бумаги. И если вы вдруг заметите парочку «подозрительно ведущих» себя лиц в конце семестра накануне праздников… то ничего с ними делать не нужно, кроме как понять и простить.