Мальчик-который-попал-на-Слизерин (джен)

Минерва МакГонагалл провела взволнованных детей в огромный зал. Четыре длинных стола тянулись вдоль его стен, под потолком прямо в воздухе висели тысячи свечей, а сам он, казалось, был укрыт пеленой из миллиардов звёзд и звёздочек, игриво подмигивающих первокурсникам.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — забубнила откуда-то сбоку Грейнджер. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Неужели это правда? Казалось, что потолка нет и весь зал сидит под открытым небом.

Профессор остановилась перед преподавательским столом и взмахом руки заставила первокурсников сделать то же самое. Странный маленький человечек принёс МакГонагалл табурет, который еле стоял на покосившихся от времени ножках, а затем шляпу с многочисленными заплатками. Вдруг головной убор ожил и запел. Скрипучий голос разлился по всему залу. Ребята помладше затихли, а вот старшекурсники так же оживлённо болтали. Всё же они видели распределение не первый раз и поэтому не особо интересовались выступлением Шляпы.

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждёт Гриффиндор,

Славный тем, что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, в руках у неё был длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна!

Маленькая девочка со светлыми волосами вышла из толпы и направилась к Распределяющей шляпе. Недолго думая, последняя выкрикнула:

— ПУФФЕНДУЙ!

Ханна подбежала к аплодирующему столу. Пухленькая преподаватель довольно улыбнулась и помахала ей рукой. А Шляпа распределяла остальных детей, громко выкрикивая название факультета. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин, и Поттер быстро посмотрел на их стол. После всего, что он услышал об этом факультете, сидящие там казались ему неприятными личностями. Тот же здоровый верзила Гойл тоже попал на Слизерин.

Наконец очередь дошла до девочки, стоящей рядом с Гарри.

— Грейнджер, Гермиона! — пригласила её профессор МакГонагалл.

Оправдывая свой сильный характер и не испытывая ни малейших сомнений, его знакомая очень быстрым шагом, чуть ли не бегом, подошла к табурету и надела на голову Шляпу. Та задумалась на короткий миг.

— ГРИФФИНДОР!

Чуть нахмурившаяся Грейнджер тут же расправила плечи и устремилась к столу, который разразился аплодисментами.

— Гринграсс, Дафна!

Вышла хрупкая девочка с красивыми длинными белыми волосами и изящно села на стул.

— Слизерин! — тут же вынесла приговор Шляпа, удивив Поттера.

Колдунья чуть улыбнулась и направилась к своему новому факультету, который оглушительно хлопал ей. А Гарри занервничал, переживая о том, что вдруг его вообще никуда не распределят. Что будет в таком случае? Неужели его вернут к Дурслям?

Распределение продолжалось. Мальчик, с которым он ехал в лодке, споткнулся и упал, когда его вызвали, даже не дойдя до табурета. А Шляпа, когда её всё же одели на него, серьёзно задумалась, прежде чем выкрикнуть: «ГРИФФИНДОР». Тот так был рад, услышав это, что тут же бросился к столу, забыв снять головной убор. Весь зал громко захохотал. Наконец вызвали ещё одного знакомого Гарри.

— Малфой, Драко, — побледневший мальчик вышел из строя первокурсников и, несмотря на лёгкую дрожь, уверенно подошёл к профессору МакГонагалл и осторожно сел на табуретку. Шляпа, едва коснувшись блондинистой макушки, сразу же вынесла вердикт:

— СЛИЗЕРИН!

Драко гордо прошествовал к своему столу. Детей становилось всё меньше и меньше, и Гарри не переставал волноваться. Теодор Нотт уже присоединился к слизеринцам, а Парвати Патил, надев Шляпу на голову, сразу же была отправлена на Гриффиндор, в отличии от своей сестры, которая была её точной копией, но попала за стол Когтеврана.

— Поттер, Гарри, — наконец произнесла профессор.

В зале стало тихо. Даже неугомонные гриффиндорцы замолчали и затаили дыхание, наблюдая за знаменитым мальчиком, садящимся на табурет. По всему залу побежали шепотки:

— Это и вправду он, да?

— Сам Гарри Поттер!

— А у него правда есть шрам?

Последнее, что увидел первокурсник, это лица учеников, смотрящих прямо на него. А затем на глаза упала слишком большая для него Шляпа.

— Гм-м, — задумчиво произнёс тихий голос прямо ему в ухо. — Непростой выбор. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, действительно, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя… Да, ты сможешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно…

— СЛИЗЕРИН!

Большой зал затих. Казалось, что вот-вот кто-то выкрикнет: «Это ошибка!»

Сотни глаз были устремлены на Гарри. Ни у кого не было сомнений, что сын Поттера — истинный гриффиндорец, и уж точно никто не ожидал увидеть его на факультете «тёмных волшебников». Раздались лёгкие аплодисменты, в основном из-за преподавательского стола. Сняв шляпу, мальчик взглянул на Рона. Тот стоял в толпе ещё не распределённых учеников и с диким ужасом смотрел на него, словно он совершил как минимум убийство. Гарри взглянул на Хагрида, но ответный взгляд был суров и задумчив. Всё разрушилось из-за одного слова: «Слизерин!». Не показывая бьющих через край эмоций, Поттер проследовал к своему новому факультету, что слизеринцы встретили жидкими аплодисментами, явно изумлённые не меньше других. В горле совершенно пересохло, а ладони вспотели. Удивлённые взгляды преследовали Гарри вплоть до того, как он опустился на свободное место за столом, где продолжали обсуждать распределение, поглядывая на него. Мальчик сидел молча, делая вид, что ничего не слышит и не видит. Такая тактика помогла выжить у Дурслей.

— А может, он будущий приспешник Сами-Знаете-Кого? — тихо высказала свои мысли девочка, чем-то напоминавшая мопса.

— Вдруг он новый Тёмный Лорд? — ещё сильнее понизив голос, произнёс какой-то старшекурсник.

— Как такое могло произойти? Он же победил…

Темноволосая девушка, на груди которой красовался серебряный значок с буквой «С», шикнула на возбуждённых студентов, заставив их замолчать, за что Гарри мысленно поблагодарил её.

Распределение продолжилось в обычном темпе.

— Уизли, Рон, — произнесла профессор МакГонагалл.

Поттер с надеждой поднял голову. Если он попал на Слизерин, то, может, и его друг тоже попадёт сюда? Даже отсюда было видно, как Рон нервничает, он прям весь позеленел. Смотря, как тот садится на стул и профессор надевает шляпу ему на голову, Гарри скрестил пальцы. Пусть будет Слизерин! Пожалуйста, пусть будет Слизерин. Пожа…

— Еще один Уизли, — пробормотала Шляпа. — ГРИФФИНДОР!

Алый стол разразился аплодисментами, а рыжеволосый мальчик присоединился к сидящим за столом ученикам. Пара таких же рыжих парней встали, чтобы поприветствовать брата. Гарри ощутил болезненный укол в сердце. Ему так сильно захотелось быть там, на Гриффиндоре…

Последним в списке был Блейз Забини, который тоже, как и Поттер, попал на Слизерин. Профессор МакГонагалл скатала список в трубочку и, взяв в руки Шляпу, зашагала прочь из Большого зала. Блейз сел рядом, а Гарри первый раз окинул взглядом свой стол. Напротив него сидела девочка с маленьким лицом, чем-то напоминающим морду мопса. Однако стоило ей мило улыбнуться чему-то, то это неприятное впечатление развеялось.

«Пэнси Паркинсон», — всплыло у него в голове.

Чуть правее от неё сидел мальчик со светло-коричневыми волосами. Драко Малфой, заносчивый мальчишка-аристократ, с которым у него случилась небольшая стычка ещё в поезде, устроился за столом на его стороне, так что Гарри не видел его лица, но слышал, как он негромко рассказывает о том, что видел, как Поттер ехал в одном купе с Уизли, какому-то худощавому черноволосому мальчику, который прямо смотрел на самого Гарри.

Поттер сразу отвернулся. Ему не хотелось настраивать других слизеринцев против себя. Хотя вместо него с этим прекрасно справится Малфой, но облегчать ему работу, подслушивая чужие разговоры, он совершенно не собирался.

Вдруг настала тишина, и все перевели взоры на стол преподавателей. Альбус Дамблдор — Гарри сразу его узнал по длиннющей белой бороде и полному соответствию с фотографией на вкладыше с шоколадной лягушкой — доброжелательно улыбался. Его взгляд пробежался по всем столам факультетов и задержался на Поттере. Глаза у него были ярко-голубые и даже с такого расстояния, казалось, пронзали насквозь. Мальчик уткнулся взглядом обратно в стол и не поднимал его, пока звучала речь директора.

— Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Теперь это ваш второй дом, где вы всегда сможете рассчитывать на поддержку и найти опору. — Дамблдор на мгновение взял паузу, снова оглядывая четыре стола, полных учеников. — Не всякий путь правильный, хотя и может казаться простым или коротким. В таких случаях стоит слушать своё доброе сердце, оно подскажет дорогу. Но сейчас, — его голос повеселел, — ваш путь сюда был долог, поэтому без всяких лишних слов я предлагаю начать наш банкет.

Зал разразился радостными криками и аплодисментами.

Праздничный пир произвёл на Гарри огромное впечатление. Столько еды он не видел даже у Дурслей, когда те готовились к Рождеству. Не привыкший к такому изобилию еды, первокурсник растерялся. Наложив себе на тарелку чуть-чуть картошки и пару горячих сосисок, мальчик приступил к трапезе. Его порция была значительно меньше, чем у девушек во время диеты. Еда не утолила сильного чувства голода, но взять добавки Поттер не решался. Однажды Дурсли разрешили ему отпраздновать Рождество за одним столом. Это было после наказания. Тётя наложила Гарри картошку и сосиски — и это был первый и последний раз, когда он пробовал такое. Та еда была изумительной, но, доев, он тихо попросил добавки, что вызвало ярость родственников. Не желая портить свой праздник, они наложили ему ещё одну порцию, но после этого момента мальчик больше никогда не праздновал Рождество с Дурслями, которые отправляли его вместо этого в чулан, что отбило напрочь желание когда-либо брать добавки.

Пир заканчивался. Еда исчезла с тарелок, и профессор Дамблдор опять поднялся. Наступила тишина.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся он. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза директора остановились на столе гриффиндорцев.

— По просьбе мистера Филча, — продолжил Дамблдор, — нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует применять магию на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу: они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Гарри усмехнулся шутке, но впереди сидящий Блейз продолжил с неослабевающим вниманием смотреть на директора, а остальные начали переглядываться и перешёптываться.

— Кхм. Он ведь пошутил? — тихо обратился Поттер к Забини. Тот повернулся к нему, немного нахмурившись. Карие глаза метнулись к шраму на лбу. Гарри, пользуясь случаем, в ответ рассматривал его. Чёрнокожий, худощавый и темноволосый, одетый с иголочки, он мало походил на живого и весёлого Рона. Хотя надменного и манерного Малфоя тоже не напоминал. Взгляд мальчика на мгновение замер на зелёном галстуке Блейза — знаке принадлежности к Слизерину. И опустил глаза на свой галстук. Да, у него был такой же. Поттер даже не заметил, когда его галстук поменял цвет. Теперь он на Слизерине, слизеринец.

Его метания не укрылись от Забини, но тот лишь сказал:

— Не думаю. Такими вещами не шутят. Хотя…

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — перебив Блейза, прокричал Дамблдор.

Директор встряхнул палочкой, и из неё вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на золотистые искры, которые образовали повисшие в воздухе слова.

— Каждый поёт на свой любимый мотив, — промолвил Дамблдор. — Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдётся,

Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни. Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел как хотел: кто тихо, кто во весь голос; кто весело, кто грустно; кто медленно, кто быстро. Весь факультет Слизерина пел негромко, но торжественно. Гарри тоже старался пристроиться к мотиву своего факультета, проникаясь настроением. Его Хогвартс! Да, он не поступил, как хотел, на Гриффиндор, но главное ведь не это, а то, что не надо возвращаться к Дурслям, где он никто и никому не нужен. Тут он научится всему, он сможет стать своим. Его место здесь, в мире волшебства.

Песня завершилась, и Поттер замолчал, чувствуя какое-то единение со своим факультетом, даже с противным Малфоем. Но торжественность нарушилась: близнецы Уизли всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой. Раздались приглушённые смешки откуда-то справа и сзади. Гарри чувствовал себя неуютно, даже странно, слушая, как Уизли поют, пока директор со сосредоточенным лицом машет палочкой, а сзади кто-то ехидно, явно издеваясь, почти неслышно комментирует. А когда они, наконец, допели, Дамблдор аж прослезился.

— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

Заскрипели отодвигаемые лавки, с которых начали вставать ученики, и старосты факультетов повели первокурсников в гостиные их факультетов. Слизеринцы вышли вместе с остальными учениками, но далее отделились, начиная спускаться вниз, прямо в недра школы. Факелы почти не освещали дорогу, но создавали таинственные танцы теней на стенах. Гарри шёл рядом с Блейзом, вслед за невысокой темноволосой девушкой. Сзади молча топали другие первокурсники. Слышен был лишь голос Малфоя, который жаловался на какого-то Кровавого Барона. Пройдя по коридору, они остановились перед стеной. Это был тупик.