Я не я, и Коноха не моя (джен)

Примечания:

Не бечено!

Движухи чуть больше нуля, зато стекла на всех хватит, хы)

Ну и всё остальное в силе... Про ООС и бред.

— В одной лодке…

Что Мадара вас отшарингань?! Часть Намиказе негодовала: и за использованную конструкцию, и за проявленную излишнюю доверчивость. Так ведь глупо… Услышать о выжившем сыне сначала от сенсея, чья преданность ему лично уже вызывает сомнения (режим отшельника не обмануть), затем вытянуть его вероятное местоположение у пришельца из другого мира. Броситься в пролом, не думая о последствиях! Нет, это на него, Четвертого хокаге не похоже… И всё же появление Наруто и его дочери, пусть и из другой реальности, подорвали его эмоциональное равновесие.

Результат на лицо. Он истощен. Его запасы чакры не выдержали испытания переноса джинчуурики Кьюби на дальнее расстояние… И это на фоне многолетних издевательств над организмом.

Шиноби редко бывают подвержены разного рода болячкам. Это объясняется тем, что даже не у специализирующихся на ирьендзюцу шиноби развита система саморегуляции потоков чакры. Когда в организме что-то сбоит, то защитная реакция организма такова, что к поврежденным участкам устремляется усиленный ток чакры. Потому ниндзя более выносливы и способны сражаться тогда, когда обычный человек уже корчился бы в агонии. Правда, как только чакра кончается, то откат приходит такой, что многие не выдерживают.

Обостряется всё. Особенно старые болячки. Подобные болезненные ощущения посещали его и ранее. Тогда он не придавал этому особенного значения. Хотя локация в левой части грудной клетки и настораживала. Однако как бы Четвертый не избегал госпиталя Конохи, но так просто отвязаться от Цунаде было невозможно.

Проще было согласиться на кабальные условия с медосмотром раз в год. Последний был недавно и никаких серьезных патологий в работе сердца не выявил. Потому Минато и был спокоен, привычно проигнорировав практически не менявшиеся из раза в раз рекомендации. Ничего нового ему эти осмотры не давали. Его общее состояние ухудшалось, но и Четвёртый не молодел, ведь так?! Больше отдыхать не представлялось возможным, а потому Минато продолжал гробить себя.

Ибо у мужика есть только две болезни… Но это лирика, а она тут излишня. Его боли носили характер периодических, и Намиказе предпочитал закрывать те глаза, покуда те не станут угрожать выполнению его прямых обязанностей. А так как никаких серьезных последствиях в виде слабости или расстройства координации (пожалуй, вот самое паршивое, что может случиться с Желтой молнией) не было, то высокий болевой порог играл с Минато злую шутку.

Правда, поймет он это позже. Когда будет загибаться в глуши близ от Аме… Не от боли, что станет в несколько раз жестче обычного, нет… Скорее от сильнейшего чакроистощения в купе с дыхательной недостаточностью, когда кажется, что не можешь сделать полноценный вздох, а если это и получается, то ребра незамедлительно «простреливает» до темноты в глазах. Локация сместилась с левого отдела грудной клетки на весь сегмент рёбер, задев также и диафрагму… Нет, Минато положительно не знал, что это с ним.

Но это не так и важно. Он слаб, как никогда. Находится на вражеской территории и полностью зависим от человека, которого знает едва ли больше суток, но в котором так дивно переплелись черты Кушины и его собственные, что Четвертый не может не довериться ему… Хоть это и глупо. Жизнь приучила его, что хокаге стоит поменьше слушать сердце, но сейчас Минато был не в силах сопротивляться, что ещё раз доказывало его отвратительное состояние, что било и по рассудку, позволяя эмоциям заглушать его.

Впрочем, у него и не было особого выбора. Едва пожав наглухо перебинтованную руку Наруто (он так и не узнал по какой причине), Четвёртый почувствовал, как тело свело судорогой. Не сильной, но достаточной, чтоб Седьмой заметил и поменялся в лице.

«Какое же то у него всё-таки открытое!» — мимоходом подумалось Намиказе, но он тут же постарался взять себя в руки. У него хватало проблем и посерьезнее, чем вновь копаться в сходстве этого Наруто с Кушиной.

— Так, ттебайо! Раз уж решили действовать сообща, то, будь добр, не зли меня! — прокричал Седьмой, по которому было видно, что он скорее боится, нежили всерьез злится на Минато. — Я тут старался, твою шкуру спасал, а ты размахался руками! Сказано лежи — значит, лежи, даттебайо! — и неопределенно взмахнув рукой, Наруто направился к столику, где дымилась оставленная им остужаться чашка.

Только сейчас до Намиказе с трудом дошло, что пахло не чаем, а какой-то травой. Смутно знакомой, но настораживало другое.

— Я не буду пить то, что пролежало здесь с десяток лет и уже обратилось в труху! — беспокойно зарезал он, чем только сильнее потревожил тянущую грудь. И в самом деле, когда в последний раз Джирайя был в этом убежище?! Четвёртый и без того был в паршивом состоянии, а лекарство, превратившиеся в неведомую дрянь, запросто добило бы его…

— Эй, я бы не стал тебя травить! — обиделся Наруто. — Я, может, и не ниндзя-медик, но разок в заготовке ингредиентов вместе с Сакурой участвовал! А тут недалеко, представь свое везенье, как раз нашёл знакомую траву! Вроде как она оказывает общеукрепляющее действие… Точно не помню, но хуже-то не будет, ттебайо! — и он почесал в затылке. — Я это сам бы попробовал, но Курама выведет большую часть ядов, так что — это бестолку.

— Да уж, — только и пробормотал Минато, глядя на покосившийся потолок. С энтузиазмом Седьмого сталось бы попытаться залить ему «лекарство» в глотку. Нет, он предпочитал сохранить остатки достоинства. — Давай сюда свой отвар, но учти моя смерть будет на твоей совести, — проворчал он, с удовлетворением отмечая, как заалели уши Наруто.

— Ничего с тобой не случится, ттебайо! Пей! — не шибко уверенно заявил Седьмой, протягивая кружку с веселой жабой, от которой исходил специфичный, резковатый запах. — Эй, стой!

— Решил всё-таки не травить хокаге? — чуть язвительно поинтересовался Минато, который уже было потянулся за кружкой.

— Нет, — решительно Наруто, отставляя питье куда-то в сторону. — Вспомнил, что вообще нечего тебе лишний раз дергаться, — с этими словами он выудил откуда-то ещё одну подушку бывшую когда-то ядрено зеленой и мало-мальски выбил из неё облачко многолетней пыли. Минато закашлялся и, к своему прискорбию, пропустил момент, когда Седьмой ловко подсунул последнюю под его плечи.

Ещё большую неловкость он испытал, когда теплые края чашки коснулись его губ. Часть его требовала немедленно выбить кружку из рук наглеца, другая же требовала отставить истерику и смириться, приняв помощь.

— Слушай, не вынуждай меня… — Наруто не договорил, покачав головой. — Знаешь, Боруто также упрямился, когда надо было заставить проглотить его горькое нечто от простуды, правда, его легко было обмануть каким-нибудь трюком «со смотри, что покажу», но ты-то взрослый дядька, хокаге, даттебайо! А всё туда же — мордой дергаешь!

Минато очень многое хотел бы сказать, но… Подчинился, сделав несколько глотков. На вкус это было даже хуже, чем на запах, и он закашлялся, думая, впрочем, совсем не о том, что мало примерно знать, что эта трава целебная, её ещё и правильно заварить — целая наука! Намиказе думал о другом.

О мире, из которого прибыл Наруто. Сначала тот показался ему идеальным — ни тебе войн между шиноби, ни постоянных потерь. У Седьмого было то, что не было у него — и речь не о гигантской, прирученной Силе Лиса, с которой в Коноху мало кто решится сунуться… И которую даже Хиаши Хьюга признал настолько, что не стал противиться браку с его старшей дочерью… Вовсе нет. У Наруто было семья.

Жена, которую тот видно, что любил, если даже к её здешней версии относился так трепетно; дети, причем комбинация идеальнее не придумать — мальчик и девочка… Причем с Химавари Минато уже убедился, что соскучиться было невозможно. А вот насчет Боруто… Седьмой обмолвился, что у них всё сложно, но ведь и всё равно!

Четвертый ведь не ослышался, и Наруто в самом деле был не прочь ненадолго вырваться из своего казавшегося Минато идеальным мира и окунуться прямиком в их несовершенную, полную разного дерьма реальность! Этого он понять не мог… Кулаки сжались, тело вновь свела судорога. Как-то отстраненно он почувствовал, что лишняя подушка вновь убирается, а чужие руки задерживаются на его плечах чуточку дольше дозволенного.

— Какой он? — чуть с хрипотцой спрашивает Четвёртый. Это глупо. Им бы обдумать план дальнейших действий или на худой конец расспросить Наруто о более важных стратегических вещах, но Минато задает именно этот вопрос. Ему и в самом деле хочется знать. Потому что против воли в разуме поселяется бессмысленное уже сомнение, что даже будь Кушина жива, а Наруто расти с ними, то он вечно бы был занят на посту, а сын бы за это его ненавидел…

— Боруто? — удивленно моргает Седьмой, затем, спохватываясь, начинает хлопать себя по карманам. — Где-то, где-то было фото… А, нашёл! — радостно воскликнул он, извлекая небольшую карточку, и замирая на полпути, чтобы показать ему. — Знаешь, я много путешествовал с извращенным отшельником, так вот он говорил, что почти все болезни от неумения грамотно расслабляться! И в самом деле эросенин был много старше нас с тобой, проводил часы, корпя за книгой, но шея-то у него не отстегивалась! А всё почему?! Горячие источники — его дом родной, ттебайо! Я и близко не ирьенин, но может и у тебя нервы защемило?! Так, у меня мазь есть! Хината мне её готовит по какому-то старинному рецепту Хьюга — она больше раны заживляет, но для этого у меня Курама есть… Мне больше её прогревающий эффект нравится! Вот заработаешься, защемит напрочь шею и спину от бумажной работы, так хоть клон мало-мало намажет — да терпимо становится! Потому и о Боруто я расскажу и покажу фото, только после того, как тебя немного подлечу этой мазью!

— Ты… — Минато задохнулся от возмущения, что тут же отозвалось легким головокружением. Взгляд его впился в перевернутую тыльной стороной фотографию и в извлеченную небольшую баночку. — Кошелек забываешь, а мазь с собой носишь?!

— Ну так, — Наруто чуть засмущался. — В Ичираку у меня пожизненный подарочный абонемент… Как и во многих других местах, так как я лицо многих рекламных компаний, которыми денег в бюджет Конохи приношу поболее, чем все генины вместе взятые! Такие вот теперь пироги, эх… — в животе у Седьмого заурчало так, что Минато услышал.

— Значит, прибегаешь к столь грязному шантажу? — стараясь не обращать на только что полученную информацию, поинтересовался Намиказе.

— Зато эффективному, ттебайо! С обоими моими детьми работало. Да и тебе особенно некуда деться. В режим отшельника ты войти пока не можешь — боль и судороги мешают сосредоточиться, чакра восстановится не скоро… Моя тоже, если тебя утешит, хе…

— Учитывая, что, если верить тебе, мы у самого логова акацуки, то очень утешило! — огрызнулся Четвертый. — Надеюсь, ты не светил чакрой Кьюби… О, именно это ты и сделал, — коротко резюмировал он, глядя на изменившееся лицо Наруто. — Молодец, в нашем мире им, как раз не хватает в коллекцию Лиса! А если они тебя почувствовали и заявятся сюда?!

— Я… да иди ты! — не нашел, чем крыть Седьмой. — Сам-то тоже хорош ломанулся черте куда весь больной!

— Я не был болен, пока не переместил тебя с Кьюби почти до Аме. У меня бы прошёл этот приступ, если бы не кончившаяся из-за вас чакра! Как и кончался всегда… И, Наруто, чтоб тебя, насколько бы всё было проще, владей ты тоже Хирайшином!

— Так научи! — огрызнулся Седьмой. — Только вот незадача — мне нельзя светить чакрой Лиса, своя чакра почти на нуле, а для режима отшельника я сейчас на взводе! И вообще нечего нам ссориться и тратить попусту силы и нервы! Чем скорее ты восстановишься для призыва жаб, тем скорее это кончится. Потому не будь упрямой задницей и позволь помочь тебе!

— Ты как с отцом говоришь?! — вырвалось у опешившего Минато, прежде, чем он осознал, что именно сказал. В ужасе он посмотрел на переварившего услышанное Наруто, того услышанное также застало врасплох. Это судя по дергающимся бровям и отметинкам-полоскам на щеках.

— Я тебя не пойму, ттебайо, — Седьмой повернулся к нему, причем в синих глазах его горели алые искры. — Сначала ты ведешь себя так, словно мы с Химой для тебя — никто, не более, чем пришельцы, нарушившие твой мрачный покой, потом недвусмысленно отталкиваешь меня, а сейчас ещё чего-то требуешь, а?!

— Из нас двоих только я веду себя, как хокаге. Ты же, похоже, оказавшись вдали от дома, забываешься, — тут Четвертый лукавил. На самом деле заносило обоих, но и оставить данный выпад без ответного он не мог. И вообще его крепко так развезло! — А если же нет, то мне искренне жаль твою Коноху, ведь её непременно ждет крах с таким-то эмоционально нестабильным лидером!

После сказанного внутри похолодело. Это было неправильно, грудь прошило болью, так что навернулись слёзы. Минато ожидал всего: от удара чакрой Кьюби до истерики, но не последовало ровным счетом ничего. Только легонько хлопнула дверь.

«Ну вот и всё. Доигрался,» — мелькнуло у него в голове. Мысли плыли, и Намиказе захлебывался в этом океане собственного бессилия и дурноты.

Похоже, единственным в данный момент эмоционально нестабильным хокаге был как раз-таки он. К осознанию этого упорно примешивался тот факт, что вообще-то во всём виновато появления Наруто и его дочери, ставшее катализатором, но это было не совсем правдой.

Четвёртый и так бы не смог остаться равнодушным, услышав новость о том, что его сын жив и находится в акацуки. Только вот этот Наруто дал ему надежду, показал, как могло бы быть… И да, он чертовски хотел, чтобы тот был его сыном.

И это всё выводило его из колеи. Снаружи слышался нехороший треск, словно кто-то весьма злой метал кунаи по деревьям… Или рубил дрова. Что-то внутри Минато отозвалось с облегчением. Седьмой не ушёл… Просто отправился выпустить пар на чем-то нейтральном.

Однако Намиказе не был бы собой, если бы остался просто лежать и ждать. Коли накосячил — исправляй. Игнорируя боль и ненавидя свою слабость, он по стеночке двинулся к двери. Ещё пара шагов — и он у цели… Но в глазах помутнело, и Минато расстелился у покрытого многолетней пылью порога.

* * *

Очнувшись после Четвертый первым делом ощутил тонкий аромат жаримой на огне… какой-то птицы. Как ту добыл Наруто оставалось загадкой, но запах еды теперь вызывал у него лишь тошноты, а ведь они хотели же просто рамен поесть… И вот как вышло.

К слову, несмотря на реакцию на аппетитный в принципе запах, он чувствовал себя на удивление сносно. И… да, даже после всех своих слов, Минато очнулся не на пороге. Грудь его была укутана каким-то дополнительным одеялом и судя по легкому покалыванию и теплу — его всё-таки натерли секретной мазью клана Хьюга.

Мысли Четвёртого вяло перетекли к тому, как вытянулось бы лицо Хиаши, заявись он сейчас и узнай об этой утечке, но это было глупо… Очень глупо. Со стороны Намиказе думать о таком, когда…

Когда он столь позорно отрубился и в беспамятстве с ним делали не пойми что. И всё же следовало отдать Наруто должно, чувствовал себя сейчас Минато значительно лучше. И ему не хотелось двигаться. Совсем. Даже когда слух уловил приближающиеся шаги, а нос едкий запах отвара.

— Я знаю, что ты очнулся, ттебайо. Дыхание изменилось, стало более неровным, — его голову осторожно приподняли. — Пей давай, а я так и быть расскажу о Боруто.

Открывать глаза и видеть перед собой разочарованного Наруто не хотелось. Грудь снова сдавило, и Минато чувствовал, что находится в замкнутом круге, в котором ему было одновременно хорошо и невыносимо находиться… Пора было расставить точки и покончить с этими томлениями, чтоб их, но сил не было. Он лишь молча пригубил от чашки и приготовился ждать… Рассказа, подтверждения своих выводов… Или Намиказе не знал чего.

— В общем-то, батей я стал до жути рано. Там как-то так получилось, что после войны все спешили жить что ли… Ну и это у нас в Конохе случился настоящий бэби-бум. Сначала, конечно, мы с Хинатой первыми отыграли грандиозную свадьбу, где вновь объединились представители разных деревень, и это стало своеобразным толчком для остальных. Вообщем-то, мой друг Чоджи Акимичи со своей будущей супругой там и признакомился… кхм, поближе, даттебайо, она была в охране Райкаге. В общем-то, мне едва исполнилось двадцать, когда Боруто появился на свет. По правде, я тогда боялся до чертиков — сначала свадьбы, потом беременности Хинаты, потом его рождения… Но всё как-то складывалось. И не так уж плохо. на мой взгляд. Просто я ведь… Вырос один. И по сути не знал, каково это, когда семья есть… каждый день. И надо о них заботиться, — Наруто сделал паузу, а Минато, чувствовал исходящее от него… Нет, вряд ли взялся бы охарактеризовать это чувство, но он понимал. И да взглянуть смерти в глаза было проще, чем сейчас встретиться с осуждением сына… которое он не увидел.

— У меня тоже никого не было, я даже не знаю толком, кем были мои родители, — слова дались нелегко, но Намиказе заставил себя держать визуальный контакт. — И больше всего на свете я хотел, чтобы у моего сына всё было иначе. Но… мы не боги, — плечи опускаются. — Я рад, что хоть у внуков всё сложилось.

— Слышал бы тебя сейчас Боруто, — проворчал Седьмой, невольно жмурясь. — Вот уж кто однажды заявил, что лучше уж мёртвый отец-герой, чем батя, которого видишь только с таблоидов! Не мне тут судить… Я не был на его месте. Но хоть мне и было чертовски больно, я рад, что хоть ненадолго пересекся и с тобой и с мамой…

— Мамой? — едва выдохнул Минато. — Кушину тоже подняли Эдо Тенсеем?

— Нет, ты запечатал частичку ее чакры в меня, когда наградил Лисом… Она мне здорово помогла навалять хвостатому, ну прости-прости, Ку! Мама помогла мне образумить тебя, так лучше? — отвлекся на своего «соседа» Наруто.

— Вот как… — прошептал Четвертый. — Она… — он не договорил.

— Самая классная, ттебайо! — подозрительно шмыгнул носом Седьмой, старательно отворачиваясь. — И очень любила и тебя, и меня, если ты в чем-то сомневаешься!

— Да… — выдавил Минато, чувствуя, как вновь наполняется кровью сердце.

— Ну вот, — нарочито весело продолжил Наруто. — Как бы там Боруто не пыхтел и не злился, что я совершенно не приспособлен к роли главы семейства, так как сам в семье не вырос, но я всё же думаю, что был не таким дерьмовым батей… Кхе… Ну, вроде как, даттебайо! Я старался. Очень. И Хината меня поддерживала. И Ирука-сенсей с Шестым, хоть они и сами полные профаны в этом. Даже Хиаши-сан и тот старался, но он тоже далеко не батя года, знаешь ли… В общем, всё было неплохо. А когда родилась Хима, я вообще был счастлив, ведь я переплюнул тебя, старик! Ксо, да я пошутил… Но может и неугомонные дети и требовали внимания больше, чем миссия высочайшего уровня, но это и естественно. Наверное. Все-таки для родителя — воспитание и есть самая сложная миссия, за которую тебе ещё и хрен, кто заплатит, а вот огребать за последствия неправильного воспитания будешь и ты, и весь мир… И нет, я не считаю, что был дрянным батей. Потому что иначе бы Боруто не отреагировал бы так болезненно, но моё… мою… Короче, на то, что я стал почти все время впахивать как хокаге, а своей семьей обозначил всю Коноху. Хима… Той было только три. Она не успела слишком хорошо запомнить, как могло бы быть. Ей было легче довольствоваться теми крохами от былого внимания и участия… Наверное. Я думал так, пока не попал сюда из-за неё, хе-хе, ттебайо! В общем, если думаешь, что крупно облажался здесь с Обито, то ложают все… Ой! — поздно спохватился Седьмой.

— С кем ты сказал?! — Четвёртый резко сел, не обращая внимания на боль или слабость, который отошли на второй или даже третий план. — То есть это был Обито?! Обито Учиха… — его голос сел. — Нет, я не…

— Какаши тоже не мог поверить, — хмуро покивал Наруто. — Но это он претворяется Мадарой и стоит за всем этим. Но… В конечном итоге мы вернули его и… Да отомри ты! О, ттебайо, теперь ты и в педагогическом провале себя винить будешь!

— Обито… — тупо повторил Минато, без сил опускаясь на подушки. — Это был Обито. Всё это время. Он был жив. И… клан Учиха… — Четвёртый замолчал.

— Эй, ты не… — Наруто прервал легкий хлопок, вспышка и посреди кабинета обнаружилась знакомая троица телохранителей хокаге, которых тот обучил технике летящего Бога Грома, с той лишь разницей, что для её применения требовались усилия всех троих. Но… Метка Намиказе ведь сработала. И этот специальный отряд явился за ним. Правда, он сейчас был не в силах ими распоряжаться.

— Привет, ребята, — кивнул им Седьмой. — Вы вовремя, давайте его к медикам скорее!

— Мы не сможем перенести двоих, — мотнул головой Генма.- Расстояние…

— Да и моя чакра, — перебил его Наруто. — Берите скорее Четвертого уходите, за мной потом, как сможете, вернетесь, я тут как раз всё разведаю, даттебайо!

Последнее высказывание вынудило Намиказе выплыть из своих дум об Обито и резко сказать:

— Ты не можешь рваться на рожон! А если акацуки поймают тебя?! Да и ты столько должен мне рассказать!

— Ничего я не должен, — Наруто чуть скривился… Ох, и не любил он приказные ноты у других, видать. Или отвык слышать. — За меня не бойся, не пропаду… А об рассказать — это мы ещё посмотрим. Проследи, чтоб с Химой всё было хорошо и чтоб Хиаши-сан не наложил печать на её бьякуган! Больше ни о чем не прошу, ттебайо!

— Хорошо, — вынуждено мотнул головой Минато. Он вновь принял более вертикальное положение. — Я прослежу, и мне нужно оставить на тебе метку…

— У меня кунай твой есть! — фыркнул Седьмой, продемонстрировав онный. — Сиди уж, побереги чакру… Тут на домике тоже метка есть.

— Тебя могут схватить и увезти далеко! — неожиданно рявкнул Четвёртый и исхитрился таки прилепить метку, правда, после у него потемнело в глазах, но… свой долг он считал выполненным.