Я не я, и Коноха не моя (джен)

Примечания:

Как всегда не бечено, бредово и далее по тексту)

Глава небольшая и по большей части ни о чем. В качестве оправдания я нарисовала обложку — https://hkar.ru/14gHj

Хару посрединке, странный чувак с горящим плащем — Четвёртый хокаге.

У Хару было немного времени, покуда его предки устроили очередную драку где-то у него в голове.

— Хаширама! — шипит Второй хокаге.

— Тобирама! — укоряющее парирует его брат, и начинается старая песня о главном.

— Бумс! Бац! Цац! Тыщ-тыдыщ! — основателей, похоже, ничуть не волновал тот факт, что они мертвы. И битва выходила нешуточная… Определенно, черепная коробка юного Сенджу для подобных выкрутасов была не предназначена.

Но шум в ушах и боль, мигрирующую по голове, худо-бедно можно игнорировать. Выносящих мозг предков не особо. И пока те заняты друг другом, у Хару было немного времени, чтобы оценить, как сильно переменилась его одноклассница, пока Сенджу не было в Конохе.

Судьба свела его сразу с двумя представителями клана Учиха. Сначала с Рукией, они ведь были одногодками и изначально пошли в один класс Академии, где тут же стали соперничать за звание лучшего ученика. Впрочем, так это обозначили учителя.

По правде сказать, Хару не особо любил соревнования. Тем более он не обладал особым желанием связываться с подающей надежды куноичи. Спасибо маме, Сенджу насмотрелся, каким может быть слабый пол. Но… Его родители слишком приметны, их слава в мире шиноби гудела и по сей день. Шансов посрамить саннинов у Хару не было.

Кто-то скажет, что ему повезло. И будет прав. Действительно, казалось, сама природа таким образом решила дать вымирающему клану шанс на выживание. Хару не унаследовал ни один из пороков родителей, зато получил от них большой запас чакры, немалый талант и хороший контроль. Мать обучила его медицинским техникам, поставила удар, что, конечно же, не был и в четвертинку так силен, как у неё. В свою очередь отец настакал в тайдзюцу, фуиндзюцу и перед поступлением в академию позволил подписать контракт с жабами. И пусть первое время Сенджу мог призвать лишь головастика! Зато у него уже был призыв!

Пока его одноклассники по программе только-только учились накладывать хенге да создавать иллюзорного клона, Хару был уже далеко впереди их. Классы были неравномерными. Четвёртый хокаге всячески усиливал политику по привлечению детей-горожан в ряды шиноби. Гражданских в классах было чаще больше половины. Естественно, для них было важно начать с азов.

Тем более, что против таких одноклассников Хару никогда ничего не имел. Его подруга Сакура — бесклановая. Об отце Сенджу до недавних пор думал точно также. Как и о родне Минато Намикадзе неизвестно было ровным счетом ничего. Такие же ниндзя, как Рок Ли и вовсе заслуживали только уважение, а потому упрекнуть Четвертого в проводимой политике он не мог.

В Академии учить начинали с самых основ. Причем не только в области искусства ниндзя, но и истории, математике и правописанию. Последние три предмета — новшества от Четвертого, уставшего от безграмотных отчетов и тому, что у подчиненных вечно ветер в карманах. Расчет траектории куная может придти с опытом, а вот финансовая грамотность… Есть шишки, которые лучше не набивать. Образование Академия давала хорошее. И денег на её содержание не жалели, потому как ниндзя Конохе были очень нужны… и желательно доживающие до ранга чунина, как минимум.

Историю Хару знал едва ли не из первых уст. Слегка поднабравшаяся мать становилась весьма разговорчивой. И её истории о Первом и втором хокаге были куда занятнее лекций в Академии. Отец тоже о многом рассказывал. Ему и саке для того не нужно было. С детства Хару окружали истории о разных странах, далеких городах и селениях, об удивительных техниках, истории и мире и войне… Чаще о войне, но у отца даже те, как правило, оканчивались хорошо. Жаль в жизни всё не так…

С математикой Сенджу также был на ты. Пришлось. Потому как у его мамы финансы всегда пели романсы. А у отца доход был крайне неравномерным. Вышла книга и издатель заплатил — гуляем, нет, значит, срочно просим у хокаге аванс и отправляемся на миссию.

Позже, убедившись, что у сына начисто отсутствуют наклонности транжиры и игрока, родители стали с каждой получки пятую часть отдавать ему. Так денюжки целее будут. И не потратятся ни на выпивку, ни на девиц, ни на карточные долги. Потому пока его одноклассники бегали в магазин за рисом да урывали на сдачу вкусняшку, Хару тащил из продуктовых полные сумки, тренируя свою выдержку шиноби. А затем и навыки уклонения… Когда оказывалось, что он не так расшифровал истинно врачебный почерк мамы в списке… С математикой Хару был на ты. И цену деньгам знал.

С правописанием всё было не так радужно, но и это не было большой проблемой. Через полгода Сенджу в Академии стало откровенно скучно. Хорошо подготовленные и не обделённые способностями клановые, как правило, шагали на класс вперёд. Но лишь те, кто не страдал звездной болезнью или ленью. Или и тем, и тем.

Да и откровенно говоря на такое поощрение шли не всегда. Ведь в классе всегда должны быть те, за кем должны стремиться поспевать остальные. И лишь, когда между ними оказывалась практически пропасть, принималось решение о переводе.

Клановые одноклассники Хару звёзд с неба не хватали. больше того задирали морду вверх над товарищами да бездельничали. Кому-то же откровенно не доставало чакры или самоконтроля. Потому Сенджу особо не напрягался. Вот ещё, к чему морока?! У него и так хватало забот… В некоторых мелких бытовых вопросах его гениальные родители были полными профанами. Да и с их занятостью — это было нормально, что Хару брал часть забот по дому на себя.

По крайней мере, так он думал. И особо напрягаться в Академии не собирался. И хотя его обостренное чувство справедливости, которое явно было создано с единственной целью не дать ему прожить слишком спокойную жизнь, требовало, что если Сенджу хочет что-то изменить, то ему следует пробиваться в хокаге, как предки. А для этого, наверное, стоит поднапрячься.

И всё же каждый раз, когда его ставили в пару с Рукией Учиха, как лучших учеников, Хару чувствовал, что внутри что-то немного ломается. Впрочем, так было не у него одного. По-настоящему с Рукией они никогда не дрались. Оба, зная о силе другого, осторожничали, не открывались и не били в уязвленные точки. Последнее, наверное, всё же стоит занести в минусы от воспитания фаната женщин… Как бы хорошо Сенджу не знал, на что способны куноичи, заставить себя желать причинить боль Рукии он не мог. Что сдерживало его соперницу — загадка, которая, впрочем, оставалось таковой лишь для самого Хару. И то до поры до времени… До недавнего.

Рукия — не просто клановая. Она принадлежала к семейству Учиха. Тому самому, с которым у Сенджу вражда кипела в крови. По крайней мере, так говорила мама, как следует поднабравшись… Но ни она, ни отец никогда в открытую не показывали своей ненависти к этому клану. Напротив, после известного события, когда позиции Учиха в деревни пошатнулись, его родители считали, виноваты всегда обе стороны… Что уж говорить, мама и папа в последнее время не жаловали Четвёртого хокаге и его обострившуюся паранойю.

И Хару не привык судить человека по его клану… Хотя определенный резон и был. В каждом великом или не очень семействе существовали свои тараканы, а если точнее, то система выправки, воспитания подрастающего поколения. Потому, изучив частное — одного, двух представителей, можно было заприметить общие черты и с другими. Но это было ошибкой полагаться только на фамильное имя, стоящее за плечем человека. Люди всё равно все разные. Даже Хьюга. Вопреки расхожему мнению. Они не роботы из комиксов, из которых вытравили человечность или же её не было изначально. Это не так.

Предыдущие хокаге не шли к своему посту тем путем, что избрал для себя Хару. Нет, долгие наблюдения за окружающими — вместо тренировок собственного тела, кто-то счел бы это глупостью. Но Сенджу это нравилось. Так, он узнавал не секретные дзюцу или грязные тайны, хотя порой подмечал и их, но всё это позволяло научиться чтению душ.

Он видел, как меняется деревня. Как несчастье и безумие, охватившие Четвёртого, заражает окружающих. Хару видел, как замыкается круг, о котором говорил отец. Порочный круг ненависти. Он существовал и в Конохе. И, пожалуй, клан Учиха был лучшим примером.

Деревня боялась и ненавидела их, Учиха же в свою очередь презирали и ненавидели деревню. Итачи Учиха — с одной стороны предатель, с другой — герой, представлялся тенью тени огня столь мрачной, что кажется грозил побить рекорд Четвёртого.

Нельзя в полной мере рассмотреть тень, а потому этого изгнанного представителя клана Учиха, Хару почти не знал. Рукия — другое дело. Познакомившись сначала с ней, Сенджу искренне недоумевал, как деревня могла ненавидеть её клан. Ведь одноклассница была спокойна и рассудительна. Без мании величия, но с чувством собственного достоинства.

Позже Хару поймет, что так привлекло его в ней. В безумном мире шиноби Рукия являлась тихой гаванью, как и он сам. Большинство их одноклассников всё ещё могло позволить себе быть детьми — они нет. У Хару были родители-великовозрастные болваны, с которыми он порой менялся ролями, у Рукии родителей не было. Они оба были слишком самостоятельны, серьёзны и ответственны.

Хару мечтал стать хокаге, чтобы обернуть жизнь в деревни к лучшему. И клан Учиха занимал в построении нового мира не последнее место. Он не знал, какие планы были у Рукии, но, когда они оба одновременно вступались за одно и то же дело… Хару понимал — им по пути.

Глупо было делать вероятного союзника своим соперником. Но не об этом думал Сенджу, когда в очередной раз в последний момент отводил ладонь от хрупкого тела, действительно, миниатюрной Учихи.

Впрочем, Рукия была от природы быстра, точно дьявол или Четвёртый хокаге без Хирайшина. Застать её врасплох было непросто. Хару тоже был быстр, неплохие данные да и отец постарался отточить его скорость… Сенсорики ему тоже перепало от обоих родителей, а фраза: «не смотри в глаза Учихе» — врезалась ему на подкорку. В гендзюцу его было не так просто поймать и удержать. У медиков контроль над чакрой практически идеальный — шансы вырваться максимальные.

Пожалуй, истинных способностей друг друга они так и не узнали. Осторожность сверх меры и игра в поддавки, после которой у Рукии отчего-то краснели щеки — была привычным делом. Для них.

Видимо, учителям тоже надоело наблюдать за этим. И их перевели. Обоих. И сразу на два класса вперед, чтобы жизнь патокой не казалась. Первое время они держались друг друга да и после тоже. новый класс подобрался сильным.

Специально ли или же случайно жены глав клана так синхронно забеременели, но ребята, что были старше их на два года по большей части являлись представителями главных семей известных кланов Конохи. Хватало здесь и талантливых бесклановых. Это уже было интересно…

Здесь Хару познакомился со вторым важным Учиха в своей жизни — с Саске. Кажется, именно тогда он со всей ясностью осознал, почему нельзя судить общее по частному… Саске демонстративно не замечал Рукию. Делал вид, что не её только не существует, но и, пожалуй, будь его воля он бы абстрагировался бы от всех остальных.

Вечно один и вечно навиду у всех. Это было одиночество в толпе. Пожалуй, один из самых худших и недооценённых видов. Прическа Учихи Саске говорила явно больше, чем его рот. Взъерошенный ежик — колючий, отрощенный в попытках защититься.

О нём говорили все. И не только за спиной. Девочки, все, кроме Рукии, находили в нем что-то, чего Хару объяснить не мог. Они сходили с ума по тому, кто открыто перемешивал их с пылью на дороге. И притом не замечали собственных поклонников. Женщины — странные существа. Тут его отец прав.

Саске Учиху любили и боялись одновременно. Слишком дурной славой был отмечен номинальный глава клана. Отец-предатель деревни, брат-предатель клана, а кого предаст Саске?

Он был талантлив. Рано пробудил шаринган, был в первых рядах во всём. Ему всё давалось с легкостью, за которой лишь двое видели усердные тренировки. Рукия, что жила недалеко и Хару, что привык замечать то, что другие отрицают. Впрочем, позже они узнают, что их трое. Шикамару Нара. Сын советника и ближайшего помощника хокаге. Слишком умный, чтобы размениваться по пустякам. Хару комфортно с ним. Порой он отчаянно хочет перенять эту леность, но… Не может. Нара — повелители тени. В прямом и переносных смыслах. Он же решил идти другим путем и стать самой яркой тенью огня, а потому не может позволить себе спать на лекциях тогда, когда хочется… и не потому что те несут сверхважную информацию, нет. Последнюю несут его одноклассники — довольный новым видом сухариков Чоджи или Рукия с подозрительно припухшими глазами — либо тренировавшая до лопнувших сосудов шаринган, либо плакавшая всю ночь.

Саске был талантлив, спору нет. Но восхищаться им мешал не только страх перед наследником великих и ужасных Учих! Просто появилась Рукия. Девчонка с неизвестным в отцах да к тому же младше его. И Рукия его сделала. С первого спарринга. Просто потому что оказалась быстрее.

Об этом шептались долго. Как и о том, почему два представителя одного клана являлись столь разными личностями, рвущими шаблон. Саске позднее брал реванш, но об этом помнили лишь самые верные его фанатки. Другие же помнили, как после поражения Рукия освоила технику телесного мерцания и стала ещё быстрее.

Позже ту технику освоит и Саске. Он побьет безродную девчонку из своего клана. Чрезмерно жестоко, что не прибавит ему любви окружающих.

Говорят, будь проще и люди к тебе потянутся. У Рукии это неведомым образом получалось без особых усилий, как и у Хару. Только вот он не был обременен шлейфом недоверия и страха от фамильного имени. Наоборот, его наследство было более, чем положительно. В то время, как Рукия просто была лидером, у которого не выпирало из берегов раздувшееся эго.

Отец, слушая его рассказы об Академии, чуть помрачнев, однажды обмолвился, что Четвёртый когда-то был таким же. За это его и полюбили. Но… Минато Намикадзе был уже не тот, которого помнило старшее поколение. Хару же знал только одну его версию, а потому судить о сходстве не мог… Единственное, на что он надеялся, что самого его и Рукию минует та же участь превращения в кого-то столь чуждого себе прежнему.

Саске думал, что вбил в тот день свою дальнюю родственницу в полигон, однако вместе с тем он проделал тоже самое и со своей репутацией. Да, мир шиноби уважает силу. Но не чрезмерную жестокость и мстительность, перешагнувшие пределы разумного.

Саске тогда остановили. Не сразу, ибо вцепился он в соперницу крепко. Кажется, в тот день Хару по-настоящему испугался. Ирука-сенсей орал так, что уши закладывало. Саске и ему, к слову, навалял по касательной… А Рукия, пошатываясь, встала и сказала, что бой ещё не закончен. Тогда Сенджу усомнился в её разумности, но, глядя на перекошенное злобой и болью лицо Саске, вдруг подумал, что если оно так и дальше пойдет, то у Конохи с кланом Учиха подрастет ещё одна большая проблема.

В тот день он, хоть и больше всего на свете хотел надрать Саске уши, но принял совершенно другое решение, что позже изменит его жизнь. Стать другом Учихе Саске. Просто потому, что кроме него некому. А человек без друзей, без связей и уз, съедаемый собственными демонами, крайне опасен.

Рукия тогда затаит на него обиду. Все же в любой разумности и покладистости есть пределы. И изъяны. Хару же выбрал не простой путь. Лежащий через редкостное твердолобие и уверенность в том, что весь мир ему должен, но отчего-то не отдает долги.

Саске Учиху нельзя было назвать приятным человеком. Это уж точно. Однако это не значит, что у него не было чувств. Или что он был рожден эгоистичным говнюком с серебряной ложкой в причинном месте. Вовсе нет.

Пожалуй, у них с Саске была одна общая черта — упрямство. И Хару не оставлял попыток пробиться сквозь ту нелицеприятную стену, которую Саске воздвиг между собой и миром. Сенджу делал то, отчего его журила даже обычно смотрящая на многое спустя пальцы мать. Вернее, будет сказать даже не журила, а приходила в ярость. Со всеми вытекающими.

Хару внаглую перся в самое сердце клана Учиха и провожал прифигевшего от подобного поворота событий Саске. Мать Саске — сильная и мудрая женщина, чье сердце было разбито гибелью мужа и предательством старшего сына, вскоре приняла его игру.

Последний Сенджу спокойно завтракал во второй раз в доме номинального главы клана Учиха, несмотря на то, что сам «глава» кипел от ярости, но ничего сделать не мог. Это ведь был гость «его матери». А маму вопреки всей своей колючести Саске любил.

Именно там, в небольшом домике, что пах немного подгоревшей выпечкой, Хару впервые увидел, как трещит по швам та маска, что столь упорно носил Саске.

Много позже та слетит окончательно, но Сенджу и в страшном сне не мог представить при каких обстоятельствах. Верно, говорят, не делай добра — не получишь и зла.

Спасибо, Саске, удружил, чертов бака! Теперь из-за тебя, друг мой шаринганистый, у меня в голове дерутся Первый и Второй хокаге, отчего-то озабоченный сохранением клана Сенджу больше, чем будущим Конохи и мира!

А ведь начиналось всё неплохо… Их с Саске распределили в одну команду. Ещё и Сакуру-чан к ним поставили. Одну из немногих, кто так и не отвернулся от Учихи. Ведь нельзя полноценно работать в атмосфере взаимной ненависти… Которой в их команде номер семь не было. Вдвоем они постепенно усмирили своего «тяжелого» и крутого норовом товарища. Можно было смело сказать, что к ним и даже к Шицуне-сенсею Саске относился явно лучше, чем к остальной Конохе, которая, впрочем, с самого начала, как и его клан, отвечала ему взаимной ненавистью и презрением.

У Хару был план, как разрушить этот порочный круг. Саске Учиха должен был стать героем. Проблема была в том, что именно этим желанием Саске и не горел. Стать сильным и расправиться с братом-героем Конохи и Четвертым хокаге — мотивация, как раз-таки противоположная. На мнения же всех остальных Учихе было как-то начхать… Они его не любили и он тоже ради их одобрения расшибаться в лепёшку не желал. Команда относилась к нему по-человечески — вот он к ним и более менее прикипел. Но и то он им ничего не должен. После становления чунинами — все разошлись, как в море корабли. Никаких взаимных обид. Верно?

Осложняло дело ещё и то, что Саске особо проявить себя и не давали. Даром что ли сегодня Хару узнал, что Рукия — уже джоунин. А ведь сил и таланта у неё ничуть не больше, чем у Саске. Скорее даже меньше. Наверняка, это тоже бесило его…

Всё равно, Мадара возьми, это был не повод дырявить вернувшегося из дальней миссии друга.

Беспокойство за Саске против воли начинало просачиваться в сердце Сенджу. Особенно, когда он был рядом с Рукией. Некоторые фамильные черты не утаить… Как впрочем, и кое-чьи другие, что также проступали на её лице.

Рукия выросла, не столько в длину, сколько сформировалась, как женщина. Пусть её черты и не утратили подростковой угловатости, но процесс перехода явно был на решающих стадиях. И в этом повзрослевшем лице Хару увидел то, чего не замечал, когда видел ту регулярно.

Темные, немного взъерошенные длинные волосы и карие глаза сбивали с толку. Вытянутый овал лица и миндалевидная форма глаз могли встретиться у кого угодно. Но не улыбка. Мягкая, лучистая — та, что давно покинула лицо их хокаге, но жила в фото, что всегда занимало особое место в вещах отца Хару.

Пожалуй, такой вариант происхождения Рукии всё запутывал бы ещё сильнее, но… Мог подлить масло в огонь обсуждений его предков, чем Сенджу и воспользовался, удовлетворенно отмечая, как начинается заново почти погасшее выяснение отношений между Первым и Вторым.