Свой выбор (джен)

Из банка мальчик вышел на подкашивающихся ногах. Стоило сразу отправиться в номер и отдохнуть, но Гарри обуял столь сильный голод, что он невольно пошарил взглядом по вывескам и поковылял в Кафе-мороженое Флориана Фортескью — ближайшее местечко, где можно было перекусить.

С каждым днем в Косом переулке толклось все больше и больше волшебников: родители покупали детям вещи для школы, дети закупались сладостями и всевозможными игрушками. У магазинчика метел каждый день собиралась большая толпа, чтобы поглазеть на какую-то новую метлу. Гарри тоже как-то раз на нее взглянул, но не разделил всеобщих восторгов — идея полетов на метле его не особо прельщала, хотя и порадовало, что даже в настоящем мире магии есть что-то такое же безумное, как в сказках про ведьм и колдунов.

Больше всего народу толклось в книжном. Хоть продавцы и комплектовали учебники по школьным спискам, многим магам хотелось проверить каждый томик, а еще купить ребенку в два раза больше пособий и книг для внеклассного чтения.

У аптеки выставили огромные бочки с лягушачьей икрой, в которой на жаре уже кто-то глухо заквакал на третий день, а рядом с «Магазином котлов» то и дело раздавался звон и ругань — увлекшись рассматриванием витрин, прохожие врезались в гору продукции у входной двери.

Разглядывая толпу через стекло, Гарри представлял себя, гуляющим по волшебной улочке вместе с родителями. Он, наверное, тоже вертел бы головой во все стороны, трещал без умолку и тыкал пальцем во все необычное. Мальчик уже знал, что Джеймс Поттер играл в квиддич, а это означало, что отец обязательно купил бы сыну метлу. Вот эту самую, с полированной ручкой и выгравированным названием «Нимбус 2000». А мама бы, наверняка, посмеивалась и пыталась урезонить отца, напомнить ему о школьных правилах. И все равно отец и сын придумали бы, как протащить метлу в школу. И Гарри обязательно любил бы летать и хотел бы, как отец, играть за сборную факультета.

— Но у меня нет родителей, — тихо напомнил себе мальчик. Мороженое тут же потеряло свой вкус, превратившись во что-то холодное и противное.

Гарри не знал родителей. Не помнил их. И рядом не было того, кто рассказал бы, какими они были людьми. Не полагаться же в этом на книги по истории или восторженные речи кого-то вроде Хагрида?

Вздохнув, мальчик вновь взглянул на прохожих и поймал взгляд крохотной светловолосой девчушки в ярко-желтом платье и фиолетовых колготках. Огромная коричнево-зеленая сумка болталась на боку малышки, задевая прохожих. Девочка шла мимо за руку с высоким и эксцентрично разодетым блондином, волосы которого казались еще белее, чем у этой солнечной крохи. Эти двое не торопились, а потому мужчина не сразу заметил, что его дочь остановилась перед витриной кафе-мороженого. Гарри тоже замер, рассматривая незнакомку. У девочки были удивительные глаза, лучистый и прямой взгляд, а вся она напоминала неземную фею, чуть отрешенную, далекую от земных невзгод, но радостную, летнюю и теплую, как самая лучшая ночь в году, когда воздух напоен сладким ароматом цветов и трав, светит луна и кажется, что волшебство можно потрогать руками.

Мальчик так увлекся наблюдением, что не заметил, как девочка потянула своего спутника за рукав, что-то шепнула, а получив кивок и несколько монет, вошла в кафе.

— Привет, — услышал Гарри через пару минут и обнаружил перед своим столиком ту самую девочку с большущей порцией мороженого в стеклянной вазочке. — Можно?

— Конечно, — приветливо улыбнулся он и немного смущенно отвел взгляд, стараясь не пялиться на девочку. Пусть он и прожил рядом с Косым переулком две недели, но выходил из номера слишком редко, чтобы успеть пообщаться с кем-нибудь из детей-волшебников. А с девочками ему и в прежней жизни было очень сложно.

— Я ужасно не люблю лимонное мороженое, — явно не ощущая никакого дискомфорта от общения с незнакомым мальчиком, произнесла блондинка и ткнула ложечкой в ярко-желтый шарик, — но папа говорит, что мы должны иногда делать то, что не нравится, чтобы потом наслаждаться любимыми вкусами и занятиями.

Гарри улыбнулся.

— Лимонное — мое любимое, — сказал он и улыбнулся еще шире, заметив, как удивленно распахнулись глаза незнакомки.

Дядя и тетя лишь пару раз вынужденно покупали Гарри что-то у лотка с мороженым, и почти всегда это был фруктовый лед со вкусом лимона — самая дешевая сладость. И пусть ему хотелось огромную порцию пломбира с шоколадной крошкой и вишневым сиропом, как у Дадли, мальчик никогда не расстраивался, наслаждаясь перепавшим ему угощением. Так чуть кислый вкус незаметно стал для Гарри частью чего-то удивительного, радостного и воздушного. На несколько минут он мог забыть, что рядом нелюбимая родня, его жизнь скучна, однообразна и беспросветна.

Девочка улыбнулась мальчику в ответ и решительно ковырнула искристую лимонную массу, собираясь найти во вкусе этого мороженого что-то приятное и для себя.

— Это был твой отец? — спросил Гарри, не представляя, как развить беседу.

— Да, — покивала девочка. — Мы тут по его делам. Ему нужно в издательство, а я напросилась с ним погулять. Дома тоже интересно, но я редко бываю в Косом переулке. Жаль было упускать шанс! А ты здесь с кем?

— Я тут один, — признался Гарри.

Девочка удивленно распахнула глаза и чуть склонила голову на бок.

— Тебя отпустили в Косой переулок одного?

— Ну… — замялся мальчик, сообразив, что не может солгать этой девочке с ее пронзительными глазами. — Только никому не рассказывай, ладно?

— Хорошо, — тут же согласилась блондинка. — Но ты… не боишься?

— Я уже две недели живу в «Дырявом котле», — признался Гарри. — И пока ничего не случилось. А домой не хочу. Там дядя и тетя, они ненавидят магию.

Девочка пристально на него посмотрела, но ничего не сказала, будто уловив, что Гарри неприятно обсуждать родственников.

— Папочка бы меня не отпустил, — задумчиво пробормотала девочка. — Думаю, он и через год, когда я отправлюсь в школу, будет считать меня слишком маленькой и беззащитной.

— О, — не зная, как поддержать разговор, выдохнул Гарри. — Я еду в школу в этом году.

— А мне не очень хочется, — призналась блондинка. — Там ведь все чужое. И люди чужие. Я люблю читать и узнавать новое, но мне нравится наш дом. Там светло! И стены еще мама расписала цветами и листьями. А я сама украсила свою комнату. Мне нравится рисовать… А в саду растут сливы-цеппелины и омела самых разных сортов!

Девочка с нежностью улыбнулась, глядя куда-то поверх плеча мальчика, и заправила светлые пряди за ухо, открыв взгляду розовую мочку и сережку в виде оранжевой редиски.

— Только зимой немножко тоскливо, — прошептала девочка. — Вокруг вересковые пустоши и ветер воет. Но папа не унывает, он читает мне статьи из новых номеров вслух или мы отправляемся в гости к семье Диггори. Или к Фоссетам. К Уизли мы ходим очень редко. Они слишком шумные! И тетушка Молли постоянно командует. В этом году поступит Рональд. Это самый младший мальчик Уизли. А Джинни — в следующем году. У них в семье только одна девочка. Но ее к нам совсем не отпускают. Я слышала, как Перси заявил родителям, что мы… с придурью.

— О… — выдохнул Гарри, на которого вывалили слишком много сведений за раз.

— Но я думаю, что это он странный. У него слишком много мозгошмыгов для мальчика пятнадцати лет, — уверенно заявила блондинка.

— Мозгошмыгов? — переспросил Гарри, не встретивший подобного названия ни в одной прочитанной книге.

— Их очень сложно увидеть, — пояснила девочка и вытащила из своей сумки яркий журнал. На нем вверх тормашками было написано название «Придира». — Они проникают в голову через уши и вызывают размягчение мозга.

Гарри на секунду замер, потрясенно таращась на девочку, а потом усмехнулся:

— Похоже, я знаю еще несколько людей, на кого напали эти существа.

— Правда? — восторженно прошептала девочка.

— Да. Пусть они и магглы, но даже до них добрались мозгошмыги.

Дети переглянулись, как двое, знающих общую тайну, и захихикали. Гарри перетянул на свою часть стола журнал и прочитал названия статей. Некоторые казались нелепыми даже ему, мало знавшему о магическом мире, но другие заинтересовали.

— Тут есть статья про них, — пояснила девочка. — Папа уверен, что скоро придумают способ увидеть мозгошмыгов. Он заявил, что первым потратит на это деньги. Он много вкладывает в разные исследования. Но над ним, почему-то, лишь смеются из-за этого…

— Люди не особо любят тех, кто от них отличается, — со вздохом заметил Поттер, перелистывая страницы журнала. — Уверен, те, у кого больше всего разжижен мозг, меньше всего хотят, чтобы это заметили остальные. Такие люди сделают все, чтобы помешать правде просочиться. Поэтому они высмеивают других, чтобы не смеялись над ними.

Блондинка пару секунд пристально смотрела на Гарри, а потом с улыбкой сказала:

— А ты странный.

— Это же хорошо, — ответил мальчик, и дети вновь улыбнулись друг другу.

Некоторое время они спокойно ели мороженое, но потом девочка со вздохом прошептала:

— Жаль будет, если ты прав. Папе и так приходится многое доказывать другим, в Министерстве его недолюбливают…

— Наверняка у министерских работников в каждом кабинете обитает по мозгошмыгу, — уверенно заявил Гарри.

— А они даже не догадываются! — поддержала девочка. — Не верят, раз не видят. Хотя мы многое не видим. Папа говорит, что волшебство повсюду вокруг нас. И оно цветное. Но надо быть очень сильным магом и знать специальные чары, чтобы рассмотреть его… Я иногда вижу это во сне, а потом пытаюсь зарисовать. Но выходит не так, как я представляю.

Девочка скуксилась, ее плечи чуть поникли. Прикусив губу, Гарри секунду смотрел на нее, а потом, поддавшись порыву, вытащил из кармана свои старые очки и осторожно водрузил малышке на нос. Она скосила глаза, став невероятно смешной, чуть-чуть похожей на озадаченного кролика.

— Смотри, — шепнул ей Поттер.

Он никогда не задавался вопросом, как у него получается то или иное волшебство до того, как прочитал кучу книг этим летом, но сейчас меньше всего старался думать о чем-то подобном. Его пальцы двигались быстро и уверенно, выплетая из тонкой нити крохотное золотистое существо размером с ладошку. Когда он отщелкнул край нити, завершая рисунок, и подул на ладонь, девочка удивленно охнула и подалась вперед, рассматривая сотканную из золотистой пыли бабочку. Та, следуя воле Гарри, облетела вокруг девочки и послушно села на протянутую ладошку, чтобы осыпать руку девочки искрами и растаять, оставив после себя легкое тепло.

— Это удивительно, — завороженно прошептала девочка, переводя взгляд на Гарри, и снова охнула, отметив, что и сам мальчик чуть-чуть сияет. — Что это?

— Это способ увидеть магию, — немного смущенно признался мальчик. — Очки-артефакт. — Девочка стащила с носа окуляры и повертела их, рассматривая со всех сторон. — Прости, они старые и не очень красивые.

Гарри собирался купить себе новую пару перед отъездом в школу, но был слишком занят для похода в маггловскую оптику или ее магический аналог. Девочка его смущения не заметила, глядя на очки, как на редкую и дорогую диковинку.

— Это ведь жутко дорого, да? — спросила она.

— Что?

— Такие очки ужасно дорогие, правда?

— Эм… Нет. Если хочешь, можешь оставить себе, — подумав лишь секунду, предложил Гарри. Он все равно не представлял, что делать со старыми очками. — Только… Не советую применять к ним чары ремонта. Не уверен, что от этого они не потеряют свои свойства.

Девочка посмотрела на него вопросительно, и Поттер еще более смущенно признался:

— Я сам сделал так, чтобы в очках можно было видеть магию.

— О! — потрясенно выдохнула девочка. — Ты умеешь делать артефакты?

— Ну… Пока сложно называть их во множественном числе, — невольно хихикнул Гарри. — Но я надеюсь, что смогу заниматься чем-то подобным в будущем.

— Это невероятно сложно, — посерьезнев, сказала малышка. — Папа как-то говорил… Раньше в Хогвартсе был свой курс артефакторики, но его отменили несколько десятилетий назад. Магов-артефакторов вообще очень мало. Это сложная наука. Надо хорошо знать трансфигурацию, чары, руны и еще много всего другого.

Поттер хмыкнул и признался:

— А я пока учебник по трансфигурации только пролистал.

Дети нашли это очень веселым. Мальчик хихикнул, а девочка довольно улыбнулась.

— Интересно, а ты смог бы придумать очки, в которых можно было бы рассмотреть невидимых существ? — спросила блондинка.

— Я не знаю, — искренне ответил Гарри. — С этими очками было довольно просто. Я ведь могу видеть магию и без них. А вот невидимое… Я не уверен. Надо хотя бы представлять нужный результат, а это не так просто. Да и основ я почти не знаю. Мне надо сначала многому научиться.

— В журнале очень хорошая статья, — ни капельки не расстроилась ответу Поттера девочка. — Возможно, тебе это однажды поможет.

— Я обязательно прочту, — очень серьезно сказал Гарри, посматривая на пахнущий свежей краской номер «Придиры».

— И в паре старых выпусков кое-что есть, — припомнила девочка. — Я могу тебе их прислать, если хочешь.

Она не настаивала, но Гарри ощутил, что был бы не против продолжить это знакомство. Девочка казалась ему милой и ненавязчивой.

— Это было бы здорово, — сказал мальчик.

— А ты расскажешь мне, что думаешь о статье, — мягко улыбнулась девочка.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Только знаешь… А давай я напишу тебе первым? Моя сова в Хогвартсе. Мне негде было держать Ветер, пришлось отправить его в школу. А до начала занятий я не хотел бы, чтобы кто-то знал, где меня искать.

— Ты скрываешься? — без осуждения, но заинтригованно спросила девочка, вытаскивая из сумки ярко-фиолетовую ручку, украшенную пышным павлиньим пером. Выскользнув из рук девочки, ручка подлетела к журналу и заскрипела по нему острием, выводя слова.

— Ну… Не совсем, — заюлил Гарри. — Но я не хотел бы, чтобы меня нашли.

— Ладно, — не стала спорить девочка. — Тогда буду ждать от тебя письмо.

— Хорошо… Луна, — глянув на аккуратные буковки, выведенные ярко-желтыми чернилами, сказал Гарри.

Девочка улыбнулась и вновь уставилась куда-то чуть в сторону, а потом улыбнулась шире, заметив своего отца, направляющегося к кафе.

— Похоже, мне пора, — сказала она. — Буду ждать твою сову в сентябре, безымянный артефактор.

Нежно улыбнувшись, девочка соскочила со стула, взмахнула гривой белокурых локонов и унеслась к выходу. Гарри зачарованно посмотрел ей вслед. За беседой мальчик совершенно не заметил, как растаяла усталость и прекратилась головная боль.