Дядя Воли 2: Здравствуй, Хогвартс (джен)

День проходил за днём, неделя за неделей. Вот уже и Самайн на носу, а я только и делал, что учился, учился и ещё раз учился. Впрочем, как и все, кто вырос в мире маглов. Рон, глядя на меня, начал вгрызаться в гранит науки. Даже Фред и Джордж забросили свои проделки и почти поселились в библиотеке. Чистокровные, глядя на нас, сначала посмеивались. Но когда маглорожденные стали обставлять их в тех областях, в которых они считались чуть ли не профи, чистокровным стало не до смеха.

Зато профессора нарадоваться не могли: детишки с азартом постигают нелёгкие магические науки, забыв про шалости. Многие говорили, что в этом году им попались на редкость сознательные первокурсники. Знали бы они, чего это стоило! Мне, как, думаю, и многим моим одногодкам, учёба уже снилась. Но зато к концу октября я уже не прилагал столько усилий, чтобы выглядеть тупицей.

Кроме того, большинство первокурсников, и не только, пытались ответить на вопросы, которые я как-то задал. Поэтому количество посещений библиотеки в первый же месяц учебного года было колоссальным. К тому же, многие ребята стали общаться не только со студентами своего факультета. То тут, то там во время перемен или на выходных можно было увидеть разношёрстные компании, бурно что-то обсуждающие. Самое удивительное, что в это «ученическое безумие», как назвал это кто-то из профессоров, включились и слизеринцы!

— Да ты просто революцию устроил! — со смехом прокомментировал как-то мои новости дядя. — Горжусь тобой, малыш.

— Но я же ничего не делал! — смутился я.

— Ты задал нужные вопросы в правильном месте, — ответил дядя. — А это может изменить очень многое.

— То-то директор в последнее время смотрит на меня как-то подозрительно, — буркнул я.

— Он просто не знает, чего от тебя ждать, — усмехнулся дядя. — Да и остальные, думаю, тоже.

— Но мне правда интересно знать про Хогвартс, — возмутился я. — Почему здесь так много ловушек? Если их оставили основатели, то почему их не убрали потом? И зачем вообще их сделали? Не для развлечения же учеников. Вон Невилл уже пострадал из-за исчезающих ступеней. И почему об этом нет ничего в местной библиотеке?

— Хм, — задумался дядя. — А действительно… Знаешь, малыш, я попробую отыскать что-нибудь по твоим вопросам. А ты пока попробуй расспросить Хагрида. Всё же, он живёт в замке постоянно.

— Не в замке, а на его территории, — вздохнул я.

— Что не отменяет его общения с другими магами, — возразил дядя. — А учитывая его репутацию в школе и её окрестностях, он может знать очень много интересного. В том числи и о самой школе.

— Ладно, — кивнул я. — Постараюсь навестить Хагрида в ближайшие выходные.

— Лучше сегодня вечером, — попросил дядя. — В следующие выходные уже Самайн. Кстати, ты не забыл, что нужно будет сделать?

— Помню.

— Вот и молодец. Мне пора. Мама обнимает тебя и шлёт привет.

— Ей тоже привет от меня. И передай ей… что я соскучился.

— Конечно, малыш. Мы тоже по тебе скучаем. Привет Северусу.

Я вздохнул и отключил очки. Я и в самом деле скучал по маме. И по дяде тоже. Но с ним мы хотя бы изредка общались. Пожалуй, даже чаще, чем с папой. Вёл я себя тихо, поэтому на отработку никто меня больше не отправлял. А на уроках особо не поговоришь.

От грустных мыслей меня отвлёк Рон. Он вошёл в нашу комнату как раз в тот момент, когда я стал собираться к Хагриду. Рон угрюмо вынул из-за пазухи свою крысу, посадил её на свой сундук и, плюхнувшись на кровать, зарылся головой в подушку. Ясно, что-то случилось.

— Рон? — окликнул я друга.

Тот приподнял угол подушки и хмуро взглянул на меня.

— Ты чем-то расстроен? — осторожно спросил я.

— Чем-то? — подскочил Рон. — Я расстроен, что у меня такой бестолковый и бесполезный питомец!

Он сердито посмотрел на сонную Коросту.

— Опять с кем-то поспорил, что твоя крыса может сделать какой-нибудь трюк? — спросил я, вынимая из своего сундука свитер: всё-таки на дворе осень.

— Это было один раз, — буркнул в ответ Рон. — И вообще, не в этом дело! Я хотел, чтобы Короста пробралась в одну из башен и показала мне дорогу. Но это глупое животное настолько ленивое, что уснуло прямо перед щелью! У-у-у, бесполезная крыса.

Он сердито посмотрел на мирно спящего зверька и погрозил ему кулаком. А потом тяжело вздохнул:

— Ну почему мне так не везёт? Учебники и форма от старьёвщика, палочка бэу. Даже питомец от старшего брата по наследству перешёл… Когда же у меня хоть что-то своё будет?..

Рон откинулся на подушку и уставился в потолок.

— Знаешь, о чём я иногда мечтаю? — спросил он. — Чтобы у меня не было так много братьев. Нет, ты не подумай, я очень люблю свою семью. Даже Перси и близнецов. Но иногда… Иногда мне хочется быть единственным ребёнком в семье.

— А мне вот хочется, чтобы у меня была сестра, — признался я, присаживаясь на краешек кровати рядом с ним. — Или брат. Быть единственным ребёнком в семье довольно скучно.

Рон только вздохнул.

— Знаешь что? Пойдём немного прогуляемся, — предложил я вставая.

— Куда? — без всякого интереса спросил Рон, садясь.

— К Хагриду, — ответил я, натягивая свитер. — Может он и по крысе твоей что-нибудь посоветует.

— Думаешь? — с сомнением взглянул на меня Рон.

— Ну, он же лесник. Про животных много чего знает.

— Ну, ладно. Если Хагрид и не скажет чего-нибудь дельного, то я хоть развеюсь.

Через пару минут мы, предупредив старосту о своей прогулке, уже бежали по тропинке к хижине Хагрида. Осенний лес поражал буйством ярких красок. Тёплые солнечные лучи проходили сквозь разноцветные кроны деревьев, делая их ещё ярче. Прозрачный воздух наполнял горьковатый запах прелой листвы и дыма. У Рона от нашей прогулки даже настроение улучшилось. Он уже не дулся на свою судьбу. И даже на Коросту, похоже, больше не обижался.

До хижины Хагрида мы добрались минут через двадцать. Великан стоял на крыльце и как будто поджидал нас.

— Гарри, Рон! — громогласно поприветствовал он нас. — А я тута это, Клыка выгуливаю. Да вы заходите. Я вас это, печеньем угощу. Сам пёк.

Мы переглянулись и, рассмеявшись, поднялись в дом Рубеуса, откуда доносился просто обалденный запах выпечки. Я-то уже неоднократно пробовал кулинарные шедевры Хагрида, а вот Рон познакомился с ними впервые. Было интересно наблюдать, как он осторожно пробует кусочек сухой лепёшки под названием «печенье песочное», а потом с удивлением и восторгом просит добавки. Рубеус, который любил вот так подшучивать над гостями, добродушно рассмеялся и предложил нам чай. Мы, конечно же, согласились.

Пока я и Рон угощались, Хагрид как-то незаметно выспросил у нас последние школьные новости. Не знаю, как ему это удаётся, но умеет он вот так расположить к себе человека и вытянуть из него всю интересующую его информацию. Да так, что человек этого и не поймёт. Вот такой же фокус он проделал и с Роном. Правда тот и сам с удовольствием всё рассказал. По-моему, ему просто хотелось выговориться. И заодно пожаловаться на бестолковую крысу.

— Давай-ка посмотрим твоего питомца, — предложил Хагрид, и Рон с удовольствием вытащил из-за пазухи сонного зверька.

Но не успел он передать Коросту Рубеусу, как в хижину с радостным лаем ворвался Клык. Крыса этого не оценила и с жалобным писком шлёпнулась на пол. Пёс рванул к ней, и в доме поднялась суматоха. Клык гонялся за Коростой, за Клыком гонялся Рон, Хагрид топтался на месте, нелепо размахивая руками и ругаясь на пса и крысу одновременно, а я, поджав ноги, сидел на тахте и наблюдал за всем этим цирком.

Неожиданно Короста пискнула очень громко, и суматоха стихла. Клык и Рон, почти одновременно замерли на месте, а Хагрид осторожно нагнулся и поднял с пола неподвижную тушку крысы.

— Короста, — чуть не плача прошептал Рон, глядя на зверька.

— Ох, Рон, прости, — виновато гудел Хагрид. — Неуклюжий я. Не заметил твою крысу… Ты это, не огорчайся так… А хочешь, я тебе другую крысу куплю? Ну, или там жабу. Или сову…

Но Рон, похоже, его не слышал. Он забрал из рук лесника тельце зверька и теперь сидел на полу, баюкая его.

— Рон, — подошёл я к нему и обнял за плечи.

— Бедная Короста, — шмыгнул носом тот. — Пусть она была старая и ленивая. Но я любил её…

На его глазах появились слёзы. Мы с Хагридом переглянулись. Нужно было как-то успокоить Рона.

— Рон, — тихо произнёс Рубеус, положив широкую ладонь ему на плечо. — Знаю, это моя вина, и твою Коросту не вернёшь… Ты прости меня, старика. И на Клыка не серчай. Обещаю, что подарю тебе другого питомца. А Коросту мы похороним. С почестями.

Рон, глотая слёзы, кивнул и поднялся, всё ещё прижимая к себе неподвижную тушку зверька. Так весёлое чаепитие превратилось в настоящую трагедию.