Пересечение (гет)

Потрепанные книги одна за другой вылетали в коридор, выбивая легкие облачка пыли из старой ковровой дорожки. Локи скользнул взглядом по заголовку очередного тома и с досадой отшвырнул его за спину. Этот дом, без сомнений, принадлежал когда-то темным волшебникам, однако бесполезность хранившихся на чердаке книг крайне удручала. В сборнике рун, найденном Локи пару дней назад, не нашлось ничего, хотя бы отдаленно похожего на символы, значение которых он так и не смог разгадать. И это откровенно раздражало. Как и то, что он до сих пор не решил, чем можно было заманить в дом Розу.

Локи, всегда являющийся неиссякаемым источником идей, на этот раз не мог придумать ничего мало-мальски стоящего. Магия вернулась, но пока не вся, и попытка подчинить себе разум эльфа, в очередной раз притащившего еду, оказалась провальной. Радовало только, что Кричер ничего не заметил, иначе можно было забыть и о девчонке, и о двери. С Поттера могло статься перевести его в какую-нибудь тюрьму для волшебников. Наверняка в их мире и такая имелась. Локи в этом нисколько не сомневался. Равно как и в том, что Тор окончательно забыл про него.

Он поднес к глазам очередную книгу, и из пожелтевших страниц внезапно выпала небольшая черно-белая фотография. Изображенный на ней молодой человек имел крайне высокомерный вид: вздернутый подбородок, презрительно изогнутые губы и сложенные на груди руки. Казалось, он был недоволен даже тем, что на него кто-то смотрел — заметив Локи, он хмыкнул и отвернулся. На обратной стороне карточки стояла дата — шестое декабря одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, и короткая подпись «Регулус Блэк». Локи повертел в руках живую фотографию и хмыкнул, наблюдая, как юноша снова повернулся к нему, засунул руки в карманы и откинул голову назад, также пристально его изучая. Наверняка этот Блэк был при жизни тем еще засранцем. Впрочем, учитывая атмосферу дома, удивляться не приходилось. Кинув фотографию поверх отбракованных книг, Локи потянулся к следующей стопке пыльных томов. Перед глазами всплыл образ Розы Уизли. Его крайне интересовало, что в ней было особенного, раз дверь так остро реагировала на ее присутствие. Мысль о том, что, возможно, дело было не в ней или же не только в ней, Локи даже не приходила в голову.

— Хозяин Регулус?.. — раздался из коридора скрипучий голос, в котором явственно проскальзывали нотки недоверия и радости.

Он резко обернулся и посмотрел в приоткрытую дверь. Среди книг стоял Кричер и трясущимися не то от старости, не от волнения руками прижимал к себе ту самую фотографию. Локи даже не удивился — наверняка эльф снова за ним шпионил. Однако его реакция на старый снимок была крайне любопытной.

— Регулус Блэк был твоим хозяином?

Кричер сдержанно кивнул, с какой-то неестественной любовью глядя на фотографию заплывшими бесцветными глазками.

— Хозяин Регулус был истинной гордостью семьи Блэков. Он знал, в чем величие чистой крови. Как плакала моя дорогая госпожа, когда он пропал. Кричер тоже плакал, потому что он знал, где его хозяин, знал, но… но не мог никому сказать о том, что тогда произошло…

Кричер сморщился, словно пытался заплакать, однако вместо этого лишь вытер краем рубахи свой нос, и Локи скривился, глядя на зеленые блестящие разводы, оставшиеся на ткани.

— Хозяйка так горевала…

— Заткнись! — оборвал он его. — Куда пропал твой драгоценный хозяин?

— Он… он…

Эльф пожевал губами и замолчал, с презрением глядя на Локи, который уже понял, что ничего от него не добьется. Очевидно, Кричер и впрямь питал к Блэку огромную привязанность и уважение, иначе не стоял бы теперь с дурацкой фотографией и не кряхтел, предаваясь воспоминания. Наверняка этот Регулус был для него совершенством в высшей степени, и если бы тот вдруг велел своему эльфу пойти и утопиться, приказ был бы выполнен незамедлительно и с великой радостью.

Тонкие губы Локи внезапно тронула хищная улыбка: ему в голову только что пришла блестящая идея. Он поднялся и сделал пару шагов вперед.

— Отдай мне снимок.

Кричер хрюкнул и, пробормотав что-то про мерзкое отребье, попятился. Однако убежать не успел — кривые ноги зацепились за одну из книг, валявшихся вокруг, и он упал. Брезгливо подняв его за край рубахи, Локи вырвал фотографию и отбросил извергавшего проклятия эльфа в сторону. Магия, которой его обучила Фригга, постепенно возвращалась, однако он еще не пробовал накладывать сложные иллюзии. Сейчас же от этого зависело очень многое. Не обращая внимания на ругательства Кричера, которыми тот щедро его осыпал, забившись на всякий случай в самый дальний угол, Локи перешагнул через книги и направился к лестнице, полагая, что если где и пробовать свои способности, так это в комнате с дверью. Несмотря на то, что пение колокольчиков с того самого дня ни разу не возобновлялось, это место все равно не утратило для него важности и ощущения, что там сосредоточена истинная магия, которая сейчас очень бы пригодилась.

Дверь, как и прежде, безмолвно стояла посередине комнаты, роняя на пол тяжелую тень. Локи повернул ключ в замке, опасаясь, что Кричер снова увяжется за ним и все испортит, и, сделав несколько шагов вперед, застыл на месте. Он не верил своим глазам: на концах завитков рунической надписи то и дело проскакивали мелкие искорки. Дверь не ожила, но и мертвой тоже не казалась. Локи прислонился к ней ухом и задержал дыхание. Возможно, он просто очень надеялся снова услышать ту мелодию, поскольку был почти уверен, что где-то очень далеко раздается тонкий хрустальный перезвон. Полированная ручка по-прежнему не хотела поворачиваться, но стала как будто чуть теплее обычного. Локи почти вжался в дверь, ожидая, что музыка вот-вот станет громче, а руны снова начнут сиять, но ничего не менялось.

Возможно, девчонка уже на пути сюда, где-то рядом. И если она сейчас появится, с фотографией можно было не мучиться. Убрав снимок в карман, Локи огляделся, словно впервые видел эту комнату. На двери все еще виднелись кровавые разводы, оставшиеся с того дня, когда он в отчаянии пытался открыть ее всеми возможными способами. Часть пола была залита воском, тут же валялся подсвечник с остатками свечей, на одной из которых застыл огромный жирный паук. Скривившись, Локи махнул рукой, накладывая легкую иллюзию. Комната мгновенно стала чище и даже как будто светлее, дверь больше не пугала бурыми пятнами, а деревянный паркет на полу как будто только что отполировали. По крайней мере, Роза не слишком испугается, когда зайдет сюда. Он подошел к окну, ожидая, что она вот-вот появится на своем ужасном мотоцикле, но кроме пары мужчин, шагавших в конце улицы, никого не было.

Локи нетерпеливо вздохнул, оглядывая соседние дома, чтобы хоть как-то скоротать время. Низкие, с множеством узких окон, лепившихся друг к другу, они выглядели весьма посредственно и нагоняли уныние. Конечно, сдержанность Лондона была куда приятнее шумного и громоздкого Нью-Йорка, однако в последнее время Локи все чаще ощущал, как ему не хватает пространства. Яркости красок. Возможностей.

Свободы.

Он не знал, сколько времени проторчал у окна, однако девчонка так и не появилась. Вернувшись к двери, Локи с досадой увидел, что надпись снова потухла. Дверь точно дразнила его, и от этого хотелось разнести ее в щепки, но он вовремя остановил себя. Конечно, вряд ли эту вещь можно было так легко разрушить, однако рисковать не стоило. Тем более что еще не все было потеряно.

Достав из кармана фотографию, Локи начал пристально ее рассматривать, стараясь не упустить ни единой детали. Длинные темные волосы, узкие черты лица, тонкие губы. А они с этим Блэком даже чем-то похожи, по крайней мере, внешне. Прикрыв глаза, он медленно начал представлять, как его тело меняется, становясь точной копией незнакомого волшебника, жившего когда-то в этом доме. Все получилось настолько просто и быстро, что Локи охватила легкая эйфория. Он никогда не думал, что будет радоваться такому пустяку.

— Кричер! — крикнул он, отпирая замок и выходя из комнаты.

Его голос стал более высоким, с каким-то едва уловимым акцентом.

— Кричер!

Тишина. Локи взбежал по лестнице, но среди разбросанных книг, уродливой кучей валявшихся на полу, домовика уже не было. Вряд ли стоило ожидать, что тот стал бы торчать здесь столько времени, и все же эта неудача привела Локи в отвратительное расположение духа. Он с досадой пнул кривую стопку томов в одинаковых темно-красных обложках и тут же услышал слева от себя тихое восклицание:

— Регулус, ты ли это?

Из картины, на которую Локи никогда раньше не обращал внимания, строго смотрела пожилая дама в старомодном черном платье и с красной накидкой на голове. Худая морщинистая шея была окружена огромным нелепым воротником из слоеной ткани. Такой же, но поменьше, был и на курице, которую дама держала на руках.

— Кто разрешил тебе так обращаться с книгами? — укоряюще воскликнула она, прижимая к себе кудахчущую птицу. — Я полагала, Вальбурга умеет воспитывать своих сыновей.

Казалось, ее совершенно не смущало ни то, что она видит Регулуса, пропавшего много лет назад при загадочных обстоятельствах, ни то, что сама она — всего лишь портрет, и вряд ли сможет ему что-то сделать.

— Я была о своем внуке гораздо лучшего мнения. Немедленно подбери книги.

Но Локи оставил ее слова без внимания. Слух резануло имя Вальбурги, которое он точно уже где-то слышал. Перед глазами всплыл портрет безумной старухи, висевший на первом этаже. В одну из первых бесед, когда Локи еще надеялся получить хоть какие-то сведения о доме и волшебниках в целом, он разглядел в потускневшей раме портрета интересный узор, который складывался в слова «Вальбурга Блэк». Получается, она была матерью этого самого Регулуса. Занятно.

Он развернулся, игнорируя громкие приказы о том, что на него пожалуются какому-то Поллуксу, и поспешил вниз. И зачем только волшебникам столько говорящих портретов? Учитывая, сколько в этих Блэках снобизма и чванливости, оставалось лишь удивляться, кому могло прийти в голову увековечить их в таком виде.

Локи с такой силой сдернул тяжелую портьеру, что она не выдержала и тут же рухнула вниз, подняв столб удушливой пыли. Старуха, по всей видимости до этого мирно дремавшая, часто заморгала и тут же вскрикнула.

— Регулус?.. Регулус!

С трудом подавив желание отпрянуть, поскольку Вальбурга вплотную приблизилась к краю портрета, с жадностью рассматривая его с ног до головы, Локи постарался придать своему лицу подобие дружелюбия. Он понятия не имел, какими были отношения между Регулусом и его матерью, но, судя по бессвязным обрывкам из рассказов эльфа, определенно положительными.

— Это правда ты? — прошептала Вальбурга, прижимая ладони к невидимой границе, которая мешала ей покинуть портрет. — Где ты был столько лет? Ты хоть знаешь, сколько ночей я из-за тебя не спала, сколько слез выплакала? Я думала, ты погиб! Что Темный Лорд убил тебя, будь он проклят во веки веков!

Локи абсолютно не собирался выслушивать поток упреков и историю исчезновения Регулуса. Его уже тошнило от Блэков и их проблем, которые были такими же мелкими и ничтожными, кто и все, что касалось смертных, волшебники они или нет.

— Неважно, где я был. Я вернулся. Ты разве не рада?

— Я… Да, наверное, рада…

На ее лице промелькнуло странное выражение, и Локи впервые задумался: а чувствовали ли волшебные портреты тот спектр эмоций, который был присущ живым людям? Или же они все-таки были просто отголосками душ, навеки заточенными на холсте среди красок?

— Мне нужно спросить тебя кое о чем, — продолжил он. — Ты знаешь о двери, которая стоит в комнате на третьем этаже? Как ее открыть?

— Дверь?

Казалось, Вальбурга вообще не поняла его вопроса. Она как будто резко постарела, словно внезапное появление Регулуса не обрадовало ее, а, наоборот, лишило последних сил. Если такое вообще можно было сказать о портрете.

— Дверь, — жестко повторил Локи. — Она стоит в пустой комнате, прямо посередине. В верхней части непонятная надпись. И ее невозможно открыть.

— Ты всегда был моим любимым мальчиком, — прошептала старуха. — Таким красивым, таким умным…

Бесполезно. Наверное, она помешалась еще при жизни.

— …но таким же непослушным, как твой старший брат.

Локи тяжело вздохнул и посмотрел на лежащую перед ним портьеру. Теперь портрет даже не закроешь, так и будет разговаривать, предаваясь старым воспоминаниям. Как назло, чтобы попасть на верхние этажи, эту часть дома никак нельзя было избежать. Но он подумает об этом после.

— Орион всегда держал эту комнату закрытой, — пробормотала старуха. — Понятия не имею, почему он так боялся, что вы зайдете в нее и увидите эту бестолковую дверь. А ты, значит, все-таки нашел ее.

Локи, уже успевший отойти на несколько шагов, резко обернулся.

— Ты знаешь, куда она ведет?

— Нет, — отрезала она, и он почувствовал острое разочарование. — Сколько себя помню, она всегда стояла в этом доме, даже еще когда был жив прадед Ориона. Меня постоянно выводило из себя, что к ней относились как к какому-то сокровищу, хотя дверь была самой обычной, таких у каждого с десяток. Из комнаты открывался прекрасный вид, а ее нельзя было использовать даже под маленький кабинет. Верх безразличия к моим просьбам!

Локи очень сомневался, что просьбы Вальбурги Блэк мало чем отличались от приказов, так же, как и в том, что за теми окнами когда-то был прекрасный вид. Но у смертных всегда были странные взгляды на мир.

— И ты никогда не слышала звон колокольчиков в той комнате?

— Колокольчики? — Вальбурга поморщилась, и на ее лице проступило явное недовольство. — Регулус, ты же знаешь, что я не переношу музыку. Колокольчики в моем доме, подумать только!

— Выходит, дверь никогда не открывали?

Она поправила съехавший набок чепец и с презрением посмотрела на него.

— Как можно открыть дверь, которая просто стоит посередине комнаты? Ты не устаешь удивлять меня своими глупыми вопросами.

— А надпись? — не сдавался Локи. — Ты видела ее? Что она означает?

— Надпись... — протянула она задумчиво. — Два слова, выписанные круглой вязью.

— Да!

— Орион знал.

Локи едва не вцепился в края портрета, такое его охватило возбуждение.

— Где я могу его найти?

— Твой отец умер, — сухо произнесла Вальбурга. — Спустя месяц после того, как ты пропал.

— В доме есть его портрет?

Она внимательно посмотрела на него и покачала головой. Локи уткнулся лбом в холст и глухо застонал. Этот день просто состоял из разочарований и крушений всех его надежд, которые гасли, не успев даже появиться.

* * *

С Кричером получилось даже проще, чем он думал. Бедного эльфа так затрясло при виде Локи в обличии Регулуса, что он выронил поднос. Тарелки и столовые приборы с грохотом попадали на пол, а на ковре начала медленно растекаться блестящая оранжевая лужица какого-то соуса.

— Хозяин Регулус!.. — эльф шлепнулся на колени, уткнувшись рыльцем в ботинки Локи. — Молодой хозяин Регулус!

Несмотря на то, что Кричер всегда вызывал у него отвращение, такой жест заставил Локи удовлетворенно улыбнуться. Он и забыл, как это приятно, когда хоть кто-то выражает тебе почтение, пусть даже это делало уродливое и вечно всем недовольное существо.

Домовик что-то глухо бормотал себе под нос, не отрываясь от пола, а затем вдруг замолчал и поднял голову, глядя на Локи снизу вверх своими крошечными заплывшими глазками.

— Но ведь Кричер видел, как хозяина Регулуса забрали на дно озера. Много-много мертвых рук тащило моего дорогого хозяина, а Кричер ничего не мог сделать, да. Кричер не защитил своего хозяина. Кричер плохой!

Локи вздрогнул, когда эльф, с завидной быстротой поднявшись на ноги, схватил валявшийся у его ног кувшин из-под молока и принялся неистово бить им себя по голове. С каждым новым ударом он все громче ругал себя, а по морщинистому рыльцу уже начали бежать тонкие струйки крови, стекая по прямо в рот.

— Прекрати!

Но Кричер точно не слышал. Его уже шатало, он задыхался, но не прекращал самоистязания. Локи не выдержал и, бросившись к нему, сбил с ног и прижал к полу.

— Немедленно прекрати! — прошипел он, едва сдерживаясь, чтобы не убрать руки. Кожа эльфа на ощупь была настолько мерзкой, точно Локи коснулся драконьей мошонки. — Я приказываю тебе!

Услышав заветное слово, Кричер резко обмяк и судорожно вздохнул, однако по-прежнему крепко держал в руке кувшин, который уже пошел трещинами.

— Хозяин Регулус жив, — пробормотал он. — А Кричер даже не подумал отправиться на его поиски. Кричер плохой домовик. Голова Кричера недостойна быть отрубленной и прибитой к стене в доме дорогого хозяина.

Локи подумал, что Блэки явно знали толк в развлечениях. Хотя, возможно, у всех волшебников было принято так поступать с этими уродцами, кто их знает. В любом случае, его радовало, что эльф настолько ошалел от радости, что не задал вполне логичные вопросы: как Регулус выжил и почему объявился только сейчас.

— Все в порядке. Я чту твою преданность и нисколько на тебя не сержусь.

Если Локи полагал, что это утешит эльфа, и можно будет наконец перейти к интересующему его делу, то он ошибался. Кричер с силой замотал головой и снова начал бормотать о том, как добр молодой хозяин, и что он недостоин служить ему, не давая вставить и слова в свою бессвязную речь. Поняв, что это никогда не кончится, Локи улучил момент, когда эльф на несколько секунд замолчал, чтобы перевести дыхание, и торжественно произнес:

— Я прощу тебя, если ты выполнишь мое поручение, идет? — и, предугадывая новый поток восхвалений в свой адрес, быстро продолжил. — Ты отнесешь записку, которую я тебе дам, Розе Уизли. И никому не расскажешь о встрече со мной и нашем уговоре, тебе ясно? Особенно это касается твоего нового хозяина, Гарри Поттера.

Он наконец убрал руки, и Кричер порывисто вздохнул, пытаясь встать и при этом не завалиться набок. Он тяжело дышал и слегка покачивался, но отчего-то боялся поднять взгляд, гипнотизируя вилку, валявшуюся у его ног. Локи молча наблюдал за ним, стараясь не выдать своего волнения. Зря он так сформулировал. Сложно было не догадаться, как велика сила хозяина над своим эльфом, и если Кричер решит сейчас, что Поттер имеет над ним бóльшую власть, то все пропало.

— Ничего не говорить хозяину Гарри о хозяине Регулусе, — пробормотал тот, продолжая шататься, словно пьяный. — У хорошего домового эльфа не может быть два разных хозяина, значит, Кричер плохой эльф.

— Поттер стал твоим хозяином только потому, что я считался погибшим, — Локи подался вперед и постарался поймать его взгляд. — Но я твой первый хозяин, и раз я здесь, ты должен подчиняться только мне, ясно?

Кричер дернулся, точно снова хотел заняться самобичеванием, но потом опустил голову и кивнул.

— Кричер так рад, что хозяин Регулус снова вернулся, — проскрежетал он. — Кричер сделает все, что прикажет ему хозяин.

Локи с облегчением откинулся в кресло. Наконец-то этот уродец будет делать все, что он ему скажет. Это стоило отметить.

— Принеси вина, — коротко распорядился он. — И какой-нибудь еды. А еще мне нужны бумага и чернила. Ну, чего встал?

Эльф низко поклонился, почти уткнувшись рыльцем в ковер, и побрел на кухню.

Спустя пару часов, когда короткая записка для Розы была написана и отослана вместе с Кричером, который еще раз получил самые строгие инструкции относительно молчания и того, как следует себя вести в доме Уизли, Локи разлегся на диване возле камина и закрыл глаза, прислушиваясь к вою ветра за окном. Погода в последнее время все чаще портилась, но его это нисколько не волновало. Если дать волю фантазии, можно было представить, что он в собственных покоях. Два раза в год в Асгарде наступали вихревые сезоны. На несколько дней за окном воцарялись сумерки от клубившихся в небе сине-серых туч, которые тянулись, по словам Фригги, прямо из самого Нифльхейма, царства тьмы и холода. Уже потом, повзрослев, они с Тором узнали, что все это глупые сказки для детей. И все же Локи до сих пор помнил свое восхищение, глядя на вспучившиеся черные громады туч, неизменно приносящие с собой ледяные ветра и проливные дожди с градом. Уже тогда его тянуло к холоду, в то время как Тор, пухлощекий голубоглазый мальчишка, не отходил от огромного очага в пиршественном зале и выражал желание, чтобы в Асгард поскорее вновь вернулось солнце. Как давно это было!

Локи открыл глаза и отпил из бутылки, глядя на потертый бархат дивана. Уже очень скоро он наконец покинет это проклятое место. Куда бы он ни попал, везде будет лучше, чем здесь. В этом Локи был твердо уверен.

* * *

Кричер заверил, что записку передал точно в руки мисс Уизли, и Локи теперь оставалось только ждать. Велев эльфу в ближайшее время не появляться, он снова решил наведаться в комнату с дверью. В ней ничего не изменилось, даже наложенная иллюзия чистоты все еще сохранялась, и все же Локи не мог не заходить сюда по два-три раза в день, чтобы удостовериться, что дверь на месте, и с ней все в порядке.

Бережно водя тонкими пальцами по вырезанным на ней символам, Локи тяжело вздохнул. Он привык к тому, что всегда разгадывал все загадки, даже самые сложные, и невозможность справиться с этой его постоянно злила. Наверняка значение этой фразы уже не было столь важно, однако эти символы все равно не давали ему покоя. Скорее по привычке, чем надеясь на чудо, Локи попытался повернуть дверную ручку и, совершенно не удивившись, что она не поддалась, вышел из комнаты.

Длинный нож, найденный им на кухне и теперь заткнутый пояс, при каждом шаге упирался в бедро. Но, поскольку это было единственное в доме, что хоть как-то могло сгодиться в качестве оружия, Локи не жаловался. Только дурак отправится через предполагаемый портал с голыми руками. Он даже сменил мидгардскую одежду на свое прежнее облачение, поскольку не собирался оставлять себе на память хоть что-то из этого дурацкого мира. Ну разве что нож, и то до первого случая, пока не подвернется что-нибудь более стоящее.

Локи уже дошел до первого этажа, когда под окнами раздался знакомый рев мотоцикла. Он перевел взгляд на часы, непонятно почему еще не испустившие дух и продолжавшие с едва слышным тиканьем отсчитывать время. Еще только утро, а девчонка уже здесь. Локи не рассчитывал, что она так скоро решится прийти, но быстрое развитие событий не могло не радовать. Он бесшумно поднялся по лестнице, обогнув жутко скрипящую доску на площадке между первым и вторым этажом, и замер на верхних ступеньках возле коридора, ведущего к комнате с дверью. Конечно, была вероятность, что Роза, не найдя его, просто оставит книги в гостиной и покинет дом, но Локи был просто уверен, что ее любопытство сыграет сегодня ему на руку.

Хлопнула дверь, и он в который раз почувствовал острую ненависть к тем, кто мог беспрепятственно входить и выходить из этого чертового дома. Заскрипели половицы.

— Локи?

Шаги начали удаляться в сторону гостиной, и он сглотнул, чувствуя, как учащается пульс — в голове зазвенела почти забытая мелодия колокольчиков. Он знал, он верил, что так и должно было произойти, и все же не мог не выдохнуть с облегчением. Если девчонка сию же минуту не начнет подниматься по лестнице, то он просто притащит ее в ту комнату, потому что дольше ждать просто не мог.

Снова послышались шаги.

— Локи?

Она уже должна была слышать этот звон, не могла не слышать. Он торжественным ревом пел в голове, и Локи пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы сохранить остатки рассудка и не раствориться в этой мелодии полностью. Роза подошла к лестнице и замерла на несколько секунд, показавшихся ему мучительно долгими, а затем медленно начала подниматься наверх. Стараясь производить как можно меньше шума, хотя вряд ли девчонка тоже адекватно воспринимала теперь посторонние звуки, он медленно двинулся по коридору, в конце которого уже виднелось яркое свечение.

Дверь, несомненно, снова ожила и теперь готова была открыться.

Плохо осознавая, что делает, Локи ворвался в комнату и вцепился в ручку двери, которая теперь гудела и вибрировала, точно по ту сторону были заперты тысячи молний, спешивших вырваться наружу. Ладонь мгновенно обожгло, однако ручка лишь слабо дернулась, точно что-то все еще мешало ей повернуться до конца. Выругавшись, Локи с силой ударил по деревянному полотну, и на нем тут же проступили бурые разводы, в свете рунической надписи казавшиеся особенно зловещими. Он больше не мог контролировать собственные иллюзии, но теперь на это было плевать. Без девчонки дверь явно не собиралась открываться, и Локи развернулся, намереваясь притащить ее сюда, даже если наступит конец света.

Но Роза уже стояла на пороге комнаты. Она смотрела на дверь со смесью страха и вожделения, и в ярком свете, бьющем из надписи, ее волосы казались огненными змеями. Локи рванул вперед, схватил ее за плечи, и поволок к двери.

— Открывай!

Роза дернулась, и ее взгляд приобрел некоторую осмысленность.

— Что за?.. Локи?

— Открывай! — взревел он и прижал ее ладонь к дверной ручке.

Пение стало просто невыносимым. От него слезились глаза и вибрировали кости. Локи почувствовал, как в лицо дохнуло жаром, а затем дверь резко распахнулась, и их буквально втянуло внутрь.