Проклятье крови (джен)

Долина завершения — сакральное место, где состоялась последняя схватка между бывшими друзьями — Хаширамой Сенджу и Учихой Мадарой. Говорят, на месте долины некогда было ровное плато, но битва была настолько жестокой, что изменила ландшафт. В памятнике о битве оба конца долины увековечили двух легендарных шиноби, которые тут сражались. И вот теперь на головах двух статуй вновь стояли двое шиноби; иронично было то, что оба были потомками Мадары. Саске первым прибежал в долину, перепрыгнув на голову своего прадеда, он хотел уже отправиться дальше, но его остановила сестра, остановившаяся на голове Хаширамы.

— Саске, да постой же ты! — крик Кагами, наконец остановил брата.

Саске просто застыл, стоя спиной к сестре. Его губы сами собой расползлись в усмешке, на людях Кагами всегда старалась сдерживать эмоции, но в кругу семьи всегда могла показать их.

— Не устала за мной бегать? А, сестричка? — сказал он, повернувшись к сестре лицом.

По его телу расползлась проклятая печать, но теперь она никакого дискомфорта ему не приносила.

Глядя на брата, Кагами нахмурилась, поведение брата вызвало тревогу. С ее языка так и норовил соскочить язвительный ответ, но она, сделав глубокий вздох, подавила это желание и перепрыгнула к брату, ее язык и так уже довел до ссоры, нечего усугублять.

— Саске, прости меня за сказанное ранее. Я не хочу, чтобы ты уходил к Орочимару, пожалуйста, давай вернемся домой, а? — Кагами старалась говорить спокойно, глядя брату в глаза, вложив в слова все чувства, которые испытывала.

А Саске просто стоял и смотрел, не произнеся в ответ ни слова. Стоя на расстоянии вытянутой руки, сестра ждала ответа. И он последовал: вместо того, чтобы просто отказать или согласиться, Саске ударил с ноги в грудь Кагами. Сила удара, помноженная на активную печать, отбросила Кагами к краю статуи, и если бы не камень, о который приложилась спиной, Кагами бы давно сорвалась вниз. Однако это был еще не конец, вслед за этим в нее полетел большой огненный шар. Раздался взрыв, пламя окутало тот участок, где была она. Смотря на огонь, Саске на секунду понадеялся, что его внезапная атака помогла, но в следующий миг ему пришлось спрыгивать со статуи, потому что в ответ ему прилетело несколько таких же шаров, и останься он на прежнем месте, то наверняка бы поджарился. Спрыгнув к водопаду, Саске увидел, как на против него приземлилась сестра.

— Ты совсем с ума сошел! Убить меня хочешь? — вызверилась Кагами, но атаковать не стала, надеясь вразумить брата. Хотя внутренне и сомневалась, что это поможет.

— Тогда не лезь! И дай мне поступить так, как я хочу, — ответил Саске.

Чтобы не тратить сил, он подавил проклятую печать. Понимая: если он хочет достичь своих целей, то придется переступить через Кагами.

На слова брата Кагами только глаза прикрыла. Слова Саске больно ударили по ней — он воспринимал ее как досадную помеху своим планам, а не единственного члена семьи. Открыв глаза, она хотела что-то ответить, но увидела, что брат уже атаковал, и, выдохнув, мысленно пообещала переломать брату ноги. Активировав глаза, она побежала навстречу брату. И вот они столкнулись. Саске приходилось прилагать все силы, чтобы попасть по Кагами, его удары до нее не доставали, а вот ее — находили свою цель. Отпрыгнув друг от друга, Учихи принялись метать в друг друга кунаи. Воздух насытился звуком свистящих кунаев, Кагами то уклонялась, то блокировала своими, но брат не мог до нее добраться. И, на удивление, она тоже не могла до него добраться. В груди разлилось чувство, которому в этой битве было не место: гордость за брата. Она же столько раз ему говорила, что он сильный! Коогда кунаи закончились, Саске цокнул зубом, все же достать ее с расстояния не удалось. Он хотел придумать что-то еще, но сестра его опередила: сократив расстояние, она нанесла удар, который Саске блокировал, но это было лишь обманкой, чтобы связать его боем. А в следующий миг мир перед глазами Саске поплыл. Понимая, что проваливается в иллюзию, Саске весь напрягся и вложил всю свою силу воли и желание, чтобы не попасть туда, ведь если сестра его поймает, то вырваться ему уже не удастся. Сконцентрировавшись на освобождении, он даже не сразу заметил, как глаза запекло, а в следующий миг оказался в сумеречном лесу, но прекрасно мог контролировать. Его пытались оплести корни, усыпить листва и даже легко ранить тени, но он видел опасности и вовремя блокировал. Однако атаки продолжались, и Саске приходилось тратить много сил. Неизвестно, сколько бы это еще продлилось, если бы интуиция не подсказала обратить внимание на луну. Он сконцентрировал всю чакру и желание освободиться в одну технику глаз; мир застыл, став черно-белым, и через пару ударов сердца иллюзия рассыпалась разбитым стеклом. Когда Саске освободился, он упал на одно колено, приходя в себя.

Откат от разрушения техники ударил и по Кагами, голову пронзила острая боль, казалось, в глаз засунули спицу. Машинально проложив к левой стороне лица руку, правым глазом она уставилась на брата. Кагами поверить не могла, Саске смог разрушить ее технику — да, грубо, да, потратив много сил, но сам факт! Потом, присмотревшись, она заметила, что шаринган брата наконец-то стал полным, и его внезапное сопротивление нашло объяснение.

— Что ж, поздравляю, братец, — сказала она, когда боль утихла.

Было видно, что их короткий поединок ее измотал.

Саске выглядел не лучше, но слова сестры заставили его отвлечься; взглянув в свое отражение на глади воды, только увидев в глазах третье томоэ, он сообразил, что видит четче, чем раньше. По телу разлилась эйфория, добавляя сил, однако осознание, что сестра первой подметила изменения, опять кольнуло иголочкой раздражения.

— Почему? Почему ты так за меня держишься? — тихо, но отчетливо, чтобы сестра услышала, спросил Саске.

— Потому, что ты мой брат, — так же тихо ответила Кагами

— Тогда дай мне сделать так, как я хочу. Дай мне достичь своих целей. Отойди с дороги, не мешай! — с каждым словом Саске говорил все громче, на последнем слове едва не заорав.

— Я не могу... — помотала Кагами головой. — Я не хочу отдавать тебя ни Орочимару, ни Итачи, — признаваться, что она боялась его потерять, было тяжело.

На словах о Итачи Саске вздрогнул.

— Ты же знаешь, я хочу отомстить Итачи, пока он жив, мы... я не смогу жить дальше. А чтобы его победить, мне нужна сила! Орочимару даст мне ее, — Саске попытался достучаться до сестры.

— Есть и другие способы получить силу. Пойдем домой, мы обязательно что-нибудь найдем, Например, Джирайя-сенсей, он тоже саннин, он поможет! — горячо возразила Кагами.

— Это разговор двух глухонемых, — покачал головой Саске, активируя первый уровень печати.

Увидя изменения в чакре брата, Кагами со вдохом активировала свою печать, и бой закипел с новой силой. Вот только теперь они были равны, Саске был сильнее в ближнем бою, и Кагами приходилось уходить в оборону, но стоило ему совершить ошибку, как сестра рвала дистанцию и атаковала с расстояния, и уже Саске приходилось уворачиваться от снарядов сестры.

Так продолжалось некоторое время, пока Саске это не надоело: запустив в сестру огненный шар, он атаковал ее остатками кунаев, понадеявшись, что они хоть ненамного отвлекут внимание Кашами на себя, а следом, сократив дистанцию, запустил еще один шар. Увернувшись от кунаев и шара, Кагами попалась под удар второй огненной атаки, но она не растерялась и, сложив печати, запустила водяного дракона. Обе техники столкнулись, и долину заволок густой дым.

Саске чертыхнулся, он уже и забыл, что Кагами владеет техникой воды, но в следующий момент ему пришлось уворачиваться: из тумана вылетел рой огненных шариков, цветы феникса хоть и были невелики размером, но воспламенить могли от одного касания. Так же Саске с неудовольствием отметил, что контроль Кагами над печатью ничем не уступал его собственному, а ведь он только сидя в бочке научился этому навыку. Что ж, значит, пора выдать свой последний козырь, которого у сестры нет: он активировал второй уровень печати, его кожа и волосы посерели, шаринган из красного стал янтарным, а из спины появились две перепончатых руки, больше похожие на крылья. Из тумана на Кагами налетела тень, настолько быстрая, что даже ее глаза заметили только размазанную тень. Следом последовал удар, который вышиб из нее дух, заставив кувырком полететь в сторону водопада. Однако в полете ее подхватили руки и подняли в воздух. С трудом подняв голову, она увидела Саске, точнее, уродливое существо, похожее на Саске. Брат же, подбросив в воздух, ударом ноги отправил ее вниз, он заметил, как из уголка рта сестры полилась струйка крови.

Кагами на полной скорости врезалась в воду: если кто-то думал, что упасть с высоты в воду не больно, то они ошибались, из груди выбило весь воздух, кажется, что сломалась еще пара ребер.

Удар брата был страшен, Кагами пробила водную гладь, опустившись до самого дна, но Саске, видать, этого было недостаточно, и он запустил в нее поток огня, который накрыл еще не скрывшуюся под слоем воды сестру. Только когда огонь утих, а Кагами скрылась под водой, он спустился с небес на воду.

— Неужели получилось? — сам у себя тихо спросил Саске.

Кагами, казалось, потеряла возможность двигаться. Только сейчас в голове у нее улеглась мысль, что ее брат хочет ее убить. Сказал бы ей кто еще неделю назад, что ее брат захочет ее убить, она бы не поверила, послав шутника. Но теперь, зависнув под толщей воды, она поняла это четко и ясно. А что она? Неужели позволит себя убить? Эти мысли отогнали апатию. Она не могла умереть, она еще должна получить ответы на вопросы у брата, у нее друзья, да и Саске одного оставлять она права не имела. Кагами не заметила, как в такт мыслям и вновь возникшему желанию жить у нее на груди стал пульсировать кристалл первого Хокаге, притом пульсация кристалла вошла в резонанс с проклятой печатью. А затем ее затопила сила, и по телу разлилось огненная волна. Саске все еще переводил дух, когда в воде он заметил какое-то движение. Едва успев среагировать, он попытался защититься, но удар смазанной тени отправил его прямиком в стену ущелья, в которое он кубарем и влетел. Однако вдогонку ему прилетело еще три огненных шара, взрывы которых еще глубже вбили его в камень скалы, и если бы не защита, которую давал второй уровень, он бы помер. Выбравшись из скалы, Саске стал искать атаковавшего и увидел на вершине водопада существо: серая кожа, пепельные волосы, голову венчала пара лисьих ушей, а сзади развевалось два лисьих хвоста, правда, вместо шерсти они состояли будто из змеиной чешуи.

— Кагами? — шокированно спросил Саске.

Будто в ответ, встав на четвереньки, Кагами прыгнула к нему, развив на удивление большую скорость. Чтобы не попасть под вторую атаку, Саске взмыл в воздух. Кагами же осталась на земле. Теперь он мог ее рассмотреть более детально: да, ему не показалось, Кагами стала похожа на лису, двухвостую лису. На ее лице с каждой стороны было по три полоски, которые напоминали усы, а зубы превратились в набор острых иголок. Как и у него, глаза сменили цвет с багрового на янтарный.

— Как? — тихо спросил он. — Как, черт подери, у тебя это получается?! Стоит мне чего-то достигнуть, как ты тут же меня догоняешь?! — разразился Саске тирадой.

Однако вместо ответа Кагами, щелкнув хвостом, отправила в брата воздушный серп, и если бы Саске не уклонился, то лишился бы одного из крыльев. Бой закипел с новой силой. Саске пытался атаковать, но Кагами укорачивалась, контратакуя. Они так и гонялись друг за другом, пока оба не выдохлись, стоя друг напротив друга — у основания статуй — и готовились к последнему удару. Оба понимали, что у них осталось сил на последний удар. Саске собрал весь остаток сил, создав чидори, но цвет техники был теперь не синий, а стальной. Кагами тоже раскрутила в руке сферу разенгана, такого же стального цвета. На секунду повисла пауза.

— Саске! — прорычала Кагами, впервые подав голос после своей трансформации.

— Кагами! — ответил ей брат, благо его голос не сильно изменился.

Они встретились на середине водопада: техники столкнулись, пытаясь перебороть друг друга, а затем энергия, которую породило столкновение, преобразовалась в сферу, скрывшую Учих. Пространство стало стерильно-белым, остались только они двое. И на какое то мгновение они увидели себя обычных.

— Не бросай меня, — тихо попросила Кагами.

— У тебя есть друзья, — так же тихо ответил Саске.

— Друзья — это одно, а ты — моя семья, — возразила Кагами.

Саске только покачал головой. А затем пространство взорвалось, и обоих Учих расшвыряло в разные стороны. В себя Саске пришел, лежа возле основания статуи Мадары, точнее, там, где оно должно было быть. Он попытался подняться, однако боль пронзила все тело; казалось, что болело все, притом внешних повреждений не было. Саске понял, что это последствия техники Кагами. Собрав всю волю в кулак, он поднялся на ноги и окинул взглядом долину. Да, знатно они ее разнесли, основания статуй превратились в единую каверну, повсюду были разбросаны куски скалы. Саске содрогнулся при мысли, что если бы не защита печати, этот бой стал бы последним.

На противоположном конце долины лежала Кагами, она так и не вернулась в прежнюю форму. Глядя на сестру, Саске впервые осознал истину.

— Наконец-то я тебя одолел, — тихо сказал он сам себе. — А следовательно, смогу заняться и Итачи, — процедил он, и темное пламя ненависти снова на мгновение зажглось.

Он снова перевел взгляд на Кагами, и в голове прозвучали слова Итачи, которые тот сказал ему в тот день.

— Если захочешь такие же глаза, то убей самого дорогого и близкого человека,

Но он отмахнулся от этих мыслей. Нет, он не пойдет этим путем. От мыслей его отвлекло шевеление, Кагами пошевелилась, попыталась приподняться. Преодолевая слабость, она все же приподнялась на руках и посмотрела на него. Саске вздрогнул, в янтарных глазах Кагами плескалось столько боли. Она сквозь слезы потянулась рукой к нему. Саске без слов понял, сестра просила помочь и не бросать ее одновременно. Он прикрыл глаза, два противоречивых чувства раздирали его на части: с одной стороны, хотелось плюнуть на все, подойти к сестре и хоть немного ей помочь. С другой — если он останется с ней, то не сможет отомстить.

Приняв решение, Саске с тяжелым сердцем развернулся и побрел в сторону выхода из долины. Он уже не видел, как из глаз Кагами полились слезы, а рот раскрылся в беззвучном крике: она пыталась закричать, но из горла вышло только едва слышное шипение. На это она потратила свои последние силы и потеряла сознание.

Через некоторое время после того, как ушел Саске, в долину прибыла подмога в лице Какаши и медиков. Окинув взглядом разруху, Какаши содрогнулся, такое чувство, что тут как минимум сошлись в битве два сильных джонина. Тем временем Какаши нашел взглядом Кагами и бросился к ней на помощь, хоть ее обличье его и удивило, но — похоже — ей сильно досталось. Разобрав завал, учитель перевернул ее на спину — в груди зияла огромная дыра, и, насколько понимал Какаши, это был след от Чидори.

— Ну, что встали-то, быстрее первую помощь окажите, — прикрикнул Хатаке не остолбеневших врачей.

Те кивнули и, отстранив учителя, принялись спасать Учиху.

Хатаке не стал мешать, подмечая, как напряглись лица медиков. Даже его средних знаний по медицине хватало понять, что у Кагами пробито легкое, точнее, судя по дыре, оно исчезло. И наверняка было задето сердце. За мыслями он не заметил, как наступил на что-то металлическое; услышав звук металла, он нагнулся и достал из воды протектор Конохи. Пластина была повреждена посередине, создавая впечатление, что рисунок перечеркнут.

Из невеселых мыслей Хатаке вырвал шум со стороны врачей, кинув взгляд туда, он увидел, как тело ученицы выгнулось, напряглось на несколько секунд и обмякло.

— Что тут у вас? — подскочил Хатаке к медикам.

— Простите, Хатаке-сан, но мы были бессильны, слишком большие повреждения, — покачал головой старший из медиков.

У Какаши внутри все оборвалось. И ежу было понятно, что Кагами умерла. То ли что-нибудь разбить, то ли головой побиться. Учитель года, епа мать! Одного ученика упустил, вторую потерял. Хуже всего было то, что потерю обоих Учих теперь повесят на него. Да и хрен бы с ним, такие многообещающие ребята были!

От погружения в отчаянье его опять отвлек галдеж врачей. Повернув голову туда, он самопроизвольно раскрыл рот: тело мертвой ученицы выгнулось, рот раскрылся до каких-то безумных пределов. Порвав щеки, оттуда вылезла рука, а следом, как бабочка из кокона, вылезла Кагами, живая, целая, но ослабленная и голая. Когда она полностью вылезла из себя, то свернулась калачиком и, похоже, заснула.

— Вот это я понимаю — выйти из себя, — пробормотал сам себе Хатаке.

А затем рванулся к ученице, помог врачам укутать ее в белый халат и, взвалив себе на спину, приказал:

— Все, возвращаемся в деревню!