Университет языков (гет)

В праздники Ниа вставала поздно. Пила чай, гуляла с Хаски, а потом садилась вязать свитер. И так каждый день. Обычная жизнь.

Если бы не свитер, она сошла бы с ума. Без занятий с Рои, без Рейчел... И всё же, когда они уехали, ей стало в чём-то проще. Не нужно было притворяться. Изображать радость, заинтересованность, удивление, желание есть, пить.

А с профессором последнее время она, наоборот, стала чувствовать себя легче. Сначала Хидори, как и все, пытался заставить пережить горе, а потом будто смирился и теперь просто молча наблюдал за ней, не давая никаких советов. Порой Ниа казалось, он понимает её лучше, чем она сама.

Заходил Вэле, приглашал погулять, но Ниа отказалась. Она была уверена, история с браслетом — глупая выдумка Игни, но даже в чьих-то мыслях не хотела быть связанной ни с кем, кроме него.

В пятницу у неё вдруг началась истерика. Грудь разрывало от такой боли, что она чуть не бросилась к нему. Но смогла остановиться. Не доставлять ему неудобств стало главным законом её жизни.

В воскресенье вернулись Рейчел с Рои. Подруга с порога начала рассказывать, как Мэт её чуть не убил, узнав, что она не привезла с собой Ниа. А потом вывалила на кровать кучу подарков.

Рои смотрела на Ниа с беспокойством, сквозь которое невольно проглядывала светлая радость.

— Странно, — прошептала Рейчел, — она не может говорить, а выглядит самой счастливой из нас.

— Она знает секрет, — тихо сказала Ниа.

— Какой?

— Я его не знаю.

Вечером они пили вдвоём чай, и Рейчел рассказывала о Мэте.

— Представляешь, он снял квартиру! Небольшую, конечно, но всё-таки. Недалеко от школы, где учится Байри. Работает на трёх работах! — взахлёб говорила подруга.

— На трёх?

— Да! Днём готовит пиццу в соседней забегаловке! Просто пальчики оближешь!

— Пицца — это хорошо… — протянула Ниа, обняв колени. Сразу захотелось домой. Может, зря она не поехала в Лабрию?

— По вечерам занимается с детишками в спортивном клубе, а в выходные преподаёт албалийский, — продолжила Рейчел, заметив, что тема пиццы почему-то расстроила Ниа. — Бабушка Тутелла ведёт домашние дела.

— Как всё… складно…

— Да, у него теперь чистота и порядок, — вздохнула Рейчел. — Кто бы мог подумать... Он казался таким идиотом.

— Рейчел...

— Наверное, я просто завидую. Нет, правда. У него теперь почти что семья. У тебя — твоя несчастная любовь. А у меня — у меня ничего.

Ниа пододвинулась к подруге и обняла её.

— Я что-то делаю неправильно, да? — по щеке вдруг потекла слезинка, смешанная с тушью.

— Рейчел...

— Прости, просто накатило, — она шумно высморкалась. — Давай лучше поговорим о тебе. Чем занималась в праздники?

— Ничем особенным... Представляешь, я получила открытку от Анемоса и Антоса!

— Да ну?

— Да, она пришла уже после Нового года. Элафос и Тэрос поехали в Лабрию. Элафос собирается изучать дальше лабрийский, а Тэрос хочет поступить в медицинский институт! Надеюсь, предположения Тихэ всё-таки оказались ошибкой… Я думала, писать или не писать им об этом. Теперь у меня есть адрес. Но решила не писать. Анемос и Антос остались в Матаре, незачем, наверное, их волновать.

— Чем они занимаются?

— Руководят стройкой в Садалмелике. Это столица Матара.

— Господи, какие все способные, — вздохнула Рейчел. — А что насчёт второго твоего ученика?

— Какого второго? Вэле?

— Да, Вэле. Слышала, он подарил тебе на Новый год браслет!

— Опять, — нахмурилась Ниа. — Об этом что, уже весь университет знает?

— Учитывая, что мне об этом рассказала Майя, — весь, ну, может, кроме нескольких преподавателей, которые уже ничего не слышат.

— Ох уж эта твоя Майя!

— Ладно-ладно, так что?

— Что «что»? Глупости всё это! Вэле — мой студент, я его преподаватель.

— Интересно, что думает...

— Перестань! — почти закричала она.

— Извини…

— Он ничего-ничего не думает.

— Извини...

Мы часто кричим на других, когда не хватает смелости закричать на себя. Это Ниа поняла ещё в детстве. Папа напивался и произносил разные страшные слова. Сначала Ниа очень расстраивалась и плакала, а потом поняла, что папа хочет назвать этими словами не её, а себя. Просто не может. Как она сейчас. Не может признаться, что хочет, чтобы он её ревновал. Хочет увидеть в его глазах хоть что-то! И ненавидит себя за это.

— Прости меня, Рейчел. Я виновата.

Виновата, потому что, пусть и в мыслях, нарушает главный закон: не причинять ему боль. А сейчас хочет причинить, чтобы спасти от боли себя. Ведь если она способна ранить, значит, хоть немного важна для него. Низкое, мелочное чувство.

— Какая же я дрянь... — прошептала она, закрывая лицо руками.

— Ты дрянь? А он? Он тогда кто?

Ниа уткнулась лицом в колени подруги.

— Ты не дрянь, — вздохнула Рейчел. — Ты просто самая большая дурочка на свете.

* * *

На следующий день Ниа пожалела об огромном домашнем задании, которое дала на праздники Вэле. Преподаватели всегда так: задать — зададут, а проверять времени нет. Вот и она не успела.

— Ничего, я после обеда зайду, — улыбнулся юноша.

— После обеда заседание университета, — сказала Ниа.

— Ну, тогда после него.

— Договорились. Встретимся в пять часов в классе.

— Хорошо, — снова улыбнулся Вэле и пошёл в столовую.

Ниа тоже побросала тетради в сумку и побежала на пятый этаж. Быстро поев, она почти первой пришла в зал заседаний. Вздохнула и стала проверять тетрадь Вэле, время от времени поглядывая на пустое кресло напротив.

Он как будто чувствовал, что Ниа придёт раньше всех, поэтому сам вошёл последним, беседуя о чём-то с профессором Сатабиша. Девушка задрожала, услышав его тихий, как обычно, чуть усталый голос. Солус обошёл вокруг стола и сел на своё место.

Ниа подняла глаза. Медленно, осторожно...

«Что же ты, как воровка? — с горечью подумала она. — Другие могут получить это бесплатно, а тебе приходится красть».

И вдруг она посмотрела на его руку: пальцы нервно барабанят по столу. Он чувствует её взгляд, и... ему неприятно.

«Но это же всего два часа! За месяц — два часа!» — чуть не закричала она.

«Главный закон. Ты забыла главный закон. Не доставлять ему неудобств».

Ниа медленно опустила глаза. Пальцы замерли на столе.

К горлу подступили слёзы. Нельзя. Ни смотреть, ни говорить, ни плакать, ни кричать. Только писать, писать, писать...

— ...На этом наше заседание окончено. Все свободны.

Ниа схватила тетрадь, ручку и выбежала из зала.

— Профессор Вирго!

В коридоре стоял Вэле.

— Что ты тут делаешь? Я же просила подождать меня в классе!

— Но уже половина шестого. Я подумал, может, вы забыли...

— Не забыла, просто...

И тут из зала вышел он. Ниа просто почувствовала спиной. Хотелось повернуться, повернуться и посмотреть в глаза.

— Пойдём в класс, — глухо произнесла она.

— Извините, если я что-то сделал не так, — начал оправдываться Вэле.

Ниа молча пошла к лестнице. Ещё четыре недели.

* * *

После этого дня она совсем сошла с ума. Если бы сознание собственного ничтожества могло раздавить, она давно бы превратилась в огромную чёрную дыру. Папа много о них рассказывал. Наверное, в конце жизни он тоже стал такой вот дырой.

Каждая мелочь причиняла боль, и чтобы хоть как-то защититься, Ниа начинала обижаться, сердиться, кричать. Единственным, что ещё связывало её с жизнью, была работа. Ради Вэле и Рои она на насколько часов превращала себя в человека, а потом снова становилась голым комком нервов. Казалось, ещё немного — и она просто взорвётся.

В пятницу на последней паре к ней пришла Рейчел. Майя после праздников почти сразу угодила в госпиталь, поэтому последние три дня подруга слонялась по университету.

— Извини, что отрываю, — осторожно сказала Рейчел. — Но там тебя спрашивает один молодой человек. Очень симпатичный.

Вэле перестал читать текст.

— Молодой человек? — удивилась Ниа. — Кто?

— Не знаю, я постеснялась спросить. Но он сказал, что это очень срочно и у него мало времени. Я проводила его в преподавательскую здесь, на четвёртом этаже. Пойди поговори с ним, ладно? А я могу посидеть с Вэле.

— Ладно. Если я не успею вернуться, отдашь ему этот листок с домашним заданием. Извини, Вэле.

— Всё в порядке, — сказал юноша, но в глазах осталось беспокойство.

«Кто может меня здесь спрашивать?» — думала Ниа, идя по коридору.

Невежливо было заставлять того человека ждать, поэтому ей пришлось выбрать короткую дорогу. У его кабинета она остановилась на мгновение. Тихо... Вздохнула и пошла дальше.

В преподавательской, протянув у обогревателю озябшие руки, сидел человек.

— Извините, вы хотели меня видеть? — спросила Ниа.

Он встал и быстро подошёл к ней.

— Слава богу, я успел, — воскликнул Тихэ, обнимая девушку.

— Что ты здесь делаешь? — Ниа не верила своим глазам.

— Закончил дела пораньше и приехал, чтобы предупредить тебя. Боялся, что ты уже вернулась в Лабрию.

— Я не смогла, извини. Но в феврале обязательно...

— Вир!

Она только сейчас заметила, как он изменился. Глаза с красными ниточками сосудов, ввалившиеся щёки, дышит устало.

— Что с тобой?

— Пока ничего, — мрачно усмехнулся он. — Ниа, у меня мало времени, поэтому... Ситуация в нашей стране изменилась. Профессор Веспер арестован по обвинению в измене родине, возможно, его расстреляют.

— Что? Какая измена? Что ты говоришь?

— Президент узнал, что он поддерживал отношения с гражданами других государств, а значит, мог заниматься шпионажем.

— Но это бред! Профессор Веспер ничего такого не делал!

— Знаю, но он сейчас в тюрьме. Кафедрой теперь заведует Лени, пока её не тронули, но она тоже под подозрением как правая рука профессора. Бэно объявлен в розыск.

— Бэно? Но он же просто фотограф!

— Его фотографии не понравились президенту. Бэно сфотографировал Наос.

— А Джина? Что с Джиной?

— Не знаю. Я её больше не видел. Дело в тебе.

— Во мне? А что я?

— Тебе ни в коем случае нельзя возвращаться в Лабрию!

— Почему? Я хочу вернуться. Профессор... надо ему помочь...

— Ты ему не поможешь. Ты тоже в розыске. Если тебя найдут, то арестуют и расстреляют.

— Что?

— Тебя считают шпионкой, помощницей Веспера. Поэтому я и приехал. Сказать, чтобы ты не возвращалась. В твоём доме был обыск. Квартиру конфисковали. Тали с семьёй выкинули на улицу. Мы с Лени нашли для них комнату, пока справляются.

— Этого не может быть... Глупость какая-то... Этого не может быть... — повторяла Ниа.

— Лабрия ненавидит всё иностранное. Она считает, иностранное приносит только вред и старается избавиться от него. Поэтому тебе нельзя возвращаться.

— А ты? Как же ты?

— Я должен вернуться.

— Нет! — закричала Ниа, хватаясь за его руку. — А если тебя тоже арестуют?

— Не арестуют. По крайней мере, не сейчас. У президента есть план. Я пока не понял, какой, но обязательно пойму. А ты должна остаться здесь. Так хотел профессор Веспер, значит, так нужно.

— Но Тихэ!

— Извини, нет времени. Я должен успеть на поезд.

— Подожди! Рейчел тебя отвезёт.

— Рейчел? Это та девушка?

— Да. Я сейчас позову её.

Ниа побежала в свой класс.

— Рейчел! — она рывком открыла дверь.

— Что случилось? На тебе лица нет...

— Пожалуйста, пойдём со мной. Вэле, на сегодня занятие окончено.

Она схватила подругу за руку и потащила в преподавательскую.

— Ниа, что происходит?

— Это Тихэ. Помнишь, я тебе рассказывала? Мой друг из университета. Отвези его на станцию.

— Отвезу, конечно, но что...

Ниа толкнула дверь преподавательской и подбежала к Тихэ.

— Она тебя отвезёт.

— Спасибо.

— Может быть, тебе не обязательно ехать? — она почувствовала, что начинает плакать. — Если с тобой что-то случится, я...

— Со мной всё будет в порядке. Береги себя, Вир. Вы готовы? — спросил он у Рейчел.

— Да... Только возьму ключи, — она испуганно переводила взгляд с Ниа на Тихэ.

— Я с вами. Пока, Вир, — он быстро поцеловал её в щёку и ушёл вслед за Рейчел.

Ниа осталась одна. Последние десять минут казались кошмаром. Тем, чего совершенно не может быть.

— Глупость, глупость какая-то... — прошептала она и нервно рассмеялась. — Я сплю. Мне всё это приснилось. Последние два с половиной месяца — всё ужасный сон. Сейчас я ущипну себя и проснусь.

Она сжала кожу на руке и долго держала. Потом отпустила — остался красный след, но проснуться не получилось. Она снова рассмеялась.

В коридоре послышался шум голосов — закончились занятия. Когда он стих, Ниа осторожно открыла дверь и вышла в коридор.

Профессора арестовали и, возможно, расстреляют... Бено в розыске... Лени под подозрением... Тали с семьёй выбросили на улицу... Шпионка, помощница Веспера...

Бред, полный бред!

— Опять ты с таким кислым лицом! — Ливора недовольно посмотрела на девушку. — Уже два с половиной месяца прошло! Ты что, всю жизнь собираешься страдать? Или, может, ты, наконец, соберёшь свои вещи и вернёшься домой?

— А может, ты заткнёшься? — закричала Ниа. — Мне, если хочешь знать, теперь некуда возвращаться! У меня больше нет ни дома, ни родины! Меня там объявили изменницей за то, что я работаю здесь!.. Хотя, может быть, правда, вернуться, и чтобы это всё, наконец, закончилось!

Ниа повернулась и увидела Солуса, стоящего в конце коридора. На секунду она замерла, а потом бросилась бежать, не разбирая дороги.

«Спрятаться, спрятаться от них от всех!»

Ниа влетела в какой-то класс и забилась в угол.

«Никто не найдёт, здесь никто не найдёт. Никто не обидит. Здесь ты в безопасности... Слишком много. Слишком много. Человек же столько не может... Он видел... видел, какая ты…»

Раздался звук открываемой двери, торопливые шаги. Хидори опустился на колени и обнял девушку.

— Не бойся, я здесь, я здесь...

Она разрыдалась, горько, на весь класс.

— Ну, почему, почему меня все бросают? Сначала мама, потом Солус, теперь моя страна! Почему!

— Я здесь, я здесь... — тихо повторял Хидори.

Он отвёл её к себе и просидел рядом весь день, пока она плакала, а потом всю ночь, пока спала.

Ниа проснулась под утро. Выбралась из-под укрывавшей её мантии и растерянно посмотрела на профессора.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил он.

— Никак. Я себя не чувствую.

— Я накормлю тебя завтраком. Столовая ещё не открылась.

Они макали в бульон сухарики и ели. Было тепло, и пахло курицей.

Вернувшись в свою комнату, Ниа снова забралась под одеяло. Пришла Рейчел, села на краешек кровати.

— Я отвезла твоего друга, всё в порядке. Он успел на поезд.

— Спасибо... — не высовывая головы, сказала Ниа.

— Тихэ рассказал... Мне очень жаль...

— Да...

— Ниа… Наверное, сейчас не самое подходящее время, но… я хотела спросить… Если мне нравится человек, то я должна показать ему, какая я на самом деле?

Ниа вылезла из-под одеяла и посмотрела на подругу.

— Ведь рано или поздно он узнает и...

— Рейчел...

— Извини, я говорю глупости... Твой друг он... знаешь, он замечательный! Он никогда не посмотрит на такую, как я...

* * *

Девятнадцатое января, среда. С утра идёт снег. Стеной. Ничего не видно. Сплошная белая стена. Встала рано и смотрела на будильник. Ждала, когда он закричит. Умылась, переоделась, погуляла с Хаски. Посмотрела на тёмно-синий свитер, лежащий на полке рядом с шарфом. Пошла в столовую. Обычный день.

Рейчел уже не было, или она решила не завтракать. Воспользовавшись отсутствием подруги, Ниа выпила только кофе и спустилась в класс. Отвела пару. На перемене заглянула Рейчел. Она ничего не сказала, поэтому Ниа не сразу заметила. Глаза. Глаза стали серыми.

— Может, он и не посмотрит. Но я решила... на всякий случай, — Рейчел страшно, поэтому она улыбается.

— Здорово...

— А волосы я оставила красными. Это мой любимый цвет. Даже если бы у меня нормальные были, я бы их всё равно покрасила в красный. Ничего?

— Ты молодец! — обняла её Ниа. — Ты такая молодец!

— Рада, что тебе понравилось, — смущённо пробормотала подруга. — Ладно! Я побежала! Увидимся после занятий!

После занятий она зашла к Ниа бледная, в глазах стояли слёзы.

— Что случилось, Рейчел? — испугалась Ниа.

— Я видела профессора...

— И что?

— Он… Он предложил мне изучать язык Аин…

— Рейчел! — обрадовалась Ниа.

— Это? Это был ответ?

— Наверное...

— Господи, как всё просто...

Они посидели немного и вышли в коридор. Там стояла Ливора.

Ниа остановилась, Рейчел инстинктивно закрыла её собой.

— А... — Ливора удивлённо посмотрела на девушку. — Это ты от неё заразилась?

— Ты дура что ли? — грубо ответила Рейчел.

— Эй, Ниа! — крикнула Ливора, поднимаясь на носки, чтобы заглянуть через плечо Рейчел. — Может, Солус потому и сбежал — боялся заболеть!

Ниа молчала.

— Я его понимаю, — продолжила Ливора. — Никому не хочется стать таким. Наверное, Солус...

— Профессор Атис! — раздался раздражённый голос у неё за спиной. — Я просил бы не произносить моё имя в ситуациях, не связанных с работой!

Ливора обернулась: какой король! Хотелось сказать ему что-то обидное, но в голову ничего не приходило.

— Рейчел... — прошептала Ниа.

— Что?

— Извини, я... Мне надо идти...

Девятнадцатое января, среда. С утра идёт снег. Ничего не видно. Сплошная белая стена...

Она догнала его у лестницы. Схватилась за перила и крикнула:

— С днём рождения!

Он даже не обернулся.

Ниа опустилась на ступеньку и закрыла лицо руками.

— Всё. Всё... Больше не могу...