Университет языков (гет)

Ниа сидела на кровати и смотрела на будильник. Ещё полчаса, и он зазвенит. А пока нужно ждать. Одна секунда, две, три... Сколько клеток в человеческом теле? Несколько миллиардов? Миллиард миллиардов? И всё они болят. Миллиарды клеток боли...

За что? За что всё это? Ниа посмотрела вверх. Расставание с Солусом заставляло сомневаться в цели и просто необходимости своего существования. Его приближающаяся смерть заставляла сомневаться в Боге.

— Не может быть... — прошептала она. — Не может быть...

Сколько раз нужно повторить эти слова, чтобы реальность исчезла?

— Не может быть, не может быть, не может быть...

Зазвенел будильник.

* * *

Ниа вошла в класс, положила учебник на стол и посмотрела на мел. Надо взять в руку и написать число, тему.

— Какой сегодня день? — спросила она.

— Восьмое марта, вторник, — ответил Вэле.

— Март? — удивилась девушка. — Что, уже весна началась?

— Да. Ниа, с вами всё в порядке?

— Всё в порядке, Вэле, не волнуйся, — она повернулась к доске и стала писать.

С трудом отведя пару, Ниа посмотрела по сторонам. Хотелось остаться одной, но, пока дойдёшь до преподавательской, придётся возвращаться назад. Вздохнув, она села на свой стул и опустила голову на руки.

— Плохо чувствуете себя? — ласково спросил Вэле.

— Немного... Вэле, почему ты продолжаешь изучать лабрийский? — равнодушно спросила она. — Ты ведь знаешь, что не сможешь попасть в Лабрию.

Она ему рассказала, сразу после разговора с Тихэ.

— Невозможных вещей не бывает! — улыбнувшись, сказал Вэле.

— Не бывает?

— Я уверен, что найду способ вернуться на родину. И помогу вам вернуться туда!

— Ты шутишь...

— Нет, я не шучу, — возразил Вэле. — Когда-нибудь я сяду на поезд и поеду в Лабрию! И если вы захотите, вы поедете со мной!

Поезд... Лабрия... Поезд!.. Как она могла забыть! Ниа вскочила, безумными глазами глядя на Вэле. Когда она ехала в университет, она встретила в поезде доктора. Он сказал, что ищет лекарство от этой болезни! Может быть, он уже нашёл его! Доктор... доктор Залюбер, кажется… Отто Залюбер... Он часто ездит на поездах, следующих через Лабрию. Есть только два поезда. Они приезжают сюда в среду и воскресенье.

— Какой сегодня день? — воскликнула Ниа.

— Вторник... — испуганно произнёс Вэле.

Вторник! Слава богу... Ей хотелось сейчас же бежать на станцию, чтобы ждать поезд, но она заставила себя вернуться на место.

— Прости, я веду себя немного странно... — устало прошептала она. — Наверное, мне действительно нужно отдохнуть. Я уеду на несколько дней.

— Когда? — быстро спросил Вэле.

— Завтра вечером. Надеюсь, к понедельнику уже вернусь. Проведём наши занятия в другой день, хорошо?

— Хорошо...

После урока Ниа побежала к заместителю ректора. Казалось, Доминик ждал её.

— А вот и вы, профессор Вирго! — строго сказал он. — Ничего не хотите мне сказать?

— Хочу! — запыхавшись, Ниа не сразу выговорила это слово. — Мне нужно уехать на несколько дней. Завтра вечером. Я поговорила с Вэле... с Вэленди Нэрером. Он согласен перенести занятия на другое время.

— Неужели? — спросил Доминик, сжимая в руке карандаш. — А меня вы не забыли спросить?

— Мне очень нужно уехать! — умоляюще произнесла она.

— Профессор Вирго! Вы работаете преподавателем Университета языков уже больше года. И вы знаете, что вопросы с отпусками решаются заранее!

— Но я должна уехать завтра!

— Завтра вы не можете уехать! — крикнул Доминик, ударив кулаком по столу.

Ниа вдруг отчётливо вспомнила давний разговор с профессором Сатабиша. Он тогда сказал, что заместитель ректора завидует ей. Теперь она поняла, о чём говорил Хидори. Она действительно обладала одной способностью, которой не имел Доминик. Способностью сказать это:

— Могу.

— Ниа, что вы себе позволяете?

— Вы знаете, я очень серьёзно отношусь к работе. Но завтра мне нужно уехать. И я уеду, — спокойно произнесла она.

Весь день Ниа готовилась к занятию, пытаясь придумать для Вэле задание на то время, пока будет в отъезде. А вечером пошла к профессору Сатабиша.

Ей очень хотелось рассказать ему и о Солусе, и о докторе Залюбере, но она понимала, что не имеет права нарушить обещание. И потом для Хидори, потерявшего Эридана, известие о болезни Солуса стало бы страшным ударом. Поэтому она весь урок читала, переводила тексты, отвечала на вопросы и только в конце, собирая ручки и тетради, сказала:

— Профессор, в четверг я не смогу прийти на занятие. Мне нужно уехать на несколько дней.

— Куда? — спросил Хидори с обычным вежливым любопытством.

— Хочу встретиться с одним знакомым, — ответила она.

— Ниа, с тобой всё в порядке? — в голосе послышалось волнение.

— Конечно!

Вернувшись к себе, Ниа посмотрела в зеркало и поняла, почему беспокоился профессор. Её лицо было необыкновенно бледным, а глаза горели. И этот странный блеск мутных глаз пугал. Она открыла кран и сунула лицо под холодную воду. Постояла немного, снова заглянула в зеркало. Блеск не исчез. Махнула рукой и пошла в комнату.

На стуле уже лежали вещи, собранные в дорогу. Пропуск, кошелёк, пара пачек печенья, упаковка сока, ноутбук, ночная рубашка, халат, тапочки — на случай, если придётся где-то остановиться на ночь. Завтра бросит всё это в сумку — и можно ехать.

* * *

На следующий день за обедом Ниа попросила Рейчел отвезти её на станцию. Подруга испугалась и начала изо всех сил отговаривать. Она подумала, что Ниа, не выдержав, решила вернуться в Лабрию. Кое-как убедив Рейчел, что хочет просто немного отдохнуть, девушка отправилась к Рои.

Её убедить было труднее. Но Ниа смогла. Во всяком случае, Рои сделала вид, что поверила. Извинившись за то, что не сможет провести занятие в пятницу, Ниа попрощалась с девочкой и побежала к себе.

Выбросив из сумки учебники, она положила приготовленные вещи и спустилась вниз. Там её уже ждала Рейчел.

Девушка выглядела хмурой. Ниа понимала, что очень удивила и, наверное, даже обидела подругу своим внезапным отъездом, но сейчас у неё не было ни сил, ни желания что-либо объяснять или извиняться. Сейчас важным было одно — сесть на тот поезд, и чтобы в нём оказался доктор, который нашёл лекарство.

Рейчел довезла подругу до платформы и внимательно посмотрела на неё. Ниа открыла дверцу машины, спрыгнула на ледяную дорожку и побежала покупать билет. Она не помнила, куда ехал доктор, поэтому взяла билет до последней станции.

— «Пор-ри-ма», — прочитала по слогам Рейчел. — Где это?

— Не знаю, — ответила Ниа, глядя в сторону, из которой должен был появиться поезд.

— Куда ты едешь? — спросила Рейчел, резко поворачивая её к себе.

— Не знаю...

— Ниа!

— Помнишь, — прошептала она, и огонь в глазах на мгновение потух, — ты сказала, если мне будет что-то нужно, я могу попросить тебя, и ты сделаешь это, помнишь?

— Помню...

— Сегодня я прошу: не спрашивай меня ни о чём. Я сяду в поезд и поеду в Порриму, а потом вернусь в университет. И ты ни о чём, ни о чём меня не спрашивай!

— Хорошо, — тихо произнесла Рейчел. — Мне не нравится то, что ты говоришь, то, какая ты сейчас, но я сделаю, как обещала.

— Спасибо...

Послышался шум приближающегося поезда, резкий гудок, и платформу залило ярким электрическим светом. Ниа быстро поцеловала подругу, показала проводнице билет и забралась в вагон. Состав задрожал и покатился дальше.

Ниа шла по узкому коридору, заглядывая в каждое купе. Некоторые были закрыты, из некоторых к ней обращались на незнакомых языках, в некоторых было пусто.

Она дёрнула очередную дверь и замерла. Около окна с газетой в руках сидел пожилой мужчина, похожий на продавца шариков.

— Здравствуйте, доктор Залюбер! — сказала она, садясь напротив него. — Меня зовут Ниа Вирго. Мы с вами встречались в поезде полтора года назад.

— Да-да, помню. Девушка из Лабрии с серыми глазами и волосами… Слышал, у вас на родине это встречается нечасто.

— Наверное, — рассеянно произнесла Ниа, а потом проговорила, сжав ручки сумки. — Вы рассказывали, что ищете лекарство от болезни, которая появилась после Четвёртой войны… Вы... нашли его?

— У вас эта болезнь? — спросил Отто.

— Нет. У моего... знакомого.

— Понятно, — вздохнул доктор. — К сожалению, я не нашёл лекарство.

Ниа медленно закрыла и открыла глаза.

— Должен быть какой-то способ, пусть самый невозможный... — глухо прошептала она.

— Ниа...

— Что-то всегда можно придумать!

— Увы, не всегда, — ответил Отто, вспоминая всех тех, кого не смог спасти.

— Что же мне делать... — она в отчаянии посмотрела на свои руки.

— Одну вещь, вы, пожалуй, сделать можете, — сказал вдруг доктор Залюбер. — Только я прошу вас отнестись к этой идеи разумно... Недавно мой... знакомый, — он тоже долго подбирал подходящее слово, — отдал мне книгу. Ему эту книгу, в свою очередь, передал другой врач и так далее. По его словам, в ней записан рецепт лекарства.

— Лекарство? Есть лекарство? — вскричала Ниа.

— Ну, есть оно или нет, пока не известно. Дело в том, что книга написана на языке, который не знает ни мой знакомый, ни его предшественники. Они даже не смогли определить, какой это язык.

— Ваш знакомый обращался в Университет языков? — в голосе снова послышалась обречённость. Если там никто не знает, что это за язык, то искать почти бесполезно.

— В этом и заключается причина того, что я называю теперь своего друга «мой знакомый», — медленно произнёс Отто. — Нет, он не обратился ни в Университет языков, ни в какой-либо другой. Он пытался сам определить, что это за язык. Как и доктор, передавший ему книгу, как все доктора до него. Каждый из них хотел в одиночку перевести книгу. Лекарство, способное спасать жизни, должно было стать лекарством, приносящим славу и деньги.

— Почему тогда он отдал вам книгу?

— Потому что умирает, — спокойно ответил Отто. — Возможно, этот его поступок несколько нас примирит, — задумчиво добавил он. — Во всяком случае, я собираюсь разорвать этот порочный круг. Уже несколько недель хочу заехать к вам, но слишком много дел в больнице. Хорошо, что вы сами пришли.

— Вы отдадите мне книгу? — Ниа подалась вперёд.

— Отдам, — медленно произнёс Отто. — Я доктор, а не лингвист. Я могу готовить лекарства, а не переводить тексты. Книга осталась в больнице, поэтому вам придётся поехать со мной.

— Конечно! — мгновенно согласилась девушка. — А эта книга, она большая?

— Страниц сто, — ответил доктор.

— Сто? Я думала, рецепт должен быть короче. Две-три страницы.

— Скажу вам честно, я не очень верю в чудесные книжки с ответами, — пожал плечами Отто. — Однако то, как упорно предыдущие владельцы прятали её ото всех, позволяет надеяться, что там может содержаться полезная информация.

— Главное, чтобы там был рецепт лекарства, — Ниа нервно теребила снятые рукавички. — Уверена, профессор Сатабиша сможет перевести даже тысячу страниц.

— Это ваш коллега?

— И преподаватель. Он знает очень много языков. Среди них должен быть тот, на котором написана эта книга.

— Надеюсь.

Некоторое время они ехали молча.

— Когда он заболел? — тихо спросил доктор Залюбер.

— В конце января. Почувствовал себя плохо и обратился к врачу. Не знаю, связано ли это… Когда ему было семнадцать, он несколько часов провёл в заражённом месте.

— Сколько ему сейчас?

— Тридцать пять.

— Восемнадцать лет назад... Взрыв в Алголии?

— Да... Он кашляет, и у него кровь. Он сказал, ему остался год... — пробормотала Ниа и быстро посмотрела на доктора.

— Около года, — подтвердил Отто.

Ниа отвернулась к окну. Там было темно. Ровная чёрная ночь, и снег блестит в свете фонарей. Странная весна...

— Поррима — где это? — безразлично спросила она.

— Небольшой город в Ситулии.

— А где Ситулия?

— Увидите послезавтра утром.

— Послезавтра? Так долго ехать!

— Да, далековато, — улыбнулся Отто.

Ниа знала, что этот человек — её последняя надежда, и всё же почувствовала странное отчуждение, глядя в его круглое улыбающееся лицо. Она не могла понять, как он может улыбаться.

— Уже поздно. Я, наверное, лягу, — сказала она вслух. — Пожалуйста, разбудите меня перед паспортным контролем, если засну.

— Конечно, — кивнул доктор Залюбер. — Вы больше не боитесь?

— Чего?

— Паспортного контроля. Помню, в прошлый раз вы очень волновались.

— Нет, — тихо ответила Ниа, — больше не боюсь.

Она забралась на верхнюю полку и повернулась к стене. Вопрос доктора заставил её вспомнить первую поездку. Она ужасно волновалась, что её высадят на ближайшей станции и придётся со стыдом возвращаться к профессору Весперу. Сейчас Ватэ Вэспер сидит в тюрьме (если ещё не расстрелян!), Лени каждый день рискует попасть туда же. Где-то в Лабрии находятся Элафос и Тэрос. Если их найдут, то, наверное, даже не будут сажать в тюрьму. Особенно если они назовут её имя. Бэно тоже скрывается. Тихэ, рискуя жизнью, пытается выяснить, что хочет сделать с Лабрией президент Сепер. А она за эти полтора года успела потерять друга, любовь, а теперь может потерять и жизнь любимого человека... Нет, она больше не боится паспортного контроля...

Шум колёс убаюкивал, но заснуть не получалось. Пришли двое мужчин в форме, проверили документы. А она всё лежала, уставившись в стену.

* * *

Поезд прибыл в Порриму в пятницу в семь утра. Было темно, и лил дождь. Доктор Залюбер раскрыл зонт и повёл Ниа к трамвайной остановке. В другой раз она бы обрадовалась разноцветным вагончикам, таким же старым и дребезжащим, как в Гемме. Но сейчас ей было всё равно. Её не интересовали ни город, ни страна, в которой он находился.

Забившись в самый дальний угол трамвая, девушка прислонилась лбом к стеклу и замерла, пока доктор Залюбер не коснулся её рукава и не указал знаком на дверь.

Спрыгнув на залитое водой шоссе, Ниа увидела впереди небольшой пустырь, за которым начинался лес. На пустыре стояло четырёхэтажное здание, огороженное металлическим забором.

Трамвай, сделав дугу, покатился обратно, а доктор с Ниа пошли к зданию. Отто помахал рукой старому охраннику, тот крикнул что-то на незнакомом языке. «Наверное, ситулийский», — подумала Ниа.

Во дворе росли редкие ели и стояли деревянные скамейки. Это место навевало тоску. В университете на лекциях по психологии Ниа рассказывали о влиянии окружающей обстановки на психику человека. Здесь всё было неправильно. «Только начало марта... может быть, летом...» Она с сомнением посмотрела на идущего впереди человека. Неужели, в книге, которую он нашёл, действительно есть рецепт лекарства? А если есть, сможет ли он приготовить лекарство?

Внутри больница оказалась не намного лучше. Старый коридор, трещины на стенах замазаны более яркой краской. В нескольких местах с потолка свисают провода.

— Книга у меня в кабинете, — сказал Отто, открывая ключом одну из белых дверей.

Кабинет тесный. Письменный стол, компьютер и полки с книгами. Доктор наклонился, выдвинул ящик стола и достал небольшую книгу в тёмно-коричневой кожаной обложке.

— Вот.

Ниа забыла про больницу и подалась вперёд, пытаясь взять книгу. Но Отто Залюбер медленно отвёл руку. В глазах девушки отразились непонимание, страх, обида.

— Я отдам вам книгу, если вы пообещаете мне одну вещь, — сказал Отто.

— Какую? Какую вещь? — нетерпеливо спросила Ниа.

— Я видел много людей, одержимых страстным желанием. Это могло быть желание найти лекарство, спасти себя, спасти другого. Но я ни разу не видел, чтобы одержимость помогала человеку добиться того, чего он хотел... Ниа, мы не знаем, действительно ли в этой книге содержится рецепт лекарства. Мы не знаем, остались ли люди, которые помнят язык, на котором написана книга. Если мы сможем перевести текст, у нас может не получится приготовить лекарство. И даже если мы его приготовим, оно может не подействовать. Шанс очень мал...

— И... и что? — она не слышала его.

— Пообещайте мне, если с этой книгой ничего не получится... вы позволите тому человеку умереть.

— Как вы можете такое говорить?

— Я не хочу, чтобы, пытаясь спасти его жизнь, вы потеряли свою душу, — сказал Отто.

«Да при чём тут моя душа?!» — хотела закричать она, но плечи вдруг опустились, взгляд потух.

— Простите... — прошептала Ниа. — Я... постараюсь сделать то, о чём вы просите.

— Вот и хорошо, — неожиданно легко сказал доктор Залюбер и протянул ей книгу.

Ниа быстро схватила её, развернула.

— Это рукопись?

— Да.

Значит, нельзя будет использовать электронный переводчик, если для этого языка он вообще существует. В её глазах снова промелькнуло отчаяние. Она спрятала книгу в сумку и посмотрела на доктора.

— Спасибо. Как только я узнаю что-нибудь, напишу вам.

— Можете передать письмо с поездом.

— Хорошо. Я, наверное, пойду, — ей хотелось поскорее уйти из этого места.

— Самый ранний поезд до Университета языков отправляется завтра в семь утра, поэтому у нас ещё много времени. Я собирался показать вам город. Поррима, конечно, не столица, но здесь тоже есть, что посмотреть.

А вот смотреть ей совершенно не хотелось. Ни Порриму, ни какое-либо другое место.

— Спасибо... — без выражения протянула девушка.

— Только сначала сделаю обход, — сказал доктор Залюбер, надевая белый халат. — Можете подождать меня здесь... Или пойдёмте вместе? — предложил он.

— Да, — после минутного колебания согласилась Ниа.

Перевод книги и приготовление лекарства займут не один день. Нужно знать, к чему готовиться.

Она тоже надела белый халат и пошла за доктором.

Палаты в этой больнице напоминали большие залы с тусклыми бледно-жёлтыми стенами. В каждой лежало по десять-пятнадцать пациентов, иногда двадцать. От такого количества одинаковых кроватей, простыней, подушек, одеял у Ниа начало мутиться в глазах. Даже люди казались похожими: коротко стриженые, худые, провожающие её испуганными взглядами.

Доктор Залюбер подходил к каждому, что-то тихо спрашивал, смотрел на мониторы приборов — единственные современные вещи здесь.

В одной палате было особенно много человек. Кто-то из больных начал кашлять, и скоро кашляли почти все. Прибежали медсёстры с тазиками. Тазики быстро заполнялись кровью. Ниа смотрела на этих измождённых, как свечки, сгорающих людей и не могла поверить, что когда-нибудь Солус тоже просто не сможет встать с постели. Нет! Профессор Сатабиша должен перевести книгу, а доктор обязательно приготовит лекарство...

— Ниа, это ты? — окликнул её чей-то голос. Он был незнакомым, но говорил по-лабрийски.

Девушка обернулась, пытаясь различить в этом хороводе одинаковых лиц то, которое позвало её.

— Ниа? — одеяло зашевелилось.

Она медленно подошла к кровати. Глаза остались по-прежнему голубыми, а вот кожа уже посерела. Вместо огромного шара волос — короткий светлый ёжик.

— Джина? — в ужасе выговорила Ниа.

— Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть, — хрипло проговорила Джина. — Ты тоже? — на мгновение во взгляде промелькнуло что-то жадное.

— Нет... я здорова... просто...

— Хорошо, — блеск исчез, она снова стала самой собой. — А я вот... — Джина виновато пожала плечами. — Знала ведь, что эта работа до добра не доведёт... Надо было, на худой конец, стоять в сторонке и никуда не соваться. Но разве я так умею?.. Хотя наш чёртов президент со своим чёртовым парламентом могли бы предупредить. По крайней мере, знала бы, к чему готовиться. Вот тебе и отдел по оказанию гуманитарной помощи... Опять я разворчалась. Сто лет не виделись, а я трещу только о себе... Ты вообще-то предательница, Ниа! За год ни разу не приехала нас навестить! Я так ждала тебя на встрече выпускников.

— Извини... — в голосе были слёзы.

— Да перестань ты! Я же шучу! Понятно, у тебя там дел, наверное, выше крыши. Ну, ничего, вот и увиделись...

— Джина...

— Неплохая больница... Ты не смотри, что стены в трещинах, зато оборудование — самое современное. А главное — лечение бесплатное, и персонал добрый. Я-то знаю. Отправила сюда столько людей, а теперь сама лежу, — Джина криво усмехнулась. — Выгляжу, как чучело. Сначала не хотела их обрезать, — она, конечно же, говорила о своих волосах, — но потом они стали выпадать... Так что я решилась. Ужас, да?

Ниа не смогла ответить.

— Эх, надо было становиться моделью. Говорят же, дуракам всегда везёт, — она сухо рассмеялась. Смех перешёл в кашель. Прибежала медсестра с тазиком. Ниа вцепилась в металлические прутья кровати.

— И откуда во мне столько крови? — прохрипела через несколько минут Джина, откидываясь на подушку. — Ты не ездила в Лабрию?

— Нет...

— Правильно, нечего там делать. Одно враньё! Про Наос слышала?

Ниа кивнула.

— Я чуть полминистерства не разнесла, когда узнала. Вот меня и сослали... А на границе с Денебией одни мёртвые земли... Но ничего, я такого там шороху навела. Они меня надолго запомнят... Хотя иногда я скучаю, чертовски скучаю... Погулять бы ещё разок по улицам Геммы, проехаться на трамвае до Университета... Видно, не судьба... — она посмотрела куда-то вдаль отрешённым, чужим взглядом.

— Джина!

Надо что-то делать! Скорее! Ниа повернулась, ища доктора Залюбера. Отто стоял в другом конце палаты и наблюдал за ней. Она быстро подошла к нему.

— Доктор! — прошептала Ниа, хватая его за рукав.

Отто отрицательно покачал головой.

— Пару месяцев, полгода — максимум.

— Я должна ехать! Может быть, мы успеем...

И тут она увидела, как медсестра подошла к одному из больных и накрыла серое лицо простынёй.

Не успела!.. Ниа обвела взглядом палату. В каждой кровати — человек, со своей историей, со своими желаниями и надеждами. У каждого есть родные, друзья, любимый или любимая. Кто-то умрёт уже сегодня, кто-то — завтра, кто-то послезавтра... И сколько таких палат, сколько больниц... Сколько раз она не успеет!

Ниа посмотрела на доктора Залюбера. Человек, посвятивший свою жизнь тому, чтобы каждый день не успевать. Поэтому он до сих пор умеет улыбаться. Людей, которые умирают у него на руках, уже не спасёт лекарство, им могут помочь только добрые слова, ласковый жест, улыбка. А ты не сможешь улыбаться, если потеряешь душу. Об этом он пытался сказать ей, когда отдавал книгу!

— Простите... простите меня... — прошептала Ниа.

Она ещё некоторое время посидела с Джиной, потом вернулась в кабинет доктора Залюбера. Через час пришёл и он.

— Извините, Ниа. Я не знал, что среди моих пациентов есть ваша подруга... Жестоко было заставлять вас смотреть на это, — сказал Отто.

— Нет, вы были правы, — покачала головой Ниа. — Но я не могу поверить... до сих пор не могу поверить... Джина!

— Очень активная, очень живая девушка, — согласился доктор.

— Когда она заболела?

— Летом. Мы делаем всё возможное, чтобы ей было... удобнее, но финансирования, получаемого от государства, не достаточно. Деньги, которые мне удаётся достать, полностью уходят на оборудование и медикаменты...

— Деньги! — перебила его Ниа.

Она вскочила и принялась вытряхивать свою сумку.

— Что такое? Вы что-то потеряли?

— Она должна быть здесь! Я ни разу её не доставала... Вот! — Ниа показала ему кредитную карточку. — Мой друг оставил мне деньги. Я не знаю, сколько...

— Ниа, это ваши деньги, я...

— Нет, они не мои! Вы можете проводить меня в банк?

— Да, в любом случае я собирался показать вам город...

— Хорошо, — Ниа спрятала карточку обратно в сумку.

Когда они вышли из больницы, было уже светло, но серые облака низко лежали над городом.

— Не лучшее время для прогулки, — виновато улыбнулся Отто. — Март в Порриме всегда такой.

— А у нас ещё снег лежит, — протянула Ниа.

— Куда вы хотите сначала поехать?

— В банк, давайте поедем в банк.

— Как скажете.

Они забрались в трамвай и покатились по улицам, залитым водой. Ниа задумчиво смотрела в окно. Обычный провинциальный город: двухэтажные здания с потрескавшейся лепниной, магазинчики с зелёными вывесками, заросший парк, засорившийся фонтан, превратившийся в огромную мусорную кучу. По мере того как трамвай подъезжал к центру, дома становились выше. Главная улица была заставлена серыми кирпичными девятиэтажками.

Доктор и Ниа сошли на остановке напротив универмага и направились к одному из таких зданий. На первом этаже там находилось отделение банка. Время платить за коммунальные услуги ещё не пришло, поэтому у окошек было пусто. Только какой-то мужчина в кожаной куртке менял местные деньги на коэны. Ниа подумала мельком, что такие мужчины есть в любом городе.

Ниа подошла к первому окошку и протянула сидящей за перегородкой девушке кредитную карточку.

— Извините, — она старалась чётко выговаривать албалийские слова. — Я хотела бы получить деньги, которые лежат на этой карточке.

— Банкомат находится у входа, — вежливо напомнила девушка на хорошем албалийском.

— Я первый раз... Мне сказали, что я могу обратиться в любой банк...

— Одну минуточку, я проверю, — она взяла карточку и приложила к какому-то аппарату. Потом посмотрела на Ниа и снова приложила карточку. — Подождите ещё немного, пожалуйста.

Девушка ушла и вернулась с молодым человеком в костюме и очках.

— Добрый день, я директор этого отделения, — вежливо проговорил мужчина, — не будете ли вы так любезны пройти в мой кабинет?

— Да... — растерянно согласилась Ниа.

— Я подожду вас, — сказал Отто.

— А можно, этот человек пойдёт со мной? — спросила Ниа.

— Если вы настаиваете... Здравствуйте, доктор Залюбер. Пользуясь случаем, напоминаю, что срок платежа по последнему кредиту истекает в конце этого месяца, — глаза под очками сузились.

— Я помню, — сухо произнёс Отто.

Они прошли по коридору в небольшой светлый кабинет. Мебель в нём была современная, на пластиковых окнах висели жалюзи.

Директор сел в кресло, а гостям указал на стулья.

— Ниа Вирго? — медленно произнёс он, глядя в распечатанный лист, который держал в руке.

— Да.

— Я могу взглянуть на ваш паспорт?

— У меня есть только лабрийский... Я из Лабрии.

— Это не имеет значения.

Ниа порылась в сумке и протянула ему паспорт.

— Благодарю вас, — он перелистал его и вернул девушке. — Моя помощница сказала, вы хотите снять деньги с этой карточки?

— Да.

— Вы знаете, какая здесь сумма?

— Нет.

Он оторвал листочек от блока и написал что-то. Потом передал Ниа так, чтобы доктор Залюбер не увидел написанное.

Ниа, раскрыв глаза, уставилась в листочек. Сосчитав нули, она не смогла даже сразу вспомнить, как называется это число. Она протянула листочек доктору.

— Это может помочь?

Отто тоже несколько секунд поражённо разглядывал сумму, а потом посмотрел на Ниа.

— Но это ведь... я не...

— Всё в порядке.

— Думаю, неразумно будет сразу снимать такие деньги, — мягко произнёс директор. — Да банк попросту не сможет в один день собрать эту сумму.

— Согласна, — кивнула Ниа. — Но я хочу, чтобы доктор Залюбер смог пользоваться этой карточкой.

— Чтобы активировать её, вам нужно заполнить несколько документов и придумать пароль. Предъявив карточку и назвав пароль, вы сможете получить деньги в любом банке. Если вы сообщите пароль доктору, он, предъявив карточку, также сможет получить деньги. Однако я на вашем месте хорошо бы подумал, теперь вы знаете, о какой сумме идёт речь.

— Благодарю за совет, — холодно произнесла Ниа. — Где я могу получить документы, которые необходимо заполнить?

Директор позвал свою помощницу:

— Помогите нашим клиентам оформить документы. Должен предупредить, что небольшую часть суммы банк оставит себе за оказание услуги по оформлению счёта, это оговорено условиями договора с тем, кто оставил вам эти деньги.

— Разумеется.

— В таком случае, не буду вам мешать.

— Пожалуйста, — помощница протянула Ниа стопку бланков.

Ниа целый час потратила на заполнение всевозможных клеточек и столбиков.

— А теперь нужно придумать пароль. Это может быть одно слово или целое предложение, записанное албалийскими буквами.

— Пароль... — Ниа покрутила ручку.

— Обычно клиенты выбирают имя любимого человека или детей.

Ниа наклонилась и быстро написала слово, потом протянула бланк доктору Залюберу.

— Ниа, подумайте... — взволнованно произнёс Отто. — С этими деньгами вы могли бы...

— Я ничего не могу, — перебила она. — А вы можете. Тут не о чем думать.

Отто, вздохнув, посмотрел в лист и несколько раз прочитал слово, потом вернул его Ниа.

— Владельцам такого счёта доступна ещё одна услуга, — сказала помощница директора. — Вы имеете возможность составить завещание. Тогда в случае вашей смерти оставшаяся сумма денег сразу становится собственностью того человека, которого вы выберете, или нескольких человек, если вы разделите сумму. Однако вид смерти — естественная или нет — вы указать не можете, поэтому решайте сами. Если вы не доверяете человеку, которому хотите оставить свои деньги, лучше этого не делать.

— Я оставлю деньги доктору Залюберу.

— Ниа, а ваши родственники? — спросил Отто.

— У меня нет родственников, но даже если и были бы... Вам эти деньги нужнее.

— Тогда заполните, пожалуйста, эти документы. И мне нужна ваша фотография, доктор. У вас есть с собой фотография?

— Кажется, была... — он достал из внутреннего кармана маленькую карточку. — Подойдёт?

— Да.

Ниа заполнила ещё несколько бланков и отдала их девушке.

— Теперь вы можете пользоваться вашей карточкой. В случае утери вам нужно будет прийти к нам, назвать пароль и вам выдадут дубликат.

Ниа протянула карточку Отто. Тот молча спрятал её во внутренний карман.

— Мы можем идти? — спросила Ниа.

— Да. Благодарим вас, что воспользовались услугами нашего банка.

Ниа с доктором поднялись и вышли из кабинета. В коридоре их встретил директор.

— Желаю вам всего наилучшего, — он поклонился Ниа. — Доктор Залюбер, думаю, мы пересмотрим условия нашего кредита, — с улыбкой сказал он.

Отто кивнул и направился к выходу. Ниа побежала за ним.

— Кажется, сейчас самое время пообедать, — сказал Отто, посмотрев на часы. — Здесь недалеко есть неплохая столовая.

Они пошли по мокрым улицам в старую часть города. Столовая находилась в подвале одного из зданий: если не знать наверняка, никогда не найдёшь. Спустившись по крутой лестнице, Ниа попала в большой зал, наполненный запахами домашней еды.

— Прямо как у бабушки на кухне! — изумилась Ниа.

— Мне нравится это место. Готовят просто, но вкусно.

Наполнив подносы, они сели за столик в углу зала.

Отто взял ложку и снова положил её на стол.

— Ниа... я всю дорогу думал, как сказать вам... но, честно говоря, так ничего и не придумал...

— Доктор Залюбер, пожалуйста, не надо ничего говорить, — попросила она. — Эти деньги мне оставил мой друг. Он умер... И я совсем их не заслужила. Я просто была похожа на его сестру... Но дело даже не в этом. Единственное, что мне необходимо, я на них купить не могу. А вам они пригодятся.

— Спасибо... за доверие, — тихо сказал Отто.

Некоторое время они молча ели. Начался дождь. Он стучался в маленькие зарешеченные окна высоко под потолком.

— Что означает то слово? — спросил Отто.

— Тёмно-синий. Это перевод его имени на один язык.

— Красивый язык... Когда вы узнали, что он болен?

— В понедельник. У нас было заседание университета. Он закашлял и вышел. Я тоже вышла и увидела у него на платке кровь, — она говорила ровно, без выражения, просто перечисляя факты.

— Это ваш любимый? — помолчав, спросил Отто.

— Это человек, которого я люблю.

— А он вас?

— А он меня — нет... Могу я спросить, из какой вы страны? — перевела разговор на другую тему Ниа.

— Что, я не похож на ситулийца? — усмехнулся Отто.

— Не знаю. Мне просто показалось, что это не ваша родина.

— Когда-то мои предки жили в Лесатии, — медленно произнёс Отто. — Слышали о такой стране?

— Да, — ответила она. Прочитала в учебнике Рои.

— Странно... Моя родина впервые применила атомное оружие, а я теперь лечу людей, умирающих от болезни, рождённой всё тем же оружием... Хотя нет, это не странно, — перебил он сам себя. — Это закон. Он называется искупление... В детстве родители часто водили меня в церковь на проповеди. Я мало с чем был согласен, но это слово запомнил… Не совсем в том смысле, в котором его понимают священники... Каждый человек, умирающий в моей больнице и ещё в сотнях других таких больниц, — это плата за войну, которую мы развязали, за гнев и ненависть, которые позволили себе испытать.

— Вы не виноваты... — прошептала Ниа.

— Нет, виноват, — сказал Отто. — Сколько бы лет ни прошло, как далеко бы мы ни уехали, мы продолжаем оставаться частью той страны, которая записана в форме нашего черепа, в наших костях, нашей крови. И я верю, что мы остаёмся людьми настолько, насколько осознаём эту связь. Мы все несём ответственность за то, что сделала наша родина.

— Наверное... — Ниа грустно посмотрела в окно. — Сейчас в Лабрии происходят странные вещи... и я... Знаете, я верила всему, что мне говорили в школе, что читала в учебниках. Я не задумывалась о том, какой мир за пределами Лабрии. А оказалось, я даже плохо знаю свою собственную страну. Когда Солус сказал мне об этом, я возмутилась! А потом нашла в одном инфоблоке...

— Солус... он из Алголии?

— Да, — Ниа легла грудью на стол и посмотрела в маленькое окошко наверху.

— Печальная страна. За совершённые преступления она заплатила ужасную цену.

— Эридан, человек, которому принадлежат деньги, тоже из Алголии. Может, это станет... искуплением... Для Алголии и для него самого.

— Сделаю всё, что в моих силах, — сказал доктор.

Они ещё немного посидели. Потом Отто спросил:

— Хотите прогуляться по городу?

— Да, хочу, — ответила Ниа.

Они вышли из ресторанчика и вдохнули прохладный влажный воздух. Небо опустилось ещё ниже, улицы заполнил густой туман, но Отто безошибочно вёл Ниа по старым тротуарам и мостам. Мосты были сутью Порримы. Мосты и реки. Маленькие, ещё не до конца освободившиеся ото льда, пересекавшие город вдоль и поперёк. Поднявшись на мост, Ниа каждый раз перегибалась через перила и вглядывалась в тёмно-коричневую воду.

— Воды становится всё меньше, а банок и бутылок — всё больше, — грустно заметил Отто. — Мы сами убиваем себя.

Они пошли дальше, мимо заброшенного парка и старого здания из красного кирпича.

— Что это? — спросила Ниа.

— Когда-то здесь был пивоваренный завод.

Ниа, запрокинув голову, посмотрела на здание. Разбитые мозаичные окна, заржавевшие флюгера, которые не заставит крутиться уже ни один ветер; на крыше в щели между камнями растёт маленькое деревце.

— Почему вы выбрали эту страну, этот город?

— Летом здесь хорошо, спокойно... И потом, Ситулия — бедная страна, она может себе позволить больницу, совсем не приносящую прибыли.

Ниа удивлённо посмотрела на доктора.

— Парадокс? — улыбнулся он. — Мне предлагали открыть клинику в Албалии. Это была бы суперсовременная клиника с палатами, похожими на номера отелей. И в этих палатах лежали бы люди, готовые платить миллионы за лечение. Потому что в Албалии всё, что может приносить прибыль, должно её приносить. Даже смерть… У Ситулии не такие большие запросы. Да, директор банка пытается сделать деньги на моих кредитах, но это мелочь. Здесь мне позволяют лечить людей бесплатно.

— Когда я только приехала в Порриму, она мне не понравилась. Мне ничего тогда не нравилось...

— Я заметил, — сказал Отто.

— А сейчас мне кажется, она немножко похожа на город, где жила моя бабушка. Небольшой такой, старенький.

— Хотел показать вам ещё водонапорную башню.

— Да, у бабушки в городе тоже есть такая.

Ниа шла за доктором сквозь туман, который становился всё более густым. На город ложились сумерки. Зажглись фонари.

— Оранжевые... — она.

— Что?

— Фонари оранжевые... я люблю...

Ниа смотрела на каждое здание, на каждого проходящего мимо человека. Ещё утром сама мысль о прогулке вызывала у неё отвращение. Но сейчас у неё было странное чувство, словно она должна гулять по этому городу за всех тех, кто уже не может подняться. Какой бы ни была её жизнь, она обязана ценить её за всех тех, у кого жизни почти не осталось. «Может, это тоже искупление...» — подумала она.

Поздно вечером они с доктором подошли к трамвайной остановке.

— Ниа, я бы предложил вам остановиться на ночь в своём доме, но у меня нет дома. Пришлось его продать, — сказал Отто. — Меня это не сильно заботит, я и так живу в больнице, но если вам не хочется оставаться там, я найду для вас гостиницу.

— Нет, меня вполне устроит больница. Я всё равно собиралась побыть с Джиной.

— Хорошо.

Трамвай довёз их до пустыря на окраине города. Снова начался дождь. Они успели промокнуть, пока добежали до больницы. Скинув пальто и беретку, Ниа надела халат и пошла к Джине.

Они долго вспоминали прошлое. Ниа рассказала о времени, проведённом в университете, умолчав только об Эридане, Солусе и встрече с Тихэ. Не хотела огорчать подругу. Джина не спрашивала. Она очень изменилась. Иногда по привычке девушка капризничала и жаловалась, но глаза уже начали всё принимать. И этот взгляд выносить было тяжелее всего. Казалось, Джина тоже постепенно познаёт тайну, недоступную Ниа. Этой тайной была смерть.

Выслушав подругу, Джина стала говорить о своей работе. Несколько раз у неё начинался приступ кашля, но, вытерев кровь с подбородка, Джина снова продолжала рассказывать.

Они расстались в первом часу, когда Джина больше уже не могла говорить, а Ниа — не плакать.

— Я уезжаю рано утром, ты будешь ещё спать, — сказала Ниа, целуя подругу.

— Здорово, что ты приехала, — прохрипела, улыбаясь, Джина. — Сегодня был самый лучший день за весь этот поганый год.

— Я скоро приеду ещё!

— Обязательно приезжай! Я буду тебя ждать!

— Спокойной ночи...

— Лучше пожелай мне доброго утра! — улыбнулась Джина.

— Доброго утра тебе... самого-самого доброго...

— Спасибо!

Ниа вышла из палаты и прислонилась к двери. Все слёзы куда-то исчезли, словно свернувшись в густой комок. Дрожа, она спустилась в кабинет доктора Залюбера.

— А я уже собирался идти за вами, — сказал Отто, с волнением глядя на девушку.

— Позаботьтесь о ней, — глухо прошептала Ниа, — делайте всё, что она захочет, любую мелочь.

— Конечно...

— Знаете, на церемонии вручения дипломов декан распределял нас. Джине достался отдел гуманитарной помощи. Она очень расстроилась, рассердилась даже. Мы сидели в пиццерии, и она весь вечер ворчала.

— Джина очень много сделала для людей. Может, сначала ей и не нравилась эта работа, но она научилась вкладывать в неё душу.

— А мне достался Университет языков, — Ниа пыталась сказать о том, что не давало ей покоя с той секунды, когда она увидела Джину. — Я сначала не расслышала, что сказал профессор Веспер, и пошла к нему спросить. И он... Я никому об этом не говорила… Когда он получил направление в отдел гуманитарной помощи, он решил послать туда меня. А потом пришло письмо из Университета... Он не заставлял меня, он предложил мне выбрать. Единственной предложил выбрать!.. И я выбрала... Я не знала, если бы я знала... На месте Джины должна была быть я!

— Ниа, каждый человек находится там, где должен.

Она покачала головой.

— Давайте спать. Сегодня был трудный день, а завтра нам рано вставать. Я постелю вам на кровати, а сам лягу на диван.

— Нет, я лягу на диван! — запротестовала девушка.

— Но вы моя гостья...

— Нет, пожалуйста!

— Хорошо, идите в душ, а я пока всё приготовлю.

В смежных с кабинетом комнатах были спальня, кухня и ванная. Ниа достала ночную рубашку, халат, тапочки — знала ведь, что пригодятся. Когда она вышла из ванной, её уже ждала постель и чай с мятой и лимоном.

Она думала, что не сможет заснуть, но не успела лечь, как зазвонил будильник. Ниа подняла голову, и увидела рядом доктора Залюбера.

— Доброе утро, — улыбнулся Отто. — Завтрак на столе.

Девушка сходила в ванную, переоделась, выпила кофе с булочкой и стала ждать доктора, которого вызвали к больному. Он пришёл через несколько минут, скинул белый халат и надел своё потрёпанное пальто.

— Вы готовы?

Он не сказал, что случилось с тем больным, а Ниа не спросила.

На улице шёл дождь. Когда они приехали на вокзал, поезд уже стоял на платформе.

— Давайте попрощаемся здесь, — сказала Ниа.

— Спасибо вам за всё, что вы сделали!

— И вам. Я напишу. Надеюсь, новости будут хорошие.

— Да, хорошие новости нам сейчас очень нужны.

Они обнялись. Ниа пошла к поезду, а доктор — назад к трамвайной остановке.

Показав проводнице билет и пропуск, Ниа забралась в вагон. В купе она теперь была единственным пассажиром.

Вглядываясь в темноту вокзала, она подумала, что в любом случае съездила сюда не зря. Ей удалось найти самое лучшее применение деньгам Эридана. И он, и Сорора это бы одобрили.

Поезд тронулся… В любом случае?.. Увидев больных, Ниа, как и доктор, с трудом могла поверить в чудодейственный рецепт, записанный в книге. «Не веришь? Как ты можешь не верить?» — оборвала она себя и достала книгу. Старая, края страниц затёрлись и пожелтели. Ни имени автора, ни названия. Просто текст, разделённый на части. Некоторые маленькие, всего в несколько строк, другие больше страницы. «Как будто дневник, только без дат...» Она посмотрела внимательнее. Алфавит незнакомый. Но слова состоят из букв, а не из иероглифов. Есть слова из одной-двух букв, наверное, предлоги или союзы. А может, местоимения. Профессор Сатабиша должен разобраться, обязательно должен...

В воскресенье поезд прибыл на станцию «Алкес».

В долине по-прежнему была зима. Снег уже потяжелел и осел, но ещё не собирался таять. Пытаясь отыскать среди сугробов знакомую тропинку, Ниа думала о том, как всё изменилось. Эта неделя перечеркнула все прошедшие месяцы. Её боль, страдания, слёзы, ненависть к себе — всё потеряло значение. Осталась только его жизнь, угасающая с каждой секундой. И Ниа было почти безразлично, есть ли ей место в этой жизни, важна была сама жизнь.

Уже совсем стемнело, когда Ниа вышла на главную аллею. В окнах университета горел свет, и, несмотря на холод и усталость, она почувствовала внутри тепло. Это место спасло её. Теперь оно должно спасти Солуса.

Ниа быстро поднялась по лестнице. Профессор Сатабиша, наверное, у себя. Он поможет, обязательно поможет!

Второй этаж, третий...

У стены стоял человек. Девушка почти пробежала мимо него, когда он тихо сказал:

— Здравствуй, Ниа. Хидори Сатабиша не знает этого языка.