Chances/Шансы (гет)

Переводчик: Al-manama

Редактор: GiaMia

---

Белла открыла глаза от ощущения, что ее сердце разогналось до миллиона миль в час.

Тяжело дыша, она застыла, медленно выплывая из мрака ночного кошмара на берег утреннего света. Она встречала новый день, глядя в заплаканное окно гостевой комнаты Джейкоба.

Стараясь обуздать бешеное сердцебиение, она подняла голову и заворочалась в постели, будто пытаясь вскарабкаться по сыпучему гравийному склону. Последнее, что она помнила — как сидела в машине Джейкоба, сжимая в руке песчаный доллар, словно последнюю монетку из опустевшего кошелька. Белла резко обернулась, ее широко раскрытые глаза скользнули по комнате.

Распотрошенный чемодан, который она вчера бросила открытым после своих оцепенелых попыток одеться, истекал одеждой, словно кровью. Ее рука слепо вцепилась в рубашку, которая все еще была на ней, а взгляд скользнул вниз, на одеяла, обвившиеся вокруг талии. Белла неуклюже отпихнула их в сторону и свесила ноги с кровати. Она все еще была одета в джинсы и непарные носки.

Опершись локтями на колени, она потерла лицо, а затем запустила пальцы в свои короткие волосы, пытаясь сориентироваться.

Раньше она встречала утро с оптимизмом нового дня (если у нее не было похмелья) — в те времена, когда еще не оказалась истощена разочарованиями. Сегодня она страдала от похмелья совсем другого рода.

Выдохнув, она уселась, снова изнеможённо обводя комнату взглядом.

Песчаный доллар лежал на комоде рядом с ее компьютером, словно маленький маяк на берегу бурного моря. Ее глаза на мгновение остановились на нем, и затуманенный мозг попытался проложить курс. Несмотря на то, что вчера она заснула еще до наступления темноты, ей все равно казалось, будто она не спала целую неделю.

Душ, скорее всего, поможет.

Удерживая в голове эту несложную цель, она соскользнула на пол и, едва не упав, схватилась за матрас и опустилась на колени. Вместо того чтобы попытаться снова встать, она протянула руку, подтащила к себе чемодан и вяло начала рыться в одежде. Первое, что попалось ей в руки — штаны для йоги и футболка с v-образным вырезом, и Белла решила, что это вполне подойдет до тех пор, пока она не разберется, что к чему, после душа.

Ее внимание привлекло нечто знакомое, спрятанное в сетчатом кармане внутри чемодана. Прижав одежду к животу, она протянула свободную руку и вытащила сплетенный вручную ловец снов. Как и Белла, он знавал лучшие дни: перья были выцветшими и потрепанными, а узлы покрылись пылью.

Он висел, как талисман, в изголовье каждой кровати во время ее путешествия через ад — кроме той, которую она делила с Эдвардом. Тот всегда выражал свое недовольство, говоря, что это всего лишь «символ первобытной культуры и суеверие».

Как бесчувственная нежить, он не понимал значения сентиментальных сувениров. Или, возможно — как любой властный, нарушающий границы абьюзер — добивался, чтобы Белла разорвала все свои связи, еще будучи его невестой.

Ее глаза метнулись к изголовью, и она, дрожа, приподнялась и рухнула на край матраса. Может, ей стоило повесить ловца здесь?

Белла даже не была уверена, захочет ли Джейкоб, чтобы она осталась, или присутствие всех этих коробок — просто результат приказа Альфы бестолковым парням «принести ее вещи». Что еще более важно, она не знала, хочет ли остаться, даже если этого желает он; у Беллы не было уверенности, хватит ли у нее сил или хотя бы фигур на доске, чтобы продолжать играть в эту игру прямо сейчас.

Решив оставить ловца снов в чистилище на своей подушке, она встала с кровати, собралась с духом и открыла дверь. В доме было тихо и темно, и она с радостью сбежала в утешительную ванную.

После апатичного приема душа и одевания Белла посмотрела в зеркало, чтобы понять, каково ее положение. Девушка, смотревшая на нее, по-прежнему выглядела такой же измученной и тревожной, какой она себя чувствовала. Даже если — особенно после профессионального вмешательства Ким — новая стрижка делала ее моложе, а неидеальные губы выглядели приятно пухлыми, это не могло скрыть того факта, что синяки переместились с челюсти под опустошенные глаза.

Приведя в порядок ванную и собрав грязную одежду, Белла глубоко вздохнула и открыла дверь. Волна приятных ароматов накрыла ее вместе с мягким лязгом металла и шепотом воды из кухни.

Джейкоб был здесь.

Прижав одежду к груди, Белла забежала в комнату для гостей и закрыла за собой дверь, прислонившись к ней, пока адреналин бодро струился по венам.

Она не знала, сможет ли справиться с этим прямо сейчас.

Ее живот возмущенно заурчал, а сердце заколотилось в груди. Отлепив голову от двери, она попыталась соскрести все остатки самообладания, чтобы создать хоть какую-то защиту. Близость к Джейкобу должна была принести утешение, но сейчас эта перспектива казалась почти пугающей. У нее не получалось контролировать ситуацию (или себя), как это происходило на расстоянии.

Протяжно вздохнув, она бросила одежду на пол возле шкафа и повернулась лицом к двери. Белла нервно одернула футболку и взъерошила волосы, прежде чем успела понять, что делает.

Невесело рассмеявшись над собой, она прижала ладони к лицу и быстро потерла щеки. А потом решительно шагнула за дверь.

Что бы он ни приготовил, еда пахла чудесно, и это определенно не были подогретые остатки ужина. Но тут ничего удивительного, правда? Он же заботился о своем отце в течение многих лет, и почему-то она упустила из виду тот факт, что это, очевидно, включало и умение готовить. Белла упустила многое в своей эгоцентричной юности, но в настоящий момент у нее не было сил добавлять новый пункт к длинному списку «грязного белья».

Войдя в гостиную, она увидела Джейкоба через открытую кухонную дверь; одетый в обрезанные джинсы и белую майку-алкоголичку, он стоял спиной к ней и мыл посуду в раковине. Майка обтягивала его сильные широкие мышцы, переходящие в узкую талию, и подчеркивала массивные плечи.

Ее тело отозвалось теплом, и Белла опустила подбородок, позволив завесе кудрей спрятать открывшееся зрелище. Ей хотелось бы, чтоб он не привлекал ее настолько сильно, но, скорее всего, это происходило с каждой девушкой. Джейкоб был прекрасным образцом мужчины, с гладкой кожей цвета ириски, подчеркивающей идеальные пропорции, и мускулатурой, которая олицетворяла собой гибкую силу и мужественность, а не громоздкую массивность бодибилдера.

Пытаясь смягчить минутный гормональный удар, Белла отвлеклась, быстро осмотрев гостиную при дневном свете.

Помимо огромного мягкого откидывающегося кресла и дивана, у стены стоял телевизор с плоским экраном и тумба для аппаратуры. На ней был установлен DVD-плеер (в технологическом плане он действительно являлся дикарем из каменного века) и несколько дисков. В остальном это место даже не выглядело жилым. На стене висело несколько рамок с образцами племенного искусства — она узнала руку Эмили, по крайней мере, в одном из них — и резная каминная полка, но без фотографий, каких-либо безделушек или почты.

Выключив воду, Джейкоб повернулся и скрылся из виду, даже не взглянув себе за спину, хотя она знала, что он мог расслышать биение ее сердца из соседней комнаты. Шум открывающейся дверцы холодильника прозвучал как раз в тот момент, когда Белла заглянула в дверной проем.

Кухня оказалась маленькой, но удобной: возле дальней стены было окно над раковиной, а у стены, примыкавшей к гостиной, стоял маленький безвкусный пластиковый стол с металлическими ножками и три одинаковых стула.

Джейкоб как раз извлекал галлон апельсинового сока из холодильника, находившегося возле дальней стены. Он повернулся и поставил его на стол.

— Привет, — прошептала Белла, неловко обхватив себя руками.

Его темные глаза молчаливо вспыхнули из-под прядей волос цвета эбенового дерева, спадающих ему на лицо. Он рассеянно запустил руку в волосы.

— Есть завтрак, — пробормотал он и снова отвернулся.

Белла моргнула, привалившись к дверному косяку и наблюдая, как он направляется к плите по застеленному линолеумом полу.

Она чувствовала себя потерянной.

Взглянув на стол, она увидела пару тарелок, столовые приборы и стаканы рядом с ними, но, похоже, была не в состоянии заставить себя пошевелиться. Ее взгляд вернулся к Джейкобу, который отходил от духовки и нес две тарелки, балансирующие на одной руке, подхватив еще одно блюдо другой. Он закрыл дверцу бедром.

Он держал еду теплой для нее!

Эта мысль была в миллион раз утешительнее, чем его невнятное приглашение.

Джейкоб вернулся к столу и поставил посуду, а Белла, наконец, оттолкнулась от двери. Потирая руки о бедра, она медленно подошла, когда Джейкоб опустился на дальний стул возле холодильника, не глядя на нее.

Белла выдвинула ближайший стул, поморщившись от скрипа металла по линолеуму. Она медленно присела боком к столу, подтянув одну ногу к груди и обхватив голень рукой, пока Джейкоб открывал сок.

Она не сводила глаз с его рук, пока он наливал два стакана апельсинового сока, а затем подтолкнул один к ней через стол. Белла рискнула взглянуть вверх — Джейкоб украдкой наблюдал за ней из-под прямых ресниц, но его глаза тут же метнулись в сторону.

Эта холодная сдержанность была невыносима.

Фактически, единственная причина, по которой она тут же не сбежала из кухни, заключалась в том, что он, очевидно, приготовил завтрак для них обоих. К тому же, ее желудок ел сам себя заживо. Она осторожно пододвинула сок и сделала глоток, наблюдая, как он накладывает еду на тарелку. Кажется, вкус сахара на языке немного успокоил ее нервозность.

Джейкоб приготовил яйца, бекон и картошку по-деревенски из оставшегося со вчерашнего ужина картофеля, и все это выглядело восхитительно. Ей под нос резко сунули полную тарелку, она подняла глаза и увидела, что он невозмутимо приступил к завтраку.

Белла чуть сильнее прижала колено к груди, свободной рукой потянувшись к вилке. Джейкоб успел съесть несколько кусков к тому времени, как она поднесла к губам первую дрожащую вилку с яичницей. Она не сводила глаз с тарелки, продолжая жевать, а затем откусила еще раз, уже более воодушевленно.

— Спасибо, — прошептала Белла. — Очень вкусно.

Потому что это было действительно так — он отлично со всем справился.

Она наколола на вилку кусок картофеля и откусила его, а взгляд метнулся к противоположной стороне стола. Джейкоб одной рукой обнял свою тарелку и склонился над ней, пряди волос красиво обрамляли его лицо.

Белла прикончила ломтик и взяла следующий. Он откинулся на спинку стула, потянулся к апельсиновому соку и сделал большой глоток, снова поставив стакан.

— Тебе нужно остаться здесь, как минимум, на две недели, — внезапно объявил он стальным басом, взяв вилку. — После этого ты сможешь найти другое место в резервации.

Он вновь сосредоточился на своей тарелке, даже не пытаясь убедиться, услышала ли она его.

Белла застыла на середине жевания, стараясь найти подтекст в этой безэмоциональной реплике.

Проглотив кусок, она отложила вилку.

— Почему?

Он насадил на зубья сразу несколько картофелин и ломтик бекона.

— Надо убедиться, что не будет кого-то еще, — отрапортовал он своей тарелке в промежутках между жеваниями. — Судя по тому, что нам удалось у нее вырвать, других нет.

После еды она почувствовала себя немного окрепшей.

— Говоришь так, будто речь идет о зубах, — фыркнула она, потянувшись за соком.

Джейкоб впервые взглянул на нее с тончайшей улыбкой, сверкнувшей, как лезвие ножа.

— О, это было намного хуже зубов, — нежно протянул он, с леденящим душу смешком возвращаясь к еде.

Белла непроизвольно вздрогнула, глядя на свой сок. Его жестокость тревожила, но сейчас она не могла об этом думать. Опустив подбородок, она сделала еще один глоток, пытаясь успокоить нервы.

— Почему здесь? — прошептала она своим коленям, поставив стакан на стол. Она нуждалась хоть в каком-то утешении или эмоциях от мужчины за столом.

Когда она взглянула вверх, его глаза были сосредоточены на тарелке, затем он пренебрежительно пожал плечом.

Любой другой ответ был бы лучше.

Белла уже набрала воздуха, чтобы сказать ему об этом, но тут он откинулся на спинку стула, потянувшись к соку.

— Сет заберет тебя в любое удобное время до полудня, — произнес он тоном, снова вымощенным полированным камнем. — Сегодня днем я встречаюсь с Советом.

Глаза Джейкоба оставались все такими же холодными, когда он посмотрел на нее через край бокала.

Белла обняла ногу обеими руками, и ее взгляд скользнул по столу.

Каждое его безличное слово ранило, словно втыкали ледяной нож в незажившую рану.

— Они хотят, чтобы я рассказал им о нападении, — продолжил он. — Мне нужно, чтобы ты описала, как это случилось.

Глаза Беллы распахнулись и метнулись к мужчине, который так бесстрастно сидел напротив и пил сок. Голос, оказавшись в ловушке сердца, буквально застрял у нее в горле.

Джейкоб поставил стакан и скрестил руки на груди, откидываясь на стуле.

— Этот шрам настолько редок, что о нем ничего не известно, — произнес он с почти медицинской интонацией. — Совету необходимо знать, что именно произошло, ради подобных случаев в будущем.

«Этот шрам». «Случаи в будущем». Не «наша связь»... «моя метка»…

Он говорил об этом, как о болезни. Он заставил ее почувствовать себя заразной. В глазах Беллы начали собираться слезы.

— Как пиявка узнала?

Быстро моргнув, Белла сжалась в комок, уперев подбородок в колено, чтобы казаться максимально маленькой мишенью.

— Я... — ее голос сорвался.

Облизнув губы, она зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.

— По запаху, — выдохнула она, слишком тихо для любого другого, но не сверхъестественного уха.

— Пиявка знала, что это такое?

Воспоминания начали проноситься сквозь ее разум, и Белла крепко зажмурилась, пытаясь не впускать их.

— Белла…

Она вскочила со своего места настолько быстро, что стул с грохотом опрокинулся.

Белла захлопнула за собой дверь комнаты для гостей, прежде чем даже осознала, что двигается. Бросившись на кровать, она уткнулась лицом в подушку, из груди конвульсиями вырывались рыдания, похожие на рвоту. Рука сама собой потянулась к ловцу снов рядом с ее щекой, и она рассеянно начала поигрывать успокаивающей сыромятной кожей, завязанной узлами нежной заботливой рукой друга. Друга, который с таким же успехом мог бы быть мертв.

В конце концов, у нее закончились слезы.

Вытерев о наволочку свое сопливое заплаканное лицо, Белла перевернула подушку и прижалась щекой к сухой стороне. Она оцепенело теребила бусинки и пыталась скрепить собственное разваливающееся сердце, продолжая всхлипывать.

Она замерла, услышав мягкий стук в дверь.

Белла подняла голову, когда он повторился — осторожно, тихо.

Наверное, Джейкоб позвал Сета — она надеялась, что он позвал Сета.

Снова вытирая лицо, она прохрипела что-то неразборчивое, а затем с нетерпением смотрела, как медленно открывается дверь. Сердце опять бешено забилось при виде Джейкоба, прислонившегося к дверному косяку с нахмуренными бровями над нечитаемыми глазами.

Несколько мгновений ни один из них ничего не говорил.

Наконец, он со вздохом выпрямился.

— Можно мне войти? — тихо спросил он.

Белла кивнула и вытерла нос тыльной стороной ладони, садясь повыше.

Взгляд Джейкоба опустился, когда он перешагнул через чемодан и молча направился к кровати. Она смотрела, как он медленно опускается на пол, будто у него болел каждый сустав. Он прислонился к стене рядом с изголовьем.

Белла осторожно перевернулась на живот, пряча ловца снов в ладонь и засунув ее под грудь — отчасти для успокоения, но также и в надежде, что он его не увидит.

Джейкоб увидел.

Его глаза метнулись к ней, а затем зажмурились — он уперся локтями в колени, запустил руки в волосы и прижал их к затылку.

Белла прислонилась щекой к ладони и слушала стук дождя по стеклу — ее глаза слепо скользили по изголовью, а голова взрывалась от мыслей.

— Прости меня.

При звуке его бархатного шепота глаза Беллы метнулись туда, где он сидел все в том же положении — пальцы сжимают волосы, подбородок опущен на грудь; она ждала продолжения.

— Просто я НЕНАВИЖУ... — это слово он выплюнул с такой силой, что казалось, будто оно выбьет ему зубы. Она услышала, как он облизнул губы и попытался снова. — Просто я ненавижу себя сейчас очень, очень, очень сильно, — его голос сорвался, как это случалось раньше, когда он был моложе. — Но когда я наказываю себя, это причиняет боль тебе.

Слезы жалости к ним обоим навернулись ей на глаза, и Белла сильнее стиснула ловца снов. Каким-то образом она знала — если перебьет его, чары разрушатся. Но это было к лучшему, потому что сейчас она не могла дать ничего, кроме готовности слушать.

Резко выдохнув, Джейкоб снова вцепился пальцами в волосы.

— Волк пожирает меня, пытаясь добраться до тебя. Я просто... я не знаю, что делать с его яростью.

Белла подняла голову, по ее щекам текли слезы. Не зная, сможет ли пережить еще один отказ, она все же решила попытаться. Вытащив руку из-под груди, она осторожно потянулась к его колену, дотрагиваясь кончиком пальца. От прикосновения кожи к коже его тепло передалось ее руке, и как какая-то сумасшедшая химическая реакция растворила комок в ее горле.

Джейкоб тихо зашипел, подняв голову и глядя на ее подношение. Неуверенная рука потянулась через миллионы миль между ними, и подушечки его пальцев коснулись ее ногтей. Они медленно скользнули по каждой фаланге, покрывая сливки карамелью. Их руки неуверенно переплелись; страх и боль, похороненные глубоко внутри, заставляли обоих дрожать.

Джейкоб положил локти на колени и прижался щекой к бицепсу, наблюдая, как его большой палец нежно гладит ее ладонь.

— Ты — наша пара, — прошептал он, обращаясь к их переплетенным рукам.

У Беллы перехватило дыхание прежде, чем ее мозг успел осознать, почему: она впервые услышала, как он это произносит. Ее взгляд скользнул по его лицу — настолько открытому и уязвимому, что, казалось, ей следует из вежливости отвернуться.

Однако она не сделала этого: три простых слова, слетевшие с его губ, заставили нечто глубоко внутри нее трепетать, будто что-то с удовлетворенным щелчком встало на место — ее сердце беззастенчиво насыщалось.

— Единственное, что от нас требуется — беречь тебя, — продолжил он темным шепотом. — И я никогда не делал этого так, как надо.

Его глаза закрылись под весом нахмуренных бровей и всего, что его тяготило.

Белла прижалась щекой к своей руке, лежащей на кровати, по-прежнему сжимая ловца снов, как спасательный круг. Она смотрела на миллионы микровыражений, прыгавших по лицу Джейкоба, словно блохи — его жемчужные зубы прикусили губу так сильно, что согнали с нее красновато-коричневый цвет. Затем он отпустил ее с влажным хлопком.

— Я был единственным, кто защищал тебя, — фыркнул он, с отвращением покачав головой и слегка дернув рукой. — Я никому не доверял.

Темные глаза открылись — словно зияющие, пустые, высохшие колодцы.

— Но я не смог сдержать свою эмоциональную хуйню и все проебал, — он резким шепотом выделил каждое слово.

Затем его взгляд оторвался от их сплетенных рук и обратился к ее глазам.

Белла моргнула, и слезы полились с новой силой, сбегая по переносице и размывая его болезненный образ.

— В последний раз, когда я позволил этому вырваться наружу — чуть не убил Сэма, — глухо прошептал он. — Теперь пострадала ты.

Словно наблюдая за ним сквозь мираж, Белла чувствовала себя окутанной мерцающей пеленой печали. Она пыталась сдержать слезы, нетерпеливо вытирая лицо тыльной стороной ладони. Это было чертовски несправедливо — он просто не мог позволить себе быть человеком, отягощенный ответственностью и зверем внутри.

Она повернулась щекой к соленой руке.

— Тебе нужно выпустить это, — произнесла она настолько тихо, что ощутила только, как согласные звуки щелкали ей по нёбу.

С гримасой покачав головой, он зажмурился и выпрямился у стены, осторожно убрав свои пальцы из ее ладони. Было такое чувство, будто он выдернул все нервы из ее руки и перетянул их на себя.

Джейкоб обхватил голову и замер, глядя в потолок.

Белла пошевелила занемевшей кистью и сунула ее обратно под подбородок, поворачивая голову и уставившись на изголовье кровати. Осознав, что все еще отчаянно перебирает бусины на ловце снов, она вытащила его из-под груди и положила рядом с собой на подушку. Прижавшись подбородком к руке, она пробежалась взглядом по крошечным идеальным узелкам, с невероятной осторожностью завязанным сеткой из сыромятной кожи. Кончик ее пальца дотронулся до одного из них, а рассудок погрузился в беспорядочный белый шум.

В эту минуту ей нечего было сказать.

Все, на что они оказались способны — сидеть бок о бок, истекать кровью, занимаясь самобичеванием, и мучиться от жестокости жизни. И все же, в боли было какое-то умиротворение: впервые, они действительно делали что-то… вместе.

Вдвоем.

Джейкоб резко втянул воздух сквозь зубы, и она взглянула на него — он снова скрестил руки на коленях. Сглотнув так тяжело, что его кадык подпрыгнул, он заговорил, обращаясь к потолку.

— Знаю, я — ебаный урод, рядом с которым трудно находиться, — он выдавил слова с побежденным вздохом. — Но мне нужно, чтобы ты была здесь… нам это нужно.

Его взгляд упал вниз и с мольбой скользнул по ее лицу — он даже не пытался скрыть свое отчаяние.

Белла прикусила губу и слегка кивнула ему. Прямо сейчас она тоже нуждалась в этом.

Плечи Джейкоба облегченно расслабились, и он коротко кивнул ей в ответ — благодарность, признание? На самом деле, это не имело значения.

Его беспокойные глаза метались по комнате вслед за мыслями. Они остановились на песчаном долларе, который он оставил на комоде рядом с ее компьютером, и его длинная рука протянулась, чтобы положить ракушку на свое колено. Джейкоб рассеянно водил пальцем по звездочке, и Белла надеялась, что он черпает из воспоминаний такое же утешение, как она из ловца снов в своей руке.

— Через несколько недель, — тихо сказал он, обращаясь к ракушке, — все должно немного успокоиться, и мы сможем найти тебе место получше.

Его палец прошелся по одному из отверстий на песчаном долларе.

— В резервации, — пробормотал он. — Оно должно быть в резервации.

Его подбородок все еще был опущен, и он взглянул на нее из-под ресниц.

— Хорошо, — прошептала Белла.

Глаза Джейкоба несколько мгновений скользили между ее глазами. Снаружи раскатисто прогрохотал гром, и ветер хлестнул в окно горсткой дождя.

Соединившись с ней взглядом, он медленно поднял голову.

— Совет может пождать своих гребанных ответов, — выдохнул он, нахмурив брови. — Тебе не нужно рассказывать обо всем прямо сейчас… — он замолчал и облизнул губы. — Но мне все равно надо узнать, что она с тобой сделала.

Белла отняла голову от руки, сведя брови.

— Зачем? — мягко спросила она. — Чтобы ты мог и дальше казнить себя?

Джейкоб сжал губы, вдыхая носом.

— Чтобы я мог быть там рядом с тобой, — прошептал он. — Как и предполагалось.

Нахмурившись, Белла взволнованно вскочила с кровати. Она уселась, свесив ноги с края в неосознанном желании найти путь к отступлению.

— Меня не было рядом с тобой все эти годы, — возразила она напряженным от горя и тревоги голосом.

В теле Джейкоба также нарастало напряжение, похожее на ее собственное.

— На вечеринке… в баре… на пляже, — уклончиво прошипел он. — Я же говорил тебе.

Взгляд Беллы метнулся к его глазам, радужки которых слегка расширялись и сужались — физическая метафора его борьбы со стенами, которые угрожали снова скрыть Джейка от нее.

Смотреть на это было невыносимо.

Раздув щеки и выдохнув, она склонила голову, и волосы образовали благословенную завесу между ними. Одна только мысль о том, чтобы просто заговорить о произошедшем, заставила ее сердце запнуться и выпрыгнуть из спринтерских стартовых блоков.

Белла прижала ладони к кровати и ссутулилась. Глаза лихорадочно искали ответы, шаря по безмолвным равнинам трикотажных штанов для йоги, покрывающих ее бедра. Он уверял, что ей не нужно рассказывать все прямо сейчас, но ей хотелось поскорее выплеснуть это.

Однако Белла старалась больше не лгать себе, и как бы она ни ненавидела этот факт — она уже перешла ту грань, за которой могла бы, как прежде, спрятаться от отвоеванного с боем прозрения: Джейкоб чувствовал себя уязвимым, потому что открылся ей.

Он рассказал, в чем нуждается, и у нее была возможность дать ему это.

Подавленные эмоции только продолжат гноиться и нарывать.

Прямо сейчас у нее появился шанс — как знать, может быть, единственный? — осушить раны и, возможно, начать вместе строить какое-то подобие дружбы.

Она была бы ебаной идиоткой, если бы тянула с этим.

Белла крепко закусила губу, зажмурив глаза. Воспоминания с легкостью прорвали пелену и затопили ее тело болью.

— Я сидела на диване.

Она не понимала, что заговорила, пока ее уши не уловили голос незнакомки, а собственный возбужденный мозг не обработал его. Она не узнала своего голоса — он был тонким, тихим и надтреснутым от страха.

— Дверь на террасу открылась, — прохрипела она. — Я не посмотрела — думала, что это т... — слова поглотил вакуум, взорвавшийся в груди.

Белла судорожно втянула в себя воздух, и та ночь настолько ярко расцвела перед мысленным взором, что она не услышала громкого, словно удар хлыстом, грома снаружи.

— Я-я… — задохнулась она. — Я не знала, что это был не ты, пока она не коснулась меня. — Белла глубоко вздохнула, рыдания жгли ее изнутри, мешая сформулировать слова. Она сдержала слезы и попыталась выговорить еще несколько слогов. — Пиявка сказала, что от меня пахнет тобой, — вздрогнула она, — и запах отличается от того, который бывает после секса.

Она вздохнула, и ее глаза сами собой открылись. Только когда мир стал размытым, она поняла, что плачет. Джейкоб сидел перед ней, и ее боль отражалась на его лице.

— Ты вообще знаешь?.. — закашлялась Белла, и Джейкоб встал на колени, опираясь руками о кровать по обе стороны от нее. — Ты хоть помнишь, что т-твой… волк приходил ко мне в твоем… — она запнулась на словах, и они превратились в очередное хриплое рыдание. Белла отчаянно вглядывалась в его лицо.

Джейкоб вздохнул и закрыл глаза, затем кивнул и наклонился к ней.

Дыхание Беллы прерывалось с каждым ударом сердца, он осторожно прижался щекой к ее бедру — физическое одобрение, которое грозило разорвать ее по швам. Его ладони медленно обхватили ее бедра, мягко шелестя по простыне.

Ее рука замерла над его головой, Белла вглядывалась в лицо Джейкоба. Волосы рассыпались по его щекам, он рассеянно смотрел в изножье кровати.

Единственной разницей между настоящим моментом и той ночью, когда она велела его Духу Воина не возвращаться, был цвет его глаз.

Ее пальцы слегка коснулись его волос, чтобы убедиться, что он настоящий, а тихие рыдания продолжали вырываться наружу.

Ей хотелось расспросить его еще — что именно он помнил, контролировал ли он себя, злило ли его происходящее — но в настоящий момент они оба были слишком хрупкими.

Он просил у нее ответов, а не новых вопросов.

Белла подавила рыдания, пряча их в груди, где они заставляли ее сердце болезненно сжиматься всякий раз, когда она пыталась вернуть себе самообладание.

Одна ее рука лежала на его обнаженном плече, черпая спокойствие от контакта с его кожей, а другая аккуратно отводила взъерошенные волосы с ничего не выражавшего лица Джейкоба.

От ее прикосновений его глаза закрылись.

— Она нашла след по запаху, — продолжила Белла шепотом, который стал звучать четче и яснее — то, что он держал ее в своих объятьях, значительно облегчало задачу. — Пиявка не знала, что это… но когда она прикоснулась к ней…

Ее голос сорвался, и она закрыла глаза.

— Метка... она как-то связана со всеми моими нервами… — Белла изо всех сил пыталась подобрать правильные слова. — Когда к ней прикасается одежда или другие люди...

— КТО?! — Джейкоб вскинул голову и посмотрел ей в лицо глазами, которые мерцали расплавленным золотом, словно испорченная лампа накаливания.

Белла изумленно втянула воздух, но невозможно было испытывать тот ужасный рефлекс от посттравматического стресса, находясь в его руках. Или, может быть, она инстинктивно поняла…

Она смотрела, как его радужки расширялись и вспыхивали изнутри — у Джейка тоже была какая-то особая неразрывная связь с этой меткой.

— Никто, — мягко успокоила она его. Ее подсознание легко подбирало слова. — Только ты.

Джейкоб тяжело вздохнул и моргнул, движением ресниц смахивая волчье негодование. Не говоря ни слова, он обнял ее, а потом развернулся и тяжело уселся на кровать, уткнувшись лицом ей в шею.

Даже если в человеческом плане все было не так уж и сложно, каждому из них приходилось иметь дело с судьбой, магией и инстинктами, которые оставались дикими и грубыми. Неудивительно, что они оба оказались в таком чудовищном раздрае.

Белла прижалась щекой к его плечу и вдохнула аромат, поглощая комфорт, вплетенный в его тело таинственной магией.

Когда дыхание Джейкоба выровнялось, Белла попыталась закончить. Ей необходимо было закончить.

— В основном это похоже на обыкновенный шрам, — прошептала она ему в кожу. — Но когда к нему прикасаешься ты...

Джейкоб медленно поднял голову и выпрямился, его взгляд метнулся к ней, как магнит. Белла отвернулась, собирая воспоминания и подбирая слова.

— Это так... настолько прекрасно, — она неловко наклонила голову, и слезы снова хлынули из глаз, подобно приливу. — Но когда она прикоснулась к нему… б-боль. Столько боли, что я не могу… — прохрипела она, голос срывался и дрожал.

Глаза Джейкоба закрылись, большая рука скользнула по шее и прижала ее лицо к своей груди. Жест был таким нежным и мягким — и напоминал дружеское утешение — что все ее защитные механизмы рухнули и рассыпались в пыль, и боль магмой вырвалась наружу с приглушенными рыданиями.

Он держал ее, пока она плакала — не с судорогами, сотрясающими все тело, а мягкими слезами из-за воспоминаний, засевших глубоко в мозгу. Они свободно вытекали медленными ровными струйками, пока не осталось ничего, кроме затягивающейся раны.

Потом теплые ладони скользнули по обе стороны ее подбородка, нежно поднимая ее голову. Выражение его лица было открытым и сложным.

Белла даже не пыталась его прочитать.

— Мне очень жаль, — прошептал он ей в глаза.

И наклонил голову, вытирая большими пальцами ее слезы.

В их взглядах не было ни вожделения, ни нужды, ни сожаления, ни чего-либо еще. На короткое благословенное мгновение они стали теми, кем всегда являлись — друзьями.

Сердитое жужжание мобильника грубо разорвало мечту и вернуло их в реальность.

Глаза Джейкоба закрылись при звуке сотового телефона, который вибрировал у него в кармане под ее ногой. Когда они открылись снова, их уже защищал стальной блеск ставней. Белла соскользнула с его коленей на кровать, вытирая лицо подолом футболки.

— Да.

Кровать спружинила, когда он встал, Белла подняла глаза и увидела, как он сосредоточенно слушает собеседника.

Не произнеся ни слова, он выключил телефон и повернулся к ней.

— Мне нужно обратиться, — объявил он своим скользящим басом. — Джедидайя потерял контроль над волком.

Глаза Беллы расширились от беспокойства.

— С ним все будет в порядке, — коротко сказал он ей. — Стая сейчас нестабильна, а он еще детеныш.

Иррациональное чувство вины нахлынуло, заполняя ее изнутри — Белла стала настолько неуравновешенной, что из-за этого страдали другие, и это было ужасно.

Еще один маленький кусочек в ее понимании Джейкоба встал на место.

Ничего не прибавив к сказанному, Джейкоб зашагал к двери комнаты, и его рука застыла на дверной ручке.

Он повернул голову ровно настолько, чтобы она разглядела его щеку.

— Я солгал пиявке. Наблюдать, как ты кричишь в ебаной агонии… было больнее всего на свете, — неясно пробормотал он. — Хуже твоей брачной ночи... — он покачал головой, мрачно вздохнув. — Я даже от Каллена не смог тебя уберечь.

И распахнул дверь.

— Ты не можешь защитить меня от себя самой, Джейкоб, — прошептала она.

— И ты тоже не можешь, — ответил он, пристально взглянув на нее через плечо, прежде чем переступить порог.

Его шепот в коридоре был едва слышен.

— Не позволяй мне снова причинять тебе боль, Беллз.

С этими словами он тихо закрыл за собой дверь.

* * *

Он назвал ее Беллз.

Он сказал, что она его пара.

Белла взяла ловца снов, лежащего рядом с ней на кровати, и оцепенело уставилась на него. Из-за собственных остаточных травм, эмоциональности разговора и многочисленных слоев Джейкоба, которые открылись в его словах и глазах, она оказалась не в состоянии разобраться в своих чувствах.

Ее взгляд рассеяно блуждал по комнате, а ноги соскользнули на пол. Белла поднесла ловца снов к лицу и благоговейно обвела все маленькие бусинки и узлы, скреплявшие амулет. Поднеся его к губам, она поцеловала центр запутанной паутины.

И повесила его на изголовье.

Наклонив голову, она с нежной улыбкой поправила облезлые перья и отступила на шаг. На фоне теплого кленового дерева он смотрелся просто отлично.

На данный момент.

Затаив дыхание, она оглядела остальную часть своей комнаты. Решив убрать одежду из чемодана, но оставить коробки упакованными, она принялась за работу.

Разбирать одежду и складывать ее в комод оказалось успокоительным занятием.

Через полчаса она поставила коробки в шкаф вместе с пустым чемоданом, и все было в порядке.

На данный момент.

Телефон показывал 9:15.

Сет прислал сообщение с просьбой перезвонить, когда она захочет поехать к Чарли, чтобы пообедать и провести день с Леа и Джосайей.

Белла решила прибраться на кухне (и, возможно, завершить завтрак, пока было настроение), а потом уже попросить его забрать ее.

Положив телефон на комод, она лениво взяла песчаный доллар и взвесила его в руке.

Она не смогла удержаться от того, чтобы поднести его к носу и понюхать, проверяя, не почувствует ли запах Джейкоба. И, конечно же, слабый сосновый аромат примешивался к запахам соли и моря, по крайней мере, в ее воображении.

Она с улыбкой смотрела на ракушку, а мысли блуждали по воспоминаниям, улетая прочь на миллион миль от разговора сегодняшним утром и всего, что могло бы разрушить это прекрасное чувство спокойствия, пока ноги несли ее на кухню.

Установив ракушку на столе, она снова уселась перед тарелкой, завернутой в пищевую пленку. Наполовину пустое блюдо Джейкоба все еще стояло напротив, так же завернутое в пленку рядом со столовыми приборами, и Белла рассмеялась при мысли, что она похожа на миссис Хэвишем из «Больших надежд» ⁽¹⁾ — ее свадебный банкет тоже застыл во времени.

Она сидела за столом с призраками прошлого, размышляя о переменчивом будущем.

Каково будет прожить с ним здесь несколько недель?

В некотором смысле, то, что решение было принято за нее, все намного упрощало.

Ей тоже нужно было находиться рядом с ним хотя бы ради комфорта и чувства защиты, которые давала их связь. С Джейкобом она чувствовала себя в физической безопасности — конечно же, как с Альфой стаи — но проблема была в том, что она не знала, сможет ли «перестать позволять ему причинять ей боль».

Белла поняла, что он имел в виду — или ей так казалось — но наблюдать, как он страдает, тосковать по его дружбе, жаждать его прикосновений... любить его, как любила она...

Было, сука, так больно!

Оставалось надеяться, что она сможет подождать несколько недель. Многие люди были готовы принять ее в своих домах, если бы она передумала.

Словно в ответ на ее мысли, в другой комнате пронзительно зазвонил телефон, разрушая догадки и возвращая ее в реальность. Белла поняла, что зависла над тарелкой с вилкой в руке. Тут же отложив прибор, она поспешила обратно в свою комнату и схватила сотовый как раз перед тем, как он переключился на голосовую почту.

— Алло? — пробормотала она, даже не посмотрев на номер.

— Белла?

Она не узнавала голос.

— Да?

— Это Тоби.

— Тоби?

Как Тоби Хорн ⁽²⁾?

— Ну, знаешь, волк Тоби.

Белла рассмеялась. Парнишка обратился незадолго до Джедая, и они оба смотрели на нее, как на маму — это было очень мило. Но где он взял ее номер?

— Что случилось? — спросила она.

— Я патрулировал, и Джейк сказал мне, чтобы я позвонил тебе, — объяснил он. — Поэтому я звоню тебе из гаража. Совсем голый.

Белла закатила глаза — что взять с пятнадцатилетнего мальчишки в мужском теле!

— Спасибо, что поделился.

— Да, это довольно странно.

— Теперь это определенно странно, — усмехнулась она.

Он рассмеялся.

— Боже, Тоби! Заткнись уже и скажи ей!

(Кажется, это был Квил).

Тоби усмехнулся безо всякого раскаяния.

— Ну, значит, Джейк сказал, чтобы ты принесла на крыльцо две пары шорт!

Он объявил это таким тоном, будто собирался прокричать «та-да!» в конце предложения. Белла ждала продолжения (но его не последовало).

— Просто любые старые шорты?

— Думаю, его шорты.

Она буквально услышала, как он пожимает плечами.

— Хорошо, спасибо, — ради собственного блага, Белла наигранно поморщилась от смущения. — Что-нибудь еще?

— Нет.

Белла хотела было спросить его, зачем, но решила, что это, вероятно, окажется не очень продуктивно в разговоре с тем, кому еще нет и пятнадцати.

— Что ж, пойду займусь этим.

— Хорошо, пока, Белла.

— Пока, волк Тоби, — улыбнулась она.

Он одарил ее мальчишеским смехом, и она выключила телефон, все еще улыбаясь, когда ее внезапно осенило: возможно, это как-то связано с Джедаем.

Вздохнув, Белла отвернулась и посмотрела сквозь морось за окном на пустой двор и темный лес.

Бросив мобильник на кровать, она повернулась и вышла из комнаты, все еще озадаченная. Только когда рука коснулась закрытой двери Джейкоба, она поняла, что сейчас… увидит его комнату.

Это было интимно. И болезненно.

Но она с нетерпением ждала этого.

Повернув ручку, она медленно толкнула дверь.

Ее окутал аромат Джейкоба — сладкий и мускусный, с оттенком сосны.

Глаза Беллы закрылись, и она сделала долгий, животворный вдох. Как, черт возьми, он мог так хорошо пахнуть?

Снова открыв глаза, она нерешительно выглянула из-за угла.

Она ожидала чего угодно, только не этого — хотя, возможно, ей следовало бы догадаться — как и весь его дом, комната оказалась стерильной и пустой.

Спальня Джейкоба-подростка была сплошным хаосом, которому добавляли обаяния плакаты, резные фигурки, журналы (непристойные прятались под матрасом) и разбросанная повсюду одежда. А здесь было совсем… стерильно.

Кровать оказалась больше той, что стояла в ее комнате — он вынужден был пользоваться матрасом размера «king Калифорния» ⁽³⁾, и его ноги наверняка все равно свисали с края. В остальном комната была такой же — ни картин, ни личных вещей, ни даже резных поделок.

Это выглядело жутковато.

Единственное, что придавало спальне обжитой вид — незаправленная кровать. На самом деле, она оказалась не только незаправленной, но и грязной. Одеяло было отброшено в ноги, обнажая простыню с пятнами от травы и грязи.

И еще крови.

Белла неуверенно вошла в комнату. Пятно крови было размазано с одной стороны матраса... справа.

С той стороны, на которой она лежала со свежей кровоточащей меткой.

Белла обернулась, посмотрев на спальню другими глазами. Стул отсутствовал, но это была та же комната, в которой она проснулась ночью после отметки, когда Джейк сидел рядом с ней.

Он не стирал простыни полтора месяца? Хотя, он не спал здесь целый месяц, поскольку проводил ночи в ее доме.

Снова повернувшись к кровати, она стала искать другое объяснение. Взгляд упал на полоску кружева цвета слоновой кости, торчащую из-под замызганной подушки. С подозрением сузив глаза, она наклонилась поближе, чтобы рассмотреть находку.

Сжав губы и виновато взглянув через плечо, она потянула за уголок и убедилась, что это были ее трусики, украденные с вечеринки!

— Мелкий извращенец, — пробормотала Белла себе под нос. Сунув белье обратно под подушку, она скрестила руки на груди и нахмурилась, глядя на кровать.

Постепенно возмущение покинуло ее и сменилось болезненной печалью от понимания.

Запах. Он хотел спать, окруженный ее ароматом.

Почему-то эта мысль показалась ей невыносимой. Слезы снова навернулись на глаза, и она вытерла их ладонями. Внезапно его слова «не позволяю девушкам входить в дом/машину» обрели смысл. Он не хотел, чтобы его окружали их запахи.

Он хотел ее.

Фыркнув, Белла повернулась спиной к кровати. Теперь она чувствовала себя мерзавкой, беспардонно вторгшейся в нечто сокровенное. Покачав головой от отвращения к себе, она подошла к комоду и выдвинула ящик. Сорвав джекпот с первой же попытки, она быстро достала две пары аккуратно свернутых трикотажных шорт и закрыла ящик.

Белла бросила последний взгляд на кровать...

И заметила его — красно-коричневого волка, наблюдающего за ней через окно сквозь деревья.

От стыда она опустила глаза.

— Прости, Джейк, — пробормотала она, отворачиваясь и зная, что он ее услышит.

И закрыла за собой дверь.

Прижав шорты к груди, она пошла по коридору, чувствуя себя… грустной, смущенной и виноватой.

Белла остановилась возле входной двери, взяла себя в руки, затем открыла ее и вышла на крыльцо. Морось дождя стала почти туманом, придававшим мягкость всему вокруг. Она босиком вышла на веранду, огорченно глядя в сторону леса из-под ресниц.

Тихий вой заставил ее резко поднять голову и повернуться к волку, присевшему возле деревьев и отчаянно наблюдавшему за ней горящими глазами.

Расцветка у него была необычная: серый мех с черными кончиками на ворсинках. Над ним стоял волк Джейкоба и серьезно смотрел на нее.

Серый зверь пополз вперед на животе, жалобно скуля, в ответ его Альфа низко зарычал с упреком. Детеныш остановился, не поднимая глаз и издавая тоскливый вой.

Красновато-коричневый волк снова взглянул на Беллу, и она смущенно пошевелилась.

Она не понимала, просит ли он ее уйти или остаться. Решив подстраховаться из соображений безопасности, она нагнулась и положила шорты на верхнюю ступеньку лестницы, выпрямляясь и нервно вытирая руки о штаны. Отступив на несколько шагов, она направилась к дому.

Со двора раздался рык, и Белла обернулась, замечая, что бурый зверь приблизился на несколько шагов и пристально смотрел на нее.

В этот момент серый волк с кратким завыванием поднялся на лапы. Альфа обернулся к детенышу, предупреждающе рыча, но тот проигнорировал сигнал, отскочив в сторону и пытаясь пробраться вперед — его взгляд был прикован к Белле.

Выйдя на крыльцо, она медленно уселась на верхнюю ступеньку в надежде, что ее действия немного избавят беднягу от стресса. Однако это только подтолкнуло его к более решительным действиям в попытке добраться до нее.

Альфа развернулся, преграждая ему путь, и детеныш поднял морду к небу с тоскливым воем.

Издалека ему ответили другие волки.

Зверь Джейкоба двинулся вперед, кусая его за бок, и детеныш взвизгнул, снова падая на живот и протяжно скуля.

Белла расстроенно обняла себя. Ей очень хотелось утешить Джедая, но она определенно не собиралась вмешиваться в то, в чем не разбиралась.

Рыкнув еще раз, красно-коричневый Альфа повернулся к Белле и затрусил к ней по траве.

На половине пути животное встало на дыбы и плавно приняло человеческий облик Джейкоба с сияющими янтарными глазами. В следующую секунду черный внешний ободок начал заполнять радужную оболочку, преображая ее в человеческую. К тому моменту, когда Джейкоб оказался возле лестницы, его взгляд мерцал, словно молния. Он остановился у нижней ступеньки и резко моргнул человеческими черными глазами.

Каким-то небольшим краешком своего мозга Белла обработала этот увлекательный процесс трансформации, потому что большая часть ее сознания была на двести процентов занята тем, что он совершенно… голый.

Мускулы на залитом дождем торсе цвета ириски напрягались с каждым плавным шагом, заставлявшим его массивные бедренные мышцы сжиматься и расслабляться. Высокий, широкоплечий, с узкими бедрами и мускулистыми ногами — Джейкоб был сложен идеально, а это означало, что его мужская анатомия на удивление соответствовала пропорциям тела. Желание пробудилось мгновенно, обрушившись на нее, словно цунами, и заставляя кровь устремиться к низу живота. Ее тело ужасно по нему соскучилось.

Джейкоб запустил руку в волосы, и это движение заставило мозг Беллы включиться, а ее отвисшую челюсть закрыться. Сердце колотилось, окрашивая щеки, и она заметила его мошенническую ухмылку, вызывающую ярость.

— Шорты?

С отвращением фыркнув, Белла закрыла глаза и, схватив одежду, вслепую протянула ему. Он взял шорты, случайно (или нет?) скользнув по ее пальцам. Прикосновение было похоже на спичку, сжигающую кровь напалмом, и она вздрогнула, отдергивая руку.

Твою ж мать! И кто тут извращенец?!

Джедай — всего лишь ребенок, а она практически трахнула взглядом Альфу прямо у него на глазах. Прикрыв лицо ладонью, она подавленно вздохнула (а затем сквозь пальцы бросила взгляд на восхитительную задницу Джейкоба). Несмотря на гнетущую неуверенность, серьезную травму и эмоциональную истощенность последних двух недель, тело Беллы, похоже, решило устроить мятеж.

— Тебе нужно перекинуться, чтобы подойти к ней.

При звуке бархатного баса Белла открыла глаза — Джейкоб был одет в шорты и разговаривал с волком, съежившимся в траве.

— Возьми своего волка под контроль, Джедидайя, — произнес он нараспев. — Она — женщина, тебе нужно стать человеком, чтобы она могла утешить тебя.

С этими словами Джейкоб повернулся к дому и зашагал по ступенькам, а серый волчонок продолжал жаться и переминаться на лапах.

Раздосадованная Белла проследила за ним взглядом, пока он поднимался по лестнице; Джейкоб уселся наверху рядом с ней. Опустив ноги на две ступеньки ниже, он уперся руками о бедра так, что его локоть слегка касался ее.

Все еще опустив подбородок, она взглянула на него краем глаза, чтобы проверить, не нарочно ли он это сделал. Разобраться не удалось — казалось, он пристально следил за взволнованным волчонком.

Но тут Джейкоб, внимательно глядя прямо перед собой, слегка наклонился к Белле и глубоко вдохнул.

— М-м-м, — промурлыкал он.

Белла нахмурилась. Она знала, что он чуял ее взбесившиеся гормоны — он что, ее дразнил?

С дьявольской ухмылкой на губах Джейкоб покосился на Беллу.

— Придурок, — она раздраженно ткнула его локтем в бок.

Он издал горячий шоколадный смешок.

— Видела бы ты свое лицо, — пробормотал он себе под нос.

Нахмурившись, Белла скрестила руки на груди и немного выпрямилась.

А потом до нее дошло — губы приоткрылись с непроизвольным вдохом.

Обмен вышел таким невероятно естественным, что она не задумалась, насколько неестественно это было для них в последнее время.

Моргнув, Белла удивленно повернулась к нему.

Джейкоб проигнорировал ее, продолжая смотреть на лужайку.

— Он такой упрямый, — пробормотал он как бы про себя. — И сильный. Когда-нибудь из него выйдет отличный лидер.

Белла склонила голову.

— Такой же, как ты?

Внезапно лицо Джейкоба исказилось в яростной гримасе, и он оскалил зубы.

На секунду ей показалось, что она перешла границы, но потом Белла проследила за его горящим взглядом и увидела, что волчонок сделал несколько шагов по направлению к ним.

— Мне придется заставить его, — вздохнул Джейкоб, вставая со ступеньки.

Белла смотрела, как он направляется к детенышу, который тут же прижал уши и повалился на землю.

— Ты так сильно хочешь к ней, но не можешь перекинуться, да? — пробормотал Джейкоб животному, садясь на корточки.

Брови Беллы нахмурились, и она склонилась к коленям — это прозвучало так, будто он говорил о себе. Если подумать, он предъявил Джедаю тот же ультиматум, что и она его волку. В попытке осознать это, Белла покачала головой, опираясь локтями о колени и подперев подбородок костяшками пальцев.

Джейкоб протянул руку и схватил волчонка за челюсть.

Несмотря на то, что тот был почти вдвое меньше его собственного животного, зверь все равно оставался огромным. Джейкоб поднес его морду к носу, глубоко глядя волку в глаза.

— Обращайся, — произнес он низким и глубоким голосом. Белла почувствовала в воздухе напряжение, похожее на надвигающийся шторм.

Медленно — мучительно медленно — животное стало трансформироваться. Мех соскользнул с кожи, и кости начали видоизменяться, пока зверь визжал и скулил. Где-то на полпути между формами воцарилась тишина, но потом хмурое утро пронзили громкие вопли мальчишки.

Пока продолжало формироваться его человеческое тело, он стонал и хныкал; Джейкоб вытащил шорты, свисавшие у него с пояса, и благопристойно прикрыл ими бедра парня. Наконец, Джедай перевернулся на бок, тяжело дыша и морщась от боли.

— Ш-ш-ш, — пробормотал Джейкоб. — Все получилось.

Он успокаивающе провел рукой по вспотевшему лбу Джедая.

Добрый. Заботливый. Нежный. Тот Джейкоб, которого она знала.

Вот о чем говорила Эмили.

— Мальчишка устал, — крикнул он через плечо. — Ему нужно поесть.

Встревоженная Белла вскочила с лестницы.

— Я положу кое-какую еду.

Джейкоб коротко кивнул. Он бесстрастно смотрел на нее, пока Белла шла по веранде, возвращаясь к двери. Закусив губу, она отвернулась и открыла экран.

Она смущенно бросилась в дом, пошатываясь и пытаясь сосредоточиться.

Она не могла думать о произошедшем прямо сейчас — ей нужно было продолжать действовать.

Как и предупреждала Тиффани, ее адреналин зашкаливал.

Недоеденный завтрак все еще стоял на столе, но на тарелках оставалось совсем немного. Открыв холодильник, она вытащила пакет с остатками еды с обеда у Эмили и принесла его к стойке. В поисках тарелки ей пришлось открыть несколько шкафов, но ящик со столовыми приборами нашелся с первой же попытки.

Вспомнив, как Джедай ел на луппере, она навалила полное блюдо белков и углеводов и потянулась было к микроволновке…

— Белла.

Низкий шепот заставил ее обернуться к Джейкобу, который стоял в дверном проеме, придерживая ослабевшего Джедая.

— Не надо ничего разогревать. Он даже не заметит, — проговорил Джейкоб.

Она подошла к ним, натянув на лицо лучшую из своих улыбок и приветствуя парнишку, который выскочил из-под руки Джейкоба. Маниакально расширенные глаза сомкнулись на ее лице, он сделал несколько шагов по направлению к ней и остановился, тяжело дыша.

— Эй, ты справился, — Белла поднесла руку к его щеке. Закрыв глаза, Джедай на мгновение прижался к ней, потираясь подбородком о ее ладонь. Большие руки медленно обвились вокруг ее тела, притягивая к себе и окружая теплом, с тихим хныканьем парнишка растекся над ней, будто заползал в постель после 36-часового рабочего дня.

— Осторожно, — прорычал Джейкоб. Белла поняла, что он стоит прямо позади мальчика.

Тихонько всхлипнув, Джедай яростно засопел ей в волосы. Белла закрыла глаза — он, принюхиваясь, прошелся носом по ее лицу, вискам, челюсти; его вдохи становились все более возбужденными, затем он, наконец, уткнулся в ее шею. Джедай вспотел и дрожал, как лист.

— Ну же, дорогой, — успокаивала его Белла, мягко отталкивая и глядя в отчаянные, налитые кровью глаза. — Давай поедим. Я еще не закончила завтрак.

Джедай безвольно кивнул, и его руки упали. Белла обняла его за талию, подталкивая к столу, на который Джейкоб уже поставил тарелку с едой. Она сделала вид, что помогает ему сесть на место — хотя парнишка был вдвое больше — и его большие карие глаза уставились на нее, будто он опасался, что Белла исчезнет.

С озабоченным выражением она снова и снова убирала потные волосы с его лица, пытаясь успокоить это отчаяние — наконец, он закрыл глаза, издав тихое мурлыканье. Мягко улыбнувшись, она наклонилась и поцеловала его в висок.

— Кушай, — пробормотала она ему в лоб, а затем игриво щелкнула по носу.

Глаза Джедайи распахнулись с мальчишеской улыбкой на взрослом лице, затем его взгляд остановился на еде — будто она отдала ему прямой приказ, к которому он отнесся со всей серьезностью. Независимо от того, являлось ли это правдой, ей было до странности утешительно наблюдать, с каким удовольствием он набрасывается на еду.

Подняв глаза, которые все еще улыбались, смягчая ее губы, она увидела, что Джейкоб взял свою тарелку и встал позади них, прислонившись бедрами к стойке и одной ногой подпирая другую; он смотрел на нее непостижимым взглядом.

Она не могла сказать определенно, был ли он доволен, раздражен или чертовски зол.

Смущенно опустив глаза, Белла села на свое место, развернув стул к Джедаю, который засовывал очередную гигантскую порцию себе в рот. Хорошо, что она додумалась дать ему большую ложку.

Поджав под себя ноги и усаживаясь на стуле по-турецки, она взяла вилку и на секунду остановилась, чтобы полюбоваться на впечатляющую силу природы — волк против еды.

Почувствовав на себе взгляд Джейкоба, она быстро подняла глаза и поймала его, прежде чем тот успел отвернуться. Он резко затолкал последнюю порцию еды в свой невозмутимый рот.

— Хочешь еще, Джейк? — спросила она. Черные глаза метнулись к ней, и она дернула подбородком в сторону сервированных на столе блюд.

Он кивнул, пережевывая кусок в ожидании, когда можно будет проглотить и утолить голод.

Если подумать, факт, что завтрак любого из волков длился настолько долго, можно считать своего рода мировым рекордом.

Или свидетельством того, насколько тяжело пришлось Джейкобу.

Джедай даже не взглянул на нее, когда Белла потянулась через стол — он сгорбился над своей тарелкой, словно голодное животное, каковым он и являлся. Она сняла пленку со всех трех тарелок и соскребла картошку и яйца с беконом в одну порцию. Пронеся блюда через всю кухню, она сложила грязную посуду в раковину и передала Джейкобу его тарелку.

Он поставил опустевшую на стойку позади себя и снова повернулся к ней. С напряженным взглядом, полным тайн, Джейкоб молча принял еду из ее рук.

Тем не менее, она улыбнулась ему и взглянула через плечо на Джедая, который уже готовился пересечь финишную черту. Подхватив со стойки контейнеры с ветчиной и индейкой, она вернулась и поставила их на стол перед волчонком.

Белла снова рухнула на свой стул и подтянула под себя ноги, поднимая вилку и переключая внимание на собственную тарелку, пока прислушивалась к мягкому ворчанию и глоткам Джедая.

Она задумчиво проткнула картофелину.

Что-то чудесно исцеляющее было в том, чтобы утешать Джедая и наблюдать, как он утоляет голод и восполняет свои потребности.

Каким-то образом, ее потерянность, травма и неуверенность последних двух недель, сами собой упорядочились и встали на место — теперь дело было не только в ней.

Она стала одной из стаи.

Независимо от того, насколько ей было больно, была ли она сломлена или устала, ее связь с окружающими оставалась неразрывна. Сосредоточившись на нуждах членов стаи, которые заботились друг о друге, и отдавая, вместо того, чтобы отчаянно заполнять собственные пустоты, она получила именно то, в чем нуждалась — цель, место и защиту. Любовь.

Если бы только она позволила себе принять ее.

Белла откусила картошку, лениво наблюдая, как Джедай плавно отодвигает свою пустую тарелку и ставит перед собой контейнер с ветчиной. Она молча вернулась к собственной еде и размеренно жевала кусочек за кусочком, практически не ощущая вкуса, пока разум свободно кружился в своем тихом убежище — гроте, созданном посреди бури.

— Фто эффо?

Белла подняла глаза и увидела: Джедай уже настолько восстановился, пережевывая одну огромную порцию и запихивая в рот следующую, что взял со стола ракушку.

— Песчаный доллар, — Белла приподняла бровь. — Ракушка.

По какой-то причине ее глаза метнулись через комнату, и она посмотрела на Джейкоба, который по-прежнему облокачивался на стойку, но теперь со стаканом молока в руке. Честно говоря, она была настолько погружена в свои мысли, что забыла о его присутствии.

Он сделал глоток из стакана, взглянув на нее поверх ободка непроницаемыми глазами.

— Это я знаю, — рассмеялся Джедай, как самоуверенный ребенок. Положив ракушку на стол, он повернулся к ней с прояснившимся взглядом, поднял стакан с молоком, который волшебным образом появился на столе, пока она предавалась своим мыслям, и запил еду.

Поставив полупустой стакан обратно, он хмыкнул.

— Почему он у тебя на столе? — уточнил Джедай.

— А у тебя на столе разве нет ни одного? — Белла наигранно поджала губы, откладывая вилку. — Я думала, все держат их там.

На мгновение он принял озадаченный вид, а затем его лицо расплылось в ухмылке.

У Беллы все еще оставалась половина порции, потому что Джейкоб положил ей слишком много. Она оглянулась через кухню и увидела, что он за ней наблюдал — ну, разумеется — и приподняла бровь, указывая на свою тарелку.

Он кивнул, пересек кухню, и она протянула ее ему, отвечая парнишке:

— Они мне нравятся, потому что напоминают о лучших временах, когда я была девчонкой, — сказала она Джедаю.

Джейкоб взял тарелку из ее руки и затем вернулся к своему месту у стойки, пока Белла рассеянно смотрела ему вслед.

— Когда мы с Джейком были маленькими, — она повернулась к мальчишке-мужчине, — собирали их на пляже.

Джедай повернулся через плечо к своему Альфе, который демонстративно игнорировал их обоих, уделяя слишком много внимания остаткам еды Беллы.

— Обычно я оставалась у него, когда мы проводили день на пляже, — продолжила она, и Джедай резко развернулся. — Мы ломали ракушки у него на кухонном столе. Ты когда-нибудь их разламывал?

Джедай кивнул, откусив еще один кусок — теперь он, наконец, перестал торопиться.

— Знаешь, говорят, эти маленькие кусочки внутри похожи на голубей, — ее взгляд упал на песчаный доллар, и она потянулась к нему через стол.

— Мы имели обыкновение «освобождать» их — расставлять на столе и разыгрывать истории с ними, — усмехнулась она воспоминаниям и провела пальцем по кромке ракушки.

Она снова посмотрела в серьезные глаза Джедая — у него было совсем неподходящее выражение лица для подобной истории, и ей стало интересно, о чем он думает.

— Всякая чепуха, — фыркнула она, толкая ракушку обратно в середину стола. — Обычные глупости, которые ты делаешь в детстве.

Он рассеянно кивнул и вернул взгляд к тарелке, уже без энтузиазма откусывая следующую порцию.

Белла поерзала на стуле, поставив одну ногу на пол и опираясь локтем на стол. Движение на периферии заставило ее взглянуть через кухню на Джейкоба, который налил себе еще молока из пакета на стойке. Он поднес стакан к губам — его глаза устремились к ней, словно лезвия из черного алмаза.

Это было больно, и она не понимала, что происходит — он злился, что она рассказала Джедаю эту историю?

Со вздохом она снова посмотрела на мальчишку, который теперь мешал ложкой еду в пластиковом контейнере.

— Тебе лучше? — тихо спросила она.

Он слабо кивнул, не отрывая глаз от еды.

Ее брови обеспокоенно нахмурились, и рука Беллы скользнула по столу, прикасаясь к кисти Джедая — она ощутила, как по его коже пробежал озноб.

— Что случилось, милый? — прошептала она.

Склонив голову, Джедай сжал губы и медленно покачал головой.

Белла нежно потянула его за руку.

— Поговори со мной, — тихо попросила она. — Ведь ты потратил столько сил, чтобы разволчиться и провести со мной немного времени, правда?

Он рассмеялся и посмотрел на нее с ухмылкой.

— Разволчиться?

Белла усмехнулась — она надеялась, что эта шутка привлечет его внимание.

Вздохнув, он оттолкнул контейнер, и его взгляд снова упал на ракушку.

Он подтянул ее к себе.

— Джедай? — прошептала она, потирая его массивное плечо.

Он постучал пальцем по звездочке в центре песчаного доллара.

— Я видел, что она с тобой сделала, — пробормотал он.

Глаза Беллы расширились от ужаса.

— Ты там был?!

Джедай взглянул на нее из-под ресниц, коротко покачав головой.

— Я был с женщинами, — прошептал он. — И видел все через своих братьев.

От боли Белла нахмурилась — даже если его не было там физически, он стал свидетелем произошедшего… в четырнадцать лет подвергнуться такому насилию...

Она взглянула через кухню на Джейкоба, который склонил голову над стаканом молока. В шестнадцать лет он тоже столкнулся с тем, чего не должен видеть ни один мальчишка. Все они были рождены для жестокой и тяжелой доли.

— Я не смог...

Его голос внезапно охрип, и Белла взглянула на него — голова Джедая склонилась к груди. Он всхлипнул, и она яростно схватила его за руку.

— Мы не смогли защитить тебя… — отрывисто прохрипел он.

По комнате разлетелось стекло — Белла резко обернулась и посмотрела на молоко, забрызгавшее пол. Джейкоб, не глядя, швырнул осколки стакана и направился к двери в гостиную. Его взгляд был суровым и полным ненависти, мышцы возле носа сжимались от подавляемого рычания.

Белла отвернулась к столу, склонив голову под тяжестью собственных эмоций, и он прошел мимо с порывом ветра.

Джедай проводил глазами своего Альфу, но — как и раньше у Эмили — он совершенно не обращал внимания на то, что происходило вокруг него, когда Белла была поблизости. Его взгляд вернулся к песчаному доллару, Джедай положил его на ладонь, а его дыхание продолжало прерываться от всхлипов без слез.

Белла глубоко вздохнула, поглаживая его руку.

— Ты ничего не мог сделать, Джедай, — успокоила она, зная, что слова бессильны, и не совсем понимая, как ему помочь.

Он взглянул на нее глазами, в которых плескалось страдание.

— А еще я не смог защитить свою маму, — прошептал он.

Сердце Беллы остановилось, а ее глаза скользнули по его лицу. Ей никогда не приходило в голову, насколько его положение было похоже на положение Джейкоба.

— Нет, не смог, — прошептала она. — И ты должен понимать, что это не твоя вина. Так же, как уход твоего отца. Но в глубине души тебе все еще кажется, что ты виноват?

Джедай жалобно кивнул.

— Чтобы излечиться, нужно время, Джедай, — тихо сказала она. — И ты не сможешь вернуть маму, пытаясь стать идеальным.

— Но я не хочу потерять и тебя тоже, — проговорил он дрожащим срывающимся голосом. Перед ней сидел мужчина, который отважно пытался держать себя в руках, но на самом деле являлся невинным ребенком, с глазами, полными слез.

Белла облизнула губы, а ее сердце рвалось из груди в попытке облегчить страдание того, кто находился перед ней. В этой комнате… и в другой. У нее была возможность поговорить с ними обоими.

— Я никуда не исчезну, — пробормотала она. — Просто жизнь иногда несправедлива.

— Ты плакала, — прохрипел Джедай, его голос прерывался от горя. — А мы не могли тебе помочь. Мы должны защищать — это то, для чего мы созданы.

Эти слова являлись мыслями не только его, но целой группы людей, каждый из которых испытывал боль.

Возможно, у нее был шанс также поговорить со стаей.

— Джедай, никто не идеален, — твердо сказала она, придвигая стул поближе и упираясь обеими ногами в пол. — Никто не может быть идеальным. Потому что мир несовершенен — это пугающе непредсказуемое место, которое иногда бывает несправедливым. Ты не можешь его контролировать. Единственное, что ты можешь сделать — это изо всех сил постараться быть тем, кто ты есть в данный момент времени.

— Старания недостаточно, — пробормотал он.

— Это — лучшее что есть у любого из нас, — прошептала Белла. — И порой это не очень-то здорово, — вздохнула она и потерла лицо ладонями. — Например, я сейчас напугана, устала и сбита с толку… но я так сильно хочу помочь тебе. И боюсь не найти нужных слов.

Джедай посмотрел на нее.

— Ты уже нашла, — выдохнул он.

— Все, что я могу сделать, это постараться, — тихо сказала она ему.

Большая смуглая ладонь скользнула по столу и взяла ее за руку — он с болезненным сочувствием вглядывался в ее лицо. Это так сильно напомнило ей Джейкоба, каким он был раньше.

— Мы — стая, мы стараемся вместе, — проговорила Белла, приподняв бровь. — Включая и меня, верно?

— Да! — он нахмурился.

— И угадай, что? Это означает, что я разделяю вашу боль. И вот, как я это вижу, — она стиснула губы, повернула руку и пожала его ладонь. — Было больно и мерзко, но у меня получилось офигенно подставить этих пиявок именно туда, где вы их ждали. Вы разорвали этих ублюдков в клочья, — усмехнулась она. — И я бы прошла через все это снова, если бы понадобилось, чтобы убедиться, что они никому не причинят вреда.

Брови Джедая нахмурилась, а его глаза метались по ее лицу.

Белла сжала его руку.

— Это была ошибка, но все обошлось, — прошептала она. — Будут и другие ошибки и сложности.

Голова парнишки склонилась над столом — он обдумывал ее слова, периодически бессознательно сжимая ей руку. Страдания продолжали рисовать морщинки на его невинном лице.

— Тебе нужно простить себя, — прошептала Белла. — И отпустить случившееся.

Джедай оттопырил губу.

— Я не знаю, как, — выдохнул он.

— О-хо-хо, — вздохнула она, немного приободряясь. — Это самая сложная вещь на свете, скажу я тебе.

Мальчишка поднял на нее взгляд, по-волчьи склонив голову.

— Я совершила кое-что глупое, и мне потребовалось очень много времени, чтобы простить себя, и это до сих пор больно, как... — она чувствовала, что неправильно ругаться перед (фактически) четырнадцатилетним ребенком. — Это все еще очень больно.

— Что? — его лоб сморщился.

Белла выпустила руку Джедая, немного откинулась назад и оперлась локтями на стол.

— Тогда я была моложе, — начала она и вздохнула, — и было время, когда меня настолько поглотило собственное эмоциональное дерьмо, что я полностью облажалась со своим лучшим другом.

Она зажмурилась — даже мысли об этом все еще причиняли боль.

— Он нуждался во мне, а я была настолько эгоистична, что не понимала, как он страдал.

Ее глаза распахнулись, и она встретилась с внимательными шоколадными щенячьими глазами Джедая.

— На самом деле, я была ужасной сволочью, — поморщилась она. — Я сделала то, что причинило ему самую страшную боль.

Джедай еще немного повернулся к ней на своем стуле.

— Что это было?

Белла поморщилась.

— Это личное.

Глаза волчонка задумчиво пробежались по столу, а затем вернулись к ней.

— Он простил тебя?

Белла глубоко вздохнула.

— Не знаю, — она печально покачала головой. — Но единственное, что я могу сделать — это простить себя. В противном случае, если я буду сидеть и ненавидеть себя, то окажусь настолько поглощена этим, что снова совершу ту же ошибку.

Она потянулась к песчаному доллару и придвинула его ближе.

— И никогда не смогу оценить, как много у меня есть сейчас, — произнесла она, обращаясь к ракушке. — У меня есть стая, моя семья, — она остановилась, глядя на мальчика. — И ты.

Его лицо озарила красивая улыбка.

— У меня есть люди, которых я люблю, и которые заботятся обо мне, — страстно проговорила она ему. — И я хочу убедиться, что обращаюсь с ними правильно.

Джедай медленно кивнул.

— Я прощаю тебя, — заявил он, мягко опуская подбородок.

Белла улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала она, слепо возясь с ракушкой. — Я тоже прощаю тебя. Ты прощаешь себя?

Лицо Джедая сморщилось, и его глаза упали на стол. Он облизнул губы.

— Я не знаю, — прошептал он.

— Правдиво, — благодарно поджала губы Белла. — Но скажи мне кое-что: если бы на тебя напал кровосос, а я была бы волком, который, возможно, устал, и прибежал немного поздно, ты бы меня ненавидел?

— Нет! — он снова хмуро взглянул на нее. — Ты же не знала, что придет пиявка. Ты ничего не могла с этим поделать, — выдохнул он. — Я бы тебя простил.

— Видишь? — она подняла бровь. — Тебе нужно именно так относиться к себе. Понял?

Мальчик моргнул, его лицо стало задумчивым… и растерянным.

— Милый, — она снова потянулась к его руке. — Как и в случае с твоей мамой, только время поможет.

Она сделала паузу и слегка рассмеялась, ухватившись за свои локоны свободной рукой.

— Это как с моими волосами — им просто нужно время, чтобы снова отрасти. Тебе понадобится время, чтобы твое сердце зажило.

Джедай рассеянно кивнул, и его взгляд упал на их переплетенные руки. Он поднял палец и провел им по ее ладони… а затем по старому шраму от укуса на запястье.

Белла вздрогнула — она настолько привыкла к нему, что забыла о его существовании. Она не подумала об этом — учитывая коллективный разум стаи, Джедай должен знать историю этого шрама… и ее историю.

Тот факт, что он не осуждал ее за это, ударил ее в самое сердце, словно кувалда, и слезы внезапно хлынули ей в горло. Видимо, даже забытые шрамы все еще не зажили. Белла была почти уверена, что этот процесс займет всю жизнь.

Вздохнув, Джедай снова посмотрел на нее.

— Спасибо, — прошептал он.

Вытирая слезящиеся глаза, она кивнула.

— И тебе спасибо, — шмыгнула она носом. — Ты тоже помог мне разобраться во многих вещах. Я чувствую себя гораздо лучше.

— Правда? — он улыбнулся ей с такой откровенной радостью, что Белла вскочила из-за стола и заключила его в объятия.

— Правда, — пробормотала она ему на ухо. — Мы же стая, верно?

Он со вздохом обнял ее в ответ.

Отстранившись, Белла посмотрела ему в глаза, убирая волосы со лба.

— Готов пойти домой и отдохнуть? — спросила она.

Джедай кивнул и встал, теперь возвышаясь над ней и мгновенно меняя расстановку сил своими габаритами. Он положил ладонь ей на поясницу и обнял ее в защитной манере, как это сделал бы молодой мужчина, а не мальчик; она выскользнула из его рук. Он, в некоторой степени, являлся и тем, и другим.

— Посмотрим, сможем ли мы найти твоего Альфу, — усмехнулась она.

— Он в гостиной, — ответил Джедай — как будто это был самый очевидный факт на свете. — Хочешь, я сначала помогу тебе с уборкой?

Белла взглянула на кухню, полную грязной посуды, на забрызганный молоком шкафчик и на засыпанный осколками стекла пол.

— Понятно, — покачала она головой. — Очевидно, у тебя нет никакого представления о моем отношении к кухне. Я, типа, помешана на контроле.

Джедай издал мальчишеский смех.

— Пол так и сказал!

Белла покосилась на него.

— Вот, значит, как?! — она раздула ноздри. — Тогда передай ему, что он просто урод.

— Может, жирный урод? — невозмутимо спросил он, демонстрируя немного того потрясающего туповатого юмора, который она заметила на прошлой неделе.

— Да, так даже лучше, — ухмыльнулась Белла.

Они вышли в гостиную и обнаружили, что Джейкоб Блэк действительно полулежа развалился в откидном кресле, подняв подставку для ног. Его глаза были закрыты, и, по-видимому, он пытался выглядеть расслабленным.

Но вовсе таковым не выглядел.

Как по команде, его глаза резко распахнулись, мгновенно напряженно сосредоточившись на ней, словно в фильме ужасов.

— Ты закончила? — тихо бросил Джейкоб, и его окаменевшее лицо абсолютно ничего не выражало.

Это было похоже на то, как после душевной беседы на кухне на нее вылили ведро жидкого азота. Она надеялась, что он тоже все услышит. Очевидно, он слушал, но не слышал.

Обиженно приподняв подбородок, Белла на секунду взглянула ему в лицо.

— Мое сердце все еще бьется — так что, по-видимому, нет, — решительно ответила она. — Ты отвезешь его домой?

Джейкоб коротко кивнул и поднял спинку кресла, одним плавным движением выскользнув из него.

Белла подошла к Джедаю.

— Поспи немного, милый, — улыбнулась она, не позволяя занудному Альфе испортить этот момент. — Спасибо, что пришел.

Он наклонился и заключил ее в объятия.

— Люблю тебя, — прошептал он. И этой награды оказалось более чем достаточно за полчаса пыток.

— Я тоже тебя люблю, милый, — пробормотала она.

Джедай отпустил ее, и, взглянув на Джейкоба, который уже открывал входную дверь, Белла вернулась на кухню, чтобы собрать осколки битого стекла.

* * *

Чарли не позволил ей нести пакеты с продуктами. С нагруженными руками он последовал за ней в дом Джейкоба и поставил их на стойку.

— Большое спасибо, папа, — с улыбкой сказала Белла — он оплатил все покупки.

День отдыха для всей семьи и друзей продолжался: Сью готовила, а Леа, Джосайя, Талия, Сет и семейство Лахот ожидали ужина — Белла, однако, отказалась от участия.

Чарли отвез ее в магазин, а затем доставил домой, попутно стараясь переубедить ее. Он все еще пытался.

— Ты точно не хочешь вернуться и поужинать? — спросил он.

Поджав губы, Белла кивнула, оглядывая кухню.

— Да, мне нужно немного побыть в тишине, — вздохнула она. Потому что это на самом деле было ей необходимо — она чувствовала себя измотанной до костей как эмоционально, так и физически. — Я с нетерпением жду возможности заняться готовкой в одиночестве.

Критический взгляд Чарли скользнул по скромной, но функциональной кухне.

— Думаю, сойдет, — хмыкнул он. — На неделю или две, — добавил он, раздувая ноздри и снова устремив на нее глаза.

Белла была практически уверена, что при виде Джейкоба Чарли все еще готов стрелять на поражение, но некоторое время, проведенное сегодня с ним и со всей семьей немного успокоило ее отца. Даже если она все еще не пришла в форму, он видел, что дела у нее идут лучше, и этого было достаточно.

На какое-то время.

Белла улыбнулась и подошла к Чарли, чтобы обнять — он обнял ее в ответ и яростно прижал к себе.

— По крайней мере, я знаю, что ты в безопасности, — проворчал он ей в волосы.

Она отстранилась, вздернув бровь.

— Нет места безопаснее, чем логово Альфы, — фыркнула она.

— Ты, э-э-э… — он откашлялся. — У тебя есть своя комната и все необходимое?

Сдерживая улыбку, она кивнула.

— Ну, — он потер руки о джинсы и снова огляделся.

Прозвучал автомобильный гудок, и он нахмурился в сторону выхода.

— Черт бы побрал этого Лахота, — выплюнул он. — И как Билли мирится с этим мальчишкой, я не понимаю!

По всей видимости, Джейкоб отдал Альфа-приказ, согласно которому один из волков должен был находиться с ней каждую минуту, если она оказывалась вдали от его дома.

Белла рассмеялась.

— Хорошо, что у Билли нет пистолета, — усмехнулась она.

— Да, точно! — фыркнул Чарли, глядя на дочь.

Белла взяла его под руку и повела к выходу.

— Позвони мне, если что-нибудь пойдет не...

— Хорошо, папа.

— В любое время дня и ночи, слышишь? — настаивал он.

— Хорошо, папа.

— И держи этот проклятый телефон при себе, — проворчал он.

— Хорошо, папа, — вздохнула она.

Чарли повернулся к двери.

— Послушай, я знаю, что я... — пробормотал он, приглаживая усы ладонью, и его глаза метнулись в сторону. — Уверен, ты можешь сама закончить это предложение, — фыркнул отец, снова взглянув на нее и положив руки ей на плечи. — Но я беспокоюсь о тебе, детка.

Он внимательно вгляделся в ее лицо.

— Джози так хорошо ладит с Леа. Он такой терпеливый. Нежный… понимаешь… — Чарли рассмеялся. — Хотя, все мы знаем, что Ли — сущее наказание для любого парня.

Белла улыбнулась.

— И я хочу видеть тебя рядом с человеком, который будет относиться к тебе должным образом, — прошептал он, заключая ее в объятия. — Особенно сейчас… после того, через что ты прошла, — его голос дрогнул, и Белла сжала отца еще сильнее.

— Сет… — пробормотал он и крепче прижал ее голову к своему плечу. — Я заставил их рассказать мне, — глухо прохрипел Чарли.

Это было уже слишком для Беллы — она никогда в жизни не видела отца настолько сломленным.

— Папа, — прошептала она. — Все хорошо.

— Нет, это не так, — он отстранился и вгляделся в ее лицо покрасневшими глазами, в которых стояли слезы. — Пока нет...

Он поспешно вытер нос рукой.

— Ты сильная, Беллз, — в отчаянии проговорил он. — Но тебе нужен кто-то, перед кем ты сможешь проявить слабость.

Белла моргнула, услышав столь значительное заявление отца. Он был стойким, как гвоздь, но обычно не склонен к философствованию.

Белла со вздохом кивнула.

— Раньше это всегда был Джейк, — прошептала она.

— Теперь уже нет, — возразил Чарли — это прозвучало, как мольба.

Ее ранила необходимость причинять боль и беспокойство отцу, но все было намного сложнее, чем он представлял — стая и положение Альфы, все, через что прошел Джейкоб. Она поняла, что, в конце концов, всегда будет выбирать его.

Как бы ей хотелось сделать это с первого раза...

Сдвинув брови, Белла посмотрела в отчаявшееся лицо Чарли.

— Я собираюсь дать ему время, — прошептала она медленно, но твердо, умоляя его взглядом. — И мне нужно, чтобы ты с этим согласился.

Отец опустил веки и резко вдохнул. Выдохнув, он медленно кивнул и открыл глаза.

— Хорошо, детка, — прошептал он.

А затем заключил ее в еще одно крепкое объятие.

— Я так тебя люблю, — пробормотала она в его фланелевую рубашку.

— Я тоже, — сдавленно ответил он.

Еще один гудок разорвал сумерки, и ее отец с рычанием отступил от нее.

— Я его прибью, — объявил он.

Белла подавила улыбку.

— За это Билли будет любить тебя вечно.

— Уже любит, — усмехнулся он. — Потому что у меня есть билеты на игру «Морских ястребов» в следующем месяце.

— О, здорово!

Белла закатила глаза, открывая дверь. Но она была вне себя от радости, что они уладили свои разногласия и возродили прежнюю дружбу. По крайней мере, хоть кто-то это сделал.

— Люблю тебя, — он наклонился и поцеловал ее в щеку, а затем вышел на крыльцо. — ЛАХОТ! — проревел он. — Какого черта ты творишь!!!

Тихо посмеиваясь, Белла закрыла дверь.

Хотела бы она превратиться в муху на приборной панели на время их поездки домой!

Она покачала головой, возвращаясь на кухню. По большей части, находиться в кругу семьи было расслабляюще, но все же для этого требовалась энергия. Не настолько серьезный уровень энергии, как для того, чтобы быть «включенной» ради стаи, но она все еще ощущала себя уязвимой и слишком чувствительной ко всем эмоциям, потребностям и звукам, которые ее окружали.

Было так приятно побыть одной.

Вздохнув, она вытащила телефон из заднего кармана и рухнула на «свой» стул за кухонным столом. Белла вытянула ноги, откинулась назад и сползла пониже, пока не уперлась головой в металлическую спинку. Некоторое время она просто смотрела в потолок, прислушиваясь к шуму дождя на улице пасмурным днем.

Она все еще не знала, где путь наверх. Или вперед.

Зато знала, где путь вниз.

Ее бесило, что все вокруг сосредоточены на Джейкобе, но с этим было ничего не поделать. Ли, как и Рэйчел, многое хотела высказать в его адрес, но к счастью — поскольку Белла все еще была слишком слаба — вслух они произносили совсем немного.

Об остальном кричали их глаза. И это было утомительно.

К ее удивлению, Пол (и, что совсем не удивляло, Сет) вмешивались и отвлекали девчонок от всего связанного с их печально известным Альфой. Белла ценила то, что женщины демонстрировали ей свою солидарность, но с тех пор, как она стала частью стаи, ситуация изменилась. Леа и Рэйчел этого, похоже, не понимали.

После потрясения и насилия этой недели она остро чувствовала, что их преданность разделилась, а ей нужно было объединять стаю; в этом заключался ее долг, и она была счастлива его выполнять. Даже больше, чем счастлива... на самом деле, это была потребность, глубоко укоренившаяся в ее душе — основная и необходимая для благополучия (если не выживания) не только ее, но и бесчисленного множества других людей.

Помощь Джедаю сегодня утром действительно попала в цель.

Было в этих детях, оказавшихся в ловушке взрослых тел, что-то, делавшее даже самые сложные вещи ясными — они являлась частью стаи. Они поддерживали друг друга, старались бок о бок изо всех сил, вместе совершали ошибки и любили друг друга. Возможно, Джейкоб никогда не станет ее другом или возлюбленным, но всегда будет тем, кого она любила больше всего.

Она знала: все, что ей нужно — чтобы он стал цельным.

И теперь ситуация выглядела следующим образом: сколь бы долгим и утомительным ни был процесс — возможность этого на самом деле существовала.

Вздохнув, она достала свой смартфон и пролистала приложения. Найдя радио «Пандора», включила, хм... музыку Сары Маклахлан.

Ей нужно было что-то успокаивающее душу.

Увеличив громкость, она положила смартфон на стол и со стоном встала со стула.

Пока музыка окружила ее тихой гаванью, а снаружи шел дождь, Белла разбирала продукты. Она нашла шкаф, который почти не использовался, и сложила туда всю свою бакалею (читай: нездоровую пищу), а также заняла небольшую полку в холодильнике. Она не хотела показаться слишком агрессивной.

Другими словами, Пол был прав (и у нее не оставалось в этом никаких сомнений) — она была помешана на контроле во всем, что касалось кухни, но, поскольку это не ее кухня, она держала под контролем свои ограниченные владения.

Размявшись и подготовившись таким образом, она снова переоделась в футболку со штанами для йоги и взялась за дело.

Белла решила приготовить что-то быстрое и простое: курицу, плов из коричневого риса и овощи. Она не знала, планировал ли Джейкоб сегодня появиться (и сомневалась в этом), но все равно готовила достаточно, чтобы отплатить ему за завтрак (что означало, что она готовит для семьи из восьми человек).

Это было весело и именно то, что надо.

Белла с радостью подпевала (разумеется, фальшиво) песне Сары Бареллис, заканчивая мыть одну из сковородок. Она смотрела на лес, наполненный дождем и туманными сумерками, приходя к выводу, что очень приятно иметь окно над раковиной. Сработал таймер, она выключила воду, вытерла руки тряпкой для посуды и подошла к духовке. Она не нашла прихватки, поэтому использовала ту же тряпку, чтобы вытащить жареную курицу.

Поставив ее на плиту, она подняла крышку с плова и размешала его вилкой, а затем повернулась к холодильнику за йогуртовым соусом. «Пандора» включила следующую песню. Закрыв дверь, она повернулась и вскрикнула, едва не уронив йогурт.

Джейкоб стоял, скрестив руки и прислонившись к дверному косяку. Он озабоченно нахмурился и, оттолкнувшись от проема, сделал шаг к ней.

И тут Белла осознала, что ее сердце билось настолько быстро, что закружилась голова. Тиффани сказала, что это нормально — чувствовать испуг в течение некоторого времени после травмы, но понимание не облегчало ситуацию.

Это заставляло ее ощущать себя уязвимой. Хрупкой.

Сглотнув, она прижала контейнер к груди, опустив глаза на пол между ними.

Джейкоб отреагировал на язык ее тела и отступил, вернувшись в свое исходное положение в дверном проеме — она застенчиво взглянула на него.

— Гм, я ... — хрипло начала она и откашлялась. — Я приготовила ужин.

Он кивнул, глядя на нее своими бесстрастными глазами. Если бы не это чертово выражение на его лице, он выглядел бы абсолютно восхитительно — босиком, с растрепанными волосами длиной до подбородка, в белой футболке и длинных фланелевых пижамных штанах.

На самом деле, это смотрелось очень интимно, хотя на нем было намного больше одежды, чем обычно. Опустив подбородок и прячась за упавшими на лицо волосами, Белла снова повернулась к плите.

— Я приготовила и на твою долю, если захочешь, — добавила она как можно небрежнее. — Сейчас или позже… Я упакую еду в холодильник, так что угощайся в любое время.

С этими словами она поставила йогурт на стойку, взяла тарелку и положила рядом.

Кончик его пальца коснулся затылка, заставив ее замереть и удивленно вдохнуть с шипением сквозь зубы. Он двигался так быстро и бесшумно...

Оглянувшись через плечо, она увидела, как он медленно подходил к ней сзади, не отрывая глаз от своей руки — безмолвное предупреждение, прежде чем приблизиться.

Белла повернулась и закрыла глаза от прикосновения, тепло которого проникло в ее кровь через кожу. Это замедлило биение ее сердца.

Его огрубевший, но нежный палец медленно прошелся вокруг ее ключицы, и вместе с потоком тепла от тела Джейкоба до нее донесся его лесной аромат.

— Мне нравится твоя новая прическа, — прошептал он, подходя так близко, что она смогла расслышать долгий медленных вдох, с которым он поглощал ее запах.

Он наклонился к ней и нежно прижался челюстью к ее голове, его щетина мягко зацепилась за ее волосы. Звук, одновременно похожий на гул и вздох, вырвался из глубины его горла, когда он прикоснулся к ней, и Белла прильнула к нему.

Судорожно вдохнув, Джейкоб отстранился, и его рука скользнула к ее левому плечу. Большой и указательный пальцы осторожно отодвинули в сторону ее футболку.

Белла удивленно всхлипнула.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, медленно наклоняясь и давая ей время успокоиться.

Она инстинктивно склонила голову набок.

Теплые влажные губы нежно и целомудренно прижались к шраму на ее плече. От этого сердце забилось, словно бархатный барабан, и каждый нерв в ее теле плавился от его вздохов. Это не имело ничего общего ни со страстным желанием, ни с убийственной болью. Это был комфорт. Принятие.

До ее уха донесся тихий звук, с которым его губы покинули ее кожу, когда Джейкоб отстранился и выпрямился. Осторожные руки подтолкнули ее, и ладонь скользнула ей под подбородок, заставляя его приподняться.

Глаза Беллы открылись под бездонным пристальным взглядом Джейкоба, обнажая все ее замешательство, страх и уязвимость. Его зрачки трепетали под меркнущим дневным светом, а глаза были похожи на выгоревшее здание, обугленное пламенем.

Он облизнул губы и медленно прошептал, лаская каждое слово:

— Я прощаю тебя.

Ее дыхание остановилось — как же давно она хотела услышать, как эти слова срываются с его губ!

Это был самый ценный подарок, который ей когда-либо делали.

— Спасибо, — беззвучно прошептала она, и ее глаза наполнились слезами.

Неторопливый взгляд скользнул по ее лицу, и его большой палец погладил ее по щеке. Он снова закрыл глаза, рука оторвалась от ее подбородка и скользнула к затылку. Притянув ее к себе, он поцеловал Беллу в лоб.

А затем отпустил.

Джейкоб сделал шаг в сторону и повернулся к стойке, приподняв подбородок и поджав губы. Затем он вдохнул носом и потянулся к шкафу.

Вытирая глаза, Белла смотрела, как он вытаскивает тарелку. Восприняв его безмолвный намек, как приглашение, она взяла свое блюдо и начала накладывать еду, упиваясь ощущением, описать которое у нее не хватило бы слов. Она никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

Возможно, это было умиротворение.

Наполнив тарелку, она молча повернулась к столу, пока Джейкоб накладывал порцию себе. Даже музыка на мгновение затихла, делая паузу, которую этот момент заслуживал.

Усевшись, она щелкнула по телефону и увидела баннер «Ты меня слушаешь?» поперек экрана приложения.

Она слушала...

Белла вознесла беззвучную благодарственную молитву тому, кто услышал ее, а Джейкоб занял свое место на другом конце стола. Взяв вилку, она взглянула на него из-под ресниц и увидела, что он делает то же самое.

Они одновременно опустили глаза.

В течение долгих минут они ели в тишине, и только тихое царапание металла о керамику звучало на фоне шепота дождя, растворяя остатки дневного света на кухне. В полумраке они оба чувствовали себя не такими уязвимыми.

Подняв глаза от тарелки, она наблюдала, как он, опираясь на локоть, склонил голову над едой, машинально сгребая ее себе в рот.

— Ты встречался с Советом? — тихо спросила она.

Не сводя глаз с тарелки, он отрицательно качнул головой, продолжая жевать.

Белла сжала губы, желая понять, что же ему сейчас нужно. Моргнув, она осмотрела стол и сообразила, что им нечего пить — это, по крайней мере, она точно могла ему дать.

Белла встала и подошла к холодильнику. Она достала две бутылки пива и вернулась к столу, по пути обратно предлагая одну из них Джейкобу.

Он взял ее, глядя вверх черными глазами, которые теперь выглядели иначе — жесткость исчезла из уголков, уступив место уязвимости, которая смотрелась немного болезненно. Опустив взгляд, чтобы не сгореть дотла, она вернулась на свое место.

Подтянув под себя ноги, она отвинтила крышку и сделала глоток, разглядывая бутылку и наблюдая, как он делает то же самое, не сводя глаз от стола. Белла поставила пиво и снова взялась за вилку.

Движение на периферии заставило ее взглянуть на Джейкоба, который тянулся за песчаным долларом. Наклонив голову к своей тарелке, она пережевывала кусок, наблюдая сквозь несколько своенравных прядей за тем, как он разглядывал морскую ракушку. Откинувшись на спинку стула, он с легким треском осторожно разломил ее пополам.

Не поднимая глаз, он потряс обе половинки над столом так, что маленькие белые кусочки с тихим звоном музыки ветра высыпались наружу.

Белла отложила вилку.

На мгновение Джейкоб закусил губу, наблюдая за собственным пальцем, ласкающим обломки. Выражение его лица было настолько интимным, что она сочла бы неуважением попытку прочитать его.

Прикусив губу, пальцами сильной руки он осторожно вытащил из кучи одного из «голубей». Белла всегда любила его руки.

Джейкоб аккуратно поставил его на край стола, чтобы он полетел над кухней. Не поднимая глаз, он медленно опустил руку.

— Я не знаю, что с нами будет, — прошептал Джейкоб, обращаясь к своей тарелке и поднимая вилку.

Медленно моргнув и прислушиваясь к собственному сердцебиению, Белла смотрела, как он откусывает курицу. Затем ее взгляд упал на кучу голубей, и она потянулась через стол, чтобы благоговейно взять одного из них. Поднеся к груди, она легонько потрогала маленький кусочек, изучая его глазами, а ее мысли проносились в голове, словно призраки.

— Я тоже, — пробормотала она.

Белла протянула руку и посадила своего голубя рядом с его. Она подтолкнула его ногтем, пока тот не отправился в свой бесстрашный полет. Она медленно положила руку на колени, и подняла глаза вверх, обнаружив, что он наблюдает за ней.

Их глаза встретились свободно и естественно, как две части пазла.

Эта близость была удушающей.

— Мне страшно, — тихо сказала она ему.

Джейкоб посмотрел на нее из-под своей непроницаемой маски и закрыл глаза. Он опустил голову, и его слова смешались с шепотом дождя.

— Мне тоже.

---

1) «Больши́е наде́жды» (англ. Great Expectations) — предпоследний законченный роман Чарльза Диккенса, впервые изданный в 1861 году. Миссис Хэвишем — вечная невеста в истлевшем белом платье, похожем на гробовые пелены, с пристёгнутой к патлам седых волос фатой. Без двадцати девять она получила письмо от возлюбленного с суровым извещением: свадьбы не будет. Она замерла, как стрелки часов, которые она остановила во всем доме на страшных «без двадцати», села в кресло и уставилась на свадебный торт. Так он и пролежит на столе, став приютом кропотливых пауков, украсивших его белой паутиной, живой и свежей, как надежды на счастье невесты за миг до предательства. Миссис Хэвишем пыталась остановить своё сердце, заморозить душу, навечно запомнить секунду отчаяния.

Вернуться к тексту

2) Тоби Хорн — известная женщина-биолог, директор Института Карнеги с 2001 по 2014 год.

Вернуться к тексту

3) «King Калифорния» — удлиненный вариант матраса king size длиной 214 см.

Вернуться к тексту