Эфир. Часть 1 (джен)

— Здравствуй, мой дорогой Чжуан! — лицо Эфира впервые за последние часы перестало быть суровым. — Здравствуй дружище! Как ты, братан? — приговаривал он, в то время как Обезьяна и Свинья смотрели на него и хлопали ресницами, не понимая ни единого слова.

— Здравствуй-здравствуй! — отвечал ему мужчина с виду лет за шестьдесят. — Как ты? За чем приехал в Китай? — спрашивал он, но двое из трёх путешественников продолжали тщетно вслушиваться в непонятные для них слова.

— Да, вот, проездом по одному безумному делу, — весело отвечал Эфир.

— А у тебя разве бывают другие? — с ещё большим задором спросил престарелый Китаец.

— И, видишь, с туристами тут. Не то чтобы мне совсем тяжело, но после встречи с тобой должно стать полегче, — внезапно скромно сказал Эфир. — Мне пришлось воспользоваться твоим именем, чтобы отвязаться от проблем. Прости за проблемы, которые могут у тебя возникнуть в связи с этим.

— Какие проблемы?! Ничего страшного! Ты слишком много раз вытаскивал меня из кромешного ада! Так что настала моя очередь платить по счетам! — весело и очень быстро проговорил китаец и ещё раз обнял Эфира так, как будто бы тот был его родным сыном.

— Да ну, какие там счета... забудь! — несколько смущенно тут же ответил Эфир. В этот момент Чжуан выпустил лицо друга из поля зрения, повернувшись к Обезьяне и Свинье.

— Здлафствуйте, — пускай с сильным акцентом, но разборчиво пробормотал Лю Чжуан. — Как вы сьебя чьуфствуешь? — продолжил он, с наслаждением наблюдая за вылезающими из орбит глазами спутников своего старого друга.

— Х... хорошо все, — потихоньку ответил Обезьяна. — А вы по-русски немного того, ага? — с трудом подбирая слова, сказал он.

— Так-так, — с хитрым прищуром сказал старик. — Немного могу говолить лусский. Надеюсь, вы можете понимать мьеня, — неторопливо подбирая слова, отозвался Чжуан. — Дафно не говолил. Немного сложно сейчас, — прибавил он.

— Да нет, не волнуйтесь, все прекрасно, — тут же подхватила Свинья. — Спасибо вам за все.

— За все за что? — пожал плечами Чжуан. — Я ещё ничего ни кадасе, ни плохо не сделал. Нет пличины говорить мине спасибо.

— Вы даже очень неплохо говорите, — подхватила Свинья.

— А как вас звать? — резко спросил китаец.

— Я, эм, Свинья, — сказала та, немного замявшись. Ещё через несколько секунд оценивающего взгляда старик повернулся к молодому человеку в чёрном.

— А я, того, Обезьяна, — сказал тот смущенно, спровоцировав Лю Чжуана громко рассмеяться.

— А ты что, Сюаньцзан? — еще громче рассмеялся старый китаец. — Как монах блитый!

— Мы уже слышали эту шутку, — добродушно сказал Эфир. — А так не то чтобы мы герои определенного произведения! Нет... просто так получилось.

— Так, а что в Китае нада? — успокоившись, спросил мистер Чжуан.

— Давай наша тайна останется нашей тайной? — спросил Эфир, после чего сказал то же самое на родном для старого друга языке.

— Секлет? — переспросил китаец и хитро улыбнулся. — Я люблю секлеты! Особенно те, которые отсень секлетные! — он хихикнул.

— Скажи, можно у тебя переночевать, может, отдохнуть день и после отправиться дальше? — не обращая внимания не предыдущие реплики, спросил Эфир.

— Для тебя, долготой, асе, сто хочешь! — сказал Лю Чжуан и, сложив руки вместе, сделал жест, похожий на молитвенный. Эфир незамедлительно тоже сложил руки и сделал ответный жест, но строже, с большим уважением.

— Ну сто ж! — подхватил мистер Лю Чжуан. — Давайте кушать едем! — сказал он, коверкая предложение чуть больше, чем обычно. — Какое мясо кушаешь? — обратился он к Свинье и словно врезался в нее взглядом.

— Любое, — пожала плечами та, даже не понимая, что сама выбрала тем самым самое дорогое заведение.

— Друг, — тут же встрял Эфир. — Давай что-нибудь попроще. Давай без кау-роу, хуо-гуо и прочего. Обычный фан-дьен с чао-мьен или чао-фан будет достаточно! Честно! — сказал он.

— А что это? — с любопытством спросил Обезьяна, обращаясь к Эфиру.

— Что именно? — уточнил тот.

— Ну, вот все, что ты сказал, — с усмешкой ответил Обезьяна.

— Кау-роу, ну, это... кафе или ресторан, в котором ты сам для себя жаришь мясо на небольшой общей или нескольких персональных плитках, встроенных в стол. Хуо-гуо — то же самое, только стоят кастрюли или кастрюля и ты, вы, варите мясо, овощи, травы и так далее. А вот... — с неловкостью в голосе, но с видом знатока рассказывал Эфир до того момента, пока его не перебил Лю Чжуан.

— Фан-дьен — это лестолан. Их много всяких. Чао-мьен — это жаленная лапша. Отсень фкусно, отсень! Чао-фан — это жаленный лис. Тоже отсень фкусно! Много видов! — с довольным прищуром вещал старый китаец в предвкушении большого ужина.

— Ладно тебе, — на китайском Эфир обратился к другу. — Не надо вот всех вот этих традиционностей! Давай дешево, сердито, но при этом вкусно!

— Нет! — весело ответил Чжуан. — Еще и алкоголя возьмем! За встречу и за знакомство, так сказать! — его глаза улыбались, в то время как Эфир, даже заранее зная обо всем об этом, чувствовал лишь неловкость.

— Давай хотя бы счет раздели напополам, а? — жалобно обратился к старому другу бритоголовый проводник со смазанным грязным пятном на затылке.

— Нет! — весело ответил Лю Чжуан. — Я буду гостеприимным как настоящий император! — уже выталкивая путников из своего кабинета, практически кричал он.

Как только все преодолели порог и оказались в фойе с сидящей справа от двери секретаршей, мистер Лю посмотрел на молоденькую девочку, которая старательно делала вид напряженного рабочего процесса, а затем сказал:

— Срочно две машины из нашего парка и пару водителей. Мы будем около главного входа.

От такого внезапного напора девушка в вечернем платье подпрыгнула на месте, но тут же схватила рацию, лежащую на столе, и начала быстро тараторить распоряжение начальника.

— Лифт, нам нада в лифт, — уже по-русски, сказал Чжуан, продолжая подталкивать своих гостей.

— Что происходит?! — не выдержала Свинья, которую друг Эфира иногда умудрялся схватить за ягодицу. — Скажи ему, чтобы он перестал прикладывать руки ко мне, иначе я за себя не отвечаю! — сквозь зубы сказала она.

— А? — не будучи глухим, но не поняв слов из-за приглушенного произношения, спросил мистер Лю.

— Она попросила не трогать ее... вообще, — стараясь обойти вопрос максимально деликатно, перевел Эфир. — То есть ее лучше вообще не трогай... хорошо? — он посмотрел своему старому другу в глаза, и от этого жеста тот немного протрезвел, не потеряв при этом своего веселого расположения духа.

— Холосо! — он кивнул и впредь поторапливал только Эфира и Обезьяну, но иногда хищно косясь в сторону Свиньи.

— Если он меня хоть пальцем... — начала говорить та, но тут же ее перебил Обезьяна.

— Не груби, — сказал он.

— Все нормально будет, — сказал Эфир. — Я с ним поговорю, чуть позже, наедине... когда он покурить пойдет. Ты, главное, во-первых, не паникуй, во-вторых, не переусердствуй в выражениях.

— Смотри мне! — Свинья погрозила пальцем с максимально озлобленным видом.

— У вас все холосо? — не теряя улыбки и блеска в глазах, спросил Чжуан.

— Да, все нормально, — тяжело выдохнул Эфир, предвкушая не самое легкое времяпрепровождение.

Компания спустились на первый этаж и вышла на улицу, где их уже ожидало два черных внедорожника, вылизанных вдоль и поперек. Компания разделилась, причем разделил всех Эфир. Он посоветовал Обезьяне и Свинье сесть вместе в одну машину. Сам же он сел вместе с Чжуаном. На то было несколько причин, первой из которых была даже не просьба, а скорее предупреждение, чтобы старый китаец даже не думал о том, чтобы послать кого-нибудь по пятам путешественников.

— Смотри, мне платят слишком хорошо, — начал Эфир. — И при других обстоятельствах, найдя твоих бегунков, я бы их избил бы и отправил бы к тебе с каким-нибудь шуточным посланием. Но в этот раз, не обессудь, мне придется действовать грубо.

— Я вижу, что нынешнее дело не такое простое, каким ты его сначала описал мне, — задумчиво проговорил Лю Чжуан. — И ты хочешь сказать, что я смогу удержаться и не засунуть в него свой нос?

— Дело не в том, сможешь ты или нет, — серьезно проговорил Эфир. — А в том, что у тебя нет другого выбора. Я, конечно, понимаю, что жизни твоих сотрудников для тебя ничего не значат, — это Эфир сказал на русском и, убедившись о том, что китаец понял, продолжил уже на китайском: — Но не надо забывать о родственниках. Ну, ты понял, о чем я... так?

— Да, я понял, — тяжело и безрадостно кивнул Чжуан.

— Еще я сразу сказал тебе о том, что за нами охотятся по одной неб... — начал было говорить Эфир.

— Это ты о том, что вы отказались оплатить услуги перебежчика? — фыркнул китаец.

— Да... именно об этом, — Эфир кивнул.

— И что ты хочешь? — спросил Чжуан и покосился на старого друга.

— Прошу прощения, если из-за этого у тебя вдруг появятся проблемы, — сказал Эфир.

— Из-за такой мелочи? — хмыкнул китаец. — Мальчик мой! Если бы такие мелочи волновали меня или были бы способны взволновать меня, я собой бы не был! Так что, считай, что я оказал тебе услугу!

— В любом случае, это неприятная ситуация, — сказал Эфир. — Для меня неприятная. Так как я хотел приехать к тебе как к другу, на отдых, вино и долгие разговоры... а получилось как всегда...

— Так что ж с этого?! — хмыкнул Чжуан. — Мы с тобой только так и существовали. В принципе, и продолжаем, — на его лице появилась улыбка. — Так-то вспомни, как ты связывался с перебежчиком, который переправлял меня домой, в Китай! Тогда мне на хвост плотно присели все полицейские Владивостока!

— Знаешь, та поездка была веселой, — Эфир откинулся в кресле и мельком вспомнил былое приключение с взрывами, перестрелками и достижением границы двух государств.

— Так, а сейчас что ты тут забыл? Или твои туристы, что они забыли? — словно не специально, словно между делом, спросил Чжуан с совершенно непринуждённым видом.

— Это ты типа попытался быть хитрым? — ухмыльнуться Эфир. — Вы посмотрите на этого старого лиса-оборотня, который готов не на все, но на многое, чтобы получить желаемую душу себе на обед!

— Че ты начинаешь? — китаец сложил руки на груди замком. — Нормально ж сидели! А ты переходишь на оскорбления... лис-оборотень...

— Не, ты не подумай, — помахал ладошками перед собой Эфир. — Я не в оскорбление, я в шутку и вроде как к слову... Ну, не лис... будь обезьяной! Таким же умным, красивым и находчивым, как Укун!

— А вот это уже неприкрытая, явная, приятная лесть, — лицо старого китайца подобрело. — Но я ни тот, ни другой. Я просто человек, который всегда ищет способ или метод...

— Чтобы получить то, чего он хочет, — закончил Эфир. — Да, я в курсе твоей натуры, — он хмыкнул. — В любом случае, наше дело в Китае никакого отношения к тебе иметь не будет. Пойми, прости, забудь. Это слишком опасно для меня, чтобы ещё и тебя под этим как-то подписывать, — Эфир постарался быть максимально убедительным в своих словах. — И не лезь к девочке... я за неё собственной головой отвечаю. Поэтому, поверь, буду не самым радостным человеком в мире, если вдруг с ней что-то случится, и я буду выхватывать по голове. Ты это понял?

— Да ладно тебе, — отмахнулся Лю Чжуан. — Все нормально будет.

— Ты понимаешь, что не этот ответ я был намерен получить от тебя, — Эфир был серьёзен и не собирался отступать.

— Ладно, ладно... все хорошо будет! Не буду я к ней лезть, раз ты так просишь меня об этом. Наши с тобой общие дела, отношения, они явно крепче одной попытки переспать с какой-то девкой, — сказал Лю Чжуан — Тем более, вы не в том состоянии, чтобы приставать... ты себя-то видел со стороны?

— О чем ты? — поднял бровь Эфир.

— У тебя твой купмол весь в какой-то грязи, там, сзади, — китаец усмехнулся.

— Не понял — сказал Эфир.

— Повернись, — сказал Лю Чжуан и достал телефон, затем включил камеру и сделал снимок затылка. — Вот, — он открыл галерею и повернут экраном к другу.

— Ух... — скривился Эфир. — Бедное имя великой богини.

— О чем ты? — удивился китаец.

— Да так, личное, — уклончиво ответил Эфир, и дальше они ехали молча, но не долго, так как автомобиль остановился около большого здания, оформленного в традиционном китайском стиле: с красной черепицей, с небольшими скульптурами демонов, с огромными изваяниями драконов около ступенек, ведущих к дверям.

— Я же просил, — выдавил Эфир.

— Успокойся! Сегодня мы отдыхаем! — весело и бодро сказал старик и посмотрел на попутчиков своего старого друга. — Вам нлавится сдесь? — спросил он с хитрой ухмылкой, застывшей на лице.

— Да-а-а... — выдохнула Свинья.

— Монументально, — тихонько ответил Обезьяна. — Я так посмотрю, у вас не так много таких заведений.

— Много-много, — несколько раз быстро кивнул китаец. — Плосто вас длуг, он жмот, водит вас в самые дешевые места покушать.

— Похоже на правду, — хмыкнул Обезьяна.

— Нам нельзя мелькать на людях, — с обидой в голосе отозвался Эфир. — Все благодаря твоей хитрости, которая случайно вышла нам боком. Или твоё сине-красное немного распухшее лицо и синяки на теле ни о чем тебе не напоминают.

— Ну, да... неаккуратно получилось... как в рулетке. Во всяком случае, я попробовал, — пожал плечами Обезьяна.

— В таком случае, какие могут быть ко мне претензии? — распалившись, спросил Эфир. — Конечно, у нас не получилось бы люкс-путешествия в Китае, просто потому, что чтобы здесь быть незаметным, надо быть максимально обычным и похожим на туриста. Деньгами бросаться нельзя, это автоматически привлекает внимание ровно так же, как и наш отличающийся внешний вид! И да, мы не могли бы жить прямо в гостиницах, но неплохие отели открыли бы перед нами двери... а сейчас нам максимум что светит — номер в зачуханном хостеле.

— Ладно, ладно! Успокойся... понял я! Был не прав, — сказал Обезьяна, пристыженный как маленький мальчик.

— Так, завязываем ругань! — встряла Свинья. — Че вы ведете себя как дети, а? И ведь не стыдно выяснять отношения на глазах у нашего благодетеля!

— Да... прости, дружище... — перебив её, сказал Эфир — Ну, раз приехали, веди давай уже! Кушать-то хочется!

— А вот это холосе! Кушать хочется! Заходим-заходим! — начал вращать руками Лю Чжуан.

— Слушай, а я тут кое-что понял — усмехнулся Эфир. — Это твой ресторан, да?

— Молодес! — улыбнулся китаец. — Уже бояться начал, что хватку потелял!

— Серьезно, ваше? — брови Обезьяны подскочили практически до середины лба.

— Да-да, мое! — китаец улыбался максимально широко, со слегка приокрытым ртом, из которого сияло несколько золотых коронок на зубах. — Я люблю кушать!

— Круто, — скупо на комментарии и со скучающим видом вставила слово Свинья, после чего с какой-то тревогой бросила краткий взгляд на своего проводника по невероятно красивой и большой территории, на которой раскинулось древнее государство.

— То есть ты нам даже не дашь посмотреть меню? — улыбнулся Эфир.

— Дам посмотлеть, но уже фсе заказано! — Лю Чжуан все больше напоминал старого лиса, который много чего знает, много о чем слышал, и много чего скрывает в глубине своих мыслей.

Через несколько минут, после прибытия наших героев, на столы начали выносить разные яства разного вида, на разных блюдах, совершенно разного размера и цвета. Сначала, казалось, что вереница из официантов, которые вносят в комнату столовые приборы, кушанья, напитки, какие-то подставки, салфетки и прочее, никогда не закончится. Так, отдельная комната с огромным круглым столом в центре наполнилась странной смесью кисло-сладкого запаха, от которого не только у всех заурчало в животах, но и просто стало невыносимо терпеть голод.

— Ну что, мои дологие длузья, — начал говорить китаец с довольной улыбкой на лице. — Я вижу, как вы голодны. Начинаем ужин! — его руки сделали неопределенный пасс, больше похожий на отмашку начала в уличных гонках. — Смотлите, стол клутится. Не надо плосить пеледать. Влащаем и белем что хочется!

Путешественники начали накладывать себе по кусочку от каждого блюда. Стеклянная крышка стола закружилась, подобно калейдоскопу в руках. Меж тем, не теряя времени, Лю Чжуану принесли бутылку белого цвета с наклейкой из красного, золотого, белого и черного цветов. Он покрутил предмет в руках, затем остановил стеклянную крышку и с гордостью поставил перед собой сосуд. Еще через несколько секунд из-за спины путешественников появилась девочка, которая, миновав дверь, быстрыми шажками поднесла хозяину заведения четыре больших рюмки.

— Друг, не стоит, — Эфир брезгливо посмотрел на бутылку. — Тем более, вот это вот не стоит!

— Нет! Вы — гости! — сказал Чжуан, чуть ли не стуча себя кулаком в грудь. — Так что все самое лучшее!

— А я не пью, — Свинья умоляюще посмотрела на Эфира и поняла, что её аргумент вовсе не аргумент в данной ситуации.

— Может, хотя бы только мы втроем. Как мужчины? — Эфир постарался как-то отмазать от выпивки девушку.

— Она путешествует вместе с вами, и ей тоже надо отдыхать! — так же гордо сказал мистер Лю. — Все пить! — он открутил крышку, от чего Эфира передернуло.

— А что это? — спросил Обезьяна.

— Это самая лучшая, самая дорогая водка в Китае. Называется МоуТай, — опять, практически ударив себя в грудь, сказал старый китаец и начал разливать прозрачную жидкость по большим рюмкам, больше напоминающим маленькие стаканы. Лицо Эфира исказилось выражением, средним между отвращением и рвотным позывом. Увидев это, что-то свернулось внутри у Свиньи. Обезьяна же молча наблюдал за тем, как чуть ли не церемониально и очень аккуратно мистер Лю разливает напиток.

— Каждый белет по одной, — вид у старого китайца был крайне серьезный, и Эфир понял, что, если сейчас он не сделает так, как хочет его друг, тот обидится, причем очень сильно.

«Ну, ладно... — подумал Эфир, потирая бритую грязную голову. — Пускай будет по-твоему, старик, — он молча взял большую китайскую рюмку и поставил рядом со своей чашкой с едой.

— Мне очень плиятно, что в свой тлудный час мой сталый длуг вспомнил обо мне и плишел за помощью, — китаец высоко держал емкость с алкоголем и говорил так официально и торжественно, словно произносил тост на свадьбе любимого сына. — Еще сегодня я познакомился с новыми длузьями, и от этого мне плиятно, — китаец слегка стукнул краешком своей большой рюмки о стол и немного отпил.

— Все не пей, — успел потихоньку сказать Эфир, обратившись к Обезьяне. — Потом расскажу почему, — и поспешил тоже пригубить из своей рюмки. Тут же он посмотрел на Свинью, лицо которой исказилось ужасом и отвращением. Обезьяна не отличился и тоже сидел с крайне перекошенным видом, зато их благодетель, закрыв глаза, наслаждался выпитым, а затем, не обращая внимания на гостей, потихоньку взял несколько кусочков мяса из блюда и медленно, с большим удовольствием прожевал их. Только после всех совершенных действий мистер Лю вернулся к путешественникам.

— Ну что, как вам, длузья? — он весь лучился добром и счастьем.

— Вкусно, — слегка кашлянул Эфир. — Как всегда невероятно вкусно! — и тут же он отправил в рот несколько кусочков тушеной капусты и тут же пожалел об этом, так как оказавшееся перед ним блюдо было приготовлено в лучших традициях провинции Сычуа́нь и по этой причине было невероятно острым.

— Водички налейте мне кто-нибудь, — сквозь сдавленное от спазма горло кое-как проговорил он. Свинья в мгновение ока взяла чистый стакан, кувшин с непонятной темно-розовой жидкостью внутри и налила из него, после чего передала задыхающемуся Эфиру. Чжуан в это время хихикал и набивал рот яствами со стола.

— А как вы добились, достигли всего этого? — поинтересовался Обезьяна, стараясь отвести внимание от проводника.

— Много лаботал... а еще у меня много длузей, которые мне помогают. Еще большая семья, — начал рассказывать мистер Лю. — А еще спасибо ему, — он указал пальцем на Эфира.

— А чем он вам помог? — продолжил задавать вопросы Обезьяна.

— Несколько лаз он спас жизнь мне, — сказал Лю Чжуан. — Пличем, первые несколько лаз мы случайно встлечались. А потом подлужились и до сих пор на связи.

— Здорово! — кивнул Обезьяна. — А откуда вы знаете русский язык?

— О! Это давняя истолия, — старый китаец, многозначительно поднял палец вверх. — Я попал в беду. Долго сидел в подвале. А потом туда попал он, — Чжуан вновь ткнул пальцем в сторону Эфира. — Мы уже познакомились. Тогда он неплохо говолил на китайском. Сидели взапелти долго-долго. Месяц плимелно. Чтобы не скучать, он начал учить меня. Еще чтобы сбежать. Так мы подружились. Так я начал учить ваш язык. А потом не смог блосить. Плюс, появился интелес, бизнес, деньги.

— То есть основной причиной вашего богатства является он? — теперь Обезьяна ткнул пальцем в сторону Эфира.

— Да! И обстоятельства. Поэтому я его люблю как сына! — с гордостью сказал Лю Чжуан и поднял вверх свою большую рюмку. От этого жеста внутренности путешественников свернулись от предвкушения мерзкой на вкус китайской водки. Последовал такой же короткий удар о стол, и все отпили по чуть-чуть. Обезьяна и Свинья больше не кривились, а вот Эфиру было вовсе тяжко. Даже сосуды проступили на покрасневшем лице. Свинья хотела было пожалеть его, но потом резко остановила себя. В последнее время она все чаще начала останавливать себя из-за все чаще появляющихся странных мыслей.

— Скажите, а что интересного есть в этом вашем городе? — выдохнув после выпитого и заев парой кусочков пряного мяса, спросил Обезьяна.

— Много чего есть, — довольно кивнул Лю Чжуан.

— Да, это прекрасный город, — немного охрипшим голосом сказал Эфир. — Сейчас расскажу немного...

— Нет! Я ласскажу, — перебил старый китаец, после чего начал рассказ. — Ланьше этот голод был столицей. Тогда здесь постлоили Баймасы, это Хлам Белой Лошади. Это пелвый буддийский хлам в нашей стлане. Отсюда и пошел буддизм в Китае! Еще у нас есть пещелы Лунмынь. Я читал, вы из называете "Каменные пещелы у Длаконовых волот". Это один из тлех самых больших пещерных хламов в Китае. Там очень класиво, — потихоньку рассказывал старый китаец, который благодаря возникшей теме забыл про алкоголь.

— Да, и там, и там очень красиво, — кивнул грязной головой Эфир. — Я бы даже не отказался бы туда еще раз скататься...

— Это можно устлоить, — рука Лю Чжуана начала шарить по столу в поисках стакана. Заметив это, Свинья быстро спросила:

— А это вообще далеко отсюда? — голос девушки зазвучал как-то по-новому. Во всяком случае, Эфиру так показалось.

— На машине быстло, — твердо ответил китаец и продолжил искать рюмку, не сводя глаз с гостей.

— А что тут еще есть? — поинтересовалась Свинья, стараясь отвлечь гостеприимного хозяина.

— Недалеко, может быть, два часа ехать, есть сталый монастыль. Его во всем миле знают, — холодно ответил Чжуан и все-таки отвел глаза, быстро нашел стакан и приподнял его, предлагая всем выпить. Так он и гости, сидящие за столом, вновь проделали движения, связанные с легким ударом по краешку стола и небольшим глотком спиртного, от которого внутри все съеживалось.

— Да, есть тут один, — тяжело выдохнув, сказал Эфир. — Очень известный такой монастырь есть.

— Что за монастырь? — поинтересовался Обезьяна, оторвавшись от еды.

— Шаолинь... знаком такой? — хмыкнул Эфир и скушал несколько кусочков мяса.

— Да ладно! — в один голос сказали Свинья и Обезьяна. — Реально, да? — синхронность их мыслей в данный момент заставила старого китайца засмеяться.

— Неужели вам так интелесно это место? — сквозь смех спросил Лю Чжуан.

— Ну, как сказать, — откашлялся Обезьяна. — У нас это очень знаменитое место... кунг-фу и все такое, — сделав рукой неопределенный плавающий жест, сказал он.

— А я один раз была на выступлении монахов из Шаолинь. Это было так КРУТО! — сказала Свинья, и по голосу было слышно: то представление, что она видела, действительно впечатлило её.

— Да! — бодро кивнул китаец. — Они молодцы! Детей отдают туда навсегда или забилают из домов для детей. В Шаолинь они и живут, и учатся, и лаботают. Это холошее место.

— Да вы бы видели, что они делают! — из вежливости дослушав речь старого китайца, продолжила восторженно говорить Свинья, обращаясь к Эфиру и Обезьяне. — Там мальчик был, лет пяти, может шести. Ручки маленькие, а кирпич пробил!

— Если бы ты работала так как он и придерживалась его диеты.. — начал было Обезьяна, но тут же получил пинок под столом от Свиньи.

— Давайте выпьем! — поймав небольшую заминку в разговоре, Лю Чжуан поднял рюмку. Все последовали за ним и вновь повторили ритуал, от которого внутри все съёживалось.

— Что у нас дальше по плану? — после долгого выдоха спросил Обезьяна, обращаясь к Эфиру.

— Завтра отдыхаем, берём билеты на автобус и едем в Сиань. Это наш последний перевалочный пункт перед последней точкой на карте. А потом будем возвращаться, причём резко и любыми способами. Возможно, придётся двигаться без отдыха, — напряжённо проговорил Эфир. Услышав это, Обезьяна упёрся носом в свой телефон.

«Наверное строчит отчёт», — мелькнуло в мыслях Эфира, и тут же он подумал о том, что надо написать Любе. Тогда он достал телефон и в нескольких предложениях сообщил, что все идёт по плану, что путешествие планомерно достигает отметки пятидесяти процентов, что дальше они отправятся смотреть на великую терракотовую армию.

Так компания скоротала вечер. Потом Лю Чжуан вызвал водителя. Сам он отправился домой, а друзей разместил в гостинице все при том же ресторане. Лифт поднял путешественников на шестой этаж гостиницы, и там каждый разместился в индивидуальном большом номере. Эфир закрылся в своей комнате и кинул рюкзак на комод. Затем выдвинул стул и сел на него. Взял бутылочку бесплатной воды, выпил половину и застыл, упершись локтями в бёдра.

«Как же я отвык от подобных перемещений», — мелькнула мысль в его голове.

Глаза не двигались. Он просто смотрел куда-то вперёд, в пустоту перед ним. Прозвучал стук в дверь. Эфир услышал его словно откуда-то издалека. Так, будто бы стучали в другую дверь где-то в коридоре. По этой причине он даже не шевельнулся. Сейчас он больше напоминал затаившуюся ящерицу. Стук в дверь прозвучал ещё раз.

— Да? — крикнул Эфир.

— Откроешь? — голос Свиньи звучал приглушенно из-за куска древесины.

Еле-еле заставив себя встать и подойти к двери, Эфир открыл дверь. Перед ним стояла спутница, клиентка, девушка, которая уже продолжительное время шла рядом.

— Да? — кое-как заставил себя говорить Эфир.

— У тебя все хорошо? — спросила Свинья и после непродолжительной паузы прибавила: — Я зайду?

— Думаю, это не самая лучшая идея, — сказал он.

— Я спросить хочу — мягко, но настойчиво сказала она, после чего он отшатнулся в сторону и свободной от дверной ручки рукой сделал небрежный жест, которым пригласил зайти.

— Чего тебе? — голос прозвучал будто бы приглушенно и как-то грубее, чем раньше.

— Ты уверен, что твой друг нас не кинет? — спросила Свинья, переборов желание спросить: «Как ты себя чувствуешь?»

— Нет. В этом я не уверен, — повесил голову Эфир. — Это все?

— Д-да, наверное, — сказала она. — Но...

— Что-то еще? — все так же безжизненно сухо спросил он.

— Ты уверен, что у нас все получится? — её голос играл нотками волнения и печали.

— Нет... другого... выхода, — в три разорванных дыханием слова ответил он. — У, меня... нет... другого... выхода.

— Почему? — как-то на автомате выпалила она.

— Потому, что меня тут вообще не должно быть, — сказал Эфир. — Потому, что все это приключение — это не то, чего я хочу на самом деле, — сорвалось с его губ, и тут же проскочила мысль: «Не ври себе».

— Я... я не понимаю, — сказала Свинья.

— Не то чтобы меня заставили вести вас через пол-чужой страны в обе стороны, но мне дали ясно понять, если я этого не сделаю, спокойствия мне не видать, — Эфир сидел, упершись локтями в колени и свесив голову вниз.

— Я не знала, — сказала Свинья. — Ты вообще не хочешь нас видеть? — спросила она, и тут же ядовитая игла воткнулась в сердце, пустив по жилам разочарование.

— Не в таких обстоятельствах, — выдохнул Эфир, не поднимая головы. — Может быть, если бы мы познакомились в иных обстоятельствах, мы бы даже стали добрыми друзьями. Вы бы забегали в мою лавку, мы пили бы чай и разговаривали на разные темы, а так... Я вернулся к тому, от чего так долго и успешно бежал, — сказал он, но в голове прозвучало: «По чему так скучал и с отсутствием чего жизнь стала существованием».

— Я пойду, — сказала Свинья, поднимаясь с места. — Я не должна была...

— Да, — холодно подтвердил ее слова Эфир, и воцарилась тишина, которую нарушил щелчок замка двери. Он долго сидел неподвижно. Он сверлил абстрактную точку в очень реальном пространстве и не мог сдвинуться с места. Он проматывал в своих мыслях тот небольшой диалог, который случился между ним и подопечной, и понимал, что сказал правду, за которой прячется еще одна правда... его личная правда, которую тот пряталот себя и от других.

— Когда же все успело стать сложно? — усмехнулся Эфир. — Неужели я не могу жить без адреналина?.. Неужели я больше никогда не смогу обрести мир и спокойствие в своем сердце? — вопросы тихим, слегка потрескивающим шепотом прозвучали в пустой, тускло освещаемой из санузла комнате. — И ведь даже Будда не сможет дать мне ответы на мои вопросы, ведь его нет. И мое стремление стать Бодхисаттвой — лишь иллюзия, которую я питаю, выращиваю и старательно берегу. Интересно, почему каждый раз, когда мы начинали говорить об этом со стариком-шаманом, он начинал как-то загадочно улыбаться и давал какой-то совершенно невразумительный ответ?

Эфир задумался на несколько секунд, после чего убрал локти со своих бедер, ладонями уперся в оставленные костями сустава красные круги и встал, растянувшись в полный рост. В глазах потемнело от резко изменившегося давления, и онпошатнулся.

— Выдыхай... главное — выдыхай, — повторил он себе и сделал череду коротких выдохов, после чего способность видеть все вокруг вернулась к нему.

«Ладно... надо бы принять душ и наконец лечь спать», — подумал он и направился в комнату, совмещавшую в себе и туалет, и угол, в котором можно очистить себя от пыли и усталости целого дня. Настроив воду и встав под множество тонких струй, Эфир долгое время стоял и смотрел в кафельный пол, упершись рукой в такую же кафельную стену.

— Когда-нибудь все изменится, — сказал он тихонько с досадой в голосе. — Это будет мое последнее приключение, после которого меня ждут покой и умиротворение! — он говорил спокойно, но в голосе слышалась бесконечная грусть.

Он набрал полную руку шампуня из диспенсера и начал методично мыть голову, чтобы избавиться от расплывшегося и похожего на пятно имени великой богини. Затем он быстро вымыл тело, после чего вновь на некоторое время просто застыл под горячей водой, тонкими струнками бьющей по телу.