Эфир. Часть 1 (джен)

— Вставайте! Приехали! — голос Эфира врезался в безмятежную гладь сна, словно раскаленный нож в масло. — Сейчас вы увидите кое-что действительно крутое и самобытное! — он звучал как-то непохоже на себя, бодро и радостно.

— Чтоб тебя, Эф! Ну, какого черта ты... — Свинья зависла на полуслове, а ее рука потянулась в поисках ручки, чтобы открыть дверь машины. — О-о-о... — протянула она сонным голосом. — Э-э-э! — свободной рукой она начала раскачивать сопящего Обезьяну — Эй! Глаза открой, Капуцин! Тут реально круто!

— А... ну... я... чё н-нада? — кое-как сказал Обезьяна, голова которого начала трещать в тот же миг, когда начало возвращаться сознание. — Уф — его голова раскалывалась с похмелья, во рту было не только сухо, но и мерзко. — Водичка есть? — собравшись с силами, прохрипел он.

— Какая водичка! Сюда глянь! — голос Свиньи звучал восторженно и возбужденно.

— Воды... — жалобно практически простонал Обезьяна.

— Да на! — она нырнула в машину и протянула бутылку с чуть тёплой жидкостью внутри. Обезьяна, рассмотрев сквозь пелену похмелья, схватил явившийся ему сосуд с жидкостью, закрыв глаза, открыл его и начал жадно пить. Ещё через несколько секунд дверь с другой стороны резко открылась, и оттуда на полкорпуса вывалился Обезьяна, которого начало обильно тошнить пищей со вчерашнего вечера и той тёплой кока-колой, которую ему протянула Свинья.

— Что-то наш товарищ отдувается за нас с тобой, — сказал Эфир, подходя поближе к Обезьяне, который свисал из автомобиля, одной рукой упершись в панель на двери, а другой удерживаясь за проем. — Вылазь давай, а я за водичкой метнусь... иначе день будет потерян, — сказал он.

— Можно через ту дверь? — смахивая слезы с глаз, Обезьяна кинул риторический вопрос и указал на дверь позади, в которую частично залезла Свинья и гладила его по спине.

— Да, конечно, — она вылезла и вернулась к созерцанию невероятных древних стен старой части города. Об этом и ещё немного несколько часов назад ей успел рассказать Эфир. Водитель, которого сопроводил в поездку мистер Лю, терпеливо ждал дальнейших распоряжений от говорящего по-китайски проводника иностранной компании.

— И ты хочешь сказать, что вот эта вот стена, она тут... сколько там лет? — Свинья с недоверием посмотрела на Эфира.

— Ну, вроде как более шестисот лет, — пожал он плечами. — Посмотри на это великолепие!

— Ага! — протянула Свинья, после чего уперлась кулаками в спину, прямо около позвоночника, и выгнулась назад. Послышался громкий хруст.

— Что со спиной? — резко повернул голову Эфир.

— Ничего... затекла... сильно, — сказала она и еще раз выгнулась, но теперь никаких звуков от этого действия не последовало.

— Есть обезболивающее? — Обезьяна подошел к своим спутникам, приставив ладонь козырьком ко лбу. — Иначе я прям тут и скончаюсь... Голова трещит, аки ею гвозди вгоняли в бетонную стену.

— Не, ничего нет, — сказал Эфир. — Значит, предлагаю следующий порядок действий. Едем, вселяемся в какой-нибудь отель и отпускаем водилу. Затем идем кушать. После этого вы отправляетесь куда взбредет, а я пойду искать машину или способ для быстрого и безболезненного последнего рывка.

— А если нам понадобится твоя помощь? — жалобно проговорила Свинья.

— Не думаю. Плюс, в любом случае, времени у вас будет ограниченное количество. Так что только по окрестностям сможете шкуры потереть. А потом, в шесть, встречаемся в отеле... Ну, или где там у нас получится кости кинуть... Обсудим наши дальнейшие планы и будем как-то что-то думать дальше, — Эфир не заморачивался на красноречивость своей речи, просто говорил о том, что думает.

— Ну, хорошо, — кивнула Свинья.

— Это мы чё, обратно в машину, что ли? — массируя виски, спросил Обезьяна.

— Да, садимся и поехали! — бодро сказал Эфир. — Кстати, мне мой друган звонил час назад. Он до сих пор в драбадан! Говорил насчет какого-то там отеля. Так что, вполне возможно, нам даже не придется долго париться и искать место, где остановиться...

— В смысле? — с глупым выражением лица спросила Свинья.

— Не забывай. Мы тут — нелегалы. Так что попытка просто так заселиться в какой бы то ни было... в любое место... будет достаточно проблематичной. И если нас не сдадут сразу, то мы должны будем отвалить приличную сумму. А тут, я во всяком случае на это надеюсь, нам оказали нереально крутую помощь, — сказал Эфир и погладил бритую голову. — Конечно, как вариант, мы можем сразу двинуться в путь до Чэнду, но...

— Я не доеду, — сказал Обезьяна, залезая в машину.

— Он не доедет, — Эфир ткнул пальцем в уже немного заросшего молодого человека и усмехнулся.

— А че ты стебёшься-то? — Обезьяна посмотрел исподлобья.

Посмотрев на него, Эфир решил не вступать в лишнюю полемику, которая к тому же могла привести к ссоре.

— Не, ничего, — ответил он, улыбнулся беззаботной улыбкой и скомандовал водителю, что теперь можно срываться с места и следовать на точку отдыха.

В дороге они были буквально несколько минут. По ощущениям, пешком они потратили бы минут пятнадцать на преодоление этой же дистанции. Правда, этого времени было достаточно, чтобы перекрасить лицо Обезьяны в болезненный зеленый оттенок.

— Как ты? — троица стояла в фойе гостинцы, когда Свинья обратилась к Обезьяне.

— Пло-хо, — кое-как ответил тот. В это время водитель громко разговаривал с администратором за стойкой, затем по телефону. В какой-то момент телефон перевозчика оказался в руках у служащего отеля, и он долгое время молча слушал, после чего начал громко что-то рассказывать в ответ. Члены культа стояли молча и тупо пялились на Эфира, который понимал, и по выражению лица было понятно, что ему совершенно не нравится то, что он слышит.

— О чем они? — выдавил из себя Обезьяна, присаживаясь на невысокий кожаный диванчик.

— Нас не хотят вписывать... по трем причинам, — продолжая напряженно слушать, потихоньку сказал Эфир. — Первая заключается в том, что мы не можем предоставить паспорта, так как они, якобы, в полиции на продлении визы. Я не знаю, почему наш водитель сказал так... Ладно, вторая причина заключается в том, что мы иностранцы, а этот отель обычно не работает с представителями других стран по ряду причин, которые они не станут разглашать, так как имеют на это право. И третье! Нас не хотят вписывать сюда, потому что думают, что от нас будет много проблем, и они и слушать не хотят о том, что я говорю на китайском, что я переводчик, ну, и так далее.

— Короче, нам прописали огромный болт, так? — спросила Свинья.

— Типа того... правда, я вот одного не понимаю, — брови Эфира сползли к переносице. — Неужели Сю хочет оставить с нами своего подчиненного как гаранта того, что мы ничего тут не наворотим?

— А так можно? — Обезьяна выглядел совсем плохо.

— В Китае можно все, вопрос в связях, — пожал плечами Эфир, а лицо его расслабилось.

— То есть нам в любом случае будет где переночевать, пока ты будешь искать вариант дальнейшего передвижения? — спросила Свинья.

— Думаю да, — Эфир вновь пожал плечами, — А, ну, как я и думал, — сказал он, показывая рукой в сторону стойки. Там китаец, который привез в Сиан компанию иностранцев, протягивал свои документы и что-то недовольно ворчал себе под нос.

— Как же ему влом шкуру тут тереть с нами, — Обезьяна поднял голову. — Надо его хорошо накормить и отправить отдыхать. Это должно сгладить тот привкус разочарования, который он сейчас чувствует.

— Тут ты прав, молодец, — одобрительно сказал Эфир и похлопал болезного по плечу.

— А можно мне какого-нибудь супчика... пожирнее и поострее? — жалобно протянул Обезьяна. — Я же прям сейчас умру... — каждый звук был преисполнен страданием и болью.

— О, возвращается. Сейчас будет рассказывать о том, что он остается с нами, — сказала Свинья и даже хихикнула.

— Мистер Лю Чжуан попросил меня остаться с вами. Так у вас не будет никаких проблем в этом городе, — коротко, словно рапортуя, сказал китаец, обращаясь к Эфиру.

— Я тебя понял. Хорошо. В таком случае сейчас мы занесем рюкзаки в комнату, а потом поедем кушать, — сказал тот в надежде на то, что сотрудник его старого друга не увяжется за ними на все время пребывания в этом перевалочном городе.

— Хорошо. Жду в машине, — вновь коротко и по делу, не выказывая никаких эмоций, ответил китаец и вышел из отеля.

— С одной стороны, этой действительно хорошо, — сказал Эфир. — Так вы сможете шариться где угодно без всяких проблем. А я смогу пробить почву нашего отправления и потом присоединюсь. Ехать нам до последней точки примерно столько же, сколько мы ехали из Лояна сюда. Так что в дороге отоспимся, если что.

— Это так ты предлагаешь нам обширную прогулку? — практически простонал Обезьяна.

— Типа того. Только тебе нужна бутылка, а возможно, и не одна, циндао, чтобы привести твое самочувствие в какой-никакой порядок, — Эфир говорил спокойно и без насмешки в голосе.

— Так-то мне уже лучше, — сказал Обезьяна. — Видимо, меня стошнило львиной долей яда, и сейчас уже проще. Но все равно мне очень плохо.

— Понимаю, — сказал Эфир и поежился, вспомнив привкус и запах китайской водки.

Они покинули здание отеля, прошли до парковки, где вновь уместили себя в уже знакомом автомобиле. Китаец, по просьбе Эфира, отвёз компанию иностранцев в место, где можно было отведать традиционные для этого города блюда. Одним из них были булочки с бараниной в особом соусе. Вторым блюдом была лапша. Точнее, смесь из нескольких сортов лапши, сваренных в бараньем бульоне. Лапша, как сказал бритоголовый проводник, называлась «бьен-бьем мьен» и имела особый, придуманный иероглиф, состоящий из пятидесяти семи черт, и это абсолютный рекорд.

— Пятьдесят семь чего? — голос Свиньи содержал в себе удивление и непонимание. — В каком это смысле?

— В прямом, — сухо ответил Эфир. — Китайские иероглифы состоят из черт. Каждая имеет свой строгий порядок написания. То есть ты, конечно, можешь просто так писать иероглифы, но если ты не будешь придерживаться порядка начертания линий, это будет неправильно. Соответственно, китайцы будут тыкать пальцем и утверждать, что ты глупый иностранец. Подражатель без мозгов, так сказать.

— Обидно, — сказал Обезьяна.

— Есть такое дело. Особенно когда ты реально стараешься, реально что-то делаешь, но достаточно китайцу увидеть твоё лицо... не всем, конечно, но многим... и тебя тут же считают дурачком, который самостоятельно не может подтереть задницу, потому что, ну, не китаец. Логика, конечно, паршивая, и касается не всех, но большинство, к сожалению, живут с такой... и это прямо прискорбно, — в словах Эфира попутчики услышали разочарование и боль.

— Так, ладно... — сказала Свинья. — У меня вопрос появился.

— Какой? — подхватил Обезьяна.

— А почему мы премся в этот самый... как ты там сказал? — она посмотрела на Эфира.

— В Чэнду? — тот посмотрел на Свинью, и в этот момент раздался щелчок камеры. — Больше так не делай, — сказал он, обратившись к водителю. — Хочешь сфотографироваться, используй речь, говори с нами. Ясно?

— Хорошо, хорошо... — китаец несколько раз быстро кивнул и уткнулся лицом в экран мобильного телефона.

— С... скотина, — сказал Эфир и продолжил рассказывать: — Насчёт Чэнду. Единственное, что я знаю о расположении Розы Парацельса, она находится в Сычуань. А Чэнду — это столица провинции Сычуань.

— Столица провинции? — в голосе Обезьяны было непонимание. — В каком это смысле столица провинции?

— Сложно... Эм... короче, смотрите — Эфир сделал движение, будто бы умылся воздухом. — Города провинций в Китае имеют свои номера. Первый, второй, третий и так далее. Есть экономические центры или просто очень большие города, они носят первые номера. Если это самый крупный экономический центр, то это столица провинции. Значит девяносто процентов всяких вкусняшек, самой престижной и высокооплачиваемой работы можно найти здесь. Плюс, для КНР так проще управлять страной. Из столицы они, как по иерархическому древу, дергают за ниточки столицы поменьше и так далее. Плюс, что еще позволяет управлять всей этой бешеной массой людей — единый часовой пояс. То есть, все приказы, как бы то ни было, все получают одновременно.

— Ближе к делу, подальше от политики, — сказал Обезьяна, схватившись за голову.

— Чэнду — столица провинции Сычуань. Значит, надо начинать искать там. Вот там нам придется очень громко топать, — сказал Эфир и посмотрел на водителя, который кушал, залипнув в своем телефоне. — Поверь... там нам самое главное отметиться, а они, — он указал пальцем в сторону азиата, — они сами все сделают, и искать будем не мы, а нас. Главное, не переборщить.

— То есть ты предлагаешь спровоцировать тех, кто похитил Розу Парацельса, на то, чтобы они вышли с нами на связь. И сделать ты это хочешь, использовав обычных людей? — Свинья тоже не до конца улавливала ход мыслей.

— Да. Мы просто будет фотографироваться, рассказывать на видео и спрашивать у всех о том, не знают ли они что-нибудь о нужной нам вещи, — сказал Эфир.

— Кажется, это совсем тупо, — Обезьяна почесал затылок.

— Мы живем в информационном веке. Здесь любая информация — жвачка, но в этом и кроется сакраментальный смысл. Главное, разглядеть его за завесой. А те, кто занимаются охраной чего бы то ни было, они об этом прекрасно знают, — Эфир говорил проникновенно. Он верил тому, что он говорит.

— Ладно-ладно. Пусть будет по-твоему, а там посмотрим, как получится на самом деле... иначе у меня сейчас голова лопнет от всего этого твоего занудства, — сказал Обезьяна, попивая суп из тофу и какой-то травы.

— Доедаем и вы куда хотите, а я на автовокзал, — выждав небольшую паузу, сказал Эфир.

— Так, значит так, — пожал плечами Обезьяна.

— Мы хоть немного сможем погулять, посмотреть, пальцем потыкать, — в голосе Свинья звучали нотки возбужденного счастья.

— Уф-ф-ф... — отпив пива, протянул Обезьяна. — Как же мне никак! — сказал он, а Эфир засмеялся. — Чё?

— Ты прямо как буддист ляпнул, — сказал Эфир. — Это у них все — ничто, и все — никак!

— Ты, блин, прям философ! — недовольно буркнул Обезьяна и сделал еще глоток пива. — Вроде легчает, потихоньку, — его передернуло из стороны в сторону и он отхлебнул супа из пиалы. — А может, и нет... проклятье... я не помню того, когда в последний раз я так убивался! Возможно, никогда.

— Все когда-то бывает впервые, — многозначительно ворвалась в разговор Свинья. — Вот я не пью, не курю, но пару раз с подружками набирались в такие дрова... что вспомнить стыдно.

— А зачем ты, в таком случае, нам сейчас об этом говоришь? — Обезьяна посмотрел на члена культа с недовольным видом.

— Ну, так... ради поддержки и разговор поддержать, — пожала плечами Свинья и взяла себе недавно принесенную пышущую жаром, больше похожую на обычный бутерброд, разрезанную булочку с положенным внутрь мясом. Она откусила и залилась мычанием наслаждения от вкусной пищи.

— Это почти оргазм, — сказала она. — Просто нереально вкусно! — глаза её были закрыты, и было видно, что она не играет, что ей действительно вкусно.

— Да, я знаю! — бодро подхватил Эфир. — По этой причине я и заказал эту няшку-вкусняшку! Кстати, павиан-Джек, как тебе эта лапша?

— Практически обладает целительной силой, — буркнул в ответ тот. — А почему павиан-Джек?

— Вспомнил, читал когда-то давно о павиане по имени Джек, — ответил Эфир и громко втянул в себя лапшу.

— Подробнее, — Обезьяна сделал глоток пива и поморщился.

— Джек был питомцем и помощником Джеймса Эдвина Уайда, который работал на Кейптаунской государственной железнодорожной ветке сначала охранником, а затем сигнальщиком. Джеймс «прыгун» Уайд был известен своими прыжками между вагонами до несчастного случая. Он упал и сильно расшибся, следствием чего стал, где-то написано, паралич обеих ног, где-то — что одну ногу ему ампутировали. В любом случае, для продолжения выполнения своих обязанностей Уайд приобрёл себе в помощь бабуина по кличке Джек, увиденного им в клетке на рынке, который показался ему смышлёным. Вскоре бабуин под руководством Джека действительно многому научился: он подносил ему воду, убирался в его комнате, стал толкать его инвалидную коляску. Становясь всё умнее, вскоре павиан научился даже переводить стрелки для изменения движения поездов и управлять железнодорожным семафором. Первоначально Джек производил эти действия только по команде Уайда и под его наблюдением, но через какое-то время смог осуществлять их полностью самостоятельно. Вот такой был примат! — с умным видом повествовал Эфир.

— Вот как оно бывает, — покачала головой Свинья — Собаки-поводыри, обезьянки-помощники, кошки-антидепрессанты... интересно, что же нас ждет в будущем? — она громко втянула лапшу и начала пережевывать.

— Чуваки, я все понимаю, но, пожалуйста, всасывайте тише, — раздраженно сказал Обезьяна. — А история ничего так, трогательная. Вот только у меня вопрос есть.

— Какой? — спросил Эфир, откусывая большой кусок от булки с мясом.

— Не, даже два вопроса: откуда ты это знаешь и на кой черт тебе это знание сдалось? — Обезьяна поднял бутылку с пивом, после чего поставил пустой сосуд на стол и жестом подозвал официанту, чтобы еще одним жестом попросить о еще одной порции пенного.

— В магазине не всегда бывают активные дни, и тогда, в затишье, в голову лезут всякие мысли типа «есть ли у пингвинов коленки» и «могут ли страусы чихать», — пожал плечами Эфир — И тем более, не всегда же читать классику, которая приедается, или не всегда же смотреть сериалы, которые засирают мозг?

— Почему бы и нет? — Обезьяна выглядел чуть бодрее, потихоньку похлебывая бульон. — Какое-никакое развлечение. Кстати, в сухом остатке, что так, что так, превращаешь мозг в помойку, но в одном случае быстро утилизируемую, это я про сериалы, а в другом случае, остающуюся с тобой до самого твоего конца.

— Да ладно тебе. Все лучше переживаний за вымышленную Хуану, которую Хуан отослан на гору Ахун, за... — Эфир засмеялся.

— Разговор ни о чем, — сказала Свинья и откусила от булочки. — Нет, чтобы поговорить о проблемах насущных и все-таки договориться о том, как мы сейчас будем двигаться или о том, как нам найтись в этом городе. Уж извините, но вы посмотрите, какой поток людей! Если мы, даже в сопровождении вот этого любителя исподтишковых фоточек, пойдем шариться и лицами щелкать, сомневаюсь, что у нас получится быстро найтись или встретиться.

— А ты, чего, не доверяешь ему? — Эфир посмотрел на неё через смеющийся прищур.

— Доверяю, но, все равно, как-то неуютно будет... мы-то, как ты, не разговариваем на этом басурманском, — Свинья потупилась в стол.

— Да ладно тебе. Я, если на то пошло, в номере посижу, подожду. Ничего страшного, — сказал Эфир.

«Его нельзя оставлять в одиночестве, — подумала Свинья и покосилась на проводника, который с довольным видом, очень громко, втягивал очередную порцию лапши. — Я сомневаюсь в его стабильности... такое ощущение, что он меняется. Причем в неопределенную сторону», — она внимательно смотрела за его движениями, внимательно слушала все то, что он говорил, и пыталась понять, по какой такой причине её интуиция бьет тревогу.

— Может, они отправятся гулять, а мы с тобой сгоняем по поводу билетов! — она решила поиграть с судьбой. Во всяком случае, попробовать поиграть с судьбой в салочки.

— Может, не надо! — весело ответил Эфир и вернулся к разговору с подобревшим после бутылки пива китайцем.

— А это был не вопрос, это было утверждение, — сказала Свинья и состроила на лице улыбку. — И, вообще, тебе может понадобиться помощь а тут бац, а я тут как тут! И все довольны.

— Решено! — сказал Эфир, от чего она сделала глубокий вздох счастья.

— Отлично! Где тут вокзал? — Свинья посмотрела на него с очаровательной улыбкой.

— Решено! — повторил Эфир. — Я иду один, а вы втроем отправляетесь куда угодно! Но, скорее всего, посмотреть терракотовую армию. Поверь, там круто! Плюс, познавательно, — весело проговорил Эфир — И если что, Примат сможет тебе переводить. Ты только глянь на этого пол-литрового полиглота! — Обезьяна на каком-то странном языке из жестов, звуков, русских и выхваченных китайских слов общался с представителем дружественного государства. Азиат, после выпитой одной и начатой второй бутылки пива не только повеселел, но и разговорился. Каким-то образом эти двое неплохо понимали мычание, редкие слова и активную жестикуляцию друг друга. При этом видно было, что они умудряются шутить и обсуждать черт пойми что, известное только им двоим.

— Я тоже уже все решила! — сказала Свинья и слегка хлопнула ладошкой по столу. — Точнее, не тоже, а просто ре-ши-ла! Даже не пытайся переубедить! — сказала она и посмотрела на собеседника взглядом, полным решимости.

— Ну, хорошо... — согласился Эфир, после чего доел фирменный бутерброд провинции Шэньси и встал из-за стола.

— Ты куда? — спросила Свинья и с подозрением посмотрела на него.

— Туда, — он ткнул пальцем в табличку со стрелочкой, указывающий в место уединения с мыслями. — Или мне необходимо отчитываться о своих передвижениях? — голос его звучал нотками, полными издевки. Перед тем, как уйти, он быстро что-то сказал китайцу.

— Нет... почему... я не... — Свинья старалась быстро найти правильные слова для шутки или отговорки, ну ей не удалось сделать этого. Она молча смотрела в спину Эфиру.

— Потише будьте! — резко сказала она громко рассмеявшимся спутникам. — А то так оглохнуть можно... ржете тут!

— Ты чего, сестренка? Что с настроением? — ласково спросил Обезьяна, который прикончил вторую бутылку и уже заказывал третью.

— Ничего! — огрызнулась та. — И бухать заканчивай. Вам еще по городу бродить, достопримечательности осматривать — фыркнула она и откусила большой кусок от булки, заправленной мясом.

Прошло десять минут, потом еще десять. Китаец начал собираться. Он позвал официантку, а еще через несколько минут оплатил принесенный счет. Обезьяна и Свинья смотрели на него с непониманием происходящего.

— Спроси у своего закадычного длу-га, что он делает, — сказала хмурая Свинья.

— Да как я его спрошу? Я же языка не знаю — пожал плечами Обезьяна.

— Вы ж только что шутили и ржали! Получалось у вас все, а как вопрос дошел до дела, так всё, внезапный талант к языкам пропал? — сказала Свинья.

— Ладно-ладно, чё ты начинаешь?! — ответил Обезьяна с легким наездом, после чего начал мычать, произносить обрывки русских слов и активно жестикулировать. Китаец начал делать то же самое.

— Эфир ушел, — сказал Обезьяна, глаза которого округлились от неожиданно полученной информации.

— Вот же... — сказала Свинья, после чего её губы сами по себе прошептали емкий эпитет.

«Устал я уже от этих… от всех устал… и от всего! — думал в этот момент Эфир. — Поскорее бы это все закончилось, но нет! Нам ещё неизвестно, как и сколько шкуры тереть по дороге в Сычуань. Надеюсь, желудки у всех крепкие... иначе это будет прямо не очень удачное времяпрепровождение. Конечно, я буду заказывать бу-ла, но сомневаюсь, что от этого еда станет щадящей по остроте... не люблю острое».

Он шёл на автобусную остановку и смотрел по сторонам. Его мысли об отсутствии любви к острой пище перебивались сравнением с тем, каким он запомнил этот город и его улочки. Он прекрасно знал каждый небольшой закуток старой части Сианя, так как провёл здесь несколько незабываемых месяцев, наполненных беготней. Здесь были замесы, связанные с политиками, с бандитами, с правоохранительными органами. Кого-то Эфир спасал, для кого-то был карающей дланью. Именно по этой причине каждая новая вывеска, встречавшаяся ему, вызывала резкий приступ ностальгии.

«Самое паскудное — Эфир вновь споткнулся о Сычуань, — знакомых у меня там нет. Кинуть кости с момента отъезда отсюда так просто не получится. Придётся либо искать нелегалку, либо ночевать в общественных банях. Оба варианта никак не возбуждают фантазию и не побуждают на активное действие».

— Что же делать? — пропел Эфир.

В голове никаких идей не было. Он знал как искать... как сделать так, чтобы их нашли, но не знал того, как обеспечить своим подопечным минимальный комфорт в который входили бы: крыша, душ, постель и горячие харчи.

«Хотя... есть один вариант, — внезапно для себя он нашёл выход. — Он, конечно, не входит даже в десятку приемлемых, но имеет право на существование. Надо поискать университеты с иностранцами и попробовать договориться, чтобы мы заменили их на некоторое время в общаге, проспонсировав их путешествие или непродолжительную жизнь в отеле».

Обнаружив такой, с одной стороны сложный, а с другой стороны очень простой в реализации, план, Эфир ускорил шаг. Минут через десять он забросил несколько стальных монет в специальную коробку и прошёл в конец автобуса. Ехать предстояло минут пять, может быть, чуть больше, но он искренне радовался тому, что передвигался без утяжелителей в виде двух попутчиков.

«Спасибо тебе, Ваджраяна, — мелькнула мысль, и он погладил голову там, где на санскрите написал название этой эзотерической системы воззрения. — Сансара и нирвана — одно, — сорвалось с его губ. — Благодаря магической связи моего символа на голове с вечностью и космосом, я встретил на своём сегодняшнем пути искомую Алмазную колесницу».

Он ехал, прислонившись плечом к стальной вертикальной перекладине. В голове царил приятный вакуум. Недавняя потеря внутреннего баланса начала сглаживаться. Осознание этого факта придавало лёгкости внутри, и там же, внутри, больше не чувствовалось огромного каменного груза.

«Теперь главное, чтобы не было проблем с билетами, — проскочила неприятная мысль, которую Эфир тут же постарался отбросить. — Не, с этим все будет нормально. Пройденный этап... на крайняк, всегда можно договориться с водилой. Они, в большинстве своём любят леваком пополнить карман, а это даёт гарантию, что мы в любом случае доберёмся до нужного нам места. Плюс, что очень хорошо, в Ченду все водилы знают все универы с иностранцами. Так что нам остаётся узнать название и, вуа-ля, мы практически нашли место для временной остановки! — бодро звучали мысли в бритой голове. — Так, вот она, остановка под названием «железнодорожный вокзал», — подумал Эфир. — Спустя столько лет... изменилось... ничего. Хотя, так даже лучше», — он смотрел на главные ворота вокзала, которые возвышались над землёй.

— Но, мне не сюда. Теперь мне налево! — поговорил он шепотом и повернул от входа.

Пришлось примерно пять минут пробираться сквозь толпу таксистов, торгашей, представителей туристических шарашек и приезжих или покидающих сей исторический город.

«Главное, не попасть на ловлю ведьм ипрочей нечисти! В таком случае, я возьму билеты без проблем, и тогда останется просто отчалить в необходимом направлении!» — Эфир вошёл в здание автовокзала и направился к информационной стойке.

— Здравствуйте! Здравствуйте! — обратился он к молодой китаянке, которая с удивлённым видом посмотрела на стоящего перед ней иностранца. — Помогите, пожалуйста! — сказал Эфир и выражение лица девушки с удивления сменилось на недоверие. — Я хочу купить билеты до Ченду, Сычуань, — продолжил говорить он, обращаясь к девушке, рот которой открылся от изумления и по-прежнему недоверия.

— Ты можешь говорить на китайском? — вопрос прозвучал так, будто бы девушка решила обратиться к оборотню на человечьем и явно не ожидала ответа на таком же, человечьем, языке.

— Да, говорю, — кивнул Эфир. — Где я могу купить билеты отсюда до Ченду? — спросил он, с усталостью смотря на перекошенное от удивления лицо девушки.

— Там — девушка вытянула руку и указательным пальцем нацелилась в сторону касс. — Любое окошко.

— Хорошо, спасибо! — ответил Эфир и ушел до того, как девушка пришла в себя и попыталась сфотографироваться или сфотографировать диковинного, разговаривающего на китайском языке, иностранца.

«Так, хорошо, — думал он про себя — Значит, все идет по плану...»

Он подошел в свободному окошку.

— Здравствуйте. До Чэнду три билета, — он обратился к женщине за компьютером, не успевшей посмотреть на него.

— На когда? — она не отрывала стеклянных зрачков от монитора.

— На завтра. Во сколько? — ответил Эфир и посмотрел сквозь толстое защитное стекло на цифры, запечатленные на мониторе.

— В восемь утра. С вас... — в этот момент женщина повернулась.

Её удивлению не было границ. Она даже привстала и, не выходя из-за своего стола, приблизилась лицом к стеклу, чтобы посмотреть на отделенный от неё зал. Затем ее глаза вновь уперлись в иностранца, который, по её мнению, не мог разговаривать на китайском. Еще через секунду Эфир разглядел облегчение на лице женщины, которая, упершись руками в стойку со своей стороны, немного приподнялась, чтобы рассмотреть пространство перед молодым человеком неизвестного происхождения.

«И? Что это значит?» — подумал Эфир, но не стал вмешиваться в умозаключения женщины за стеклом.

— Вот, возьмите, — он протянул деньги в размере пятисот пятидесяти юаней и положил в специальную каретку в столешнице, после чего задвинул в сторону кассирши.

— Эй! Ты глянь, он на нашем говорит! — женщина закричала другой, сидящей за перегородкой. — Он понимает!

— Да ну! — Эфир услышал голос еще одной женщины и уже хотел бежать, так как привлекать лишнее внимание было, во-первых, не в его вкусе, а во-вторых, он слишком сильно устал от такой реакции за все те годы, что он провел здесь, в поистине удивительном и безгранично красивом Китае.

«Вот эта реакция от людей, наверное, единственная негативная черта этой страны. И, я понимаю, что это удивление, оно больше от открытого сердца, от доброты душевной, но... как же это раздражает!» — думал он, натужно улыбаясь женщинам по другую сторону толстого бронированного стекла.

— А можно мне мои билеты и я пойду, меня друзья ждут? — сказал Эфир, продолжая улыбаться сквозь желание постараться пробиться сквозь прозрачную защиту.

— Ты слышала? Слышала?! — начала восхищаться женщина, к которой подошел бритоголовый синолог.

— Да! Очень круто! — ответила ей подружка и начала кричать в микрофон так, что звук захрипел и заставил людей, стоящих в очередях рядом, обратить внимание на происходящее. — Твой китайский очень хороший! Ты говоришь очень хорошо! Китайский сложный? — на лице женщины было неподдельное счастье от этих вопросов, которые она задала иностранцу, который может ответить.

— Не сложный. Еду в университет с однокурсниками. Он моложе меня. Не говорят пока что, — продолжая натужно улыбаться, сказал Эфир. Вокруг послышались щелчки, и пару раз он увидел сработавшие вспышки фотокамер в мобильных телефона.

«Проклятье, — думал он. — Отдавай мне мои билеты, и я свалю отсюда...» — внутри кипела ярость, которую с трудом удавалось сдерживать.

— Билеты, пожалуйста, — сказал он и пальцем указал на монитор.

— А! Да-да-да! Билеты! — женщина за кассой наконец сгребла деньги с лотка и нажала на клавиатуре кнопку, чтобы распечатать три билета. — На, возьми, — она резко собрала еще теплые бумажки из специальной машинки, которая работала по принципу кассового аппарата, и закинула их в лоток.

Эфир не менее быстрым и ловким движением дернул каретку на себя, забрал билеты и развернулся на каблуках кроссовок. Быстрым шагом он проследовал на выход с вокзала. Позади послышался голос.

«Неужели паспорт забыли проверить... неужели я сейчас встряну...» — появились мысли в бритой голове, но, справившись с паникой, заставив поверить себя, что в любом случае он сможет убежать, Эфир остановился и повернулся. К нему бежал мужчина, на нем не было формы служащего вокзала. От этого сразу стало легче.

— Вот, ты сдачу забыл, — сказал китаец. — Билеты пятисот одиннадцать с половиной юаней стоят, а ты пятьсот пятьдесят дал. Сдачу возьми! — мужчина протянул деньги.

— Спасибо, — Эфир сложил руки в традиционном китайском жесте благодарности, после чего забрал деньги.

— Молодец! Хорошо говоришь! — только сейчас бритоголовый иностранец рассмотрел подбежавшего. Это был мужчина средних лет, с небольшим животиком. Он шел обратно к кассам с высоко поднятой головой.

«Повезло», — подумал Эфир и отправился на автобусную остановку, чтобы поехать в отель.

В это время водитель от мистера Лю, воодушевленный несколькими бутылками пива, бодро вытащил за собой Свинью и Обезьяну, которые без особого воодушевления тащились вслед. Он активно махал рукой, тем самым показывая правильное направление движения. До этого они некоторое время ехали на такси, которое оказалось достаточно дорогим удовольствием. А затем им пришлось постоять в не совсем понятной очереди перед невероятно большими воротами пропускного пункта с рядом касс по продаже билетов. Правда, Свинья и Обезьяна стояли вдали и ждали, когда их временный провожатый вернётся. И он вернулся, с крайне довольным видом, размахивая тремя входными билетами.

— Давайте-девайте, за мной, бодрее! — говорил китаец, а в ответ получал кивки и странный для него звук «да».

— Как думаешь, наш Лысый уже в отеле или как? — спросила Свинья, внешний вид которой был крайне мрачным.

— Не знаю, где он... вопрос в другом, — с загадочным видом проговорил Обезьяна и замолчал.

— Ну? В чем вопрос-то? — не выдержав долгой паузы, спросила она с недовольным видом.

— Я выходил последним и, соответственно, карточка от номера осталась у меня, — сказал Обезьяна сунув руку в карман и достав оттуда зажатую между указательным и средним пальцами ключ-карту от гостиничного номера.

— Блеск! — злобно прошипела Свинья. — И что он делать теперь будет? — она была взволнована, будто «яжемама».

— Взрослый мужик, — сказал Обезьяна с интонацией бати, уставшего от вечной беготни матери за ребёнком. — Ничего с ним не случится. Плюс, местных и понимает, и донести мысль могёт. Да и деньги у него есть. Так что потом подберем его около отеля, и все будет кошерно. Не баламуть осевшую в болоте муть, — спокойно проговорил он.

— Все равно волнуюсь, — сказала Свинья. — Наше путешествие проходит относительно гладко. Благо, мы от преследователей от... бились... наверное, можно так сказать. А в остальном. Нельзя нам держаться врозь. Только вместе!

— Пофиг, — коротко сказал Обезьяна. — Хочу поскорее закончить это путешествие и свалить куда подальше. Обман — вот моя стихия. А тут ни украсть, ни покараулить. Тоска смертная.

— Ты же умный парень! — тоном преподавателя третьего класса произнесла Свинья. — Ну, сам подумай! Не факт, что на нас по-прежнему не ведётся охота, не факт, что на нас не нападут... Не факт, что на него не нападут. Благо в данный момент мы находимся в некоей Мекке иностранцев. Глянь, вокруг подавляющее число людей — иностранцы! А он шарится черт знает где.

— Угомонись! — отмахнулся Обезьяна. — Ничего страшного с ним не случится. А ты лучше бы начала расслабляться и надеялась бы на то, что мы сможем завтра свалить отсюда. А пока наслаждайся моментом! — сказал он. Свинья промолчала в ответ, поджав губы.

— Не красиво он с нами поступил, — через несколько минут начала она разговор. — Надо ж было вот так нас взять и кинуть! Я до сих пор в бешенстве! — наконец она позволила себе отпустить своё негодование. — Чувствую себя Хатико. Аж тошно! Увижу, стукну! — она продолжала говорить и говорить, даже не обращая внимания на то, что собеседник не только ей не отвечает, она не заметила того, что собеседник её даже не слышит, натянув наушник на то ухо, что было обращено к ней, и потихоньку общаясь с китайцем при помощи пальцетыкательного аппарата и каких-то «джега-нэга».

— Эй! Нечестно! — Свинья слегка приложила кулаком в плечо Обезьяне. Тот спокойно снял наушник с уха и повернулся к ней.

— Знаешь, если у меня будет выбор между тем, чтобы свалить самому либо шариться в вашей компании, я тоже дёрну, причём точно так же. Ты не представляешь, как я устал от руководства Лысого, от твоих перепадов настроения, связанных с пере- или недоеданием, и твоим вечным внутренним самобичеванием. Уверен, как только наше шкуротерство в Китае подойдёт к концу, недели не пройдёт, как ты залезешь под нож, чтобы тебе в очередной раз жир отсосали, — он говорил спокойно, уставившись в пространство перед собой. Прозвучал щелчок пощечины, который сопроводился ударами подошв спортивных кроссовок по асфальту. Китаец бросился в погоню за Свиньей, забыв про своего нового друга.

— Ну и черт с вами со всеми, — сказал он, пожав плечами. Обезьяна достал из одного кармана визитку гостиницы с подчёркнутым адресом, из другого кармана — около двух тысяч юаней; изучив содержимое карманов на глаз, он решил отправиться на прогулку.

Обезьяна пробирался сквозь ряды иностранцев из разных стран, которые говорили на разных языках, сверкали вспышками и восторженно обсуждали то место, в котором они находились. Обезьяна шёл сквозь массу и впервые за долгое время позволил себе расслабиться. Его руки ловко залезали в тонкие щели карманов легких курток и задних карманов джинсов. Спустя несколько метров он изучал украденное и, если это его не устраивало, тут же выкидывал вещь. Он не то чтобы хотел воровать... он испытывал необходимость в процессе кражи из-за поступающих в кровь адреналина и эндорфина.

Обезьяна зашёл в огромный ангар, где по сей день непрерывно шли раскопки. Он шёл вдоль красной линии ограждения и восхищался уже найденными терракотовыми воинами, что ровными рядами были выстроены в древних коридорах. Он уже наигрался с карманами и чужими вещами и теперь просто получал удовольствие от путешествия. В наушниках играла любимая музыка, которую, в последнее время, не было времени послушать.

«Было бы неплохо перекусить!» — подумал он спустя час блуждания среди выставочных стендов с единичными экземплярами воинов, которые смотрели своими вечными глазами с постаментов. Обезьяна покинул сначала ангар, затем территорию парка-музея, следуя указателю экзит. Около главных ворот он поймал такси и сунул водителю визитку отеля. Ехали они достаточно долго, молча. Достигнув нужного места, Обезьяна расплатился, повернулся спиной к зданию гостиницы и пошёл прочь в поисках хорошего ужина и холодного пива.

Он шёл по прямой, слушая музыку и наслаждаясь таким замечательным и спокойным вечером в компании самого себя. Он высматривал среди полупустых забегаловок такую, которая будет ломиться от количества посетителей, предполагая, что в таком заведении он сытно и вкусно поест. На поиски, на удивление, ушло больше времени, нежели предполагал Обезьяна. Около часа он бродил и всматривался в окна разных, как такие места называл Эфир, чифанек и не видел такую, которая соответствовала бы его требованиям. Найдя, он зашёл и ткнул пальцем в три блюда, на пальцах показал, что хочет две бутылки странного китайского пива и, листая плейлист в поисках подходящей для настроения песни, принялся ждать заказ.

В это время Свинья, сопровождаемая водителем из персонала мистера Лю, уже несколько часов причитала без умолку. Китаец выглядел готовым сбежать от неё, но зная, что если он так сделает, потом его существование превратится в пыль, сотрудник старого друга бритоголового иностранца, сжав зубы, продолжал вести за собой капризную девушку. Он что-то рассказывал ей, понимая, что мосты понимания не выстроены и возведены не будут. Китаец это делал из чистой вежливости и ответственности, которая внезапно упала на его небольшие плечи.

— Они ещё пожалеют, что поступили со мной так, — повторяла Свинья и прожигала пространство глазами. Они недавно покинули исторический музей терракотовой армии и сейчас шли к стене. К одним из четырёх ворот, которые были на карте, которую ей дал водитель и на которой указательным пальцем старательно показал местоположение.

— Что ж ты мне рассказываешь?! — не выдержав, сорвалась на него Свинья. — Не по-ни-маю! — громко, раздельно, произнесла она и сделала такой жест, при котором указательные пальцы показали в сторону ушей, а потом ладони разошлись в стороны с растопыренными пальцами. В ответ на это старательный китаец лишь кивнул и продолжил елозить указательным пальцем по карте и что-то рассказывать

— Дурдом... — выдохнула Свинья и постаралась смириться. — Да чтоб тебе пусто было! — выругалась она, внезапно осознав, что карточка от номера осталась у Обезьяны. — Не дай бог он будет шляться до самого утра! Я его, в таком случае, саморучно четвертую, ко всем чертям! — китаец молча посмотрел на свою спутницу, но не решился ничего ей сказать, так как видел её крайне нервозное состояние. Вместо этого он достал визитку из кармана джинсов и сунул ей в руку. Свинья, внимательно изучив полученный предмет, кивнула, и через несколько минут они уже ехали в отель.

«Интересно... а зачем мы шли к тем воротам? — подумала она спустя некоторое время. — Неужели есть какой-то вариант подняться и побродить по самой стене и посмотреть на окружающий ее город?.. А если так, то из-за этих двух кретинов, которые меня окружают, я упустила шанс, возможно, единственный в жизни, чтобы побродить и посмотреть на этот исторический город с высоты!

Да, день, конечно, превратился в... А вообще, иронично, что стены, которые окружали город, теперь окружены плотной стеной города. Интересно, конечно, получилось».

Свинья изо всех сил старалась успокоиться. А еще она надеялась на то, что её спутники уже встретились на первом этаже отеля.

«Вот же проклятье! Почему мне не выписали отдельный номер?! Почему нас всех вообще заселили в один, но очень большой номер?! — негодовала она, спрашивая саму себя. — Нет, я понимаю, что у нас с документами траблы, но как же права человека? Или самый простой подкуп?! Неужели тут система работает без сбоев?! — она была очень обижена на своих спутников, на Китай и на прожитый, начавшийся превосходно и закончившийся ужасно, день. — Ну что ж! — Свинья приготовилась к наилучшему окончанию дня. — И где эта пара имболоидов, что оставила беззащитную девушку на попечительство незнакомцу?!» — она была готова устроить полный разнос и Эфиру, и Обезьяне.

Она была совершенно уверена, что встретит эту парочку на первом этаже, но там их не оказалось. Китаец махнул рукой и указал на лифт.

— А, то есть они могут быть в нашем супер-пупер-люкс номере?! Будем надеяться! — её кулаки были сжаты настолько, что костяшки побелели в ноль, а руки тряслись от переполняющей её злобы. — Я все-таки надеюсь, что они там, — натурально скрипя зубами, произнесла она, от чего китаец, который вынужден был выносить все это, слегка вжался в угол лифта.

Они прошли по коридору, несколько раз повернули в разные стороны, чтобы найти свой номер, и попробовали открыть дверь. Им этого не удалось сделать.

Свинья громко выругалась, после чего громко, кулаком, затарабанила в дверь. Ответной реакции никакой получено не было. Китаец тоже произнес череду неизвестных ей слов. Они еще недолго постояли около номера, после чего водитель от мистера Лю взял Свинью за запястье и потащил за собой. Она не способна была ни сопротивляться, ни ругаться, просто плелась вслед за проводником. Так они покинули здание отеля и отправились куда-то. В это время Эфир, был недалеко от главного входа в отель. Он, сытый и довольный, возвращался с прогулки с пакетом всяческой снеди и припасов на следующий авто-бросок. Он сразу подошел на рецепцию и спросил, приходил ли кто-нибудь из его спутников. Улыбчивая девушка, немного смутившись разговору с иностранцем, закрывая улыбающиеся губы, ответила о том, что его друзья были, но буквально несколько минут назад покинули здание и он вынужден будет подождать либо в фойе, либо посетив ресторан при гостинице.

«В таком случае, чай!» — подумал Эфир и отправился в помещение, откуда пахло пряностями, едой, табаком и откуда доносились громкие голоса.

Перед тем, как пойти и засесть за один из столиков, он попросил девушку с рецепции о том, чтобы она пришла и сказала ему о том, что его друзья вернулись. Эфир все обставил так, чтобы этот вечер был одним из лучших, за все последнее время. Он даже перестал думать о спутниках, о задании, о своем магазине, о том, что ему пришлось свернуть с пути спокойствия и о том, что впервые за долгое время он не смог контролировать свое сердце и свой разум.

Обезьяна в это время не столько набивал брюхо, сколько пил пиво с кусочками курицы зажаренными в кляре в масле, которые он окунал в специи. Так же он наблюдал за людьми, заполонившими ресторан, и за тем, как эти люди наблюдают за ним. Он слушал музыку и расслаблялся. У него даже появились мысли о том, что это путешествие не так уж плохо, каким кажется. Впервые за долгое время он почувствовал свободу и спокойствие.

Свинья старалась сдерживаться, но все равно потихоньку скрипела и выплевывала проклятья. Её вел китаец, который оказался не только терпеливым, но еще и порядочным. Хотя, конечно, помимо порядочности у него был страх перед работодателем. Так что ему не оставалось ничего, кроме как делать все, что от него требуется. Он хотел вернуться в отель, заселить иностранцев и пойти в машину, чтобы провести там тихую и спокойную ночь. Он уже прекрасно знал о том разносе, который готовился для парней.

Китаец сделал так, как планировал. Как только компания встретилась в номере, он быстро и молча ушел в машину, сказав Эфиру что у него есть какие-то там дела и чтобы его не ждали. Теперь и он отдыхал от затянувшегося тяжелого дня и представлял, что сейчас происходит в номере.

— Да как вы посмели бросить меня?! — прорычала Свинья, ярко блеснув огнем из глаз. — Как вам это в голову пришло?! С незнакомым человеком!

— Угомони таланты, — сказал Обезьяна, который почувствовал то место, на которое пришлась пощечина. — Продолжишь в таком же духе, отправишься домой... с помощью международной полиции.

— Да, как ты, вообще! Как... — клокотала Свинья, стараясь подобрать слова.

— Так, успокоились, ОБОИ! — сказал Эфир.

— Обои? — переспросил подпитый Обезьяна.

— Именно обои! — кивнул головой до крайности серьезный Эфир. — Нас сюда как пустили, так и выпрут за повышенные децибелы. Так что, шат ап и всем спать.

— Да что ты гово... — Свинья не успела закончить.

— Рот закрыла" — разъярено прохрипел Эфир. За то краткое мгновение, которое заняло произнесение «что ты», он рывком преодолел дистанцию от стены до стены и, упершись носом в нос Свиньи, показал, что разговор не получит продолжения.

— Завтра в восемь автобус. Подъем в пять. Принимаем душ, приводим себя в порядок, собираемся и в путь. Все ясно? — спросил Эфир короткими, рваными по интонациям, фразами.

— Ага! — на расслабоне ответил Обезьяна.

— Не ага, а так точно! — грозно сказал Эфир и посмотрел на подопечного так, что тот не только выпрямился, но и практически протрезвел.

— Так точно! — ответил Обезьяна.