Эфир. Часть 1 (джен)

День, начавшийся таким странным образом, тянулся как жвачка или как мёд, стекающий с ложки. Хозяин маленького магазинчика трогал уже покрывшуюся щетиной голову и повторял про себя обращение к прославленной богини Валден Лхамо. Этот день, начавшийся не так, как последние многие-многие-многие дни, впрыснул в кровь адреналин. Такой сладкий, такой любимый, такой нужный адреналин. По этой причине Эфир вспомнил многое из того, от чего отрёкся, и сейчас он настойчиво повторял:

— Джо Ракмо, Джо Ракмо Джо Джо Ракмо Тун Джо Кала Ра Ченмо Ракмо Ажа Дажа Тун Джо Рулу Рулу Хум Джо Хум!

После этого останавливался, брал в руку небольшой прибор-счётчик для подсчитывания количества повторений и заводил длинное и протяжное:

— Ом мани падме хум!

Повторяя это нараспев, он щёлкал небольшую кнопку и считал количество до ста. Таким образом, повторяя шестислоговую мантра бодхисаттвы сострадания Авалокитешвары, он старался унять хаос, что воцарился в душе, мыслях и мире, который Эфир так старательно возводил вокруг, чтобы приблизить себя к состоянию бодхисаттвы.

«Завтра все встанет на свои места. Утром я побрею отросший ёжик и нанесу на затылок имя своей покровительницы. Выпью замечательный цветочный чай, прочту стослоговую мантру, наполненную вселенским спокойствием, и вернусь сюда, в самое защищённое место во всем Владивостоке», — думал он, но тут в помещении раздался голос азиатской девушки.

— Хуан-инь гуан-линь! — немного протягивая слоги, произнёс робот-хостес.

К стойке подошла девушка несколько странного вида, но Эфир ни капли не удивился. Даже наоборот, он очень обрадовался.

— Как дела, Люба? — спросил он приободрившимся голосом, а про себя продолжил считать до ста.

— Все как обычно, — ответила она, тяжело выдыхая. — На работе бардак и разруха, в личной жизни отсутствие личной жизни, и лишь чай и благовония не дают мне свихнуться.

— Могу представить и понять! У самого сегодня был очень странный и перенасыщенный на события день! Ты представляешь, пришёл ранним утром какой-то и учинил небольшой, но все же дебош! — стараясь сдерживать эмоции и восторг от произошедшего, рассказывал Эфир.

— Ну, ты же по старой памяти дал жару? — спросила Люба. — Ты же, в принципе, при желании можешь э-ге-гей! — и пальцем она пробуравила воздух снизу вверх, указав в конечной точке куда-то в пространственное небо.

— Нет… нет! Что ты! Мне нельзя… — замялся Эфир.

— И что же ты сделал? — с усмешкой спросила она. — Не предложил же ты им выпить чаю со словами: «Ну что вы, сэр! Надо спокойнее решать проблемы, сэр! Мы же в культурном обществе, сэр!» — смеялась она.

— Ну… нет, конечно… Я просто достал дробаш и уткнул его дулом в лицо. Знаешь, это тоже норм так метод для быстрого избавления от проблем, — ответил Эфир, думая лишь о том, что он на самом деле должен был сделать. Представляя, как он бросает горсточку нарезанного корня зингер оффицинале в лицо тому здоровяку, затем в два шага-прыжка выходит из-за стойки и одним ударом вбивает переносицу ему прямо в мозг… или заставляет его подавиться собственным кадыком… или пробивает справа, по направлению снизу вверх, в челюсть, разрушая самую тонкую соединяющую ткань.

— Ну, да, неплохо так… — сказала Люба, в задумчивости поглаживая подбородок. — А не боишься, что могут пойти за возмездием, но не один этот чувак, а с друзьями?

— Не, не боюсь. Не в этом случае. Этот, он другой был. Я увидел его ауру, наполненную золотом… а по форме она напоминала лик Тигра… С такими людьми надо быть аккуратнее, согласен. Но они признают поражение. Правда, если когда-нибудь вдруг мы вновь встретимся в подобной ситуации, мне не поздоровится, — переходя на размышление вслух, рассказывал Эфир. — Вообще, знаешь, Люб… за последние два дня ко мне наведались уже два таких персонажа. Первая... Я увидел в ней крысу, и она, честное слово, была чудовищно сильна! Она меня загипнотизировала даже!

— Да ну тебя… гипноза не существует, — клиента и подружка Люба махнула на него рукой. — Это сказки для маленьких и доверчивых!

— Любань, честно, не испытал бы на себе вмешательство в мозг со стороны, не поверил бы! А тут…

Люба перебила Эфира.

— Ок! А как ты вышел из этого состояния? Самостоятельно или через время? Да и вообще, чё было-то? — спросила она.

— Знаешь, странная фигня! Мне помог мой старый друг, что просто зашёл в магазин, и тут началась магия! Я смотрел на ту девушку, как на тебя сейчас, вот только видел два изображения. Одно на одном. А потом, второе, что было ко мне ближе, исчезло, оставив в реальности только то, что я видел в самом начале, когда девушка ходила вдоль стоек и витрин.

— Прикольно! — немного протянула Люба. — Но перенести такое не хочу. И так всю жизнь кто-нибудь или что-нибудь промывает мозг… А так ваще прямое воздействие получается. Не, в топку такое!

— Вот поэтому я и не смотрю телевизор, не читаю новости и не слушаю радио! Только независимая литература, только что-то историческое из разнообразных источников и музыка, — впервые за долгое время Эфир засмеялся. Он сам подчеркнул это для себя и почувствовал немалое наслаждение от этого.

— Прибавь к этому клизму с молитвой и стань святым, — начала смеяться Люба. На самом деле, хозяину магазинчика шутка понравилась, поэтому он подхватил её смех, и стены лавки наполнились счастьем.

— Ладно, — начал Эфир. — Что брать-то будешь? Или так, чисто на потрепаться?

— А собери мне штук семь пакетиков чая из ромашки, чабреца и можешь туда мелиссы добавить? Так, чуть-чуть… ну, для общего тонуса, — сказала Люба и после этого сладко потянулась.

— Да, не вопрос… обязанность, так сказать — весело ответил Эфир впервые за этот день отпустив ситуацию раннего утра. — Постоишь на кассе пока?

— А че б не постоять?! — с улыбкой ответила старая подруга хозяина магазинчика.

Она одевалась достаточно странно, но очень дорого. Правда, со стороны, это выглядело находками из бабушкиного сундука… причём из самого дальнего сундука где-нибудь у чужой бабушки на даче, в котором она хранит вещи свой бабушки или даже прабабушки. То есть что-то истинно славянское с нотками модернизма и собственных добавлений в виде каких-нибудь платочков, шарфиков, блузочек или кардиганчиков. Единственное, чего ей не хватало во внешнем виде — но Эфир знал, что этот атрибут у Любы есть — кокошник. И она действительно иногда громоздила это нечто на свои русые волосы, с шеи сплетенные в тугую, толстую косу. Это случалось тогда, когда Люба и другие приверженцы «истинных славян» собирались на своих сходках и праздниках. К счастью, Эфир знал многих из них лично и, в принципе, мог заключить, что большинство из них — обычные люди, и только изредка они облачаются в льняные бело-красные одежды и устраивают гай-гой в парках. Конечно, есть в этом движении и фанатики, но куда уж без них?

Люба относилась к нормальным, просто при взгляде на неё, в голове не возникало никакой другой ассоциации. Наверное, она понимала это и поэтому надевала все эти платья, что идеально сидели на осином стане. Даже больше, эту девушку невозможно было представить ни в какой другой одежде.

Закончив собирать пакетики чая, Эфир вышел к прилавку. В магазине стояла совершенная тишина, и Эфир вслух заключил, что как бы то ни было, но день вышел не удачным для торговли, да и в принципе, не совсем удачным.

— М-дя, — сказал он, покинув свою небольшую алхимическую лабораторию. — Давненько не было такого запустения.

— Эт ты о чем? — воодушевленно подхватила Люба его затухающую в небольшой усталой грусти фразу.

— Ну, как-то сегодня не совсем складно все сложилось. Хотя, знаешь что самое интересное? — спросил Эфир.

— Ню?

— Ведь день начинался за-ме-ча-тель-но! Мы сидели со старым другом и, отчасти правда, наставником. Пили чай, и он рассказывал о своем путешествии. Потом я вышел его проводить и понеслось! — в эту секунду в его кровь вновь поступила огромная порция адреналина, а мысли опять закрутились вокруг дробовика, лица того здорового грубияна и о том, что надо отпустить ситуацию.

— Ой, да ладно тебе! Ком-он! — сказала Люба. — Ты знаешь, сколько всяких идиотов… Точнее, со сколькими видами разных идиотов мне приходится разговаривать ежедневно? Вот это настоящее адское шапито и цирк уродов. Нет, то есть есть и адекватные люди, но превалирующее число — совершенные неадекваты. Тут, конечно, необходимо делать погрешность на ситуацию, усталость и прочее, но, даже несмотря на это, большее количество — идиоты! Законченные. В большинстве своем при этом не знающие, чего они хотят.

— Ну, а ты как хотела? Думала, что работа дизайнером интерьера будет проще? — спросил Эфир.

— Погоди! Я не говорю, что мне тяжело или не нравится! Меня все вполне устраивает! Все… — Люба не успела досказать из-за того, что её перебил Эфир.

— …Кроме этих самых идиотов, — бритоголовый Эфир, поглаживая череп, покрытый суточной щетиной постарался скопировать манеру речи подруги и сделал это удачно и не обидно.

— Кстати, а что там со временем? — спросила она без тени какой бы то ни было обиды. Эфир пошевелил мышкой своего компьютера, и заставка сменилась открытой базой данных магазина. Он машинально скрыл это окно, после посмотрев на часы.

— А знаешь, время закрываться, — сказал он.

Они вместе покинули магазин эзотерики, закрыв дверь, опустив защитные жалюзи и включив сигнализацию. Впервые за долгое время, проделывая все эти, казалось бы, обыденные действия, Эфир испытывал скуку и какое-то мерзкое чувство, больше похожее на отвращение к самому себе.

— Ты чё такой недовольный? — спросила Люба минут через десять после того, как они отошли от места расположения магазина.

— Да нет, ничего, — тут же, будто бы очнувшись от глубокого сна, ответил Эфир. — Просто, это был действительно длинный день… Кстати, а куда идём? — тут он понял, что просто следует за Любовью.

— Эм-м-м… Мне показалось, ты решил проводить меня домой, — ответила та, улыбнувшись хозяину лавки настоящего волшебства.

— Да! Давай так и поступим! — ответил он, немного приободрившись.

«Возможно, эта прогулка сможет смыть все плохие мысли, все те нелепости, что обрушились на карму снежно-ледяной кашей лавины», — думал он, занимая Любу какой-то максимально формальной, иногда совершенно глупой, болтовнёй в целом ни о чем.

— А как ты вообще решила стать дизайнером? — спросил Эфир, и воцарилась пускай недолгая, но все же неловкая пауза.

— Ну-у-у… Когда я маленькой была, мне дома нравилось расставлять все на места и рисовать. Вот я росла, а предпочтение к деятельности не менялось. Я ещё начала рисовать всякие комнаты, перерисовывать здания и их архитектуру… лепнины, там, всякие… барельефы… — немного смущаясь, рассказывала Люба. — Родители заметили и отдали меня в художку… С одной стороны, это был ад! А с другой стороны, ну, прикольно было! — Люба немного хихикнула.

— Так, стоп… А вот такой вопрос появился! А образование у тебя какое в итоге-то? — улыбаясь, спросил Эфир.

— Я? Я архитектор, на самом деле… — ответила Люба, немного протянув последнее слово.

— А почему, в таком случае, дизайн помещений? Плохо училась, что ли? — рассмеялся Эфир.

— Не! Тьфу на тебя! С красным закончила. Но не в этом дело. Просто здания, мосты, всякое такое требует отдельного, дополнительного углублённого изучения, это во-первых. А во-вторых, ну, нравится мне именно интерьер и ничто другое! — сказала она.

— То есть лень и любимое занятие! — засмеялся Эфир. — Так, а почему тогда архитектор, а не именно дизайнер?!

— Престиж… — сказала она и через пару секунд тишины добавила: — Давай закроем тему. Ты же не хочешь, чтобы я начала задавать тебе всякие интересующие меня вопросы? Ведь так, мой старый и очень подобревший друг…

Эфир замолчал и некоторое время находился в задумчивой тишине. Он действительно не хотел вспоминать, копаться и давать какие бы то ни было ответы, связанные с тем, что было раньше в его жизни и кем он сам в той жизни был. Можно сказать, данное поведение выступало гарантом спокойствия и стабильности в его зафиксировавшейся в пространстве жизни.

— Ну вот мы и пришли! — бодро сказала Люба. — Спасибо за компанию!

— А? — очнулся Эфир. — Да, ну… ты чего! Мне было и приятно, и необходимо развеяться.

— И как ты сейчас домой двинешь? — спросила она.

После этого вопроса Эфир впервые за все время посмотрел по сторонам, чтобы понять своё местоположение. В темноте сложно было сориентироваться, но ударить в грязь лицом ему не хотелось, и по этой причине единственное, что он смог ответить:

— Сначала ещё немного пешком, а потом на такси. 

Он улыбнулся и понял, что именно так и сделает.

— Ты давай, это, аккуратно! А то ночь, все тех же идиотов много! — сказала Люба, когда они стояли у её подъезда. Она прикоснулась своей щекой к его щеке, чмокнула губами, издав звук, похожий на поцелуй, и отправилась к себе домой, оставив Эфира одного на пустой ночной улице, которую по обыкновению начало затягивать туманом.

Он посмотрел в ту сторону, откуда они пришли, и пошёл обратно той же дорогой. Шаги тонули в асфальтовом брюхе города. Редкие автомобили бурчали клапанами двигателей. Город скатывался в летаргическое спокойствие, наполненное мерным посапыванием.

«Надо бы смотаться на пляж… на камни. Посидеть, подумать… отдаться медитации и нирване, чтобы вновь почувствовать единение с природой, миром, вибрациями вселенной, самим собой», — размышлял Эфир, подходя к автобусной остановке и вытаскивая мобильный телефон из кармана. Открыв одно из приложений для вызова такси, он вбил необходимый ему адрес и нажал на кнопку подтверждения заказа. Он сидел на остановке, а прогал между домами выходил в сторону океана, слегка укрытого туманом. Эфир понимал, что живет в одном из самых красивых городов необъятной России с её бесконечными лесами, несколькими выходами в море и людьми… которые являются той самой — загадочной русской душой.

— Ну че, мы как, едем или спим? — чужой голос вывел Эфира из состояния задумчивости. Перед ним остановился автомобиль, готовый подобрать и отвезти до адреса.

— Да… да, конечно! — сказал Эфир и поднялся с лавочки, упираясь ладонями в колени. Буквально несколько минут назад он опустился на неё из-за тотально уставших за двое суток ног и теперь был вынужден преодолеть ещё несколько шагов до уютного пассажирского кресла.

— Слышь, эт, чё спросить хочу! — начал водитель. — А чё ты вырядился так? Ты эт, того, не обижайся, кхе, мне так, чисто для себя интересно.

— Нравится, — очень просто и спокойно сказал Эфир.

— Не, голова — это зачёт! Это прям самое оно, а вот на затылке все это на хера? Это ж и больно, и дорого, и зачем?! — продолжил поймавший настроение водила.

— В смысле? — не до конца понял смысл сказанного Эфир.

— Ну, типа, эт, татуха тебе зачем на черепе? — спросил таксист.

— А!.. — протянул Эфир. — Это рисунок. Помыть или побрить голову, и все, ничего не останется.

— Эво оно, того, как! — поднимая указательный палец, сказал таксист. Всю оставшуюся дорогу они провели в молчании.

Расплатившись, Эфир покинул машину, в два прыжка зашёл в подъезд, ещё в несколько прыжков добрался до своей квартиры, и этот долгий, перенасыщенный день окончился забвенным сном, больше похожим на вечный. Не было снов, не было переживаний, только лишь множество переходящих из одного в другой цветов. Такое состояние больше походило на медитацию в асане под названием «савасана». Именно так лежал Эфир. На спине, немного раскинув руки в стороны. В таком положении внешне он очень походил на анатомическое пособие из учебника биологии. Такой же худощавый, совершенно обычный парень.

Будильник мягкой песней мантры и голосом Девы Премал разбудил его. Это была стослоговая мантра «ваджрасатва», идеальная музыка, чтобы начать новый день, отличный от вчерашнего, способный приблизить к состоянию ботхисаттвы.

Подогрев воду до температуры, не доходящей до кипения, но способной вступить в реакцию с листьями и корешками отличного чая, он наполнил кружку и взял её с собой в ванную комнату. Встав перед зеркалом, он взял флажком пены для бритья и покрыл ей сначала затылок, потом бока, затем оставшуюся часть головы. Таким образом он сбривал пробившиеся волоски, счищал с себя всю грязь и негатив. Закончив с этим, он, придерживаясь своего ритуала, нанёс на затылок имя своего хранителя и вознёс к ней молитву. За этими делами чай в кружке незаметно закончился, а стрелки часов показали восемь утра.

— «Хуан-инь Гуан-линь», — пропела роботизированная азиатка высоким голосом, встречая хозяина магазина эзотерики. По факту, Эфир не успел даже дойти до стойки, как голос повторил свою вечную приветственную фразу. В помещение, разделённое стеллажами, вновь вошла та самая, сгорбленная, странная, опасная девушка. Эфир напрягся и сразу воззвал к своей покровительнице.

— Здравствуйте, — после промотанной в мыслях мантры сказал он, обращаясь к посетительнице. — Вы нашли ту книгу, что искали?

— Да, нашла! — с восторгом в голосе сказала она, затем прищурилась и обратилась к Эфиру. — Спасибо вам. Теперь, я думаю, вы сможете кое в чем помочь мне ещё, — хищный взгляд её пробирал до органов, проходя сквозь мясо и кости.

— Чем? — скрывая недовольство, поинтересовался Эфир, подумав про себя: «В большинстве ситуаций клиент прав. В подавляющем количестве ситуаций клиент прав. Практически всегда клиент прав».

— Для начала скажите, что вы знаете о философском камне? — поинтересовалась она, и этот вопрос поставил Эфира в ступор.

— Скажите, а почему вы об этом спрашиваете меня? — неожиданно для себя спросил он.

— Ваш магазин имеет лестные отзывы, он практически единственный такой в городе, и да, я считаю, что этот вопрос должен принадлежать профилю вашей деятельности, — сказала она, а по спине Эфира проползла худенькая, но очень холодная капелька пота.

— Спешу разочаровать вас, но я совершенно ничего не знал, не знаю и не буду знать об этом, — данная реплика исказила игрой эмоций лицо посетительницы.

— Так я сейчас расскажу, — начала она, но не успела продолжить.

— Стоп! Я знаю, что такое философский камень. То, что я вам сказал сейчас, это была вежливая форма отказа от поддержания данной темы. Мне не интересно, — сказал Эфир, а про себя пропел несколько куплетов самой любимой мантры. Таким образом он старался успокоиться.

— А как же все тайны мироздания? Думаю, эта штучка могла бы во многом помочь как мне, так и вам, — она будто бы впилась в его разум и сознание невидимыми щупальцами. Словно читая его мысли, как будто проникая в самые потаённые уголки его души.

— Что вам от меня надо? — скучающим голосом, с уставшим выражением лица спросил Эфир.

— Ваши знания, — не колеблясь ни единой секунды, сказала девушка, больше похожая на какого-то небольшого зверька.

— Мои знания и есть я, — ещё более скучающим голосом сказал он.

— Тогда я буду склонять вас к сотрудничеству, — сказала она, и её некий тик, заставляющий повторять руками некое омывающее кисти движение, усилился. Эфир заметил то, как пространство сотряслось. Это длилось один краткий миг, и перед его глазами вновь предстала улучшенная копия зашедшей первой посетительницы. Но на сей раз её влияние было минимальным, хоть и крайне интересным. Все по той же причине расслоения самой материи, из которой состояло существование. Все по той же причине раздвоения самой сущности этой хрупкой с виду особы со сверхъестественной способностью к внушению.

— Не думаю, что у вас это получится сделать, — с легкой издёвкой сказал Эфир и посмотрел в маленькие, практически круглые, хитрые глазки.

— Всего доброго, — она загадочно улыбнулась, но это больше было похоже на оскал озлобленного зверька. Девушка развернулась и покинула лавку. В этом было что-то настораживающее, но Эфир остался спокоен и, в принципе, не обратил никакого внимания.

«Ну, вот, вроде бы все и встало на свои обычные места», — подумал он и приступил к работе.

День выдался на редкость удачным. Было много клиентов, которые покупали книги, травы, обереги и пользовались прочими услугами. Ближе к концу дня сытая от денег касса звонко икнула, высунув язык лотка с деньгами. Эфир собрал и пересчитал всю выручку, затем переложил в укромно спрятанный сейф и был уже готов покинуть рабочее место, но дверь открылась, озвучив приветственную фразу. В помещение зашёл высокий и уже знакомый Эфиру молодой человек.

«Будь спокоен, — обратился к самому себе Эфир. — Будь спокоен, и все будет хорошо», — его рука скользнула под стойку с кассой и нащупала там немного шершавую рукоять дробовика.

— Когда заканчивается рабочий день? — низким голосом обратился Тигр напрямую к Эфиру.

— В скором времени, — совершенно спокойно и будто бы с лёгким поклоном ответил тот.

— В таком случае, я подожду, а потом мы поедем… — Тигр не успел договорить.

— Я останусь здесь, — твёрдо сказал Эфир, и его рука ещё крепче сжала приклад.

Сердце вздрогнуло и забилось чаще. Если бы не былой опыт, его зрачки выдали бы возбуждение и кипящую кровь.

— Ты не понял, — голос Тигра заиграл нотками ярости. — Мы поедем вместе в любом случае, но есть одно «но».

— Какое? — неизменно спокойно спросил Эфир.

— У меня есть аргумент, который заставит тебя поехать, — ответил рычащим голосом Тигр.

— Какой? — неизменно спокойно поинтересовался Эфир, но на самом деле внутри него все перевернулось. По какой-то причине он сразу подумал о Любе, которую провожал предыдущим вечером. Ему показалось, что причина именно в ней. Эфир всматривался в лицо Тигра и старался понять, блеф ли это или он все же хранит в рукаве подлый козырь.

— Если я скажу, что это, то это перестанет иметь свой вес. Хотя, думаю, в твоём случае это может быть не так… — последнее Тигр озвучил в некоторой мечтательной задумчивости, и если бритоголовый Эфир смотрел на своего оппонента изучающим взглядом и не знал, кто перед ним стоит, то Тигр взирал на него ясными глазами, будто бы зная совершенно все о человеке, которого должен был доставить по определённому адресу. Он улыбался и молча наблюдал за тем, как Эфир вёл внутренний бой и принимал, или пытался принять, правильное решение.

— Ладно, жди на выходе, — посуровев, сказал Эфир, приняв решение плыть по течению и не пытаться вмешаться в выстроенный порядок вещей. Тигр улыбнулся в ответ на полученное заявление и выполнил то пожелание, которое скрывалось в смысле произнесённых слов. Эфир проводил его взглядом, а после начал подготавливать магазин к закрытию. Он был спокоен, он был невозмутим, и единственным, что тревожило его, была мысль: «Взять ли с собой что-нибудь способное нанести жёсткий ущерб или же поступить так, как поступил бы великий монах, ученик Будды?»

Конечно, эта идея наполовину была абстрактной и напоминала древние японские бамбуковые часы, которые после переполнения водой переворачивались, выплескивая жидкость из полости внутри и, ударяясь о камень внизу, издавали громкий звонкий звук.

Прошло время, Эфир покинул свой магазинчик эзотерики. Напротив дверей стоял припаркованный автомобиль. Он посмотрел на этот металлический ящик вкраплений, содержащих резину и пластик. Точно зная марку, модель, год производства и характеристики, он знал, что автомобиль поступил сюда из Японии и, что самое главное, скорее всего, не совсем или совсем не законными способами. Но думал Эфир о другом. Он старался дистанцироваться от этих мыслей, все чаще повторяя себе главный канон буддизма: «Все в мире и мир сам — пустота».