Заветный хутор (джен)

Хранитель без сил упал на стул, как только последний из Кураторов растворился в снопе искр. Галя посмотрела на него без сочувствия, поднялась и стала обходить дом. Не было ничего, чего бы она не могла узнать без помощи Хранителя — ходи, смотри и нажимай на кнопочки. Только всё это было так медленно и муторно. Прислушиваясь, Галя теперь различала доносившиеся с улицы голоса.

— Ну почему у вас совсем не работает поиск, — выкрикнула она, подняв голову к потолку.

Хранитель, медленно отходивший от недавних потрясений, встал и направился к Гале, но она остановила его бешеной жестикуляцией.

— Я все сама. Сама! Отдыхай! — Хранитель покорно опустился на стул.

«Нет, поиском нельзя было заниматься в возбужденном состоянии», — с этой мыслью Галя подошла к зеркалу и потянулась к вентилю.

«Вечная молодость?» — хмыкнула она, в очередной раз без удовольствия себя разглядывая. В теле в лучшем случае сорокалетней, дурно одетой и неухоженной женщины это казалось сомнительным приобретением. Крутить вентиль Галя так и не решилась.

— Неужели нельзя сектора подписать… Что? Где? Павлины, говоришь! — ругнулась она, обращаясь к пространству.

«За державу обидно!» — ответил прежде обещавший очистить карманы голос.

Галя поднялась обратно в светёлку и уселась в своё кресло — чувствовала она себя препогано: ничего не могло быть хуже ощущения надвигающейся угрозы пополам с неизвестностью. «Перекрёсток приветствует нового Оператора», — бежала надпись по большому сенсорному экрану. Галя не знала ни операционной системы, ни приёмов управления этим устройством. Просто тыкать в экран, памятуя о том, с чем она уже здесь столкнулась, не хотелось.

— Ну и что мне делать? — спросила она экран.

«Эх, жизнь моя жестянка!» — отозвался знакомый то ли призрак, то ли полтергейст — красной рамки на него не было.

Над экранами несколько индикаторов мигало красным. Изображение изменилось. Теперь Галя видела задний двор. По заросшему саду ходили люди. Каждый из них в глазах Гали был обведён красной рамкой с необходимыми приписками: «Хотите узнать больше?»

Галя не понимала к чему ей это, но ткнула в красную надпись. Перед взглядом возникла краткая справка — вся подноготная человека и несколько непонятных надписей, одна из которых заставила Галю опустить ноги на пол и вскрикнуть в предвосхищении: «Методы воздействия».

Полный список заставил Галю плотно сжать подлокотники кресла и сглотнуть, глаза расширились сами по себе, хотя её ощущения не имели ничего общего с ужасом. К счастью, разбираться в своих чувствах Гале было недосуг. Она выбрала пункт с невинным названием «Матрёшка» и обвела гостей широким жестом.

В следующее мгновение она бежала вприпрыжку по лестнице. С грохотом приземлившись возле зеркала, она уверенно потянулась к вентилю, крутанула и от души рассмеялась. Правдивое зеркало отразило её прежней, даже лучше: не совсем удачно выкрашенные в рыжий цвет волосы приобрели более приятный оттенок. Стройное девичье тело было прикрыто лёгкой полупрозрачной кисеёй, а за спиной трепетали стрекозиные крылья. Они были недостаточно сильными, чтобы позволить ей взлететь, зато уверенно держали над землёй — Галя болтала ногами от удовольствия, легко касаясь пола кончиками пальцев.

Шум, с которым она все это сделала, разбудил перенервничавшего во время Посвящения Хранителя.

— Что ты задумала? — он посмотрел на нее и как будто вовсе не заметил произошедших с ней изменений. — Я должен предупредить, что данные тебе силы нельзя использовать беспечно. Старайся не делать ошибок. Они могут иметь последствия. Твоя предшественница как-то не захотела стереть память одной женщине и с тех пор...

— Всё будет хорошо, — рассмеялась Галя и не удержалась от того, чтобы игриво чмокнуть инопланетянина в макушку.

Всё это время хутор продолжал проецировать в пространство перед её взглядом свои отчёты. Галя видела, как из щелей в стене потёк газ, включились прожекторы...

Она выбежала на задний двор, бесшумно подошла к обсуждавшим её дом мужчинам со спины и прикрыла рот ладонью, стараясь проглотить рвущийся из души смех. «Добро пожаловать в мир фей», — хотелось сказать ей. Двое мужчин, остановившись возле забора, делились впечатлениями.

— Неплохой участок, хотя дом выстроен с нарушением, вплотную к соседям. Участки заброшены, поэтому никто не жаловался.

— Сквозь бурьян и колючку не пробиться — дом не обойти. Генка пошёл за косой.

— Смеркается уже, как вы в такой темноте собрались траву косить? — спросила она, сделав глубокий вдох, чтобы отсмеяться.

— Алик фонарь уже починил, пошёл включать. Да и не темно, — произнёс один из мужчин перед тем, как оглянуться.

Галя посчитала, что короткий вскрик был слабой реакцией на её появление. В её распущенных рыжих волосах играл ветер, от фарфорово-бледной кожи исходил свет, полупрозрачная накидка едва скрывала тело — и всего лишь: «Ах!» Она отлетела на несколько шагов назад и часто-часто замахала крылышками.

— Зачем тебе эта земля? — Галя смотрела на одного из мужчин заискивающе-невинным взглядом, изредка моргая.

— Кто ты такая? — выдохнул тот, на кого она не смотрела. Галя не удостоила его ответом, подлетела ближе и вгляделась в лицо его товарищу.

— Гляди, чего я дам тебе за неё, — Галя взяла его руки в свои. В её глазах мелькали лукавые искорки. Загипнотизированный взглядом мужчина поднял голову к небу, а потом уставился на свои ладони. Отблеск собиравшихся в горстях бриллиантов он с Галей делил пополам.

Это ведь проще унести, чем столько земли. — произнесла она и улыбнулась.

— Что это за... Да что с тобой, Михась? — в следующее мгновение прикосновение было прервано, а руки того, кого назвали Михасем, взлетели вверх. Воображаемые бриллианты яркими каплями упали в траву и погасли.

— Ты... — выкрикнул Михась что-то нецензурное и нырнул в траву.

В следующее мгновение Галя поняла, что совершила ошибку. Не нащупав воображаемых камней в траве, он следующим движением кинулся с кулаками на товарища.

— Ой! — взвизгнула Галя, хватая Михася за плечи и пытаясь оторвать его от приятеля, но они уже катались по траве, мутузя друг друга.

— Перестань! Перестань, пожалуйста! — жалобно просила она дерущихся. — У меня много таких блестящих камушков. На всех хватит. Я тебе домой принесу.

Михась уже оседлал приятеля и работал на добивание. Галя зависла вниз головой, держась за его плечи и болтая ногами в воздухе, — Михась, казалось, совсем не ощущал её усилий.

— Эй! — осознав бесполезность своих усилий, Галя отпустила плечи Михася, облетела его, оказавшись перед взглядом, и замахала руками. — Слышишь меня? Я дам тебе ещё камушков.

Ответный взгляд обжёг Галю яростью — Михась оглох и ослеп от жадности.

— Ох! Что же делать? Что же делать? — повторяла она, вылетая из калитки.

Деревня не спала — в разноцветно-пестрых от закрывавших их занавесок окнах горел свет.

— Мама? Мама? — в ответ на этот жалобный голос Галя завертелась вокруг своей оси.

— Маму потерял, малец? — Галя подбежала к мальчонке лет четырех, который изливал своё горе, сидя на земле под ближайшим забором. Он, отозвавшись первому, кто обратил на него внимание, встал на ноги, вцепился мертвой хваткой в лёгкий балахон, прикрывавший тело Гали, и разрыдался в голос.

— А где живёшь? — ответом Гале были слезы. Она взяла мальца на руки, заставив его обнять себя ножками за талию. — Как тебя зовут? — рот мальчонки открылся шире, исторгнув рёв. — А маму как зовут? А папу? А домой-то хочешь, малец?

Галя перехватила малыша удобнее и попыталась стереть слёзы с его лица — он всхлипнул, втянул носом воздух и утвердительно кивнул. Она усмехнулась.

— Я научу тебя, как быстро маму найти. Беги по улице быстро-быстро и кричи: «Пожар! Горим! Мама!» — мама услышит и поймает тебя, а если не поймает, как добежишь до конца деревни, поворачивайся и беги в другую сторону. — Слова Гали вызвали задумчивость на лице малыша. — Дело говорю! — проговорила она, улыбаясь. — Мама точно найдётся.

Малец перестал плакать, посмотрел Гале в глаза и утвердительно кивнул.

— Молодец! — похвалила его Галя и улыбнулась. — Тогда потренируемся. Повторяй за мной: «Пожар! Горим! Мама!»

— Пожар! Горим! Мама! — прошептал заплаканный малыш.

— Громче, — скомандовала Галя и поставила его на ножки. — И бегом! Смотри, вот так! — сказала она и с криком кинулась прочь. — Пожар! Горим! Мама! — кричала Галя.

— Пожар! Горим! Мама! — вторил ей малец.

— Горит? Где горит? — скоро их крики множились эхом по округе.

— Где горит-то? — люди выходили на улицу, оглядываясь.

Галя замолкла, спрятавшись под кустом сирени. Звонкий голосок мальчонки разносился по деревне.

— Ты чего кричишь? — в конце концов, он был пойман.

— Маму ищу! — правильный ответ был произнесён звонким и уверенным голосом, даже с какими-то вызовом окружающей действительности.

— Юрочка! — Галя с трудом заставила себя остаться в укрытие и пропустить воссоединение семьи и знакомство с загулявшей матерью.

Жители деревеньки, позабыв про хутор до утра, расходились по домам. Галя скользила светлым пятном над землёй, стараясь прятаться за деревьями.

Событий сегодняшнего дня было достаточно, чтобы уставшие быстро заснули. Тогда Галя выбралась из укрытия.

— Ну и что ты сделала? Использовала ребенка, чтобы разогнать всех по домам? И как это перекликается с твоей без пафосной моралью? — отходящий от потрясения Хранитель был немного на взводе.

— Я использовала «Матрёшку». Инструкцию почитай и не психуй, — осадила Галя голос в своей голове. — Всё будет хорошо.

Дом, в котором она оказалась, убедившись, что гости покинули Перёкресток, немногим отличался от него до трансформации. Развешенные по стенам и потолку тенёта цеплялись за матицу, за каждую балку. Пыль, лежавшая на всех горизонтальных поверхностях, была чутким свидетелем любого перемещения. Кончики пальцев чертили дорожки в пыли, крылья задевали стены, каждый раз вызывая мерзкое ощущение замаранности. Галя совладала с собой и прошла в комнату. Её «заклинание» действовало — на продавленной кровати лежала глубоко спящая матрёшка, в которой Галя узнала агрессивную старуху, — все слои личности были разделены и доступны: внешний слой акцентуаций, воспитание, сознание, подсознание и трепещущая душа, обладающая памятью перерождений.

— За что ты меня ненавидишь? — спросила Галя.

Душа в ответ испуганно сжалась, а когда Галя попыталась настоять на своём, забилась и закричала. Воспоминание торчало в ней занозой, нарыв гнил, отравлял эфирную сущность завистью, ревностью, обидой. Заноза протыкала насквозь все внешние слои. Отбросив пелены, Галя ухватила кончик.

— Расскажи, иначе я не смогу помочь.

Отравленная душа поднялась — она была всего лишь замученным, исстрадавшимся ребёнком. Сейчас, когда ей подарили надежду, она сумела по-детски легко пробежать к дверям, не замечая беспорядка, выскочить во двор и оглядеться Заброшенный соседский дом всегда манил её. Она легко миновала калитку и решилась пролезть сквозь охранявший дом бурелом. Это был очень смелый поступок и по-детски глупый для одинокой души — только и душа была не одна. У девочки была компания таких же детей.

Они выглянули из зарослей. Перед ними был пруд, берега которого заросли камышом.

— Мои хорошие. Здравия желаю, — Галя раскидывала по двору зерно. Она сразу узнала себя в бабушке — нет, она сама добровольно бы не выбрала такой должно быть удобный для хозяйства, но неприятный образ.

Дети перешептывались у неё за спиной, но душа девочки осмелела и сделала шаг вперёд, протянула руки к жующему траву оленю. В следующее мгновение Глафира, бросив таз с зерном, кинулась к девочке и оттолкнула её.

— Убирайся! Не вздумай приходить сюда!

От этого крика испуганная душа, собирая занозы, полезла обратно через бурелом. В слезах, позабыв о друзьях, она выскочила на дорогу и понеслась к дому, призывая на помощь маму. Родной дом встретил её спокойствием, запахом свежеиспеченного хлеба, но мать даже не подумала вытянуть из души занозу, не поверив ни единому слову взбудораженного ребенка.

Душа плакала и металась, вгоняя занозу глубже. Галя вцепилась в неё и вырвала. Душа вздрогнула и задремала от слабости.

Следующий час, пока душа заживляла рану в глубоком сне, Галя потратила на уборку. Когда душа проснулась, в доме было чисто и пахло хлебом. Галя выключила кирогаз под сковородой с жареной картошкой, когда душа с криком выбежала из спальни и прижалась к ней, обхватив за бедра.

— Что случилось? — спрашивала она рыдающую душу, выбирая листья и ветки из волос. — Там было опасно, поэтому она выгнала тебя, и не ходи туда больше.

Галя ушла из дома старухи, оставив после себя чистую кухню и горячий хлеб. Следующий дом она выбирала, чувствуя бесконечную усталость.

— Я обещала тебе яркие камушки. Гляди, как много, — произнесла она, усаживаясь на кровать рядом с очередной матрёшкой. Галя рассмеялась едва слышно. Блеск её глаз превращался и в бриллианты, и в золото, и в изумруды с сапфирами. Душа председателя местного СНТ, приторговывавшего бесхозными землями, не теряя своих покровов, подставила руки и, получив обещанное, заметалась по дому, пряча свои сокровища.

Галя тоже легко нашла для себя укрытие в большом, заставленном мебелью доме. Она не стала ждать, когда снедаемая жадностью душа проснётся, чтобы проверить свои нычки. Одного поворота вентиля было достаточно, чтобы на месте феи оказался монстр. Хранитель не успел задать вопрос. Душа пробудилась от топота и звуков жующих челюстей.

— Кто ты? — перед душой стоял каменный монстр. Круглая голова, собранная из нескольких камней, перетирала его сокровища в своей пасти.

— Ум-м… Ум-м, — каменные мышцы — огромные валуны перекатывались на плечах и спине. Душа от ужаса готова была убежать с криком, когда чудовище оглянулось. — Будет ещё, я приду, — произнесло оно четко и медленно. — А это было очень вкусно. Спасибо.

* * *

После насыщенной событиями ночи Галя загорала на вытащенном из дома кресле. Её взгляд отдыхал на шнырявшей вокруг живности. Фантазия шутила с сознанием — дорисовывала выглядывавшим из камышей индюкам драконье тело.

Полупрозрачный кружевной балахон, едва прикрывавший бледное тело феечки, был решительно сброшен, а она подставляла тело солнцу.

Хранитель тоже суетился рядом — то появлялся, то исчезал. Фантазии Гали его не касались.

— Они возвращаются, понимаешь? Каждый, проходя мимо, останавливается на несколько секунд, смотрит на дом и идёт дальше, — он нервничал.

— Слушай, растопи баньку, а? И массаж… мне не помешает. Займись делом, расслабься, — успокаивала его Галя, разглядывая свои стройные, молочно-белые, гладкие, точно фарфоровые, ножки.

— Твоя матрёшка не работает! — не успокаивался Хранитель. — Это было глупо! Все они запомнят это место и будут к нему возвращаться.

— Всё работает, — спокойно отвечала Галя. — Они все видели разные сны. Да, хутор занимал часть каждого из них, но они уверены, что спали. Они даже друг с другом не могут обсуждать эти видения — настолько это личное, глубоко скрытое и часто стыдное.

— Им достаточно посмотреть на календарь, чтобы понять, что они потеряли день жизни, — продолжал возражать инопланетянин.

— Они отдыхали. Никто не работал, а те, кто работали, если такие найдутся, не гуляли по хутору. Через несколько дней они забудут о потерянном дне, выкинут всё из головы. Им захочется забыть, вернуться к нормальной жизни без великанов и странных домов.

— Ты полагаешься на авось.

— Хорошо! Что ты предлагаешь? — Галя не поняла, в какой момент возражения Хранителя задели её за живое. — Нет, ты можешь только критиковать! Ты не можешь сказать мне, что делать. Не можешь затопить баню. Что ты вообще здесь делаешь?

— Я не вмешиваюсь.

— Это не честно! — Галя вскочила с кресла, позабыв о наготе, фурией подбежала к Хранителю и посмотрела ему прямо в лицо. — Ты не руководишь! Не оберегаешь! Не помогаешь! Не заботишься. Если так, то ты мне вовсе не нужен!

— Ты не права. Я всё время с тобой, я наблюдаю и слушаю. Я… Если бы тебе грозила опасность, я бы активировал возможности твоего симбиота…

— Симбиота? Так вот как это называется, — хмыкнула Галя. Её настроение было испорчено. — Вытащи его из меня! Я не хочу больше этим заниматься! Моя работа невыполнима по одной простой причине — я должна делать то, не знаю что!

Хранитель сделал глубокий вдох. Его зрачки сошлись над носом и опять разошлись в стороны.

— Чего ты хочешь?

— Чего хочу?! — Галя собиралась ответить криком, повторить ранее сказанное по инерции, но усилием воли взяла себя в руки. — Я хочу, чтобы ты все мне рассказывал и объяснял. Делал это так, чтобы я понимала. Хочу, чтобы ты расписал что, как и когда я должна делать.

— Значит так, — начал Хранитель, вытянувшись в струнку и заводя руки за спину, его зрачки опять соединились в восьмёрку, изображая сосредоточенность.

— Урод! — фыркнула Галя и опустилась обратно в кресло, закинув ногу на ногу.

— Во-первых, Перекрёсток — это зона повышенной опасности.

— Отлично! — прошептала Галя, едва удержавших от мата.

— Здесь присутствуют мощные энергетические поля, флуктуации пространства-времени и, наконец, он расширяется... — Галя ответила полустоном. — К счастью, расширение однонаправленно, — поспешил утешить её Хранитель. — Центр управления регистрирует все показатели и выдаёт оповещение, тебе придётся только реагировать.

— Реагировать? Как?! — выкрикнула Галя, быстро собравшись на кресле.

— Твой симбиот скажет. Все регламенты записаны, ситуации распознаются его интеллектом.

— Симбиот, — фыркнула Галя. — Со встроенным интеллектом. Надеюсь, не прикажет закрыть разлом своим телом, а?

Хранитель промолчал в ответ.

— Ты должна продолжить дело своей бабушки по сбору и поддержанию аномалий. Аномалии должны находиться на территории хутора. Пока здесь не было людей, аномалии разбежались. Ты должна вернуть пропавших. Симбиот подскажет тебе, как это сделать.

— Симбиот подсказывал мне, кого не хватает. Я видела эти рамки. Но как их вернуть, если вышли за пределы хутора? Как их вообще отследить?

— Приманить? Твоя бабушка ведь как-то это делала. И ты сможешь!

— Да чёрт бы тебя подрал! Баньку затопи! Я сама боюсь туда соваться.

На этот раз крик Гали был услышан. Хранитель подчинился, отправился в сторону бани, оставив её наедине с кружившими водоворотами в голове мыслями.