If we could turn back time (гет)

21 января 1990 года. Лонгботтом-мэнор

Утро на следующий день после поимки Петтигрю началось нетипично. За завтраком висела напряжённая тишина, нарушаемая лишь постукиванием вилок и ножей. Невилл лениво ковырял овсянку, пытаясь понять общее настроение взрослых.

Августа уже была одета, чтобы направляться в Визенгамот на судебное заседание. Она сидела с идеально прямой спиной и чинно отрезала небольшие кусочки от утреннего тоста, накалывала их на вилку и отправляла в рот, тщательно пережевывая, прежде чем проглотить. Она была напряжена из-за заседания и того, что её супруга позвали в суд в качестве свидетеля.

Сам Джером тоже был серьёзнее обычного. Он задумчиво пил утренний кофе и что-то обдумывал, нервно теребя запонку на рукаве чёрной рубашки. Одна лишь Пандора была спокойна, поскольку ей Луна не сказала о своей истории с Петтигрю, и для неё он был буквально никем.

— Ави, — негромко окликнул супругу Джером, откладывая утренний выпуск «Пророка» в сторону

— Да? — Августа отложила вилку с наколотым на неё кусочком тоста.

— Свидетелей допрашивают под сывороткой правды или просто под присягой?

— Обычно только под присягой, но здесь будет громкое дело, так что не могу знать наверняка. Особенно если выяснится, что наследника рода Блэк упекли в Азкабан за преступление, которого он не совершал, — Августа качнула головой. — Боюсь, всех свидетелей могут заставить принять сыворотку.

— Плохо, — констатировал Джером. — Диппи, — позвал он своего личного эльфа. — В моей лаборатории, узкий шкаф в углу, третья полка сверху, голубой флакон — принеси его.

Эльф кивнул и исчез.

— Что ты собираешься делать, Джерри? — Августа обеспокоенно посмотрела на мужа. — Ты будешь врать перед судом?

— Если мне зададут вопрос, знаю ли я этого человека, я не смогу под сывороткой соврать, что увидел его впервые. Луна показывала мне воспоминания о методах Пожирателей во время войны, которая может случиться в будущем. И там был этот крысёныш, — с ненавистью процедил он. — Я не сразу его узнал, он был ещё потрепаннее. Но Луна подсказала, кто это, — он кивнул девочке, которая опустила взгляд в тарелку. — И Невилл мне рассказал о том, что Сириус Блэк невиновен, около года назад, если не больше.

— Я рассказал? — удивлённо переспросил Невилл. Он даже не помнил, какое отношение к Петтигрю имеет Сириус Блэк, не говоря уже о том, чтобы рассказывать что-то деду. — Как вообще суд над крысой перетек в суд над Блэком?

Джером удивлённо поднял брови и протянул Невиллу газету.

— Можешь сам это прочесть. Я думал, ты в курсе.

Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка» от 21 января 1990 года

«Питер Петтигрю, считавшийся погибшим, жив, и вовсе не на той стороне, что мы думали.

Вчера днём за попыткой взлома Лонгботтом-мэнора был пойман незарегистрированный анимаг. Благодаря оперативным действиям, предпринятым лордом Д. М. Лонгботтомом, преступника удалось обезвредить до прибытия авроров. Как выяснилось позднее, под личиной крысы скрывался никто иной, как Питер Петтигрю, который считался погибшим восемь лет назад в трагичном инциденте в ночь с 31 октября на 1 ноября 1981 года. В смерти Петтигрю и двенадцати магглов был обвинён никто иной как Сириус Блэк, который был посажен в Азкабан, где отбывал своё наказание по сей день.

Однако информация, которую наш корреспондент получил от своего контакта в Аврорате, проливает новый свет на это дело. Питер Петтигрю — Пожиратель Смерти! Татуировка на его руке даёт однозначно понять, кто из двух школьных друзей на самом деле был на стороне Того-Кого-Нельзя-Называть.

Судебный процесс с участием Блэка и Петтигрю будет рассматриваться Визенгамотом в полном составе сегодня. Мы будем вести прямой репортаж по колдорадио из зала суда. Для тех же, кто не сможет подключиться к прямой трансляции, вечером будет разослан экстренный выпуск с полной стенограммой заседания.

Невилл отложил газету. В его прошлой жизни подобного суда не было. Сириус Блэк оставался преступником и более того, беглецом из Азкабана, до самой своей смерти, которая тоже никак не освещалась прессой. Тогда как Питер Петтигрю оставался мертвым на бумаге и активным Пожирателем Смерти по факту. Откуда же Невилл знал, что Блэк невиновен? Браслет-напоминалка, полученный в подарок от Драко, снова начал нагреваться, и Невилл сразу стянул его. Он снова что-то забыл.

Это начинало его напрягать. Дедушка сообщил ему, что оперирует информацией, полученной от него самого, тогда как сам Невилл даже не помнил этого момента. Его память всё больше начинала напоминать решето, и теперь это коснулось не только учёбы, но и его воспоминаний о прошлом, если не сказать, что и о настоящем. Невилла это пугало. Браслет грелся всё чаще, но совершенно не помогал вспомнить то, что он забыл.

— Как ты можешь прочесть, Блэка обвинили в смерти Петтигрю и случайных магглов и посадили в Азкабан пожизненно. Ходят слухи, что без суда и следствия, — отвлёк его от размышлений Джером. — А теперь подумай, если Петтигрю жив, а на его руке черная метка, то как всё обстояло на самом деле?

— Петтигрю инсценировал свою смерть, чтобы подставить Блэка? — подала голос Луна, до этого заинтересованно слушавшая разговор.

— Полагаю, что да, — улыбнулся ей Джером. — И сегодня правда всплывёт наружу. Полагаю, будет потрачен целый флакон сыворотки правды, потому что подобный прецедент случился впервые в истории.

— И зная это, ты собираешься лгать перед судом, — осуждающе произнесла Августа, поджав губы.

— У меня нет выбора, дорогая, — развел руками Джером, забирая у эльфа крошечный флакон с антидотом к сыворотке правды. — Есть секреты, которые не должны всплыть наружу. Или ты хочешь, чтобы твоего внука, в лучшем случае, назвали пророком и похоронили в Отделе тайн?

— Конечно же, нет! — воскликнула Августа. — Но это не отменяет того, что я всё равно осуждаю твой поступок.

— Я делаю это только ради Невилла и Луны, — твёрдо сказал Джером. — И в любом случае, это лишь перестраховка. Возможно, меня лишь спросят о том, как я поймал Петтигрю, и всё. Опознали его авроры, а не я, так что ко мне лишних вопросов быть не должно.

— Надеюсь, что всё будет так, — тяжело вздохнула Августа.

В столовой вновь повисла тишина, пока все продолжали завтрак.

— Я думаю, Гарри будет рад, что его крестного оправдают, — мечтательно произнесла Луна. — В прошлой жизни они познакомились очень поздно, и Сириус был в бегах.

— Кстати, он же единственный формальный родственник вашего героя? — спросил Джером.

— Верно, — кивнула Луна. — За вычетом его маггловских родственников. Гарри сейчас живёт у своей тёти.

— Герой магического мира живёт у магглов?!

Пандора даже уронила ложку от удивления. Августа с Джеромом были обескуражены не меньше.

— Да, — удивлённая реакцией взрослых, Луна перевела взгляд на Невилла. — Ты им не рассказывал?

— Я забыл, — тихо пробормотал Невилл. — А дедушка не спрашивал.

— Я и предположить такого не мог, — Джером откинулся на стуле. — Серьезно?

— Угу, — кивнул Невилл. — Гарри каждое лето уезжал к тёте с дядей, которые ненавидят магический мир. Поэтому он никогда не отвечал на письма, что я ему отправлял.

— Час от часу не легче! — всплеснула руками Августа. — Мало того, что победителя Того-Кого-Нельзя-Называть отправили на воспитание к магглам, так ещё и к тем, которые ненавидят магию!

Джером присвистнул, оценивая сложившуюся ситуацию.

— Интересное решение. Я бы даже сказал, оригинальное, — почесывая бороду, заметил он. — Вы знаете, кто принял решение отдать Гарри Поттера магглам?

— Нет, — ответил Невилл.

Он и правда не знал, да и не интересовался. А Гарри вообще не любил рассказывать о себе и своей жизни с магглами.

— Наверное, Дамблдор, — предположила Луна. — Он же всем заправляет.

— То есть ты хочешь сказать, что Альбус Дамблдор вместо того, чтобы отдать мальчика в магическую семью или воспитать его самостоятельно, решил, что лучшим решением будет отправить его к магглам? — Августа была потрясена. — Вот вам и величайший волшебник...

— Невилл, Луна, постарайтесь вспомнить всё, что сможете, про жизнь Гарри Поттера, — отдал им распоряжение Джером, вставая из-за стола и подавая руку супруге. — Нам с Ави пора в Визенгамот, но мы обязательно продолжим этот разговор.

— Хорошо, — кивнула Луна.

— Можно взять палочки, чтобы достать воспоминания? — добавил Невилл.

— Только под присмотром Пандоры, если у неё будет время, — Джером кинул взгляд на Пандору, но та качнула головой. — Хм, похоже, не будет. Тогда лучше запишите всё на бумаге, а воспоминаниями займёмся вместе, вечером.

— Ладно, — тяжело вздохнул Невилл. Его памяти предстояла тяжёлая нагрузка.

* * *

21 января 1990 года. Министерство магии. Полдень

В Министерстве в этот день было очень людно. Джером с Августой едва вышли из камина в Атриуме, как сразу попали в толпу магов, ожидающих прибытия лифтов, которые доставили бы их к залу суда на открытое заседание. Члены Визенгамота в полном составе, представители чистокровных родов, просто любопытные маги, вездесущие журналисты — в Атриуме было просто не протолкнуться. Джером с Августой зарегистрировали палочки у уставшего служащего, получили бейджи и вместе со всей толпой двинулись к лифтам.

— Похоже, что начало заседания задержится, — заметил Джером, продвигаясь вместе с толпой крошечными шагами, словно в стае пингвинов.

— Ты так думаешь? — с улыбкой ответила ему Августа, опирающаяся ему на локоть.

— Более чем уверен, — Джером с высоты своего немалого роста окинул толпу взглядом. — Вон там, например, — он указал пальцем в нужном направлении, — несколько твоих коллег, если судить по их мантиям и головным уборам.

— Хм, — Августа приподнялась на цыпочки, пытаясь увидеть, на кого показывал её супруг. — Похоже, ты прав, — подтвердила она, заметив магов в таких же шляпах, как на ней.

Джером продолжил смотреть вокруг. Действительно, на такой громкий процесс слетелся чуть ли не весь магический мир. В толпе он заметил знакомые лица — Люциус Малфой с супругой переговаривались с четой Гринграссов, медленным шагом продвигаясь к лифтам. Джером понимал, почему Нарцисса, вопреки своей обычной отстраненности от политики, решила прийти на процесс — возможно, сегодня освободили бы её кузена.

Спустя каких-то двадцать минут Лонгботтомы наконец оказались в лифте, который увлек их к залу заседаний. На нужном этаже толпа была существенно меньше, и Джером уверенным шагом направился вместе с супругой ко входу. Тихий гул доносился из зала под номером три, самого большого из тех, где заседал Визенгамот.

Зал был построен в форме амфитеатра. Длинные ряды скамеек расходились тремя скруглёнными секциями от центральной части, где на возвышении располагались кресла председателя и его помощников, кафедра для ответчика и два кресла с цепями — для подсудимых. Последние пока пустовали, так как процесс ещё не начался.

Первые ряды по правую и левую сторону амфитеатра были отведены под членов Визенгамота, и туда, поцеловав мужа в щеку, направилась Августа. Её место было между Амелией Боунс и Эдрианом Гринграссом. Джерому же предстояло сидеть на скамье для свидетелей, которым были отведены первые ряды в центральной части. Спускаясь по лестнице к своему месту, он заметил знакомое лицо и поспешил поздороваться.

— Приветствую вас, лорд, леди Малфой, — склонился он в полупоклоне, прежде чем сесть рядом.

— О, Джером, рад вас видеть, — Люциус растянул губы в легкой улыбке и кивнул ему.

— Удивлён увидеть вас в рядах свидетелей, Нарцисса, — заметил Джером.

— Мы с моим кузеном можем быть не в лучших отношениях, — ответила ему Нарцисса, — но я считаю, что он не заслужил Азкабана за преступление, которого не совершал. И хочу, чтобы Министерство ответило за то, что бросило его в тюрьму без суда и следствия.

— Разве Пожирателей Смерти не судили? — удивлённо приподнял брови Джером.

— Судили, — поджав губы, ответил Люциус.

Джером понял, что попал по больному месту, но не успел принести извинения.

— Только Сириус к ним не относится. И более того, его упекли в Азкабан всего через час после поимки, глубокой ночью. Нужно ли объяснять, что Визенгамот за час не мог бы собраться и вынести решение? — Нарцисса говорила с явным презрением в голосе, и её можно было понять. Люциус избежал Азкабана, так как смог доказать, что действовал под Империусом. Правдой это было или нет, Джером не знал, но планировал выяснить в скором времени.

— Пожалуй, нет, — качнул головой Джером, бросив взгляд на Августу, общающуюся с коллегами. — И как же получилось, что наследника рода Блэк бросили в тюрьму в одночасье?

— Это очень интересный вопрос, Джером, очень, — Люциус забросил ногу на ногу, уставившись в пространство перед собой, словно этот зал навевал на него неприятные воспоминания. — Надеюсь, сегодня мы получим ответ.

Джером достал из внутреннего кармана мантии флягу с водой и, спрятав в ладони маленький флакон с антидотом к сыворотке правды, сделал глоток сразу из двух фиалов. Аккуратно, чтобы никто не заметил, он убрал пустой флакон вместе с флягой назад в карман. Эффект должен был продлиться около трёх часов, и Джером рассчитывал, что его вызовут для дачи показаний в этот срок.

Наконец, толпа прекратила прибывать, волшебники и волшебницы расселись по лавкам, журналисты уже зачаровали перья, а радиодикторы сидели с микрофонами. Двери зала заседаний захлопнулись с громким стуком, возвещая начало заседания.

Свет в помещении стал более приглушённым, когда в зал вошёл верховный чародей Визенгамота, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор собственной светлейшей персоной. Он уселся на кресло в центре зала, отведенное верховному чародею. За ним, твёрдой походкой и с идеально ровной спиной, следовала действующий министр магии, Миллисента Багнолд, известная своей хваткой и успешно восстановившая порядок в магическом сообществе после окончания войны. Эта строгая и жёсткая женщина могла дать фору любому мужчине в разгар репрессий, которым подвергались бывшие сторонники Темного Лорда. Джером отметил невольно сжавшуюся на набалдашнике трости ладонь Люциуса Малфоя, который был на скамье подсудимых в одном из этих залов.

Министр заняла своё кресло по левую руку от Дамблдора и тут же приступила к раскладыванию на столе перед собой бумаг из достаточно тонкой бумаги по делу, надо было полагать, Сириуса Блэка. И последним, следом за ними, зашёл секретарь, который занял небольшой столик в стороне, разложив на нём свитки и подготовив перья.

Но гул в зале снова начал нарастать, когда несколько авроров ввели в зал суда героев дня.

Первым шёл Сириус Блэк, исхудавший, похожий на скелет, со спутанными волосами, но с крайне живыми глазами, выделяющимися на фоне бледного болезненного лица. И сейчас эти глаза горели яростью и торжеством. Джером невольно передернулся от того, сколь кровожадным был взгляд Сириуса Блэка. Этот взгляд не принадлежал сумасшедшему — он принадлежал человеку, который предвкушал долгожданную месть. Блэк держался гордо, умудряясь выглядеть наследником древнего рода, несправедливо осужденным, даже в обносках, в которые превратилась за годы заключения тюремная роба. Журналисты за спиной Джерома начали спешно строчить в блокнотах витиеватые описания.

Вслед за Сириусом в зал ввели Питера Петтигрю, до этого дня считавшегося погибшим героем, павшим от руки темного мага Блэка, который якобы тайно прислуживал Тому-Кого-Нельзя-Называть. Но сейчас он был одет в такую же робу, что и второй подсудимый, только более новую, и она открывала вид на его предплечья, где на фоне бледной кожи явно виднелась Метка — и даже с задних рядов люди могли разглядеть её, сделав выводы. Петтигрю семенил, пытался вывернуться из крепкой хватки двух авроров. Он шёл к стулу, на котором ему предстояло находиться вовремя процесса, как к эшафоту. Глаза Питера бегали по всему залу, словно выискивая знакомые лица, тех, кто мог бы за него заступиться, но таких не было. Волшебники и волшебницы смотрели на низкого пухловатого Петтигрю с отвращением и пренебрежением. В этом зале у него не было сторонников, и результат процесса был, в целом, предопределён ещё до его начала.

Оба — и Блэк, и Петтигрю — были усажены в кресла для подсудимых, и цепи на подлокотниках ожили, оплетая руки мужчин и привязывая их. Всё фигуры были расставлены, и процесс начался.

* * *

Сириус Блэк ликовал. После стольких лет, что он гнил в Азкабане, справедливость наконец восторжествовала, вместе с тем, как прокололся крысёныш Петтигрю. Сириус бросил взгляд на бывшего школьного друга, который сидел в пятнадцати футах от него, так же прикованный к креслу, и снова почувствовал мрачное удовлетворение, которое приносили мысли о том, что теперь дементоры будут пить душу этого предателя. А может, и поцелуют, чем Мерлин не шутит. Хотя внутренне Сириус желал Питеру не смерти, а именно долгих мучений, пока тот не сломается от пыток и не осознает все свои прегрешения перед Джеймсом, Лили и самим Сириусом. Он глубоко вдохнул, втягивая воздух — собачье обоняние позволяло ему чувствовать куда больше, нежели обычному человеку, и сейчас Питер испытывал не просто страх, а ужас. Он настолько боялся Сириуса, что даже не поворачивал в его сторону головы.

Их кресла стояли лицом друг к другу, и Сириус наслаждался зрелищем, которое представлял из себя слизняк, которого он имел неосторожность считать другом.

«Жалкий предатель».

Сириус перевел взгляд на Альбуса Дамблдора и скрипнул зубами. Он доверял тому, верил, что тот сможет защитить Поттеров, но за годы в Азкабане понял, что тому было плевать на них всех. Предложить Питера в качестве Хранителя было идеей и самой большой ошибкой, которую допустил сам Сириус. Но вот не явиться, когда сработали сигнальные чары на доме в Годриковой впадине, — это было уже решением Дамблдора. Не защитить Сириуса, открыв всем, что Хранителем стал другой человек, — это тоже была его вина. И позволить упечь Сириуса за решетку без суда и следствия, оставив маленького Гарри без крестного отца, — это тоже было тем, что допустил старик Альбус. И сейчас Сириус собирался многое высказать, когда ему предоставят право голоса под сывороткой правды. Он собирался потопить Петтигрю и Дамблдора одним махом.

Но суд решил начать не с главных действующих лиц, а со свидетелей. Волшебники и волшебницы со скамьи для свидетелей один за другим выходили к кафедре ответчиков и, после пары капель Веритасерума, отвечали на вопросы министра, которая вела допрос по этому делу лично. Сириус внутренне вздыхал, сожалея о том, что этот суд не проводился девять лет назад, когда одного указания Крауча хватило, чтобы упечь Сириуса за решетку. Эта женщина стремилась докопаться до правды, и она могла бы спасти Блэка всего парой капель и коротким допросом. Но их не произошло.

Он сидел так, что мог видеть ответчиков очень хорошо, но скамья свидетелей находилась наискось от него, и если он хотел на неё взглянуть, цепи впивались в его руки, заставляя сидеть смирно. Он мог видеть лишь часть свидетелей, провожая их взглядом после их допроса.

Первым свидетелем был Артур Уизли — Сириус помнил его из Ордена Феникса. Пусть Уизли был не самым активным членом организации, но тот предоставлял информацию о ситуации в министерстве. А сейчас он выступал в качестве свидетеля, потому что именно в его семье много лет скрывался Петтигрю в обличье крысы. Артур был очень бледен, но под Веритасерумом подтвердил, что ни он, но один из членов его семьи даже близко не предполагали, что в их семье скрывается анимаг.

Одним из следующих свидетелей был вызван моложаво выглядящий мужчина, в котором Сириус с трудом признал отца Фрэнка Лонгботтома, с которым они были дружны в Ордене, тогда как с его отцом он пересекался на приёмах в те пару раз, когда матушка нечеловеческими усилиями добивалась присутствия на них Сириуса — последний даже не помнил, обменивался ли он с этим человеком хотя бы парой слов помимо приветствий. Однако вчера именно лорд Джером Мортимер Лонгботтом был тем человеком, что смог поймать Питера.

Постоянная бдительность, о которой твердил Аластор. И в этот день Сириус испытывал искреннюю благодарность к этому едва начинающему седеть мужчине, который всего лишь проверил гостей своего внука, а не списал реакцию охранных чар на случайный сбой. Именно благодаря ему Сириус сейчас сидел на этом стуле и впервые за девять лет видел свет в конце тоннеля.

Однако один момент привлёк его внимание. Всего на долю секунды лорд Лонгботтом заколебался перед ответом на вопрос, впервые ли он видит Петтигрю. Сириус был поражен — тот принял антидот и смог соврать под сывороткой правды. Он чувствовал ложь и липкий страх, который окутывает человека после того, как он солгал. И Джером Лонгботтом лгал перед судом, сохраняя невозмутимое выражение лица, и от раскрытия его спасло лишь то, что Альбус Дамблдор внимательно смотрел на Петтигрю, а не на ответчика, которого счёл неважным, тогда как Сириус увидел эту ложь и сделал выводы. Если его отпустят, он обязательно нанесет визит лорду Лонгботтому, чтобы разобраться, когда и при каких обстоятельствах он видел Питера. И не помогал ли он ему все эти годы? Впрочем, это было маловероятно, иначе бы лорд Джером не сдал его. Так что вместо того, чтобы строить догадки, Сириус решил, что будет разумнее спросить его самого.

«Что же, второй пункт списка дел после освобождения есть. Но сначала привести себя в порядок».

Сириус проводил взглядом Лонгботтома, который улыбнулся пожилой женщине в мантии члена Визенгамота — вероятно, супруге или матери — и занял своё место. По левую руку от Люциуса Малфоя. Сириус похолодел, видя, как один из известных Пожирателей Смерти остался на свободе, когда его самого бросили в тюрьму без суда и следствия. И более того, этот Пожиратель был свидетелем, и он явно имел доступ к тем же ресурсам, что и Лонгботтом, чтобы соврать перед судом, не моргнув и глазом. Надежда на его освобождение резко потухла, и Сириус напрягся, пока Малфой шёл к кафедре и приносил клятву говорить только правду.

Но то, что произошло следом, совершенно выбило Сириуса из колеи. Малфой действительно сказал правду, что ни разу не видел Сириуса Блэка у Темного Лорда. И ввиду отсутствия на руке Блэка метки, можно было смело предположить, что он никогда не переходил на сторону врага, тогда как метка Петтигрю говорила сама за себя. Более того, Малфой обмолвился, что его повелитель упоминал «жалкого информатора» в стане Ордена Феникса, и Сириус Блэк никоим боком не подходил под описание «жалкого», даже сейчас на скамье подсудимых, спустя столько лет в Азкабане.

Сириус был поражён тому, что Малфой, с которым они были противниками и стояли по разные стороны баррикад, дал показания в его пользу. Впрочем, взгляд Люциуса был холоден, когда он бросил его на Блэка. Так что он делал это явно не ради себя, сколько ради жены.

Нарцисса сидела в том же ряду на скамье свидетелей и смотрела на кузена сочувствующим взглядом. И её показания смогли прояснить ситуацию, почему она с мужем свидетельствовали в пользу Сириуса. Это было политической игрой, в которой Цисси всегда обыгрывала остальных Блэков.

Они не общались много лет ещё до Азкабана, с тех самых пор, как она вышла замуж за Малфоя, а Сириус сбежал из дома. Но всё изменилось с исчезновением Регулуса, и теперь Сириус оставался последним наследником рода Блэк, на чём и настаивала Нарцисса, взывая к чистокровным волшебникам, чьи права и так попирали магглорожденные и полукровки. С её слов, было неприемлемо, что наследника древнего и благородного рода бросили в тюрьму, как последнего бродягу, у которого и за душой ничего нет. И Сириус, в целом, был с ней согласен. Он, конечно, всё ещё не хотел признавать правоту сторонников чистоты крови, но всё же он был Блэком, а эта фамилия имела солидный вес в магическом мире, чтобы вот так её попирать.

Нарцисса улыбнулась ему сдержанной улыбкой, спускаясь с кафедры и возвращаясь к мужу, и Сириус с благодарностью ответил тем же. Возможно, ещё не всё мосты были сожжены, и можно было как-нибудь заскочить к Цисси, и даже вытерпеть её мужа.

«Точек назначения всё прибавляется», — тепло подумал Сириус.

Он ожидал увидеть следующей ответчицей Андромеду, которую, как ему показалось, он видел в дальних рядах, но её не вызывали в качестве свидетеля. Зато к кафедре вышел тот, кого Сириус не ожидал здесь увидеть. Потрепанный жизнью, исхудавший и с впалыми глазами, Ремус Люпин выглядел так, что Азкабан начинал казаться курортом. Сириус испытал жгучее чувство вины при взгляде на последнего лучшего друга, что у него оставался. И судя по взгляду, который не отрывал от него Ремус, чувство было взаимным. Сейчас, глядя на него, Сириусу было стыдно за всё то недоверие, что он испытывал к другу, подозревая его.

Ремус, впрочем, был достаточно краток, сообщив, что они с Сириусом подозревали друг друга в пособничестве Темному Лорду, исходя из чего, они мало общались до этих роковых событий. Но Сириус Блэк не был убийцей, со слов Люпина. И сам факт того, что предатель жив-здоров, приводил к выводу, что наказание Сириуса было ошибочным.

Когда Ремус отошёл от кафедры, он одними губами шепнул Сириусу «прости». И Блэк кивнул ему в ответ, видя как разглаживается морщинка, залегшая между бровей его друга.

Следом за ним были вызваны ещё с десяток волшебников — бывших орденцев, авроров, с которыми Сириус служил, его бывших однокурсников, которые все как один заявляли, что Сириус Блэк невиновен, тогда как Питера Петтигрю обвиняли в поиске сильных покровителей, которыми для него в школьные годы были Поттер и Блэк, а затем Тёмный Лорд. Так что исход суда становился ясным как день.

Наконец, настал черёд самого Сириуса. Ему не предлагалось встать, и как подсудимый он продолжал сидеть прикованным к стулу. Три капли Веритасерума — ему досталось больше, чем свидетелям, — и министр магии приступила к его допросу:

— Назовите своё полное имя для протокола.

— Сириус Орион Блэк, — произнёс он сиплым от долгого молчания голосом. — Сын Ориона и Вальбурги Блэк, последний наследник древнейшего и благородного дома Блэк, — он решил для себя, что половину Визенгамота составляли маги из дружелюбных к нему лично семей, тогда как вторая половина — это были приверженцы идей чистоты крови, и, чтобы получить их голоса, Сириусу было нужно выставить себя в лучшем свете и показать этим задравшим нос аристократам, что он номинально всё ещё принадлежит к их кругу. Он не сомневался, что его отпустят, но ему было нужно завоевать как можно больше сторонников, чтобы при необходимости у него были нужные связи.

За время сидения в Азкабане, Сириус много размышлял на тему своего наследия. Он мог быть непокорным и своевольным сыном, когда был жив Регулус, готовый взять на себя его обязанности. Но сейчас у Сириуса не было этой свободы — если он продолжит противиться, то поставит весь свой род, берущий начало из древних времён, под угрозу вымирания. Хотел он того или нет, но он — последний мужчина, носящий фамилию Блэк, и он должен был продолжить свой род. Тем более, что теперь, когда его матери уже не было в живых, он мог сделать это на своих условиях.

— Опишите, пожалуйста, события тридцать первого октября восемьдесят первого года, — перешла сразу к делу министр, приготовившись делать пометки в своих записях.

— Я летел на зачарованном мотоцикле домой со службы в Аврорате, когда увидел множество фейерверков, запускаемых над магическими деревнями. Приземлившись в первой из них, я узнал, что Тёмный Лорд пал, тогда как мой годовалый крестник приобрёл звание Мальчика-который-выжил, — Сириус старался не упустить ни единой детали. — Едва я об этом узнал, я направился к дому Джеймса и Лили Поттеров, который ранее был скрыт чарами Фиделиус, однако в тот момент я снова смог вспомнить их адрес и понял, что заклятье было снято.

Когда я прибыл в Годрикову впадину, я оторопел. На месте дома Поттеров были руины, в которых я нашёл тела своих лучших друзей и плачущего младенца. Я хотел в первую очередь позаботиться о Гарри, но директор Дамблдор прислал своего человека, позволив мне отправиться в погоню за тем, кто предал Поттеров, — Сириус поднял взгляд, полный ненависти, на Питера, съежившегося в цепях напротив него.

— Уточните, пожалуйста, кого прислал Дамблдор для заботы о малыше? — задала дополнительный вопрос министр.

— Рубеуса Хагрида, — ответил Сириус. — Тот сказал, что нужно забрать Гарри из этого дома на случай, если за ним явятся прислужники Темного Лорда. Я оставил ему свой мотоцикл, чтобы он смог увезти малыша, так как знал, что Хагрид не может пользоваться магией.

— Хорошо. Вы оставили свой мотоцикл лесничему Хогвартса, а сами тем временем?..

— Я взял след Питера, который был рядом с домом Поттеров, чтобы снять чары Фиделиуса, Хранителем которых он был назначен, — зло произнёс Сириус, испепеляя взглядом Питера. — Когда Дамблдор предложил защитить Джеймса и Лили чарами Фиделиус, они сразу предложили мне стать Хранителем их тайны. Но я отказался, предположив, что это будет слишком очевидным выбором и за мной будут охотиться Пожиратели. Поэтому я предложил Питера в качестве Хранителя, потому что никто не должен был заподозрить, что ему доверят столь важную тайну, и пока Пожиратели охотились бы за мной, он должен был скрываться.

— Уточните, объяснял ли вам директор Дамблдор причину, по которой Темный Лорд охотился за семьёй Поттеров и почему было нужно скрывать их при помощи столь мощных чар?

— Нет, — коротко ответил Сириус, глядя прямо на министра и не пересекаясь взглядом с Дамблдором. — Мы просто знали, что Лили и Джеймс в опасности, но не знали, почему.

— Спасибо. Продолжайте, пожалуйста, — кивнула ему министр.

— Так вот, так как я был одним из немногих людей, кто знал истинного Хранителя, я сразу понял, что Питер — предатель. Вычислив, куда он направился, я последовал за ним. Я нагнал его на людной маггловской улице и хотел арестовать, однако Питер подставил меня. Прилюдно обвинив меня в предательстве Поттеров, он взорвал «Бомбардой» улицу, убив десяток невинных магглов, а пока оседала пыль, отрезал себе палец, чтобы казалось, что он погиб во взрыве, тогда как он сам превратился в крысу и скрылся в канализации. Понятное дело, я не смог проследовать за ним — я просто обезумел от горя. В тот день я лишился почти всех своих друзей и просто не знал, как я буду жить дальше.

Сириус сделал паузу, переводя дух. Слова давались ему тяжело даже под Веритасерумом.

— А дальше история вам известна. Прибывший на вызов отряд авроров арестовал меня, как единственного подозреваемого, тем более, что показания магглов указывали на меня — они же не могли знать, что Питер — анимаг. И вместо того, чтобы провести хотя бы одно слушание с сывороткой правды, во время которого выяснилось бы, что я невиновен, меня уже на следующее утро упекли в Азкабан, пожизненно, по приказу Бартемиуса Крауча. И даже директор Дамблдор, который знал, кого Поттеры выбрали Хранителем, так как именно он накладывал чары, не вступился за меня, позволив мне гнить за решёткой.

Сириус закончил рассказ, и в зале повисла гробовая тишина. Взгляды всех присутствующих были обращены к Альбусу Дамблдору, который с безмятежным выражением лица сидел в кресле Верховного Чародея. Министр хотела было задать ему вопрос, но тот лишь качнул головой, печально глядя из-за очков-половинок. И верно — процесс же не над ним, и он не заявлен в числе свидетелей. А обвинений едва выпущенного из Азкабана Блэка не хватит, чтобы пошатнуть его репутацию как величайшего мага. Но Сириус надеялся, что хотя бы часть людей задумается на счёт непогрешимости дражайшего директора.

Но процесс продолжился, и последнее слово было за Питером Петтигрю. Три капли Веритасерума — та же порция, что и Сириусу, и министр, после недолгих колебаний приступила к допросу Петтигрю.

— Назовите своё полное имя для протокола.

— Питер Найджел Петтигрю, — пробормотал он, расслабляясь под действием сыворотки правды.

— Являетесь ли вы сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Да, — ответил он, поблекшим взглядом глядя на министра.

— Когда вы присоединились к нему?

— Сразу после окончания Хогвартса.

Сириус побледнел. Он знал, что Питер переметнулся к их врагам, но думал, что это произошло незадолго до смерти Поттеров, а оказывается, он

много лет работал на Волдеморта.

— Почему Тот-Кого-Нельзя-Называть охотился за Поттерами?

— Ему был нужен только их сын. Из-за пророчества, что тот сможет его победить, Тёмный Лорд решил устранить угрозу в зародыше, — Питер говорил очень коротко, в отличие от подробного и эмоционального ответа Сириуса.

— Что это за пророчество? — министру, да и самому Сириусу было интересно, ради чего даже Темный Лорд был готов пойти на убийство младенца.

— Я не знаю, не слышал, — пожал плечами Питер. — О пророчестве знал Дамблдор и потому решил спрятать Поттеров и Лонгботтомов.

— Лонгботтомов? — переспросила министр, удивлённо глядя на лорда Лонгботтома, ранее дававшего показания.

— Да, под пророчество подходили два ребенка, и Темный Лорд решил устранить обоих. Поттеров спрятали лучше, поэтому за ними он отправился сам, тогда как за Лонгботтомами он отправил своих ближайших соратников.

— Директор Дамблдор, — всё же обратилась к верховному чародею министр. — Не могли бы вы рассказать нам о пророчестве?

— Боюсь, это не имеет смысла, миссис Багнолд, — качнул головой старик. — Оно уже исполнилось, так как малыш Гарри победил Волдеморта, — он улыбнулся в бороду, видя эффект, произведенный именем Темного Лорда на присутствующих в зале.

— Если вы так считаете, — послушно кивнула министр, не настаивая. — В таком случае, мистер Петтигрю, продолжим. Расскажите на о ночи тридцать первого октября восемьдесят первого года.

— Я привёл Тёмного Лорда в Годрикову впадину и провёл его через чары Фиделиуса. Затем, он отправился в дом, убил Джеймса и направился на второй этаж за Лили с сыном. Я был снаружи и ждал его возвращения. Но вдруг прогремел взрыв, и когда я поднялся на второй этаж, Хозяина нигде не было. Я испугался и аппарировал подальше оттуда, пытаясь вызвать его через Метку, но он не откликался. А потом меня нагнал Сириус, и я решил свалить вину на него. Дальше всё было, как он рассказал, — Петтигрю кивнул на Сириуса, сжимающего поручни кресла так сильно, что аж костяшки пальцев побелели.

— Где вы скрывались все эти годы?

— Я прибился к рыжему мальчишке, родителям которого не хватило денег на покупку питомца, и с тех пор жил в их семье в облике крысы.

— Кто-нибудь из них знал, что вы анимаг?

— Нет, я ни разу не превращался в человека за эти годы. Я был хорошей крысой, — хихикнул Петтигрю.

— Вопросов больше нет, — завершила допрос министр. — Заседание окончено.

* * *

Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка» от 21 января 1990 года. Вечер

«Питер Петтигрю признан виновным в смерти Джеймса и Лили Поттеров, а также в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть и приговорён к пожизненному заключению в Азкабан.»

«Сириус Блэк освобождён и восстановлен в правах. Суд доказал его невиновность спустя девять лет. Министр магии лично принесла извинения.»

«Дело о халатности и превышении полномочий возбуждено против Бартемиуса Крауча.»

«Местонахождение крестника Сириуса Блэка, Мальчика-Который-Выжил не известно. Где же наш герой?»