If we could turn back time (гет)

Февраль 1990 года. Площадь Гриммо, 12

С освобождения Сириуса Блэка прошёл целый месяц, во время которого он всячески наверстывая упущенное за годы заключения. Изучал сводки новостей, политическую ситуацию в стране, а также проходил курс восстановления после Азкабана.

Он перебрался дом на площади Гриммо и закрылся в нём на время, не контактируя ни с кем, кроме гоблинов, которые за крупную сумму привели дом в порядок, избавившись от всех пережитков прошлого. Сириус смог вздохнуть спокойно, когда головы домовых эльфов отправились в утиль вместе с десятком сомнительных предметов интерьера, вроде ноги тролля, а картина его матушки, после двух дней борьбы — на склад. Окончательно избавляться от портрета Вальбурги Сириус не стал, рассудив, что это её единственное изображение, а поступать столь безрассудно он был не вправе, как бы сильно не ненавидел мать. Так что на крикливый портрет был наложен целый ворох заглушающих заклинаний, а также начертаны руны, чтобы она не могла покидать рамку. И только тогда Сириус успокоился, вздохнув в своём доме спокойно.

Мелкий ремонт, восстановление библиотеки, часть которой была перенесена в Гринготтс для сохранности, — у Сириуса хватало дел, и он с радостью в них погружался. Домовой эльф Кричер, служивший его семье до самой их смерти, отказался слушаться предателя семьи, но у Сириуса не поднялась рука освободить его или убить. Так что он оставил в ведомстве эльфа, на память, комнату своей покойной матушки, а для остального дома нанял ещё трёх эльфов, которые уже беспрекословно подчинялись ему, а Кричера игнорировали.

Дом на площади Гриммо вздохнул полной грудью, когда Сириус убрал из него все пережитки прошлого, сдав все темномагические артефакты в одно из семейных хранилищ Блэков. Он обновил ремонт, избавившись от тёмных тонов в интерьере. И теперь, заходя в дом, нельзя было сказать, что ты заходил в пещеру тёмного мага — скорее, в дом молодого аристократа, которым Сириус и собирался выглядеть для окружающих. И только закончив все подготовительные мероприятия и вникнув в текущий ход дел, он смог перейти к светским визитам.

Первым гостем в его обновлённом доме стал Ремус. Они не говорили со дня суда, дав друг другу время успокоиться, и лишь потом Сириус отправил сову с приглашением, на которое его друг тут же ответил. Они распили бутылку огневиски, даже подрались, выпустив пар и злость, а потом проговорили всю ночь и наутро снова расстались добрыми друзьями. Сириусу очень не хватало его друга все эти годы, проведенные за решеткой, когда Ремус считал его виновным. Самым досадным было то, что его друг поверил всем на слово и за эти годы ни разу не послал ему весточки, не посетил его и не пытался добиться правосудия. Непоколебимая вера в Дамблдора была слабой стороной Люпина, и раз директор ничего не предпринял, чтобы освободить Блэка, значило для него, что тот был виновен. Но Сириус отпустил эту обиду, понимая, что сам виновен не меньше, потому что подозревал Ремуса ещё до Азкабана, и потому тот остался за бортом, когда выбирали Хранителя.

После Ремуса к нему заглядывала Меда с мужем и дочерью, счастливая, что её кузена выпустили из тюрьмы. Юная Дора, которой не нравились все формы её имени и она предпочитала обращение Тонкс, буквально полгода назад окончила Хогвартс и продолжила подготовку в академии авроров, как и Сириус когда-то. С постоянно меняющими цвет волосами она была похожа на эмоциональный светофор, пока, активно жестикулируя, делилась с Сириусом деталями обучения, а тот с интересом слушал, отмечая, что изменилось после войны. Это был лёгкий и ни к чему не обязывающий визит, и Сириус провёл тот вечер с удовольствием.

Но вслед за ним должны были последовать визиты к другим лицам уже от самого Сириуса, и это было на порядок сложнее. Первым он решил посетить лорда Лонгботтома, чтобы прояснить некоторые вопросы, которые терзали его со дня суда. Плюс, по результатам этой встречи он собирался сделать выводы о текущей расстановке сил на политической арене и узнать, какую позицию на ней занимают «древнейшие и благородные».

* * *

21 февраля 1990 года. Лонгботтом-мэнор

Визит в Лонгботтом-мэнор выпал на дату спустя ровно один месяц после суда. Сириус Блэк уверенным шагом вышел из камина в холле мэнора, где его встречали все обитатели поместья. Лорд Джером Лонгботтом представил ему свою супругу Августу, внука Невилла, его невесту — Луну и мать последней — Пандору. Из газетных сводок Сириус уже знал, какая судьба постигла Фрэнка и Алису в день падения Того-Кого-Нельзя-Называть и какая из его кузин оказалась виновна в том, что мальчик перед ним никогда не знал своих родителей.

Сириус проникся сочувствием к мальчишке, потому что понимал, что где-то, спрятанный Дамблдором, так же не знает своих родителей маленький Гарри. Сириус пытался добиться от директора ответа, кому на воспитание отдали его крестника, и установления опеки над Гарри, но получил строгий запрет по обоим пунктам: Дамблдор отказался предоставить информацию о местонахождении Гарри, а в опеке ему отказали, потому что мальчик, по документам, находился в приёмной семье, чья фамилия была строго засекречена, и так как Сириус был для него незнакомцем, вопрос изъятия его из семьи даже не рассматривался. Так что Блэк пролетал по всем фронтам.

Но в этот день он шёл к Лонгботтомам за ответами на другие вопросы и надеялся их получить.

Массивная дверь кабинета хозяина дома захлопнулась за мужчинами, и Джером с Сириусом устроились в креслах у камина с бокалами огневиски.

— Рад видеть вас в добром здравии, мистер Блэк, — отметил Джером, откидываясь в кресле. — Или я должен обращаться к вам уже «лорд Блэк»?

— Боюсь, ещё нет, — миролюбиво улыбнулся Блэк. — Но можете обращаться ко мне просто Сириус, никогда не любил эти формальности.

— Что же, полностью разделяю вашу позицию, Сириус. Можете звать меня Джером, — тот был лет на двадцать старше Сириуса, но не только выглядел молодо, но и держался с лёгкостью, свойственной более молодым людям. Однако взгляд Лонгботтома был цепким, оценивающим, и под этим взглядом было неуютно. А ещё Сириус пока не понимал, что кроется за дружелюбием хозяина, и он не позволял себе расслабиться — этот кабинет был сейчас полем боя, и ему ещё предстояло понять, кто перед ним — друг или враг.

— Что же, Джером, — начал Сириус, — вы не будете против, если я задам вам несколько вопросов?

— Ничуть нет, — отсалютовал ему бокалом Лонгботтом. — Спрашивайте, а я постараюсь дать вам ответы на интересующие вас вопросы.

— Тогда, для начала... — Сириус хотел начать издалека, задать несколько отстраненных вопросов, чтобы оценить реакцию собеседника, но не смог сдержать свой гриффиндорской порыв. — Почему вы солгали перед Визенгамотом? — выпалил он вопрос, который терзал его последний месяц.

— Что, простите? — Джером удивлённо приподнял бровь, с недоверием глядя на Сириуса. — Боюсь, я не понимаю, о чём вы говорите.

— Вы лгали, когда говорили о том, что впервые увидели Петтигрю в день его проникновения в ваш мэнор, — Сириус смотрел прямо в глаза собеседнику, видя, как сомнение в них сменяется нервозностью. Он втянул носом воздух и вновь почувствовал запах страха. — Я чувствую, когда люди лгут.

— У вас прямо-таки собачье чутьё, — отстраненно заметил Джером, и настал черед Сириуса холодеть. О том, что он анимаг, знали единицы, и лорд Лонгботтом явно не входил в их число, а акцент, который он сделал на эти слове, давал весьма однозначно понять, что он имел в виду. — Полно вам, Сириус, расслабьтесь. Ваша тайна не покинет пределов этой комнаты.

— Откуда вам это известно? — Сириус напряженно сжал подлокотник кресла, словно готовый укусить в любой момент пёс.

— У меня свои источники, которые я не могу вам разглашать, пока не удостоверюсь, что мы с вами на одной стороне, — голос Джерома звучал достаточно дружелюбно, на контрасте с тем, что именно он произносил. — А что касается вашего первого вопроса... В тот день я впервые встретил Питера Петтигрю. Ранее я видел его лишь в воспоминаниях. И, предупреждая ваш следующий вопрос, нет, я не принадлежу к числу Пожирателей Смерти, не поддерживаю Темного Лорда и не укрывал Петтигрю. Надеюсь, вас успокоит мой ответ, — последнее он произнёс почти заботливо.

— На время мне придётся им удовлетвориться, — флегматично ответил Сириус. — Вы можете подтвердить ваши слова?

Вместо ответа Джером закатал рукава рубашки, демонстрируя чистую кожу предплечий. Сириус кивнул и откинулся назад в кресле.

— В таком случае, позволите мне ещё пару вопросов? — он отпустил подлокотники и теперь гонял из руки в руку бокал с огневиски.

— Конечно, — Джером не стал опускать рукава и скрестил руки на груди.

— Вы близко знакомы с Люциусом Малфоем?

— Да, его сын дружит с моим внуком, и мы достаточно близко знакомы, даже, можно сказать, дружны, — Джером говорил без неприязни, в отличие от Сириуса, который этот вопрос задавал.

— Но вам же известно, что он был сторонником Темного Лорда?

— Да, — коротко ответил Джером.

— И вы считаете его другом, несмотря на то, что вы должны быть с человеком на одной стороне, чтобы доверять ему? А вы с Малфоем явно принадлежите к разным группировкам, — язвительно заметил Сириус.

— Позвольте заметить, что вы не спросили, на какой стороне нахожусь я, чтобы делать выводы, — улыбнулся гостю Джером. И, увидев замешательство, отразившееся в глазах Блэка, он продолжил: — Род Лонгботтомов исторически придерживался нейтралитета во всех конфликтах, и мой сын был первым, кто эту традицию нарушил. К моему сожалению, это окончилось для него печально, и я не смогу поддерживать его выбор.

— Но в противовес «светлой стороне» во главе с Дамблдором идёт Сами-Знаете-Кто, со своими Пожирателями, — едва ли не выплюнул Сириус.

— И да, и нет, — качнул головой Джером. — Мир никогда не делится на чёрное и белое, и у каждой стороны были свои преимущества и недостатки. Я не сделал выбора в пользу одной из сторон ни тогда, ни сейчас. Но не все были столь же разумны, и не у всех был выбор.

— Что вы хотите этим сказать? — Сириус наклонил голову, внимательно слушая собеседника.

— Люциус, к примеру, не мог выбирать. За него решение принял его отец, а в дальнейшем в рядах Пожирателей его держал страх за его семью — супругу, вашу кузину, и сына, — печально произнёс Джером. — Я имел возможность обсудить это с Люциусом, и пусть он поддерживал часть идей Темного Лорда, не был всецело предан ему. И, как вы поняли, после окончания войны он остался на свободе, потому что признал свои ошибки и смог оказать существенную помощь следствию.

— Но когда я сталкивался с ним на поле боя, я не чувствовал страха, — отрицая, качнул головой Сириус.

— Люциус очень хорошо умеет скрывать свои истинные эмоции, поскольку иначе он он смог бы выжить среди сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть.

— И вы ему верите? — скептически спросил Сириус.

— Верю, — кивнул головой Джером. — Я говорил с ним на эту тему в условиях, когда он не мог солгать, да и не стал бы.

Сириус откинулся в кресле, переваривая полученную информацию. Один из самых ярых последоватей Волдеморта оказался с гнильцой и успешно скрывал это от хозяина столько лет. В это было сложно поверить, но он не чувствовал, чтобы Лонгботтом лгал ему. Почему Сириус решил дать этой точке зрения шанс.

— Предположим, это так, — кивнул он, делая глоток огневиски. — Но на какой такой стороне вы находитесь?

— Можете считать, на своей, — загадочно улыбнулся ему Джером. — Я не поддерживаю ни Темного Лорда, ни Альбуса Дамблдора. Я хочу, чтобы наследие древних родов не угасло, но при этом я всё ещё не имею ничего против магглорожденных, если они изучают законы мира, частью которого они становятся. Меня не устраивает ни истребление «грязной» крови, ни насаждение маггловских устоев в нашем обществе и повальные запреты магии, недоступной волшебникам, не имеющим поддержки рода. Мои друзья и сторонники также преимущественно разделяют эту позицию.

— Что же, — задумался Сириус, — это звучит вполне разумно. Однако кто ваш лидер?

— Его нет, — простодушно развел руками Джером. — Мы даже не называем себя отдельной стороной — война же закончилась, — Сириус вновь почувствовал нотку фальши в голосе собеседника, когда тот произносил конец фразы, и это начало его раздражать.

— Джером, я попрошу всего один раз, прежде чем покинуть ваш кабинет и больше не возвращаться. Не лгите мне, — Сириус поднял взгляд на того и заметил весьма заинтересованный взгляд, словно оценивающий его.

— Вы помните последние слова Петтигрю, когда его выводили из зала? — внезапно спросил Джером. Сириус кивнул. Он помнил, как Питер верещал, что это не конец и Тёмный Лорд вернётся и покарает их. — Что вы почувствуете, если я скажу вам, что это правда?

Сириус встрепенулся. Он не чувствовал фальши, но и не мог поверить, что Джером говорит серьезно.

— Этого не может быть, — констатировал он.

— А если я вам докажу? — Джером откинулся в кресле, пронзая Сириуса оценивающим взглядом.

— Валяйте, — ответил тот, зеркально повторяя позу собеседника.

— Но я буду вынужден просить вас принести Непреложный Обет, если вы хотите узнать эту информацию, — посерьезневшим голосом сказал Джером, доставая волшебную палочку. — Вы не сможете говорить об этом ни с кем, кроме меня и моей семьи. Вас это устроит?

— Но вы же собираетесь открыть мне информацию, которая может повлиять на судьбу магического мира! Почему вы скрываете её, если вы не хотите победы ни одной из сторон конфликта? — Сириус не мог понять Джерома, но на лице того не дрогнул ни один мускул, пока Блэк возмущался.

— Боюсь, я не могу пока ответить на ваш вопрос. Либо так, либо никак иначе, — неопределенно сказал Джером. — Но я могу дать вам в рамках этой клятвы ещё и другую информацию, которая может вас заинтересовать.

— Какую же? — Сириус не собирался соглашаться на условия старика. Видать, тот с катушек съехал после того как его сын с невесткой оказались на пожизненной прописке в Мунго.

— Я могу рассказать вам о вашем крестнике, — коротко ответил Джером.

— О Гарри? — Сириус удивлённо приоткрыл рот. Похоже, он поспешил с выводами о вменяемости Лонгботтома-старшего. Тот говорил серьезно и имел козырь в рукаве — информацию, которую Сириус не смог получить, даже являясь крёстным мальчика. А Джером имел свои источники и располагал информацией, которая действительно была важна для Сириуса. Что же, его переиграли.

— Да, я знаю многое о вашем крестнике и буду рад поделиться всей информацией с вами, — улыбнулся ему Джером, потягивая огневиски. И Сириус сдался.

— Договорились.

Джером удовлетворённо кивнул и протянул ему руку для пожатия.

— Клянетесь ли вы, Сириус Орион Блэк, хранить молчание и не распространять информацию, которую вы получите в моём доме, и не обсуждать её ни с кем, кроме жителей Лонгботтом-мэнора?

— Клянусь, — лента света из палочки Джерома обвила руки мужчин и через секунду пропала с яркой вспышкой.

— В таком случае, полагаю, первостепенно вас интересует информация о Гарри Поттере? — спросил Джером, призывая несколько листов пергамента со своего стола и протягивая их Сириусу. Тот перехватил их и начал жадно вчитываться, но буквально через несколько строк поднял взгляд на Джерома.

— Здесь написана какая-то околесица, — уверенно заявил он. — Тут написано, что Гарри учился на Гриффиндоре, тогда как он ещё даже не поступил в Хогвартс.

— Никакой ошибки нет, — безмятежно заметил Джером. — Эти записи сделаны с воспоминаний о будущем.

— Простите, но вы, похоже спятили, — Сириус встал с кресла, бросая бумаги на кофейный столик. — Не переживайте, я никому не расскажу, что вам нужно лечиться, до момента, пока вы сами не решите, что время настало.

— Вынужден не согласиться, Сириус. Я нахожусь в добром здравии и всего лишь делюсь с вами информацией о возможном будущем, чтобы мы совместными усилиями смогли его избежать, — Джером говорил серьезно, и теперь Сириус засомневался в своих суждениях. Возможно, Лонгботтом просто был душевнобольным, и сам верил в ту чушь, что он несёт, но Сириус не собирался подыгрывать ему. Достаточно ему одного ненормального старика с магией величия.

— Простите, но я всё ещё считаю, что вы сошли с ума, — Сириус дёрнул ручку двери, но та не поддалась. — Выпустите меня.

— Боюсь, не могу, Сириус. Я хочу, чтобы вы меня выслушали и только потом делали выводы, — Джером говорил печально, потому что разговор явно пошёл не так, как он рассчитывал. — Давайте так. Вы незарегистрированный анимаг, превращаетесь в большого черного пса и научились этому на пятом курсе в Хогвартсе, когда узнали, что один из ваших друзей — оборотень. Вы с Джеймсом и Питером учились анимагии, чтобы поддержать Ремуса. Джеймс превращался в оленя, а Питер — в крысу.

— Откуда вы всё это узнали?! Кто рассказал вам это? Ремус? — Сириус взбеленился. Едва они помирились, а теперь он снова не мог доверять своему другу.

— Нет, мы с мистером Люпином даже не знакомы. Я в первый и последний раз видел его на вашем слушании.

— Тогда откуда вы это знаете? — Сириус не понимал. Кто сдал их, раскрыв эту тайну?

— Вы рассказали эту историю своему крестнику, а он, в свою очередь, рассказал её членам «Отряда Дамблдора», который он возглавил на пятом году обучения в Хогвартсе. Невилл и Луна были членами этого отряда и рассказали мне.

— Что, простите? — Сириус обессиленно упал в кресло потирая виски. Либо он выпил слишком много, либо слишком мало. Информация не звучала правдивой ни в одном из вариантов.

— Невилл и Луна погибли в тысяча девятьсот девяносто восьмом, в битве за Хогвартс, и Магия вернула их на десять лет назад, чтобы исправить будущее, которое ждёт магический мир, — Джером говорил твёрдо и уверенно, а Сириус окончательно перестал понимать происходящее. — Акцио Омут памяти.

Лонгботтом призвал Омут и несколько флаконов с воспоминаниями.

— Что вы хотите мне показать? — ослабшим голосом спросил Сириус.

— Два воспоминания. Первое — подтвердить мои слова, — он вылил содержимое флакона в чашу, и Сириус незамедлительно нырнул в неё. На сомнения не было сил, и он должен был увидеть всё своими глазами.

Он увидел воспоминание, в котором подросший внук Джерома безуспешно пытался спасти свою девушку в пылу битвы, но они погибали от руки Беллатрикс. А затем — воспоминание меркло ещё сильнее, и он говорил со Смертью, принявшей облик его кузины. И просыпался ребёнком, в стихийном выбросе пламени.

Сириус оторвал лицо от жидкости и осел в кресле. Это было невероятным, но подделать воспоминания очень сложно, и ему как-то приходилось видеть топорную работу. Здесь же воспоминание выглядело и ощущалось настоящим, почему он не мог больше отрицать то, что Джером говорил правду.

— Ладно. Что со вторым воспоминанием? — он кивнул на флакон, и Джером, собрав предыдущее воспоминание в пузырек, вылил второе.

— Это воспоминание о дне вашей смерти, — ответил он.

— Моей? — удивлённо спросил Сириус.

— Да, — кивнул Джером. — Мой внук видел и вашу смерть.

Сириус тяжело вздохнул и, не став ломаться, также нырнул в Омут.

Теперь это были коридоры Министерства. Точнее, Отдела тайн, где сам Сириус бывал пару раз за время службы в Аврорате. И у него перехватило дыхание, когда он увидел его — Джеймса. Точнее, похожего на него как две капли воды, за вычетом глаз, сына Джеймса, Гарри. Он уверенно вёл за собой друзей, по тёмным коридорам, потому что ему было видение, что Сириуса пытают Пожиратели, и он шел его спасти. Но это оказалось ловушкой, и подростки оказались в западне, едва удерживая оборону до прихода Ордена Феникса. Сириус смотрел на себя, более старого, измотанного и уставшего, и видел, как луч заклинания Беллы отправляет и его в последний путь, за Арку. Видел, как бьётся в истерике его крестник, а Люпин железной хваткой удерживает его от прыжка следом. И ещё он услышал пророчество. Петтигрю не врал, сказав, что оно существует, а Дамблдор — скользкий гад, сказавший, что оно не имеет больше смысла.

Сириус вынырнул из Омута и залпом допил бокал огневиски, прежде чем поднять взгляд на собеседника.

— Теперь вы мне верите, Сириус? — Джером смотрел на него испытующим взглядом.

— Да, — Блэк кивнул. — Хоть ваша история и звучит невероятной, но у меня больше нет причин сомневаться в ваших словах.

— В таком случае, позвольте мне рассказать вам то, что я знаю о вашем крестнике, что актуально на сегодняшний день, — Джером долил ему огневиски, и Сириус благодарно кивнул, беря бокал в руки. — Гарри отдали его маггловских родственникам, в семью сестры Лили.

— Петунии? — Сириус охнул. — Лили никогда не отзывалась о сестре тепло.

— И была совершенно права. Эти магглы ненавидят всё, что связано с магией. Гарри растёт, не зная, что он волшебник и герой магического мира.

Сириус охнул и сполз в кресле, прикрывая рукой рот.

— Более того, с Гарри плохо обращаются. Он не любил об этом говорить, но как-то обмолвился при Невилле, что его используют как домового эльфа, да и всё детство он провёл в чулане под лестницей.

— Я должен немедленно его забрать! — Сириус вскочил с кресла, брызжа слюной от ярости. — Сын Джеймса и Лили не должен жить в таких условиях! Где они живут?

— Я знаю только фамилию их семьи, Дурсль. Но я боюсь, что ни вы, ни я, при всём желании, не обнаружим их дом, даже пройдя рядом с ним. Мальчик защищён и скрыт от магического мира самим Дамблдором, поэтому раньше, чем директор захочет, никто его не найдёт.

— Но это несправедливо! — Сириус злился. — Почему Дамблдор допустил, чтобы я отправился в тюрьму без суда и следствия, а Гарри отправил к магглам, ненавидящим магию, и ещё спрятал, чтобы не нашли?

— Это очень интересный вопрос, — согласился Джером. — Но я рад, что удачный случай позволил вызволить вас из тюрьмы, и теперь вы сможете мне помочь найти ответы.

— Кто ещё знает об этом будущем? — спросил Сириус.

— Только жители этого дома. Моя супруга и Пандора Лавгуд.

— Люциус Малфой не в курсе? — настороженно спросил Сириус.

— Нет, — качнул головой Джером.

— Хорошо. Потому что во втором воспоминании я узнал его, там, в Министерстве.

— Да, именно после того, как Невилл показал мне это воспоминание, я и начал прощупывать почву, чтобы понять его истинную лояльность. И могу вас уверить — он верен только своей семье. Если дать ему возможность не следовать за Лордом без вреда для своих близких — он ей воспользуется.

— И как вы хотите дать ему эту возможность? — Сириус усмехнулся.

— Пока что у меня нет ответа. Но меня в той версии будущего и вовсе не должно было быть...

— В каком смысле? — удивлённо переспросил Сириус.

— Я должен был погибнуть полтора года назад. В первый раз мой внук взрослел без меня, — Джером тяжело вздохнул, пока Сириус переваривал услышанное. — Как и ваш крестник тоже рос без вас. Вы сбежали из Азкабана в тысяча девятьсот девяносто третьем. Но Петтигрю так и не поймали, так что до самой смерти вы скрывались и были в бегах. Вы не могли получить опекунство над Гарри, и он каждое лето возвращался к Дурслям.

— И зная всё это, вы смогли изменить будущее? — Сириус уважительно посмотрел на собеседника, который вырос в его глазах.

— Надеюсь, что да. Мы собираемся предпринять всё, что в наших силах, чтобы не допустить повторения тех событий.

— Я с вами, — твёрдо заявил Сириус, протягивая руку Джерому.

— Я рад это слышать, — тот уверенно пожал её в ответ.

— Последний вопрос, который не даёт мне покоя — как Сами-Знаете-Кто воскрес? — Сириус откинулся в кресле, настроенный на деловой лад.

— О, это ещё нам предстоит выяснить. Знания Невилла и Луны не безграничны, а Гарри не делился этой информацией ни с кем, кроме ближайших друзей. Так что у нас есть лишь крупицы информации, с которых мы и начнём.

* * *

Невилл провёл весь этот день в напряжении. Он не мог найти себе места, пока дед с Сириусом Блэком заперлись в кабинете и не выходили оттуда уже несколько часов. Луна первое время пыталась его успокоить, но потом плюнула на эту затею и уселась на диване с книжкой. Невилл пытался последовать её примеру и почитать, но его мысли постоянно улетали в сторону, и он ловил себя на мысли, что не помнит, что было написано пару строчек назад. Так что книга была безжалостно отброшена в сторону, пока Невилл продолжал нервничать.

Сириус Блэк был первым человеком, не входившим в список родных Невилла или Луны, которому было решено открыть правду. И хоть дед и должен был взять с него Обет, Невилл всё равно переживал, вдруг Сириус им не поверит или что-нибудь испортит. Он знал этого человека лишь с обрывочных рассказов Гарри, и понятия не имел, какой он на самом деле.

Но, как оказалось, его переживания были напрасны. Спустя пару часов Блэк собственной персоной появился в дверях малой гостиной, где сидели Невилл с Луной. И более того, Невилл не ожидал, что тот заговорит с ними.

— Невилл, Луна, — он окликнул детей, под наблюдающим взглядом Джерома, подпершего дверной косяк. — Я хочу выразить вам свою искреннюю благодарность за то, что ваши знания вытащили меня из тюрьмы. Благодаря вам я снова на свободе и смогу увидеть своего крестника.

— Не за что, — смутившись, пробормотал Невилл.

— Гарри будет тебе очень рад, Сириус, — Луна широко улыбнулась удивлённому мужчине. — Позаботься о нём, когда придёт время. Он очень одинок и будет счастлив обрести настоящую семью.

— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, — ответил Сириус, чуть замешкавшись от столь неформального обращения к нему восьмилетней девочки, которую он видел впервые.

— В прошлой жизни Гарри очень любил тебя, — добавила Луна. — Постарайся стать ему отцом в этот раз, когда у тебя есть эта возможность.

Сириус зачарованно кивнул.

— Мы с тобой были знакомы? — спросил он у неё.

— Нет, — безмятежно ответила Луна. — Но я знаю тебя со слов Гарри. Ты хороший человек, Сириус.

Она погладила его по руке и уселась назад на диван, взяв книгу. Блэк перевел взгляд на Невилла, словно ожидая теперь от него какого-нибудь наставления. Но Невилл не был столь прозаичен.

— П-признаться честно, дружба с Гарри в п-прошлом п-привела меня и Луну к смерти, — чуть запинаясь, заговорил он. — И мой первоначальный план был держаться от него подальше.

— Но вы же были друзьями, — возразил Сириус.

— У Гарри было много знакомых и приятелей, в том числе и мы. Но его настоящими друзьями были только Рон и Гермиона, — Невилл произнёс это почти с обидой. — Остальным он недостаточно доверял.

Невилл тяжело вздохнул, вспоминая, что он сейчас говорит с Блэком.

— Но так как Гарри в центре всей этой заварушки, без него механизм не запустится. Так что я обещаю снова стать ему приятелем, если это поможет изменить будущее.

И Невилл искренне надеялся, что так и будет.