If we could turn back time (гет)

Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка» от 19 августа 1988 года, вечер

«Правосудие свершилось! Аластор Грюм в Азкабане!

Сегодня завершился один из самых громких судебных процессов современности! По результатам заседания Визенгамота в полном составе, Аластор Грюм, бывший глава Аврората и герой последней магической войны, за убийство Горация Слагхорна, а также нанесение тяжкого вреда ещё двенадцати волшебникам во время несанкционированного рейда Аврората, был приговорен к лишению свободы сроком на пять лет. Мистер Грюм будет лишён всех званий и титулов, после чего помещен под стражу в тюрьме Азкабан, куда лично он направил множество последователей Сами-Знаете-Кого.

Подробнее об этом громком процессе читайте в завтрашнем выпуске».

* * *

21 августа 1988 года. Бадли-Бэббертон

В прошлой жизни Невилл едва помнил этот день. Похороны его дедушки прошли тихо, без лишнего шума. Августа всё ещё пребывала в шоковом состоянии от смерти Джерома, поэтому всей организацией занялся его брат Элджи со своей супругой Энид. Это были семейные похороны с минимумом гостей. Деда хоронили в семейном склепе, который располагался в отдалении от основного здания мэнора — на холме за небольшим пролеском. Гостей было всего ничего: немногие родственники и друзья семьи да ближайшие бизнес-партнёры пришли выразить свои соболезнования в связи с утратой.

Невилл помнил лишь, как он в траурной мантии сидел в первом ряду рядом с бабушкой и невидящим взглядом смотрел на стоящий на возвышении гроб. Кто-то читал небольшие речи в память о Джероме, но его внук их не слышал. Бабушка сидела рядом с ним ледяной статуей, не проронив ни слезинки, не проявив ни эмоции за всю церемонию. Её эмоции просто кончились, и осталась лишь сосущая пустота в душе, где раньше билось любовью её сердце. Осталась лишь железная безэмоциональная маска, которая впоследствии стала её спутницей на долгие годы.

За те два дня, что шла подготовка похорон, бабушка не выходила из своей комнаты, и Невилл, карауливший её под дверью, слышал лишь сдавленные рыдания, которые она не была готова показать даже внуку. И он сам ревел, облокотившись на дверной косяк под дверью спальни бабушки и деда, но Августа так и не открыла двери. Она переживала свою утрату в одиночестве, дав себе эти два дня, чтобы выплакаться, и собраться с силами. А Невилл чувствовал, словно его оставил не только дед, но и бабушка. И, в принципе, это чувство было недалеко от истины.

Сейчас же всё было иначе. Дед в траурной мантии стоял рядом с Невиллом. Его волосы были собраны в аккуратный хвост и перевязаны чёрной лентой. Бабушка опиралась на его локоть, одетая в старинное платье из чёрного атласа, украшенное кружевом и шпинелью. На голове у неё была небольшая шляпка с вуалью, которая ниспадала ей на лицо. И сам Невилл был одет в траурную мантию, похожую по крою на ту, что носил в этот день дед. Его слегка кудрявящиеся светло-каштановые волосы были разложены на косой пробор и слегка приглажены.

Они стояли у входа в церквушку в деревне Бадли-Бэббертон, где собиралось огромное число волшебников, чтобы отдать последние почести наставнику, профессору и Мастеру — Горацию Слагхорну. На деревенской площади было столпотворение: волшебники и ведьмы в траурных черных мантиях, костюмах и платьях заполонили всё свободное пространство и продолжали прибывать. Они стояли небольшими группами, общаясь между собой и приветствуя знакомых, пока распорядитель на входе в церковь называл приглашённых по фамилиям, чтобы те проходили внутрь в алфавитном порядке, чтобы не создавать толпу.

Когда прозвучала фамилия «Лонгботтом», к распорядителю двинулось сразу две пары, за одной из которых едва поспевал Невилл.

— О, Элджи, Энид, — Джером приветствовал брата крепким рукопожатием, пока Августа приветственно обняла невестку. — Я не знал, что вы тоже будете здесь.

— Мы сами были удивлены приглашению, Джер, — дядя Элджи подал локоть своей супруге, и они направились ко входу уже впятером. — В последний раз я поставлял Слагхорну ингредиенты лет двадцать назад, когда только открывал бизнес; он был одним из моих первых клиентов. Не думал, что он или, тем более, его сын помнят меня.

— О, ты плохо знал Горация, Элджи. Он помнил всех своих студентов, которым помог, — с улыбкой ответил Джером. — Даже тех, кто раз за разом отклонял приглашения на его вечеринки.

Элджи хохотнул, но после тычка супруги в бок попытался скрыть это за покашливанием.

— Ну, я не виноват, что мои оранжереи требуют постоянного ухода, и компания растений мне милее его собраний, — двоюродный дедушка Невилла был на три года младше брата. И если Джером унаследовал дар к зельеварению, то Элджи достался дар травника. Поэтому пока один из братьев проводил всё своё время в лаборатории, другой не вылезал из своего сада, где росли растения со всех уголков земли. Его супруга Энид, в свою очередь, занималась благоустройством территории, строго ограничивая мужа в том, где он может сажать свои растения, чтобы их сад не превратился в дикие джунгли. В перспективе она подумывала над тем, как уговорить мужа нанять помощников и организовать возможность посещения их сада за отдельную плату. У неё была предпринимательская жилка, и, зная об одержимости зельеваров и целителей редкими ингредиентами, она понимала, что спрос на посещение их сада и приобретение редких ингредиентов будет велик. Но Элджи даже не желал слушать — растения были ему как дети, и будь его воля, он бы вообще никого к ним не подпускал. Пожалуй, в такие момент Энид была даже рада, что у них не было детей — с одержимостью Элджи они бы тоже росли как под колпаком.

Единственным ребенком в их окружении был их внучатый племянник Невилл, у которого, казалось, были зачатки дара к травологии. Но пока у него не проявилась магия, Элджи не видел смысла пытаться развить его дар. Действительно, зачем тратить время на обучение, если тот окажется сквибом? Хотя магия все же проснулась в Невилле, и теперь дядя Элджи подумывал на счёт того, чтобы обучать внучатого племянника работать с растениями. Но, всегда было «но», — он не хотел оставлять свой сад. А Невилла бы точно не отпустили к нему пожить бабушка с дедушкой. Пожалуй, чрезмерная забота была у всех Лонгботтомов в крови. Так что пока что Элджи решил не поднимать вопроса обучения племянника. Пока не время — пусть хоть в Хогвартсе отучится, для начала, а там видно будет.

Энид же сразу насела на Августу, как продвигается обучение Невилла. Так как Элджи нужно было чуть ли не за уши оттаскивать от его растений, делами их семьи занималась Энид, так же как большая часть забот ложилась на Августу, пока Джером пропадал за котлом. Именно поэтому воспитанием единственного внука занялись также обе бабушки — родная и двоюродная. И Невилл лишь тяжело вздыхал, понимая, что с этих пор на него насядут гораздо сильнее в обучении этикету, заставят чуть ли не зазубрить родословные чистокровных семейств; ещё и танцевать, наверняка, заставят... Перспективы были не самые радужные, и вопрос с памятью явно вставал всё острее.

«Надо будет у деда попросить зелье, что ли, вдруг поможет? — задумался Невилл. — И постараться не забыть об этом до конца церемонии!»

Лонгботтомы в полном составе, за вычетом больных родителей Невилла, прошли мимо распорядителя в небольшую часовню. Хотя небольшой она была лишь снаружи — внутри она напоминала Невиллу по размеру Большой зал, где вместо факультетских столов были установлены бесконечные ряды скамеек, а на возвышении у дальней от входа стены располагался гроб, в котором возлежал Гораций Слагхорн. Рядом с ним находилась кафедра, пока пустая, тогда как всё остальное место было буквально завалено цветами, и каждая семья добавляла свои букеты, прежде чем направиться к своему месту.

Августа достала из сумочки уменьшенный венок из белых лилий, украшенный незабудками, и придала ему нормальный размер. Энид же несла в руках охапку маргариток, перехваченную зелёной лентой. Они на время отделились от своих кавалеров и отправились возложить цветы к гробу покойного, пока мужчины с Невиллом отдавали последние почести умершему.

Когда женщины вновь присоединились к их компании, они направились к своим местам, и Невилл узнал в подходящих к гробу следом за ними семью Малфоев. Люциус Малфой и его супруга, признаться, Невилл не помнил её имени, словно сошли с картинки — идеально фарфоровая кожа, белоснежные волосы, одежда без единой складки. Малфой с неизменной тростью шёл уверенным шагом, неторопливо, как и его супруга, держащая его под руку, с небольшим красивым букетом на втором локте. Следом за ними шёл юный Драко Малфой, пытающийся вести себя подобно отцу, что выглядело бы даже смешно, в исполнении восьмилетнего мальчика, но Невиллу сейчас было не до смеха.

У него началась лёгкая паника, воспоминания ударили ему под дых, напоминая ему об издевательствах и подлянках со стороны младшего Малфоя за всё время обучения в Хогвартсе, затем о ярости, искажающей лицо старшего Малфоя во время битвы в Министерстве. Калейдоскоп негативных эмоций затянул Невилла, и он попытался отвести взгляд от Малфоев, но не мог. Он видел их лица: сейчас непроницаемо холодные, когда леди Малфой возлагала цветы к постаменту, а мужчины ожидали её чуть в отдалении, и насмешливые, когда Невилл не мог ничего им противопоставить в прошлом. Он слышал в ушах гадкий смех Малфоя, когда у Невилла взрывался котёл на зельеварении, видел насмешку, когда он запускал напоминалку в небо, слышал нотки издёвки, растягиваемые слова, нацеленные только на то, чтобы обидеть, оскорбить, задеть. В прошлом Малфой превращал школьные будни Невилла в ад, и ему не хотелось повторения.

«Может, попросить дедушку отправить меня в Дурмстранг?»

Мимолётная мысль, вызванная нежеланием снова терпеть унижения от Драко на протяжении семи лет, слегка отрезвила Невилла. Да, идея, конечно, неплохая — она отвечала почти всем его планам, которые предполагали держаться подальше от Поттера и Дамблдора, а ещё лучше — от войны. Но тогда он потерял бы Луну. В Дурмстранг принимали только мальчиков, так что ей туда путь был заказан. Да и Смерть явно сказала, что он должен по максимуму не дать исчезнуть магическим родам, включая тех же Малфоев, например. Так что, увы, путь наименьшего сопротивления для него был закрыт.

Невилл отвёл наконец взгляд от светловолосого семейства и задумался. Как там говорилось — держи врагов близко? Хотя, если задуматься, а враг ли ему Малфой?..

Невилл застыл на секунду, пока к нему приходило осознание.

— Нев, ты идёшь? — окликнул его дедушка, когда заметил, что внук отстал, задумавшись.

— Да-да, сейчас, — припустил за ним вприпрыжку Невилл.

В голове билась одна мысль.

«Он мне не враг. Ещё нет. И может им и не стать».

Именно сейчас, встретив человека из своего прошлого, Невилл понял, что ему пусть и с трудом, но придётся разделять людей на тех, кем они были в прошлом, и кто они сейчас. Этот восьмилетний Драко Малфой не сделал ему ничего плохого. В прошлой жизни они даже знакомы не были в это время, поэтому как он мог судить о нём? Эта мысль приободрила Нева, и он топал вслед за дедушкой уже в гораздо лучшем расположении духа. Паника была мимолётной, и она отступила, стоило возвести стену между озлобленным, осунувшимся Малфоем, который днями и ночами чинил Исчезательный шкаф, чтобы выслужиться перед своим господином, и этим ребенком, в чьи грехи можно записать лишь излишек геля на прилизанных волосах. Это были разные люди. И, если повезёт, Невилл больше никогда не встретит человека, которого он знал.

Он проходил между рядами узких скамеек вслед за дядей Элджи и его супругой, а за его спиной шли бабушка с дедом. Если честно, ему было сейчас абсолютно наплевать на происходящее вокруг, поскольку он погрузился в свои раздумья, устроившись между дядей, который вел негромкий разговор с женой, и бабушкой, которая вместе с дедом приветствовала знакомых. Невилл же невидящим взглядом уставился в спину сидящего перед ним волшебника и продолжил размышлять.

В прошлой жизни он был гриффиндорцем. Это ли стало поводом для издевок со стороны Малфоя? Или причина была в самом Невилле? Изменится ли у Драко к нему отношение, если он окажется не на красном факультете?

Вариантов для обдумывания у Невилла было два: Хаффлпафф и Слизерин. Даже в самых смелых мечтах он понимал, что Рэйвенкло ему не светит, с его памятью и способностям к обучению, — Мерлин, наверное, в гробу перевернулся бы, если бы Невилл попал на этот факультет. Так что оставались два варианта: Хаффлпафф, где он превратился бы в типичного добряка и всё равно негласно поддерживал бы Поттера — нет уж, увольте. Или Слизерин, куда, в принципе, он мог бы поступить без проблем: он чистокровный волшебник из древнего рода, обладающий даром, который проявлялся даже в столь юном возрасте, так что вписаться в коллектив у него были шансы. А ещё, выбрав этот факультет, он сразу облегчил бы себе жизнь, избавившись от насмешек со стороны слизеринцев и Снейпа — они своих не трогали. Это было очень здравой идеей, которую нужно было тщательнее обдумать на досуге.

От размышлений Невилла оторвал негромкий голос мужчины, подошедшего к дедушке.

— Приветствую, — Малфой-старший вежливо улыбнулся и склонил голову в кивке. — Похоже, на этом мероприятии мы будем с вами соседями, мистер...

— Лонгботтом. Лорд Джером Лонгботтом, — дедушка встал со своего места, чтобы поприветствовать того рукопожатием. Невилл отметил акцент, который он сделал на слове «лорд», являясь действующим главой семьи.

— Очень приятно, лорд Лонгботтом. Я — лорд Люциус Малфой, — отпустив руку собеседника и подобрав мантию, Люциус устроился на скамейке рядом с Джеромом. — Похоже, мы с вами будем оказываться рядом на протяжении данного мероприятия, так что, я надеюсь, вы не возражаете, если мы отложим представление членов нашей семьи на потом.

— Конечно, не возражаю, — кивнул тому Джером, усаживаясь. — Полагаю, так как Генрих не принимал участия в мероприятиях своего отца, он решил рассадить всех гостей в алфавитном порядке. Так что я думаю, во время последующего приема нам следует ожидать схожей компании.

— Да, полагаю, вы правы, лорд Лонгботтом, — склонил голову в согласии Люциус. — Признаться, до этого дня я и вовсе не знал, что у профессора Слагхорна был сын.

— О, он не любил о нём распространяться, — Джером достаточно тесно общался с покойным зельеваром, они были почти друзьями. — Генрих, к великому разочарованию его отца, не унаследовал семейного дара к зельеварению. Так что он стал просто носителем родового имени, так как являлся его единственным ребенком. Едва он достиг совершеннолетия, Гораций передал ему титул лорда и сам смог отдалиться от дел семьи, посвятив себя полностью зельям.

— Похоже, вы были близки к семье покойного, — с интересом заметил Малфой.

— Не сказал бы, что был близок к его семье. Я лишь был учеником профессора Слагхорна и, в силу своей деятельности, продолжал общаться с ним даже после получения мастерства, и не всегда на сугубо профессиональные темы, — заметил Джером.

— А, точно, я припоминаю, — протянул Люциус, — Вы же являетесь владельцем «Лавки Лонгботтомов», верно? Один из двух оставшихся мастеров зельеварения в Британии.

— Да, всё верно, — с кивком ответил Джером.

— Я был бы рад продолжить с вами диалог позже, если вы не возражаете. После смерти Горация наша семья потеряла своего зельевара. И пусть я близко знаком с мистером Снейпом, я не могу просить его о регулярных поставках, так как он крайне занят в Хогвартсе.

— Конечно, я буду рад обсудить сотрудничество. Уверен, что наша лавка сможет поставлять вам все необходимые зелья. А в случае потребности в редких, сложных или индивидуальных настоях, ими займусь я лично, — улыбнулся Джером.

Разговоры о работе были ему ближе, чем массовая скорбь по погибшему.

— В таком случае, буду рад продолжить разговор во время приёма. Рад знакомству, лорд Лонгботтом, — Люциус кивнул и повернулся к супруге, что-то негромко обсуждая уже с ней.

Тем временем церквушка заполнилась последними гостями и церемония началась.

* * *

Спустя два часа Невилл начал откровенно скучать, хотя поток выступающих пошёл на спад. Вслед за распорядителем к кафедре выходил сначала сын Горация, вспоминая отца, затем следом за ними потянулись другие волшебники и ведьмы, рассказывая о том, каким замечательным человеком был профессор Слагхорн. И казалось, это не закончится никогда. Но, наконец, последняя женщина ушла с постамента, вытирая слёзы кружевным платочком, и её место вновь занял распорядитель.

— Уважаемые гости, церемония подходит к концу. Прошу вас проследовать к выходу, где вам выдадут заготовленные порт-ключи, которые перенесут вас к поместью Слагхорнов, где пройдёт приём, — распорядитель коротко объяснил дальнейший план действий. — А сейчас прошу всех встать! — когда все гости поднялись со своих мест, он взмахнул волшебной палочкой, и бесконечные ряды скамеек исчезли. Где-то в дальней части зала раздался грохот — видимо, кто-то перестал слушать бесконечные речи соболезнующих и пропустил объявление распорядителя. По залу пронеслись смешки, смешавшиеся со вздохами облегчения, — никому не хотелось вновь пролезать между узкими рядами скамеек. И сейчас вся толпа направилась наружу единым потоком.

Невилл плотно ухватил бабушку за руку и вместе со всеми направился к выходу. Глоток свежего воздуха был бы сейчас как нельзя кстати, потому что посередине церемонии его начало нещадно клонить в сон.

На выходе из часовни стояло несколько волшебников, которые зачаровывали одноразовые портключи подходившим к ним семьям. Как только рядом с ними оказывалось две-три семьи, для них зачаровывался кусок веревки, которую волшебники резко обрезали заклинанием от общего мотка, и гости исчезали в вихре портала буквально через несколько секунд. Толпа рассасывались гораздо оперативнее, чем они заходили в часовню, так как распорядителей было около пяти, и это только те, которых заметил Невилл.

Джером с Августой направились к ближайшему волшебнику, темноволосому юноше лет двадцати пяти, который как раз заканчивал создавать портал для предыдущей партии гостей. Рука Невилла была всё ещё в железной хватке бабушки, так что он шёл вместе с ними. Элджи и Энид отделило от них толпой, так что они оказались уже у другого распорядителя. Зато всё семейство Малфоев оказалось совсем рядом, и когда они чуть отделились от толпы, Невилл смог поймать взгляд Драко, которого также вела за руку мать. К его удивлению, в этом взгляде не было насмешки, которую он привык видеть за семь лет в школе — был лишь интерес, которого Невилл, признаться, не ожидал увидеть.

— Ваши фамилии, господа, — произнёс юноша, изрядно замученный созданием порталов, подняв взгляд на подошедших.

— Малфой.

— Лонгботтом, — главы семей ответили за всех.

— Джером Лонгботтом или Элджи Лонгботтом? — переспросил юноша, проглядывая взглядом список и вычёркивая из него фамилии гостей.

— Джером, — ответил дед, бросив взгляд в сторону, где его брат явно испытывал те же трудности, объясняясь с другим распорядителем. Элджи совсем по-детски показал брату язык и исчез вместе с супругой и ещё какими-то волшебниками.

— Хорошо, — юноша сделал пометку в своём свитке, после чего скороговоркой произнёс заклинание и протянул им свежесозданный портключ. — Все возьмитесь за верёвку плотнее и приготовьтесь. Портал сработает через десять секунд.

Отсчёт буквально шёл в голове Невилла, пока он судорожно хватался за верёвку вместе с остальными. Три. Два. Один. Рывок!

Мир на секунду померк, оставив вместо себя лишь водоворот неприятных ощущений, словно тебя протаскивает через узкую трубу, и затем вновь вернулся. Невилл едва устоял на ногах при приземлении, его поймал дед, ободряюще улыбнувшись.

Неподалёку от них были слышны охи кого-то, кому повезло меньше — незнакомые волшебники целым семейством поднимались с земли, отряхивая мантии. На их фоне слегка пошатнувшаяся делегация Лонгботтом-Малфой была на высоте. Им хотя бы не пришлось приводить себя в порядок — лишь дамы поправили свои шляпки, пока мужчины отдавали ставший бесполезным кусок веревки домовому эльфу, который их встретил и спешно повёл в сторону.

Невилл поднял взгляд на поместье. Признаться, он ожидал чего-то более помпезного, но нет. Это был самый обычный особняк, который окружало бесконечное зелёное поле, испещрённое дорожками. Редкие деревца и кусты были рассажены вдоль тропинок, создавая какую-то видимую лишь птицам картину. Тогда как с точки зрения Невилла окружающая дом территория была откровенно скучной. Ни тебе цветов — редкие цветущие кустарники не в счёт, — ни скульптур, ни фонтанов. Редкие скамейки и пара беседок — вот и всё украшение территории. Даже на фоне их мэнора поместье Слагхорнов было каким-то унылым. Невилл искренне верил, что у каждого уважающего себя зельевара должны быть хоть какие-то собственные оранжереи, но ими даже не пахло. Вокруг особняка было пустынно, и ничто не намекало даже на то, что тут когда-либо росло хоть что-нибудь, кроме травы.

Хотя, если вспомнить слова деда, то Гораций передал титул лорда своему сыну, едва тот достиг совершеннолетия. И судя по тому, что похороны проходили в какой-то Мерлином забытой деревушке, в поместье он не жил уже давно.

Сам дом так же имел достаточно простую архитектуру, без излишеств: кладка из светлого кирпича, широкие окна, три этажа. Выделялся только парадный вход с очень широкой полукруглой лестницей, от которой и расходились во все стороны, как лучи, дорожки сада. И к этой лестнице и стекались гости от площадок для портключей.

Чета Лонгботтомов не торопилась, Джером с Августой прогуливались под руку, негромко разговаривая о чем-то своём, и, как мог заметить Невилл, Малфои тоже никуда не спешили.

— Прием начнётся ещё не скоро, так что нет смысла забираться в помещение раньше времени, — пояснил Невиллу дед.

— Вы абсолютно правы, лорд Лонгботтом, — согласился с ним Люциус, подходящий ближе вместе с семьёй. — Раут продлится до позднего вечера, так что можно насладиться последним глотком свежего воздуха, прежде чем нырять в этот омут бесконечных светских разговоров.

— В таком случае, — Джером заприметил свободную беседку чуть в стороне от главного входа и махнул в её сторону рукой, — не хотите присоединиться к нам в беседке, пока мы будем ожидать начала приёма?

Люциус обернулся к сопровождавшей его жене и, получив от неё одобрительный кивок, согласился на предложение Лонгботтомов:

— Сочтём за честь. К слову, я не представил вам мою супругу, Нарциссу, — светловолосая женщина склонила голову в приветствии, — и своего сына, Драко, — мальчик почти зеркально повторил жест своей матери, пытаясь соблюсти необходимое моменту спокойствие. Но это было сложно, учитывая, что он оставался в этот момент восьмилетним мальчиком, которому больше хотелось бегать по саду или летать на метле, а не стоять здесь, чопорно здороваясь с новыми знакомыми отца.

— Очень рад знакомству, — широко улыбнулся Джером. — А это моя супруга, Августа, — он сделал жест в сторону пожилой женщины, — и мой внук, Невилл, — тот тоже повторил приветственный кивок. Хотя внутренне он также разделял нежелание Драко находиться здесь.

Обе пары направились неспешным шагом в сторону запримеченной Джеромом беседки, а мальчишки слегка отстали от взрослых, утомлённые их светскими разговорами.

— Значит, ты Невилл? — обратился к нему Драко, поглядывая на родителей, которые отошли достаточно вперёд, чтобы не обращать внимания на них.

— Ага, — отозвался тот. — Рад знакомству, Драко. Похоже, мы с тобой единственные, кого родители решили тащить на похороны. По крайней мере, я больше не видел никого нашего возраста.

— Да уж, — протянул Драко с такой знакомой интонацией, пытаясь копировать манеру речи отца, что Невилл едва удержался от смешка. — Отец настоял, что мы должны пойти всей семьёй, потому что Слагхорн был нашим семейным зельеваром, — скривился тот. — Хотя я бы предпочёл остаться в мэноре.

— А у меня дедушка тоже зельевар, так что чуть ли не обязан был прийти, а мы с бабушкой — за компанию, — пожал плечами Невилл. — Хотя не спорю, я бы тоже лучше остался дома. Все эти церемонии меня усыпляют.

Драко понимающе усмехнулся, и это было самое теплое проявление чувств с его стороны, которое Невилл видел за всю свою прошлую и нынешнюю жизнь.

— Так я вообще, не особо стесняясь, дремал на плече матери, пока шла вся эта скукотища. Отец отругал бы, но он не обратил на меня внимания, — Драко потянулся, разминая затёкшее тело.

— Завидую! — искренне сказал Невилл. — Я оказался рядом со своей тётушкой, которая решила, что мне всенепременно нужно знать каждого, кто выходил читать речь, — он закатил глаза, вспоминая судорожный шепот тётушки Энид, которая в начале каждого нового выступления очень быстро выдавала ему полную информацию о том, кто говорит, из какой он семьи, кем он приходился покойному, кем он приходится Невиллу, чем он или его семья занимается и как этот человек может быть полезен ему или Лонгботтомам в целом. И если в начале Невилл хотя бы пытался делать вид, что слушает, то под конец вообще воспринимал речь тётушки как бессмысленный раздражитель. «Зачем старается, всё равно ведь не запомню!»

— Не повезло, — с сочувствием заметил Драко, — И ведь таким не объяснишь, что тебе не интересно.

— Да я такое количество информации за раз не усвою, даже если буду целенаправленно её изучать! — воскликнул Невилл чуть громче, чем вызвал неодобрительный взгляд обернувшейся на него бабушки, и продолжил, сбавив тон: — Так что, почему тётушка решила, что я её должен воспринять во время скучнейшего мероприятия, — ума не приложу!

Драко рассмеялся. Невилл даже застыл на месте, оторопело глядя на будущего слизеринца, который отравлял его жизнь на протяжении стольких лет. Это был первый настоящий смех, который он слышал от младшего Малфоя: не наигранный, не издевательский, не насмехающийся, а нормальный детский смех, вызванный неудачным стечением обстоятельств случайного знакомого. Невилл моргнул. Нет, ему не показалось.

И в этот момент он понял, что Драко действительно просто человек. Даже нормальный в общении, вполне вежливый и воспитанный. Они и правда могли бы подружиться в прошлой жизни, не попади Невилл на Гриффиндор.

Мирок, который был выстроен в его голове, рушился под переливчатый смех Малфоя. В том мирке, вместе с его прошлой жизнью, осталось деление на чёрное и белое, зло и добро, тёмных и светлых. Именно в этот момент Невилл понял, что свою новую жизнь он хочет прожить без этих дурацких рамок. Хочет поближе узнать тех, кого ненавидел в прошлой жизни, и пересмотреть, стоит ли вновь заводить знакомства с теми, с кем был дружен. Ну, или считал, что был дружен.

А сейчас, глядя на смеющегося Драко, ему просто хотелось смеяться вместе с ним. И это было замечательное чувство, которому он с удовольствием поддался. Кажется, старые обиды остались в прошлом. Да и какой в них смысл, если их помнил только он?

Если задуматься, его вторая попытка уже была лучше. Бабушка не закрывалась в своей защитной скорлупе, не стыдилась его и не сравнивала с отцом. Дедушка был жив, и этим всё сказано. Он уже познакомился с Луной, на много лет раньше, чем в прошлой жизни. И сейчас он постарается узнать поближе Драко Малфоя. А возможно, и подружиться. Если так пойдёт и дальше, то в Хогвартс он поедет не забитым мальчиком, который никого не знает и боится сказать слово поперек, а вместе с друзьями.

Жизнь принимала интересный оборот, и Невиллу это нравилось.

* * *

21 августа 1988 года. Слагхорн-мэнор

Прием прошёл мимо Невилла. Джером, увидев, что Невилл общается с сыном нового знакомого, не стал настаивать на том, чтобы тот присутствовал на официальной части приёма, и мальчики радостно скрылись в неизвестном направлении. Они же с Люциусом обсуждали дела, договариваясь о поставках зелий: индивидуальных укрепляющих комплексов для развития Драко, косметических — для Нарциссы, и несколько обезболивающих настоев и мазей для самого Люциуса. Война не обошла стороной никого, и трость была для него не только стильным аксессуаром, но и жизненной необходимостью: в его левой ноге был повреждён нерв, и его нога хоть и работала нормально большую часть времени, порой едва ли не отказывала с сильнейшей болью. Лечению эта травма не поддавалась, только купированию — так что Люциус был вынужден на постоянной основе принимать обезболивающее и носить с собой трость, чтобы, буквально, не упасть в грязь лицом. Желательны были мази, которые не вызывали привыкания, но если ему предстоял целый день на ногах — нужно было иметь запас зелий, чтобы снять резкую боль в экстренном случае.

Джером был только рад новым клиентам. Он любил свою работу, поскольку она позволяла ему развивать свой дар, не стоять на месте. Новый заказ — новая задача. Чем сложнее, тем лучше! Он очень любил вносить изменения в шаблонные зелья, изменяя их под потребности конечного пользователя. Типичные, несложные составы он отдавал на варку работникам своей лавки, тогда как над самыми сложными и интересными заказами он работал только лично. Нужно превратить жидкое зелье в мазь? Аллергия на какие-то компоненты? Нужно добавить новые свойства стандартному зелью? О, да, это к Джерому!

И Люциус попал в точку, обратившись к Лонгботтому со своими заказами. Индивидуальный витаминный и развивающий состав для сына, косметика с учётом крайне нежной кожи для жены и целый набор зелий и мазей для него самого. Джером согласился бы ещё на первых двух пунктах, а тут такая задача!

Разумеется, они достигли договоренности и очень быстро. Детали договорились обсудить позже, совой или при личной встрече. Сейчас же они собирались присоединиться к своим женам, которые, впрочем, вели вполне оживлённую беседу и без их участия — дети всегда были темой, на почве которой могут сойтись женщины даже из разных поколений. Однако Люциус внезапно заприметил кого-то знакомого и ненадолго откланялся, чтобы вернуться с незнакомым мужчиной, который был мрачнее тучи. Они остановились неподалеку от беседки, заканчивая свой разговор, который все равно долетал до ушей любопытного Джерома, который не смог пересилить себя и не вслушиваться.

— ...Ты же знаешь, как я ненавижу ваши светские приемы и вечера, Люц! Я искренне не понимаю, почему я должен торчать здесь, когда после этой мордредовой статьи все липнут ко мне, как мухи, — незнакомец с черными как смоль волосами, которые крупными тяжелыми прядями обрамляли лицо, возмущался достаточно громко, так что его было слышно издалека. — Как там фамилия этой журналистки? Скитер? Сможешь её заткнуть, чтобы она больше не трогала меня и тем более не связывала с этим престарелым любителем талантов?

— Конечно, смогу, Северус, — Люциус успокаивающе похлопал друга по плечу. — Но это будет лишь завтра. А сегодня — ты всё ещё ученик Слагхорна, потому что в газетах так сказали. И если ты начнёшь всё отрицать — только потратишь нервы. А у тебя ещё учебный год впереди!

— Ты вот сейчас серьезно решил попробовать меня успокоить тем, что мне возвращаться к обучению этих баранов, которые не в состоянии следовать элементарной инструкции? — казалось, мужчина, который был, как догадался Джером, Северусом Снейпом, сейчас взорвётся. В его голосе, который чудом оставался спокойным, слышались стальные нотки, которые не предвещали ничего хорошего.

— Ладно, забудь, — махнул рукой Люциус. — Пойдём, лучше пообщаешься с человеком, который может понять твою боль.

Мужчины зашли в беседку. Нарцисса приветствовала Северуса как давнего знакомого, после чего Люциус, наконец, представил оставшихся.

— Джером, Августа, это — мой старинный друг и крестный моего сына, Северус Снейп. В настоящий момент он является преподавателем зельеварения в Хогвартсе, — темноволосый мужчина склонил голову в приветствии. — Северус, это Джером Лонгботтом, владелец лавки «Котёл Лонгботтомов», со своей супругой, Августой, — Лонгботтомы зеркально кивнули, встречая коллегу Джерома.

— Рад знакомству, — протянул руку для рукопожатия Джером.

— Взаимно, — коротко ответил ему Северус, совершенно не соответствуя своим словам. Угрюмое выражение его лица не вязалось с тем, что он говорил.

— Я услышал обрывок вашего разговора с лордом Малфоем и, вынужден признать, остался заинтригован, — виновато развел руками Джером. — Я так понял, вы не рады находиться здесь, хотя газеты приписывают вам ученичество у профессора Слагхорна?

— Ученичество, ха! — в голосе Снейпа было презрение, которого явно не могло бы в нём быть, если бы тот относился к погибшему с уважением. — Этот старый хрыч даже не удостаивал меня вниманием. Я был для него обыкновенным рядовым учеником. Не получал ни частных занятий, ни приглашений в его закрытый клуб, ни даже возможности проявить себя!

— Ого! Признаться, я обескуражен, — Джером удивлённо приподнял брови, внимательно слушая собеседника.

— А представьте, как был обескуражен я, когда эти писаки назвали меня его учеником, когда единственное, где я общался с профессором — это на занятиях по зельеварению, наравне с другими студентами. Не тянет на ученичество, да? — саркастически заметил Северус. — Помнится, я обращался к нему с желанием заниматься для получения мастерства, а он от меня просто отмахнулся. Что уж говорить о том, когда я просил предоставить мне хотя бы доступ к отдельной лаборатории, которая, как я знал, была в Хогвартсе...

— Вы, верно, имеете в виду мою старую лабораторию, — догадался Джером и тут же прикусил язык, увидев раздражённый взгляд собеседника.

— Да, полагаю, именно её, — холодно заметил Северус. — Вам ведь она явно была вам без надобности, так как вы уже выпустились, получили мастерство и открыли свою лавку. Но профессор Слагхорн решил, что я не достоин того, чтобы работать в ней.

— Прошу прощения, я не знал, — Джером говорил искренне, — Если честно, я полагал, что после выпуска лаборатория остаётся в собственности Хогвартса и ей смогут воспользоваться другие студенты, которые будут учиться после меня.

— О, возможно, так и должно было быть, но профессор Слагхорн решил распорядиться иначе, и рядовому студенту было не попасть в эту лабораторию, — зло сказал Снейп. — А ко мне хоть какой-то интерес он приобрел уже после того, как я получил мастерство. Без его участия, — практически отчеканил он.

— Профессор Слагхорн любил талантливых людей, но не заметил таланта у мистера Снейпа или по своим личным соображениям не захотел его замечать, — Люциус положил руку на плечо молодому зельевару, успокаивая его. Снейп сбросил её, смерив того злым взглядом.

— Да, я всего лишь унаследовал родовой дар, даже несмотря на то, что моя мать вышла за маггла, — сплюнул тот. — А Слагхорн решил, что вместо полукровки с даром ему будут импонировать магглорожденные просто с неплохой склонностью к зельям, — последнее замечание было сказано с какой-то тоской, словно злился Северус через силу. Но Джером не мог знать, кого имел в виду собеседник. — Конечно, ведь их можно устроить в жизни, и они будут бесконечно благодарны любимому профессору!

— Но я так понял, вопреки даже тому, что Гораций не хотел вас обучать, вы смогли получить мастерство? Это похвально, — мягко попытался перевести тему Джером.

— Да, вы верно поняли. Люциус помог мне, проспонсировав моё обучение после Хогвартса, так что я смог стать мастером во многом благодаря ему, — Северус чуть смягчился, кивнув другу. — Но вот что было омерзительно, так это что только после того, как газеты назвали меня «самым юным мастером зелий», Слагхорн наконец соизволил обратить на меня внимание!

Снейп был раздражён тем, что его собственные заслуги приписывали Слагхорну, и у него совершенно не получалось этого скрыть. Хотя, возможно, он даже не пытался. Тем более, если перед ним был человек, настроенный выслушать историю с его стороны.

А Джерому действительно было интересно. У него самого о профессоре Слагхорне были скорее тёплые воспоминания, потому что тот помог ему развить свой дар ещё в школе, но до звания «самого юного мастера» Лонгботтом не дотянул, после выпуска уделяя много внимания супруге и вскоре родившемуся сыну. Так что он получил мастерство лишь к двадцати двум годам и гордился даже этим достижением, тогда как Снейп обошёл его, получив почетный титул в девятнадцать. Джером всегда хотел познакомиться с другим талантливым зельеваром, и сейчас, наконец, ему подвернулась такая возможность. Талантливый мастер оказался почти самоучкой во время обучения в Хогвартсе и либо добился всего сам, либо в кратчайшие сроки после окончания школы. Оба варианта были более чем похвальны, и Джером недоумевал, почему Слагхорн решил упустить талантливого ученика.

— И чем же закончилась вся эта ситуация?

— О, он соизволил пригласить меня к себе, но даже не на саму вечеринку, а так, небольшой ужин, — злорадно усмехаясь начал Снейп, — Из гостей, помимо меня, были только Люциус с Нарциссой, да ещё пара отпрысков древнейших и благородных семейств. Так что даже зрителей было мало, эх, — сокрушался он.

— Замечу со своей стороны, что зрелище было забавным, когда Северус уничижительно припоминал профессору все его промашки, делая акцент на том, как он отбирает своих «слизней», — вставил свои два кната Люциус, усаживаясь рядом с супругой.

— И как же Гораций среагировал на подобное поведение? — поинтересовался Джером.

— О, в своей излюбленной манере уходил от ответа, начинал разговоры на отвлеченные темы, пытался перевести внимание на других присутствующих, — хмыкнул Северус. — Безуспешно, конечно, потому что у меня было очень сильное желание высказать ему всё, что я о нем думаю, когда мы, наконец, могли говорить наравне, — он мечтательно прикрыл глаза. — Рад, что смог тогда высказаться и отпустить это. Но на вечеринку приглашения я так и не дождался, — ехидно подытожил он.

— В подобной ситуации удивлён, что вас позвали на похороны, — заметил Джером.

— О, так тут всё просто, лорд Лонгботтом, — ответил ему Люциус. — Вы же сами сказали мне, что их организовывал сын Слагхорна, который явно был не в курсе всех взаимоотношений отца.

— Похоже на то, — задумчиво протянул Джером. — Однако для меня остаётся открытым вопрос, почему журналисты называют вас его учеником?

— Ну, номинально же я учился в Хогвартсе, когда он там преподавал, — пожал плечами Северус, скрещивая руки на груди. — А так как я учился не у британского зельевара и свой ученический статус не афишировал, мало кто знает, кто был моим наставником. Да и само имя Дамокла Белби скажет о чём-то лишь читателям «Вестника Зельеварения».

— О, вы учились у профессора Белби?! — удивлённо воскликнул Джером. — Несколько лет назад я читал его подробнейшую статью о разработке аконитового зелья для оборотней. Он упоминал, что это была его совместная разработка с учеником. Это были вы?

— У вас отличная память, лорд Лонгботтом, — на лице Северуса мелькнула даже тень смущения от того, что кто-то действительно помнил мало того, что статью, так ещё и пометку о его участии, пусть и не анонсированном прямым текстом.

— Прошу вас, просто Джером, мы же коллеги, — улыбнулся тот.

— Конечно, Джером. Можете звать меня Северусом. Я не возражаю — никогда не любил все эти титулы, — кивнул в ответ всё ещё смущённый Снейп.

— В таком случае, можете звать и меня по имени, — присоединился к ним Люциус, — а то это будет странно, когда к Северусу все обращаются неформально, пока мы размениваемся с вами любезностями.

— Не буду иметь ничего против, Люциус, — так же добродушно ответил Джером. — Благодарю вас, что представили нас друг другу.

Он отвёл взгляд, оценивая окружающую обстановку, и заметил, что они остались одни, тогда как большинство волшебников уже были внутри особняка. Так что, к большому сожалению Джерома, приватный разговор было пора сворачивать. Он перевел взгляд на собеседников, увидев, что те тоже начали собираться.

— Увы, как бы ни хотелось продолжить приятную беседу, но нам пора, — за всех подытожил Люциус.

— Разделяю ваше сожаление, — согласился Джером, подавая руку супруге. Переглянувшись с ней одним только им понятным взглядом, он уверенно кивнул и обратился к новым знакомым: — Если вы не возражаете, я был бы рад принять вас в Лонгботтом-мэноре, скажем, через неделю.

— Не могу ответить вам заранее, — с сомнением заметил Северус, — Учебный год начинается буквально через полторы недели, так что я могу оказаться занят...

— Прекрасно понимаю, Северус, но всё равно я был бы очень рад, если бы вы нашли для меня время. Можем выбрать подходящий для вас день, — настаивал Джером. — Я хотел бы надеяться, что вам захочется пообщаться о зельях не только со своими студентами.

— Хорошо, я подумаю, — сдался Снейп. — Но не могу ничего обещать.

— Замечательно! А вы, Люциус, Нарцисса?

— Разумеется, я же не откажу — тем более, что мой сын, похоже, будет также не против пообщаться с вашим внуком и за пределами этого приема, судя по тому, что они всё ещё не вернулись, — покачал головой Люциус.

— Право, Люциус, позвольте детям избежать скучной компании взрослых, — подала голос Августа. — Вспомните себя в их возрасте: вам разве хотелось бы торчать несколько часов, слушая светские беседы родителей?

— Но как наследники древних чистокровных родов, они должны учиться этому с детства, — возразил Люциус, подавая супруге руку, чтобы ты спустилась со ступенек беседки. Всё вместе, они неспешно направились ко входу в особняк.

— Люциус, оставь Драко в покое, — мягко сказала Нарцисса, поглаживая локоть мужа, на который опиралась. — Он ещё успеет научиться вести себя как наследник рода. У него впереди ещё много светских мероприятий, более высокого круга. Здесь же половина приглашённых — магглорожденные и полукровки, которые всё равно не будут соблюдать все заведённые в высшем свете правила. Вспомни только мантии и платья некоторых ведьм, — она закатила глаза, выказывая всё неодобрение внешнего вида гостей.

— Ты как всегда права, дорогая, — нежно ответил ей Люциус. — Джером, Августа, если вы не настаиваете на поисках своего внука для участия в приёме...

— Я уверена, они сами найдут нас, когда хотя бы проголодаются, — со смехом заметила Августа. — Так что через пару часов они к нам присоединятся, будьте уверены.