Просто Маша (джен)

— Тоби! — дружно заорали мы с Эйлин и бросились к супругу, который, медленно сгибаясь, то ли падал, то ли норовил спрятаться под стол. Ой, нет, все-таки падал!

И когда я увидела вблизи его лицо, стало совсем не смешно.

Вообще это страшно, когда человек вот так валится — молча. Это значит, что он в таком состоянии, что не может даже кричать. А меня учили в Школе медицины катастроф, что первую помощь надо начинать оказывать именно таким — а то некому будет. Только вот мы дружно впали в ступор — медицинских заклинаний обе знали раз-два и обчелся — раны да синяки залечивать. И шишки… А с таким-то что делать?

Быстрее всех отреагировал Северус — успел подхватить отца, пока тот окончательно не встретился головой с полом, и смог смягчить его падение. А сразу за ним пришел на выручку папа-Принц, наложив на Тобиаса чары Стазиса. После чего достал портал — оказывается, он уже и этим озаботился, и мы все дружно вцепились одной рукой в Тоби, другой — в небольшую цепочку вроде тех, которые в девяностые у нас братки носили, и через несколько секунд оказались в темном старинном доме.

Тобиаса водрузили на ближайший диван. Эйлин в панике из-за мужа на присутствие «страшного отца» даже внимания не обращала.

«Принц-холл, конечная», — пронеслось в голове. Ну а что еще это могло быть?

— Что делать? — высунулась Эйлин и чуть дрогнувшим умоляющим голосом продолжила: — Папа…

Мистер Принц внимательно посмотрел нам в глаза.

— Дочь? Это ты?

— Папа, что нужно делать? — выпалила Эйлин. — Может, колдомедика?

— Так вот что должно было случиться, чтобы ты наконец соизволила встретиться с отцом?

О, а мимика-то у них, похоже, наследственная, вон как бровь задрал… И я решила встрять, пока не поздно, — что-то я Эйлин сейчас не очень доверяю, да и ее папочке тоже. Вдруг снова «занесет», а у нас на руках пострадавший вообще-то. Серьезно причем.

— Как долго пострадавший может находиться под Стазисом?

Мистер Принц втянул воздух носом и рявкнул — похоже, на нас обеих:

— Марш в зельеварню готовить асфодель и кору волшебной рябины, будем делать Большое Очищение! Эйлин, помнишь еще, что где? Навыки не растеряла?

Мы помотали головой и наладились на выход.

— Я с вами! — заявил Северус.

Ну, с нами так с нами. Эйлин внутри охнула, что-то пискнула, и мы рванули — ноги несли ее, то есть нас, сами. Точнее, это Эйлин двигалась, а я «ехала в роли наблюдателя». Между нами, бежать по незнакомому дому неизвестно куда так, словно все тут знаешь, — незабываемое ощущение!

Папочка явился почти вслед за нами, одобрительно хмыкнул в ответ на испуганный взгляд Эйлин и занялся инструктажем. Ой-е, надо бы записать! Я схватила первый попавшийся листок, призвала перо (откуда оно взялось, думать было некогда) и начала конспектировать.

А дальше все слилось в непрестанное резание, давление, дробление, выжимание и тому подобное. Хотя нет, еще смотреть, как работает самый настоящий потомственный зельевар по фамилии Принц, было удивительно. Мастер? По-моему, надо брать выше. Да, это было красиво, вот только засматриваться не рекомендовалось — у нас были свои обязанности, и мы старались их исполнить как можно лучше.

Северус держался как мог, помогая в простых операциях, а когда освобождался, начинал что-то записывать — оказывается, у него в кармане был блокнот, так что даже заслужил скупую дедову похвалу. Рецепты, по которым варили, Эйлин были знакомы далеко не все, и, когда мне показалось, что работа подходит к финишу, я едва не начала расспрашивать, что к чему и почему. Эйлин, умница, вовремя остановила. Да, отвлекать чем бы то ни было человека, который колдует над семью котлами, и в каждом булькает разное, довольно безрассудно. Неужели на меня маговские закидоны начинают линять? Чур меня!

Как только работы стало меньше и у нас появились перерывы, Эйлин заполнила их беготней до любимого — теперь это выяснилось уже окончательно — муженька. Она и Северусу было предложила подежурить у папы, на что тот возмутился и сказал, что папа лежит и лежит, и ничего не просит, а тут можно столько всего увидеть и многому научиться. Дедуля Принц улыбнулся внуку, зыркнул на дочь… Эйлин крыть было нечем, и мы продолжили забеги. Нервная женщина, что поделать.

А зельеварня-то была в отдельном крыле — предки мудры… Я практически впервые поняла, что означает выражение «сбиться с ног». Ну не совсем впервые, но вот так по-настоящему…

— Сядь! — рявкнул наконец папа-Принц, и Эйлин испуганно присела на половинку ближайшего стула — почти промахнулась, а я же только благодарно посмотрела на своего спасителя.

И тут же начала отчитывать Эйлин — что за глупые телодвижения? Чтобы руки тряслись или чтоб сил лишиться в самый неподходящий момент? Чары оповещения забыла или вообще не знала? Так поставь!

Краем уха слышала, как примерно то же самое, может, чуть грубее, втирает ей папочка, и в конце концов…

— Отец, — Эйлин тяжело вздохнула. — Я все поняла. Достаточно, прошу вас.

Мистер Принц аж рот приоткрыл — видимо, не ожидал такого от доченьки.

— Мне тут, — Эйлин постучала себя по лбу, — все уже сказали, — она еще раз вздохнула, — только немного поласковее.

— Так, все, дайте и мне право голоса, — вылезла я, и теперь мы с Северусом и Эйлин любовались непередаваемым выражением лица мистера Принца — он наконец сообразил, что происходит и, кажется, мог оценить, как «его Эйлин» начала «петь на два голоса».

— Ух, точно как папа, когда вы начали вместе, ну, то есть по очереди, с нами разговаривать, — рассмеялся Северус, и, умница моя, то есть наша, немного разрядил обстановку.

— Между прочим, не только папа, ты и сам так выглядел! — я не могла не уточнить.

— Я? Ха-ха-ха!.. Жалко, я себя не видел.

— Этот дом не слышал детского смеха уже три десятка лет, — неожиданно проникновенно произнес папа-Принц.

— И кто вам доктор? — удивилась я. — Что мешало?

— Я больше не могу иметь детей, — ответил он. — А если вы о том, чтоб найти Эйлин… Так я поклялся, что ноги моей в ее доме не будет, пока она меня сама не пригласит! И что искать ее не буду, и помогать — тоже.

— А на улице встретиться религия запрещает? И как вы все же тогда до нас добрались?

— Э… Я же палочку искал… Которая была у вас в руке, когда я вас встретил. Как только увидел, так мысль и пришла. Сам удивился, как все оказалось просто.

Мои глаза сами на лоб полезли. Оказывается, вот как бывает! Как легко «страшные клятвы» можно обойти! Долгонько же мысли здесь ходят, через Китай, не иначе. Или головы особой твердости — проникать в них тяжело, долбиться долго. Неужели и у меня скоро такая же будет? Ох. И я впервые задумалась о том, что было бы неплохо, наверное, заселиться в какое-нибудь пустое тельце. Не магическое. А может ли быть, что магия — это такая болезнь? Брр.

Кста-а-ати… Если переселение, как и подселение, возможно, то… Это ж какие перспективы открываются! Дух захватывает! Залететь в Тома, потом в Альбуса и продолбить им черепушку — изнутри-то! Опыт долбления налицо. Ох ты ж, как интересно, м-м-м… Ой, что это Эйлин, то есть мы, подскочили как ошпаренные?

— Он дышит! Тоби!!! Отец! Мэри! Северус, папа жив!

— А ты сомневалась, что ли, — почти ласково проворчал мистер Принц, и я почувствовала, как нас гладят по голове.

Эх, только что то же самое хотела сказать. Будет у Эйлин стереоэффект когда-нибудь от нас с папой. Но все же удобно, что можно уйти, «закуклившись», отдать все в распоряжение настоящей хозяйки тела, а самой спокойно подумать — есть над чем. А потом уже поделиться с кем-то. Или нет. Но с папой Принцем как с единственным дружественным менталистом я бы посоветовалась — все же он нам точно не враг.

Увы, в ближайшее время нам всем стало не до раздумий — мистер Принц начал какой-то жутко замудреный ритуал под названием «Большое Очищение» — и даже спать приходилось по очереди. Конечно, он проводил его самолично, но и тем, кто на подхвате, тоже дел хватало. Зато улучшения у Тоби были налицо, день за днем. Сначала он начал самостоятельно дышать — ну и сердце билось ровнее, естественнее, так что можно было обходиться без чар Стазиса, но наш пациент все еще был «на краю».

Надо было вводить зелья, выводить палочкой сложные узоры на теле — оказывается, руны такие бывают, вот уж не видела. Пришлось срочно учить — страшно же ошибиться. Эйлин, двоечница, несколько раз заполучила «стереоотповедь» от меня и от папочки, но ничуть не обиделась. Слава всему, что она наконец контакт с отцом нашла, и хоть на их отношения я еще не могла особо радоваться — они оставались деловыми, тепла в них не было ни на грош, но все же мистер Принц наконец принял дочь как взрослую девочку, способную худо-бедно жить самостоятельно.

Вот только это худо-бедно нас теперь не устраивало. И это тоже было хорошо.

Зато Северус вообще, кажется, хватал на лету все подряд — еще бы, впервые попасть в место, где можно магичить без проблем хоть круглосуточно — и никаких тебе магглов. Отрывался наш книжный мальчик.

Дед, глядя на него, кажется, светился собственным светом. Значит, одно замечательное дело у меня уже сделано, главное, чтоб наш дедуля раньше времени не загнулся и продолжал всячески поддерживать внука.

К тому времени, когда Тобиас смог говорить и соображать (судя по тому, что я наблюдала, именно в такой последовательности), а потом шевелить не только языком, но и всем собой, прошла целая неделя. Нет, спохватилась-то я через три дня, забрала у папы-Принца портал и отправила юного прогульщика в школу. Порталом же он возвращался из дома в Паучьем обратно — десятилетний волшебник, оказывается, тоже уже кое на что способен, а учитывая, что он приходился Тоби сыном, то его присутствие часто было достаточно важным.

Память к Тобиасу вернулась — тут можно было праздновать, если бы не было так грустно. Магия — нет. И колбасило его от этого будьте-нате. Утрата магии вообще очень плохо сказывается на личности волшебника, так что в конце концов Тоби попросил «вернуть все обратно».

Вот это было ударом, по крайней мере для нас с Эйлин. Она-то точно совсем о другом мечтала. Да и я рассчитывала на лучшее. Нельзя сказать, что мы Тоби не понимали — примеров, когда волшебник вообще погибал, лишившись магии, было не так и мало, а еще больше — когда он «шел вразнос» — не оттуда ли уши торчат неприятия Снейпом-старшим магии как таковой? Мистер Принц подтвердил — да, скорее всего, именно оттуда. Но если Тобиас еще и помнить будет все — ему будет много, много хуже.

Так что мы быстро выяснили, что к чему, поняли, что виноват действительно Том Реддл, и вообще Тоби едва не стал жертвой, когда услышал за стеной василиска и пошел его искать — Миртл Уоррен случилась как нельзя кстати — или некстати, для кого как, конечно. Свидетели Тому были не нужны, так что ей в любом случае ничего хорошего не светило.

После того как Тобиас «потерял» магию, разумеется, его отчислили. А Том, подождав годик, прокачав связи, озаботился удалением его имени из учеников Хогвартса, да и вообще… поднаторев в ментальной магии, изрядно поупражнялся — понятно, в каком направлении.

Конечно, всем память не затрешь, но Том был очень умным мальчиком — тех, кто способен что-то сказать или возмутиться, — достаточно мало, хорошо если один из сотни. А уж с этими-то возмутителями спокойствия и излишне памятливыми личностями он справился. В конце концов, надо же было как следует отточить навык.

Очень скоро помнящих о Тобиасе Снейпе, сыне сквибов по линии Сейр, в магической Британии не осталось. А кто остался, тот сам предпочел никогда об этом не вспоминать — мало ли что. Да и сам-то мальчишка ничего из себя не представлял особенного — подросток и подросток. И не стоял за ним никто — потомки Гормлайт сквибов за людей не считали, за океан письма тот не писал — Том и это проверил, прежде чем пускаться в авантюру «я — единственный наследник Слизерина».

Выяснилась и еще одна прекрасная вещь: Принц-старший (да, Северус тоже стал Принцем как единственный наследник) готов мне помогать с переселением. Эйлин тоже была всецело «за» — с папой теперь ей было не страшно оставаться, хотя и привыкли мы друг к дружке. Однако засада была еще та: помогать-то мистер Принц был готов, но пускать меня к себе категорически отказался. А тренироваться-то как?

Свою кандидатуру предложил было Тобиас, но когда я спросила, как мы будем с личной жизнью разбираться, быстро скис. Северус был тоже не прочь, но тут уже я уперлась, а потом и Эйлин: ребенок еще не сформировался окончательно — вдруг влияние постороннего разума будет неблагоприятным? Или еще что-то случится?

Дедушка Принц нашу точку зрения принял без доказательств — рисковать Северусом и он не хотел. Шебутной мальчишка и ему влез в самое сердце. Хотя шебутным он особо не выглядел, скорей из тех, о ком поговорка «в тихом омуте черти водятся». Только фамильное упрямство проявлялось будь здоров. Но и то с оглядкой — все же первые десять лет несладкой жизни были тяжелой школой. Короче говоря, истинный слизеринец с небольшими примесями от характеров других факультетов.

Лето, которое мы почти целиком провели в доме Принца, промелькнуло, словно не было. Для меня так точно — от того, чтобы поработать учителем еще годик, я отказываться не собиралась, как папаня ни фыркал, — и даже Эйлин на этот раз решила меня поддержать. Северус тоже был не против, бедняга, это он еще не знал, каково учиться в школе детям учителей. Ну да ладно, один год потерпит — бывало у него и похуже. Тест я, естественно, сдала, свидетельство получила — все же в семидесятые годы и в Великобритании не были так сильно зарегламентированы любые телодвижения ее граждан. И да, папа-Принц тоже получил документы и теперь являлся подданным короны.

Учеба, учеба, учеба… И кажется, меня все же сочли частью семейства Принц — когда мистер Принц окончательно понял, что выгнать меня из Эйлин не получится, ну и в целом я иногда оказывалась очень полезной, особенно когда они начинали ссориться с дочерью. Сначала он терпел меня, потом начал интересоваться все больше, и в конце концов стал учить меня ментальной магии. Подозреваю, в надежде, что когда-нибудь я сама дотумкаю, как можно свалить. Но ничего плохого я от него больше не видела.

После ежедневных бдений в фамильной библиотеке голова шла когда кругом, когда квадратом, а когда вовсе тыковкой резонировала. Но знания понемногу откладывались, вот только с практикой было бедновато. В начале учебного года нас с мистером Принцем осенило: Тобиаса можно попробовать «взять под крыло», и если он согласится на фамилию Принц, возможно, проклятье на его магии спадет. Другой вопрос, сможет ли он тогда быть супругом Эйлин и как это повлияет на детей, которые у них еще могут появиться, остался непонятным, и счастливый папа-дедушка уселся разбираться и просчитывать варианты, гороскопы и что там у него еще.

А у нас с Северусом начались трудовые будни. В целом ничего необычного — школа как школа. Ребенок у нас, правда, расцвел, но про динозавров, к большому огорчению однокашников, почти позабыл — немудрено, когда ему дед стал разрешать не только участвовать в варке зелий, но и понемногу колдовать — настолько проникся способностями внука в беспалочковой магии.

Пришлось нам снова посетить музей — тогда-то ребенок и выдал гипотезу по поводу драконов как сохранившихся с тех времен рептилий, только волшебных. Ну… Может, съездить в питомник какой — где там ближайший, в Румынии?

Да, я коварна, пообещала это ребенку только при условии, что он будет хорошо учиться и не будет задираться, по крайней мере с учителями. А то этот товарищ слово «авторитет» вообще не признавал. Да, это тоже было так называемой тренировкой — в Хогвартсе нужно будет уметь мимикрировать и изображать понимание и сочувствие, даже если этих чувств близко нет.

— Зачем? — задал резонный вопрос Северус.

И получил в ответ несколько длинных и весьма жизненных историй.

Так что очень хочется надеяться, что мальчик у нас будет не менее скользким, чем мистер Малфой, который Люциус — чтоб ни одна зараза к нему ручонки не тянула, а если и протянет — то исключительно безрезультатно.

Эх, серая мораль, серая мораль… А что делать, если у нас нет никакой поддержки — трудно назвать кланом семью из двух с половиной взрослых и одного ребенка. Хотя… а почему бы Тоби не написать родне — в Ильверморни?