Просто Маша (джен)

Чтобы наконец представить полную картину, мне пришлось-таки вытрясти душу из Эйлин — без ее части истории было не обойтись. Это было трудно, противно, но совершенно необходимо. Потому что просто делать ноги фактически в никуда — как к потерявшему магию дальнему родственнику и его небольшой семье отнесется заокеанская родня, неизвестно и небезопасно. Оставаться там, где у нас могущественные враги, которым мы теперь уже понятно, когда и где перешли дорожку, тоже может стать очень вредно для здоровья. Разбираться надо было во всем досконально. И дедуля Принц нам в том не помощник, хотя, конечно, спасибо ему за опознание, ну и за все последующее тоже, хотя оно и не радовало.

После его филигранной работы мастера-менталиста Тобиас стал тем же магглом, что и был. А мы с Эйлин украдкой ревели в четыре ручья. В подушку. Каждую ночь. Да потому что жалко-то ведь до чего!

Тем более что Эйлин все-таки действительно была влюблена в своего Тоби… Да еще как. И началось это еще в школе, когда симпатичный второкурсник с Рейвенкло помог дойти засидевшейся в библиотеке, а потом заблудившейся первокурснице до лестницы к гостиной Слизерина. И был так вежлив и внимателен, что по пути ответил на пару ее вопросов, а потом даже представился. Для первой детской влюбленности этого хватило. Проблема была в том, что это наложилось на некоторую фамильную склонность, и на других она потом даже смотреть не думала. И на мальчиков, и на мужчин.

Ей просто стало нужно иногда его видеть, а уж если быть рядом — то вот же оно, счастье.

Нет, преследовать своего кумира маленькой Эйлин и в голову не приходило — не то воспитание. Смотрела украдкой издалека и радовалась присутствию. Не выслеживала в коридорах, не подстраивала встреч, не старалась пересечься по пути в Большой зал. Ее план был ясен и прост, и появился, когда она увидела межфакультетские соревнования по «плюй-камням» — тогда они были не менее популярны, чем квиддич — правда, еще и потому, что проводились много чаще, а развлечений в Хогвартсе было не так уж и много.

Капитан команды «воронов» едва успел отклониться от огненного плевка, принять на щит что-то острое, осыпавшееся со звоном, кувыркнулся, пропуская мимо какую-то странную шипящую субстанцию, а потом поднял руки в победном жесте и под аплодисменты зрителей сорвал защитную маску. В тот момент Эйлин поняла: она добьется того, чтобы быть в команде, как бы ей иногда ни было страшно. Кто оказался под той самой маской, как вы понимаете, можно не уточнять.

Она начала серьезно заниматься: игра в «плюй-камни» в те времена была довольно непростой и даже опасной. Пришлось стать ловкой, быстрой и очень хорошо ставить самые разные щитовые чары. И на втором курсе сбылась ее мечта — ее приняли в сборную факультета. Тобиас был четверокурсником, когда они начали играть в одной команде — общешкольной, за Хогвартс: война, препятствовавшая сообщению магов с континентом, как раз отгремела, почти не затронув потомственных британских волшебников, в отличие от магглорожденных, конечно, но последних в кругу Эйлин, потомственной слизеринки, сроду не было. Как и у потомка семьи Сейр. Учеба, игры, тренировки, снова учеба… Сборная Шармбатона бывала в Хогвартсе неоднократно. Дурмстранг — намного реже, но раз в год — обязательно. Да и они пару раз в год перемещались специальным портключом на континент.

Тогда же начались первые трения с матерью и отцом — они не одобряли ее увлечения. По их мнению, приличная девушка не должна выставлять себя напоказ, тем более — публично заниматься спортом. Даже на одежду — специальную защитную мантию, ботинки и маску — Эйлин приходилось откладывать из карманных денег, благо с ними ее не обижали — хватало, а на каникулы даже оставлять это добро в школе под своей кроватью — она предпочитала избегать конфликтов, чего бы то ни стоило. А еще она довольно быстро начала расти, и на новую форму, естественно, быстро накопить не удалось. Как ни странно, ей помог староста. «Капитан команды Слизерина должен выглядеть на зависть всем», — процедил сквозь зубы Том Риддл и организовал ей шикарный комплект из настоящей драконьей кожи. Вот только почему-то после этого у Эйлин долго было ощущение того, что она второсортная — так он кривился, глядя на ее старенькую маску и плащ.

«Можно подумать, сам богатый наследник», — проворчала она про себя, пока не поймала его взгляд — такой, что внутри заледенело. И после этого больше никогда не поднимала на него глаза. «Наследник Слизерина», — шептались на факультете, но она к этим шепоткам никогда не присоединялась, а когда в гостиной собиралась компания старшекурсников, в которой верховодил мистер Риддл, старалась проскользнуть мимо невидимой тенью, и то только если это было необходимо.

Остальные ее не пугали — разве что Вальбурга Блэк. Но той уже оставался последний год учебы, и леди Блэк в сторону «всякой мелочи», к которой относила всех, кто учился младше четвертого курса, даже не смотрела. Блэки правили этим миром.

Эйлин просто хотела мирно сосуществовать, и это вполне получалось. А вот то, как Вальбурга вела себя, как отдавала распоряжения — так, что ослушаться никому не приходило в голову, Эйлин взяла на вооружение как раз после того, как стала капитаном школьной команды. И это здорово помогло!

Близких подруг Эйлин не завела — сказывалось воспитание. В семье ценилась самодостаточность, на факультете все были себе на уме, ну и родительская муштра добавила: не доверяй никому, будь осторожна и так далее. А поскольку росла она в одиночестве, то просто привыкла: ей не было особо скучно ни с собой, ни с командой. Приятельниц было много — собственно, все, с кем она жила и общалась. На Слизерине ей было спокойно — она была Принц, а значит, их круга. Отношения с представителями других факультетов были ровными, противостояние между Гриффиндором и Слизерином едва намечалось, так что даже сами школьники еще не чувствовали межфакультетской вражды — все трения происходили в рамках личных отношений.

Учеба, игра… После первых экзаменов — СОВ — и лета, встретив Тобиаса в Хогвартс-экспрессе, шестнадцатилетняя Эйлин поняла, что никогда не сможет представить рядом с собой другого. Но Тоби она не интересовала, впрочем, как и остальные девушки: он открыл в себе удивительный дар — парселтанг. Как раз после того, как нашел в домашней библиотеке случайно завалявшийся старый свиток про легендарную Тайную комнату. Снейп даже из команды ушел — был занят. Искал. У него оставался всего один год, и он хотел использовать все шансы, какие мог придумать. Встречи, точнее тренировки, прекратились, но Эйлин хотя бы знала почему — он поделился с ней своей тайной, взяв обет молчания, но в компанию не взял. А бегать за парнем не позволяли воспитание и фамильная гордость. Сердце грело только то, что он счел возможным довериться ей — именно ей!

В конце года семикурсник Тобиас Снейп попал в Больничное крыло, и дело было весьма серьезно, судя по тому, что он ни на кого и ни на что не реагировал. Поинтересоваться у кого-то парнем с другого факультета и причинах его болезни было почти невозможно, но Эйлин пыталась. Однако никто ничего не знал. Сидеть подле него в Больничном крыле — задразнят, хотя не это ее пугало — ей было страшно, что найдется кому написать родителям о том, что она неравнодушна к парню. Хотя Тобиас ее родителям был представлен, как и все члены их команды, Эйлин даже подумать не могла, что скажут отец и мать по поводу ее недостойного поведения. А поэтому приходила несколько раз как капитан команды, вроде как по старой памяти, и, хоть всей душой рвалась к его кровати ежедневно, большего себе позволить не могла. А потом он просто исчез. Школьный колдомедик, миссис Браун, только сообщила, что ее пациент выздоровел и уехал самостоятельно, а расспрашивать Эйлин, как обычно, постеснялась. В конце концов, она же может ему написать!

«Может быть, у него дома что-то случилось», — думала Эйлин и надеялась, что летом пошлет ему сову. Беспокоить больного письмами сразу было дурным тоном. А пока она придумывала, о чем напишет, кроме того, что поинтересуется его здоровьем. Может, про новые щиты от огненных плевков, которыми можно не просто отбивать, но и гасить, или лучше рассказать про новые виды плюй-камней? Ведь он столько лет был игроком, неужели ему не будет интересно?

Сова вернулась без ответа — но и без ее послания. Значит, Тобиас прочитал, но по каким-то причинам не желает с ней общаться. Почему? Эйлин написала еще дважды, но ответов не получила. Это был конец, но смириться с этим она не могла. И когда вернулась в школу, попробовала расспросить про Тобиаса колдомедика, мадам Браун, но та, как оказалось, совсем не помнила такого ученика!

Даже кое-кто из тех, кто был в команде вместе с Тобиасом, удивленно поднимали брови, едва припоминая, что был такой вроде. Это и пугало, и настораживало. А главное, наводило на мысль, что что-то тут не так. Эйлин была упрямой, как и любой, кто носил фамилию Принц, но куда направить усилия?

К счастью или, наоборот, несчастью, после зимних каникул в коридоре она столкнулась с разозленной плачущей Оливией Хорнби, которую преследовал призрак Миртл Уоррен, ее однокурсницы. Конечно, Эйлин знала о том, что с той случилось, как и о том, кто был в этом виноват, но тогда у нее была своя проблема — Тобиас в Больничном крыле, не отзывающийся, словно никого не слышит… Только теперь ей вдруг пришла мысль о том, что это могло быть связано.

Расспросить мисс Уоррен было непросто, но Эйлин справилась. Выяснить удалось немного, только то, что та слышала шипение и голоса двух юношей. Описать сами голоса Миртл не смогла, да и не особо хотела, а настаивать Эйлин не решилась — вдруг призрак проболтается о том, о чем они говорили?

Больше за весь год узнать ничего не удалось. А мисс Уоррен — Эйлин называла ее именно так, подчеркнуто вежливо, чтобы у той было как можно меньше поводов обижаться, мало обращала внимания на кого-то кроме своей обидчицы, преследуя ту даже на каникулах, и в конце концов в школе появился какой-то маг из Тайного отдела, и привидение привязали к месту гибели.

«Как будто ничего другого придумать не могли», — ворчала Эйлин, и не только она — туалет на втором этаже был в самом удобном месте, а теперь пользоваться им спокойно не удавалось практически никому. Нет, высушиться и почиститься чарами не трудно, но сам факт того, что окатит из канализации, был достаточен для того, чтобы к Миртл заходить перестали. Что, естественно, отразилось на ее характере не лучшим образом. Второй раз Эйлин с ней переговорить не удалось, хотя она и предприняла несколько попыток, все они провалились. С плеском.

После окончания школы родители занялись устройством личной жизни дочери — хотя очередь из женихов не стояла, но… Эйлин вела себя вежливо и ровно, но часами просиживала в библиотеке — искала ритуал, который помог бы ей найти Его. Тоби превратился в навязчивую идею, и тем глубже западал в душу, чем меньше она могла с кем-то о нем поговорить. И все-таки она не выдержала.

Родители, которые прекрасно знали, кто такой Тобиас Снейп, были удивлены, но письмо по просьбе дочери написали… В конце концов, если их ледышка хоть кем-то интересуется, а последний из Сейров мог стать и не самой плохой партией. Вот только оно осталось без ответа, а поскольку автором послания был сам глава семьи, то счел себя глубоко оскорбленным. Сжав губы, пока тот высказывал свое отношение к "зарвавшемуся юнцу", Эйлин поняла, что больше рассчитывать не на что. Но сдаваться? Она же Принц...

Годы шли, родители хмурились и активизировали поиск жениха, постоянно твердя, что их дочь не имеет права оставаться старой девой. Эйлин была не прочь остаться одна — ее не привлекал никто, но отлично понимала, что кто ж ей даст… И она приняла первое же предложение союза — от Альфарда Блэка. Хоть тот ее и пугал, но что такое библиотека Блэков, она себе представляла, и мечтала куда больше о ней, чем о женихе. Интерес невесты оказался ему по душе, и в глубине девичьей души снова затеплилась надежда. И действительно, Альфард помог ей с книгами — Эйлин именно с его подачи отыскала не очень сложный темный ритуал, конечно, насочиняв жениху, что занимается этим для подруги, у которой пропал такой вроде бы приличный ухажер.

Альфард был значительно старше, так что подругами будущей супруги, выдуманные они или нет, и тем более их личными делами не интересовался в принципе — ему было достаточно обещанного приданого и спокойной чистокровной жены, способной родить ему парочку наследников. Сама Эйлин тоже не пробуждала его любопытства — он считал, что и так прекрасно знает, что представляет собой девица из хорошей семьи после обучения в Хогвартсе. Все эти девицы воспитывались в готовности к договорному браку, к которому наконец созрел и он сам. Бедняга и не подозревал, какие страсти, точнее страсть, скрываются под внешним спокойствием приличной и безукоризненно вежливой девицы Принц. А ее холодность связывал с тем, что она перед ним всегда немного робела, и считал, что это только к лучшему. Хотя помолвка — вещь длительная, может, девица успеет привыкнуть и немного раскрепоститься, но по большому счету ему было все равно. Помолвка состоялась.

Ждать пришлось долго — аж до лета, — по расчетам, для ритуала годилось не просто очередное полнолуние. Зато была возможность тщательно подготовиться и собрать все необходимое достаточно незаметно. Ритуал Эйлин провела, используя все подарки, которыми они с Тобиасом в свое время обменивались, — в команде отношения были довольно хорошими, так что все дарили всем: и на дни рождения, и на праздники. А с Тобиасом у них все-таки были весьма дружеские отношения. А еще она решила обряд усилить — собственной кровью, естественно.

Ей все удалось — она Его нашла. Вот только по неопытности не поняла, что оказалась привязанной к Тобиасу Снейпу окончательно и бесповоротно. Беда была и в том, что Тоби ее не узнал, а для нее уже не было хода назад.

Нет, она не варила приворотного — немного косметических чар, не более того. Немного «невезения», когда ему пришлось защитить «почти незнакомую» девушку. А вот рыдала она у него на плече совершенно искренне — и Тобиас не устоял. Хотя совершенно ничего не понял из ее рассказа. А если учесть, что за изысканиями Эйлин прошел не один год — то ему и вовсе это казалось странным — какое-то волшебство, какой-то Хогвартс…

Эйлин металась между долгом и любовью всей своей жизни, что кончилось довольно закономерно — она сбежала, оставив слезные письма жениху и родителям, заполучив условное проклятие от них — им надо было «сохранить лицо», и заодно получив откат за разорванную помолвку.

«А может, кто из Блэков еще добавил», — подумала я, родственнички там были еще теми. Да и Альфард, в принципе, мог, если не страдал благородством, кто его знает? Сама Эйлин толком ничего о нем рассказать не могла — женихом она не особо интересовалась. У меня же не было такого опыта. Оскорбленных невест видела — это да, это страшно, а вот жених?

Тобиас, за эти годы вставший на ноги и сильно возмужавший, не находил ничего в своей памяти, вот только факт, что он долго лежал в клинике после какой-то аварии, после которой заполучил амнезию и потом долго восстанавливался, прежде чем смог приступить к работе, не давал покоя и косвенным образом подтверждал историю странной девушки, которая свалилась на него почти как снег на голову и неожиданно стала удивительно близка. Так что перед тем, как сделать Эйлин, покинувшей мир волшебства ради него, предложение, он колебался недолго.

Кто же мог знать, что все начинания молодой и неопытной ведьмы обернутся в жизни так неудачно?

От затертых — теперь уже навсегда — воспоминаний самого Тоби мороз пробегал по коже. Чего стоило только предложение вступить в его Рыцарей, сделанное так, что для того, чтобы отказаться, нужно было иметь очень большую смелость. Но Тобиас сумел. И, кажется, прекрасно понял, чем это ему грозит, а потому начал искать Тайную комнату еще активнее.

А какой был жутенький ритуал, который Реддл провел после того, как создал свой первый крестраж! Позволить себе двойное убийство он, видимо, не мог. То ли опасался, то ли просто под рукой не оказалось необходимого. В конце концов, магглорожденная Уоррен и потомок Сейров — большая разница. Он собирался, наверное, свалить все на Тоби, но тут подвернулся полувеликан со своим питомцем, так что внимание к Сейру можно было не привлекать — и Том самолично сдал едва живое тело конкурента в Больничное крыло, радуясь, что уж теперь-то на него точно никто не подумает — как можно? Нет, забрать способность Тоби к волшебству себе он не мог, это было слишком сложно и долго, но вот выжечь всю магию заодно с памятью — запросто. Что и сделал.

Тобиасу повезло в том, что ему было куда идти после больницы и отчисления — дом у него остался. Тот самый, родительский, маггловский, в Коукворте — довольно тихом и незаметном городке, в самом конце улицы, которая находилась в стороне от основного скопления жизненного муравейника, связанного с фабрикой. Но там были документы, по которым он собирал себя заново. Учился — на очищенную память, как ни удивительно, все ложилось идеально. Книги и довольно скромные средства, на которые можно было прожить пару лет, в доме сохранились, а у Тобиаса сохранился разум. И здравый смысл. Он начал работать и понемногу обустраиваться… А потом его нашла Эйлин.

Самоотверженность девушки и ее искренняя любовь поразили его, так что он не мог не ответить ей теплом, но все же чувства к ней были словно немного не те. Он даже пошел в это их Министерство магии, чтобы окончательно увериться в его существовании, и брак их был зарегистрирован. Родители Эйлин громогласно отреклись от дочери, которой все было уже трын-трава — она была рядом с тем, о ком мечтала, так что когда отец вернулся с предложением вернуться по-тихому, едва его самого не прокляла. И сама разорвала последнюю ниточку, связывавшую ее с миром магии.

После более чем скромной свадьбы у молодых поначалу все было хорошо, не считая вполне решаемых мелочей, но потом Тобиас начал чувствовать, что ему крайне неприятно смотреть, как жена колдует, а потом начали претить и сами мысли о колдовстве. Когда же Эйлин, желая реабилитировать полезность чар, решила ему «помочь» с работой, все покатилось, как под откос, и неизвестно, чем бы закончилось, если бы не миссис Мэри.

«Очень даже известно», — подумала я, но рассказывать о том не собиралась. Разве что «встать и раскланяться».

Значит, вот как оно. В неприятелях у нас сам Темный Лорд с компанией и, возможно, Блэки. Альфард-то, кажется, так и не женился, если вспоминать канон. Не нравится мне это. Очень не нравится.

Воевать с этими обойдется себе дороже — даже при условии, что дедушка Дамблдор окажется приличным челове… магом. Надо все-таки Сейрам написать, в конце концов, попытка не пытка.

Когда я задумывалась о Тобиасе, перед глазами у меня чаще всего вставало злое лицо Реддла и его слова о том, что Тоби должен благодарить «эту рэйвенкловскую дуру», что та первой подвернулась под руку, а два трупа в школе уже явный перебор. Видимо, именно его тот планировал сделать жертвой для крестража. Да-а-а, если учесть, что Реддл прекрасно знал о конкуренте, то Северусу с такой фамилией тут явно ничего хорошего не светило. Вот что интересно, так насколько в курсе всего был Дамблдор? Директором он тогда еще не стал, но наблюдать не то что мог — поди, все свободное время этим занимался…