Просто Маша (джен)

После такого откровения про Тобиаса, которое он сам, кстати, так и не вспомнил, а мы молчали, хотелось просто спокойствия, чтобы тихо-мирно прийти в себя. И больше никаких потрясений. А потому мы тихо трудились в подвале на свое собственное благо — с удовольствием, с огоньком даже, конечно, в переносном смысле. Тоби и не думал роптать на «вторую рабочую смену», управлялся просто любо-дорого. Эйлин, кажется, оценила. Она вообще многое оценила, счастье, что хоть не провоцировала мужа на личную жизнь — не то воспитание. Хотя это только для меня счастье, наверное. Им-то, бедным, вовсе и нет. Да, надо разбираться, и побыстрей. Боязно — это не домашние проблемы с рукоприкладством мужика и гноблением ребенка, это куда опаснее, но крутиться надо.

Северус обживался в новой школе, и за первую неделю его пригласили-таки в гости целых три раза: тот самый Майк, с которым он теперь, кажется, приятельствовал достаточно близко, Колин, племянник завуча, который нас по школе водил, и… Лили Эванс. Наш мальчик мудро пригласил их всех — в ответ. И еще более мудро — разом. Ну что, напечем плюшек и будем поглядеть.

А пока радовало больше всего то, что он спокойно отреагировал, когда я спросила его про Лили. И сам рассказал, что познакомился с ней не в школе, а у реки, где частенько гулял, скрываясь за кустами. Она там же пряталась — страдала после школы, получив плохую оценку. По латыни, да. Это была первая в ее жизни плохая оценка, так что зареванная девочка вывалила все, не глядя — главное, он не был ее одноклассником и даже учился в другой школе, а значит, не мог никому рассказать. И, в отличие от тех, с другого берега, которые увидев его обычно фыркали и быстро уходили, ей было наплевать, как он выглядит и во что одет — ну еще бы. Северус хорошего человека пожалел — помог. Естественно, потом разговорились.

Поболтать «с нормальным человеком» оказалось приятно — с ним это тоже было впервые, так что, естественно, понравилось. Вот только говорить о том, что его больше всего волновало, он не мог. Разве можно с посторонними — о таком?

«Значит, все пошло уже не так, как в каноне», — с облегчением сделала вывод я. Там он, кажется, из кустов подглядывал, как Лили на качелях качалась. И дело было летом, так что тут они встретились раньше. Раньше, да не так. Чудненько.

А еще оказалось, что все это произошло как раз когда я «прибыла» и даже занялась «сковородочным воспитанием», так что к реке ребенок пошел, чтобы как следует подумать над тем, что происходит с матерью и как с этим бороться. Дома ему было просто не по себе.

И то, что девочка тоже волшебница, он до сих пор не знал! Фу-у-ух. И я ему пока об этом не скажу. Или сказать? Ладно, поживем-увидим. Главное, запечатление не состоялось. Все-таки нам в этом мире, кажется, везет. Ну-ка переплюнем, чтоб не сглазить.

А везение продолжалось. Хотя мы тоже приложили все усилия для этого.

Объявление с рисунками приведенных в порядок шкафов, которые сделал Тобиас, я оставила в школе — по договоренности, конечно, заодно и воспользовалась помощью секретаря, которая разрешила дать свой телефон — с указанием удобного ей времени для звонков, так что даже с этим проблема была худо-бедно решена. За небольшой процент, естественно — благотворителей в этом мире немного, а мадам секретарь — не Армия спасения.

Северус же распространил их в классе — брали с удовольствием — рисунки были красивые, и следующим вечером у нас уже состоялись «смотрины». Шкафы ушли влет — кажется, мы продешевили, но получили ровно сколько запрашивали. Повышать уже заявленную цену — дурной тон, так что выгадывать на этом я не стала и Тобиасу не дала. Нужная сумма есть, хватит на многое, в том числе на самое главное.

Нам словно кто ворожил — так все начало удачно складываться. Тоби, хоть и ворчал, но я-то понимала, что коммерческий успех от продажи двух шкафов его просто восхитил. Он даже спину держать стал иначе. А потом его продвинули на работе — совсем немного, но однажды вечером он вернулся поздно, но довольный, как удав: ему доверили настройку чего-то там, и он уже справился. Так что его собирались перевести на более квалифицированную работу.

Решила его немного порасспросить и узнала интересные детали. Началось все с того, что начальница Тоби не смогла идентифицировать своего работника, когда встретила еще на подходе к фабрике — а он поздоровался, конечно. Та удивилась, слово за слово, Тобиас, не будь дурак, всю нашу легенду и выдал. Она же простая, коротенькая. Мадам растрогалась, видимо, хотя виду не подала.

Дружки-приятели, правда, были в изумлении, ну так он с ними еще не окончательно слился, то есть спился, да и на их фоне теперь смотрелся довольно выгодно, а вкупе с этим слова «жена наконец выздоравливает» оказались все же волшебными — окружающие оценили «подвиг отца семейства». Глубоко оригинальная мысль приятелей «продать штаны, чтобы хорошо повеселиться всю неделю» положительного отклика у Тоби не нашла, как и их намеки, что теперь он будет якобы «к юбке привязан». «Эти магглы» больше авторитета не имели — поняла я в конце концов. Да. Серьезный шаг сделан. Надеюсь, для того, кто уже осознал себя магом, хоть и бывшим, хода назад не будет. Потому что я реально хочу найти того, кто такое сотворил с человеком, и… сделать как минимум то же самое. А как максимум, лучше не говорить, я сама иногда своих зверских наклонностей стесняюсь.

А еще кормилец принес сумму почти вдвое большую, чем обычно. Теперь можно будет готовить мясо раз в неделю, — прикинули мы с Эйлин. Ну и еще кое-какие приятности и полезности.

Странное что-то со мной происходило — я начала чувствовать себя частью этой семьи. Непростой, не совсем удачной, даже опасной семьи — но все же. Дележ тела с его настоящей и законной хозяйкой, конечно, был, но стоило мне обидеться в стиле «злые вы, уйду я от вас», как за меня хватались руками и ногами. Образно говоря, конечно. Но куда они без меня… Ответственность я чувствовала, да и мне деваться было некуда. И я снова ощущала себя любимой бабушкой, а это дорогого стоило.

Хотя Эйлин, да и Северус искали, какие могут быть возможности пересадки меня в отдельное тело, но так ничего и не нашли. Ну не в школьных же учебниках, ясен пень! Библиотека Принцев, где, по словам Эйлин, такое точно должно было быть, оставалась недостижимой. Пока.

Оборотное зелье становилось все более актуальным. А значит, надо было решать вопрос с совой.

* * *

Ах, эти парикмахерские семидесятых! И «химия», да… После которой мы едва узнали сами себя. Волосы прекрасно осветлились без специальных усилий — составы для завивки в те времена были отнюдь не «био», а очень даже «хим». Откуда и название, кстати, которое не врало. И у Эйлин исходный цвет вовсе не был черным, как вороново крыло — чай англичанка, а не индеец какой или эскимос. Обычная темная брюнетка, а теперь скорей шатенка с приятным карамельным оттенком, который прекрасно подошел ее бледной, но не белой, а немного сероватой коже. Впрочем, назову-ка я это более правильным словом — «оливковой», Эйлин так больше понравится. Хорошо, что мы хоть мысли друг друга не слышим! Спаси и сохрани нас от этого безобразия.

Моя напарница в это время смотрелась в зеркало вместе со мной и тихо млела. Волос стало на вид примерно в три раза больше, пушистая челка чудесно нивелировала тонкий выдающийся нос, ака клюв, пушистая шевелюра смягчила резковатые черты… Это и гримировать особо не надо, подумала было я, но… нет, лучше мы перестрахуемся.

А чтобы не очень сильно отличаться от привычного всем образа дома, можно собрать волосы снова в гульку, прядки с лица убрать, челку зачесать назад и закрепить — получится почти прежняя картина. Это я ей и нашептала.

Эйлин грустно вздохнула, и я ее понимала: жаль. Даже просто "химический одуванчик", без укладки, ей удивительно шел. Пришлось пообещать ей, что постепенно мы будем причесочку изменять. Да, я думала сначала про парик, который позволил бы быстро вернуться к привычному образу, но они в этом времени были только натуральные, по крайней мере те, что мы видели в Бирмингеме, и денег у нас хватило бы в лучшем случае на самый скромный шиньон. А на фига нам мелкая гулька на голове, у нас и своя есть.

Но вот парикмахер решила нас удивить — запустила руки глубоко в волосы, потрясла и потянула вверх. И теперь перед зеркалом сидела этакая побелевшая, точнее, европеизировавшаяся Анжела Дэвис. Чем лохматичней, тем симпатичней, ага. Признать в этом образе Эйлин Снейп точно было нельзя. Она, конечно, была в шоке, а вот я — в смиренной радости и надежде. И едва успела поймать мастера за руку до того, как она распылила нам в волосы лак. Ишь, обрадовалась, экстремалка.

— Укладку пока не надо, пожалуйста…

— Как хотите, — оттопырила перламутровую нижнюю губку мастер, и мне пришлось рассыпаться в благодарностях — мол, она настоящая волшебница. Внутри тихо и немного презрительно пофыркивала Эйлин.

Ну а что? Поди, еще пригодится знакомый и расположенный к нам мастер!

«Дома в порядок приведем, — шепнула я Эйлин, — С укладкой куда дороже. И вообще, вот этот взрыв на голове в Коукворте нам точно не нужен. А лак купим, но не тут, сделаем вид, что денег в обрез».

* * *

Дома я задумалась, не испытать ли новый облик на домашних, но решила показаться только Северусу — дабы не обострять проснувшиеся чувства Тоби. И когда тот вернулся из школы, подмигнула и поманила его пальцем за собой. А потом отвернулась, сняла косынку, быстро причесалась и повернулась обратно.

— Ух ты! Это какое заклинание?

— Это маггловская парикмахерская! — рассмеялась я. — И держаться будет минимум полгода. Химическая завивка называется.

— Химическая? — блеснули черные глазки. — Класс. Тебя… вас точно не узнают!

— Я еще цвет кожи сменю. Будем смуглыми. И губы сделаем толще.

— Это как?

— Просто накрашу.

— Когда пойдете?

— Да хоть бы и сейчас, только платье удлинню. Купить сову — много времени не надо. А я вроде представляю, где тот магазинчик.

Глядя на обеспокоенное лицо нашего ребенка, я улыбнулась и провела ладонью по его голове:

— Не волнуйся, мы вернемся максимум через пару часов.

— А… аппарировать у тебя точно получится?

Рассказать ему, как я тренировалась и почему больше не приходится тратиться на автобус? Почему бы и не да.

— Когда же я вырасту, — вздохнул Северус, которому, конечно, очень захотелось уметь так же.

— Пока я просто могу брать тебя с собой.

— И прямо в музей сможешь?

Что кому, а нашему мальчику — динозавров. Прелесть какая.

— Подумай сам. Хотя… надо будет там посетить туалет, что ли.

— А как я буду оттуда выходить? Из женского? — соображал Северус на лету.

— Так отвод глаз я уже вроде неплохо освоила.

— Почему тогда в зал нельзя?

— Потому что для наложения заклинания нужно время — как минимум его проговорить и сделать движение палочкой. Ну-ка, скажи мне, как это будет выглядеть в каком-то зале?

— Ага. Из воздуха вываливаются женщина и мальчик, потом она машет палочкой, и они исчезают, — он улыбнулся и сразу серьезно кивнул. — Понял, не прокатит. А можно как-то без палочки? У меня в старой школе получалось… немного.

— Если ты сумеешь разобраться с тем, как стихийное волшебство контролировать без палочки, то станешь… — я не стала договаривать, вроде и так понятно, что это даст серьезное преимущество любому магу.

Северус быстро пообедал — после школы он всегда приходил голодным, и побежал к себе — заниматься. Ну и не только, я подозреваю.

Где там темная пудра и помада? И лак, конечно же.

Через полчаса моих стараний перед недавно приобретенным зеркалом мы стали напоминать мулатку. Эйлин довольно долго не находила слов, но когда нашла…

Оказалось, приличные барышни тоже кое-что знают.

* * *

На самом деле я, конечно, боялась, хоть и хорохорилась. «Дырявый котел» как таковой помнила Эйлин, но не я — не считать же фильмы реальным его изображением! Так что мы несколько раз перед сном подолгу сличали детали, устанавливая общую картинку, и все же в момент аппарации мне хотелось, чтобы образ держала Эйлин. Ведь аппарируют маги с магглами или сквибами, да и просто со своими детьми, и те при этом абсолютно не колдуют!

Так что я даже загадала — если первый момент пройдет нормально, то и все остальное тоже. Как потом поняла, зря.

Нет, сама аппарация на замусоренные задворки паба прошла нормально — мы были целыми, может, слегка зеленоватыми, но на ногах держались. Несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоить желудок — таки правильно, что не стали кушать вместе с Северусом, — и вот мы стучим по кирпичикам, проходим в арку и то ли меня память Эйлин накрывает, то ли дежавю. Я тут уже была. Зуб даю… Хм, не свой. Нет, тогда не даю.

Ладно, не будем долго стоять на одном месте, меня, по идее, хозяйка по делу отправила!

Легенду о том, что я не сквиб, а магглорожденная волшебница, я переделала уже на ходу — не стоило в этом месте быть «не своей». И тем более не иметь возможности ответить, если что.

Почему Косая аллея — самое многолюдное, а значит — опасное для нас место? А потому что Эйлин не помнила, а я вообще не представляла, где еще можно купить сову! Кажется, в других локациях тоже были магазинчики, но где их искать, я не знала — не шерстить же всю магБританию на предмет совиной почты или зоомагазинчиков. Да и вид у нас… замаскировались мы замечательно, вот только приметно.

Пока шла по улице, не сразу сориентировавшись в сторону «Волшебного зверинца» — про магазин «Совы» я помнила, но где находится, не представляла, а Эйлин почему-то молчала. Прохожих было немного, поглядывали с интересом — все же не самая обыденная у нас внешность, и вот именно из-за новой внешности я и нарвалась. На ухажера. Этого, как там… афроангличанина. Видимо, перестаралась я, принял за свою. А после того, как он блеснул белозубой улыбкой, внутренне ахнула — это не сам ли будущий министр Шеклболт к нам клеится? Ой нет, его отец, должно быть, — годы-то не те, министр вроде еще в школе учиться должен… Но кто это может быть еще, в аврорской мантии — карьера Кингсли, кажется, стартовала именно там? Не папаня же…

Начиналось все прямо-таки в лучших традициях отечественного кинематографа. Моего, естественно.

— Мисс, а мисс… разрешите с вами познакомиться?

Я едва не прыснула, припомнив Никулина, Вицина и Моргунова, до того это было неожиданно. И, видимо, допустила промашку — не удалось спрятать начало улыбки, и тип, похоже, за нее уцепился. Ага, а еще за почти африканскую шевелюру, темные глаза и кожу. Тьфу.

— Извините, сэр, никак не могу, меня послали по делу.

— И кто же посылает такую красавицу одну, да еще по делам? — и глаза такие большие и добрые-добрые.

Мамма миа… Прогиб слона в посудной лавке. Эйлин внутри тихо недоумевала — ей всю жизнь втирали, какая она некрасивая, последний вариант в зеркале ее вообще едва в ступор не вогнал, и вот теперь — красавица?

Хорошо, что я не Эйлин.

— Это допрос, господин аврор? Предъявите ваши полномочия, — сухо ответила я, и парень, похоже, обиделся.

И что делать? Этот образ уже использовать не удастся — его запомнил служитель порядка, но ведь он и лицо может вспомнить, если их такому учат. А по идее должны. Сгладить ситуацию? А ну как попрется со мной — оно мне надо? Хотя, может, доведет, куда нужно?..

— Простите, хозяйка велела не задерживаться, — проронила я и сделала вид, что прям бегу. Но не ускорилась, а наоборот, попереминалась с ноги на ногу.

«А если не догонишь, я буду в шкафу, ага», — мелькнуло в голове. Аврор клюнул.

— Позвольте вас хотя бы проводить?

Ну вот. За что боролись, на то напоролись. Но контакт все же был нам нужен.

— Вы не подскажете, где тут магазин сов? Я плохо ориентируюсь…

— Ближайший — Волшебный зверинец, вы шли как раз к нему, — он подхватил меня под локоток, и мы бодро двинулись вперед. — Но если именно хорошая сова, то лучше к Илопсу.

— Это далеко?

— Два квартала. Небольших, — он снова обаятельно улыбнулся — во все зубы, ага. Блин, мне бы такие.

— Тогда давайте туда.

В конце концов, купить самую обычную сову — дело отнюдь не противоправное. Особенно пока господина аврора интересует моя персона, а не моей выдуманной госпожи.

— И все же позвольте представиться, Кингсли Шеклболт. Аврор-стажер.

Упс. Ага, все ясно, небось еще только школу закончил. Или тоже приехал? Берут ли в Аврорат тех, что в МагБритании недавно?

— Аврора, — выскочило у меня совершенно непонятно почему. — А вы… англичанин? В смысле, родились здесь?

— Я — да. Родители приехали на учебу, здесь же поженились, и им удалось остаться.

— Они учились в Хогвартсе? — восхищенно ахнула я и продолжила расспросы.

Через несколько минут я была в курсе приличной части родословной Кингсли, звала его по имени, а главное, мы дошли до аккуратного домика с большими окнами, служившими, видимо, одновременно его рекламой — они были увешаны клетками с совами различных видов и окрасов. На вывеску «Торговый центр «Совы» можно было и не смотреть. Так, выберу самую неприметную. Или одну из тех, которых здесь больше всего.

— Аврора, а вы сами откуда? — наконец дошел до вопросов Кингсли.

Черт, черт, черт! Я ж ничего не знаю, в Африке не бывала ни разу, самое близкое — Эмираты и Иордания. А-а-а… если продолжать общаться и вообще идти на контакт, все равно выплывает. А университет Дружбы народов уже десять лет вроде как функционирует. И Москву я неплохо знаю, центр по крайней мере.

— Из России, — выдала я, глядя, как он изменился в лице. Эк его проняло! — Университет имени Патриса Лумумбы, слышали? Только, пожалуйста, прошу вас, никакой политики!

— Вы поэтому… вы бежали? Вас… преследовали коммунисты?

Я едва не фыркнула, но скроила серьезную мину.

— Я. Вас. Прошу. Никакой политики. Никто меня не преследовал. У меня все в порядке.

— Но вы, как я понял, в услужении…

— Да кто вы такой, чтобы лезть в мои дела? — я позволила себе возмутиться. — Я законопослушный человек, желающий только того, чтобы меня никогда и ни во что не вмешивали! — я рванула на себя дверь, вошла и захлопнула ее за собой.

— Леди не в духе? — тут же подошел ко мне продавец — пожилой мужчина с длинными «английскими» усами, острые кончики которых весело загибались вверх.

— Аврора, простите, простите меня! — просунулся в приоткрытую дверь Кингсли. — Я… меня срочно вызывают. Могу я вам написать? Аврора, пожалуйста!

— Я сама вам напишу.

— Обещаете?

— Да, — ответила я, только чтоб побыстрей отвязаться, и осчастливленный молодой аврор почти мгновенно аппарировал — здесь на улице это, значит, вовсе не считалось дурным тоном.

Ну и на черта нам тогда сплющился «Дырявый котел»?

— Меня попросили выбрать сову, — обратилась я к продавцу — или все-таки это был хозяин — уж очень респектабельный вид он имел. Надо быть повежливее. — Вы не могли бы мне помочь, сэр?

— Что именно вас интересует? Дальние расстояния, скорость, неприметность или, наоборот, статусность, чтобы вашего почтальона узнавали издалека?

Заводить снова песню про хозяйку я не стала. Кому какое дело, себе я беру сову или кому-то еще?

— Ну… переписка только на территории магической Британии, скорость… ничего особо срочного, статус точно нет, неприметность… — я пожала плечами, мол, непонятно, зачем это, вот такая я наивная.

— В последнее время в моде неясыти. Очень красивые и надежные птицы!

— А… можно просто надежную, сэр? — неужели он не видит мою старенькую мантию, и вообще какие скромные мы и небогатые!

Продавец вздохнул, поскучнел, но вскоре я вышла из магазина с клеткой, в которой сидела скромная ястребиная сова.

— Ну что, дорогая, — спросила я ее. — Мне аппарировать с тобой или предпочитаешь своим ходом?

Сова нахохлилась и поцарапала лапой дверцу.

Да, это определенно не просто совы, раз понимают речь. И адреса, куда лететь, как-то узнают — даже те, где никогда не бывали. И адресатов находят. Интересная магия… А не отслеживают ли их? Впрочем… сов слишком много. Оборотное не запрещено, так что ничего противоправного. А заказ я могу разделить между разными поставщиками, в конце концов.

Так, надо бы еще прицениться к готовому зелью — а вдруг? Время еще позволяло, если поторопиться, конечно. Проговорив адрес и отпустив сову, я застыла с пустой клеткой, силясь вспомнить чары уменьшения.

— Редуцио!

Клетка стала вполовину меньше, но все равно неудобно.

— Редуцио максима!

А это уже брелочек… Отличненько. И я едва не вприпрыжку понеслась в сторону аптеки Малпеппера, чья вывеска была видна издали. Знала бы — рванула бы куда подальше. Но, видимо, судьба…

В аптеке мне, конечно, хотелось порассматривать витрины — там было много интересного, но времени было мало, так что я с ходу попросила каталог и с головой нырнула в него. Ну… как нырнула. Странный он тут был — огромный, в половину витрины, что была в торце небольшого зала. Хотя, наверное, как в магазине с совами, он сам был витриной. Перелистывать его можно было только с помощью палочки, что я и сделала, совершенно не обратив внимания, как в аптеку вошел еще кто-то.

И не почувствовала, как он подозрительно уставился на меня, точнее, на палочку в моей руке, а уже потом…

— Эйлин, — услышала я горячий шепот у виска и аж подпрыгнула.

— Да вы что? Вы кто? Вы меня с кем-то путаете!