Просто Маша (джен)

— Да вы что? Вы кто? Вы меня с кем-то путаете! — я отодвинулась подальше и возмущенно посмотрела на того, кто посмел так резко нарушить мое личное пространство.

— Тогда откуда у вас эта палочка… — пожилой, но еще не старый мужчина немного растерянно всматривался в мое лицо и хмурился, но больше не делал попыток приблизиться. И на том спасибо.

Я же изо всех сил изображала крайнее недоумение, а мысленно звала Эйлин, которая куда-то запропастилсь. Пришлось аппелировать к продавцу:

— Сэр, я не знаю этого человека!

— Мистер Принц, я бы попросил вас…

Опаньки. Папочка? Или какой другой родственник?

Эйлин что-то слабо пискнула внутри. Это она что, испугалась? Значит, я правильно догадалась? Так-так… Вот ты какой, северный олень, то есть папашка, который бросает дочь на произвол судьбы, да еще в таком состоянии, а возможно, и виновник этого самого состояния! Я нехорошо прищурилась:

— И что же такое случилось с вашей дочерью, что вы ищете ее, едва не набрасываясь на посторонних женщин? Сбежала? От хорошей жизни?

— Простите, мисс… ваша палочка… где вы ее взяли?

Я встретилась с ним глазами и ощутила, как разламывается голова, зажмурилась от боли, которая тут же прошла, и лишь мгновением позже догадалась, что это было. Он что, совсем охренел — лезть в мои мысли, или как это тут называется — от неожиданности и злости я даже слово забыла.

— Купила! — рявкнула я, отшатываясь. — И не смейте даже пробовать на мне вашу ментальную магию! Я сумею доставить вам достаточно неприятностей, будь вы хоть трижды лордом! В Министерство пожалуюсь! Аврората на вас нет!

— Купили, — эхом ответил мужчина и, кажется, даже не думал извиняться, но как-то моментально сдулся — куда только девалась его уверенность и… и вообще! Словно из него только что вышибли дух.

Он посмотрел на меня ничего не выражающими глазами, скупо кивнул и вышел. Мне тоже уже стало не до зелий, да и время… надо бы вернуться раньше прихода Тобиаса с работы. Так что бедняга аптекарь остался разочарованным после поспешного бегства сразу двух клиентов. А я, вылетая прочь, заметила, как мистер Принц — или все-таки лорд? — покачнулся и тяжело оперся на стену рядом.

Бросаться ему на помощь я и не подумала — все еще было не по себе от его наглости, да и торопились мы, но белое как мел лицо с неожиданно скорбной складкой возле губ в памяти осталось.

* * *

Перемещение прямо в дом удалось — и я тут же бросилась отмываться, но, рванув дверь на себя, лицезрела вытиравшего руки Тобиаса. Почти нос к носу столкнулись. Полотенце у него выпало, и мое тело автоматически наклонилось — поднять. «Приучила к гигиене себе на голову», — мелькнула мысль и тут же исчезла, потому что надо было что-то делать. Тоби увидел меня. И я разогнулась, готовая почти ко всему.

— Ты кто?! — к нему вернулась речь. — Откуда ты взялась в моем доме? А ну вон отсюда! Северус! Это ты ее впустил?

Я изобразила вежливую улыбку и рванула к умывальнику. Толстый слой шоколада, то есть грима, надо было отмывать аккуратно, но мне не дали.

На зов отца причапал Северус с ехидной миной и заявлением, что это мама. Еще и хихикал гнусно, прости господи, кого же я ращу на свою голову?

— Ведьма, — прошипел Тобиас так, что Эйлин внутри задрожала — ее нервов на сегодняшние приключения явно не хватило.

А я нашаривала глазами что-нибудь потяжелее, но увы: в доступе были тазик, ванна и мочалка. Ну и полотенца. На выбор. Ладно… если что, по морде замочалю, а на самый крайняк будет тазиком по зубам. Мне немного полегчало.

— Что ты с собой сделала? — продолжал сжимать кулаки супруг.

— Я?! — я сделала вид, что оскорбилась, закончила размазывать по физиономии подсолнечное масло — на специальные средства не хватило ни денег, ни времени, — и потянулась к мылу. Хозяйственному. Но на первых порах сойдет, потом морду чем-нибудь намажу. На ночь, когда никто не видит.

— Не ты?

В зеркале отразилась такое «милое и славное» личико с размазанной а-ля панда дешевой тушью и красным пятном от помады на пол-лица, что когда я повернулась, физиономии и у супруга, и у сына дружно вытянулись. Эйлин внутри, кажется, собиралась закуклиться.

— Что, не видели, как женщины грим снимают? Брысь отсюда, дайте мне спокойно прийти в себя!

— Так это не колдовство? — выдавил Тобиас.

— Дошло до утки на шестые сутки, — фыркнула я. — Страшное заклинание под названием «парикмахерская» тебе, конечно, неизвестно? Так же, как и «женская косметика»?

Северус демонстративно фыркнул и отправился к себе, наверх.

— А… но это… — Тоби сфокусировался на шевелюре.

— Другое заклинание под названием «химическая завивка»! Ужасно темное и доступное лишь представителям единственной профессии. Сказать какой, или сам догадаешься? Отстань уже, дайте нормально привести себя в порядок!

Тоби наконец вылетел, хлопнув дверью. Вот что это? Он не в силах пережить такое зрелище, как умывающаяся супруга? Слабонервный какой, пфи.

Зря я об этом подумала — видимо, громко — то есть обращаясь к Эйлин. Та удивительно быстро очухалась и принялась выедать мне мозг по поводу того, что приличествует, а что не приличествует показывать мужчинам. И где только набралась…

— Да перестань уже, я с тобой вполне согласна, — заявила я, смывая с головы пену. — Но что прикажешь делать, если он уже видит? Падать в обморок или застывать соляным столпом, чтобы получше разглядел?

— Но это мой муж! Что он теперь будет обо мне думать? Что ты натворила, ты не представляешь… — и она всхлипнула.

— Думать он будет не о тебе, а обо мне! Сейчас вот все смоем, приберем, и ты красивая выйдешь…

— Ему прическа не понравилась.

— Он просто еще не привык. Сделаем все как было, согласна?

— А… как он привыкать будет?

— А для этого мы челочку оставим, не возражаешь?

На самом деле все очень даже хорошо, — думала я, на сей раз контролируя, чтобы все было «втихую». Тоби после такого явления некоторое время вряд ли будут посещать, хм, романтические чуйства, до которых мне уже — как до Луны, а бедняжке Эйлин… Да, ей этого точно не хватает. Надо попробовать позакукливаться, все же это, наверное, самый быстрый вариант, а главное, зависит только от меня.

* * *

Когда я вышла, подобрав еще влажные волосы в почти привычный вид, Тоби облегченно вздохнул.

— Ну и как? — наконец поинтересовался он. — Удачно сходили?

Я вздохнула. Рассказывать о знакомстве с молодым аврором? Нетушки. А вот про все остальное… Отчитаемся!

— Сову купила. Кстати, Северус! Не прилетела еще?

— У меня! — откликнулся он. — Принести?

— Хочешь посмотреть? — спросила я Тобиаса.

— Кажется, я сегодня уже насмотрелся, — вздохнул он, и я хихикнула.

— На потрясающее парикмахерское колдунство. Зато это настоящая волшебная птица, а не намазанная красками женщина.

— Обойдусь.

— Ну как хочешь, — улыбнулась я. — Аппетит еще не проснулся? Идем на кухню?

Я положила ему тушеных овощей с мясной подливкой и продолжила:

— Думала прицениться к зельям, забежала в аптеку, встретила там отца Эйлин.

О, кажется, аппетит снова пропал… Я постучала его по спине, пока он прокашливался.

— И… кха-кха, кхак?

— Ты забыл, как не узнал мою рожу в гриме?

— И он тоже не узнал?

— А что, думаешь, можно было?

— Да кто вас знает. Волшебники же.

— Он палочку дочери опознал, а я сказала, что купила. Он сразу отстал и ушел.

— И не сказал ничего?

— Вроде как извинился. Да ты ешь, ешь…

* * *

Как хорошо, что я мало нуждалась во сне — было время хотя бы подумать, а то днем мы вечно крутились — белки в колесе обзавидуются. Перед глазами (внутренним взором, конечно, и, похоже, только моим) упорно маячило лицо папаши Эйлин — да так, что в конце концов я едва не чувствовала себя виноватой — не помогла пожилому человеку, когда ему было плохо. И как прикажете со всем этим разбираться, если Эйлин при упоминании отца начинает трясти? Только перед тем, как наше тело и сама Эйлин отправились баиньки, я все же догадалась задать ей правильный вопрос.

— Когда случается так, что чью-то палочку продают другому магу?

— Обычно когда кто-то умрет, а родственникам она не подходит, — не задумываясь, ответила она и зевнула. — Возвращают туда, где купили, половину денег получают назад. Давай спать, я просто ужасно устала.

Тогда странную реакцию Принца можно приписать тому, что его смерть дочери потрясла, что ли? Странно. Вроде как он сам ее выгнал. В каноне. Или нет? И от рода отсек… или не отсек? Хотя Эйлин моя здесь, кажется, от другой гадости загибается. Вообще тут есть фанонная родовая магия или нет?

— Эйли-и-ин!

— Ну чего тебе? — жалобно откликнулась она.

— А родовая магия… она какая?

— Какая магия?

— Ну, есть тут что-то, что магически связывает всех предков и потомков? Домашние алтари там, ритуалы?

— Как что… родство. Про алтари не слышала, хотя погоди… что-то про друидов. Нет, не помню. Ритуалы… редко, многое же запрещено давно. Это ты к чему, не понимаю? Ты сама не знаешь, что ли?

— Поиск человека по крови родственников возможен?

— Какое еще поиск по кро… Ой. Это Темная магия… Но только по его собственной.

— Да? А если ребенок пропал?

— Детям обычно амулеты одевают… Думаешь, нас могут найти?

— Ты кому-то свою кровь давала?

— Нет. Но… я же маленькая была, могли взять так, что я не помню.

— Ты вообще мало что помнишь, как выяснилось. И смотрю, то-то у нас Северус прямо весь в амулетах. Дорогая наша старательная и любящая мамочка.

— Я на нем все время чары подновляла!

— Какие?

— Магглооталкивающие!

— Так отталкивали, прямо до синяков, да?

— Ой… Но как же…

— Совсем проснулась? Ну извини. Вот только не надо снова заводить о том, какая ты дура, я уже в курсе, как и в том, что это ты не сама по себе. Разобраться бы в том, кто с тобой это сделал. Я вот думаю, почему ты так отца боишься? Это он?

— Не говори мне о нем! — почти истерично воскликнула она.

— Да что он тебе сделал, скажи, наконец! Ты ведь должна понимать, что мне надо знать, от чего защищаться в случае чего! Тебя же спасать!

— Я п-постараюсь. Он, — голос Эйлин дрожал. — Н-н-ничего. Но я его боюсь!

Вот это здрассьте, приехали.

— Почему? Ты не помнишь или просто так боишься?

— Н-н-не… не знаю!

Ох. Как же с ней трудно.

— Давай-ка, робкая моя, сходим, валерианочки тяпнем, а то долго не уснешь.

Домашнюю аптечку мы недавно тоже пополнили, первым делом, можно сказать, а валериана — штука международная. Двойную дозу… или тройную? Нет, уснет раньше, чем я ее разговорю. Полторы — и хорош. Девушка у нас нежная, не подействует — добавим.

— Вот и славненько, — начала я успокаивающим голосом, когда Эйлин улеглась обратно на диван. — А теперь давай по порядку, почему ты так боишься отца. Мне он страшным не показался.

— Да? А кто в аптеке подпрыгнул чуть не до потолка?

— Преувеличиваешь. И вообще, я просто от неожиданности. Кто угодно подпрыгнет, когда к нему сзади подойдут и почти прямо в ухо что-то скажут. Тем более если это незнакомец. Так что давай, дорогая, хоть немного, да просвети меня. Сама ведь знаешь, что надо. Тут не страшно, в дом никто не проникнет, давай в одеяло завернемся, в конце концов.

И она на полном серьезе начала заворачиваться в одеяло, представляете? Нет, все-таки инфантильные черты у британских магов — это, наверное, какой-то наследственный признак. Или он вообще у всех магов есть? Изменения в психике из-за возможности колдовать? Ведь не зря у нас поговорка есть, мол, «такой большой, а в сказки верит».

— Он всегда был очень строгим, — начала Эйлин, замотанная в кокон одеяла.

Я внимательно слушала. Но так и не могла взять в толк, что такого уж особенного было в ее детстве — ну, родители не айс, но по-своему они все же о дочери заботились. По крайней мере, девочка не знала ни нужды, ни голода. А неуверенность в себе из-за того, что ее все время шпыняли — не то чтоб это лечится, но вовсе не криминал. В жизни таких, как она, достаточно, ничего — вырастают, бунтуют, взрослеют и понемногу выправляются. По-разному, конечно, но от низкой самооценки никто еще не умирал, страдали только. Рассказать ей пару примеров? Нет, успеется. И я только поддакивала и поддерживала — мне было интересно, когда мы наткнемся на барьер в ее воспоминаниях.

Потому что если это будет время учебы в школе — то у нас тут, вполне вероятно, вариант Дамбигада. А если нет, то может быть в принципе что угодно. Но чтоб родители отказались от единственного ребенка, это должно быть просто нечто, тем более, что, судя по рассказу, они были относительно нормальными. Не верю…

Школьные воспоминания — отрывочные, но были. И чем старше, тем их становилось больше, что вполне закономерно. Мне с гордостью рассказали про капитанство в «Плюй-камни» — оказалось, в те времена, когда она училась, плевались те камушки отнюдь не только противной жижей — бывало и огнем, и чем-то ядовитым, и вообще-то это было испытанием для всех версий Протего и других щитов, игра на скорость и прочность защитных заклинаний, не особо хуже квиддича, в смысле, тоже довольно опасная и даже зрелищная. Надо же, а я-то думала, что полная фигня — эта игра дурацкая.

И наша забитая, депрессивная и робкая домохозяйка была капитаном команды — и не просто факультета — Хогвартса! Всей школы! Командовала даже ребятами с других факультетов! Гриффиндорцы среди них тоже были. Фигурировал в воспоминаниях и Тоби — упорно без фамилии, но — та дам! — член этой самой команды и рэйвенкловец. Офигеть, да.

Стоп, вот же он — первый разрыв, первое стертое — фамилия Тобиаса! Как так? Получается, она ее не помнила в принципе — и такая избирательная амнезия мне нравилась не больше, чем тотальная — у самого Тоби. Вывод я смогла сделать только один — оба перешли кому-то дорогу еще в школе. И этот кто-то — сильный менталист.

Дамбигадство напрашивалось, конечно, но… уж слишком это было бы очевидно. Директор, а тогда еще просто профессор трансфигурации своих талантов в ментальной магии не скрывал — и это что-то да значило. Как минимум то, что использовать этот дар в преступных целях он не собирался. Потому что иначе надо было быть просто идиотом. Тогда кто? И почему?

Воспоминания Эйлин оборвались аккурат перед свадьбой, и я узнала, что женихом-то был отнюдь не Тобиас, а… Альфард Блэк! Старше ее всего на три года и учившийся там же. И… нет, он Эйлин не нравился — побаивалась она его.

Вот так номер. С перепугу сбежала? Блэки, что ли, у нас тут те самые гады? Ну… эти могут, эти все могут, но все же — с чего бы? Чистокровная и не самая слабая ведьма, с талантами… Хотя могут быть и те, кто под Блэков копал. А кому они за все годы только не насолили! Мдя.

Так все же что там у нас с папочкой? Ведь если он действительно скорбит о дочери, можно попробовать и «восстать»? Тем более Эйлин что-то говорила о библиотеке — а она нам ой как нужна.

И вообще надо подумать над первыми контактами, которые у меня появились в магическом мире. Кингсли, кстати, тоже не стоит сразу сбрасывать со счетов, раз они в МагБритании устроились, и довольно неплохо, то у семьи явно свои секреты имеются. Могут быть полезными.

А завтра еще приятели Северуса придут… Меня тоже начинало клонить в сон. Странно, спать я, кажется, стала совсем недавно — это что, действие привыкания к телу? Или что-то еще? Ох, все, я подумаю об этом завтра, и прости меня за плагиат, дорогая Скарлетт, ну и Маргарет, конечно!