Исчезновения Драко Малфоя (гет)

Драко бежал по Хогвартсу рядом с Гермионой, повсюду виднелся разлад и упадок. Портреты опустели. Уютные закутки, где прежде засиживались с учебой, обвалились, слившись с разрухой. Когда Драко кинул взгляд в класс, в котором валялись перевернутые тлеющие парты, то ясно увидел за разрушенной стеной лопнувшую плитку ванной комнаты старост.

Все было неправильно, но все же степень окружающего хаоса уступала в неправильности тому, что Драко считал истиной: они опоздали. У Гарри было полно времени, чтобы дойти до Запретного леса. Наверняка он уже умер.

Но как было в это поверить? На Драко вновь накатило ощущение перекоса, головокружения, будто в среднее ухо попала вода. Как мог Гарри Поттер, такая же основополагающая часть Хогвартса, как сами камни, из которых возведен замок, как он мог умереть?

Гермиона, не скрываясь, плакала на бегу; Рон был бледен как смерть; Люпин и Тонкс подгоняли их вперед быстрее и быстрее. Драко остановился лишь затем, чтобы подхватить палочку павшего Пожирателя, и спрятал Бузинную во внутренний карман мантии. Мчась по коридорам второго этажа, они миновали множество раненых соратников: кто-то лежал на полу, кто-то опирался о стену, и за всеми ухаживала мадам Помфри.

— Гарри, — спрашивали они у каждого встречного, — вы видели Гарри Поттера?

Но ответ каждый раз был отрицательным. Драко и не ждал, что Гарри вылезет из-под мантии. Они бежали дальше. По коридору разносились низкие болезненные стоны, но самые страшные звуки раздавались впереди.

Они скатились со ступеней в вестибюль и замерли на пороге Большого зала. Из-за шока Гермиона даже перестала всхлипывать.

Четыре стола факультетов были сдвинуты к стенам, а на освободившихся каменных плитах лежали ряды павших. Совсем недалеко от входа Падма Патил и Майкл Корнер стояли на коленях у маленького тела Колина Криви; лица живых были такими же пустыми, как у мертвеца. Добби и Винки глухо завывали вместе с остальными домовиками в конце зала, где нескольких эльфов уложили на простыни и полотенца. В одном углу тел Фреда и Джорджа было почти не видно, потому что вокруг них собралась вся семья. Молли Уизли распростерлась между сыновьями, ее рот был распахнут, но оттуда не вылетало ни звука, по щекам ручьями бежали слезы.

«Мама», — в оцепенении подумал Драко. Оглядел ряды погибших, ища светловолосую голову и боясь найти ее. Но вместо матери на глаза попались другие знакомые лица. Стерджис Подмор, Лаванда Браун. Парвати Патил, согнувшуюся над телом лучшей подруги, сотрясали всхлипы такой силы, что их можно было спутать с позывами тошноты. Но хуже всего, наверное, было видеть одинокие неопознанные тела, о которых никто не горевал.

Гермиона молча сжала его плечо. Драко обернулся: его мать стояла в вестибюле в нескольких шагах от них. Она, почти что прозрачная, походила на призрак.

У Драко словно гора с плеч свалилась, но он остался на месте. Он не знал, то ли шагнуть к ней, то ли приготовиться к тому, что могло сорваться с ее губ. В ушах зазвенел истошный крик матери на ступенях «Гринготтса». Увидит ли она в нем отца? Винила ли она его за то, что отец стал одной из жертв этих бесконечных дня и ночи?

В следующий момент Нарцисса ринулась к нему и обхватила лицо ладонями.

— Мой сын, — долетел ее шепот. Она обняла его, сжала до хруста костей.

Зажмурившись, Драко положил ладони на дрожащую спину матери. Его вернули в чувство громкий скрип парадных дверей и усиленные магией голоса Ремуса и Тонкс:

— Гарри! Гарри!

Драко отстранился от матери; Рон, разрываясь между погоней и своей горюющей семьей, все-таки сорвался следом за Ремусом и Тонкс. Гермиона замешкалась.

— Иди, — отпустил ее Драко.

Повторять не пришлось.

— Гоменум ревелио! — закричала Гермиона, бросившись через порог со вскинутой палочкой.

— Сюда, Драко, — повернулась мать к лестнице. — Уходим, пока Темный Лорд не возобновил нападение. Нужно укрыться в безопасном месте.

— В безопасном месте? Мама, если Орден проиграет, безопасных мест не останется.

— Где угодно лучше, чем в этом замке. Пойдем! — Она взяла его за запястье. — Мы с тобой не изменим ход войны.

Она потянула его за собой, но Драко был выше матери на полголовы, и не в ее силах было сдвинуть его с места. Он накрыл ладонь матери своей ладонью и аккуратно, но решительно высвободил запястье.

— Я уже изменил.

Молчание.

— Да, — все-таки пробормотала мать. — Я знаю.

Она заглянула ему в лицо с напряженным, пытливым видом.

— Что?

Тишина, изящный наклон головы.

— Ты стал мужчиной, а я и не заметила.

Тяжесть в груди разрослась сильнее. Его мать не призналась бы в этом из чистых сантиментов; семнадцать лет оберегая его от невзгод, теперь она и вправду признала его взрослым. Но Драко не ощущал в себе лоска и искусности, которые ассоциировались у него с отцом и порой зрелости в его воображении. От вида Большого зала накатывала тошнота, как и от остаточных следов страха заметить среди погибших мать, Пэнси или Гойла. Нет, он больше не был мальчишкой, но все же чувствовал, что детство еще здесь, под самой поверхностью, бьется крыльями о ребра в припадке ужаса.

— Эвакуируйся, — сказал Драко. — Пожиратели не пройдут внутрь. Иди на восьмой этаж, вход напротив гобелена Варнавы Вздрюченного. Если все пойдет наперекосяк, встретимся в...

— Нет, — тон матери был резок, решителен. — Мы останемся вместе в любом случае.

Ответить Драко не успел: его опередил другой голос. Слова Волдеморта в очередной раз отразились от стен Хогвартса, и даже в Большом зале утихли рыдания.

— Гарри Поттер мертв.

Помещение сотрясли пронзительные крики. С потрясенными лицами Уизли кое-как поднялись на ноги.

— Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв.

Джинни с дикими глазами уже мчалась в вестибюль, сразу за ней бежали Падма, Чжоу, Эрни Макмиллан, Добби и Винки и все профессора Хогвартса.

— Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Ради блага магического мира всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.

Присутствующие в Большом зале хлынули наружу в вестибюль со страхом и недоверием, а люди из коридоров второго этажа уже сбегали по лестницам; даже раненые ковыляли следом, опираясь на товарищей, шептали, что все неправда.

Разум Драко окружала тишина. Он неподвижно стоял вместе с матерью, пока толпа обтекала их, и смотрел через распахнутые двери на темную полосу Запретного леса. Он уже знал, что это правда. Гарри сделал то, что обещал раз за разом. Не прошло и дня, хотя казалось, что целая жизнь, как он сказал Ордену в штаб-квартире: «Я сам решаю, в каком мире хочу жить — или за какой умереть. Я сделал этот выбор давным-давно».

Драко не заметил, как влился в движение толпы, мать не отставала. «Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились...» Он должен увидеть его своими глазами, должен убедиться... найти Гермиону. Если самопожертвование Гарри действительно разрушило крестраж в его теле, если Снейпу удалось убить змею, тогда лорд Волдеморт впервые за пятьдесят лет стал смертным. Значит, необходимо убить его сейчас, здесь, иначе, уйдя из сражения живым, он вновь разорвет душу и укроет новые крестражи так, что их никто никогда не найдет.

Они ступили на темную траву. Драко разглядел Гермиону в первом ряду среди своих и протолкнулся сквозь толпу, остановившись у ее плеча. Она взяла его за руку и стиснула до боли.

Силы Пожирателей выходили из леса, неторопливой волной расползаясь по территории. Над орденцами пронесся всеобщий вздох. Волдеморт не соврал: их действительно превосходили числом. На каждого с их стороны приходилось по паре Пожирателей или сотрудников Министерства.

— НЕТ! — оглушил всех нечеловеческий крик. Драко и подумать не мог, что профессор Макгонагалл способна так кричать, пока не увидел, как она пошатнулась, сделав шаг вперед из ряда орденцев.

А потом он тоже это узрел. Волдеморт приближался к замку, высокий и худой, как скелет. По левую сторону от него шла Беллатриса Лестрейндж, на одной щеке у нее горел вздутый отпечаток руки. Драко тотчас понял, что это дело рук не Ордена, а наказание Волдеморта за утерю чаши Пуффендуй.

По правую руку от него шествовал Северус Снейп с безразличным лицом и вытянутой палочкой. Удерживаемое ею тело Гарри зловеще зависло в воздухе, очки едва держались на узком носу.

Толпа взорвалась криками.

— ГАРРИ! — всхлипнула-выкрикнула Гермиона, Рон заорал: «НЕТ» — и у Джинни вырвалось что-то нечленораздельное на фоне воплей Ордена. Драко наблюдал молча, тело будто сковывало холодом. Гарри Поттер, безвольный и безжизненный. Мертвые в Большом зале. Его отец на ступенях «Гринготтса»... Все бессмысленно. Много месяцев назад Драко сидел в забегаловке магловского Лондона и осознавал ничтожность и пустоту претензий Пожирателей. Теперь же в эту пустоту хлынул поток сотен жизней. Драко понимал, что окружающие его люди не прекратят сражаться, пусть даже с таким числом союзников им не светит добраться до Волдеморта. Так скольких еще ждет смерть — и во имя чего?

Волна врагов разошлась вширь и остановилась шагах в двадцати от первого ряда орденцев. Какое-то время Волдеморт молчал. Видно, наслаждался криками ярости и боли, его взгляд любовно задерживался на тех, кто всхлипывал и надрывал горло.

А когда Драко оторвался от тела Гарри, он увидел, что все еще хуже, чем ему казалось. У ног Волдеморта по-прежнему ползала гигантская змея, отсвечивая магической защитой.

— Снейп ничего не сделал, — глухо пробормотал Рон. — Почему?

— Это з-заклинание, — Гермиона вытерла щеки. — Наверное, только В-волдеморт может его снять.

— Значит, убить ее невозможно.

— Нет. Это заклинание в активной форме. Если он станет сражаться с нами сам, ему придется убрать защиту. — Гермиона отпустила ладонь Драко и вынула палочку, к горю на ее лице примешалась злость. — Нельзя упустить змею.

— Не упустим, — пробормотал Драко. Его рука нащупала коробку в кармане, в которой хранились три клыка василиска.

Голос Волдеморта вновь огласил окрестности.

— Молчать. — Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка, и все смолкло. — Игра окончена. Клади его сюда, Снейп, к моим ногам, здесь ему самое место.

Подчиняясь движению палочки Снейпа, тело Гарри плавно опустилось на траву. Волдеморт заходил взад-вперед позади его тела, мантия с шуршанием волочилась по траве. Его бледное лицо светилось во мраке.

— Видите? — сказал Волдеморт. — Гарри Поттер мертв! Прислушайтесь к разуму. Подумайте о своих семьях. Неужели вы готовы пустить свою жизнь и жизнь родных под откос ради убийцы, взращенного маглами, который стремился разрушить магический...

— Вранье! — завопил Рон. Орденцы снова зашумели и закричали, по воздуху разнеслась волна ярости. Чары развеялись. «Но как?» — вдруг подумалось Драко.

Взметнулась палочка Волдеморта. Второй, более мощный хлопок заглушил все голоса.

— Неужели вы все настолько безрассудные? — спросил громкий голос Волдеморта. — Ну же!.. Даже если вы верите, что мальчишка не виновен в преступлениях, что тянулись за ним из года в год, в трагическую случайность за случайностью... Неужели вы кинетесь умирать во имя памяти мальчишки, не блиставшего талантами, который позволил столь многим погибнуть за себя? — Он остановился у плеча Гарри. — Я уверен, среди вас есть кто-нибудь разумный! Как минимум один...

Красные глаза обшарили толпу орденцев. За секунду до того, как это случилось, Драко почувствовал, что взгляд Волдеморта остановится на нем.

Змеиное лицо изобразило удивление, но его выбор не был случаен.

— Кто же это? — сказал Волдеморт. — Драко Малфой, ученик моего же факультета... один из моих Пожирателей смерти, бесстрашных людей, которые столько лет оберегали традиции магического мира... Драко Малфой из такого благородного рода — и увлечен в крамольные сети Ордена? Не может быть. Подойди, Драко... встань рядом, и все простится.

Волдеморт поднял свободную руку и поманил.

«Протего!» — продумал Драко, взмахнув палочкой, но что бы тот ни наколдовал невербально, оно пробило Щитовые чары. Драко подцепило на крючок, точно рыбу, и дернуло вперед. Под крики Гермионы и матери его протащило по траве, и вот он уже стоял на коленях в шаге от тела Гарри.

Орден притих. Траву пригибал к земле ночной ветер. Драко смотрел снизу вверх в лицо Волдеморта. Никакого милосердия в глазах, никакой жалости, ни следа интереса, который он сыграл для толпы.

— Мне было интересно, встретимся ли мы здесь, Драко, — тихо прошипел Волдеморт, но голос его все равно разлетелся по округе. — Но я был уверен, что ты объединишься с волшебниками. Твоя тетушка рассказала, что Люциус остался верным до самой смерти, невзирая на его недостатки... Ты ведь любящий сын. Неужели не почтишь память отца?

Издевка. Драко постарался сдержать вспышку холодной ярости. Нужно думать, нужно составить план. В разуме скользнула мысль о змее. Драко не позволил себе даже на миг посмотреть на Нагайну. Получится ли притвориться, что он принимает предложение Волдеморта, и тем самым подобраться к змее? Она ведь близко, вьется в траве в этой магической защите... но даже если проткнуть шкуру клыком василиска, выйдет ли у него сбежать, не расставшись с жизнью?

Возможно ли объединиться со Снейпом? Получится ли у Ордена отвлечь Волдеморта?

Драко оглянулся через плечо. Люди замерли, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать Волдеморта — вдруг тот убьет Драко на месте. Впереди всех Рон и Джинни удерживали Гермиону, а чета Уизли — его мать. Их рты были раскрыты в беззвучном крике.

На Драко снизошло понимание. Всяческие наметки планов и замыслов растаяли, а в голове стало очень-очень тихо.

Гермиону и мать удерживали, потому что место, где находился Драко, было отмечено смертью — и с великой вероятностью станет ему могилой. Он стоял на коленях в темной траве совершенно один. Помощь не придет.

Конечно же, Волдеморт не считал, что Драко вернется к Пожирателям. Он вытащил его на открытое пространство, чтобы унижать и пытать, а потом убить и этим наглядно показать, чем грозит непослушание и предательство. Живым не уйти. Не в этот раз.

— Что же? — подстегнул Волдеморт.

Драко прикинул шансы. Затем поднялся, разгладил мантию и откинул со лба волосы. Когда-то он ползал в ногах Волдеморта и молил о снисхождении. Но тот больше никогда не лишит Драко гордости и чувства собственного достоинства.

— Убей меня, если так хочется, — произнес Драко тем холодным, едким тоном, каким в Хогвартсе разговаривал с теми, кого считал ниже себя. — Но не заставляй стоять и слушать, как ты разглагольствуешь.

У Волдеморта едва расширились глаза. За спиной Драко кто-то не удержался от удивленных, робких смешков, а его желудок сделал кульбит, словно он бросился в пике на «Нимбусе-2001».

— Да как ты посмел... посмел... — захлебнулась Беллатриса. Кожа вокруг ее свежего ожога-отпечатка покраснела от такого унижения. — Мой лорд, позвольте мне убить его самой! Позвольте стереть это пятно с моей родословной!

Волдеморт глянул на Беллатрису с ледяным презрением. Та вздрогнула.

Затем Волдеморт обратил свои красные глаза на Драко — тот понимал, что его ждет невыносимая боль. Надо же обезуметь настолько, чтобы грубить Темному Лорду... но в ближайший час Драко все равно умрет. Зачем сдерживаться? Почему бы не высказать, что на душе? Ощущая прилив болезненных чувств, Драко вспомнил, как Гермиона смеялась над его сухими остротами, переворачиваясь на спину на полу в библиотеке, под ее кудрями лежала подушка, на груди — книга... но думать о Гермионе он себе запрещал, иначе на него нахлынут мысли о жизни, которая могла бы у них быть...

Будущее с ней, о котором он мечтал, жестоко замерло в шаге от него, манило тысячами блестящих кусочков — не дотянуться, застыло за мгновение до того, как объединиться в нечто целое. В конце концов, мать по-прежнему его любила. У него была семья, Тонкс, Ремус и маленький Тедди; у него были Пэнси, Гойл и остальные орденцы. А самое главное, у него была Гермиона. И ведь они вырвались, почти вырвались из тьмы облаков в мир, который примет их обоих. Быть может, думал Драко, вот что значит стать мужчиной — чувствовать тоскливую жажду, превосходящую его самого.

Он стоял не шевелясь, готовясь к Круциатусу.

А вместо этого услышал вкрадчивый голос Северуса Снейпа.

— Мой лорд... быть может, стоит напомнить мальчишке о верности? Будет символично избавить Слизерин от предателя крови самим символом нашего факультета.

Снейп перевел темные глаза на Нагайну. Драко тотчас понял план.

Раскусит ли хитрость Волдеморт? Ощутит ли опасность?.. Но злоба на лице Волдеморта уступала место азарту. Самонадеянность Темного Лорда затмила ему глаза, он видел лишь символичный жест садизма от слуги, который никогда его не подводил.

— Хорошо, — прошептал он Снейпу. — Да... очень хорошо, Северус.

Волдеморт повысил голос, и тот отразился от стен Хогвартса:

— Юный Драко вызвался продемонстрировать, что происходит с теми, кто упорствует и сражается, когда битва проиграна.

Он вскинул палочку. Драко раскрыл в кармане коробку с клыками.

— Нет!

У Драко что-то болезненно сжалось в животе. Это был голос Гермионы. Чары немоты, наложенные Волдемортом, спали в который раз, Драко услышал крики орденцев и бегущие шаги по мокрой траве, и знал, даже не оборачиваясь, что Гермиона вырвалась из толпы, что она налетит на него, ухватит за локоть, а ее лицо, залитое слезами, не потеряет непокорного выражения. Он хотел отправить ее обратно, оттолкнуть в безопасность, но было поздно. Гермиона уже обводила взглядом сборище сотрудников Министерства.

— Вы что, не понимаете?! Совсем не понимаете, за что они хотят наказать Драко? Потому что раньше он верил этим бредням про маглорожденных и... и домашних эльфов, и оборотней, и про остальных! А если уж прозрел один из Малфоев, то каждый может! Еще не поздно увидеть истину!

К ней присоединился другой голос. Рон метнулся через нейтральную полосу и встал рядом с ними.

— Волдеморт не пытался спасти магический мир! — проорал он. — Он хочет захватить Министерство, а вы ему позволяете!

Толпа орденцев согласно закричала. В рядах Министерства пошло какое-то шевеление. Никто не осмелился высказаться, но Драко заметил, как отдельные люди неуверенно закрутили головами.

— Истину? — разнесся над всеми высокий безрадостный голос Волдеморта. — Грязнокровка и предатель крови, на чьих руках кровь сотен жертв в Малфой-мэноре и Азкабане, заявляют вам об истине! Конечно, мы ведь уже знаем, что они сотворят, если позволить им посягнуть на благонравное магическое сообщество. Мы видели, как результаты их усилий отразились на невинных семьях волшебников. Как предупредительно со стороны этих преступников выйти к нам самим... Пора восторжествовать справедливости.

Драко, Рон и Гермиона вскинули палочки, но Разоружающие заклинания снопом ударили из массы Пожирателей, их все было не отбить. Палочки вылетели из рук. Драко не осмелился вооружиться Бузинной палочкой — вдруг, несмотря на догадки Гарри, та признает хозяина в Волдеморте? — поэтому остался беззащитный вместе с Гермионой и Роном.

Волдеморт вновь поднял палочку. Гермиона стиснула локоть Драко, до него долетел шепот едва ли громче дыхания: «Я люблю тебя» — он повторил ей эти же слова, понимая, что это в последний раз. Их взгляды пересеклись на миг; если уж Драко было суждено умереть здесь и сейчас, по крайней мере, последним, что он увидит, будет ее лицо при свете звезд.

— Узрите же, — произнес Волдеморт, — как кровь Салазара Слизерина защищает магический мир от скверны.

Палочка рассекла воздух. В магической защите Нагайны раскрылась трещина, и Волдеморт прошипел команду на парселтанге.

Темное тяжелое тело огромной змеи рвануло вперед. В разинутой пасти сверкнули клыки. Десять шагов... пять...

Со стороны Ордена заревели, а потом земля сотряслась от топота множества ног. Драко запустил руку в карман и вытащил коробку.

Гермиона и Рон были готовы. Они едва успели похватать клыки василиска, как змея напала. Они бросились в разные стороны, уклоняясь от смертельной атаки, между Орденом и Пожирателями полетели первые лучи заклинаний, и пришлось распластаться по земле. Почти сразу же вспышки слились в поток света, их было так много, этих проклятий и сглазов, просвистевших к Волдеморту, что его фигуру невозможно стало разглядеть.

Драко бил клыком раз за разом, но змеиный хвост ускользал и извивался с бешеной скоростью. Рон бросился Нагайне на спину, попытался удержать ее, чтобы всадить клык в бок, но мощное тело змеи не давалось. Хвост с размаху врезал Рону по голове, сшибая со спины. Тот зашатался, временно оглушенный, и Нагайна метнулась к нему темной молнией.

Из толпы разъяренно завопили. Когда Нагайна распахнула пасть, Пэнси оттолкнула Рона в сторону: первые ряды Ордена поравнялись с ними. Еще две фигуры прыгнули на змею, пригвоздив середину ее тела к земле гораздо эффективнее, чем Рон, — Грегори Гойл и Невилл Долгопупс. Навалились остальные. Гермиона удерживала хвост Нагайны, Пэнси и Рон вдавливали в траву нижнюю часть.

Драко поднял клык василиска и вогнал его в основание шеи змеи.

Волдеморт, занятый в самой гуще схватки, издал яростный крик. Его лицо озарилось пониманием при виде клыков василиска, он догадался о предательстве. Из палочки Волдеморта вырвался яркий багровый луч, разметавший противников один за другим, он крутанулся вправо, намереваясь сразить Снейпа... но того уже не было.

Мастер зелий успел вынырнуть из рядов Пожирателей и бросился к какому-то месту в нескольких шагах от Волдеморта. И не он один. Из гущи орденцев туда же на всех парах стремился Ремус Люпин, глаза его, широко распахнутые, изумленные, застыли на точке впереди. Драко не понимал, что происходит, пока не проследил за его взглядом.

Оба мужчины неслись к безжизненному телу Гарри... вот только тело Гарри больше не было безжизненным. Драко, словно мешком оглушенный, видел, как Гарри сунул руки в карманы и вытащил палочку.

Он был жив.

И Снейп с Люпином успели точно в срок, ведь Волдеморт, как и они, тоже увидел Гарри. Он проревел Убивающее, но из палочек Ремуса и Снейпа тогда же вылетели заклинания. Чары Снейпа вздыбили перед Гарри земляную стену, и зеленый луч утонул в траве. Ремус наколдовал прозрачный барьер между Гарри и Волдемортом. К тому времени, как темный дым Волдеморта разъел выставленный щит, Гарри уже поднялся на ноги, а Снейп и Ремус единым фронтом выступили между Волдемортом и сыном Лили и Джеймса.

По толпе пронесся оглушающий ор — Орден поворачивал головы к Гарри.

— ОН ЖИВ!

— ГАРРИ!

— Стойте! — закричал Гарри, вытянув палочку, но множество рук начало утягивать его под прикрытие толпы, а Волдеморт тем временем наводил такое заклинание, от которого у Драко заныли зубы. Раздался треск, как от удара молнии. Перед Волдемортом собралась темная колышущаяся масса и разбилась на две части. Одна ударила в грудь Снейпа, вторая — в Ремуса. Мужчины рухнули на землю и больше не двигались.

Рев. Толпа бросилась вперед, и передние ряды вновь схлестнулись с Пожирателями. Драко до сих пор сжимал клык василиска в онемевшей руке, а другую распластал по чешуе Нагайны. В ушах звенело. Он понимал, что Снейп и Ремус мертвы, но не мог отвести глаз от их тел. Вот Ремус врывается в гостиную штаб-квартиры — они назвали сына «Тедди»; вот мальчишка Снейп корчится в кустах на детской площадке.

В следующий момент Гермиона с фиолетовым синяком на щеке уже поднимала его на ноги и толкала палочку в ладонь. А встав спиной к спине, чтобы сражаться, Драко расслышал какой-то фантастический звук, словно в небе залилась лаем тысяча гончих.

Он запрокинул голову, и у него замерло сердце. Чарли Уизли пикировал сверху во главе отряда из пятидесяти наездников на драконах, выкрикивая команды то на французском, то на болгарском сотне летунов на метлах, которые защищали наездников по бокам. В спину Пожирателям полетели раскаленные плевки пламенем, и те, кому не повезло, сломя голову бежали к озеру.

Из глубин территории школы докатился шум, подобный грому. Из Запретного леса вылетели кентавры, фестралы и гиппогрифы. От ворот Хогвартса Аберфорт Дамблдор возглавлял пешее подкрепление из родственников учеников, сотни и сотни тех, кто многие месяцы поддерживал Орден на плаву по всей стране.

— Куда делся Гарри? — кричала Гермиона. С другой стороны тела мертвой змеи крутил головой Рон, силясь подняться.

И только тогда Драко разглядел, что рядом с ним лежит бессознательная Пэнси c полузакрытыми глазами. По ее боку расползались два темных пятна. Когда она оттолкнула Рона с дороги, Нагайна укусила ее саму.

У Драко похолодело сердце. Он двинулся вперед, но мать поймала его за плечо и дернула назад, а мимо просвистел оранжевый луч. Он попал в ближайшего Пожирателя. Хруст костей, крик боли.

Драко оглянулся, они с матерью вцепились друг в друга, и увидел шагах в десяти Беллатрису; ее глаза горели жаждой крови. Ее губы шевельнулись: «Наконец-то», но шипение затерялось в какофонии битвы. Тетушка вскинула палочку, и, пусть пока не колдовала, бойцы разбегались с ее дороги, не смея встать между Беллатрисой Лестрейндж и ее жертвой. Когда пространство между ними очистилось от посторонних, а где-то на периферии зрения летали заклятия чужих сражений, Драко, Нарцисса и Гермиона встретили Беллу плечом к плечу.

И началась схватка. Беллатриса двигалась с нечеловеческой скоростью, мантия крутилась вокруг нее темным вихрем. Драко едва успевал додумать заклинания: Инкарцеро, Остолбеней, Левикорпус — как она отражала их. Собственные ее проклятия взрывали землю у них под ногами, поджигали куски травы, а одно рассекло Драко бок. Он удержал стон в горле. Ведь если Гермиона или мать отвлекутся, их ничто не спасет.

А затем Белла махнула палочкой на труп змеи. Драко в ужасе отшатнулся: гигантская туша ожила, раззявила челюсти, оголила клыки, с которых потек яд.

— Сектумсемпра! — заорал он, совершив движение палочкой вниз. Змею разрубило на части. Беллатриса немедля осыпала их новыми проклятиями, но к сражению, когда представилась возможность влезть между градом вспышек, подключились еще двое: Билл и Джинни Уизли, разгневанные от горя. Под их натиском Беллатриса начала сдавать. Сглаз Гермионы рассек ей рукав; заклятие Билла обвило веревками ее левую руку.

— Хватит, Белла! — прокричала мать, ее тонкое лицо кривилось. — Все кончено!

Безумный взгляд Беллатрисы остановился на сестре. Она скалила зубы, каждая черта ее лица кричала о ненависти и отчаянии. Ожог в форме ладони на ее щеке означал, что она навсегда лишилась благосклонности Темного Лорда — то есть лишилась всего.

Но Беллатриса наставила палочку не на сестру, а на Драко.

— Авада...

Драко вскинул руку, готовясь поставить щит, но не успела Белла договорить заклятие, как грудь ей опалил огонь темно-красного цвета — выпущенный палочкой Нарциссы.

Беллатрису развернуло. Она повалилась на траву в нескольких шагах от места, где Волдеморт сражался сразу с Макгонагалл, Кингсли и Слизнортом. Драко уставился на мать. На ее лице отпечаталась холодная ярость, глаза горели, когда она опустила палочку.

Драко скорее услышал, чем увидел, как Волдеморт повстречался с телом Беллатрисы. Бешенство Темного Лорда вырвалось с силой драконьего пламени. Землю вокруг него разворотило в воронку, комья грязи и окровавленной травы, взмыв в воздух, посыпались как из душа, Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь. Когда пыль осела, а Волдеморт огляделся в поисках новых жертв, чей-то голос приказал:

— Хватит!

В воронку, на темную мягкую землю ступил Гарри. Драко знал, что делать. Вытащив Бузинную палочку из глубин мантии, он двинулся сквозь толпу, которая понемногу стекалась к краям воронки.

— Значит, — произнес Волдеморт, — Мальчик, Который Выжил, пришел умереть... Кто еще послужит тебе щитом, а, Поттер?

— Никто, — просто ответил Гарри. — Никаких щитов, никакой помощи. Так нужно.

— Ах, но не думаю, что тебе поверят. — Волдеморт склонил голову, словно приглашая толпу посмеяться. — Всем известно, что куда бы ни направился Мальчик, Который Выжил, рядом кто-нибудь умирает! Кто это будет сейчас, Поттер? Кого ты позволишь мне убить ради собственного выживания?

— Сегодня ты никого больше не убьешь, — повысил голос Гарри. — И больше никогда их не тронешь. Только ты и я, Реддл. Ты, я... и это.

Он оглянулся, когда Драко вышел на край воронки и вложил Бузинную палочку ему в руку.

Несколько мгновений Волдеморт рассматривал палочку. Затем его тонкий рот расплылся в жуткой улыбке, и он засмеялся. Этот смех прогремел по территории, разнесся над озером.

— Бузинная палочка! Наконец, — прошипел Волдеморт. — Судьба благоволит сегодня лорду Волдеморту! Да, Поттер. Сразись со мной Бузинной палочкой, и увидишь, как она верна своему настоящему хозяину.

— На это и рассчитываю.

Улыбка Волдеморта исказилась.

— Глупый мальчишка. Разве ты не видел, как я сразил Северуса Снейпа, предыдущего хозяина Бузинной палочки? Разве ты не видишь... — Волдеморт указал костлявым пальцем на склон, где лежали Снейп и Ремус в нескольких шагах от кусков Нагайны. И замолчал.

Тел двух мужчин там больше не было.

— Как я и сказал, Реддл, — тихо произнес Гарри. Он едва заметно повернув голову, Драко глянул в ту же строну, и у него открылся рот.

Они были там, в рядах толпы: Ремус Люпин и Северус Снейп, поддерживаемые под руки учителями Хогвартса, каждый с перебинтованной грудью, но несомненно живой.

Красные глаза Волдеморта расширились. Он повернулся к Гарри, ожидая объяснения, которое обязано было последовать, и они начали двигаться по кругу воронки, не спуская друг с друга глаз.

— Разве ты не заметил, что чары немоты никого не сдерживают? — спросил Гарри. — Разве ты не знаешь, что это значит? Я сделал то же, что моя мать. Я пришел в лес, чтобы умереть за них, и...

— Однако не умер!

— Умер, — тихо сказал Гарри. — Я был там, в месте, которого ты так боишься. Я стоял на пороге смерти. И видел, во что ты превратишься.

Рука Волдеморта с палочкой конвульсивно дернулась в сторону Гарри. Было ясно, что даже появление Снейпа с Ремусом не встревожило его так, как эти слова.

— Во что я превращусь? Ты веришь, что какой-то мальчишка без особого таланта к магии победит меня, хозяина палочки в твоих руках? Пусть Снейп выжил, но именно я поразил его проклятием!

— Ты все еще не понимаешь, Реддл.

— Ты посмел...

— Да, посмел! Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе не известных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?

Волдеморт продолжал скользить по кругу.

— Не нужно раскрывать мне глаза на предательство и глупость Снейпа. — Он метнул взгляд к краю воронки, но Снейп уже растворился в толпе. — Разумеется, он желал обмануть меня, увеличить собственные силы. Об этом несложно догадаться, Поттер...

— Сила тут ни при чем. Снейп перестал служить тебе с той минуты, как ты начал преследовать мою мать, мою маглорожденную мать, потому что он любил ее всю жизнь, с самого детства. Разве он не просил тебя пощадить ее?

— Он хотел ее, вот и все, — насмешливо сказал Волдеморт. — Когда ее не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его…

— Разумеется, он с тобой согласился, — ответил Гарри. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Потому что Дамблдор понимал то, что не доступно тебе.

— Дамблдор, — выплюнул Волдеморт. — Дамблдор лежит в могиле на этой самой земле! — На краткий миг взгляд Волдеморта обратился к берегу озера, на котором белая гробница вырисовывалась в сумерках серой тенью. — Видишь, к чему привело так называемое понимание Дамблдора? Ведь Снейп убил его... — казалось, он не в силах удержать правду за зубами, — по моему приказу!

— Опять ошибаешься. Снейп не убивал Дамблдора по твоему приказу, Реддл. Смерть Дамблдора была обговорена между ними. — Гарри поднял Бузинную палочку. — Понимаешь наконец?

Волдеморт кружил по краю воронки, его внимание приковала Бузинная палочка.

— Если и так... То есть ты говоришь, Дамблдор умер последним хозяином палочки. Но что это меняет для нас с тобой, Поттер? Значит, наш поединок решит чистое умение.

— Ты кое-что упускаешь. — Гарри остановился рядом с Драко, вернувшись в исходную точку.

— Неужели? И что же?

— Меня, — сказал Драко.

Он с удовольствием пронаблюдал, как шаги Волдеморта замедляются, затем останавливаются. Лицо Реддла преисполнилось подозрения.

Гарри покосился на Драко, и тот выступил из толпы.

— Помнишь задание, которое ты мне дал вместе с этим? — Драко закатал рукав, открывая Темную метку, лишенную силы. — Представь, я почти выполнил его. Я разоружил Дамблдора. Я стал хозяином Бузинной палочки.

— И даже так ты не сумел убить его? — прошипел Волдеморт. — Ты не убил Дамблдора, хотя я вознаградил бы тебя превыше всех...

— Я выбрал Дамблдора, потому что видел, как ты награждаешь своих последователей, — чистым, резким голосом ответил Драко. — Вспомни моего отца. Вспомни Беллатрису. Она жила, чтобы угождать тебе!

Все повернулись к изломанному телу Беллатрисы на краю воронки, на ее щеке так и алело клеймо.

— Вспомни меня, — сказал Драко, глядя в бледное лицо Волдеморта. — Ты отправил меня, шестнадцатилетнего парня, который служил бы тебе, на смерть. А теперь ты поплатишься, ведь совсем недавно Поттер стал хозяином палочки — забрав ее у меня.

Речь Драко Волдеморт слушал с безразличием. Теперь, однако, тонко улыбнулся.

— Ребяческие россказни. Если Поттер явился ко мне в лес хозяином Бузинной палочки... тогда ее сила безоговорочно моя.

Волдеморт воздел собственную палочку.

— Этой палочкой я наслал на него Убивающее заклятие! Ясно, что у тебя был припрятан последний козырь в рукаве, Поттер, но все сводится к одному: я нанес удар. Я показал, что я волшебник лучше, чем ты. Ты не смог защититься, тебя вжало в землю силой моего заклинания. Палочка признает хозяином меня!

Гарри покачал головой.

— Ты не учишься на ошибках, да, Реддл? Дело не в том, что я не смог защититься. Я просто не стал.

— И какая в том разница? — оскалился Волдеморт. — Это слабость, с какой стороны ни посмотри!

— Разница огромная. Моя мама погибла, спасая меня, Дамблдор умер так, как спланировал вместе со Снейпом, я вошел в лес... Это не случайности. Это значит, что мы пали не от твоей руки. Мы сами выбрали, как и за что жить и умереть.

Гарри наставил Бузинную палочку на Волдеморта.

— Это значит, что ты не одолел меня, Реддл. Ты сделал именно то, что было нужно мне. Я не боюсь смерти. А ты?

Порыв сильного ветра взлохматил волосы Драко, захлопал мантиями и пробрал до дрожи. Пронзительные крики Гарри и Волдеморта слились в сумерках, заклятия, вырвавшиеся из палочек, осветили лица: у Гарри — сосредоточенное, горящее уверенностью, у Волдеморта — зеленоватое пятно...

— Авада кедавра!

— Экспеллиармус!

Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Толпа откатилась назад, ослепленная вспышкой, но Драко, прикрывая глаза ладонью, видел, как зеленый луч отскочил от красного, пущенного Бузинной палочкой, которая признала не силу, но намерение — не способность властвовать, но сохранять хладнокровие.

Том Реддл опрокинулся на землю, от него осталось слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волдеморт погиб, убитый собственным заклятием.

Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом толпа очнулась и взорвалась шумом, криками, восклицаниями и стонами. Множество людей хлынуло к воронке, к Гарри, и Драко отступил, ошеломленный всей картиной: как руки тянут и толкают Гарри, как голоса выкрикивают и всхлипывают его имя. С одной стороны от воронки какой-то старик с рыданиями упал на колени, закрыв лицо ладонью. Кто-то обнимался. Драко вытянул шею, высматривая в суматохе Гермиону.

В отдалении от эпицентра радости еще проносились вспышки заклинаний и вопли — это Пожиратели прорывались на свободу, но теперь они были в меньшинстве, а многие сотрудники Министерства побросали палочки, узнав о вероломстве Волдеморта, и подняли руки, сдаваясь.

А он потом услышал ее.

— Драко! — звенел голос Гермионы откуда-то со стороны трупа змеи. Вздрогнув от страха, Драко вспомнил, что там до сих пор лежали Рон и Пэнси. — Гарри!

Драко оглянулся, прикидывая, удастся ли утащить Гарри, но к тому теснилась плотная толпа орденцев. Семейство Уизли, Хагрид, учителя Хогвартса, Луна с Невиллом и остальные члены Отряда Дамблдора. Драко даже не стал пытаться.

Развернувшись, он начал пробиваться на голос Гермионы. Их соратники с криками гнали Пожирателей с территории, многих оглушали, других преследовали до конца.

Драко добрался до тела змеи и увидел ее. Гермиона стояла, сжимая палочку, ее волосы в разные стороны трепал ветер. Лицо у нее было почти безумным. В горле у Драко пересохло, как в пустыне.

Они столкнулись, хватая друг друга до боли. Драко чувствовал ее дрожь, и у него тоже катились слезы, они опустились на землю, разомкнули объятия и сгрудились около Пэнси вместе с Роном и Гойлом. Пэнси была без сознания, в лице — ни кровинки.

— Она... — начал Драко.

— Не трогайте ее, — отчаянно приказал Рон, безрезультатно смаргивая слезы. — Не тр...

— Сюда! — заглушил его резкий голос. Они все вскинули головы: мать Драко торопливо вела за собой суетящуюся мадам Помфри. У самой целительницы была перевязана шея.

Женщины опустились рядом с Пэнси. Не сразу, после уговоров, но Рона все-таки убедили отпустить ее, и мадам Помфри переложила Пэнси на траву. Целительница коснулась палочкой ее шеи, затем раны. Разрезала мантию в месте укуса и вылила зелье, засветившееся бледно-фиолетовым, потом вернулась палочкой к ране. Все наблюдали молча, страшась услышать вердикт.

Наконец мадам Помфри опустила руку.

— Ее срочно нужно доставить в больницу, чтобы избежать серьезных последствий для нервной системы.

Драко прикрыл глаза; страх постепенно отступил. Пэнси была жива, она поправится. Сердце билось как-то дробно, боль в боку от заклятия Беллатрисы долетала до мозга почти что лениво, с задержкой. У Рона вырвался болезненный клекот, подобрать слов он не смог.

Мадам Помфри поднялась.

— Я скоро вернусь. Нужно постараться найти целителя, который поможет ее транспортировать. Зелье пока сдержит симптомы. Мистер Уизли, прошу, тревожьте ее как можно меньше.

И она умчалась на поиски. Они проводили Помфри взглядами, а затем одновременно, сохраняя молчание, оглядели территорию школы. Тела погибших заносили в Большой зал, не делая различий между сторонами. Пожары гасили, трансфигурированным баррикадам возвращали прежний вид земли, камней и травы. Тут и там Драко видел небольшие группы, человека три, или шесть, или двенадцать, которые, как и они сами, сидели и боролись с дрожью. Группы родственников, любимых людей, друзей, которые жались друг к другу, встречая рассвет нового мира.

Несколько минут спустя Драко заметил, что толпа вокруг Гарри наконец разбрелась. Не успел он подумать, куда делся сам виновник торжества, как тот вылез из-под мантии-невидимки прямо перед ними, весь грязный и безумно усталый.

— Избавился от фан-клуба, Поттер? Но после такого далеко от них не убежишь.

— Смотри, и сам фанатами обзаведешься.

Все поднялись. Рон и Гермиона обняли Гарри, а затем тот пожал руки Драко, Гойлу и Нарциссе. Но оставаться на ногах требовало слишком много сил. Все уселись обратно на холм.

— С этим надо что-то сделать, — предложил Драко, махнув на тело огромной змеи.

Они с Гермионой подняли палочки. Руки закачались, как маятник, влево-вправо над кусками змеи. Земля под ней разошлась, перекатилась, и последний крестраж погрузился в недра, опускаясь все ниже и ниже с каждым движением палочек.

Вскоре на этом месте осталась лишь темная полоса, словно землю здесь недавно вскопали. Драко и Гермиона опустили палочки.

Все присутствующие сделали глубокий вдох. В воздухе стоял запах крови — Драко почуял его, лишь когда змею закопали. Ближайший порыв ветра, прохладного, чистого, вкусного, унес вонь без остатка.

— Сложно поверить, да? — едва слышно спросила Гермиона.

— Да, — вместе отозвались Драко, Рон, Гарри и Гойл. Зазвучали смешки, но не слишком радостные. Сражение не отпускало, завладев ими, точно заклинание.

И все же Драко испытывал облегчение, такое, которое проникало до костей: отсутствие страха, преследовавшего его с конца пятого курса. Тогда еще Драко не постиг, как это хорошо — не бояться.

Усталость была настолько всеобъемлющей, что хотелось прилечь здесь же и провалиться в бессознательное состояние; от этого его удерживала лишь рука Гермионы и желание увидеть восходящее солнце. И рассвет был близок. Сумерки еще не отступили, но на траву, на озеро, на камни Хогвартса потихоньку проливался свет.

— Но это правда, — пробормотал Драко Гермионе. — Все кончено.

— Нет. — Она подняла его ладонь и прижалась губами к костяшкам, зажмурив глаза. — Все только начинается.