Без вины виноватая (гет)

Гермиона попыталась успокоиться.

Это ненадолго.

Она не пленница.

Просто нужно вести себя благоразумно и не добавлять проблем в тот момент, когда их и без ее участия много. Если станет невмоготу — уйдет. Она может.

После того как пародия на чаепитие закончилась, Малфои и Снейп оставили ее в обществе юркого домовика, щелчком пальцев удалившего всякое свидетельство застолья.

Кто-нибудь вообще пил чай?! Гермиону настолько поглотили переживания, что она почти не обращала внимания на происходящее в… с позволения сказать, беседке и под прицелом палочки не вспомнила бы, были ли на столе десерты, чаевничали ли сами хозяева, планировавшие сначала полноценный обед. Помнилась только чашка, которую подала ей Нарцисса.

Эльф аппарировал по своим эльфийским делам или по делам своих хозяев, и Гермиона осталась одна. Несмотря на усталость, она понимала, что не сможет уснуть. Поэтому медленно обошла свое временное (хотелось в это верить) пристанище, вдумчиво изучая. Просто чтобы чем-то заняться.

Спальня оказалась совсем небольшой и скудно обставленной: всей-то мебели кровать без балдахина, вешалка для одежды и тумбочка с магическим светильником в форме какого-то дивного зверя, возможно даже мифического. Окно располагалось на одной стене, вход из гостиной — по второй, возле третьей стояла кровать, а на четвертой было целых две двери. За одной скрывался маленький кабинет, едва вмещавший пустующий стеллаж для книг, массивный секретер и два стула, за второй — воистину огромная и роскошная ванная комната размером с половину хогвартской ванной старост. Соотношение размеров кабинета и ванной не оставляли сомнений в том, что «беседка» создана для отдыха, а не для работы. Несмотря на вычурность, в экстерьере и интерьере чувствовалась английская сдержанность, но при оформлении ванной комнаты она дизайнеру изменила. Там все было слишком: яркая роспись на потолке, иллюстрирующая какую-то неизвестную Гермионе историю, в которой фигурировали маг, волшебница и дракон, невысокие, увитые каменным плющом колонны по углам, а вода вытекала из ощеренных пастей драконов — периметр огромного резервуара украшали позолоченные и посеребренные скульптуры всех известных видов этих тварей. Сложно было определиться, бесила ее окружающая помпезность или просто раздражала. Несмотря на эти эмоции, перспектива принять ванну манила. Нужно было смыть с себя то, что налипло невидимым слоем за последние часы, дни, а может, и месяцы.

Гермиона открыла краны, и вода с разными ароматами стала наполнять резервуар. Она выбрала лаванду и вербену и начала небрежно сбрасывать одежду. Тело отозвалось болью, пробуждая память о синяках, которые оставила защита Норы. Гермиона не стала распыляться на жалость к себе, приложила усилие и переключилась на ликвидацию ущерба. Три заклинания — и никаких следов физической боли.

Она опустилась в идеально теплую воду и позволила себе расслабиться, абстрагировавшись от места, где расслаблялась. Ну как расслабиться? Палочка оставалась под рукой на бортике. На всякий случай.

Пока тело блаженствовало, мозг работал с удвоенной силой, раз за разом прокручивая разговор со Снейпом, то ли чтобы уловить ложь и найти нестыковки, то ли чтобы обнаружить ускользнувшее. И на пятый раз кое-что вспомнилось. Прежде чем поймать их на подслушивании и препроводить внутрь, Нарцисса упомянула Лестрейнджа. Что она имела в виду? Захотелось немедленно отправить Снейпу патронуса с вопросом, но в памяти всплыло, чем тот занят и рядом с кем находится. Мог ли об этом что-то знать Драко? Впрочем, какая разница. Он вернулся в палатку, а если та скрыта так же, как палатка Снейпа, ее не найти.

Случайно зацепившись, мозг никак не желал отпускать упоминание хозяина хранилища. Гермиона вылезла из ванны, накинула выцветший махровый халат, найденный в бездонной сумочке, и принялась мерить комнаты шагами, а когда длины двух комнат стало недостаточно для разгона, вышла наружу. Нет, не затем, чтоб отправиться на поиски Драко или Снейпа, просто проветриться, исследовать территорию вокруг своего временного дома, обойти его, подышать чистым вечерним воздухом. Тем более что через окно спальни увидела что-то вроде фонтана, украшенного такими же скульптурами драконов, как и ванна, только не вокруг резервуара, а в центре.

Гермиона почему-то совсем не удивилась, когда увидела Драко, свесившего ноги внутрь чаши. Рядом с ним сидела Ора. На звук шагов она обернулась и дважды хлопнула хвостом по земле.

— Стережешь, чтобы не сбежала? — спросила Гермиона, присаживаясь по другую сторону от собаки.

— Ага. Дракон, знаешь ли, обязан охранять принцессу.

Гермиона сама не могла объяснить, почему ей вдруг стало так смешно. Она прыснула в кулак и помотала головой.

— Драко-о-он, — протянула она издевательски, представляя маленького белого дракона с… острыми зубками и пушистым хвостом.

Драко взглянул на скульптуры в фонтане и пожал плечами:

— Ну, какая принцесса…

Гермиона напряглась:

— Что это должно значить?

— Расслабься, Грейнджер, я дразнюсь.

Расслабиться, когда Драко Малфой дразнится? Это что-то из альтернативной вселенной.

— Почему фонтан не работает? — сменила Гермиона тему.

— Брось Агуаменти, может, и заработает, — безразлично ответил он.

— Хм… — было в сухом фонтане что-то этакое… атмосферное, — потом.

Малфой снова пожал плечами, а она решила, что хватит с них праздных разговоров. Раз уж Магомед пришел к горе, грех не воспользоваться ситуацией.

— Лестрейндж. Нарцисса, когда мы вошли, говорила о нем. Ты не знаешь, что она имела в виду?

— Знаю. Только давай сразу условимся, что ты не будешь так яр… ярко реагировать, как… ммм… умеешь.

Гермиона собиралась возмутиться, но попридержать темперамент было в ее интересах. Она нуждалась в информации.

— Не спорю, что это абсурд, — Драко наклонился к ней через разлегшуюся между ними собаку, — но если Родольфус подаст заявление об ограблении своего сейфа в Отдел магического правопорядка, преступление обретет совсем другой статус. Пока что жадные твари всего лишь желают наложить лапы на твои деньги. Если же добавится заявление от волшебника, дело приобретет статус криминального.

— Это бред, я… — Гермиона не знала, что хочет сказать, аргументов было столько… В голове не укладывалось, что преступник уровня Лестрейнджей…

— Самое интересное, что без запроса от гоблинов это не сработало бы.

Странный магический мир и его архаичные и нелогичные законы.

А Малфой разливался как обученный связной речи джарви:

— На тебя работает то, что добавлять истории огласки не в интересах кривоносых, а появляться в досягаемости законников не в интересах Лестрейнджа. Но если… Снейп не параноит и ты действительно можешь понадобиться кому-то из… Упивающихся, если я не параною и Винс… — он сделал паузу, — умер не только из-за собственной дурости… В общем, вызвать тебя в Министерство — легкий способ выманить из укрытия.

Всякий раз, когда кто-то заговаривал о том, что другие Упивающиеся могут заинтересоваться ею, Гермиону пробирал озноб. В памяти мазками возникали битва в Отделе тайн, битва за Хогвартс, оскал Беллатрикс, холодные глаза Долохова в прорези маски, а может, и не Долохова...

— Эй, Грейнджер, — на ее скрещенные перед грудью руки легла большая теплая ладонь, стряхнуть бы, но она давала ложное ощущение неодиночества. — Знаю, что ты не веришь никому из нас, и совершенно не осуждаю. Я сам не верю ни себе, ни родителям, но Северус не даст тебе пропасть, раз уж взялся беречь. Он гениален, и это не преувеличение. Я был уверен, что Лорд уничтожит меня после… неудачи с Дамблдором, — Гермиона отметила, что Драко гораздо сложнее дается фамилия директора, чем Снейпу, — даже надеялся, что директор сам меня прихлопнет, но это неинтересные тебе детали, а крестный смог каким-то образом повернуть ситуацию так, что всё обошлось малой кровью.

Как там Снейп сказал? «Разобраться». Чувство несправедливости отдавалось пощипыванием в носу. Когда-то ее детские идеалистические представления об устройстве мира одной точной фразой сломала Милана, просто сообщив своим обычным поучительным тоном «в этом мире нет справедливости, деточка». Она до сих пор помнит свой шок. Вернуться бы сейчас к тому своему пятилетнему наивному я.

— Разобраться, — выпалила она ядовито.

— Будь ты уже моей… в смысле, если бы ты имела даже опосредованное отношение к семье, отец просто внес бы необходимую сумму. Гоблины приняли бы молча, они понимают такие… взаимоотношения и… не трындят. После этого подавай Лестрейнджи хоть сто исков, никто не станет их рассматривать. Даже устного «удовлетворены» от гоблинов будет достаточно, чтобы об этом вашем приключении с разгромом банка больше никогда не вспоминали.

От мысли, что ее мифический долг гоблинам заплатили бы Малфои, стало мерзко, от «опосредованного отношения к семье» — вдвойне.

— Брось, после всего, что было, это даже не часть компенсации, — видимо, ее мысли легко читались по лицу.

— И как они… Ведь мы не… — в этом плане ничего не менялось, Гермионе все еще сложно было говорить о том, что… может случиться с ней и Драко.

— Думаю, внесут что-то вроде благотворительного вклада, только никто не должен понять, откуда он пришел. Или Снейп сам внесет, когда его имя официально очистят.

Все равно это было ужасно. Ужасно несправедливо.

Гермиона поняла, что Малфой до сих пор придерживает ее предплечья. Она слегка повела ими, и рука исчезла.

Слизеринец внушал смутное беспокойство. Грейнджер, конечно, радовало, что кто-то терпеливо и охотно отвечает на ее вопросы, и невольно восхищало, как легко Драко ориентируется в происходящем, когда сама она чувствует себя неразумным третьекурсником на уроке подготовки к ЖАБА, но чрезмерное дружелюбие и открытость… смущали? Напрягали? Вызывали подозрение своей внезапностью.

— Слушай, я уже сказала, что не нужно меня стеречь, обхаживать или делать еще что-то вроде этого, — взяла она хвосторогу за рога, как гриффиндорцам и положено. — Я дала слово, что в случае… я готова…

Кстати, не пора ли приступить к поиску решения? Раз уж она здесь, самое время почитать книги, которые нельзя выносить за пределы мэнора.

— Мне интересно, — ровным тягучим голосом сообщил Малфой. — Жизнь дает мне шанс познакомиться поближе с самой Гермионой Грейнджер.

Ее размышления были не просто прерваны — после этой неожиданной фразы она не смогла вспомнить, о чем думала несколько секунд назад.

— Малфой, на тебя кто-то Обливиэйт наслал? — наконец нашлась она. — Мы с тобой учились на одном курсе шесть лет. Виделись почти каждый день и…

Конечно, тогда он считал ее пылью под своими ногами. Теперь ветер переменился, она — как там выразился Снейп и усовершенствовал сам Драко? — «правое и левое полушарие мозга победителя Волдеморта». Полезное знакомство при новых порядках?

— Проживание в одном замке и просиживание на одних уроках не делает нас хорошо знакомыми. Я знаю, что ты думаешь о моем отношении к тебе и волшебникам твоего происхождения в школе. Скажу больше. Я его не изменил. Стоп! — ее гнев поднял волоски по всему телу дыбом. — Есть много разных вещей, которые я сейчас не берусь увязывать, над которыми просто еще не готов размышлять, чтобы не сойти с ума. Это жутко, когда впитанное в детстве расходится с жизненным опытом, когда в некоторые постулаты ты веришь, но они противоречат другим, в которые тоже веришь. Мы… Нам рано вести такие разговоры.

На языке вертелось хлесткое «С чего ты взял, что я захочу вести с тобой такие разговоры?», но, поскольку в глубине зашевелилось желание показать этому высокомерному засранцу, в чем он не прав, Гермиона сдержала в себе резкие слова.

— Северус предложил мне присмотреться к тебе, даже приоткрыться. Сказал, что у нас хоть и разный опыт, но мы пережили войну, и это может немного помочь со всяким… знаешь…

Нет. Гермиона не знала, чем может помочь Малфою, у нее пока и себе помочь получалось не очень хорошо.

— Сначала я чуть на смех его не поднял — где ты и где я. Не в смысле, что я тебя выше. Черт! Не заводись раньше, чем я закончу фразу, ради Мерлина, — похоже, Малфой уже назначил себя ее личным психоаналитиком, а ее — своим, не спрашивая. Гермиона тихонько фыркнула. — А сегодня окончательно убедился, что мне интересно.

Гермиона снова опешила.

— Знаешь, сложно представить, как в одном человеке уживаются девушка, седлающая дракона и… не теряющая голову… в критических ситуациях, сильная колдунья, принципиальная гриффиндорка, правильная до тошноты, и… девушка, совершающая некоторые другие поступки, — это он инцидент с родителями так описал или вспомнил пощечину? Уточнять Гермиона не стала, слушая дальше, — рыдающая, когда… что-то очень не так. Буду внукам рассказывать, что на моем плече рыдала та, чей мозг сыграл главную роль в свержении… Темного Лорда.

Гермиона моргнула. Еще раз моргнула, не зная, что сказать. Не про потенциально общих внуков же? Этого никогда не будет. В ее планах не было места общению с Драко Малфоем. Конечно, она немного думала о несоответствии образа, укоренившегося в сознании, с человеком, которого она видит тут, и еще немножко… опиралась на него как на самого понятного из всех обитателей поместья, что ли. Разум подобрал слово «теплого», но внутри всё протестовало против применения этого определения к Малфою. Просто раньше роль опоры, поддерживающего присутствия за плечом выполняли родители, затем Гарри с Роном. Ощущать пустоту там, где всегда кто-то был, страшно, вот она и заполняет ее… тем, кто подвернулся.

— Грейнджер, — Малфой хохотнул, и Гермиона приготовилась услышать, что все сказанное только что — шутка, на которую она повелась как хаффлпаффка, однако он снова удивил: — Мне не нужно, чтобы ты из вежливости проявляла ответное внимание. Говорю исключительно за себя. Я просто приспосабливаюсь к обстоятельствам. Мать, отец, Северус будут подталкивать меня к тебе, не вижу смысла сопротивляться.

— То есть это неправда? Про интерес? — вскинула она бровь.

— Почему? — он казался уязвленным. — Я поделился своим отношением к… нашему взаимодействию, чтобы ты постоянно не искала подводных камней. Ты спросила о моих мотивах. Вот я и объясняю. На всякий случай уточню, чтобы ты ничего не надумывала, что в слово «интерес» я не вкладываю какого-либо романтического подтекста.

Слава Мерлину. Не то чтобы она интерпретировала сказанное именно таким образом, Гермиона вообще не очень хорошо понимала, как должна относиться к словам Драко, да и измерить уровень его искренности не могла. Не впервые она завела разговор, к которому оказалась совсем не готова.

— Ты всегда такой послушный? — спросила, чтобы просто что-то сказать.

Малфой поджал губы и обиженно промолчал. Впрочем, надолго его не хватило.

— Не всегда, — процедил он враждебно. — Стараюсь взвешивать, когда игра стоит свеч. Это отличает нас от вечно лезущих на рожон грифов.

Удивительно, но настроя на конфронтацию, подобного тому, который был днем, когда Гермиона сама провоцировала Малфоя, сейчас не было. Кажется, запал снова иссяк: не хотелось попрекать Драко тем, что он прогибается под обстоятельства, не хотелось вспоминать моменты, когда он прогнулся в прошлом. Последнее особенно. Она судорожно искала другую тему для разговора, бегая глазами по всему, что попадалось в поле зрения. Фонтан, беседка, спящая Ора, сам Драко… Драко, который все еще был одет в светлую джинсовую пару.

— Точно, не всегда, — хмыкнула она, указывая взглядом на одежду. Может, он захочет обсудить произведенное впечатление, которое сама Гермиона полностью упустила?

— Кстати, крутая трансфигурация, Грейнджер. Держится уже несколько часов.

Гермиона собиралась отговориться, что это пустяки (ну реально же курс третий-четвертый!), но дьявол дернул ее за язык, и она сказала совсем другое:

— Первая на курсе, помнишь?

Прозвучало до неприличия игриво, а Малфой еще и подхватил тон:

— Самая умная ведьма поколения, по версии профессора Люпина, и невыносимая всезнайка, по версии профессора Снейпа.

Один мертв, второй недавно был на волосок от гибели. Мысль сбила легкое настроение, причем сразу у обоих. Гермиона отметила для себя: нужно разузнать, владеет ли Драко легилименцией, а то ей не в первый раз за сегодня показалось, что владеет.

— Зачем Снейпу протоколы допросов? — вспомнила она еще об одной подслушанной части разговора «взрослых».

— Скорее всего, чтобы первым узнать, когда кто-то… упомянет о каких-то… альтернативных возможностях возвращения Лорда или продолжения его дела, или…

«…о тебе». Ей самой не чужда спонтанная легилименция. Гермиона сглотнула.

— Сейчас авроры работают с теми, кто сопротивлялся после смерти… Лорда. Самыми идейными. Добровольно сдавшиеся Упивающиеся… сотрудничающие, такие, как мы с отцом, под домашним арестом, а авроры копаются в наших домах. С начала следующего месяца и нас… — он сглотнул, — будут вызывать на допросы, будут выдвигать обвинения.

Гермиона рассеянно кивнула, а Малфой добавил с ноткой истеричного веселья в голосе:

— Так что… тебе придется мириться с моим обществом совсем недолго.

Сначала она подумала, что потеряла нить дискуссии и он опять заладил о своей потенциальной смерти, и взъярилась, а потом до нее стало доходить, что это была попытка пошутить про… Азкабан? Попытка вышла откровенно паршивой, малфоевский оскал совсем не тянул на усмешку, да и Гермиону передернуло. Не то чтоб она считала Малфоев невинными овечками, но на фоне других… Гермионе совершенно не нравилось, что она стала делить Упивающихся на условно своих и чужих. Нет, она согласна поставить особняком одного Драко. В конце концов, он не сделал ничего непоправимого, насколько ей было известно, но Люциус — другая история. Он был в Отделе тайн, он подложил дневник Джинни.

— Ты же веришь в силы крестного, — Гермиона не до конца понимала, зачем сказала это. Были ли ее слова попыткой поддержать?

— Не выступит же он против всего Визенгамота, — Малфой пожал плечами и отрезал: — Давай не будем о таком. Не хочу портить последние дни свободы.

— Не драматизируй.

— Прогуляемся? — спросил он, давая понять, что тема закрыта.

Гермиона поежилась. Пока они сидели у фонтана, вечер вступил в свои права и стало совсем прохладно.

— В другой раз, — вежливо отказалась она и выдавила подобие улыбки. — Я бы ознакомилась с литературой, где описываются ритуалы, подобные… Ты говорил…

— Да, конечно. Пикс, — Малфой щелкнул пальцами и перечислил названия трудов, которые эльф должен доставить Гермионе в кабинет.

Эльф глубоко поклонился.

— Что? — увидев поджатые губы, встрепенулся Драко. — Ему это нравится, не обманывайся.

Гермиона признала, что домовики выше ее понимания. Но не вслух.

— Кабинет такой маленький, в ванной резервуар с него размером, вы, Малфои, сибариты, — поделилась размышлениями она.

— Я бы сказал, все-таки гедонисты, а может, и эпикурейцы, — хмыкнул тот, и Гермиона ощутила трепет от интеллектуальной стимуляции. Ей довольно редко доводилось ощущать его вне чтения книг, общения с родителями и уроков. — Но не мы, а те Малфои, которые жили до нас. Последние события… не вписываются ни одну из этих концепций.

Избегать темы войны — это как пытаться игнорировать слона в кладовке с метлами.

— Я прятался тут все прошлое лето, — продолжил Драко.

— Прятался?

— Ну… когда был ему не нужен. Вся эта шваль в доме… Просто в эту часть парка доступ был несколько ограничен. Лес, который стал основой парка — первая земля, подаренная моим предкам. Здесь все пропитано родовой магией, и войти сюда может только Малфой или тот, кого кто-то из нас пригласил.

— В эту?

— Ну да, а ты думаешь, как мы… держались на расстоянии от авроров, ковыряющих дом, и прятали Северуса? Сейчас наши гости — ты и он.

Быть избранной в такой степени Гермионе не нравилось, но не это ее возмутило. Если у Малфоев была такая отличная возможность спрятаться, то почему… зачем всё это…

— Вы бы могли здесь укрыться от….

— Темного Лорда? — Малфой посмотрел на нее своим лучшим взглядом, то есть как на идиотку. Наконец она увидела его таким, каким он был всегда — высокомерным засранцем, считающим себя лучше остальных. Даже от сердца отлегло. — Лорд осведомлен, как устроены древние поместья магов, лучше половины владельцев таких поместий. Был. Первое, чего он потребовал от отца, пригласить его в мэнор… правильно. А затем потребовал такого же доступа для всей своей… свиты. Было бы здорово оградить что-то от… них. Звери остались бы живы. Я даже думал хоть часть территории скрыть, но не настолько хорошо разбираюсь в чарах, чтобы рискнуть вмешиваться в древнюю защитную магию.

Гермиона не собиралась восхищаться намерением или испытывать сочувствие, но сочувствие и восхищение не спрашивали ее разрешения. Только вот что-то не сходилось. Если здесь был проходной двор, тогда как он прятался?

— Большинство мелкой шушеры держалось от парка на расстоянии, кое-кто захаживал… Порезвиться. Но не часто. Здесь было не так страшно, как в доме. Тем более что беседка — центр парка, самое защищенное место. По легенде, если Малфою понадобится укрыться от врагов, сердце владений его спрячет.

Семейные предания... это было занимательно и волнующе, Гермиона почувствовала, что тянется в сторону Драко, чтобы не пропустить ни одного слова, и даже не стала себя одергивать, как не стала фыркать по поводу «врагов» — не он ли сам сказал, что отец пригласил всю эту шушеру в дом.

— Зимой тут холодно, а летом в самый раз. С начала восемнадцатого века никто не вносил изменений в это место и не обновлял согревающие чары. Они не были наложены сами по себе, существует целая вязь заклинаний, поддерживающих комфорт в беседке. Чтобы понять, как все было устроено, нужно воссоздать вязь полностью, а реставрацией такой древности уже никто в Британии не занимается. Отец когда-то узнавал. Есть один французский маг и два китайца. Специалист из Франции показался ему балаболом, а китайские отказались сюда ехать. Не везти же беседку, которая, вероятно, построена в месте силы, в Китай?

Вязь заклинаний… Место силы… То, о чем говорил Драко, было по-прежнему до чертиков интересно, но Гермиона не могла упустить шанса проехаться по теме беседки:

— Беседка, Малфой! Это целый дом.

— Что-то вроде. Строение в парке, значит, беседка.

Ну да, отличная логика.

— Раньше здесь жили, — он посмотрел на нее внимательно, а потом хохотнул, — невесты Малфоев перед свадьбой. Приглашенные в самое сердце мэнора, но не в дом, чтобы не быть скомпрометированными.

Гермиона скрыла смущение за покашливанием.

— И ты, конечно, не вспомнил об этом раньше, когда предлагал этот вариант.

— Клянусь Мерлином, нет. Зато теперь понимаю взгляд мамы, когда мы выходили.

Легкий ветерок забрался под одежду, Гермиона осознала, что все это время провела в халате рядом с таким пижоном, как Малфой, и он никак не прокомментировал ее внешний вид. Воистину чудеса. Но чудес с нее на сегодня было достаточно, ее ждали книги и сон.

— Прости, Малфой, только что вспомнила, что приняла ванну и сразу вышла сюда. Не хочу простудиться.

Драко совершенно неожиданно покраснел. Не подглядывал же он за ней? Да и кажется, в ванной нет окон. Отведя взгляд в сторону, Малфой вскочил и подал ей руку. От джентльменского порыва свело челюсть. До чего показушный тип!

Ора поднялась следом за хозяином и активно замахала хвостом. Он присвистнул собаке и направился к тропинке. А затем обернулся и практически провозгласил:

— Я варю отличное бодроперцовое. Улучшенное крестным. Обращайся.

Гермиона отмахнулась от странной ситуации и вернулась в дом. Эльф не подвел, в кабинете ее ждала стопка старинных фолиантов, маленькая книжица размером с две ее ладони и три манускрипта.

Она потянулась к верхнему томику, и тут же откуда-то появился Пикс с парой тонких перчаток в лапках.

— Если мисс собирается читать, нужно надеть, — залепетал он. — В книгах таится плохая магия, — пояснил раньше, чем она придумала свою версию про прикосновение грязнокровки к ценным страницам. — И еще мисс должна наколдовать защиту для дыхания и от попадания слюны, чтобы случайно не вдохнуть плохого и не позволить книгам впитать часть своей сущности, — закончил напутствие эльф и исчез.

Гермиона не стала фыркать, что прекрасно осведомлена об общепринятых мерах безопасности при работе с темными объектами, в конце концов, это не первые запрещенные книги, попавшие в ее руки. Можно было пофантазировать, что забота эльфа — искренняя, а не продиктованная желанием сохранить то, что представляет ценность для хозяев.

Она наколдовала пузырь, вытащила из сумки блокнот и погрузилась в книги и заметки, отгоняя мысли о пробелах в своем магическом образовании. Над книгой же и задремала несколько часов спустя, и в постель перебралась, почти не фиксируя своих действий.

Разбудил ее всеведущий Пикс вопросом о завтраке и безропотно принес еду в беседку. Гермиона не помнила, что ей снилось, но точно что-то нежное и легкое. Приятное. Спать со снами, но без кошмаров было в новинку. Она несколько минут размышляла, не распылил ли Снейп что-то в спальне, затем переключилась на вопросы дня сегодняшнего: может ли в ее утреннем соке быть яд или приворотное? Но сразу же накатило безразличие и что-то вроде саморазрушительного желания напороться на враждебную магию.

Грейнджер как раз закончила жевать, когда Драко Малфой, одетый снова в рубашку, застегнутую только на четыре нижних пуговицы, и в брюки, закатанные до середины икры, но обутый, постучался о притолоку двери чайной комнаты.

— Привет, — сказал он с порога, — меня послали забрать тебя в дом.

Гермиона напряглась.

— Снейп с отцом заканчивают проверку нужной нам части. Это совсем другая сторона, — она была благодарна за обтекаемую формулировку. — Ты готова?

Грейнджер не была готова, но разве кто-то давал ей выбор? Саморазрушительный настрой куда-то исчез. Соблазн остаться в ванной, куда она отправилась переодеться, забаррикадироваться и никуда не идти был велик, но это значило бы отступить перед вызовом. А Гермиона Грейнджер так не делает. В ней же еще живо что-то от себя самой? К тому же вдруг ничего не выйдет и… она сможет отвязаться от этих людей. Другой вопрос, куда идти дальше, но об этом можно подумать потом. Перспектива избавиться от не вызывающего доверия окружения придала решимости.

— Веди, — храбро сказала Гермиона.

Драко кивнул и повел ее сквозь хитросплетения дорожек и, в конце концов, вывел к месту, где воздух слегка вибрировал.

— Ухватись за мою руку, — попросил он.

Они пересекли… воздушный барьер и оказались в совершенно другом месте. Это было похоже на магию платформы девять и три четверти, только не пришлось проходить сквозь стену.

В нескольких футах от себя Гермиона увидела настоящую стену — темную, с кое-где обвалившейся штукатуркой, сквозь которую проглядывала кирпичная кладка… Она запрокинула голову, чтобы убедиться, что стоит рядом с малфоевским домом. Сердце застучало быстрее, горло свело спазмом.

— Идем? — неуверенно спросил Драко и посмотрел так, словно понимал, что у нее на душе, а затем добавил шепотом на ухо: — Я тоже еще не входил.

Крепче сцепив руки, они пошли вдоль мрачной громадины. Больше всего Гермиона боялась увидеть вход, через который ее втащили егеря.

— Мы с обратной стороны дома, — пробубнил под нос Малфой.

Привычно глядя под ноги (теперь под ними вместо травы была темная брусчатка), Гермиона шла вперед, пока не споткнулась о Драко. Тот остановился и приложил руку к малозаметной двери. На этот раз он не играл в джентльмена, войдя первым. Гермиона отметила это между прочим. Не то чтобы ей было до этого дело…

— Я Малфой, дом должен был узнать меня, — вроде как это был ответ на ее случайное наблюдение? — Заглуши шаги. Пожалуйста.

— Снова будем подслушивать? — спросила она с фырканьем.

— Если повезет, — пожал плечами «Я Малфой». — На самом деле просто слишком гулко. Мурашки по коже.

Но футов через пятьдесят они услышали голоса:

— Ты знаешь, что будет, Сев.

— Ты пессимист.

— Реалист, — отрезал Люциус. — Я не герой, не мученик, как только… я сделаю это. Поэтому прошу…

— Ты знаешь, что я буду с ними.

Гермиона переглянулась с Драко.

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой, вам никогда не говорили, что подслушивать нехорошо? — сегодня Снейп был раздражен.

Гермиона вызывающе задрала подбородок и встретилась с черными глазами.

— Доброе утро, — поздоровался за всех Драко.

— Ждем Нарциссу и…

— Я здесь.

Миссис Малфой тоже подошла совершенно беззвучно, видимо, заглушать шаги — одна из малфоевских семейных традиций.

Снейп окинул собравшихся хмурым взглядом и сосредоточился на Гермионе.

— Мисс Грейнджер, я знаю, что это варварство, но нам нужна капля вашей крови.

Она догадалась. Резкая реплика осталась невысказанной, но не факт, что неуслышанной.

— Сюда, — показал профессор на абсолютно ровную стену.

Гермиона медленно выпустила воздух из легких. Сейчас это произойдет. То есть не произойдет, и она… Капля крови впиталась в стену, и та растворилась, как не было. Грейнджер по инерции потянулась вперед, туда, куда теперь вел узкий длинный коридор. Жесткая рука дернула ее на себя. Раньше, чем раздался его каркающий голос, Гермиона почему-то знала, что рука принадлежит Снейпу.

— Ждите, — он бросил через ее плечо несколько сканирующих заклинаний. — Простите, но на всякий случай нам всем придется держаться за вас.

Гермиона проигнорировала грубое обращение — все на взводе — и молча протянула левую руку. Темнота коридора манила ее. Две ладони легли ей на предплечье, две — на плечо. Ощущение было жутким.

Нет — жутким было всё.

Шаг за шагом странная процессия двинулась в темноту. По мере их продвижения на стенах зажигались светильники в виде искаженных человеческих лиц, подсвеченных снизу (Гермиона, единожды взглянув на рожу, постаралась больше не смотреть). Сколько времени длилось это мрачное путешествие, она не могла бы сказать, но в конце концов они уперлись в стену. Гермиона без указаний проколола палец и приложила его к камню. Как и предыдущая, эта стена растворилась, только не пустотой, а сизым дымом. Дым словно всасывался в темноту помещения, сгущая ее почти до твердого состояния. Даже Порошок мгновенной тьмы не делал воздух настолько плотным и непрозрачным. В тишину, нарушаемую дыханием пяти человек, ворвался свистяще-скрипучий голос:

— Ба, Том, я поражен. Ты смог обойти собственную защиту?