Забытая память (гет)

Время пролетало с, казалось, бешеной скоростью. Астра не заметила, как прошла осень и ей на смену уже приходила зима. Первый семестр стремительно подходил к концу. Приближались Рождественские каникулы. А за ними — новый семестр, подготовка и экзамены… Ой, надо отходить от этой больной темы.

Учителя явно решили сыграть в конкурс «Кто больше задаст». Пятикурсники уже просто зарывались в свитки, а профессора говорили, что для хороших оценок по СОВ нужно много трудиться.

Каждый урок Макгонагалл оставляла кого-то на отработку из-за несделанных заданий. Но находились экземпляры, которые избегали и наказаний, и проведения вечеров за уроками. Ярчайшим примером были Мародёры. Как шутил Ремус, Джеймс и Сириус просто копируют текст из домашних работ Флимонта Поттера и убегают по своим делам. Астра с каждым днём всё больше начинала верить этим словам. Блэк и Поттер явно искали (и находили) приключения на свои… мантии.

Последнее время Астра всё больше общалась с Ремусом. Поводом этому послужила очередная шутка Мародёров на Зельеварении.

Первый урок по Зельеварению был только через три дня после начала учёбы. Профессор Слизнорт вначале урока провёл очередную лекцию на тему «В этом году у вас очень ответственная…», которую уже все знали наизусть (другие профессора говорили всё точно то же самое, иногда даже без каких-либо изменений в формулировках). Потом дал задание сварить Рябиновый отвар. Астра работала в паре с Адарой — это была их традиция ещё с первого курса. Урок проходил в полном спокойствии и тишине, что было странным даже для профессора Слизнорта, который за пять минут до конца занятия выпустил шутку:

— Сегодня у нас с вами без взорванных котлов и прочих происшествий, не так ли?

После этой «шутки» глаза Поттера и Блэка подозрительно загорелись. Астра вполголоса спросила Адару:

— Тебе не кажется, что это всё напоминает тишину перед бурей?

Адара внимательно посмотрела на неё и кивнула в сторону Мародёров. Астра кивнула в ответ. Им было не обязательно общаться словами — за годы дружбы они уже понимали друг друга благодаря взглядам, кивкам и прочим жестам.

И, действительно, когда Северус Снейп начал переливать их с Лили (как всегда, блестяще приготовленное) зелье в колбу…

Неожиданно, зелье при касании со стеклом начало бурлить и, как пробка из-под сливочного пива, вылетело прямо в лицо Северусу Снейпу. Мгновенно его кожа начала покрываться пятнами — стало ясно, что их Рябиновый отвар не такой уж и рябиновый, как сперва могло показаться. Снейпа сразу же отправили в медпункт, а Слизнорт списал данный случай на испорченную колбу — в Хогвартсе иногда и не такие чудеса случаются.

Как только все пятикурсники Гриффиндора оказались на улице — после Зельеварения у них было окно — Адара и Лили, которые не верили в историю про несчастный случай с Севом, подошли к Мародёрам. Эванс как обычно упёрла руки в бока и гневно посмотрела на шайку-лейку. Адара выглядела спокойней, но стояла сзади у компании, не давая им пути к отступлению.

Поттер, быстро догадавшись, что конфликта не избежать, блестяще улыбнулся Эванс.

— Здравствуй, солнышко Лили! — начал он свою излюбленную браваду. — Я так рад, что ты подошла ко мне…

— Поттер, что вы добавили в наше с Севом зелье? — Лили быстро прекратила этот обмен любезностями.

После этих слов Питеру и Ремусу стало очень интересно почитать сказочки барда Бидля, которые как раз оказались под рукой. Астра едва слышно хмыкнула, насмешливо переглядываясь с не менее скептичной Мэри. Блэка совесть явно не мучила, и поэтому он задумчиво смотрел на озеро, всем своим видом копируя их преподавателя по Прорицаниям — Кассиуса Трелони, внука известной прорицательницы.

Поттер сориентировался весьма быстро. «Врал он всегда складно», — хмыкнула про себя Астра.

— Цветочек, кто тебе сказал, что мы причастны к этой печальной истории? Нам очень жаль, что с твоим другом случился этот…

Мэри прижала кулак к губам, тщетно пытаясь скрыть смешок. Пока ситуация выглядела более чем забавно, учитывая, что Снейп отделался лёгким ожогом и куда более сильным испугом.

— Я не верю, что это несчастный случай, Поттер! Здесь явно замешаны ты и Блэк! — гневно произнесла Лили.

— А покрасневшие лица Ремуса и Питера только доказывают это. — в разговор вмешалась Адара, явно рассчитывая на некий фактор внезапности своих слов.

Судя по всему, получилось у неё достаточно неплохо, потому что Питер и Ремус синхронно покраснели ещё сильнее. А первый так и вовсе немного опасливо оглянулся в сторону Адары, словно та прямо сейчас собиралась его ужалить. Астра про себя поставила Маунтвиль пятёрку за наблюдательность.

— Это ещё ничего не доказывает… — как можно спокойнее начал Блэк.

Астра удивилась: Блэк пытается говорить с Адарой спокойно? О Мерлин, этот мир сходит с ума! Мэри хмыкнула и прошептала, склонив голову к Астре:

— Ставлю галлеон, что у Адары с сириусом опять будет конфликт.

Астра подругу поддержала и тихо ответила:

— Можешь не ставить, это уже очевидно. — и обе продолжили с усердным вниманием наблюдать за разгорающейся комедией.

— Действительно, это ничего не доказывает. — с напускным спокойствием произнесла Адара, хотя в её глазах Астра заметила лёгкие отблески шаловливых чёртиков. — А, скажи-ка мне, Блэк, доказывает ли что-то тот факт, что я, — она сделала акцент на последнем слове, — видела, как ты бросил в сторону колбы какое-то заклинание прямо перед тем, как Северус стал наливать туда своё зелье?

Ремус и Питер покраснели ещё больше. Поттер стушевался — врать он умел только тогда, когда знал, откуда ждать нападения. Астра лишний раз убедилась, что с наблюдательностью у Маунтвиль всё превосходно — сама она лишь догадывалась, но не имела никаких доказательств проворности Мародёров.

Хотя не стоило исключать и того факта, что Адара действовала совершенно наугад, тоже до конца не будучи уверенной в своих словах. Судя по всему, она в любом случае достаточно точно определила того, кто бросил заклятие.

И всё же, Блэк был достаточно талантливым лжецом, чтобы так просто растеряться:

— И какое же это было заклинание по твоему, детка? — Мэри хмыкнула, и Астра прекрасно знала почему: у Блэка включился «режим кобеля», как это в шутку однажды назвала Марлин. Он небрежным жестом, который завораживал почти всех девчонок Хогвартса, отбросил чёлку со лба.

Но на Адару это, видимо, действовало либо никак, либо весьма незначительно и ровно в противоположном направлении, потому что она слегка раздражённо фыркнула:

— Прекрати клеить дурочку, Блэк, — тебе это не идёт…

— Чего не скажешь о тебе, Маунтвиль. — вставил своё слово Сириус, весело стреляя глазами из-под своей чёлки. Этот выпад Адарой тоже был упрямо проигнорирован.

— Да, — Адара спокойно кивнула, — до меня тебе, конечно, ещё далеко. Ты у нас не умеешь строить… недотрогу.

Астра смутно догадывалась, что Адара сдерживается из последних сил. Тем временем Мэри тихо хмыкнула и едва слышно подметила:

— Адара удивительно стойко держится. Как для холостячки.

Астра возмущённо повернула к Мэри голову и прошептала:

— Я тоже холостячка, между прочим.

В ответ на это Макдональд только махнула рукой и непонятно зачем подметила:

— Можешь продолжать врать себе.

Астра решила, что промолчат будет мудрее. К тому же, в этот самый момент Блэк очаровательно оскалился, обнажая ряд белоснежных, ровных зубов, и поднялся, теперь заметно возвышаясь над Адарой:

— Ну куда уж мне притворяться таким тупым. У меня даже фантазии на такое не хватает.

Адара в долгу не осталась, несмотря на то, что теперь она была ниже Сириуса, оттого находясь в слегка проигрышном положении с психологической точки зрения. Астра знала подругу достаточно, чтобы прекрасно понимать, что и такие нюансы она тоже просчитывает весьма тщательно.

— Какая у тебя убогая фантазия на подобные вещи, Блэк. Видимо, весь скудный запас твоих извилин уходит на тупые и пошлые шуточки. Какая жалость, — прискорбно поджала губы Адара и состроила бровки «домиком».

Все окружающие уже вовсю смеялись — как девушки, так и оставшиеся Мародёры. Астра и Мэри едва слышно переговаривались, посмеиваясь в кулаки, и горячо обсуждали, какими именно моральными и физическими увечьями закончится этот спор.

— Если тебе так хочется, Маунтвиль, я могу задействовать весь свой арсенал пошлых шуток и показать тебе, что иногда слушать такое может быть весьма интересно. А, возможно, и не только слушать, — подёргал бровями Блэк, игриво-вальяжной походкой подступая к Адаре.

Астра прекрасно знала, что намеренно соблазнял девушек Сириус редко. Особенно тех девушек, которые сами не проявляют к нему совершенно никакой симпатии. А потому у Джойс неожиданно закралось подозрение, что при Адаре Блэк просто не может себя удержать.

От такой глупой догадки ей на секунду стало смешно — Астра представила, как Сириус приглашает Адару на свидание, а та гневно избивает его букетом.

Потому что, во-первых, Адара терпеть не может цветы в букетах. А, во-вторых, она терпеть не может Блэка.

Тем временем Адара в ответ не отступила ни на шаг, лишь только сильнее сузив глаза:

— Теперь я понимаю, Блэк, почему вы с Поттером так спелись: только вы двое можете понять степень ваших раздутых самомнений. — по лицу Джеймса, только было глотавшему воздух для очередного сдерживания приступов смеха, пробежала тучка разочарования.

«Да, друг мой», — подумала Астра. — «Лили и Адара частенько сходятся во мнениях относительно ваших персон. Так что не удивляйся».

— Ну куда уж нам до таких всезнающих гениев, как ты, Маунтвиль, — иронично проговорил Блэк, наклоняя своё лицо так, что они с Адарой почти соприкасались лбами.

Адара, тем не менее, спокойно парировала:

— Ты прав, некуда. Но мы отошли от темы. Может, это было, — Адара сделала интригующую паузу и выжидающе наклонилась к лицу Блэка, — специфичное водоотталкивающее заклинание, которое Ремус вчера нашёл в одном из библиотечных фолиантов?

Ремус покраснел ещё больше. Адара явно попала прямо в цель. Глаза округлились даже у Поттера. И только Блэк остался решительно стоять на месте, никак не выдавая своего замешательства и всё так же сверля взглядом лицо Маунтвиль. Всё так же почти соприкасаясь с ней лбами, что явно не беспокоило ни самого Сириуса, ни, как ни странно, Адару.

Астра впервые в жизни посмотрела на Адару и Бродягу по-другому, с более своднической точки зрения, и быстро переглянулась с Мэри — они явно подумали об одном и том же.

— Может быть, Маунтвиль, — понимая, что отпираться бесполезно, уклончиво ответил Блэк, — но у тебя нет никаких доказательств. К тому же, скажи-ка мне, Маунтвиль, где ты прячешь свою наблюдательность в обычное время, когда дело не касается Нюнниуса?

Астра с шоком наблюдала, как Адара, словно хищник над жертвой, наклоняется к уху Блэка и что-то ему шепчет. При этом, глаза Блэка ещё больше округляются. Прошептав то, что хотела, Адара отошла к Астре и Мэри и дала каждой подруге «пять».

— Знаешь, Блэк, я бы могла сообщить Слизнорту о том, что вы сделали — уже спокойнее начала Лили, — но я не буду.

— Я всегда знал, что ты — ангел, Эванс! — восторженно начал сыпать комплиментами Поттер.

— И знаете почему? — Лили явно ещё не закончила. — Сев попросил. Я думаю, что он сам захочет с вами разобраться. Поэтому готовьтесь. «Мстя его будет страшна». — процитировала Эванс маггловский анекдот. — До встречи, неудачники!

Развернувшись и взмахнув рыжими волосами, Эванс устремилась к подругам, и вместе они пошли к их излюбленному месту. Через минут пять оттуда Мародёрам уже наверняка был слышен весёлый девичий смех.

Поттер ошарашенно смотрел в их сторону. Потом повернулся к Лунатику.

— Рем, как Маунтвиль могла узнать? — почти прошипел он, широко раскрытыми глазами глядя на друзей.

— Она вчера тоже сидела в библиотеке, — неуверенно пробормотал Питер и тут же попытался перевести тему с собственного просчёта: — Бродяга, что она тебе сказала? Этого даже мы не расслышали.

Сириус всё ещё сидел на грани шока, широко раскрытыми глазами наблюдая за кромкой озера. Наверное, увидь его сейчас хотя бы одна из поклонниц, она бы была глубоко поражена тем эффектом, который слова Адары Маунтвиль справили на глубоко безразличного ко всему Сириуса Блэка.

— Бродяга! — Джеймс пощёлкал пальцами перед лицом Блэка.

Блэк взмахнул своими патлами, отгоняя наваждение.

— Знаете, она всё больше напоминает мне мою матушку. — вяло произнёс Сириус.

— Бродяга, не смеши меня! — нахмурился Джеймс. — Что она тебе сказала?

Лунатик и Хвост сосредоточенно ждали ответа Бродяги, но торопить его не спешили — наверняка это было что-то серьёзное, раз Сириус так удивился.

— Она сказала, — сглотнул Сириус, — что она знает намного больше, чем может показаться. Например, что находится за статуей одноглазой ведьмы, и кто так часто бродит тем коридором.

У Мародёров от удивления некультурно пооткрывались рты. Ведь все они были уверены, что никто не знает о большей части их секретов! Но Поттер сориентировался быстрее всех: уже через секунду Джеймс подбежал к компании гриффиндорок и, взяв Маунтвиль за грудки, — к его удивлению, она была очень лёгкой и даже не подумала сопротивляться, — шёпотом спросил:

— Откуда ты это знаешь?

Маунтвиль секунду смотрела на него внимательно и сосредоточенно, хотя глаза были широко раскрыты. Ещё немного и Сохатый бы подумал, что она его испугалась.

— От верблюда, Поттер. — прорычала Адара спустя секунду и ощутимо оттолкнула Джеймса от себя.

Джеймс руки не разжал. Да и такой ответ его явно не устраивал.

— Маунтвиль, прошу тебя, скажи: это очень важно. Вдруг ещё кто-то узнает. — взмолился Джеймс.

— Можешь не волноваться, не знает. Торжественно клянусь. — уже спокойнее пробормотала Маунтвиль.

На мгновение Джеймс успокоился, шумно выдохнув, и уже хотел было уходить от девчонок, но затем формулировка обещания дошла до его разума, и он медленно повернулся обратно.

— Что?! — Бродяга тоже подбежал к другу, — Это ты хоть откуда знаешь?

— Не вашего ума дела, — опять прорычала Маунтвиль. — Я уже сказала: кроме меня, об этом никто не знает.

Блэк в свою очередь дёрнул Маунтвиль на себя. Та снова не стала ощутимо сопротивляться, а потому они с Бродягой кубарем рухнули наземь. Сириус изловчился первым и прижал девушку к земле, подставив к шее волшебную палочку и прорычав:

— Спрашиваю ещё раз: откуда ты это знаешь, Маунтвиль?

— Блэк, не смей! — завизжали Лили, Мэри и Астра, доставая свои палочки. Мэри голыми руками ухватилась за рукав Сириуса и дёрнула его назад, но безуспешно — тот лишь нехотя дёрнул локтём.

— Бродяга, не надо! — попытались успокоить друга Джеймс, Ремус и Питер.

— Я сама разберусь! — крикнула им Маунтвиль и хищно улыбнулась: — Какой у нас с тобой серьёзный поворот в отношениях, Блэк. Тебе не кажется, что ты весьма неоднозначно прижимаешь меня к земле? Поклонницы ещё, упаси Боже, не то подумают.

— Пусть тебя это не беспокоит, Маунтвиль, — прорычал Сириус. — Со своими поклонницами я как-нибудь справлюсь сам.

— У меня даже в мыслях не было набиваться тебе в помощники, Блэк, — опять сострила Адара, прищуривая левый глаз. — Боюсь, как бы меня не попытались «случайно» отравить.

— Не понимаю, как твой противный характер вообще кто-то терпит, — сокрушённо поджал губы Бродяга, хотя его интонации ни на йоту не изменились.

— Это непонимание взаимно, Блэк. Интересно, ты друзьям и любовницам тоже так угрожаешь или я составляю исключение? — язвительно спросила Маунтвиль. Сириусу, который был уверен, что он хозяин возникшего положения было совершенно невдомёк, что всё это время рука гриффиндорки осторожно вытягивала из специально сделанного крепления в рукаве волшебную палочку.

— Нет, у меня с друзьями и любовницами таких эксцессов не возникало, — уже почти что беззлобно ответил Сириус, перестав понимать, к чему Маунтвиль вообще ведёт этот разговор.

— Ну, ничего, не переживай так, всё ещё впереди, — саркастично успокоила Адара, а затем вкрадчиво спросила: — Я только не могу понять: ты меня убьёшь, если я не скажу то, что ты хочешь услышать? Или как?

На секунду по лицу Блэка скользнуло замешательство: было очевидно, что он не привык, чтобы кто-то вообще рассматривал такую вероятность. Либо же не привык, чтобы кто-то вообще пробовал ему перечить. Либо же вообще не привык, чтобы кто-то настолько далеко заходил в своих расчётах — обычно, все сразу пугались его разгневанного лица.

— Не убью, — покачал головой Сириус, внимательно вглядываясь в глаза напротив, — всего лишь прокляну нашим, блэковским проклятьем. Оно похуже, чем то, которое наложили на Макдональд в прошлом году.

Адара в притворном ужасе широко раскрыла глаза и даже приоткрыла рот. Но затем её лицо, словно шутя, задумчиво нахмурилось:

— Какие страшилки ты тут рассказываешь, Блэк. Но знаешь, — на девичьем лице неожиданно выступила ироничная ухмылка: — Как же хорошо, перед подобными схватками носить палочку не в кармане, а в рукаве.

— Бродяга! — одновременно крикнули поздно заметившие опасность Джеймс и Питер.

Но Сириус уже всяко не успел бы среагировать, поскольку в этот самый момент был отброшен прямо в озеро рядовым Депульсо.

Сириус начал подплывать поближе к берегу — заклинание отбросило его достаточно далеко. Тем временем Адара поднялась, отряхнулась, палочкой убрала мусор с мантии и сказала так, чтобы он услышал:

— Остуди свой пыл, Блэк. Искупайся, освежись — что-то ты подустал малость. Рано тебе меня ещё проклинать. И лучше не приближайся ко мне. А то мало ли, — Маунтвиль снова ухмыльнулась, — может произойти несчастный случай — и ты полетишь с Астрономической башни.

— Ты угрожаешь ему, Маунтвиль? — закипать начал уже Сохатый, который никогда бы не позволил дать кому-то своих друзей в обиду.

Адара примирительно подняла руки:

— Нет, ни в коем случае, Поттер. Кто я такая, чтобы угрожать самим Мародёрам? Но ты, между прочим, тоже свой пыл поубавь. Это не угроза, конечно же, — я просто констатирую возможность несчастного случая. Как сегодня с Севом.

И больше не проронив ни слова, она развернулась и деланно расслаблено пошла в сторон замка. Астра знала Адару достаточно хорошо, чтобы заметить, насколько тяжело ей это давалось. Эванс, Джойс и Макдональд поспешили следом, изредка оглядываясь в сторону притихших парней.

После этого «весёлого» случая со Снейпом, Слизнорт всё же не стал «клеить дурачка» и решил поменять сложившиеся «пары» местами: Лили теперь сидела с Питером, Астра — с Ремусом, Северус — с Мэри, Джеймс — в полном одиночестве для пущей безопасности окружающих, а Сириуса — неожиданный поворот! — посадили к Адаре. Впервые между этими двумя было единодушное согласие: оба умоляли профессора рассадить их отдельно, Адара была согласна сесть даже с Поттером, но Слизнорт был непреклонен — он утверждал, что только спокойствие Адары может умерить пыл Блэка. Оба, естественно, были не согласны и первое время пытались даже это доказать, но все попытки не увенчались успехом.

Поэтому теперь каждая перемена после Зельеварения сопровождалась возмущениями Блэка и недовольными сопениями Маунтвиль. Выглядело это очень даже забавно, учитывая, что местами они продолжали вступать в уже ставшие привычными перепалки. По крайней мере, наверняка забавно это было для Лили, Ремуса, Джеймса, Астры и Питера. Даже Северус и Мэри иногда улыбались, наблюдая за тем, как Адара равномерно выводит Сириуса из себя, сама того не замечая.

* * *

Марлин с упоением вспоминала тот единственный, по факту, нормальный вечер первого сентября. После этого времени для подобных вечеринок и увлекательного отдыха уже не было. Девочки усердно выполняли домашнее, которого у них было невероятно много. А Маккиннон откровенно скучала, но не пыталась им помешать — как никак, у них в этом году очень важные экзамены.

Вечеринка тогда всё-таки состоялась. Правда, без Адары. Её никто так и не нашёл. Разве что через десять минут после начала их «гулянки», прилетела сова с ящиком сливочного пива и короткой, но как всегда содержательной, запиской:

Господа, прошу не обижаться на меня за мою резкость. Считайте, что этот ящик сливочного пива будет служить определённой компенсацией за столь неприятный инцидент.

Лили, прошу тебя, не трать время зря. Такие вечеринки с друзьями бывают не каждый день, особенно в наше время.

Поттер, Ремус, Питер, Астра и Марлин, простите за потраченные нервы. Никого я обидеть не хотела и, понятное дело, не собиралась.

Блэк, я видела, что ты хотел со мной поговорить. Считай, что извинения, которые ты и так не собирался говорить, приняты.

Не волнуйтесь, я проведу свой вечер в той приятной компании, в которой и собиралась.

Лили и Марлин, девочки мои, не пейте много! Для первой пьянки это может быть очень даже пагубно.

Желаю вам хорошей вечеринки. Астра, только попробуй подойти завтра с утра ко мне за Антипохмельным. Я из тебя сделаю ту знаменитую запиканку. Одним словом, ты меня поняла.

Адара Маунтвиль.

Тогда все посмеялись с этой «весёлой» записки. Вечер прошёл просто блестяще. Блэк и Поттер весело шутили, все остальные — так же весело смеялись с их шуток. Потом начали играть в «правду или действие», а после этого — «я никогда не…». Было забавно смотреть на Блэка, у которого заплетался язык, но он упёрто утверждал, что ещё не пьян. Правда, после второго круга игры Марлин уже почти ничего не помнила, но уснули все девушки, даже не выпившая ни капли огневиски Лили (надо заметить, совету Адары она последовала, в отличии от самой Марлин), в комнате у мальчишек. На утро голова у Марлин, Астры и Мародёров просто раскалывалась по швам, но Астра пообещала, что выпросит у Адары антипохмельное зелье и не станет запиканкой. Откуда оно взялось у Маунтвиль никто так и не узнал, но Джойс таки уговорила подругу дать ей зелье. Через пару дней Марлин всё же спросила, как Адара раздобыла зелье, на что та увещевательным тоном пошутила:

— Для чистокровных леди мои источники знать не обязательно. Может сама сварила, а может и в Лютном купила. Кто меня знает.

Ну, впрочем, на прямой ответ никто и не рассчитывал.

Сейчас Марлин спешила в библиотеку. Там её — Маккиннон прямо подпрыгивала от радости — ждал Регулус Блэк. Как ни странно, их общение не сошло на нет. Три раза в неделю они встречались в библиотеке, делали вместе домашние задания, а потом мирно и спокойно общались на всякие темы. Марлин боялась даже себе признаться, что она с нетерпением ждёт этих встреч. С Регом можно было поговорить обо всём — и о этикете, и о моде, и о новостях из газет. Подойдя к дверям библиотеки, Маккиннон осторожно заглянула во внутрь: до встречи оставалось ещё десять минут, а Астра всегда говорила, что девушке положено опаздывать или хотя бы приходить позже парня.

— Кого-то ищешь? — прозвучал насмешливый голос за спиной.

Марлин быстро оглянулась. Опираясь на дверной косяк и засунув руки в карманы, Регулус Блэк с лёгким любопытством смотрел на неё. В этой расслабленной позе он был донельзя похож на своего старшего брата, и Марлин даже на секунду замерла, поражённая этим сходством.

— Привет, Рег, — Марлин приветливо улыбнулась, — а я… Я смотрела, чтобы мадам Пинс не было рядом.

— А ты её боишься?

Марлин попыталась оправдаться — ведь никому не хочется упасть в грязь лицом, верно? — и, придав лицу наиболее честное и невинное выражение, быстро проговорила:

— Не то, чтобы сильно, но…

— Да ладно, Марлс, успокойся. Просто давай ты не будешь клеить из себя леди хотя бы в библиотеке, хорошо? Не все советы Астры Джойс являются полезными.

Марлин широко раскрыла глаза в изумлении и запоздало почувствовала, что краснеет:

— Откуда…

— Надёжные источники. — ухмыльнулся Рег, перебивая её вопрос, и осторожно уточнил: — Ну, что, пошли?

И он галантно протянул ей свою руку. Марлин не могла не засмеяться — иногда Рег был чересчур внимательным джентльменом.

* * *

Лили Эванс всегда была реалистом. Но сейчас даже у неё возник такой вопрос:

— Вам не кажется, что кто-то заколдовал время? Ну, не может оно так быстро уходить.

Они с девочками гуляли по Хогсмиду в свой последний выходной перед Рождественскими каникулами. Секунду подруги удивлённо на неё посмотрели. А потом Астра и Марлин улыбнулись и кивнули, а Адара неожиданно… рассмеялась.

Это был первый раз, когда Лили слышала смех Адары. На удивление, он оказался весьма мелодичным. Этот смех было приятно слушать, и для Эванс оставалось загадкой, почему Маунтвиль так этого стеснялась. Внезапно сзади они услышали голос:

— А ты хорошо смеёшься, Маунтвиль. Жаль только, что ты это всё скрываешь от своих сокурсников.

Лили обернулась к голосу, который чаще всего вызывал у неё непонятное раздражение. Джеймс Поттер приближался к ним. Красная шапочка с помпончиком так мило смотрелась с его очками, что Лили улыбнулась.

— О, Лили, солнце моё в холодную стужу!.. — начал гриффиндорец своё приветствие.

Про последний комплимент Поттеру забудьте. Не такой уж он и милый.

— Не составишь ли ты со своими подругами нам компанию в высококлассном заведении неподалёку? — продолжил Поттер.

— Если ты и дальше будешь так разглагольствовать, то не составлю. — отрезала Лили.

— Лили, пошли, я жутко замёрзла. — пожаловалась Астра. — Если ты не согласишься, то будешь ходить рядом с сосулькой.

— Точнее, с двумя. — сказала Марлин, подмигнув подошедшим Мародёрам. — Я тоже жу-у-утко замёрзла.

Адара усмехнулась на эти «чистосердечные» заявления. Лили посмотрела ей в глаза и увидела едва заметное понимающее выражение, спрятанное за привычной насмешливостью.

«Иди, Лили. Поттер, конечно, баран, но друг из него очень даже не плохой.»

— Хорошо, я согласна. Нам уже давно пора отогреться, — сдавшись, признала Лили и почти сразу досадно хмыкнула, увидев счастливую физиономию сокурсника.

— Ура! — обрадовался Поттер и начал бегать вокруг них, как счастливое животное.

— Утихомирься, олень. — пошутил Блэк, тыкая его под рёбра и осторожно кивая в сторону Эванс, мол, даму такое поведение вряд ли впечатлит. Лили всё же, как ни странно, была очень впечатлена, и еле сдержала рвущийся наружу смех, умело спрятав его за лёгким покашливанием.

И вся компания дружно устремилась в паб «Три метлы». Точнее, почти вся — никто из ребят и не заметил, что Адара чуть-чуть отстала от группы и осталась на всё той же поляне.

В «Трёх мётлах» было как всегда тепло и уютно. Мародёры поухаживали за дамами, все они довольно расселись и только тогда Астра спохватилась:

— Девочки, а где Адара?

Лили и Марлин оглянулись. у всех создавалось впечатление, что Адара ходит где-то рядом. Мародёры нахмурились и переглянулись между собой, спустя секунду единодушно скося глаза в сторону Бродяги. Сириус неожиданно для всех признал:

— Я пойду на той поляне посмотрю. Как никак, если она не пошла с нами, то только из-за меня.

Астра и Ремус согласно улыбнулись, Хвост был невероятно счастлив, что Бродяга наконец-то таки решил проявить хоть какие-то нормы приличия — постоянно и эффективно наставлять его на путь истинный мог только Лунатик. Сириус быстро оделся и вышел из заведения. Вниманием Лили полностью завладел Поттер, который всячески пытался её развеселить. Хотя маленький червячок незаметно проснушейся совести всё же грыз её изнутри, не давая полностью наслаждаться весёлой компанией.

* * *

Действительно, Адара стояла на всё той же полянке, прямо на краю обрыва и с лёгким любопытством смотрела вниз. Когда Блэк вышел на покрытую снегом лужайку, то подумал, что она решила броситься вниз со скалы, окончательно раздосадованная тем фактом, что о ней все забыли. Мерлин знает этих девчонок и что у них в голове.

— Маунтвиль, не надо! Я того не стою.

Она оглянулась и чуть не оступилась. Но сама смогла вовремя восстановить равновесие и отступить подальше от пропасти, зло хмуря брови.

— Блэк, придурок, ты что вообще ополоумел?! Ты зачем так пугаешь? И с чего ты взял, что я собралась умирать? Если ты этого ожидал, то не дождёшься! — высыпала она это всё залпом с присущим только ей спокойствием, как бы странно это не звучало.

— Маунтвиль, я и не собирался тебя пугать. — насупился Бродяга, мысленно проклиная тот факт, что вообще подписался пойти сюда. И какой книззл его дёрнул? — Кто тебя, дурочку, знает: может ты у нас особа с невероятно тонкой душевной организацией? Расстроилась, что с тобой мало кто общается и решила вот так красиво завершить свою жизнь.

Сириус показательно помахал руками, игнорируя то, каким взглядом при этом на него посмотрела Маунтвиль.

— Блэк, ты точно либо псих, либо идиот. И иногда я не могу понять, как два таких качества могут уживаться в одном человеке. — закатила глаза Маунтвиль и объяснила, словно маленькому ребёнку: — Если бы я хотела умереть, оболтус, то я бы это сделала, а не ждала твоего прихода. А на счёт тонкой душевной организацией, то тут ты не прав: со мной почти никто не общается в этой школе вот уже почти пять лет — а я до сих пор не отбросила коньки. Надо будет, кстати, скоро юбилей отпраздновать, — хмыкнула словно самой себе Маунтвиль.

Они замолчали. Очередь привычных оскорблений отзвучала, а говорить им больше не о чем Все пять лет обмениваясь оскорблениями, ни Блэк, ни Маунтвиль не видели соприкосновений в своих взглядах.Поэтому она снова отвернулась и продолжила любоваться горным пейзажем. А он уже просто не знал, что сказать.

В принципе, при огомном желании Сириус мог бы сейчас придраться к её последним словам и распустить из этого полноценную перепалку — Бродяга был более чем уверен, что Маунтвиль поддержит эту идею, желая хоть немного «спустить пар». Тем не менее, у гриффиндорца и так было достаточно хлопот, он не знал, где ему лучше отпраздновать Рождество, он вконец запутался, с какой из пассий он обещал встретиться сегодня вечером и вообще сегодня ли вечером он обещал? Не хотелось все возникшие вопросы усложнять ещё и очередной стычкой с Маунтвиль, а потому он сдержанно спросил:

— Ты пойдёшь с нами?

Маунтвиль удивлённо вскинула голову, повернув к нему своё лицо — Сириус, как настоящий ценитель женской красоты, не мог не признать, что синий цвет ей идёт:

— А зачем я вам там? У вас весёлая, дружная компания, а у меня нет никакого настроения. Не хочу никому портить праздник своей жутко кислой миной.

Сириус приглядеся: особо кислой мины на лице у Маунтвиль заметно не было, но парень подозревал, что это напрямую связано с его присутствием. Тем не менее, он нашёл более достойный аргумент и поспешил его высказать:

— Но я же слышал, как ты только что смеялась. Это было очень даже искренне.

Маунтвиль сдержанно кивнула, снова вперившись взглядом куда-то вдаль:

— Да. Это было искренне. Просто у меня перед Рождеством всегда такие «приступы искренности», а высказывание Лили было весьма забавным.

Между ними на некоторое время установилось молчание. Сириус решил задействовать ещё один аргумент:

— Я не думаю, что ты испортишь кому-то праздник, если будешь молча и грустно сидеть. Ты расстроишь их, если не придёшь.

Маунтвль пожала плечами, равнодушно смотря во всю ту же точку — Сириус поймал себя на мысли, что такое её поведение бесит его гораздо больше, чем их перепалки:

— Навряд ли. Если я сейчас вместе с тобой отправлю им их любимые сладости, то я не думаю, что кто-то на меня обидется.

Бродяга едва слышно вздохнул — он никак не мог поймать нужной темы для разговора, которая могла бы продержаться чуть дольше, чем обыденная схема вопрос-ответ. Сириус решил зайти с другой стороны:

— Ты едешь домой на Рождество?

Маунтвиль отрешённо ухмыльнулась и с некоторой горечью прокомментировала:

— Переводить тему — это не твой конёк, Блэк. Нет, я остаюсь в Хогвартсе. А ты?

— А я не знаю. — он даже не знал, почему ему захотелось начать эту тему, не то что своей локации на стремительно приближающееся Рождество.

Гриффиндорка неожиданно повернула к нему лицо и спокойно подметила:

— Регулус хочет, чтобы ты приехал.

Эта фраа=за заставила Бродягу нахмуриться:

— А ты откуда знаешь?

Она усмехнулась.

— У меня очень даже неплохие дружественные отношения с твоим братом. Ты, вероятно, об этом не знал.

Сириус снова вздохнул, на этот раз громче. Тот факт, что он не так уж и много знал о школьной жизни младшего братишки его порядком тревожил.

— Нет. Он мне мало чего рассказывает последнее время.

— Ты теряешь его, Сириус. — с её уст имя звучало очень даже просто и легко. Гораздо проще, чем если бы сам Бродяга называл её по имени. — Он уже не доверяет тебе. Боится, что тебе важнее друзья. И ревнует. Жутко ревнует тебя к ним.

Сириус молчал. Адара продолжала, и, судя по всему, она в ответах нуждалась меньше всего:

— Я слышала ваш с ним разговор. Он сказал, что ему безразлично, но это не так, и ты сам это прекрасно знаешь. Ему важно, чтобы ты отпраздновал семейный праздник со своей семьёй. И не только ему.

Сириус нахмурился, в очередной раз жалея, что вообще свернул разговор в эту сторону. Каким остолопом надо быть?

— Что ты имеешь в виду?

— Лишь то, что твоё присутствие на Гриммо важно не только твоему брату. Матери и отцу тоже, — Адара пожала плечами, всё ещё равнодушно констатируя факты.

Сириуса это бесило. Он недовольно осклабился и с заметной злостью ответил:

— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с семьёй.

Адара поджала губы и вскинула брови, тем самым показывая, что подобная рефексия её волнует слабо:

— Я знаю больше, чем ты думаешь. Я тебе это уже говорила. Презрение твоей матери связано не с тем, что ты не поддерживаешь идеи Волдеморта.

Сириус в очередной раз подивился её осведомленности. Интересно, это Регги такой болтун или Маунтвиль такая понимающая?

— А с чем же тогда? — насмешливо спросил он.

Маунтвиль, казалось, держалась из последних сил, но всё же попыталась объяснить — Сириус так и не понял, откуда у неё взялось такое терпение к его «неуправляемой личности»:

— С тем, что ты считаешь своей семьёй друзей, а не их. Тем, что считаешь себя отщепенцем, не членом семьи. Просто попробуй спокойно побыть с ними. У тебя пока есть на это время. Потом может быть поздно, Сириус.

Сириус неверяще выгнул брови, сомневаясь в адекватности сокурсницы:

— Ты предлагаешь мне поехать на Рождество… домой?

— Ты так говоришь, будто это такая уж страшная дикость, — усмехнулась Маунтвиль

в ответ, спокойно смотря в его непонимающие глаза. Затем после короткой паузы, махнула рукой, отвернулась и закончила: — Так твоя семья поймёт, что она для тебя ещё имеет значение. Надеюсь, что это так и есть. А так… решать тебе, не понимаю, зачем я поддержала эту тему для разговора.

И она манула рукой, медленно разворачиваясь и неспешна куда-то уходя. На мгновение Сириусу показалось, что он понял, о чём она говорила и что она имела в виду, но выразить это словами было выше её сил. Поэтому Бродяга лишь осторожно схватил Маунтвиль за руку. Она оглянулась, непонимающе косясь на его такое неоднозначное проявление эмоций.

— Спасибо, — сказал Сириус, двумя руками пожимая тонкую ладонь. Затем он, немного сконфузившись собственного порыва, спросил: — Так ты пойдёшь?

Маунтвиль, казалось, тоже было как-то неловко, и она, немного погодя, всё же ответила:

— Пожалуй, да. Не хочу расстраивать Марлин, Астру и Лили. Как никак, у двух последних это почти свидание. — Сириус понимающе ухмыльнулся.

— Ты об отношениях Джойс с Лунатиком?

Адара ответила ему идентичной саркастичной ухмылкой:

— А о чём же ещё? Я, конечно, не такая сводница, как она, но их переглядки с Люпином уже даже такому пню как я видно.

Они рассмеялись. Сириус впервые почувствовал некоторую свободу при общении с Маунтвиль.

И возможно, предположил про себя Сириус, она не была такой уж заразой, как он раньше думал. И даже вполне вероятно, что её сходство с Вальбургой Блэк всё же не было таким масштабным, как он полагал.

Сириус смотрел на тоненькую фигурку Маунтвиль, на её тёмно-синее пальто и искренне не мог понять, как в такой девушке одновременно уживаются столько совершенно противоположных черт характера. И как она, такая непримиримая защитница справедливости, может вообще общаться с тем, кто оскорблял её на протяжении стольких лет.

Вечер прошёл на славу. Сириус веселился, травил шутки, хотя на самом деле на душе скребли кошки после разговора на лужайке. В голове то и дело всплывал образ Регги, которому сейчас, вполне возможно, было одиноко без поддержки старшего брата. А цепкий взгляд Маунтвиль доводил мало не до тошноты. «Она всё знает», — эта мысль гудела у Сириуса в голове на протяжении всей встречи, не давая полностью расслабиться. Почему-то тот факт, что она слишком пристально и понимающе на него смотрит не настораживал, а, наоборот, внушал какое-то спокойствие, что хотя бы кто-то из сидящих за столом может хоть чуточку понять его эмоции.

Маунтвиль была права: отношения с Регги начали заметно ухудшаться. Брат перешёл на третий курс и, ясное дело, хотел проводить больше времени с ним, с Сириусом. Если не в школе (тут они принадлежали к враждующим факультетам и общаться было крайне сложно по этой причине), то хотя бы в Хогсмиде. Но у Бродяги постоянно не хватает времени на брата: есть факультет, шалости, друзья, враги, в конце концов. А на Регулуса никогда не остаётся достаточного промежутка лишнего времени. Но разве сам Сириус виноват в том, что так выходит? Ведь, видит Мерлин, он пытался.

Ситуацию нужно было кардинально менять, и Сириус это достаточно отчётливо понимал. Наверное, всё-таки стоит подумать и решить, где он будет праздновать Рождество. Друзья, скорее всего, поймут, а вот семья… Блэки не поймут: для них выше семьи нет ничего. Даже той семьи, в которой тебя не уважают.

Бродяга, понимая, что ступил на скользкую дорожку личных самокопаний, поспешно заинтересовался тем, что же там Сохатый так энергично внушает Эванс и Маккиннон.

К счастью, Сириус не видел, как понимающе улыбнулась та самая Маунтвиль, наблюдая за тщетными попытками Блэка отвлечься на хоть что-то.

* * *

В гостиную компания гриффиндорцев пришла уже ближе к вечеру и почти сразу разошлась по комнатам с наилучшими впечатлениями от этого дня. Ремус и Лили, как ответственные старосты, остались в гостиной следить за порядком.

Ремус взял первую попавшуюся книгу по ЗоТИ и сделал увлечённый вид, будто он читает что-то на редкость важное. На самом деле, ему нужно было подумать о… О его отношениях с Лили, Марлин, Мэри, Адарой и… Мерлин, почему это так сложно даже подумать? И Астрой.

— Ремус, что читаешь? — вопрос Лили заставил его нервно забегать по страницам учебника. Буквы расползались и никак не хотели собираться в слова, не то что в предложения или абзацы. Ремус постарался хоть немного соврать и поспешно ответил:

— А, так… это параграф о боггартах… По ЗоТи… У нас же послезавтра контрольная, вот я и повторяю.

Лили понимающе закивала, приятно улыбаясь:

— А, понятно Мне тоже надо будет повторить, пожалуй, — и она немного притворно зевнула, а затем плавно потянулась: — Ладно, я пошла спать — день выдался трудный и перенасыщенный впечатлениями.

Ремус плохо слышал, что там говорила Лили, а потому постарался как можно непринуждённее закивать:

— Хорошо, Лилс. Спокойной ночи.

— Спокойной, Рем.

Уже у самых ступеней к спальням Эванс всё же обернулась, с нотками веселья в голосе окликнув Ремуса по имени:

— Ремус!

— А? — ответил Лунатик, словно за эти несчастные тридцать секунд очень сильно увлёкся тем текстом, который читал.

Лили понимающе покивала, тихо рассмеялась и подметила:

— Ты книжку переверни — вверх ногами, наверное, не удобно читать.

Ремус густо покраснел, а Лили громко засмеялась и побежала в спальню.

Ремус снова задумался. Что он вообще иногда говорит? Боггарты. Это же тема ещё первого урока, зачем ему её повторять? Зачем ему вообще повторять ЗоТИ, если он их наизусть знает? Хотя… Этот первый урок рассказал тогда о многом да и внёс много разнообразных впечатлений.

Ремус был из тех людей, кто предпочитал изучать окружающих, лишь наблюдая за их поведением. Позиция постороннего свидетеля всегда обеспечивала ему объективную оценку ситуации. Правда, с Мародёрами не спасал ни один из всевозможніх вариантов — с такими, как Сириус и Джеймс, например, невозможно было быть объективным.

Профессор Дженкинс строго мерил комнату, предназначенную для практики по Защите от Тёмных Искусств. Как только все ученики зашли в кабинет, он тут же замер и обвёл учеников изучающим взглядом.

— Добрый день. Профессор Дамблдор уже представил меня, поэтому не буду повторятся. Как видите, сегодня у нас будет практическое занятие. Прошлые профессора любезно прислали мне отчёты о ваших знаниях за каждый курс. Я был приятно удивлён вашими вероятными навыками в защитных и боевых заклинаний. — он сделал паузу и прискорбно покачал головой, — Но к моему сожалению, я не обнаружил у вас знаний об опасных магических существах, которые вы должны были получить на третьем курсе. Тогда вашим преподавателем была, если я не ошибаюсь, старушка Смит, которая всегда считала эту информацию ненужной. Что ж, я решил, что вам нужно наверстать упущенное. Поэтому первый семестр мы будем изучать опасных магических существ, а второй — готовится к СОВ.

Гриффиндорцы и хаффлпаффцы удивлённо зашептались. Такого поворота никто не ожидал — студенты уже привыкли к тому, что с преподавателями по ЗоТИ им катастрофически не везёт. А профессор тем временем продолжал:

— Доставайте ваши волшебные палочки и приступим. Обратите внимание на вот этот шкаф. Есть у кого-то предположения, что здесь может быть?

В это время шкаф подозрительно зашатался. И после этого мгновенно вверх взметнулась рука Амелии Боунс, которая, как и сам Ремус, была старостой.

— Да, мисс Боунс?

— Я думаю, что это боггарт, сэр. — спокойно ответила Амелия.

— Почему вы так считаете?

— Дело в том, — Амелия замешкалась, — что у нас дома тоже как-то завёлся боггарт. Тоже в шкафу. И он как раз вот так шатался, когда кто-то к нему подходил.

Амелия замолчала и было видно, что она как-то не слишком позитивно настроена относительно возможной встречи с боггартом. Ремус, конечно же, читал об этих существах и уже предвкушал предстоящее практическое занятие — давненько у них не было такого интересного материала.

— Очень хорошо, — профессор довольно улыбнулся, — пять очков Хаффлпаффу. Да, вы совершенно правы, мисс Боунс. А теперь пускай кто-нибудь с Гриффиндора скажет мне, что такое боггарт и с чем его едят?

Класс засмеялся. Астра подняла руку. Дженкинс кивнул, разрешая ответить.

— Боггарт, сэр, это такая сущность, которая превращается в то, чего мы больше всего боимся.

— Очень хорошо, мисс Джойс. Может быть вы скажете нам, чего боится боггарт и как с ним бороться?

Ремус с замиранием сердца слушал слова Астры, переливы её волшебного голоса и весёлые интонации, местами проявляющиеся и совершенно нескрытые.

— Может быть и скажу, профессор, — пошутила Астра, задорно улыбнувшись, — боггарт, как и любой страх, больше всего боится нашего смеха. Ну, и к тому же, есть специальное заклинание…

— Но-но, мисс Джойс, — покачал пальцем профессор, — здесь пока преподаватель я. Поэтому, будьте добры, не забирайте у меня работу, — шуточно взмолился он, а затем продолжил: — Мисс Джойс сказала всё совершенно верно. Пять очков Гриффиндору. И, действительно, для борьбы с боггартом используют специальное заклинание — Ридикулус. Повторите, пожалуйста.

Ученики повторили, и Ремус в том числе. Было видно, что Бродяга и Сохатый уже что-то выдумали, судя по их одинаково хитрым выражениям лиц. Профессор довольно хлопнул в ладоши.

— Чудесно! Но само заклинание мало чем нам поможет. Для того, чтобы бороться с боггартом, вам нужно представить ваш страх в смешном положении. Понимаете? — понимало профессора, кажется, только двое: всё ещё довольно улыбающиеся Сириус и Джеймс. — Ну, например… Мисс Боунс, будьте добры. Вы уже видели боггарта, а потому имеете о нём хотя бы малейшее понятие. Покажите пример?

Амелия с готовностью кивнула и подняла волшебную палочку.

— Сейчас я выпущу боггарта. Один… Два… Выпускаю!

Дженкинс резко открыл дверцы шкафа. Как в кино у магглов, из шкафа неспешной походкой вышла какая-то женщина. Амелия нервно закусила губу и что было мочи крикнула:

— Ридикулус!

У женщины резко выросли собачьи уши и петушиный хвост. Все в классе засмеялись.

— Чудесно, мисс Боунс. Великолепно! — похвалил студентку профессор Дженкинс, и Амелия гордо улыбнулась, отойдя к своим подругам, которые тут же зашушукались, явно спрашивая её о том, кем была эта женщина. Профессор же резко повернулся к двум мальчишкам, которые о чём-то тихо переговаривались: — Хватит болтать, мистеры Инкх и Корнер!

Два хаффлпаффца быстро обернулись, явно не слушая профессора. Видимо, подумали, что им пора бороться с боггартом и вместе вышли вперёд. Пару минут существо непонятно крутилось, а потом превратилось в половину слизняка. Весь класс весело засмеялся. Провинившиеся хаффлпаффцы недовольно покраснели. Профессор лишь коротко улыбнулся и объяснил, что в подобных ситуациях боггарт теряется и не знает в кого превращаться: в безголового трупа или плотоядного слизняка.

Ремус улыбнулся: это действительно был один из самых весёлых моментов всей практики. Дальше были смешные случаи, но страхи однокурсников невольно заставили его задуматься.

«Так-с, пройдёмся по списку» — Ремус взял кусок пергамента и начал чертить схему: человек — его боггарт. Он привык быть точным и привык изучать людей, чтобы потом иметь некое представление о них, их характере, жизни и, что более важно, прнципах.

На эту, на первый взгляд, бесполезную работу ушло около получаса. Ремус решил ещё раз перечитать свои записи:

Хаффлпафф: Амелия Боунс — злая бабушка (хотя её подруги шептались, что это не её бабушка, но самого Ремуса эти сплетни не касаются);

Дэвид Корнер — плотоядный слизняк;

Хельга Гринграсс — замкнутое пространство;

Эндрю Инкх — безголовый труп;

Эмма Кеттлберн — высота, обрыв;

Полли Макмиллан — темнота;

Сибилла Рекорд — ведьма банши;

Катрина Трек — крысы (Хвост тогда долго посмеивался, а Бродяга пошутил, что друг может даже не пытаться подкатывать к Трек — по лицу Пита было видно, что ему не очень-то и хотелось);

Вивьен Амбер — большая собака (тут пришла очередь смеяться Бродяге, но Хвост его успокоил — что он уж тчоно может подкатывать к кому захочет);

Оливер Вильдфан — инфернал;

Гриффиндор: Джеймс Поттер — смерть близких;

Сириус Блэк — одиночество;

Питер Петтигрю — его собственное изуродованное тело;

Лили Эванс — дементор (Лили сказала, что она боится дементоров и Азкабана с самого детства);

Астра Джойс — Чёрная метка (никто так и не понял причину этого страха, а Астра отказалась что-либо объяснять и после урока быстро смылась куда-то с Адарой);

Адара Маунтвиль — видимо, Адское пламя (тогда никто так ничего и не понял — все просто увидели языки жуткого пламени, но Ремус был уверен, что за ними было что-то ещё);

Мэри Макдональд — заклятие Эйвери, которым её снова проклинают.

Больше всего из всей этой группы его беспокоила Астра. Хотя, стоит признаться самому себе, она его вообще очень сильно беспокоила. Ремус почувствовал, что снова краснеет. «Ну, что же это такое?» — нахмурился он и оглянулся: в гостиной никого не было и потому не было даже малейшего смысла вот так краснеть. Ремус вздохнул. Он понимал: Астра Джойс ему нравится. Весёлая, открытая девушка, которая никогда не обратит на него внимание как на парня.

Хотя сегодня в Хогсмиде они сидели рядом. Астра весело смеялась и постоянно наклоняла свою голову в сторону Ремуса. Так он узнал, что её волосы пахнут фиалками. И что она едва заметно поднимает правую бровь, когда ей что-то не нравится. Ремус встряхнул головой. Люпин был уверен, что такие, как он, никогда не смогут иметь простого человеческого счастья. А, значит, он даже не должен показывать ей, что она ему интересна.

Да, именно так. Ремус улыбнулся: но дружить он всё равно с ней будет. Ведь Астра Джойс — великолепный и уникальный человек.

Ремус решительно поднялся с дивана и пошёл в спальню Мародёров. Наверняка, ребята его уже заждались. Сегодня у них намечается ночная вылазка к Макгонагалл — давненько она не получала набор валерьянки в корзинке. Но, конечно же, староста Ремус Люпин был против столь неподобающей идеи.

Спустя пару секунд после того, как дверь в спальню мальчиков пятого курса с громким хлопком закрылась, в гостиной Гриффиндора словно из ниоткуда выскочила девушка. Весь её вид говорил о невероятном счастье, а потому мы можем с увереннотью утверждать, что этот день надолго впечатается в её память.

Осторожно пройдясь пальчиками по спинке дивана, где ещё минуту назад сидел Ремус Люпин, она ласково улыбнулась и тихо проговорила:

— Ну ничего, Рем, теперь я хотя бы наверняка знаю, что тебе не безразлична.

И она весело побежала к ступеням, ведущим в девичьи спальни. Спустя мгновение в уютной гостиной Гриффиндора уже никого не было.

---

Примечания:

Вот и продолжение. Ну, как вам? С нетерпением жду отзывов.