Забытая память (гет)

Регулус нервно метался из угла в угол своей комнаты. Уже больше шести часов назад брат ушёл из дому. Хотя, стоп… Какой он теперь брат? После всего, что он наговорил перед уходом. Отец до сих пор сидит в библиотеке и успешно заканчивает вторую бутылку огневиски. А мать… А мать закрылась в их супружеской спальне и никого к себе не пускает. Даже на Кричера, которого обычно никогда не наказывали, Вальбурга Блэк в запале крикнула:

— Уберись отсюда, паршивец!

Казалось, даже портреты на стенах замерли в ожидании чего-то сверхъестественного. И, действительно, через полчаса жутких криков и стенаний, матушка резко замолчала. Поначалу Регулус испугался и понёсся на последний этаж проверить, всё ли в порядке. «Лучше бы ей стало плохо». Это была первая мысль, когда он услышал приглушённые рыданья. В этот момент Регулусу Блэку захотелось сделать две вещи: убить Сириуса и утопиться.

Он раньше никогда не слышал, чтобы maman плакала. Даже когда умерла их бабушка, Ирма Блэк, Вальбурга стойко держалась и ни на людях, ни дома не было и намёка на слёзы. А сейчас… Пойти, что ли, с отцом выпить?

— Я так и знал, что ты сейчас придёшь, — Орион Блэк грустно усмехнулся. — Как она?

Регулус понял, что отец не настолько и пьян, как могло показаться. В отличии от дядюшки Сигнуса, когда тот примет лишнего, Орион Блэк не начинал ни плакать, ни лепетать непонятную ерунду. Он спокойно полусидел-полулежал в кресле и воспалёнными глазами смотрел на огонь.

— Она… Отец, она, кажется, плачет…

— Это нормально, Регулус, — кивнул Орион. — Этого следовало ожидать — Сириус её первенец. Ребёнок, от которого она так много ожидала.

— А если бы я ушёл, она бы не так плакала, да? — Регулус не сдержался: Сириусу и так всегда делали слишком много поблажек.

— А ты бы ушёл? — вопросом на вопрос ответил Орион и, не получив ответа, продолжил: — Знаешь, Сириус больше похож на Вальбургу… Резок, вспыльчив и непреклонен в своих стремлениях. Это всё её черты. Наверное, Бурги видела в старшем сыне свою маленькую и такую целеустремлённую копию… Поэтому и относилась к нему требовательнее, но всё равно более мягко, чем к тебе.

Регулус задумался: в словах отца была доля правды. Мать всегда как-то более выделяла Сириуса как свою гордость, как того, кто впитал в себя все её самые лучшие черты. Тем временем отец продолжал:

— А потому я ни капельки не удивился, когда Сириус поступил на Гриффиндор. Знаешь, идём-ка со мной — я тебе кое-что покажу.

Орион медленно поднялся и отряхнул несуществующую пыль. Регулус пошёл следом за отцом.

Далеко идти не пришлось. Выйдя в коридор, Орион подошёл к одной из голов умерших эльфов и резко дёрнул её вниз. Регулус поражённо замер. Прямо за этой головой начал появляться тайный проход в одну из секретных комнат семейства Блэк. Регулус точно знал, что таких комнат разбросано по дому больше пятнадцати, но точное их расположение никто, кроме Лорда и его преемника, не знал. Теперь ему приоткрылась одна из тайн родного дома.

Войдя внутрь, Регулус огляделся: комнатка была не сильно большой. Буквально, четыре на четыре метра в длину и ширину. Всё помещение было забито различными артефактами и интересными вещицами. Но в центре комнаты стояло то, что он давно мечтал увидеть:

— Это же Омут Памяти.

Орион удовлетворённо кивнул:

— Именно.

Только сейчас Регулус заметил, что в Омуте уже были какие-то воспоминания. Они быстро кружились, вертелись и за всем этим водоворотом невозможно было уследить. Орион подошёл к сыну и взял его за руку.

— Ну, что, готов?

Регулус всё так же восторженно кивнул. Его, кажется, уже ничего не удивит. Отец глубоко вдохнул и резко наклонил голову в Омут. Регулуса закружило прямо в эту уникальную чашу.

Перед отцом и сыном появилась такая до боли знакомая и родная гостиная Слизерина.

— Альфард, наконец-то ты пришёл! — маленькая Вальбурга быстро бежит к старшему брату. Регулус прикинул: сейчас приблизительно его мать должна была быть…

— Это наш первый курс. — прервал его размышления Орион. — Вечер сразу же после Распределения.

— Что случилось, малышка? — дядюшка весело подхватил на руки младшую сестру.

— Не называй меня малышкой — я уже взрослая. Я поступила в Хогвартс, — недовольно и ворчливо ответила Вальбурга Блэк, — А кто это? Зачем ты привёл её сюда?

Только сейчас Регулус заметил, что за этой сценой с лёгкой улыбкой наблюдает ещё одна девушка в синем шарфе. «Значит, с Равенкло».

Маленькая Вальбурга настороженно смотрела в сторону незнакомки, которая, наверное, была её однокурсницей. Такого же маленького роста с слегка наивным выражением пронзительно голубых глаз.

— Познакомься, сестрёнка, — галантно поклонился Альфард и указал рукой на свою спутницу. — Это моя однокурсница — Доротея Дамблдор.

— Дамблдор? — Регулус шокировано смотрел на подругу дядюшки.

— Да, — с нескрываемым весельем кивнул Орион, немного насмехаясь над удивлением сына, — Та самая Доротея Дамблдор, в будущем… Ну, тут ты всё знаешь.

— Я её себе немного не так представлял, — пробормотал Регулус, разглядывая девушку. Она никак не напоминала студентку четвёртого курса: будучи немногим выше Вальбурги, она скорее смахивала на первокурсницу.

Кудрявые волосы с непонятным золотистым оттенком, худое лицо, прямой лоб, немного курносый нос — эта девушка представляла собой канонический вариант идеальной красоты. Немного мальчишеское телосложение должно было обеспечить Доротее точное попадание в квиддичную команду — как ловец и будущий капитан, Регулус посмотрел на мисс Дамблдор ещё и с этого ракурса.

— Да, — снова согласился отец, — от Альбуса Тея унаследовала только глаза. Во всём остальном она похожа на свою мать.

— А кто была её мать?

— Этого почти никто не знал, — заговорщически признался Орион, — но нам, своим близким друзьям, она призналась, что её мать — Эванна Лестрейндж.

— Та самая, которая покончила с собой? — вырвалось у Регулуса и он поспешил объяснить: — Мне Белла рассказывала.

— Да, — немного мрачно кивнул Орион, — но об этом потом. Сейчас смотри.

Маленькая Вальбурга уже спокойно сидела между Доротеей и Альфардом и весело болтала о всяких мелочах. Но в глубине глаз, которые были точной копией глаз Сириуса (или наоборот), было спрятано непонятное беспокойство и волнение. Альфард заметил, что что-то не так и решил спросить:

— Вальби, у тебя всё в порядке?

Вальбурга вздрогнула от такого прямого вопроса и удивлённо посмотрела на собеседников.

— А со мной что-то не так? — спросила она, взволнованно поправив волосы.

— Если ты стесняешься меня, — неожиданно произнесла Доротея, — то я могу уйти и ты сможешь поговорить со своим братом.

Вальбурга малость растаяла.

— Нет, что ты, — она отмахнулась, — Дело совсем не в этом. Просто… Вы обещаете, что никому не расскажете?

Регулусу было в диковинку смотреть на такую маму. И дело было не в том, что она была совсем маленькой, а скорее в том, что она пыталась открыто делиться своими проблемами с братом.

— Обещаем, — одновременно воскликнули Доротея и Альфард с как можно более серьёзным лицом.

— Я… — запнулась Вальбурга, — Когда я надела Сортировочную Шляпу, то… Она не сразу отправила меня на Слизерин.

— Я заметил, — мягко кивнул дядюшка Альфард.

— Не перебивай, — махнула рукой Вальбурга и Регулус улыбнулся: теперь он узнавал всегда требовательную матушку. — А то ничего не расскажу. Так вот… Шляпа предложила мне выбор: между Слизерином и…

Вальбурга не знала, стоит это говорить или нет, а потому нервно оглянулась, чтобы убедиться, что в гостиной никого нет.

И тут Регулус удивился:

— А откуда у тебя это воспоминание? — спросил он у отца.

— Давно ждал этого вопроса, — снова ухмыльнулся Орион. — В этот момент я сидел за одним из кресел.

— А почему…

— Стыдно признаться, но в свой первый вечер, — улыбнулся Орион, — я заснул именно там, скрываясь от одного из своих приятелей.

— Вальби, не нервничай, нас никто не слышит. На какой факультет тебе предлагала пойти Шляпа?

— На Гриффиндор, — вдруг сказала до этого молчавшая Доротея. Она сидела, слегка наклонившись и оперевшись подбородком на сложенные руки.

— Да, — рассеянно и немного испуганно кивнула Вальбурга, — а как ты узнала?

— Я немного легиллимент, — призналась Доротея, — не слишком талантливый, но всё же… К тому же, Шляпа и меня хотела отправить на Гриффиндор.

— А почему ты тогда попала на Равенкло? Ты мне этого не рассказывала, — порядком удивился Альфард.

— Я много чего ещё не рассказывала. — улыбнулась Доротея. — У меня… Хм, скажем так, не самые лучшие отношения с отцом. Не хотелось ещё попасть и под его полный контроль. Он ведь декан Гриффиндора.

На этом воспоминание оборвалось. Отца и сына выкинуло обратно в комнату. Регулус думал, что его уже ничего не удивит, но он ошибался. Было ещё множество вещей, способных его поразить: Вальбурга Блэк могла попасть на Гриффиндор. «В уме не укладывается». Но в этот момент запела шкатулка: значит, пришло сообщение от Адаре. Регулус поспешно кивнул отцу и, уже выходя, бросил:

— Я сейчас прочитаю очень важное письмо и вернусь. У меня к тебе много вопросов.

— Конечно. Я знал, что тебя это заинтересует.

Регулус быстро поднялся по ступенькам и спешно открыл дверь своей комнаты. Также скоро достал из шкатулки записку и прочитал:

Регулус,

Мы на месте. С твоим братом всё в порядке. Не волнуйся. Надеюсь, мадам Вальбурга чувствует себя лучше. И точно также рассчитываю, что у тебя всё хорошо.

ADG

P. S. Если что, он у Поттеров.

Регулус сел и быстро написал ответ:

Я рад, что с тобой всё хорошо. Сообщишь, когда вернёшься, договорились? Мне нужно с тобой встретиться. Это дело не может подождать до начала нового учебного года.

R. A. B.

Быстро вложив письмо в шкатулку, Регулус поднялся и пошёл обратно к отцу. Им ещё о многом предстоит поговорить.

* * *

Астра сладко потянулась и нервно оглянулась: вместо уже привычного резного потолка в стиле барокко, она увидела обычный белый. Оглянувшись, девушка вспомнила прошедший день и хлопнула себя по лбу. Кровать Адаре, как всегда, пустовала. Эта маленькая упрямица каждое утро просыпалась раньше всех и куда-нибудь убегала. Так было в Хогвартсе и, видимо, точно так же будет и у Поттеров.

Астра медленно подошла к окну. На протяжении всего лета из головы у неё не выходили два разговора с прошедшего года. Оба были с важными в её жизни людьми: первый — с Ремусом, а второй…

Астра не заметила, как уснула, сидя у кровати Люпина. Вчера Джойс, наверное, второй раз в жизни жутко испугалась: Ремус мало не покусал нескольких студентов, среди которых его лучшие друзья, Северус Снейп и Регулус Блэк.

Честно говоря, Астра с Адаре на пару ещё на первом курсе поняли, что Ремус — оборотень. Шрамы, чрезвычайная бледность, нервозность в определённые промежутки времени (а если ещё посчитать какие, так вообще всё ясно) — все эти факты говорили сами за себя. Признаться, Астра даже не знала тогда, испугалась она или нет. Теперь Джойс задним умом понимала, что ей больше жаль несчастного Лунатика. Но это ничего не меняло: вчерашний вечер показался ей самым настоящим кошмаром.

Проснулась она внезапно и от того, что кто-то легонько прикоснулся к её руке. Вскочив, Астра увидела, что Ремус уже не спит и настороженно на неё смотрит. Астра выдохнула:

— Хвала Мерлину! Ты очнулся.

— Да. — Ремус всё так же наблюдал за её жестами и мимикой. — А почему ты здесь?

— Я… — она замялась. И вот как здесь начать? — Я хотела с тобой поговорить. Ремус, я всё знаю.

— Я сомневаюсь, что ты знаешь всё. — выделили последнее слово он.

— Ну, может и не всё, но большую часть Мародёрских секретов. — Астра попыталась улыбнуться: вышло из рук вон плохо. — Ремус, я знаю о твоей… проблеме. И о том, как выкрутились остальные, чтобы помочь тебе.

Ремус побледнел. Этого не должен был кто-нибудь узнать. Наверное, сейчас Астра накричит на него и отправится восвояси. Или жаловаться Дамблдору, что он допустил его к учёбе с остальными, нормальными людьми. А если Астра действительно его внучка, как упорно утверждают Бродяга и Сохатый, то… Теперь о счастливых годах в Хогвартсе можно забыть. Но откуда она это узнала? почему он ничего не помнит со вчерашнего вечера?

— Что произошло вчера?

— Я об этом знаю с первого курса. А вот об анимагах, действительно, узнала вчера.

Ремус ещё больше побледнел. Получается, она обо всём уже давно в курсе? Почему же она не пожаловалась?

— Что произошло вчера?

— Снейп попробовал пробраться к тебе, — на выдохе призналась Астра и поспешила успокоить: — Но со всеми всё в порядке, не волнуйся. Джеймс успел вовремя забрать его оттуда. А вот у Сириуса…

— Что с ним? — быстро спросил Ремус.

— Это Сириус сказал Снейпу, как попасть в Визжащую Хижину. Сейчас он у директора.

— Больше никто не пострадал? Как меня… успокоили? — осторожно спросил Ремус, боясь услышать страшный ответ. Он не хотел становиться убийцей.

— Нет, — покачала головой Астра. — Там ещё случайно оказался Регулус Блэк, но это уже мелочи. Я и Адаре тоже были там.

— Как меня успокоили? — требовательно допытывался Ремус.

— У меня есть орлица для специальных писем, — призналась Астра, выдерживая паузу. — Её зовут Афина. И… она помогла тебе… убежать в лес.

— Это как? — спросил Ремус, резко дёрнувшись вперёд, и тут же упал обратно: голова слишком сильно болела.

— Ремус, прости… Я… я не смогла её утихомирить сразу… Она чуть не заклевала тебя в голову… И ты убежал… Прости, прошу… — Астра выглядела крайне растерянной и виноватой, и Ремусу стало её жаль: неужели она настолько сильно за него волнуется?

— Не переживай, — он сам не заметил, как взял её за руку и успокаивающе прикоснулся. — В этом нет твоей вины. Кто виноват в том, что я чудовище? — спросил он, усмехнувшись.

Астра мигом вскочила с места: она была до жути зла. А Ремус задумался, что в такие моменты у неё невероятно красиво блестят глаза.

— Да как ты можешь! — Астра заходилась негодованием и от этого начала махать руками. — Мы за тебя так волновались! Все! Без исключения…

— Даже Снейп? — насмешливо усмехнулся Ремус.

— Даже Снейп — у него ещё остались зачатки совести! А ты мне здесь говоришь о том, что ты чудовище?! Да даже если в этом кто-то и виноват, то точно не ты! Ты мне нравишься и таким!

Ремус опешил. Астра, поняв, что она сказала, удушливо покраснела и отошла к окну. А потом резко закрыла лицо руками. Ремус испугался: неужели он довёл её до слёз своим самобичеванием?

Он постарался встать: как-никак, стыд и совесть превозмогали любую боль. Его попытки не увенчались успехом и он только наделал лишнего шума. Дверь сестринской открылась и из неё вышла…

— Адаре?

— Ремус, тише. У меня еле хватило сил убедить мадам Помфри, что всё в порядке. — Маунтвиль успокаивающе подняла руки и сделал вид, что не заметила состояния Астры. Последняя всё так же стояла у окна. — Ремус, как ты себя чувствуешь? На, вот выпей это. — девушка протянула ему небольшую колбу. В ответ на его недоумевающий взгляд она улыбнулась: — Это восстанавливающее.

Ремус покрутил пузырёк и хотел только сказать, что оно не такое, как ему давала мадам Помфри, как Адаре сама наклонилась к его уху и прошептала:

— Это восстанавливающее от Лили и Северуса. Просили тебе передать. Пей и сможешь подойти к ней, — Адаре кивком головы показала на обхватившую себя руками Астру. Картинка была более чем печальной. — Другого шанса у тебя уже не будет, Лунатик. Ты можешь потерять её. Я думаю, мадам Помфри ещё будет интересно поговорить со мной, — она ободряюще улыбнулась и легко поднялась с места.

Ремус улыбнулся: если бы ему не нравилась Астра, то он наверняка влюбился бы в Адаре Маунтвиль. Хотя бы за то, что она умеет вселять в людей надежду и стремление жить дальше.

Ремус залпом выпил пузырёк: силы, действительно, вернулись почти сразу. Он медленно поднялся и проковылял к окну: ходить было всё же сложно.

— Астра… — он подошёл к ней сзади и, немного боясь, остановился. Она не обернулась. Но потом вспомнились слова Адаре: «Другого шанса у тебя уже не будет, Лунатик». Ремус подошёл к ней и крепко обнял, зарываясь носом её волосы. Они пахли молоком и полевыми травами. Ремус сразу узнал этот запах: люпин. Тот самый цветок, который так любила показывать ему в детстве мама, приговаривая, что это растение — символ их семьи. Астра повернулась к нему и обняла его в свою очередь. Ремус мысленно поблагодарил Адаре: он не упустил свой шанс.

Астра быстро спешила по коридору: оставалось полчаса до отбоя. И хотя у неё было личное разрешение от директора в кармане, но не особо хотелось афишировать их встречу. Астра чувствовала: этот разговор будет очень важным в её и не только её жизни. Подойдя к горгулье, она сказала пароль:

— Шоколадная лягушка.

Хранитель покоя Альбуса Дамблдора отпрыгнула в сторону. Астра быстро поднялась по винтовой лестнице и, постучав, открыла дверь. Признаться, она сильно нервничала перед встречей. Вначале она не хотела никуда идти. Обошёлся бы директор и без неё. Опять строит свои интриги, как и в прошлом? Адаре тогда ей на это слегка ухмыльнулась:

— А что ему ещё строить, Астра? Ты же тоже отчасти Дамблдор. Должна понимать, что это в крови у всех нас. И у тебя, и у меня. И у него тоже.

— Да, но я не думала, что всё начнётся настолько быстро.

— Думала, что он вызовет тебя, когда официально начнётся война? — понимающе кивнула Адаре.

Они были у озера. Астра не хотела признаваться Лили, Марлин и Мэри, куда она собирается. Поэтому взяла с собой Адаре — как будто они пошли по одному секретному и очень важному делу. Перед Маунтвиль у Астры никогда не было секретов. Как-никак, одна кровь — схожий характер. Только у Маунтвиль было слишком много груза из прошлого. Адаре не смогла это отпустить, как сделала сама Астра. «Прошлое должно оставаться в прошлом», — как говорил ей отец.

— Да, думала, — печально улыбнулась Астра.

— Значит, ты нужна ему сейчас. Или он просто узнал что-то важное и ему не хочется самому в этом участвовать.

— Ты как всегда мрачна по отношению к людям.

— Я не верю в Альбуса Дамблдора, Астра. — нахмурилась Адаре, отвернувшись к озеру.

— Да я тоже его не обожаю. Хотя не спорю, у тебя есть причины.

— И у тебя, — повернулась к ней Адаре.

— И у меня, — задумчиво кивнула Астра и повторила: — И у меня… Ты подождёшь меня здесь?

— Хочешь после этого ещё прогуляться? — усмехнулась подруга.

— Да, я думаю нам это не помешает. К тому же, без лишних ушей. Хвала крёстному за помощь.

— Удачи. Я буду ждать тебя здесь. — Адаре взмахнула палочкой и перед ней образовался маленький плед. Девушка укуталась и села, прислонившись к стволу дерева.

— Не начинай только эффект самобичевания, хорошо? Ты же не Рем.

Адаре слабо улыбнулась:

— Хорошо, я попробую.

Астра уверенно пошла в сторону замка. Оглянувшись, она увидела, что Адаре сидит и задумчиво смотрит на туман, который начал окутывать озеро. «Как мне её растормошить, когда вернусь? Вот почему я люблю, когда мы на людях. В обществе других она не так показывает свою мрачность и скепсис», — подумала девушка, поднимаясь по главной лестнице.

Астра уверенно пересекла порог кабинета. Дамблдор сидел, сложив руки домиком под подбородком и смотрел в окно. «Как же он похож на неё. Взглядом». При входе Астры, Дамблдор поднялся, улыбнулся и приветливо раскрыл руки:

— Астра, дорогая! Я очень рад, что ты пришла. Сказать по правде, я боялся, что ты проигнорируешь мою просьбу. Присаживайся, — директор жестом указал на стул перед его столом.

— Я не могла отказать вам, директор.

— Но ведь хотела, не так ли? — Дамблдор понимающе улыбнулся.

— Не стану даже отрицать, — весело улыбнулась Астра.

В кабинете воцарилась немного неловкая тишина.

— Астра, я, наверное, перейду сразу к делу, — Дамблдор снова задумчиво посмотрел в окно. — В твоём личном деле, впрочем не только в твоём, отсутствуют записи до пятилетнего возраста. Ты можешь объяснить причину подобного?

— А вы сами не понимаете, профессор? — Астра сощурила один глаз. Дамблдор оценивающе посмотрел на гриффиндорку.

— В принципе, я понимаю причину подобного. Но мне хотелось бы услышать подтверждение из твоих собственных уст.

— В таком случае, боюсь, вы не получите подтверждение.

— Почему же? — Дамблдор заинтересованно посмотрел на сидевшую перед ним девушку.

— У меня нет привычки кому-либо что-либо подтверждать, — ухмыльнулась Астра.

Вокруг не переставали тикать приборы, часики. «Такая себе атмосфера дружественного и открытого разговора», — хмыкнула про себя Астра.

Тем временем, Дамблдор довольно улыбнулся. Он нашёл ту, что так давно искал.

— Что ж, я думаю, мы сработаемся, мисс Джойс. Или лучше называть вас настоящим именем?

— Как вам будет удобно, профессор, — хмыкнула Астра.

— Можете называть меня по имени — вам это позволительно, — Дамблдор почтительно кивнул. — Так вот. Я хотел вам кое-что предложить.

— Я вся во внимании, Альбус, — Астра заинтересованно посмотрела на Дамблдора.

— Думаю, ты, Астра, прекрасно понимаешь, что будет война, которая уничтожит множество жизней. Не просто убьёт, а именно разрушит до самого основания, — Дамблдор задумчиво расхаживал по кабинету, теребя костяшки пальцев. — И моя, как, впрочем, и твоя цель, — уменьшить количество этих жертв. Скажи, чего ты хочешь в этой жизни?

Астра задумалась:

— Я хочу, — остановив свой взгляд на виде из окна, начала девушка, — Я хочу, чтобы дети не становились сиротами. Чтобы они не теряли самых близких им людей. Чтобы не было разрушенных жизней. Чтобы никому не пришлсь стоять на руинах собственного дома.

Взгляд Астры был устремлён вдаль: она вспоминала собственное прошлое и прошлое Адаре. Она не хотела, чтобы с кем-то повторилось то же самое, что и с ними. Дамблдор, казалось, пытался прочесть её мысли: Астра пообещала поблагодарить Регулуса за полезный медальон. «Из мальца выйдет чудесный артефактолог».

— Мне нравятся твои стремления, — согласно кивнул Дамблдор. — Я хочу предложить тебе позаниматься со мной в следующем году. Что думаешь?

— Думаю, что это неплохая идея.

— Мне нужно многое тебе показать и рассказать перед началом этой войны.

— Альбус, но она уже началась. — провозгласил кто-то с портретов. Как оказалось, это был «спящий» Финеас Найджелус Блэк. — Она началась, когда умерли Маунтвили. А заострилась после смерти твоей дочери.

— Ты, прав, Финеас, — задумчиво кивнул Дамблдор. — Ты совершенно прав, Финеас.

— Я могу идти, Альбус?

— Да, Аннабель, можешь идти. — всё так же в своих мыслях кивнул Дамблдор.

Астра, которая уже была у дверей, резко обернулась. Её глаза широко раскрылись. Она отвернулась и вышла, не проронив ни слова. Уже спускаясь по лестнице, Астра подумала о том, что все Дамблдоры похожи: душа из стекла, а мозг — из камня. Наверное, она всё-таки не настолько Дамблдор, насколько думает Адаре и Альбус.

Сейчас Астра сидела на подоконнике и курила, проклиная Блэка. Ведь именно он пристрастил её к этой гадости во время ночных посиделок в гостиной. Всё дело было в том, что Астра перед СОВ начала страдать бессонницей, Адаре, как всегда, где-то бродила и возвращалась с утра только за сумкой, а Блэк приходил около полуночи. Еле слышно проскакивал через портрет, открывал окно, садился рядом с Астрой и начинал пичкать себя ядом. А заодно и её. И так они сидели — иногда молча, а иногда и разговаривали. В часов шесть утра приходила Адаре — свежая, как обычно мрачная — и тут же начинала ухмыляться, когда видела их. Потом быстро бежала за с вечера приготовленной сумкой и усаживалась на соседнее окно. Но не курила. Просто открывала окно настежь и вдыхала свежий воздух. Как ни странно, при ней почти все разговоры прекращались — она не поддерживала и не интересовалась подобным, больше предпочитая тишину.

Сегодняшний день резко контрастировал со вчерашним. И хотя ветер был всё таким же сильным и прохладным, но солнце появилось на небе и дарило то тепло, которого так не хватало. Астра вытянула шею и посмотрела вниз. Из их окна открывался прекрасный вид на сад Поттеров с маленькой лужайкой прямо под окнами. Заметив, что между деревьями кто-то ходит, Астра почти не сомневалась в личности этого «путешественника». И, действительно. через пару минут из-за яблонь показалась Адаре. Волосы уже были уложены в пучок, который она расплетала только перед сном, чтобы никто не видел. Астра искренне не понимала такого страха Маунтвиль. Ладно бы, волосы были уродливые, как, например, у Эмили Хилл с теперь уже пятого курса. Так нет же! Астре пару раз, ещё в приюте, повезло увидеть Адаре с распущенными волосами. В тот момент её волосы отливали золотом, почти как у неё самой, хотя в пучке оставались тёмно-русыми. Секрет подобных перемен Джойс не понимала и допытываться у Маунтвиль не решалась. Зная её чуть ли не с пелёнок, Астра интуитивно понимала, что в гневе, который пока никому видеть не приходилось, Адаре причинит вред равный тому, что может причинить обскури. И хотя её подруга таковой не являлась и её гнев никто никогда не видел (хотя… кто его знает), Джойс даже врагу не посоветовала бы попасть под горячую руку Маунтвиль.

Из задумчивости Астру вывел звук открывшегося окна. Оказалось, в соседней комнате Сириус тоже решил «выпустить дым». Тем временем, Джеймс решил попробовать вывести Адаре из раздумий. Он взял яблоко и подошёл к окну. Заметив Астру, улыбнулся, кивнул и приложил палец к губам. Затем громко крикнул:

— Адаре, лови!

Маунтвиль резко обернулась и благодаря мгновенной реакции поймала яблоко, которое кинул Сохатый.

— Поздравляю, Сохатый! Кажется, ты нашёл ловца в команду! — громко рассмеялся Лунатик, увидев насупленное лицо Адаре, всё так же держащей яблоко. Астра рассмеялась, Адаре — следом. В то время как Поттер чесал затылок, явно о чём-то раздумывая, Адаре откусила яблоко:

— Спасибо, Джеймс. Я ещё не завтракала…

Адаре подняла голову и её брови вздёрнулись вверх, когда она увидела выражение лица Джеймса. Девушка мигом забежала в дом и быстро поднялась по ступенькам, без стука открыв дверь в комнату мальчишек. Астра неторопливо вышла из своей комнаты и зашла следом.

Маунтвиль угрожающе подошла к Поттеру. Но весь эффект портил тот факт, что она едва доставала Джеймсу до плеча. Поэтому её угрожающе наставленный пальчик больше был похож на шутку, чем на реальную угрозу:

— Поттер, только не говори, что ты воспринял это всерьёз. Это была шутка. Правда, Ремус? — она бросила испепеляющий взгляд на Люпина, как будто не замечая смешков Сириуса и Питера.

— Адаре, но у меня нет никого на роль ловца. А я в этом году стану капитаном. Дамблдор сказал «по секрету» моему отцу. — Джеймс расставил руки.

— Это не мои проблемы. А как же Маккензи? — вспомнила она о прошлогоднем ловце (теперь уже семикурснике), который…

— Если бы ты ходила на матчи, то знала бы, что он в последнем матче против Слизерина чуть не разбил себе голову. Теперь ему запретили играть.

— А ты не боишься, что тоже самое случится со мной? — Адаре сложила руки на груди и подняла бровь.

— Нет, — беспечно отмахнулся Джеймс. — Тебя, если что, Сириус подстрахует, правда?

Блэк поражённо замер, не замечая подмигиваний Джеймса.

— Да, конечно… — рассеянно сориентировался он.

— Вот так он меня и подстрахует, — ухмыльнулась Адаре и снова перевела взгляд на Джеймса. — Нет, Джеймс, и ещё раз нет.

— Адаре, дорогая, ну, пожалуйста, — Поттер состроил щенячьи (хм, оленьи, ну, да ладно) глазки и умоляюще посмотрел на девушку. — Я для тебя что хочешь сделаю. Хочешь, нашу с Эванс дочь твоим именем назову? Хочешь, будешь подружкой на нашей свадьбе? Хочешь, крёстной сделаю? Перепишу вот этот дом на тебя? — несколько насмешливых ухмылок от Адаре и дружный смех остальных. — Бриллианты? Галлеоны? Новая метла? Новый драндулет?

— Я тебя предупреждала, — усмехнулась Адаре и, схватив ближайшую подушку, начал колотить ею Поттера. Тот даже не пробовал отбиваться:

— Бей, Адаре, бей! Только согласись, умоляю! Ну, хочешь, я на тебе женюсь, а не на Эванс? — получив более сильный удар в голову, Джеймс поднял руки. — Понял, глупая шутка! Адаре, умоляю! Мы должны выиграть Кубок в этом году! Доказать, что мы сможем и сами, без таких первоклассных загонщиков, как Пруэтты! Они два года назад ушли и следующий кубок мы выиграть не смогли! Что о нас скажут? Подумай обо мне, Сириусе, Марлин, в конце-то концов!

Джеймс перевёл дух — Адаре приостановилась с нанесением ему тяжких телесных повреждений. Маунтвиль сама напряжённо дышала.

— Поттер, какой же ты негодяй, — проговорила она, опустив подушку.

— Но ведь за это ты меня и любишь, так ведь? — весело переспросил он. Адаре снова как бы невзначай подняла подушку.

— Понял, понял! — в знак капитуляции, поднял руки Джеймс и ласково пропел: — Бродяга навечно занял неповторимое место в твоём чутком сердце!

Теперь в Джеймса полетело сразу четыре подушки: по две от Адаре и Сириуса. Все снова весело рассмеялись.

* * *

Адаре уверенно шла по улицам Лондона. До поездки в Хогвартс осталось десять дней. Она, кстати говоря, так и не приняла предложение Джеймса Поттера о входе в команду по квиддичу в качестве ловца. Пообещала подумать, но сейчас её мысли были заняты отнюдь не этим. Сегодня у неё была запланирована важная встреча. Поэтому сейчас девушка повернула в кафе с названием «Black star».

— Весьма многообещающе, — буркнула про себя Адаре.

— Особенно учитывая, кто тебя сюда пригласил, не так ли? — насмешливо протянул человек, сидящий за ближайшим столиком.

Адаре обернулась: Регулус отбросил капюшон и девушка спокойно выдохнула.

— И не стыдно тебе так пугать людей? — спросила она, садясь за место напротив.

— Леди, зачем вы туда садитесь? У меня здесь всё забронировано — встречаюсь с другой девушкой! — шутливо возмутился Регулус.

— Ахаха, как смешно, — съехидничала Адаре.

— Вначале поговорим о делах во время мирного ланча, а потом просто спокойно пообщаемся? — предложил он.

— Давай, — согласилась Адаре и настороженно осмотрелась.

Кафе было маггловское, в одном из кварталов для высшего общества столицы. Чёрные обои резко контрастировали с чисто белыми столиками и стульями. В стены кое-где были вкручены маленькие огоньки, чтобы создавался эффект ночного неба. Людей было не глобально много, но достаточно для того, чтобы их было сложно заметить и подслушать. Если говорить в целом, то обстановка, по мнению Адаре, была очень даже ничего. Могло быть и хуже.

— Это кафе мне отец посоветовал, — проговорил с ухмылкой Регулус, — Сказал, что здесь нас никто не сможет услышать.

— У Ориона Блэка весьма неплохие знания маггловской жизни, — заметила Адаре.

— Сам поражён, — улыбнулся Регулус, вдохнул побольше воздуха и начал: — Так вот. На следующий день после побега Сириуса был праздничный вечер у Лестрейнджей.

— И он ушёл, как только об этом узнал, — хмыкнула Адаре.

— Именно. Меня на этом вечере представили Волдеморту. — Регулус немного странно хмыкнул: то ли радуясь, то ли печалясь.

— Ты рад? Это же то, о чём ты так долго мечтал, — прищурив глаз, спросила Адаре.

— Знаешь, если бы у нас в семье всё было хорошо, то я, наверное, был бы рад. Но так как за это время я порядком пересмотрел свои взгляды на жизнь, проще говоря, повзрослел, то меня это отнюдь не радует. И только недавно я понял, что и моих родителей тоже.

Регулус замолчал.

— Почему-то я даже не сомневалась, — хмыкнула Адаре. — Как ты это понял?

— По репликам отца, — незамедлительно ответил Регулус. — Мать пока до сих пор почти не разговаривает и никуда не выходит. Хотя у Лестрейнджей держалась как всегда. Так вот. Отец пытался хоть что-то объяснить Сириусу. Он сказал, что у нашей семьи нет другого выхода.

— Этого и следовало ожидать. Никто не хочет повторения урока с Маунтвилями и Дамблдорами-Гриндевальдами, — понимающе кивнула Адаре.

— Да. Поэтому кто-то из нас двоих должен был стать Пожирателем или хотя бы приблизиться к Волдеморту. Отец хотел, чтобы это был Сириус, как-никак он может выступить вперёд и аккуратно уйти назад, но… Не суждено. А со мной такой номер не прошёл, — печально вздохнул Регулус.

— В каком смысле? — насторожилась Адаре и нагнулась поближе к приятелю.

— Волдеморт сказал, что после моего пятнадцатилетия мне поставят Метку. Ему нужна талантливая молодёжь. А Беллатриса рассказала, что я неплох в артефактологии. Отец пробовал отрицать, но безуспешно. К тому же, явный протест не выскажешь…

— То есть, после тринадцатого сентября тебя «зачислят» в Пожиратели? — настороженно посмотрела Адаре.

— Да.

За столиком воцарилась тревожная тишина, нарушаемая только песней:

What do I say

When it's all over?

Sorry seems to be the hardest word…*

— Как там Марлин? — спросил Регулус, смотря в окно и наблюдая за беспечными прохожими, которые гуляли по солнечному сегодня Лондону.

— Ничего… — сказала Адаре, снова откинувшись на стуле. — Спрашивала о тебе у Сириуса — она же не в курсе, что мы с тобой общаемся. Когда мы были у Поттеров, жаловалась мне, что ты совсем ей не пишешь. — она испытующе посмотрела на Блэка. — Стесняешься или боишься?

— Скорее боюсь, — признал Регулус. — Говоришь, спрашивала? И как отреагировал на это братец?

— Сделал вид, что не услышал. Она и спрашивать-то не хотела, понимая его состояние, но желание узнать всё ли у тебя в порядке всё-таки победило. Впрочем, как всегда у влюблённых, — хмыкнула Адаре.

— Адаре Гвендолин Маунтвиль, — торжественно начал Регулус. Адаре на его браваду только закатила глаза, — Тот факт, что ты не влюблена, не позволяет тебе измываться над такими людьми, как я или Марлин.

— А кто сказал, что я измываюсь? Регги, ты что-то путаешь! — невинно похлопала глазами девушка. Регулус рассмеялся. Тем временем Маунтвиль серьёзнее продолжила: — Просто я не привыкла отключать мозг. Знаешь, однажды такая оплошность сыграла со мной злую и жестокую шутку.

— Знаю, знаю, — Регулус поднял руки в знак капитуляции. — Как ты думаешь, как она отреагирует, если я приглашу её в Хогсмид?

— А ты не догадываешься? — подняла Адаре бровь, когда Регулус покачал головой. — Эх, бедная наша спальня… А я её так любила…

Регулус расхохотался, встал с места и, подняв Маунтвиль над землёй, начал её кружить.

— Э, опусти меня на землю! Ты же знаешь, я не люблю, когда меня обнимают! — шипела Адаре. Люди сидящие в кафе с умилением смотрели на, как они думали, влюблённую парочку.

Регулус опустил Адаре и, они быстро собрав вещи, выскочили из ресторана, в котором и так привлекли слишком много внимания.

— Ты чуть не накрыл всю нашу встречу медным тазом, — бурчала Маунтвиль, шагая по парку с мороженным, которое они взяли с собой.

— Знаешь, Адаре, иногда ты бываешь такой язвой, — наигранно возмутился Регулус. — Но настроение ты поднимаешь очень хорошо даже тогда, когда плохо тебе.

Адаре только ухмыльнулась и покачала головой, при этом слегка стукнув Блэка по плечу.

Примечания:

Сама удивлена, как быстро получилось написать продолжение. Но как я и обещала — прошу любить и жаловать Альбуса Дамблдора! Извините, что его получилось не слишком много.

* — песня Элтона Джона "Sorry seems to be the hardest word…", выпущенная как раз в 1976 году, когда происходят события этой главы.

Жду ваших комментариев и надеюсь услышать какие-нибудь вопросы. Спасибо всем, кто ждёт.