Любовь приводит в Ад (I) (гет)

— Астрид, как ты не понимаешь? — возмущался Иккинг, по-прежнему не поворачиваясь к той. — Он не допустит твоего побега отсюда! Ты в ловушке! — тяжело вздохнул он. — Мы оба.

— Нет. Он не нарушит слова. Мы ведь заключили сделку. Ты освободишься из Ада. Взамен я останусь здесь. Мы условились, что я сопровожу тебя до Врат Ада лично. Он согласился, — твёрдо стояла на своём она.

— Нет, Астрид, — отрицательно качал головой Иккинг. — Ты понятия не имеешь… — не успел он завершить мысль до конца, как из ниоткуда взявшийся огненный шар чуть не испепелил ему волосы. Астрид уклонилась, крепко ухватив Иккинга с собой. — Да ладно… — широко взмахнул руками он, посмотрев в сторону летящего на них огненного залпа.

Перед ними в пятидесяти шагах стояли суккубы, одна из которых некоторое время назад сладко мучила душу Иккинга. Тот остолбенел от ужаса, понимая, с какой целью они вернулись. Едва подавив подступающий страх внутри себя, он крикнул Хофферсон:

— Оборачивайся! Немедленно!

— Как? Первый раз был спонтанным. Я не знаю как! — слегка панически ответила Астрид.

— Найди в себе демоницу и пробуди её. Дурацкое сравнение, но это то же самое, когда думаешь о подступающей отрыжке! Управляй её выходом!

Суккубы засмеялись, услыхав сравнение. Это позволило случайным образом выиграть несколько заветных секунд для Астрид. Та немедля стала искать внутри себя демона. Мысленно, тщательно и моментально сосредоточившись, она почувствовала, как ухватила за хвост внутреннего пылающего зверя. Тот ощутил прикосновение человеческой половины и прорычал словно тигр. Рык доносился из груди Астрид. Она не сдерживала его более, а направляла, позволяя демонице овладеть собой, чтобы превратиться и одолеть своих врагов.

— Проклятье, она обращается! — заметив, как Астрид становится крупным волкопсом с медвежьими сильными конечностями, тело которого полностью покрывал огонь, а очи вновь сменили свой цвет на кроваво-красный, сказала Дара — рыжеволосая суккуба. — Займись ею, Ада!

— С удовольствием! — ехидно улыбнулась буроволосая демоница.

Ада взметнулась над мраморным полом, взвихряясь, словно балерина. Через три секунды вместо неё, опираясь на пол четырьмя здоровенными лапами, способными содрать кожу с Иккинга, стояла огромная чёрная короткошёрстная гигантская кошка. Она напоминала пантеру, чей размер по всем параметрам превышал обычных. Злобная кошка рыкнула, будто разъярённая львица, выпустив перед жертвами свои восемь клыков, как у саблезуба — большие, мощные, способные продырявить жертву насквозь.

Вторая суккуба из ниоткуда вызвала в левой руке шар из сгустков пламени. В другой образовались огненные молнии. Рыжеволосая демоница не меняла своего обличья, как это совершала подруга. Вместо этого она являлась в мире демонов заклинательницей.

Демоница-Хофферсон оскалилась, заметив надвигающуюся на неё чёрную гигантскую кошку. Пробуждённый Астрид зверь, словно готовясь совершить мощный рывок, пригнулся, ожидая немедленного нападения на себя. Пантера помчалась на волкопсину по мраморным стенам. Кровавоглазая Астрид выпустила чёрные громадные когти, с дьявольским замахом стараясь зацепить увёртливую кошку. Словно тень, пантера уклонялась прямо на стене, прыгая с одних крепко вбитых камней на другие. Волкопёс раззадоривался. Он свирепел с каждым промахом и грациозно исполняемыми кошачьими движениями Ады. Та, в свою очередь, никак не могла зацепить своими когтями Астрид, а огонь, окружающий кровавоглазую демоницу, будто обжигал её.

Огонь, который направляла на неё Дара, не действовал на демоницу. Волкопёс словно впитывал летящие в него огненные сгустки, которые придавали ему ещё больше мощи, силы, прилагаемой в когтистые удары, и свирепости к своему врагу. Яростно зарычав, кровавоглазая вцепилась в кошку волчьими зубами, за что в ответ словила удар когтем по своей полуволчьей щеке. Астрид разозлилась. Демоница гневно впилась своими зубами в шею Ады-оборотня, жадно её перекусывая клычищами, отрывая голову от торса. Тело погибшей суккубы моментально обрело своё истинное обличье. Как и его верхняя, брошенная под ноги демоницы-заклинательницы часть. Дара побледнела.

— Нет! Не может быть!

Золотистые огни Дары, уставленные на Астрид, сменились человеческими янтарными и вытянулись в овал от непередаваемого удивления. Удивления, которое Иккинг не смог понять — или вспомнить?

— Прости меня, госпожа! Прости меня! — внезапно, падая ниц, суккуба заревела от страха, моля о пощаде демоническую Хофферсон. — Это — Салеос! Он заставил нас с тобой разобраться. Он приказал схватить Иккинга в Предвратности, чтобы поймать в свои сети тебя! Это он хотел убить тебя. А до этого Ада надоумила Иккинга. Внушила ему мысль, что это случилось из-за его колдовства! — ошалелый взгляд Карасика, устремлённый на суккубу, сменился ответными словами:

— Как? Как она это сделала?

— Суккубы могут многое, мальчик, — испуганно оправдывалась Дара, поглядывая на ещё сильнее разозлённую на неё Хофферсон. Кроваво-красные глаза, лишённые всяческого милосердия, уставились на рыжеволосую суккубу. — В книге, что ты изучал описания о демонах, далеко не всё написано. Ада повелевала мыслями тех, кто ей был интересен. Не думаешь ли ты, что её постоянное желание истязать и мучить тебя было приказом Салеоса? Она усилила в тебе мысль непереносимой вины от совершённого тобой колдовства и отсутствия альтернативы при оказании услуг нашему Герцогу.

Пылающий волкопёс яростно зарычал, понимая каждое произнесённое суккубой слово. Дара ещё сильнее перепугалась, завидев оскалившиеся две череды зубов, из которых исходил злобный рык. Дара продолжила выкладывать правду, стремясь спасти свою жизнь:

— После того, как ты перерезал себе вены, твоя душа, Иккинг, перенеслась сюда. Салеос был очень доволен Адой. Он приказал мне найти тебя в Предвратности и доставить сюда, в обитель Любвеобильной Боли, — спешно проговаривала суккуба.

— Эту часть я прекрасно помню — как ты обманом заманила меня в обитель Салеоса, — от услышанного ада подалась вперёд, угрожающе рыкнув на рыжеволосую. — Но, в отличие от своей подруги, ты лишь сторожила меня. — он обратился к человеческой сущности Астрид, скрываемой под обликом демонического волкопса, справедливо её призывая к следующему: — Астрид, не убивай её. Она всего лишь исполняла приказ Салеоса. Мы оба оказались обманутыми демоном.

Суккубу ввергло в шок то, что она дальше узрела.

Иккинг медленно подошёл к пылающей демонице, осторожно дотронувшись до неё ладонью. Хофферсон начала успокаиваться, сменяя свирепость внутренним успокоением, но не сводя угрожающего взора с суккубы. Секунд ерез десять Астрид обернулась в человека. Она самостоятельно приподнялась. Несмотря на вновь обретённый человеческий облик, голубые глаза глядели на суккубу так же злобно, словно через них смотрела демоническая сущность блондинки.

— Салеос давно искал именно тебя, Астрид, — прошипела рыжеволосая суккуба.

— Отвечай, зачем я ему нужна! Или, клянусь этим проклятым миром, я вновь пробужу в себе демона и ты узнаешь мой гнев! — угрожающе заявила Астрид, чьи очи чередовали небесно-голубой и кроваво-красный цвета.

— Чтобы убить. Он отправил нас в каземат, чтобы покончить с тобой. Но, я не знала, что ты — это она! — по-прежнему пребывая в ужасающем впечатлении, продолжала Дара.

— Кто она? — спросила Астрид, ожидая ответа. Иккинга также заинтересовал этот вопрос.

— Дочь Лилит — погибшей королевы демонов! Кто бы мог подумать, что после всех поисков кшатрий Салеос отыщет среди них именно тебя! — Дара никак не успокаивалась от того, кого своими руками чуть не лишила жизни.

Иккинг опешил от услышанного.

— Кто? Астрид? Почему ты в этом так уверенна, Дара? — забеспокоился он.

— Кто такая Лилит? И о чём вы оба говорите? — взмахнула руками Хофферсон, теперь заговорившая жёстко не только с суккубой.

— Лилит, Астрид, являлась владычицей всех суккубов и инкубов — демонов-соблазнителей. Когда-то она даже управляла Адом. Много рассказывать не буду — нет на это времени. Суть в том, что у Лилит была дочь. Никто не помнит, как её звали, ибо это было очень давно. Неуправляемая, свирепая, словно волк, но преданная своей матери в Царстве демонов, как собака. За что Лилит и даровала ей способность оборачиваться в качестве зверя именно в волкопса. Потом научила этому других суккуб и инкубов — превращаться в неестественных для земных людей животных. Однако чем больше власть в Аду — тем сильнее жажда власти у других меньших владык. И был среди них один такой, который перед тем, как устроить бунт против Лилит, подло заколол её дочь. Королева впала в глубокое отчаяние, ибо убито было её милое дитя. Поначалу. Позже у неё мелькнула мысль: поймать душу дочери и заключить её в тело живой смертной. Она отправилась на Землю. Как царица Адская, она могла беспрепятственно проходить сквозь Врата Ада. И она отыскала смертную — юную и молодую. В ночь, когда юная девушка спала, Лилит явилась к ней. Встав над её кроватью, Повелительница демонов погрузила в неё зерно, содержащее в себе душу дочери Лилит, и которое стало зваться в нашем мире демоническим, — повествовал Иккинг.

— Зачем Лилит это сделала? — голубые глаза Астрид перестали сверкать гневом, и теперь в них блистало любопытство.

— Чтобы другие владыки демонов не нашли душу принцессы нашего мира и не использовали её в своих, злых целях, — продолжила Дара. — Как только Лилит вернулась домой, её жестоко убили, тело разорвали на тысячи кусочков. А душу поглотили все без исключения владыки демонов. Вскоре, после совершённого ими злодейства, суккубы стали прислуживать новым господам и госпожам Ада, расколовшим мощное демоническое управленство на тысячи крохотных княжеств, постоянно воюющих между собой. У нас не было выхода, Астрид. Либо жить, служа адским владыкам, либо такая же жестокая смерть! — после в пылу сказанной последней фразы она более спокойно продолжила рассказ. — Никто не захотел пройти через подобное. Поэтому все до одного суккубы и инкубы признали своими повелителями всех своих будущих, новых господ.

— Что происходило дальше? — успокоилась Астрид, желая выслушать дальнейшую часть истории.

— А дальше владыки стали искать потерянную душу дочери Лилит. Когда они поняли, что в мире Ада её больше нет, то начали отправлять небольшие экспедиции демонов на Землю. Но напрямую никто из демонов не способен пребывать в мире живых длительное время. Провести в мире живых не больше трёх ночных часов — всё, на что демоны были способны. Тогда князья начали создавать кшатрий, способных пересекать два мира и оставаться в них столько, сколько пожелают. На роль кшатрий подошли смертные, желающие по своей неизмеримой глупости и наивности служить демонам. В их тела подселяли демонические зёрна — души простых демонов, в тот момент, когда смертные призывали адских владык. Те обманом завлекали их. Зёрна передавались через поколения остальным смертным, тем самым позволяя душам демонов оставаться в мире живых, служащим главной цели — поиску смертной, в коей находилось зёрнышко с душой дочери Лилит.

— Как Салеос сообразил, что Астрид — та самая кшатрия, в коей находится душа демоницы? — пытаясь разобраться в запутанной истории, спросил Иккинг.

— Одна из кшатрий, одновременно являющаяся его дочерью, наблюдала за тобой, — пальцем суккуба указывала Иккингу на Астрид. — Она учуяла в Хофферсон душу принцессы Ада и рассказала ему. И тут, как раз на везенье Герцогу, попался ты, Иккинг, — сказала Дара. — Неопытный и глупый мальчишка, влюбившийся в кшатрию Астрид. Салеос быстро взял инициативу в свои руки, зная, что это отличный шанс заманить её в свои сети, используя тебя в качестве пешки.

Астрид не могла поверить своим ушам. Получалось, что кто-то из её родни, давно в прошлом, получил в дар душу принцессы Ада? И так уж было уготовано судьбой унаследовать демоническое зёрнышко ей самой? Она, поражённая услышанным, опустила взгляд вытаращенных голубых очей куда-то вниз. Выходит, что она сама добровольно вошла в клетку своего браконьера? Как же так? И целью демона был вовсе не Иккинг, как считала, когда отчаянно призывала Салеоса, а она? Ей едва не стало дурно. Страх моментально охладил конечности Хофферсон.

— Значит, я — наследница Ада? — не веря в каждое слово всей двоякой душой, риторически спросила Астрид.

— Демоны, кем бы они ни были, подселённые в людей, и обретшие с человеческими душами гармонию, вне человека больше существовать не способны. Поэтому, можно сказать, что ты, Астрид, и твоя демоническая половина — вместе, вы — наследницы половины Ада.

— Я не ожидала к своему подходящему восемнадцатилетию получить половину Ада, — отшутилась Хофферсон, пребывая в шоке.

Внезапно Дара приняла позу кающегося в храме, моля юную полудемоницу об одном.

— Клянусь, что ничего не знала до твоего превращения, госпожа. Позволь мне первой пойти под твоим началом и помогать тебе, принцесса! — не поднимая головы, в страхе проговорила суккуба.

— Встань, Дара, — повелительно произнесла демоница губами Астрид. Внезапно её очи начали чередоваться цветами: с голубого на кровавый, и наоборот. — Учти, суккуба, если предашь меня, я сделаю с тобой то же, что с моей матерью делали твои предыдущие владыки! — хриплый, демонический голос исходил из уст Хофферсон. Иккинг понял, что сейчас через неё говорила дочь Лилит.

— Клянусь, госпожа! — закончив говорить, рыжеволосая суккуба встала.

Неожиданно сверху послышались сопения и фырканья.

— Это ящеры! — сказал Иккинг. — Что будем делать?

— Я разберусь с ними, повелительница, — сказала Дара, обратившаяся к Астрид. — Они очень боятся моей магии, — суккуба зажала в правой руке большие огненные сгустки. — Найдите Беззубика и улетайте отсюда!

— А где он? — спросила Астрид уже своим голосом.

— В тронном зале дворца. Его схватили и поместили в специальную клетку. Он находится сейчас под наблюдением дочери Салеоса!

Затем суккуба нажала на одну из мраморных настенных плит. Рядом с ней опустился каменный свод, образовав вместо себя чёрную арку, за которой располагался тайный проход, ведущий прямо в тронный зал демона.

— Я задержу красноголовых! — она ринулась навстречу ящерам, вооружённым алебардами.

Хофферсон, не теряя ни секунды, схватила Иккинга за руку и рванула в проход, который стремительно начал закрываться за ними. Звуки боя не были слышны — стены оказались настолько плотными, что Иккинг и Астрид, находясь внутри тайного прохода, изолировались от посторонних звуков. Они направились вверх по узкой, каменной лестнице, которая так же, как и основная, вела наверх.