Наследник Принца (гет)

Волшебники вынырнули из Омута памяти.

— Я считал заваленные катакомбы очередной обманкой, — тяжело опираясь руками о стол, произнес Северус.

Увиденное в Чаше оставило на душе тягостное впечатление. Ко всему прочему примешивалось чувство досады — считая себя Мастером, он совершил непростительную ошибку, поддавшись эмоциям и не сумев отличить реальное от выдумки.

— Видеть смерть, провести несколько часов под завалами и едва не сойти с ума... — директор грузно опустился в кресло, он также не остался равнодушным. — Ты заставил юношу пережить заново страшные часы. И все же событие поразительное.

— Мне трудно поверить в то, кто он есть. Слишком фантастично.

— Теперь это неважно. Надо решить, что делать дальше.

— В Хогвартсе ему не место.

— Пока да. Возникнет слишком много неудобных вопросов. Придется подождать до сентября и подготовиться. После Турнира появление в Хогвартсе нового студента уже никого не удивит.

— Куда ты его отправишь? Вижу, тебе не терпится повесить новую обузу на меня. Но сам понимаешь, я ему нянькой быть не смогу. Мне не нужно, чтобы о нем каким-либо образом узнал Лорд.

— Ты обещал поставить мальчика на ноги, — веско заметил Дамблдор, — но не переживай, я, как и ты, не заинтересован в его излишней известности и не хочу подставлять тебя под удар. Как только ему станет лучше, уверен, Сириус не откажется приютить его на Гриммо.

— Что? Ты хочешь доверить неизвестного ребенка Блэку? Да он сам не вышел из детского возраста, — Снейп все больше распалялся. — Мерлин знает что может случиться!

По сути, Северусу было все равно, куда Принца пристроит Дамблдор, но он чувствовал вину и ответственность перед собственноручно покалеченным мальчишкой и не желал ему ничего плохого.

— Северус, — мягко осадил разбушевавшегося Снейпа Дамблдор, — других вариантов я не вижу.

— Хорошо, я тебя понял, Альбус, — недовольно бросил Северус, — буду присматривать за ним.

Директор улыбнулся в бороду:

— Не думаю, что юный Принц доставит много хлопот. Мне он показался весьма благоразумным юношей.

* * *

Северус сидел за столом в своих покоях и тер виски пальцами. Больше суток на ногах, он дико устал, но сна не было ни в одном глазу. Какой сон после такого! Взгляд скользнул к лежащему на столе медальону. Северус проверил его несколько раз и не нашел ни одного отличия. Все было настолько идентичным, что возникала уверенность, что это одна и та же вещь.

Или все же отличия есть, только он забыл?

Нет, он не мог забыть, слишком много чувств, сил и магии было вложено в его создание. Северус помнил каждое зелье, в котором вымачивал будущий подарок, каждую связку чар. Невидимость по желанию, защита от потери, повреждений, заклятий... Он, тогда еще подросток, из простого дешевого украшения, купленного в магловском магазине, создал практически шедевр, способный, наверное, пережить небольшой катаклизм.

Шедевр, уже два десятка лет покоящийся на дне Черного озера.

Северус посмотрел на часы. Раннее утро, ложиться бессмысленно. Скривил губы в усмешке:

— Почему бы, собственно, и нет? Самое время проверить.

Надев теплую мантию, он устремился к выходу.

Предрассветные сумерки, на радость глазам, успели рассеять тьму, поэтому Северус без труда по протоптанной в снегу тропинке дошел до озера и окинул взглядом берег. До нужного места идти было недалеко, но не так удобно, пришлось расчищать снег с помощью заклинания.

Он ни на что особо не рассчитывал и не верил, что за столько лет медальон мог сохраниться, что его не унесло какое-нибудь животное в своем брюхе или не утянуло вглубь подводное течение. Поэтому он не удивился, когда манящие чары не сработали ни в первый раз, ни во второй. Северус решил, что третья попытка будет последней и окончательной.

Зря он сюда пришел. На что только надеялся?

Нет, — одернул он себя, — его вела не надежда, а здравый смысл, вполне разумное желание убедиться... Вот только в чем убедиться? В существовании другого измерения? В излишней осведомленности неизвестных недоброжелателей и создании ими качественной подделки?

Корка льда у самого берега вдруг треснула, и из пролома в затянутую черной перчаткой руку влетел комок из свежих и полусгнивших водорослей. Видимо, призываемая вещь собрала их на своем пути, пока тащилась сквозь толщу воды.

Северус легко отчистил украшение от клубка водных растений. Удивительно. Наложенные чары спустя годы прекрасно действовали, и скромный медальон с цепочкой оказался таким же, каким был в тот день, когда Северус, отчаявшись вымолить у Лили прощение, ведомый разочарованием и обидой на судьбу, зашвырнул его подальше в озеро. Северус снял перчатки, подцепил ногтем замок и раскрыл крошечные створки. Взору открылись детские изображения, совсем не испорченные влагой. За целых два десятилетия!

Разве такое бывает?!

Вероятно, да, бывает, когда вкладываешь всего себя, всю свою душу и творишь волшебство от чистого сердца.

Лицо тронуло подобие улыбки. Какой он был юный, безумно влюбленный и безрассудный. Чтобы добыть фото, Северусу пришлось повозиться, устроив целое приключение с незаконным проникновением и использованием материнской палочки. Поздним вечером, скрыв себя чарами и подлив сторожу в чай сонного зелья, он пробрался в архив с личными делами учеников младшей школы Коукворта. С помощью усовершенствованного им же поискового заклинания Северус нашел то, что искал — отдельную папку с общими фотографиями различных мероприятий. Оттуда он и извлек нужные снимки, чтобы потом вырезать лица и вставить внутрь украшения. Северус посещал школу недолго, но засветиться на снимках успел. Лили же там мелькала постоянно.

Засунув выловленную находку в карман, Северус отправился обратно в замок.

Видимо, он слишком вымотался, устал и так погрузился в воспоминания, что упустил одну немаловажную деталь, о которой напоследок поведал ему Дамблдор, и вспомнил о ней, когда ничего нельзя было исправить.

— Мордредова погань!

Северус стремительно отшвырнул «свой» так недальновидно положенный рядом с таким же точно «иностранцем» медальон подальше на пол, но было уже поздно. «Иностранец» стремительно нагрелся и стал осыпаться пеплом. Брошенные чары стазиса лишь ненадолго замедлили процесс. Не помогли никакие другие известные чары для восстановления и сохранности. Северусу оставалось ругать себя последними словами и бессильно наблюдать за последствиями своей глупости.

Через минуту все было кончено. Даже пепел улетучился, растворяясь в пространстве. Только выжженный фигурный след на столе напоминал о недавно существовавшей вещи.

— Кретин!

Северус с досады ударил кулаком по столу.

Да что с ним такое происходит?! Почему он резко поглупел?

Скорее всего, ему просто надо выспаться и отдохнуть. К тому же, когда он будет выводить мальчишку из комы, своя голова должна быть свежей и незамутненной, а зелья, не исключая Бодрящее, могут исказить внутреннюю картину и привести к неприятным последствиям.

Сегодня воскресенье, так что пошло оно все! Пусть хоть Амбридж появится под дверью и будет угрожать Азкабаном — ему плевать с Астрономической башни! Все, очистить сознание и спать!

...Встал Северус не то чтобы бодрым, но по крайней мере хорошо выспавшимся и успокоившимся. Привел себя в порядок и вернулся к столу, где до сих пор лежало украшение. Поморщился. Медальон положил в карман и, взмахнув палочкой, избавился от напоминания своего идиотизма. Выжженный след исчез, поверхность стола снова стала ровной и чистой.

Северус посетил ужин в Большом зале, проверил своих подопечных. Все было в порядке, его присутствие пока нигде не требовалось. В Больничное крыло он пойдет после отбоя, а пока замок бурлил активной студенческой жизнью, Северус решил продолжить свое необычное исследование.

Помимо теперь исчезнувшего медальона, у мальчишки была еще одна примечательная вещица. Небольшой мешочек с чарами облегчения веса и расширенным пространством внутри. Похожий, он помнил, был у Гарри Поттера, подаренный Хагридом после первого курса. Северус, возможно, и знать бы о нем не знал, если бы Хагрид — простодушная душа — сам не подошел в учительскую с просьбой зачаровать сшитый им самим мешочек на шею в качестве подарка для Гарри, чтобы «мальчонка порадовался». Маги леснику не отказали. Флитвик расширил внутреннее пространство, а Северус дополнительно наложил несколько защитных заклинаний, главным из которых было сокрытие от взора маглов. Минерва убрала шероховатости и торчащие нитки, сделав подарок более приятным глазу.

Вещь, принадлежащая Принцу, была иная. Кусочки хорошо выделанной мягкой кожи, соединенные мелкими аккуратными стежками, изящный плетеный шнурок. Чувствовалась явно женская рука. Северус с помощью палочки приподнял мешочек, раскрыл горловину и высыпал содержимое. Интуиция и опыт зельевара-преподавателя, реагирующего на любые изменения, в том числе температурные, на этот раз не подвели. Он стремительно отскочил от стола, поражаясь сказочной удаче. В кучке высыпавшихся галеонов были идентичные тем, что обитали в его кармане! Невероятно! Но, с другой стороны, почему бы ему не иметь такие же точно монеты, как у двойника, если он их получил, например, как оплату за одно и то же зелье? Тогда, наоборот, все закономерно.

Северуса охватил азарт. Методом проб и ошибок — двух испарившихся монет — он определил, что из двухсот пятнадцати галеонов целых четыре оказались одинаковыми. Начиная с расстояния примерно двух ярдов пришельцы начинали реагировать на исконных обитателей и стремились исчезнуть из чужой для них реальности.

В своих экспериментах, особенно по ядам, Северус использовал различные вещества, не гнушаясь и магловской химией. Поэтому он пошел дальше. Взял нужную колбу, наколдовал себе головной пузырь и растворил родной галеон в ртути. Пришелец-двойник на полученный сплав отозвался лишь слабым нагревом. Но стоило испарить ртуть и положить рядом вернувшееся в исходное состояние — но не форму — золото, как галеон все-таки исчез. Получается, важна не форма, а именно то, что составляет суть самой вещи.

Северус с сомнением посмотрел на последнюю пару. И недолго думая кинул на свою монету заклятие Праха. Монета осталась безучастной к попытке ее уничтожить. Северус удивленно выгнул бровь и использовал одно за другим несколько модификаций Эванеско. Безрезультатно. Оставалось отдать дань уважения гоблинам, они хорошо защищали свое золото от магических воздействий.

— Да уж... Не Адским пламенем же тебя палить.

Северус перебрал в уме еще несколько подходящих заклинаний и все-таки смог избавиться от монеты с помощью усиленного заклинания Эктоматис, испарив ее кубиком эктоплазмы. Положил «гостью» на место, где только что лежала ее сестра-близнец. Минуту подождал и использовал на ней недавние заклинания, кроме последнего. Ничего не произошло.

Получается, две одинаковые вещи не могут сосуществовать в одной реальности; чужак останется жить, если уничтожить аборигена-двойника.

С монетами ясно. Но пользоваться ими Принцу нельзя. Кто его знает, какой путь они пройдут и не спровоцируют ли интерес гоблинов или расследование Отдела Тайн. Рисковать не стоило.

Помимо денег, в волшебном маленьком хранилище были два плотных конверта. В одном оказались магловские документы: метрика о рождении Хэдриана Принца и его же школьный аттестат об окончании младшей школы. Бесполезные бумажки здесь будут считаться хорошими подделками, но их хотя бы можно использовать и попробовать легализовать.

Содержимое второго конверта заставило сердце екнуть. В нем была одна-единственная простая семейная фотография четырех человек и вырезка из газеты с небольшой заметкой. Снимок в первую очередь поразил наличием постаревшего Тобиаса, держащего на руках маленького ребенка, и лишь во вторую — молодыми родителями с хорошо узнаваемыми чертами. Газетная заметка произвела еще большее впечатление. В ней упоминалось о прошедшем год назад знаменательном событии в семье Принцев, подтвержденным маленьким свадебным колдофото, и «искренние поздравления Северусу и Делайле с рождением наследника».

Делайла... Все как полагается, в духе магической аристократии: скрепленный магией брак, вхождение в семью мужа и, как маглорожденная, получение нового родового имени. В данном случае почти то же самое, что и Лили, только более благородный вариант.

Взгляд на молодоженов всколыхнул застарелую горечь. Но Северус собрал волю в кулак и взял под контроль чувства — не стоило поддаваться рефлексии из-за каких-то чужаков, он обязан быть беспристрастным исследователем.

Лили на обоих снимках выглядела прекрасной и счастливой. Да и Северус был хорош. Недостатки внешности терялись на фоне уверенного выражения лица и парадоксальным образом преображались в достоинства. Бледность и тонкие губы подчеркивали аристократизм, нос не казался крючковатым, а смотрелся породистым орлиным профилем.

— Что же ты не уберег свое сокровище, Принц? — скривившись, неприязненно произнес Северус.

Молодожены на колдографии никак не отреагировали на негативное высказывание, они смотрели исключительно друг на друга.

Все равно это казалось бредом и несмешной шуткой. Правда, результат этой «шутки» сейчас лежит в коме и нуждается в помощи.

Северус засунул кусок газеты и фото обратно в конверт и убрал вместе с документами в мешочек. Монеты скинул на большое полотенце, завязал его и закрыл в шкаф.

Интересно, — пришла в голову неожиданная мысль, — а если их расплавить и сделать золотой котел? И сам себе ответил: «К Мордреду, не время для золотых котлов и сомнительных экспериментов!»

Больничное крыло встретило пустотой и тишиной. Амбридж декретом о запрете квиддича и многочисленными ограничениями оставила мадам Помфри почти без работы. Хоть какая-то польза. Северус прошел в отдельную комнату с единственным обитателем. Пациент выглядел гораздо лучше, чем когда он видел его последний раз. Дыхание было ровное, а мертвенная бледность уступала место здоровому румянцу.

Наверное, только сейчас Северус смог рассмотреть Принца полностью, внимательно и спокойно.

У Поттера были глаза Лили, но в остальном он до мельчайших отвратительных деталей повторял папашу Джеймса. Принц же умудрился соединить в себе черты всех ближайших родственников. Узкое лицо, как у Северуса, но со слегка выступающими скулами, характерными для Эвансов, что делало его более округлым, а не треугольным. Нос немного крупноват, но прямой и ровный, повторяющий форму носа Лили. Даже Тобиас отметился аккуратными прижатыми к черепу ушами. Видимо, поэтому мальчишка предпочел совсем короткую стрижку. Темноволосый. Хорошее и регулярное питание подарили гармонично развитое тело и здоровую кожу.

Что говорить, внешне подросток был весьма привлекателен.

Северус поднял руку и разжал ладонь — на петле натянувшейся цепочки, обернутой вокруг пальцев, закачался спружинивший медальон. Северус какое-то время смотрел на мерные движения, затем, словно стряхивая наваждение, сморгнул и пробормотал:

— В конце концов, какая разница? Они одинаковые.

Прошептал обычную фразу дарения и осторожно надел украшение мальчишке на шею. Медальон потеплел, признавая нового хозяина.

Оттянув поочередно веки, Северус оценил состояние глаз. Белок радовал вернувшейся белизной, а зрачок — нормальным размером и, что особенно понравилось, появившейся реакцией на свет.

Вглядываясь в темную, почти черную радужку, Северус, сам не зная почему, испытал удовлетворение, смешанное с облегчением, от того, что Принц и здесь отличился от Поттера и не унаследовал зеленые глаза матери.

— Ну что, мистер Принц, пора просыпаться.

Хорошо бы, конечно, чтобы глаза были открыты. Но если человек без сознания, не имеет значения, открыты они или закрыты. Придется довольствоваться обычным телесным контактом. Тяжело, но Северусу подобное было под силу.

Присев на край кровати, он положил пальцы на виски пациента и сосредоточился:

— Легиллименс альтум...⁽¹⁾

1) Аltum (лат.) — глубокий.

Вернуться к тексту