Черный Принц. Наперекор судьбе (джен)

Последнюю неделю перед началом учебного года я провел большей частью в Принц-мэноре. Побыть в собственном доме хотя бы несколько часов в день было значительной передышкой для основательно расшатанной нервной системы. Да и Азарика... Она не отходила от меня ни на шаг, как будто я мог в любой момент раствориться в воздухе. Бедная девочка. Она даже спала теперь в моей постели, несмотря на явное нарушение этикета. На который я, впрочем, плевал с высокой горы. С собой она неизменно брала и котенка, так что по утрам я просыпался со спящей Азарикой на груди и Принцессой в волосах. Если правду говорят, что кошки ложатся на больное место, то то, что у меня было не все в порядке с головой, становилось очевидным. К такому неутешительному выводу я пришел спустя неделю: Принцесса неизменно зарывалась в волосы и по утрам никак не хотела покидать уютное гнездо, в которое они превращались за ночь. Приходилось буквально выдирать ее силой. Все это очень веселило Азарику, а за ее улыбку я готов был пожертвовать не только парой клоков волос. Мерлин, да я был готов налысо подстричься, лишь бы ее хоть чуть-чуть развеселить. Только это вряд ли бы надолго помогло.

По-хорошему, ребенка надо было показать детскому психологу — пребывание в магловской гимназии не прошло даром не только для Азарики, но и для меня, вон какие идеи стали в голову приходить! — но вряд ли она стала бы откровенничать с чужим человеком. А впереди еще было столько дней разлуки! Если она и рядом со мной таяла на глазах, почти не ела и плохо спала, то что будет, когда она останется в одиночестве, страшно даже представить. Нам предстояли нелегкие дни. Как разорваться между ней и Хогвартсом, я совершенно не представлял. Все было сложно в теории, на практике же оказалось и вовсе невозможно.

Помощь пришла как всегда неожиданно, и от тех, от кого я никак не ожидал ее получить.

Чтобы иметь возможность спокойно проводить большую часть суток в Принц-мэноре, я оплел свои покои мощной сетью чар. Они исправно оповещали меня обо всех посетителях, пересекавших контур. Правда, за неделю непрошеных гостей было только двое: один раз приходил Флитвик, чтобы обсудить проблемы факультета более подробно. Второй — сам директор. Внимательно осмотрев перестановку, он поспешил откланяться. Разумеется, от него не укрылась новая охранная система, да я и не ставил себе целью особо маскировать ее. Это было бы по меньшей мере глупо, да и весьма подозрительно. Напротив, гораздо умнее — в открытую продемонстрировать нежелание видеть незваных гостей. Впрочем, я был не одинок в подобных предосторожностях: после тщательного осмотра обнаружилось, что в лаборатории установлено по меньшей мере десять маячков. Эти крохотные артефакты позволяли следить за любым действием каждого входящего. Они были искусно спрятаны и, судя по всему, — довольно давно, из чего можно было предположить, что Дамблдор не слишком доверял даже старику Слагхорну, хотя в чем последнего можно подозревать, понять было довольно сложно.

Я не стал избавляться от этого сомнительного знака внимания, здраво рассудив, что для тайных зелий у меня есть собственная лаборатория, так почему же не дать полюбоваться дорогому патрону на то, как я варю Бодроперцовое? Пусть думает, что я просто не заметил. Судя по благодушному настроению Дамблдора в последующие дни — это было верное решение. Кстати, о моих постоянных перемещениях домой он так и не упомянул, и я немного расслабился. Хотя не верилось, что он не смог их отследить. Слишком все просто — а значит, неправдоподобно. Странно только, что он молчал. Подозрительно как-то.

Но ответ на этот вопрос я совершенно неожиданно получил уже на пятый день пребывания в стенах Альма-матер. Ранним утром, стоило мне переступить каминную решетку, чтобы попасть в кабинет, перед глазами предстала знакомая картина, такая знакомая, что я испытал своеобразное дежавю: прямо напротив камина стояла делегация из трех домашних эльфов, облаченных в ливреи с гербом Хогвартса.

— Мы рады приветствовать Хранителя Андо Истар в Хогвартсе! — прошамкал самый старший из них и почтительно склонил голову. Слава Мерлину, они еще не видели Азарику, так что подметать пыль ушами, по-моему, не собирались. Серый эльф для них, конечно, авторитет, и авторитет немалый, но до дитя Ледяных эльфов, их истинных хозяев, мне далеко.

— Меня зовут Ларс, я глава общины домашних эльфов. Со мной Олаф, он занимается магической защитой, и Дэмьен — мой будущий преемник.

— Здравствуйте, — я сдержанно кивнул и сел в кресло. — Чем обязан столь раннему визиту? — на долгие разговоры у меня не было ни времени, ни желания.

— Профессор, мы сочли своим долгом поприветствовать вас и заверить, что готовы служить вам по мере своих сил. В этом замке не часто появляются представители вашего рода, и мы счастливы, что нам довелось стать свидетелями такого невероятного события: Хранитель стал деканом одного из Домов Хогвартса! Такого еще не было с момента Основания! Мы рады служить вам, профессор.

— Я очень надеюсь на неукоснительное соблюдение тайны! — выслушав до конца пафосную речь, сухо ответил я. — Единственное требование — никто, включая директора Хогвартса, не должен знать о моем статусе. И желательно о моих перемещениях, если последнее от вас зависит, — добавил я, чуть поразмыслив. Все-таки магия домовиков очень сильна, и они вполне могли помочь в сохранении некоторых тайн.

Домовики переглянулись, и в диалог вступил более молодой домовик, Дэмьен, стоявший по правое плечо от главы:

— Директор Дамблдор не является хозяином Хогвартса. Он директор школы только по приказу Министерства волшебников, но сам Хогвартс его не признал.

Это заявление заставило меня встрепенуться и внимательнее посмотреть на своих посетителей. Дамблдор не хозяин Хогвартса? Вот это сюрприз! Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно! Чтобы такой сильный волшебник не получил магической власти над школой? Это открывало массу перспектив, над которыми стоило поразмыслить.

— Как такое возможно? — спросил я уже вслух. — Он же директор Мерлин знает сколько лет!

— Альбус Дамблдор не прошел магической проверки в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году и с тех про предпринимал пять попыток получить магический статус. Все — безрезультатно. И он далеко не первый директор, не имеющий магической власти над Хогвартсом, — спокойно произнес старейшина, а его спутники печально закивали. — С тех пор, как на эту должность стали назначать прямым приказом министерства Магии, чуть ли не треть назначенных директоров не смогли получить статус Хозяина Хогвартса. Поймите, профессор, не случайно в древние времена это звание получал человек не только прослуживший в этих стенах верой и правдой много лет, но и получивший благословение самого замка. Все решал магический жребий, а не интриги чиновников. И вот результат.

Ларс развел руками. И продолжил сухим, надтреснутым голосом:

— Вначале чаще всего назначенные министерством директора отказывались от должности после того, как Хогвартс отказывался подтвердить их статус. Но в последнее время на это перестали обращать внимание. Директор Диппет и вовсе не стал проходить через магический жребий, посчитав это пережитком прошлого. Однако Дамблдор был значительно более сведущим в этом вопросе. Он очень хотел получить поддержку Замка. И был настойчивее других. Но увы. Чтобы занять место Основателей, надо иметь душевную доброту, светлые помыслы, изворотливый ум и храброе сердце. Видимо, чего-то из этих качеств ему не хватило. Магию Хогвартса невозможно обмануть.

Я даже примерно представлял, чего не хватало дорогому патрону: совести, прежде всего. Но это замечание я оставил при себе. Домовикам вовсе не обязательно знать о наших теплых взаимоотношениях с Альбусом.

— Нынешний директор очень сильный маг, наделенный многими достоинствами, но этого оказалось недостаточно для статуса Хозяина Хогвартса. Уверен, Дамблдор прекрасно понимает, что это место не может ему принадлежать, но почему-то не спешит уступать свой пост более достойному. Напротив, старается по возможности скрывать факт своей несостоятельности.

"Конечно, не спешит! Чтобы Альбус Дамблдор уступил свой трон кому-то другому? Не в этой жизни!"

— Это положение вещей очень печально для Школы, — вступил в разговор Дэмьен. — В замке уже много лет царит настоящий хаос. Неконтролируемые лестницы, боггарты, часто селящиеся в укромных углах, дети, за которыми практически невозможно уследить, да и многое другое. Это большая проблема, сэр. Апогеем стала гибель девочки в самом конце управления Диппета. Этот печальный случай, в общем, и послужил причиной и его безвременной кончины. Он не смог смириться с грузом вины.

Домовики грустно опустили уши и завздыхали. После своеобразной минуты молчания Дэмьен продолжил:

— Но вам абсолютно не о чем беспокоиться, сэр. Все ваши тайны останутся при вас: домовики подчиняются только Хозяину Хогвартса, а в его отсутствие — главе общины.

Он почтительно склонил голову, обернувшись к Ларсу.

— Значит, вы — настоящий хозяин этого замка? — я не мог скрыть своего изумления.

Тщедушная фигурка сморщенного домашнего эльфа смотрелась довольно жалкой, но глядя в его глаза, я легко поверил каждому его слову. Вообще эти эльфы больше всего походили на наших слуг из Принц-мэнора, но никак не на забитых домовиков из мэноров моих знакомых чистокровных лордов. Хотя, возможно, они все просто носили маски, под которыми легче спрятать свою сущность. Кто знает, какие они на самом деле? По-моему, они — самые загадочные магические существа этого мира, которых волшебники легкомысленно подпустили так близко к себе, что перестали замечать. А напрасно. Магически эльфы намного превосходили магов, не нуждались в волшебных палочках. Для них не существовало барьеров. Их удерживал только долг.

— Мы служим Хогвартсу и его обитателям, — спокойно ответил старик, как будто отвечая на мои мысли. — Это наша миссия. Не важно, кто считается директором школы, главное в ней — дети. Именно для них он был создан. И пока действия Дамблдора не несут непосредственной угрозы ученикам — Замок позволит ему управлять обучением.

— Хорошо. Но даже у номинального директора множество обязанностей. Как же ему удается защищать школу, следить за перемещением детей, не допускать на территорию посторонних? Да еще и так искусно скрывать шаткость своего положения? — если директор не имел фактической власти над замком, удивительно, как Хогвартс еще не стал проходным двором.

— Дамблдор укрепил охрану замка артефактами. Над этим трудился еще его предшественник, — прошамкал последний, хранящий до сих пор молчание, домовик. — За учениками и учителями он наблюдает при помощи карты. Сеть следящих чар, довольно искусная, оберегает Хогвартс от вторжения. Все это плод его кропотливых трудов на протяжении многих лет. Он сильный волшебник. Умный, хитрый. И вполне справляется со своими обязанностями, насколько это возможно без власти над основной магией школы. Детей же оберегает сам Замок. Без вмешательства директора. Это ведь не просто груда кирпичей, как вы, конечно, и сами понимаете, сэр; у Хогвартса есть душа, и он сам может позаботиться о детях. Хотя без мага-Хозяина все очень сильно усложняется.

Разговор был достаточно интересным, и при случае я собирался обязательно его продолжить, но сейчас главное было — обеспечить свою безопасность. И заручиться в этом поддержкой домовиков.

— Итак, вы уверены, что я могу беспрепятственно покидать школу через этот камин?

— Да, сэр. Мы уже укрыли ваш след, и директор не сможет отследить ваши перемещения по замку. Это его несколько удивит, но вы далеко не первый человек, за которым он не смог проследить таким образом. Он знает, кто вас обучал, и догадывается об уровне вашей магии, так что это обстоятельство не должно вызвать больших подозрений. Так что приходить и уходить вы будете когда захотите, Хогвартс уже признал вас. И пока в вашем сердце не будет угрозы детям, находящимся под защитой магии этих стен, это не изменится.

— А другие учителя знают о положении директора? — задал я не дававший мне покоя вопрос.

— Этим интересовался только профессор Флитвик, сэр. Остальные у нас не спрашивали. А мы не вступаем в беседы с магами без их инициативы.

— Значит, Флитвик в курсе? — продолжал настаивать я.

— Не совсем, — туманно ответил Ларс. — Мы не можем выдать тайну директора ни одному магу, Дамблдор позаботился об этом, — старейшина поморщился, как от зубной боли. Зная характер дорогого учителя, я представлял, что он мог предпринять, чтобы этого добиться. — Но профессор Флитвик наверняка о чем-то догадывается.

— То есть для меня вы сделали исключение, рассказав обо всем? Я правильно понял? Почему? Из уважения к статусу Хранителя?

— Но ведь вы не маг! — удивленно развел руками Старейшина. — Вы Серый странник. На вас это правило не распространяется. Директор никогда не упоминал, что мы не можем говорить об этом с Высшими эльфами!

"Хм. А вот об этом я всегда почему-то забываю. Действительно. Я не человек, мне можно".

И тут мне в голову пришла гениальная идея. Она настолько захватила меня, что я буквально сорвался с места и, бросившись к камину, приказал оторопевшим от моей прыти эльфам:

— Ждите меня здесь, через пару минут вернусь! — и отправился в Принц-мэнор.

Вихрем пролетев по лестнице, я ворвался в свою спальню. Азарика еще спала, уткнувшись носиком в мою подушку. Когда я погладил ее по волосам, она сонно открыла глаза и улыбнулась.

— Северус, ты сегодня не уходишь, да?

— Нет. Я просто решил взять тебя с собой! Пойдешь со мной в Хогвартс?

Она как на пружине подскочила вверх и повисла на моей шее.

— Да, да, да, да!!! — прокричала она прямо мне в ухо, и я на короткое время полностью потерял слух. Наскоро натянув на ребенка первое попавшееся платье, я подхватил ее на руки и направился к камину.

— Значит, так, — когда я вышел из камина, мои утренние гости все так же стояли посреди кабинета. Я поставил напротив них свое сокровище и провозгласил: — Это — моя крестница. Я не могу надолго оставлять ее одну. И директору Дамблдору знать о ее существовании ни в коем случае нельзя. У вас есть какие-нибудь предложения, чтобы решить эту маленькую проблему?

Старейшина Ларс осторожно подошел к счастливо улыбающейся Азарике и вдруг ущипнул себя за ухо.

— Только давайте без этих ваших самоистязаний! — прошипел я, опасаясь, что эльф сейчас начнет биться головой об пол или выкинет какой-нибудь другой фортель.

Азарика не привыкла ни к чему подобному, эльфы мэнора всегда себя вели адекватно и не страдали приступами мазохизма.

— Сэр, это дитя сидов?! — почти прошептал старик, видимо, даже не расслышав моего предупреждения.

Впрочем, биться в конвульсиях он, слава Мерлину, похоже, не собирался.

— Да. Полукровка. Только не делайте из этого особого события, я вас очень прошу. Так как вы думаете, ее можно будет спрятать от внимания директора? Хотя бы только в этих комнатах?

Эльф непонимающе посмотрел на меня, потом встряхнул головой, как будто стараясь избавиться от наваждения, и прошептал:

— Все что хотите, профессор. Мы проведем ее дорогами домашних эльфов. Если прикажете, она сможет беспрепятственно бродить по всему замку, ее никто не увидит.

— Нет, только в подземельях! — поспешно вставил я, увидев, как загорелись глаза маленькой плутовки. Домовики могли говорить все что угодно, но пустить ребенка гулять по замку под носом у Альбуса было бы верхом легкомыслия с моей стороны. Хозяин он здесь или нет, неважно. В том, что Хогвартс напичкан охранными заклятиями под завязку, я уже убедился.

Я с беспокойством посмотрел на Азарику. Сидеть взаперти — это совсем не то же самое, что не бегать по замку, но, к моему изумлению, она внимательно посмотрела мне в глаза и серьезно кивнула.

— Я смогу гулять и дома, а жить буду с Северусом, хорошо?! — она порывисто обняла Ларса и чмокнула его в щеку. — Спасибо!

Вот этого он, как оказалось, уже выдержать не смог. Усевшись прямо на пол, глава разразился потоком слез.

* * *

Это походило на какой-то фарс, честное слово. По школе Чародейства и Волшебства, оснащенной дракл его знает каким количеством следящих чар, охранных артефактов и магических ловушек, ходила маленькая девочка, и никто, включая величайшего мага современности, ее не замечал! Конечно, она не бродила по коридорам в открытую и не заявлялась в Большой зал во время завтрака. Но сам факт ее присутствия в замке сводил на нет всю мою веру в охранную систему Дамблдора. Вообще, по-моему, маги были слишком высокого мнения о своей исключительности. За последние годы я имел возможность много раз убедиться, что так называемые магические существа, на которых волшебники привыкли смотреть сверху вниз, обладают гораздо большей силой, чем принято считать. Гоблины, домашние эльфы, да даже книзлы, если на то пошло, легко обводили "хозяев жизни" вокруг пальца, практически не прилагая к этому особых усилий. Так что, находясь в подземельях, моя девочка не слишком рисковала. Для охранных чар она была просто домовиком. Одним из многих.

Главное, чтобы она не нарушала моего приказа и не выходила из подземелий Слизерина. Соблазн велик, я это понимал, но ребенок клятвенно обещал сидеть тихо как мышка, и я почему-то верил ей. Пережитое горе заставило Азарику повзрослеть разом на несколько лет. Бедная моя девочка. Теперь все чаще я видел ее за очередной книгой, хотя лучше бы она бегала по зеленым лужайкам мэнора и шалила. Что ж, я надеялся, что скоро именно так и будет, а пока — главное, она теперь постоянно была рядом. При помощи домовиков мне удалось пристроить к своей еще одну спальню, надежно укрытую от посторонних глаз. Все последние дни перед началом учебного года мы провели за благоустройством детской, транспортировкой мебели и игрушек. Азарика буквально ожила. Вся эти суета и хлопоты не давали времени для грусти. Только в последний день, когда мы вернулись, чтобы попрощаться с нашими домовиками и закрыть мэнор, я нашел ее в кабинете отца в слезах. Я сам не мог не прийти сюда: неизвестно, сколько времени мне понадобится, чтобы добиться увольнения, так что хотелось попрощаться. Как будто отец все еще был там.

— Ну что ты, не плачь! — я сел на диван рядом с Азарикой и прижал ее к себе.

— Он же вернется, правда, Северус? — сквозь слезы прошептала она. — Давай оставим ему записку, вдруг он придет, когда нас не будет?

— Не волнуйся, ему эльфы сразу скажут.

Она кивнула и залезла мне на колени. Мы просидели так еще довольно долго. Я не мог отвести глаз от кресла у стола, чуть отодвинутого в сторону, как будто лорд Эвард только что встал и ненадолго вышел. И вот-вот вернется.