Вместе до самого конца (гет)

Утром следующего дня Мари надела школьную форму, заплела привычные две косы, собрала сумку и надела очки.

— Ты носишь очки? — удивилась соседка.

— Ну… я не могу сказать, что у меня плохое зрение. Это отцовские, он носил их при жизни. Возможно, бред ребёнка, но когда я смотрюсь в зеркало, то вижу его черты лица. Такое ощущение, что очки нас сближают, от этого чувствую себя увереннее.

— Ты же сказала…

— Я оказалась в приюте после смерти родителей. Но эту историю я расскажу как-нибудь в другой раз.

— Мне жаль… И это не бред, я вот ношу браслет, что подарил мне брат, и это тоже придаёт мне сил, — сказала девочка и показала браслет.

— Спасибо, нас как минимум двое, — рассмеялась Мари, — и раз ты готова, предлагаю пойти на завтрак.

Подходя к большому залу, девочки стали свидетелями неприятной сцены. Двое ребят, а именно Поттер и Блэк, обойдя с двух сторон Снегга, который стоял рядом с Эванс, пихнули его в оба плеча. От неожиданного толчка у слизеринца упали все книги.

— Надо быть осторожнее, Нюнчик! — издевательски произнёс Поттер.

От увиденного у Мари в горле стал ком.

«И это мой брат Джеймс?» — девочки подбежали и помогли пострадавшим.

Получив своё расписание, ученики отправились на первый урок.

Первым у слизеринцев был урок заклинаний с Когтевраном. Когда профессор задавал вопросы, Мари самая первая поднимала руку и всегда давала правильные ответы. Всё дело в том, что библиотека приюта была небольшой, и всё, что было ей интересно, она прочитала, и благодаря своему знакомству с Тэдом и его девушкой Мари стала читать книги для начинающих волшебников. Поэтому в школу девочка приехала, уже имея определённую базу знаний.

На практической части урока перо Мари взлетело самым первым. Смешки, которые преследовали её с самого утра, тут же прекратились.

После окончания последнего урока ученики стали покидать класс. Но не успела Мари отойти от класса, как кто-то удержал её за локоть. Оглядевшись, она узнала мальчика с надменной ухмылкой.

— Привет, я толком и не представился вчера. Сириус Орион Блэк, — гордо сказал мальчик и протянул руку.

— Мари Блайм, — сказала девочка, подавив смешок, и ответила на рукопожатие.

— В общем, я хотел сказать спасибо за то, что помогла мне вчера и выручила, — нарушил мальчик неловкое молчание.

— Не за что. Рада была помочь. Как факультет, уже нашёл друзей?

— Да, я на Гриффиндоре. Всё великолепно, и друзей нашёл. А ты как? Вижу, ты стала змейкой. И как? Ядом уже жалишь? — немного нахально, но как-то настороженно спросил Сириус.

— Пока нет, лишь шипеть умею, — отшутилась Мари, — слышала, для твоей семьи Гриффиндор в новинку?

— Есть такое, я решил нарушить традицию, чтобы не было скучно.

«Кого-то он мне напоминает», — усмехнулась девочка. Тут она услышала звонкий голос и заметила Поттера.

— Эй, дружище, ты куда пропал?

После этих слов Сириус резко развернулся, полностью заслонил собой Мари и поспешным шагом направился к другу.

— Ой, да я тут пергамент забыл. Чем займёмся? Может, изучим замок? — хватая Поттера за плечи, увёл того прочь. Блэк внезапно появился и так же внезапно исчез. «Стесняется меня? Да нет, бред».

Тем временем в другом коридоре шли Снегг и Эванс.

— Ну что, как ты? Нравится здесь?

— Ещё бы! Здесь всё так волшебно! И гостиная, и комната, и девочки, — и правда, гостиная была очень уютной с пестревшими в ней красными и золотыми красками, с многочисленными диванами и подушками, огромным камином, в котором всегда горел огонь.

В комнате для девочек первого курса располагалось четыре кровати. Лили подружилась со всеми соседками: Мэри Макдональд, Алиса Стоун, Эмили Тайлер. Новые соседки произвели довольно хорошее впечатление на Лили.

— Лили, ты помнишь, что хотела сходить со мной к колдомедику? — нагнала друзей Алиса.

— Ой, совсем забыла. Прости, Сев, мне нужно помочь Алисе. Увидимся!

Когда подруги отошли на приличное расстояние, Алиса спросила:

— Ты дружишь со слизеринцем?

— Да. Северус мой лучший друг.

— Не хочу тебя пугать, но… слушай, Гриффиндор и Слизерин обычно не дружат, даже воюют.

— Но почему?

Стоун пожала плечами, она не хотела вдаваться в подробности, которые крайне тяжелы для её новой знакомой.

Ещё с самого Хогвартс-экспресса Джеймс Поттер понял — они с Сириусом Блэком станут друзьями. Их мысли были схожи, они оба увлекались квиддичем, были талантливы и просто легко находили общий язык. Поттеру очень понравился этот мальчик, несмотря на его фамилию. Блэк, в свою очередь, считал Поттера подарком судьбы.

Они оба не могли предвидеть, что после случайной встречи в поезде сегодня они уже вместе пойдут на завтрак, сядут за одну парту и разделят на двоих улыбки и шутки.

Первый учебный день пролетел довольно быстро.

На заклинаниях Джеймс и Сириус особо отличились, с первого раза выполнив нужное задание. Также они познакомились со всеми новыми учениками и даже кое с кем из старших. Сириус отметил, что Джеймс был очень весёлым и задорным, а Поттер понял, что его новый друг не меньше его самого любил вытворить что-нибудь смешное. Двое друзей сидели вместе в гостиной, но увидев таинственного молчаливого соседа, подошли к нему.

— Давай вместе сделаем уроки? — предложил Джеймс.

Не то чтобы он хотел списать, просто, занимаясь общим делом, они могли немножко сблизиться. Сириус поддержал идею и добавил:

— Да, давай. Так будет легче.

Римус снова разрывался.

Ему хотелось сесть рядом и поговорить с этими весёлыми мальчишками. Они не были виноваты в том, что ему приходилось отказываться от их притягательного общества. Ещё днём он заметил, как они поглядывали на него, а в обед пытались завести разговор… Ну не мог он наплевать на то, какую услугу оказал ему Дамблдор, разрешив учиться в этой замечательной школе!

— Нет, спасибо, — тихо ответил Люпин. — Я уже всё сделал. — И он бегом направился наверх, в комнату, чтобы не видеть их разочарованных глаз.

Джеймс грустно вздохнул и вновь уставился в пергамент. Ну ничего, они не сдадутся.

Из спален девочек спустились Мэри Макдональд и Лили Эванс. Они сели за столик рядом с окном, разложили кучу книг и пергаментов рядом и принялись что-то увлечённо обсуждать.

— Зануды всегда держатся вместе, — фыркнул Сириус.

Джеймс рассмеялся.

— Но мы-то не такие, верно? Поэтому с завтрашнего дня начинаем исследовать замок! — На это предложение Сириус охотно кивнул.

А наверху, в спальне для мальчиков, сидел Римус, который разрывался между желанием почитать книгу или заменить её общество реальными людьми.

Первая неделя прошла на одном дыхании. Мари поражала преподавателей своими знаниями, а отношения с подругой становились всё крепче. Но вместе с этим становилось больше злых языков со стороны своего же факультета. Постоянные презрительные косые взгляды, разговоры за её спиной.

Когда Мари и Кейт заходили в гостиную, все разговоры прекращались, и так, в полной тишине, они проходили по коридору со спальнями.

В большом зале они сидели чуть дальше от учеников своего факультета, никто не решался сесть рядом. Для всех они стали изгоями. Но изгои, надо признать, были очень умные, они отвечали на уроках, заклинания давались им легко, а выполнение домашних занятий вовсе не обременяло их. Им было весело вдвоём, и напряжение на факультете никак на этом не отражалось, они полностью игнорировали окружающих. И это довольно сильно уязвляло многих чистокровных, било по их самолюбию.

Так в сердце чистокровной Милисенты Гринграсс зародилась зависть. Сдружившаяся с ней Джесс Лафинктон стала замечать, что Барти Крауч стал часто сидеть с ними рядом в библиотеке, делая домашку.

Усилиями завистников информация о Мари была распространена среди чистокровных и людей их круга с других факультетов. А любой секрет, как всегда, знала вся школа. Поэтому люди поделились на три категории: те, кто смотрит на девочку с жалостью, те, кому совсем всё равно, и, конечно, завистники, кидающие косые взгляды и создававшие новые сплетни.

Всё это не дало ожидаемого эффекта и ужасно бесило сплетниц. Тогда Долорес Амбридж, слизеринка со второго курса, предложила разделить подруг и лишь тогда растоптать по отдельности. Слизеринки поддержали эту идею и стали обращать внимание на Кейт, считая, что лучше уж общение с сестрой оборотня, что была при деньгах, чем с совсем безродной — магловским выродком, как прозвала её Долорес, с чем согласился весь факультет.

На протяжении четырех дней Мари наблюдала, как с Кейт стали здороваться, интересоваться делами, задавать вопросы по учёбе.

— Слушай, Кейт, помоги нам, пожалуйста, с историей магии, — лилейно попросила Элора, подходя к парте подруг после урока.

— Ну ладно, помогу, конечно. Мари, увидимся в комнате, — ответила Кейт и с улыбкой покинула подругу. Мари поднялась следом и, проходя мимо Снегга, услышала:

— Кажется, твою подругу пытаются переманить на свою сторону, — безэмоционально пробубнил он. Мари остановилась около него и, посмотрев на дверь, где исчезла единственная подруга, задумалась. Заметила ли она? Да. Уж слишком резкая перемена в отношении слизеринцев к ним.

— Посмотрим, получится ли у них.

— Не страшно?

— Я предпочитаю дружить с людьми, которым доверяю. Вот и посмотрим, ошиблась я или нет, — дав смелый ответ, она отправилась в библиотеку, отгоняя прочь плохие мысли.

Там она увидела одиноко сидевшего Люпина. Мари не раз замечала, что мальчик всех сторонится, хотя его глаза блестели азартом, когда он видел проделки сокурсников.

Он ей сразу понравился, с ним было легко и приятно общаться. «Римус был бы хорошим другом моему оболтусу брату. Было бы хорошо, если бы он был голосом разума для него», — рассуждала Мари, так как заметила нездоровый интерес со стороны Джеймса и Сириуса к тихоне Люпину.

— Привет, Римус. Ты не против моей компании?

— Нет-нет. Можешь сесть, — растерялся мальчик.

Они просидели пару часов за выполнением домашней работы, порой обговаривая какие-то темы. И когда с мозговым штурмом было покончено, Мари решила прервать тишину.

— Скажи, ты так и будешь бегать от двух дурачков?

— Не пойму, о чём ты.

— Я думала, что ты набрался мужества для приключения. Но, видимо, ты снова закрылся в своём страхе. Неужели сдался?

— Нет. Просто решил, что пришёл сюда ради знаний.

— Ложь! Тебя выдают глаза, Римус. Я же вижу, что ты хочешь быть им другом.

— Не думаю, что им это понравится.

— А ты попробуй. Каждому в этом мире нужен друг, если замкнуться в себе, то ты сломаешься. Знаешь, дружба приумножает радости и дробит печали. И не стоит решать за других, это эгоистично.

— Ты не понимаешь, так будет лучше.

— Я тоже так думала, но только сейчас поняла, какой бы сильной и умной я ни была, мне нужен друг, тот, с кем можно разделить и смех, и печаль. Да, ты не сможешь ему сразу же открыться, но… время есть, с этим можно не спешить. И если друг увидит твою плохую сторону и останется, то значит — это настоящий друг.

— Но если я привяжусь, а потом от меня отвернутся…

— Я знаю только, что страх — это нормально, но если ты не попробуешь, то и не узнаешь.

— Думаешь? Стоит ли?

— Мы приехали сюда и открыли новую главу своей жизни, а это значит — пора что-то менять в ней. Мы все имеем право на счастье!

После этих слов каждый погрузился в свои мысли.

Римус боялся идти с людьми на контакт из-за своей болезни. Угроза — вот кем считал себя гриффиндорец. Оборотень или нет, он всего лишь одиннадцатилетний мальчишка, желавший быть нормальным, таким же, как и все.

А Мари думала о том, что очень боится потерять Кейт. В приюте над Блайм часто издевались, она была одиночкой. Девочка боялась подпускать к себе людей, да и магия делала её странной в глазах маглов. Но в её жизнь ворвался парень, который защитил и помог стать уверенней, — так она обрела своего названого брата, а вместе с ним и сестру, которая стала настоящим подарком. Также и с Кейт. Мари увидела в ней настоящего друга, хотя дружбе и была всего неделя. Им было весело вместе, они одинаково мыслили и рассуждали. И это придавало Мари чувство спокойствия и уверенности.

— Думаю, я хочу рискнуть и позволить себе стать счастливей, — раздался голос Римуса после долгих мысленных терзаний.

— Отлично. И, раз мы набрались достаточно храбрости, закрепим это витамином радости, — с этими словами Мари протянула соседу карамель, одаривая его счастливой улыбкой.

— И снова ты помогаешь мне прийти в себя и набраться смелости.

— И вовсе это не я. Это — карамель, лучшее лекарство, — сказала довольная Мари и, закрывая книги, продолжила, — думаю, пора расходиться и действовать.

Ребята попрощались, и каждый отправился в свою гостиную.

Подходя к лестнице, ведущей в подземелье, в одном из кабинетов Мари услышала голоса. Дверь была приоткрыта. «И куда уж деться от своего любопытства», — подумала девочка и, не производя ни звука, подошла к кабинету.

В компании трёх однокурсниц стояла Кейт.

— Эта безродная оборванка не стоит твоей дружбы. Вот увидишь, с нами ты всегда будешь в почёте, а она кинет тебя при первом же случае.

— Верно, строит из себя невесть что перед профессорами, отнимает у нас возможность отвечать на уроках, выпендривается.

— Выскочка, да и только!

— Хоть бы в зеркало смотрела, мало того что в тряпье ходит, так ещё и в очках, фу… Слизерин всегда был идеальным факультетом, а тут эта… Почему мы должны это терпеть?

Слизеринки поливали грязью свою однокурсницу, показывая свою неприязнь. А Кейт всё это время молча смотрела на них, не выражая никаких эмоций. Сердце Мари сжалось: действительно, сейчас, в её положении, она ничего не могла предложить своей подруге, лишь саму себя с кучей тараканов в голове. Её объяла липкая противная обида и страх, что снова останется одна.

— Знаете, смотрю я на вас и чувствую настоящую радость, — начала Кейт, на этих словах собеседницы злорадно усмехнулись, — радость от того, что мне посчастливилось попасть на один факультет и познакомиться с Мари.

От услышанного усмешки тут же сползли с лиц девчонок. А у девочки за дверью, казалось, остановилось сердце.

— Она смелая, честная и добрая. И я сделаю всё, чтобы стать для неё хорошей подругой. Больше не смейте оскорблять её при мне. Плевать, что судачат обо мне, но за своих близких я глотку перегрызу, — угрожающим холодным голосом произнесла Паркер. — А сейчас прошу меня простить, меня ждёт моя лучшая подруга.

С этими словами Мари поспешила спрятаться за гобеленом, опережая Кейт, которая подошла к двери.

По щекам Мари стекали слезы, но, к счастью, совсем не от горя, а от радости. «Римус, иметь друзей — это безграничное счастье», — думала она, вытирая слёзы.

Через некоторое время Мари зашла в комнату, где её ждала Кейт, читавшая книгу.

— Ты чего так долго? Я уже думала на поиски идти, — улыбнулась ей подруга.

— Прости, зачиталась. И знаешь, думаю, пора отдохнуть. Скажи, ты не против провести время в обществе гитары?

— Нет, конечно! Ты играешь?! Класс!

— Да, совсем немного, поэтому не суди строго.

Весь оставшийся вечер девочки провели, распевая известные маггловские песни, шутя и смеясь, заедая это всё карамелью.

Дойдя до гостиной, Римус увидел там своих соседей. Джеймс и Сириус играли в волшебные шахматы, с ними был и Питер, с которым они всё же подружились.

Римус замер в нерешительности, но вспомнил слова Блайм, которой, как чувствовал мальчик, тоже было тяжело завести друзей и открыться им. Но он увидел решительность в её глазах, и это его вдохновило.

Мальчик глубоко вздохнул и решительно пошёл к столику, за которым сидели ребята. Заметив мальчика, который шёл к ним, двое друзей поднялись на ноги.

— Римус, — начал Джеймс, — давай будем дружить? Ты отличный парень, и мы очень хотим с тобой общаться.

— Ребята, вы тоже классные, — Римус всё же нервно почесал свой затылок. — Просто я боюсь, что не понравлюсь вам.

— А давай попробуем, — видя нерешительность соседа, предложил Сириус, а остальные тут же поддержали.

— Давайте! — ответил Римус на свой страх и риск. И ребята испустили боевой клич.

— Рем, дружище, выручай, а то эта надменная ухмылка меня уже бесит, — взмолился Джеймс, усаживая вместо себя нового друга под звонкий смех остальных ребят. Сегодня не совсем обычный Римус Люпин, всё же решился сделать шаг навстречу нормальной школьной жизни.

* * *

Шло время. Четверо гриффиндорцев сближались, становясь неразлучными друзьями. Вместе делали уроки под руководством Люпина, шутили — очень много, — теряли баллы и тут же их зарабатывали. Бродили по ночному таинственному замку, устраивали шалости, часто подтрунивали над теми, кто им не нравился, и в особенности над слизеринцами.

Что же касается рыжей девочки и её лучшего друга-слизеринца, то их дружба вызвала бурную реакцию у окружающих. Неодобрение было и со стороны змей, и со стороны львов, а остальные только удивлялись. Но тем не менее их дружба не становилась слабее.

Лили подружилась с соседками, вместе они часто болтали допоздна, вместе ходили на трапезы и на уроки. За исключением совместных уроков со Слизерином, ведь на них девочка была с Северусом. После уроков пара друзей старалась не только делать уроки, но и гулять, как раньше, тогда, в Коукворте, живя на соседних улицах.

Лили было спокойно и хорошо рядом с немного мрачным другом. Они, как день и ночь, были всегда вместе. А на все комментарии подруг Лили отвечала «Вы не понимаете», на что подруги снова и снова закатывали глаза.

Две подруги-слизеринки всё так же оставались вне милости, но внимания привлекали уже меньше. Слизеринцы поняли, что девочек бессмысленно гнобить, — упёртые, — просто решили оставить их и дальше тихо-мирно сосуществовать. В гостиной девочкам были не рады, поэтому они только проходили мимо, косые взгляды и неприязнь остались, но пристального внимания они не привлекали.

Изменения произошли и с гордым мальчиком по имени Барти Крауч. Он тоже стал вести себя иначе. Если раньше он изредка садился рядом с девочками для выполнения домашних заданий, то теперь он стал делать это заметно чаще, поначалу заносчиво вступал в спор по каким-то то вопросам, а затем и вовсе стал просто участвовать в жарких дискуссиях.

Мальчик был очень собранным, редко выглядел расслабленно. Он был как струна, но казалось, будто скоро эта струна порвётся от напряжения. Крауч был очень умён, он не тянул руку чаще всех, как Блайм, но что бы у него ни спросили, он всегда знал ответ.

Девочки стали замечать, что письма, которые он получал, чаще всего заставляли его хмуриться и еще больше напрягаться.

В один из таких вечеров приятели не уследили за временем и задержались после отбоя. Ребята продвигались по тёмным тихим коридорам и лестницам, опасаясь попасться грозному Филчу. Для всех первогодок он был кем-то вроде монстра, и никто не хотел встретиться с ним. Когда ребята миновали очередной коридор, из-за угла к ним вышла миссис Норрис, нарушители испуганно попятились назад.

— Филч, — испуганно проговорила Кейт.

— Ладно, давайте разделимся, я уведу смотрителя и его кошку в противоположную сторону, а вы пока спрячьтесь, а потом бегите в гостиную, — лихорадочно соображал Барти. «С нас всё равно снимут баллы, но если мне на факультете не посмеют ничего сказать, то вот у девочек будет много проблем», — подумал мальчик. И, не дожидаясь согласия, схватил кошку и побежал по коридору, забыв о скрытности.

Не теряя ни минуты, девочки спрятались за рыцарскими доспехами, собрав в руках мантии. И тут же, через минуту, вбежал Филч с фонарём в руках, бубня себе что-то под нос. К счастью, он не стал осматриваться и сразу ринулся на звуки мяуканья своей дражайшей кошки.

— Что будем делать? Он же поймает Барти! — спросила Мари.

— Это плохо. Я слышала, что его отец очень строг, ты и сама помнишь, как он напрягается после своих писем.

— Думаю, ему сильно достанется, надо что-то предпринять, — задумалась Мари.

— Отвлечём внимание Филча, мм… чем-то громким, может… О!.. разбить окно?

— Будет весьма эпично, — усмехнулась Мари, — я как раз наткнулась на взрывающие чары, давай проверим в действии? — поиграла бровями девочка.

И через мгновение три окна были разбиты вдребезги, а виновницы спрятались в нише в той стороне, откуда должен был бежать Филч.

Старик не заставил себя долго ждать и как по плану бежал теперь с кошкой в руках на звук. Мужчина, увидев разгром, выругался, угрожая повесить виновников за ноги в подземелье. И ринулся дальше по коридору, даже не задумавшись, что виновницы остались позади.

Увидев, что путь свободен, девочки отправились на поиски своего героя. И как и ожидалось, нашли его за одним из гобеленов.

— Бу… — напугала его Кейт, отдергивая гобелен, и грациозно махнула в сторону, предлагая выйти наружу.

— Мистер Крауч, позвольте доложить. Филч был умело ликвидирован.

От слов Мари и её наигранной пафосности девочки не выдержали и рассмеялись.

— Так это вы? Вы что, целый этаж разнесли? — улыбки, и приступ смеха напал и на мальчика. Адреналин зашкаливал, и эмоции вырывались наружу.

— Понадобилось лишь три окна, — вытирая слезинки от смеха, ответила Мари, — а теперь, я думаю, стоит уходить отсюда.

И ребята побежали вниз, избегая проходивших мимо старост. Почти дойдя до спасительной гостиной, Барти остановился.

— Спасибо вам, что не бросили, и ещё, это было весело! Я давно так не смеялся.

— Не за что, — весело ответила ему Кейт. — И тебе спасибо, что ринулся спасать нас.

Мари согласно кивнула. Барти был настоящим зубрилкой, она видела, как он неделями был напряжён, стараясь учиться усердней, снова и снова перечитывал то, что не понимал. Словно от этого зависела его жизнь. Как сейчас заливисто и задорно он смеялся мгновение назад, и как при подходе к гостиной его плечи напряглись, а на лице появилась печать обречённости.

— Знаете, я думаю, мы заслужили разгрузку. Каждый из нас много работал, и если не выпустить пар — боюсь, мы взорвёмся, как те окна на четвёртом этаже.

— Какие предложения? — оживилась Кейт.

— Прогулка под звёздами Что скажешь, Барти? Разве ты не устал от всего этого?

Мальчик застыл в нерешительности, будто взвешивая и оценивая предложение, но затем выдохнул и с улыбкой, которую до этого видели очень редко, ответил:

— Ну, раз мы уже нарушили отбой из-за учёбы, то почему бы и не продолжить ради отдыха?! Я за!

Мари вопросительно посмотрела на Кейт, и та, улыбнувшись и сделав шуточный поклон, ответила:

— С вами, моя лучшая подруга, хоть на край света!

— Тогда идём, — развернулась девочка и повела всех на выход. Осторожно прячась и скрываясь, ребята всё же выбрались из замка. Мари решительно вела друзей на поле для квиддича.

— Ты куда? — спросила Кейт, когда они дошли до поля.

— Хочу немного проветриться, — сказала Мари, подходя к кладовке с мётлами. — Алохомора!

Дверь поддалась заклинанию и открылась, из кладовки девочка вынесла три метлы и протянула друзьям.

— Слушайте, я… не умею, — выпалил мальчишка. — Отец говорил, что это бессмысленная трата времени и сил, которые нужно тратить на учёбу.

— Но ты ведь хочешь попробовать? Ты только представь — ветер в лицо, его шум в ушах баюкает и успокаивает, накрывает чувство беспредельной свободы, и никаких рамок. Это невероятно успокаивает сознание. Даёт возможность отключить голову от тревог, — Мари прикрыла глаза и говорила так, будто уже летит.

— Да, я точно хочу этого! — решительно заявил Барти и чуть тише добавил: — Поможете?

Мари довольно быстро помогла Барти освоить полёт, чему тот был несказанно рад и, как истинный мальчишка, освоившись, нарезал круги вокруг поля. Они пролетали так пару часов, а благодаря согревающим чарам, которые знал Барти, не замёрзли. Довольные и счастливые, они благополучно отправились в спальни.

Наутро весь преподавательский состав кипел от возмутительного поступка нарушителя. Конечно, под подозрение попадали все старшекурсники, ведь младшие курсы таких заклинаний ещё не проходили, да и смелости на такое вряд ли хватит. Все за завтраком то и дело обсуждали это, строя догадки.

— И никто даже представить не может, что виноваты две маленькие милые девочки, одна из которых любимица преподавателей, — съязвил Барти, подходя к месту, где сидели девочки-изгои. Под настороженные и шокированные взгляды своего же факультета он подошёл и просто сел рядом с ними.

— На что только не пойдёшь ради друзей, — в той же манере ответила ему Мари. Все трое рассмеялись.

Для каждого этот момент был особенным по-своему. Но всех объединяло одно общее чувство — дружба. В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы, исключить из жизни дружбу — всё равно что лишить мир солнечного света.

Счастливый смех и улыбки не укрылись от пристальных серых глаз, которые частенько поглядывали на девочку в очках.

Всё это время, скрытно от окружающих, Сириус утаскивал Мари, чтобы узнать, как у неё дела. Они часто подтрунивали друг над другом, могли долго говорить обо всём, гибко избегая тем о факультетах.

Им было легко общаться друг с другом, Сириус не обращал внимания, что она была одета в потрёпанную и уже ношенную одежду, со старой сумкой и ветхими учебниками. Не сказать что он был милым с ней, нет, совсем нет, высокомерным — да, но выглядело это порой даже мило.

Особенно забавляло Мари видеть, как заносчивый мальчик загорается, как спичка, когда тема в разговоре его цепляла. И казалось, что это начало хорошей дружбы. Но единственное, что её смущало, — это скрытность с его стороны. Она настораживала.

«Неужели он и правда стесняется меня?»

Сириус и сам не мог ответить на этот вопрос. В единственном он был точно уверен, что хотя материальное положение Мари и было как у Нюнчика, это совсем не волновало его гордость. Он считал её другой. Она была милой и начитанной, а в шутках и иронии не уступала ни Поттеру, ни самому Блэку. Но её факультет сильно смущал его, он всем нутром ненавидел чистокровных фанатиков, Слизерин и своих родных, особенно после того, как попал в школу и увидел, что мир не такой уж и отравленный, как описывала его семья.

Знакомство с Поттером, Гриффиндором и друзья стали глотком свежего воздуха. Его не поймут друзья, будут злорадствовать многочисленные родственники-слизеринцы, узнав, что мальчик дружит со слизеринкой. Но ведь со слов его кузины Нарциссы, слизеринцы не воспринимают Мари в своих кругах. Вечерами, размышляя над всем этим, он заключил, что друзья с факультета для него важнее, поэтому он продолжает скрывать от них тайную дружбу с Мари Блайм.

«И вообще, все эти мысли не одиннадцатилетнего мальчишки. Хочу хоть здесь забыть о слизеринских замашках», — думал Сириус.

Но вот сейчас, при виде, как ей там хорошо и весело, в груди что-то сдавило. Эгоист, да, он и был им. Не зря ему, как наследнику знатного чистокровного рода, с ранних лет внушали, что быть Блэком чуть ли не то же самое, что быть королевской крови.

После происшествия с окнами мальчишки неделю не бродили по замку. Но в этот раз решили, что пора продолжить свои исследования и, бродя по коридорам, наткнулись на Северуса Снегга.

С самого первого дня Джеймс и Сириус возненавидели этого слизеринца.

Они случайно сталкивались в коридорах, и между ребятами завязывалась словесная перепалка, которая часто переходила границы. Бывало и так, что в толпе учеников Северус случайно толкал Джеймса, и тот тут же принимался выяснять отношения. И когда Поттер уже тянулся к палочке, появлялась Эванс, которая спасала своего дружка, при этом сильно крича на Джеймса.

И сейчас они стояли и пускали друг в друга злобные взгляды. Питер испуганно поёжился, но понял, что когда он с друзьями, то бояться нечего. Римус же непонимающе смотрел то на одного, то на другого.

— О, какие люди, — улыбнулся Джеймс, — привет, Нюнчик!

— Прям подарок судьбы, — присоединился к другу Сириус. Римус при этом едва слышно вздохнул. Ему не хотелось участвовать в спорах друзей и Снегга.

— Дайте пройти, — сквозь зубы с откровенной неприязнью сказал слизеринец.

— Не боишься так поздно гулять? — ухмыльнулся Сириус.

— Да пошли вы.

— Да ты, я смотрю, бесстрашный! — картинно возмутился Поттер.

Джеймс ещё никогда не чувствовал по отношению к другому человеку столько неприязни. Северус был яркой его противоположностью. Весь его образ заставлял его идти на конфликт, при этом в очень грубой форме.

— Отойдите. Или я… — начал угрожать Снегг.

— И что же ты сделаешь? Вытрешь об нас свой сопливый нос? — высокомерно спросил Сириус. Питер захихикал.

— Сами напросились. Ступефай! — выкрикнул слизеринец, но Поттер успел поставить щит, и заклятие отскочило в стену.

— Решил подраться с нами, — скривил губы Сириус и тоже вытащил палочку, — Экспеллиармус!

— Протего!

— Неплохо, Нюнчик. Остолбеней!

Северус отлетел к стене. Джеймс и Сириус стали к нему приближаться. В их глазах горел недобрый огонь.

Северус сжался, боясь, что они сейчас начнут бить его.

Питер заинтересованно переводил взгляд с Сириуса на Джеймса. Римус уже хотел вмешаться и сказать, что это подло и неправильно, но Джеймс произнёс:

— Считай, что тебе повезло.

Северуса так и подмывало сказать что-нибудь обидное в ответ, но он не мог выдавить из себя ни звука, лишь обречённо глядя в спины уходящих смеющихся мальчишек. Северус лежал на холодном каменном полу, думая о своей жизни.

Он чувствовал себя ужасно слабым. Даже когда пьяный отец бил его и он не мог защититься, Северус не испытывал такой жалости к самому себе. Он был нелюдим среди маглов, а теперь и среди своих стал мишенью для издевательств. Раньше его, можно сказать, спасала Лили. Но когда её рядом не было, Северус вновь становился мишенью для постоянных насмешек и придирок не только со стороны Поттера и Блэка, но даже от собственных однокурсников.

Нередко Северус видел, как мальчики, с которыми он жил в спальне, брезгливо смотрели на его старую мантию и потрёпанные временем учебники. Потом они гадко смеялись, подчёркивая, что на Слизерине обычно учатся дети из семей богатых и чистокровных волшебников, а полукровки попадают по чистой случайности. И всякий раз поражались, какой неказистый курс поступил в этом году, нищие изгои.

Северуса глубоко поражало то, как держится при этих насмешках Блайм.

Если быть до конца честным с собой, то, возможно, ему хотелось подружиться с ней, но гордость не позволяла, а может, это просто страх.

Джеймс, Сириус, Римус и Питер беззаботно гуляли допоздна по замку. Джеймс часто шутил про Слизерин, но не более. Для них вечерняя потасовка совсем ничего не значила, совсем недавно морально растоптали человека, а спустя минут тридцать абсолютно забыли об этом.

На следующий день, как оказалось, Снегг пошёл к профессору Макгонагалл и заявил на мальчиков. Ребята были наказаны, да и Лили Эванс была крайне недовольна, что её лучшего друга обидели.

Сегодня гриффиндорцы проходили растение, которое называлось мандрагора. Крик этого растения мог оглушить на несколько часов или даже убить. Мандрагору нужно было пересаживать. Как оказалось, это было довольно скучное и неприятное занятие. Поэтому четверо гриффиндорцев, как обычно, дурачились.

После урока, когда все вышли из теплицы, к четверке подошла Лили Эванс. Они удивлённо посмотрели на неё. Лили сложила руки на груди и строгим голосом сказала:

— Знаете, я крайне возмущена, что вы, во-первых, ходите по ночам по школе, во-вторых, из-за вас мы теряем баллы, а в-третьих, вы нападаете на беззащитного человека!

Джеймс буквально задохнулся от возмущения. Мало того что Снегг нажаловался МакГонагалл, так ещё и своей Эванс наплёл неизвестно что!

— Чего? — воскликнул Джеймс, — а ты знаешь, что твой Нюнчик первый на нас напал? А потом ещё давай жаловаться всем вокруг!

— Ты думаешь, я не знаю своего друга? — Лицо Лили начало покрываться красными пятнами. — Северус и мухи не обидит! Это вы на него напали! Просто вы, Сириус и Джеймс, несносные хулиганы! Вот!

И, напоследок взмахнув рыжими волосами, Лили направилась к девочкам. Джеймс посмотрел на неё со злобой. Он не любил, когда его обвиняли в том, чего он не совершил, да даже если и совершил, как смеет какая-то девчонка ругать его?

— И чего она таскается за ним? — пожал плечами Сириус.

— Возможно, он и правда для неё лучший друг, — усмехнулся Римус.

— Ох, ну ты как всегда, — вздохнул Джеймс. — Забей на них.

Римус легонько толкнул его в бок, как бы подтверждая сказанное.

Лили с Северусом делали уроки в библиотеке. Они почти не разговаривали, ведь на Северуса вновь напало одно из его мрачных состояний, когда он отталкивал даже Лили, которая спокойно это принимала. Ей всегда было с ним интересно, они общались на разные темы.

Снегг рассказал ей утром про ночной случай, после которого она ещё долго возмущалась, защищая его. Но на самом деле в Эванс всё же закралась частичка сомнения. Она помнила, как Северус, глядя на то, как его однокурсники дразнили Мэри, даже не пытался их остановить. Пусть он и не участвовал в этом, но его реакция говорила сама за себя.

Когда Мари узнала о том, что случилось со Снеггом, она была ужасно разочарована.

Она не раз была свидетелем конфликтов между ними. И ей было стыдно, стыдно, что брат вёл себя, как зажравшаяся свинья, да и Сириус. Два сапога пара. Она понимала, что Снегг молчать не будет, далеко не наивный мальчик. Но в пропорции один против четырёх у Снегга просто не было шансов и не будет в будущем, если он и дальше будет одиночкой.

Разочарованная всей этой ситуацией, она снова была поймана Сириусом. Каждый раз для встречи они использовали одно и то же место — небольшой круглый кабинет, в котором была лишь пара столов. И, как оказалось, это помещение вообще не использовали.

— Привет. Как ты?

— По милости вашего Нюнчика у нас отняли баллы, да ещё и наказали. Известно же, слизни есть слизни, скользкие и изворотливые, мерзость. Трусливый гадёныш, ябеда! — негодовал Блэк.

— Я не оправдываю его поступка, жаловаться недостойное дело, — начала девочка, но была перебита.

— Ещё бы, приукрасил, сделав из себя невинного. Хотя палочку поднял первый.

— Вы наверняка давили на него морально, вас было четверо! — не выдержала несправедливости Блайм.

— И что? Ну подумаешь, немного припугнули. Он слабак и размазня, а свой сопливый нос задирает выше головы, хоть бы оделся нормально. Ничтожество, — с презрением говорил Сириус.

Мари неосознанно сделала пару шагов назад. В его словах она слышала голоса ребят, которые так же относились к ней.

— Сириус, ты только послушай себя. Так нельзя! Что он вам сделал, чтобы заслужить такое отношение?

— Ну вот… Очередная нянька Нюнчика, — разочарованно протянул мальчик, — и чем он вас берёт? Жалостью к убогим?

— Я тоже убогая! Если ты не заметил, то я тоже ношу обноски, как и он. Но знаешь, несмотря на моё положение, мне жаль тебя. Ты стыдишься меня, прячешься здесь ото всех, чтобы никто не увидел наследника великих кровей рода Блэк с нищей безродной девчонкой. Ты мне противен, Блэк.

— Это я-то противен? Думал, что в Слизерин берут чистокровных, а теперь вижу, что туда берут жалкие подобия, всех подряд. Зубрилка, любящая показать, какая умная, — мальчик совсем не следил за своими словами. — Ты никто.

Он кипел от злости, не понимал. Ведь Сириус, великий Сириус, был так щедр и общался с ней, а в итоге она не приняла его сторону, Римус и Питер и те молчали, даже когда друзья были немного не правы.

— Видеть тебя больше не могу! Самовлюблённый петух. — К глазам подступали предательские слёзы. Она отвернулась и поспешила уйти как можно дальше от него. А Сириус стоял с каменным лицом и сжатыми кулаками, в груди как будто что-то упало и разбилось. Что-то очень хрупкое, нелепо напоминавшее дружбу.

«Дура, каких много».

Почему-то именно этот разговор взбесил его больше, чем вся сегодняшняя ситуация. Тряхнув головой, он ушёл искать своих друзей, которые не будут учить его, что хорошо, а что плохо.

Мари, вытирая глаза, бросилась прочь от замка. Дойдя до леса, она решилась зайти в него и недалеко прогуляться, чтобы успокоиться от потери, как она думала, друга.

Тёмный лес объял её своей таинственностью и всевозможными звуками. С левой стороны от неё послышалось, как ломаются веточки. И любопытная слизеринка стала пробираться к тому месту, из которого слышалось мирное фырканье и звуки крыльев, рассекающих воздух.

Она выглянула из-за массивного дерева и увидела их. Таинственных и загадочных фестралов. Мари читала о них и понимала причину, почему видит их. От этого стало ещё тоскливее. А слёзы все так же стекали по щекам, обжигая сердце, словно раскалённая лава.

Девочка несмело, чтобы не спугнуть, подошла ближе, рассматривая существо.

Громадный крылатый конь, больше похожий на скелет, обтянутый кожей, смотрел на девочку перед собой.

Она подошла так близко, что смогла хорошо рассмотреть морду фестрала, напоминающую драконью, расположенные на ней большие широко открытые белые светящиеся глаза без зрачков. Это как пугало, так и будоражило.

Девочка вытерла слёзы и осторожно протянула руку к морде фестрала, тот немного отступил, но всё же позволил себя погладить маленькой девочке, которая совсем не испугалась его. Кожа фестрала оказалась гладкой, шелковистой, приятной на ощупь. Мари осторожно пошла вдоль туловища, любуясь этим существом. И в глаза больше всего бросились огромные крылья фестрала — мощные, кожистые и перепончатые, они напомнили крылья летучей мыши, а хвост, как и грива, длинные и чёрные.

«Интересно, каков он в полёте?» — подавленное настроение сменилось ярым интересом, ведь девочка безумно любила летать.

— Привет, ученикам запрещено заходить в лес, — начал великан-лесничий Хогвартса, тот, что первого сентября встречал первогодок на станции Хогсмид.

— Здравствуйте, мистер Хагрид. Простите за любопытство, но в замке стало как-то душно.

— Ты что, плакала? Испугалась? — спросил лесничий, намекая на лошадей.

— Нет-нет. Они прекрасны, если честно, то они даже настроение мне подняли.

— Значит, ты… Ну, видишь их. Мне очень жаль, — голос Хагрида немножко затих. — Фестралы — довольно дикие лошади, но директор позволил этим дивным существам обжиться в нашем лесу, хотя попечительский совет и был против, — перевёл тему лесничий, чему девочка была несказанно рада. — Первоначально этот табун состоял из одного самца и пяти самочек, но спустя вот уже пять лет их популяция разрослась. Первым фестралом, родившимся в лесу, стал самец Тенебрус, — мужчина указал на фестрала, которого всё так же гладила Мари, — он мой любимец, — это он сказал чуть тише, чтобы другие животные не услышали, и девочка рассмеялась.

— Значит, тебя зовут Тенебрус, а я Джейн, будем знакомы! И с вами, мистер Хагрид, — девочка протянула руку лесничему.

— И мне приятно, милая, только не зови меня мистер, просто Хагрид, — огромная рука слегка пожала хрупкую, тоненькую ладонь Мари.

— Хорошо, Хагрид. Расскажите ещё о фестралах, я знаю лишь то, что пишут в учебниках.

— Мне очень приятно, что тебе интересно больше, чем пишут в сухих книжках, опираясь лишь на малоизвестные факты. Фестралы из табуна Хогвартса обучены везти кареты с учениками от станции Хогсмид до дверей замка и обратно. Кроме того, их используют для перевозок верхом — таким способом пользуется наш директор Альбус Дамблдор для полётов на дальнее расстояние. Эти лошади вознаграждают всех, кто им доверяет, преданностью и покорностью, — сказал лесничий, видя, как его любимец уже прикипел к новой знакомой, низко опуская морду, позволяя девочке гладить его гриву.

— Они удивительные. Прокатишь как-нибудь и меня, Тенебрус? — ответом девочке послужил одобрительный взмах крыльев.

— Думаю, это обещание! — усмехнулся Хагрид, — Может, ты составишь мне компанию за кружечкой чая? Я как раз с утра испёк печенье, — просто спросил лесничий, ему стало очень приятно, что девочка совсем не испугалась этих лошадей, а даже восхитилась ими.

— Я с удовольствием, спасибо, что предложили, — вежливо сказала слизеринка. И, попрощавшись с фестралами, девочка пошла за Хагридом, иногда переходя на бег, так как не поспевала за своим новым другом. Удивительно, сегодня она потеряла друга, но вместо этого обрела нового.

Так начался её первый год в школе, она обрела друзей, дом и свой мир, в котором чувствовала себя живой, да, под другим именем, да, пусть бедна, но это не смущало её, у неё были другие приоритеты.

На каникулах она провожала своих друзей к каретам, запряжённым фестралами, бегала в совятню, отправляя письма Теду, ходила в гости к домовикам на кухню, и уже знала каждого из них по имени. Дамблдор часто звал Мари к себе в кабинет, вместе они проводили вечера за чтением книг, обсуждением интересных тем и поеданием лимонных долек. Директор разрешал ей пользоваться своей личной библиотекой, иногда давал ей уроки.

Время шло, сменялись недели и месяцы. Ребята-гриффиндорцы стали называть себя мародёрами, они часто подшучивали над всеми и над слизеринцами в частности.

Блэк и Блайм после ссоры так и не разговаривали, полностью игнорируя друг друга. У каждого из них были свои друзья и свой факультет. Они были счастливы, но ощущение того, что чего-то не хватало, немного давало о себе знать, когда они ненароком проходили по одному коридору или сидели на одних уроках. Казалось, разница лишь в цвете галстука, но это оказалось целой пропастью, что раскрывалась тысячелетиями.