Вместе до самого конца (гет)

За окном стремительно темнело, многие возвращались в комнаты, уставшие от долгого тяжёлого дня, а весельчаки Хогвартса были полны сил и энергии, они весело играли в взрывные карты на желания. И, кажется, один из парней явно проигрывал.

— Твою химеру, что за дела…

— Давай-давай, Сириус, умей проигрывать, — смеялся Джеймс.

— Ладно. Итак, мистер Поттер, каким будет ваше желание.

— Господа мародёры, всем известно, что завтра один из нас станет на год старше. — Поттер затих, а интрига нарастала. — И я тут увидел прекрасную картину — целующиеся парочки.

— Да ну, ты что, — перебил его Сириус.

— Проиграл? Сиди теперь и слушай, — пресёк возмущения друга Римус. А Питер уже хохотал.

— Итак, желание. Сейчас вы, мистер Блэк, пойдёте к библиотеке и поцелуете первого, кто выйдет из храма знаний. — Тут уже и Римус не смог удержаться от смеха.

— Вот же засранцы! — выругался аристократ.

— Это ещё не всё, ты должен будешь запечатлеть этот момент.

— Что?

— А что? Нам нужны доказательства.

— Да вы извращенцы, господа!

— Это важный этап в жизни нашего друга, мы должны запечатлеть этот момент, — продолжал Джеймс, давясь смехом. Сириусу и самому стало смешно, он взял колдоаппарат, подаренный дядей Альфардом, и остановился у дверей.

— Я потом запечатлею тот момент, когда ты поцелуешь занозу Эванс, — пошутил Блэк.

— Фу… Ты что? Да никогда! — вскочил Поттер на ноги, но его щёки предательски порозовели.

— Не зарекайся, дружище, — подтвердил Римус. И в него полетела подушка от Джеймса, которую тот ловко поймал. А Сириус успел выскочить за дверь и поспешил на задание: «быстрее начнёшь, быстрее закончишь».

— А я предлагаю последовать за нашим другом! — прищурив глаза, сказал Джеймс и расплылся в улыбке.

— Думаешь, стоит?

— Конечно, а то он сейчас начнёт выбирать кандидаток.

— Как хорошо, что я сегодня не пошёл в библиотеку, — вздохнул с облегчением Римус.

— Вот-вот, будет интересно, — доставая мантию-невидимку, сказал Джеймс с усмешкой.

Тем временем в библиотеке сидело не так уж и много людей. Одна из них — Мари Блайм со своими друзьями.

— Что будешь делать с Малфоем? Он ведь опять нарывается.

— Я ему уже ответила.

— Как по мне, слишком мягко. Но как знаешь.

— Всё, я сдаюсь. Эти звёздные карты мне уже мерещатся! — заныла Мари, — и зачем так много задавать?! Я хоть и зубрилка, но не настолько же! — её друзья смеялись, что-что, а этот предмет давался ей тяжелее всего.

— Хватит усердствовать, иди отдыхай. Ты и так за троих учишься, зубрилка ты наша, — весело сказал Барти, потрепав её за щеки.

— Пусть тебе приснятся звезды! — добавил Регулус с усмешкой на лице, на что Мари показала ему язык.

— Иди отдыхай, я скоро буду.

— Ладно, до встречи, спокойной ночи, мальчики, — попрощалась Мари.

Она совсем не ожидала встретить «звезду» так быстро, но в этот момент за дверью уже стоял именно Сириус.

Неподалёку притаились остальные мародёры под мантией-невидимкой. Вдруг дверь издала звук, Сириус стоял в этот момент спиной к двери. За ручку потянула белокурая гриффиндорка — Марлин Маккинон. Она чуть приоткрыла дверь, но так и не переступила порог, опомнившись, что не дописала задание, поспешила вернуться, уступая дорогу темноволосой слизеринке.

Сириус замер в тот момент, когда дверь полностью открылась, всё так же продолжая стоять спиной. В тихом коридоре раздался стук каблучков.

Ровная спина, немного кудрявые и чуть длинные чёрные волосы. «Блэк. Час от часу не легче. Мало мне астрономии?» с досадой подумала Мари. Звук её шагов затих, гриффиндорец натянул обворожительную улыбку и повернулся к своей цели.

Сердце замедлило своё движение, а улыбка исчезла с лица, но он был хорошо выдрессирован своей матерью, и лицо не отразило весь спектр эмоций. У дверей остановилась Мари Блайм.

Девочка в очках, зазнайка и выскочка, гордячка, подруга его брата, с невероятно глупой и порой счастливой улыбкой, что невероятно злило его. Одним словом — слизеринка, «странная слизеринка».

Как всегда, на ней школьная форма, купленная явно с рук, но она опрятна, маленькие аккуратные туфли на низком каблуке, за спиной бордовый рюкзак, а в руках неизменно книги.

Тёмноволосая девочка в этом году была без толстых кос, а с короткими волосами, что к концу дня были немного растрёпаны, а круглые очки, смешно сидевшие на ней, только подчеркивали её образ заучки. Немного бледная кожа, ровная осанка, хоть и видно, что уставшая. Большие голубые глаза, а ресницы пышные и короткие. Всё те же веснушки и аккуратные небольшие губы, без блеска, естественные. «Странная, девочки уже пользуются блесками, но эта дурочка нет… Идеальный вид зубрилки». Все эти мелочи он заметил ещё тогда, в тёмном и душном кабинете с горящими портьерами, когда слизеринка, испугавшись, крепко схватила его за запястье.

В глазах Мари читалось удивление и растерянность, но всё это сменилось холодным равнодушием, девочка быстро отвела взгляд и продолжила движение. Она напряглась. «Если здесь он, то где-то рядом остальные трое», — подумала Мари.

Мари проходила рядом, а Сириус так и остался стоять, «Поцеловать? Её? Она нянчится с Регулусом, подтирает сопли Нюнчику, смеётся с Краучем. Слизеринка… — негодовал гриффиндорец, — Джеймс, я тебе это припомню… Ладно, спокойно. Я Сириус Блэк! Для меня это пари, проще простого! Подумаешь, поцеловать девчонку, которая меня бесит. Надо действовать и быстро забыть об этом, как и общение с ней», — решился Блэк.

Когда Мари поравнялась с гриффиндорцем, он сделал пару шагов к ней, дёрнул её свободной рукой за локоть, разворачивая к себе, на что девочка лишь еле слышно охнула.

Волосы слизеринки немножко взлетели, и от них повеяло душистым ароматом полевых цветов. Кажется, он перестарался, её лицо оказалось слишком близко. Он смотрел на неё сверху вниз, девочка доставала ему лишь до подбородка, как и тогда в классе по уходу за магическими существами.

— Блэк?.. — неуверенно спросила Блайм, не понимая, что от неё хочет юноша и в чём уловка.

Сердце забилось быстрее, колотясь о рёбра, зрачки расширились, чувства обострились. По спине пробежались мурашки, как электрический разряд, то ли от холода, что сквозил по коридорам замка, то ли… да Мерлин знает от чего! Всё вокруг будто сговорилось: красивый и мягкий лунный свет из больших окон, пламя в факелах стало тусклее, а в коридоре не души. Ни вечно болтающих портретов, ни призраков, ни непоседливого Пивза. Только эти двое — неудавшиеся друзя, что неразрывно смотрели в глаза напротив. Это всего лишь глупое желание Джеймса. Так почему же вся атмосфера этого злосчастного таинственного коридора диктует свои собственные правила?

Мари попыталась сделать шаг в сторону, но не успела. Сириус стремительным движением склонился ниже и коснулся её губ поцелуем, робким и неуверенным.

Запах карамели ударил в лицо, нежно пьяня. Гриффиндорец почувствовал тёплые и мягкие губы, их поцелуй был нежным, целомудренным. Жар прильнул к щекам и разлился приятным теплом по всему телу. Секунда... две... три… Рука с камерой ослабла, и новый аппарат выскользнул из пальцев мальчика.

— Акцио колдокамера, — прошептал стоявший неподалёку Джеймс. И камера не успела встретиться с каменным полом, полетела в пустоту. Он поймал её рукой, что показалась из-под мантии-невидимки. Драгоценности его семьи. Джеймс нажал на камеру и запечатлел момент, приглушив звук и яркость вспышки.

Глаза Сириуса были закрыты, ему нестерпимо захотелось узнать, закрыты ли глаза Мари, но он сдержался, боясь встретиться с глубиной небесных глаз. И захлебнуться в собственном смущении. Хрупкость этого момента убаюкивала и заставляла таять в таком стыдливом, но чарующем напряжении.

Вдруг дверь библиотеки эгоистично заскрипела, будто безжалостный палач исполнил приговор, разбив хрустальность этого мгновения. Пара резко отпрянула друг от друга на приличное расстояние, не смея посмотреть в лицо напротив. Боясь обжечься.

Проморгав пьянящую пелену с глаз, Мари окончательно пришла в себя, от этого лишь щёки заалели ещё сильнее. Она стремительно развернулась. Её мантия негодующе взмыла вверх, обдав легкой прохладой. Девочка быстро шла по коридору, стуча каблуками. Не оглядываясь и не смея даже слегка повернуть голову, старалась поскорее уйти, исчезнуть с его глаз, добежать хотя б до поворота.

Из библиотеки вышли двое. Старшекурсник, заметивший сцену, усмехнулся, а его девушка улыбнулась, и они ушли, оставив, как они думали, мальчика одного.

Забежав за угол, Мари прислонилась к холодной стене, чтобы остыть, да и ватные ноги отказывались идти дальше. Её рука машинально взлетела вверх и пальцами прикоснулась к губам. «Что? Что это было?» — Сердце всё ещё отстукивало быстрый ритм. И тут, словно кувалдой по голове, послышался смех.

Из-за спины Сириуса, который до этого провожал девочку взглядом, раздался пронзительный смех друзей и неодобрение одного из них.

— Ну ты дал, Сириус! — схватившись за сердце, начал Джеймс, усмехнулся и повертел в руках камеру. — Что, настолько понравилось, что руки отказали?

— Я просто подумал, что с твоего ракурса будет видно лучше, — с усмешкой ответил Сириус, пряча руки в карманы. Он надел маску аристократа, успокаивая собственное сердце.

— Да уж, тебе не повезло, что именно слизеринка-заучка вышла первой, — продолжил Джеймс.

— Достаточно, иди и извинись за этот поцелуй. Из-за глупого желания Джеймса она теперь в смешанных чувствах, — начал поучать Римус.

— Думаю, это и так понятно, никто в здравом уме не сделал бы этого, — наигранно отшучивался Сириус. — Пусть спасибо скажет за такой подарок судьбы.

— Эх, а я надеялся на Нюнчика. Но и это выглядело весьма эпично, — продолжал ржать Джеймс.

— Да-да, было трогательно. Я даже поверил, — поддерживал Поттера Петтигрю. На что Римус закатил глаза. «Прости нас, Мари. Я пытался вырваться, но Джеймс упёрся и не пускал».

— Слушай, а может, и правда? — остановился Джеймс, — Сириус, может, она тебе правда нравится?

На этих словах сердце Мари замерло. Она крепче прижала к груди книжки, а в уголках глаз уже блестели слёзы.

— Что? Да никогда! Ты же её видел: очкастая, стрёмная, постоянно с книгами, вредная гордячка, да ещё и слизеринка. А мне хватает общения с целой семейкой слизеринцев. Умные девушки это зло!

— Эй! — послышалось от Римуса и от Джеймса, который был в очках, как и девочка.

— А что? Я говорю правду! — задрал нос Сириус, но в груди кольнуло, и он почувствовал себя неловко и даже виновато. Глаза бегали, мозг быстро соображал, сейчас хотелось побыть одному. Обдумать всю ситуацию, но не хотелось ничего показывать друзьям.

— А теперь серьезно! — сменил интонацию Джеймс, и Сириус напрягся. — Каково это — целоваться с девчонкой в очках? Не мешают? — минутное недоумение друзей, и все посмотрели на Джеймса.

— Что? Просто… интересно! — стушевался мальчик, друзья прыснули.

Мародёры весело звонко смеялись, будто только что провернули грандиозную шутку. Их голоса стали отдаляться, а за поворотом совсем затихли.

Мародёры довольно часто подшучивали над Мари, поэтому она была готова. Но только не к такому. «Значит, на спор? Желание?.. Что и требовалось доказать… Придурки нерадивые. Джеймс, ты бесчувственная скотина! А ты… ты высокомерный индюк!.. Глупое сердце. Прекрати, прекрати трепетать. Это очередная шутка!.. — и если минуты назад ей было жарко, то сейчас невыносимо холодно. — И почему слёзы. Мамочка, почему так горько на душе? Почему только что мне было так тепло и приятно, а сейчас так мерзко и холодно?». Она пыталась сдержать подступившие слёзы, но те предательски потекли тонкими струйками по щекам, Мари не плакала от стычек с Малфоем и его дружками, но эта ситуация вывела из равновесия. Как будто у тебя появились крылья, а затем их резко вырвали. «Джеймс, почему ты такой жестокий?»

Постояв ещё немного, Мари почувствовала, что коридор стал каким-то тесным и душным. Самое время окунуться в прохладу родного подземелья.

Позже в спальне мальчиков Сириус долго не мог уснуть, вспоминая голубые глаза и ураган чувств, что они вызвали. Прекрасно понимая, что ни одна шалость мародёров не вызывала подобного. А ещё он представлял версии поведения Блайм на следующий день.

«В этом году, кажется, мой день рождения будет незабываемым», — усмехнулся Сириус, глядя в темноту. Сейчас, в полной темноте и тишине, он позволил себе ещё раз на мгновение вернуться в коридор библиотеки. Снова появился приятный трепет в сердце, что-то мягкое и очень тёплое. Это тепло хотелось сохранить как можно дольше. И он так и уснул с приятной улыбкой на устах.

За изумрудным шёлковым пологом мирно лежала девочка, её щеки снова пылали, а мысли и воспоминания роем проносились в голове. Ей стыдно было признать, но тогда в коридоре её усталость ушла на второй план. В тот момент ей хотелось просто тепла. Которое так любезно дарила рука Сириуса. Но, к сожалению, эта рука притянула её в водоворот злостной шутки. Не больше и не меньше. И Мари снова вспоминала о том, что сказал о ней Блэк. Острые слова, что резали на кусочки.

«Нужно просто забыть, никто не придал этому значения, просто шутка, да, нужно забыть, как страшный сон», — дала себе установку Мари и съела четвёртую карамельку.

С утра Сириус проснулся от шумных поздравлений. Веселье и подарки — это было незабываемо. Для аристократа это было полной противоположностью празднику в стенах родного дома. Поздравления слышались ото всех, будто каждый в Хогвартсе знал о дне рождения Сириуса Блэка. Но он ждал ещё чего-то…

Очередной урок закончен, и сейчас мародёры шумной компанией шли на обед в большой зал, а Сириус, заметив мантии факультета Слизерин, снова вернулся к своим мыслям. Сегодня по расписанию не было совместных уроков со Слизерином, а на завтрак Блайм так и не пришла. «Может, ей неловко? Да, верно, она наверняка смущена. Интересно, как сильно она будет краснеть?!» — Сириус поднял уголки губ в довольной полуулыбке. Зайдя в большой зал, он оглядел стол ненавистного факультета. И наконец-то заметил нужного человека.

Сириус остановился. Изумление в его глазах приобрело тёмно-серый оттенок. Пристально глядя на Мари, — «она так же непринуждённо смеётся, будто ничего и не было», — то ли от облегчения, то ли от разочарования подумал он и, изогнув губы в странной усмешке и распрямившись, пошёл дальше к своему столу.

Друзья весело обсуждали, как ещё с утра отправили Филчу подарок с кучей навозных бомб. Жизнь продолжалась своим чередом, некоторые девочки не стеснялись и подходили поздравлять Сириуса, даря комплименты и даже поцелуй в щечку.

Сириус то и дело кидал взгляд в сторону чужого стола, совсем не замечая очередного показного выступления Джеймса, и из-за этого попал впросак. Лучший друг, желая привлечь как можно больше внимания, начал жонглировать яблоками. Восхищенные девочки и мальчики глядели на него со всех сторон. Но тут что-то пошло не так, и одно яблоко упало на стол и опрокинуло блюдо с хлопьями. И как назло, они попали прямо на лучшего друга, тот резко вскочил из-за скамьи и начал отряхиваться. И снова громкий смех. Джеймс посмотрел на друга с досадой и примирительно улыбнулся, а Сириус не удержался и тоже рассмеялся. Снова мимоходом, как магнитом, Сириус скользнул взглядом. Но нет, она снова не обратила внимание. И это начинало его раздражать.

— С днём рождения, Сириус, прими шоколад и это… — раздался голос какой-то девочки, на последних её словах он повернулся к ней и был пойман чужими губами. Гриффиндорец опешил от неожиданности, а когда она отстранилась, зал уже гудел, ребята ухмылялись, одобряя поступок девочки. Лили же сделала такое лицо, будто её сейчас стошнит, на что Алиса рассмеялась, они обе не знали, что их соседке нравится один из мародёров. Ею оказалась, однокурсница Эмили. «Её губы холодные и пахнут клубничным блеском, сладко… но очень отличается от…».

И снова глаза нашли девочку в очках, которая рассказывала что-то смешное Барти и остальным. Уже почти весь зал, в том числе и Слизерин, смотрели на признание Сириусу, но не она. Мальчик сжал руки в кулаки, осознавая, что он ей совсем не интересен. И вчерашний поцелуй совсем не задел её. Она предпочла полностью забыть его, будто ничего не было.

— Слушай, Сириус. Может, прогуляемся? — спросила Эмили, залившись румянцем. Он одобрительно кивнул.

— Увидимся в спальне, — сказал он друзьям. После обеда уроков у ребят не было по причине странного скопления звёзд, по словам профессора по прорицанию. Но была и официальная версия — очередное собрание некоторых профессоров.

Но как же ошибался Сириус. Всё, что произошло, Мари видела: и то, как одна из девочек протянула ему открытку, поймав в коридоре, и то, как лучезарной он улыбнулся ей в ответ, и то, как он вошёл в зал. Она видела. Он и раньше её злил, но сегодня он её просто бесил.

«Почему девочки такие глупые? Он же павлин чистой воды! И братец хорош, они как нюхлер и золото, нашли друг друга», — пыхтела Мари, заметив цирк за гриффиндорским столом. Но следующие действия напрочь выбили все мысли из головы. Поцелуй. Она, заметив это, сразу отвела взгляд, уж очень стало неприятно. С огромным усилием она отозвалась на шутку Кейт, натянуто улыбнувшись.

Окончательно Мари отвлеклась через несколько минут, когда одна из сов сбросила перед Мари подарочную коробку, перевязанную красивой лентой. Все вокруг ахнули, а девочки с интересом посмотрели в её сторону. Вначале девушка подумала, что это подвох, поэтому перевела взгляд на мародёров, но те так же беззаботно проводили время.

— У меня нехорошее предчувствие, — высказался Барти. И двое друзей кивнули. А вот Рите Скитер и её подружкам стало любопытно.

— Ну же, чего же ты ждёшь? — слышалось с их стороны.

Мари кинула взгляд на Кейт, и та сразу её поняла, взяв в руку свою палочку. Блайм стала потихоньку открывать коробку. Ничего не происходило, Мари немножко расслабилась, а потом лёгким движением убрала крышку, что было плохой идеей.

В коробке были тёмно-бордовые ядовитые розы, а в центре — такая же ядовитая змея. Девочки, что были рядом, издали крик, на слабую долю секунды шипение показалось Мари словами "кто нарушил мой покой", а затем змея тут же кинулась на Мари. Та испугалась от неожиданности и повалилась на спину.

— Вспыхни! — быстро среагировала Кейт.

Мари оказалась на полу, страх от неожиданности спёр дыхание. Регулус, сидевший рядом, подскочил к подруге. А девчонки, что стояли рядом, смотрели на неё сверху вниз и издевательски смеялась, этот смех подхватил не весь стол, отчего смеющиеся, не почувствовав поддержки большинства, быстро замолчали.

От глаз Джеймса не укрылось, как сидевший Малфой и его дружки довольно усмехнулись. Это разозлило гриффиндорца. Глупо, конечно, человек, который тоже издевался и подшучивал над другими, а в особенности над слизеринцами, забеспокоился за Блайм. Ведь вчера и он сам так же смеялся над выходкой Сириуса, но контролировать чувства было тяжело.

Друзья помогли встать. Мари лишь на секунду опустила голову, а затем подняла лицо с наигранным спокойствием, что-то сказала друзьям и ушла одна.

В это время по территории школы шли двое студентов. Девочка постоянно о чём-то говорила, а мальчик шёл в полном молчании. Злость ушла, оставив обиду, а та то и дело подкидывала воспоминания о вчерашней встрече у дверей библиотеки.

— Послушай, а ты бы обрадовалась неожиданному, возможно, первому поцелую? — спросил Сириус.

— Конечно, это ведь так романтично! — засияла Эмили, а затем робко добавила, — тебе ведь понравилось?

— Что? — вопрос поставил мальчика в ступор. А однокурсница смотрела на него с умоляющим взглядом. И тут он понял, что каждый думал о своём. Он усмехнулся, — о нет, не думай, что это мой первый поцелуй.

Девочка надула губы от разочарования и неловкости.

— Спасибо за поздравление, но… Меня ждут друзья, — Сириус развернулся и пошёл обратно, мимо него пробежала ещё одна девушка.

— Эм, ты такое пропустила! Сиротке-слизеринке прислали в подарок ядовитую змею, — начала тараторить подруга. — Сириус на последних словах остановился. — Бедняжка от испуга упала на спину, а затем вышла из зала, представляю, как она испугалась. Жаль её, хорошая вроде девчонка. А ты… — девочки обернулись, но гриффиндорца уже в коридоре не было.

Сириус нёсся по лестницам Хогвартса, до конца не понимая, что будет делать. Но после услышанного он тут же хотел найти Блайм. Вбежав в спальню, он достал карту мародёров в тумбочке Джеймса. Потратив время на поиски нужного имени, тут же помчался обратно.

Подходя к заброшенному классу, он услышал всхлипы. В этом коридоре всегда было безлюдно, именно поэтому на первом курсе Сириус выбрал именно этот класс. Для общения с Блайм. Сейчас она здесь одна, значит, не сказала друзьям об этом месте.

Ближе к классу его опасения подтвердились, в кабинете горько плакала Мари. Его сердце сжалось, он заглянул в класс. Она сидела на полу у одной из парт. Её плечи то и дело сотрясались от рыданий, лицо закрывали руки. На долю секунды он увидел лицо, она была без очков, лицо покраснело, а на щеках виднелись дорожки слез, хоть те и были неоднократно стёрты. Никогда он ещё не видел, как она плачет.

Он терпеть не мог слёзы и жалость. Но… Как же ему хотелось подойти и обнять её сейчас, он даже порывался, но боялся. Боялся, что сделает только хуже, что она оттолкнет его. Он бесшумно сел на пол и оперся спиной на дверь. Тихо сидел рядом, слушая её рыдания. Что это? Привычка, как старшего брата, переживать за другого, или что-то другое? Странно, но сейчас он не хотел оставлять её одну, поэтому предпочёл просто остаться рядом.

Минут через тридцать в классе повисла тишина, а после он услышал тихое сопение, Сириус снова приоткрыл дверь и увидел, как девочка, всё так же сидя на полу, облокотилась на одну из ступеней и заснула. Он тихонечко зашёл и присел на корточки перед ней.

Лицо было заплаканным и опухшим. Сириус осторожно, еле прикасаясь, стёр слезинку, оставшуюся в уголке глаза. «Совсем холодная», — заметил юноша. Он достал палочку и носовой платок из кармана, стёр свои инициалы и трансформировал его в тёплый плед. Укрыл девочку, наложил согревающие чары и удалился.

Отойдя от дверей кабинета, он позвал эльфа.

— Кикимер рад служить молодому наследнику. Чего желает хозяин Сириус, — сквозь зубы проговорил эльф-домовик.

— Сделай горячий шоколад, срочно. Миссис Блэк ни слова, — строго сказал Сириус.

Эльф вернулся спустя пять минут с кружкой. Сириус снова зашёл и, предварительно наложив заклинание, поставил напиток рядом с девочкой. Кружка должна была сохранять тепло до того, как опустеет.

Прикрыв дверь класса, он остался в холодном коридоре, ярость и злость наполняли его, заставив сжать кулаки. Отыскав на карте обидчиков, он быстрым шагом пошёл к ним. Группа пятикурсников стояли во внутреннем дворе. У Сириуса не было сомнений в том, кто это сделал.

Не доходя до двора, юноша наткнулся на своих друзей.

— Эй, Сириус, ты куда пропал, мы… — начал Джеймс, но лучший друг прошёл мимо.

Поттер сразу заметил в глазах друга недоброе. И поспешил за ним, не говоря ни слова, что бы ни было, он хотел быть рядом с лучшим другом. Остальные сделали то же самое. Римус, подмечавший настроения благодаря ликантропии, тоже заметил гнев. «У меня плохое предчувствие», — подумал он, но вслух не сказал, предпочитая быть рядом с друзьями.

Мародёры во главе с Сириусом прошли во внутренний двор, где стояли Малфой, Нотт, Мальсибер и Крэбб. Не сбавляя темпа, Блэк окликнул Люциуса и зарядил ему кулаком сразу в нос, отчего тот предательски хрустнул. И плевать, что блондин старше его на два года и является старостой. Остальные не стали стоять в стороне. Завязалась потасовка между красными и зелёными, совсем позабывшими о палочках. Сириусу хотелось крушить и ломать. Удивительно, но Поттер разделял его чувства, ещё в большом зале ему хотелось это сделать, поэтому в порыве эмоций Нотт хорошо получал от Джеймса и в глаз, и в челюсть. Даже правильный Римус не остался в стороне, а Питер, вдохновлённый яростью и силой друзей, охотно принял участие в драке.

Конечно, неудивительно, что после этого мародёры получили наказание и минус сто двадцать очков за избиение слизеринцев. Но проницательная Макгонагалл прекрасно поняла благородные побуждения своих львят. Она не разделяла лишь мнения о тактике. Профессор не отдала их в руки злого смотрителя, а устроила отработку у Хагрида. Декан также наказала слизеринцев, припомнив им события прошлого года.

В заброшенном классе девочка проснулась уже вечером. Тёплый плед согревал её и дарил уют, вставать совсем не хотелось. И только минут через пять к ней пришло осознание того, что она не в своей постели, а в пыльном кабинете. Оторвавшись от подушки, она внимательно осмотрела плед на ногах, понимая, что он не должен быть здесь. Взгляд нашел и кружку ароматного горячего шоколада, и она окончательно убедилась в том, что это не ее рук дела. Она провела палочкой над пледом, и в руках у нее оказался чей-то носовой платок, она поднесла его к чувствительному носу и почувствовала запах мужских дорогих духов. Этот запах напомнил черноволосого гриффиндорца. В голове пронеслась мысль, и она посмотрела на дверь и медленно подошла к ней, но за ней никого не было.

— Нет, вряд ли это был он. Глупышка Джейн, хватит витать в облаках, прими реальность! — строго сказала она себе, но платок положила в карман, с благодарностью к доброму человеку выпила шоколад и улыбнулась самой себе.

Сейчас она и сама не знала, отчего градом лились слёзы ещё со вчерашнего вечера. На самом деле она хотела уйти с обеда, ещё когда увидела выходку с поцелуем, обида на Сириуса съедала изнутри, но с великим трудом она осталась, видимо, зря… Лишь позабавила окружающих и того же Блэка.

Мари привела себя в порядок, надела очки, достала из кармана мантии маленькую коробочку с карамельками и взяла одну. Она постоянно так делала, когда была подавлена, уставшая или рассерженная, этой привычке она научилась у отца, он всегда давал ей карамель, чтобы подбодрить и придать сил.

Покинув кабинет, девочка отправилась в комнату, где трое друзей ждали её возвращения.

— Ты хоть представляешь, как мы волновались? — начала Кейт.

— Простите, я просто… — договорить Мари не смогла, Кейт заключил её в объятия, но более крепкими стали объятия, когда к ним присоединились двое ребят. Сейчас было по-настоящему тепло и спокойно, эти объятия, пожалуй, можно даже сравнить с объятиями матери. Они так же дарят заботу, надежду, веру и любовь. Друзьям не нужны были слова, уж слишком хорошо они понимали друг друга. Именно так было и у Джеймса и Сириуса.

Мародёры вышли из кабинета декана, ссадины на кулаках и других частях тела саднили. Но вот душой они были полностью удовлетворены. Ведь в драке гриффиндорцы явно одержали победу, о чём говорили помятые лица соперников.

— И зачем ты это начал? — поинтересовался Римус. Сириус, уже пришедший в себя, сейчас не знал, как ответить, чтобы не упоминать Блайм.

— Как зачем, на подружку его брата чуть ядовитая змея не напала, он за брата переживал, та гадина могла напасть на него. — наивно ответил Питер. Римус, уловивший растерянность друга, не стал оспаривать это, думая, что этим поступком он решил извиниться за вчерашнее.

— Да ладно тебе, я, например, был не против в очередной раз избить Малфоя и его дружков, — беззаботно ответил Джеймс и убрал руки за голову.

— Верно. Зато какие перспективы… — усмехнулся Сириус.

— Верно, работай не хочу.

— Ты узко мыслишь, Римус, у нас есть официальное разрешение на прогулки в запретном лесу.

— Ах, ну да, конечно, — потерев переносицу, ответил Римус.

— Так себе перспективка, — прокомментировал Питер.

— А я доволен, Малфой сильно выбесил меня сегодня, — высказался Джеймс. — Уж очень довольная улыбка у него была за обедом. Так и просила о встрече с кулаком.

Римус закатил глаза, наигранно махнул на них рукой и пошёл вперёд.

— Я не с вами, ребят.

— О нет, не уходи, как же мы без тебя! — театрально воскликнул Сириус, протягивая в сторону друга руки.

— Подожди, любовь моя! — принял эстафету Джеймс. Оба разбежались и запрыгнули на Римуса, громко смеясь и дурачась.

— Нет, ребят, похоже, это я не с вами, — выдохнул Питер, пытаясь обойти их стороной, но тоже был пойман Джеймсом в охапку.

Ребята шумно вышли к лестницам, что меняют ход.

— Чем займёмся? — оживлённо спросил Джеймс.

— Предлагаю подкинуть девчонкам взрывные хлопушки, вот же писку будет. А потом хорошенько отметить мой день рождения, — в глазах Сириуса уже плясали чертенята.

— Это без меня, мне надо в библиотеку. А как вернусь, устроим пирушку.

— Ты серьезно, Рем?

— Именно вы потом будете серьезно просить у меня конспекты.

— Не спорю. Тогда ладно. — Джеймс и ребятам отвернулись, поднимаясь на седьмой этаж по лестнице, когда увидели, что Римус идёт вместе с ними.

— Ты же в библиотеку?!

— Но мне же надо привести себя в порядок? — буднично ответил Римус.

— И зачем это перед библиотекой приводить себя в порядок? — прищурился Джеймс.

— Ходить лохматым — это в твоем стиле, Джеймс, но не в моем, — ответил ему Римус, взлохматив волосы друга, и рывком побежал вперёд, уворачиваясь от цепких рук.

И снова крики, громкий смех и осуждение со стороны окружающих. Но никто не может запретить этой четверке наслаждаться юностью и беспечностью. Оступаться, падать, вставать и снова продолжать идти.

Человеку свойственно ошибаться, и иногда эти ошибки ведут к чему-то новому, помогают почувствовать или понять что-то действительно настоящее. И порой нужно обращать внимание не на сказанные слова, а на те, что так и не были озвучены.